Мусульманская дипломатия в России. История и современность

Введение

В XXI в. роль религиозной дипломатии значительно выросла. Без присутствия духовных лидеров редко обходится сколько- нибудь значимая встреча ведущих мировых политиков. В августе 2000 г. под эгидой ООН был проведен Международный форум религиозных лидеров, а к встречам «Большой восьмерки» с 2006 г. приурочены Всемирные саммиты духовных лидеров, созываемые Всемирной конференцией религий за мир и ее партнерами. Соединенные Штаты Америки уже давно привлекают к своим внешнеполитическим программам таких авторитетных духовных лидеров, как раввин Артур Шнайер, протестантский пастор Джесси Джексон и православный протоиерей Леонид Кишковский, которые пользуются реальным политическим авторитетом и в других странах принимаются на уровне глав государств.

Более того, целые страны, например, Казахстан, делают межрелигиозный диалог одним из приоритетов своей внешней политики. Большинство глав государств почли бы за честь провести на своей территории исторические встречи духовных лидеров, в первую очередь — встречу Папы Римского и Патриарха Московского и Всея Руси, возглавляющих две крупнейшие религиозные организации в мире.

После распада СССР Русская Православная Церковь сохранила присутствие во всех бывших союзных республиках, благодаря чему стала дополнительным консолидирующим фактором народов Содружества. На примере российско-грузинских отношений хорошо видно, как религиозная дипломатия продолжает работать даже в те моменты, когда государства находятся на грани войны — во всяком случае, в 2008 г. главным послом мира с грузинской стороны выступал предстоятель Грузинской Православной Церкви Святейший и Блаженнейший Католикос - Патриарх всей Грузии Илия II, который всегда подчеркивал свои добрые отношения со священноначалием Русской Православной Церкви.

В мировой политике новейшего периода важная роль отводится и мусульманской дипломатии. Беря за основу дающиеся в ведущих энциклопедических изданиях определения дипломатии как таковой, а также практические формы ее реализации другими религиозными общинами, под мусульманской дипломатией можно понимать официальную деятельность легитимных представителей мусульманской общины в деле осуществления внешних сношений самого широкого спектра*. Цели мусульманской дипломатии также вполне коррелируют с общепринятыми — в первую очередь, это упрочение положения мусульманской общины, во вторую — оптимизация ее развития.

«Закрепление Исламом посольской деятельности было направлено на реализацию многочисленных целей и различных планов во имя всеобщей пользы и искреннего стремления к претворению исламских предписаний на региональном и мировом уровнях. Отсюда — отдача от исламской посольской деятельности была многосторонней и всеохватывающей. Она включила в себя, в частности, решение многочисленных задач — таких, как распространение Ислама, заключение договоров, направление послов и посольских миссий, обмен знаниями, обеспечение взаимных интересов в различных областях», — так характеризует ключевой сегмент мусульманской дипломатии профессор университета им. короля Абдель Азиза в Джидде Хасан ибн Мухаммад Сафар[1].

Мусульманская дипломатия в разных странах может сильно различаться по своей форме, — например, в странах, где ислам признан государственной религией, мусульманские дипломаты являются преимущественно или исключительно государственными чиновниками; а в странах, где мусульмане составляют меньшинство, внешние сношения от их имени осуществляют несостоящие на государственной службе духовные лидеры.

В ряде случае чувствующие себя весьма уверенно мусульманские общины могут ставить на первое место не упрочение своего положения, а экспансионистское развитие. «Исламская посольская деятельность во времена Пророка, да благословит его

Аллах и приветствует, началась как раз с распространения призыва принять Ислам и расширения сферы его влияния», — уточняет Хасан ибн Мухаммад Сафар. Действительно, историю ислама в России обычно начинают с принятия этой религии Волжской Булгарией, которую посетило миссионерское посольство багдадского халифа аль-Муктадира.

В целом в мусульманской дипломатии можно выделить следующие направления.

1. Взаимоотношения с единоверцами из других стран.

2. Взаимоотношения с властями — как собственного государства (если оно не исламское), так и зарубежных стран.

3. Взаимоотношения с мусульманами иных течений ислама.

4. Взаимоотношения с представителями других религий.

5. Взаимоотношения с политическими и общественными организациями.

Исламское сообщество России в разные периоды своей истории меняло приоритеты своих внешних сношений. Первые века его истории характеризовались активной миссионерской деятельностью (т. е. межрелигиозным диалогом с целью прозелитизма), призванной распространить ислам как среди язычников, так и среди людей Писания. Известно, что при выборе веры князь Владимир беседовал с мусульманской делегацией из Волжской Булгарии, однако доводы новообращенных булгар показались ему неубедительными.

После включения в состав России Казанского и Астраханского ханств, а впоследствии и других мусульманских государственных образований, мусульмане стали меньшинством в православном государстве, которое относилось к исламу хотя и с уважением, однако без особой любви. С эпохи Ивана Грозного до времен Екатерины II главной задачей мусульманской дипломатии стали взаимоотношения с органами российской власти разных уровней, от которых напрямую зависела судьба исламского сообщества.

После Указа об образовании Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) и назначения кадрового дипломата и разведчика Мухамеджана Гусейнова его муфтием ислам быстро приобрел черты второй государственной религии Российской Империи. Преемники Гусейнова активно выполняли дипломатические поручения властей, а также оберегали свою общину от нежелательного влияния извне, в первую очередь исходившего от Османской империи. Лидеры ОМДС, Таврического и двух кавказских управлений, а также Кутлу-Мухаммед Тевкелев, Атаулла Баязитов и Галимжан Баруди своим патриотизмом и преданностью венценосным особам значительно улучшили положение российской уммы, кардинально изменив ее восприятие элитой российского общества. Именно благодаря им к началу XX в. ислам стал восприниматься как одна из опор государства Российского.

С появлением в 1905 г. первой мусульманской партии «Иттифак-аль-муслимин» мусульманская дипломатия стала включать в себя также взаимоотношения с политическими и общественными структурами, большинство из которых находилось в оппозиции к официальному мусульманскому духовенству. Впрочем, и до этого движение джадидов вынуждало представителей официального мусульманского начать реализацию новых форм дипломатической деятельности.

Первые десять лет после Октябрьского переворота 1917 г. взаимоотношения с мусульманскими духовными лидерами и многочисленными политиками от ислама являлись главным направлением мусульманской дипломатии, а после начала репрессий в отношении мусульман приоритетным стало взаимодействие с богоборческими властями, единственной задачей которого было элементарное выживание.

После окончания Великой Отечественной войны и создания новой административно-территориальной системы управления исламским сообществом бывшей Российской империи, включавший в себя четыре независимых духовных управления мусульман, давление на мусульманское сообщество резко уменьшилось, и его лидеры стали привлекаться к внешнеполитической деятельности, призванной продемонстрировать странам третьего мира преимущества советского строя. Кроме того, с 1952 г. в СССР начали проходить регулярные межрелигиозные конференции, от которых берет свое начало межрелигиозная дипломатия российских мусульман.

В 1962 г. был образован Отдел международных связей мусульманских организаций СССР, ставший мусульманским аналогом Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата. В его функции входила не только оптимизация внешней деятельности советских мусульман, но и подготовка религиозных дипломатов, знающих языки и способных достой

но представлять свою общину перед зарубежными единоверцами. Действительно, в послевоенный период СССР нередко посещали делегации мусульманских политиков и духовных лидеров из десятков стран, работа с которыми считалась одним из важнейших направлений мусульманской дипломатии.

Упорядочение внешних сношений имело своей целью не только их активизацию, но и профилактику деструктивного влияния на советскую умму. Если в XIX в. власти беспокоило преимущественно англо-турецкое влияние, то в XX в. главная угроза стала исходить от Саудовской Аравии и ее сателлитов, в свою очередь, ставших сателлитами США. Экспансия нетрадиционного ислама, представленного преимущественно в форме ваххабизма, наблюдалась в России и в XIX в., однако после начала войны в Афганистане ее масштабы приобрели угрожающий характер.

События 1989 г., ознаменовавшегося переворотами в ДУМ Средней Азии и Казахстана (САДУМ) и в ДУМ Северного Кавказа, наглядно показали, что профилактике ваххабизме уделялось недостаточно внимания. Ломка советской системы муфтиятов привела и к хаотизации их внешней деятельности, — Отдел международных связей мусульманских организаций СССР де-факто прекратил свое существование, а достойно продолжить ее традиции смогло лишь ДУМ Закавказья, которое чрезвычайными усилиями своего председателя шейх-уль-ислама Аллахшукюра Паша-заде сумело избежать распада и сохранить авторитет во всей зоне своей юрисдикции.

После распада СССР исламское сообщество России оказалось предоставлено само себе, и внешние связи его лидеров первоначально имели своим приоритетом установление дружеских контактов с богатыми зарубежными единоверцами, на которых возлагалась основная надежда в деле финансирования исламского возрождения. При этом большинством из них был забыт принцип различения полезного и вредного, хорошего и плохого. И если прошедшие школу Отдела международных связей мусульманских организаций СССР мусульманские лидеры — например, Талгат Таджуддин, быстро поняли, чем чреваты дипломатические просчеты в отношениях с «благотворителями» из ваххабитских стран, то новые поколения муфтиев таким «чутьем» не обладали, и многие их представители попали под влияние ваххабитов или же просто были ими завербованы.

По мере развития исламского возрождения внешние контакты российских мусульман перестали ограничиваться только поиском средств и оптимизацией хаджа. В 1997 г. была создана Международная исламская миссия, призванная продолжать дело Отдела международных связей мусульманских организаций СССР и упорядочивать мусульманскую дипломатию России. Правда, к этому времени ни о какой централизованной дипломатии речи уже не шло — российская умма раздробилась более чем на 40 муфтиятов, которые активно враждовали между собой.

С созданием в 1990 г. Исламской партии возрождения духовные управления мусульман встали перед острой необходимостью выстраивать отношения с возродившимися политическими структурами мусульман, которые, как и раньше, не скрывали своей враждебности к официальным институтам управления уммой. Например, в 1992 г. в Казахстане активисты партии «Алаш» пытались свергнуть муфтия Ратбека Насымбаева, а в Таджикистане сторонники Исламской партии возрождения (Партии исламского возрождения Таджикистана) вообще спровоцировали гражданскую войну. В постсоветской России их коллеги также сыграли не последнюю роль в смещении целого ряда муфтиев и разжигании внутримусульманских противоречий, таким образом на несколько лет заставили считаться с собой как с опасной и непредсказуемой силой.

После ликвидации Совета по делам религий СССР мусульмане смогли установить прямые контакты с чиновниками разных уровней и ветвей власти, получив в том числе и доступ к первым лицам. Это обстоятельство сулило большие перспективы, однако и вынуждало серьезно подходить к государственноисламским отношениям, которые ранее определялись лишь несколькими профильными чиновниками Совета по делам религий и были весьма предсказуемы. К сожалению, далеко не всегда обретенная в этой сфере свобода шла на пользу исламскому сообществу — в истории осталось больше негативных примеров взаимодействия мусульманских лидеров с властями. С другой стороны, именно власти оказали традиционным мусульманским организациям серьезное содействие и помогли им пережить, хотя и не без серьезных потерь, тяжелое десятилетие переходного периода.

В 1998 г. в России был создан Межрелигиозный совет России, в число учредителей которого вошли крупнейшие мусульманские структуры страны — Центральное духовное управление мусульман России и Совет муфтиев России. Таким образом стартовал новый этап развития межрелигиозного диалога в России, в рамках которого ведущие духовные лидеры получили возможность для регулярных собеседований. Апогеем межрелигиозно- го сотрудничества стало создание в 2004 г. Межрелигиозного совета СНГ, введение нового государственного праздника Дня народного единства в 2005 г. и проведение в Москве Всемирного саммита духовных лидеров в 2006 г. Кроме того, мусульманские организации стали проявлять больше внимание к двустороннему христианско-мусульманскому диалогу, как в пределах России, так и за рубежом, все с большим интересом затрагивая его теоретическую сторону.

К настоящему времени Россия старается восстановить влияние в мусульманском мире, играя на противоречиях между исламскими странами и США. Внешнеполитические контакты развиваются по всем направлениям — МИД России старается поддерживать ровные отношения и с Ираном, и его главным соперником в мусульманском мире Саудовской Аравией. После поездки Президента РФ В.В.Путина в августе 2003 г. в Малайзию и сделанного им заявления о возможном вступлении России в ОИК, контакты с этой крупнейшей межгосударственной мусульманской организацией резко активизировались. В 2005 г. Россия получила статус наблюдателя ОИК, а в 2007 г. — статус наблюдателя в Исламской организации по образованию, науке и культуре (ИСЕСКО). В МИДе России была введена особая должность посла по особым поручения — постоянного представителя в ОИК, кроме того, один из послов по особым поручениям отвечает за «исламскую» тему в целом.

Естественно, что в этих процессах заметная роль отводится мусульманскому духовенству, и хотя пока лишь отдельные его представители профессионально подходят для такого рода миссий, без их участия уже не обходится практически ни одно крупное мероприятие, призванное упрочить положение России на мусульманском Востоке.

Из всех постсоветских стран наибольшую выгоду от мусульманской дипломатии получила Азербайджанская Республика, которая благодаря умелой политике шейх-уль-ислама Аллахшу-кюра Паша-заде уже в конце советского периода смогла вступить в ОИК и заручиться поддержкой исламского мира в Карабахском конфликте. Кроме того, осведомленность шейх-уль-ислама о специфике сношений с мусульманскими странами позволила ему сохранить свою самостоятельность и минимизировать тот урон, который нанесла его умме экспоненциальная активизация контактов с зарубежными единоверцами. Попытки установить над мусульманами Азербайджана турецкое, иранское или саудовское влияние были быстро пресечены, а борьба с экстремистскими формациями ислама, занесенными на территорию республики ваххабитскими эмиссарами, началась сразу по факту их выявления.

Республики Средней Азии и Казахстан смогли обратить в свою пользу международные достижения САДУМ, более или менее успешно интегрировавшись в мусульманский мир. Современная ситуация позволяет констатировать, что наиболее успешно свои связи с мусульманским странами развили Казахстан и Узбекистан, однако в них главы мусульманских общин несамостоятельны и слишком зависимы от властей, по сути став муфтиями царского образца. При этом во всех государствах этого региона, за исключением Туркменистана, весьма остро встал вопрос экспансии мотивируемого исламом экстремизма и терроризма, борьба с носителями которого началась с большим опозданием и поэтому идет особенно тяжело.

Тема мусульманской дипломатии в России, равно как и в других государствах постсоветского пространства, заслуживает целого ряда серьезных исследований и слишком широка, чтобы все ее аспекты можно было бы подробно осветить в одной книге. В связи с этим в данной монографии акцент сделан на наименее изученных направлениях дипломатии российских мусульман: межрелигиозном диалоге и контактах с зарубежными мусульманами в советский и постсоветский период. К сожалению, литература по этой теме по-прежнему малочисленна — сколько- нибудь серьезный научный интерес к проблеме изучения проявляют преимущественно отечественные специалисты, среди которых хотелось бы отметить Р.Г.Ланду, автора классической монографии «Ислам в истории России» (М., 1995), авторский коллектив энциклопедического словаря «Ислам на территории бывшей Российской империи» под редакцией С.М.Прозорова, труды Д.Ю.Арапова «Ислам в Российской империи» (М., 2001) и «Императорская Россия и мусульманский мир» (М., 2006), О.Н.Сенюткиной «Тюркизм как историческое явление» (Нижний Новгород, 2007), С.М.Исхакова «Российские мусульмане и революция» (М., 2004) и «Первая русская революция и мусульмане Российской Империи» (М., 2007), P.M.Мухамметшина «Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана в XX в.» (Казань, 2000) и «Ислам в Татарстане» (Казань, 2009) и В.М.Якупова, издавшего несколько десятков собственных исторических и богословских трудов, а также опубликовавшего многие редкие исламоведческие книги ХIХ-ХХ вв.

Из публикаций зарубежных авторов следует отметить книгу шейх-уль-ислама Аллахшукюра Паша-заде «Ислам на Кавказе» (Баку, 2005) и посвященный ему биографический сборник «Шейх-уль-ислам двух столетий» (Баку, 2008). Наиболее подробно внешняя политика мусульман СССР изложена в книге бывшего муфтия Шамсудцина Бабаханова «Муфтий Зияуддинхан ибн Эшон Баба- хан» (Ташкент, 1999). Из других зарубежных публикаций особый интерес представляют монография Александра Бенигсена «Мусульмане в СССР» (Париж, 1983) и трилогия Марка Батунского «Россия и ислам» (М., 2003).

В основу данной монографии положены Материалы из архивов Международной исламской миссии, Управления мусульман Кавказа, Центрального духовного управления мусульман России и Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. Благодаря ним удалось ввести в научный оборот десятки новых интересных документов, преимущественно посвященных внешнеполитической деятельности мусульман Советского Союза и истории межрелигиозного диалога.