Мусульманская дипломатия в России. История и современность

Заключение

К 2010 г. исламское сообщество России стало самым привилегированным мусульманским меньшинством в мире, по некоторым показателям получив преимущества даже перед мусульманским большинством целого ряда стран. Эта уникальная ситуация складывалась в течение нескольких веков в ходе непростых взаимоотношений полномочных представителей российской уммы с властями, Православной Церковью и иными внешними силами.

Изначально исламская община современной России оказалась на периферии исламского мира, будучи оторванной от основных центров исламской цивилизации. Поглощение мусульманских ханств — обломков Золотой Орды православным государством еще сильней осложнило положение приверженцев ислама, вынудив их выстраивать не имевшую аналогов модель мирного сосуществования с христианским большинством. Постепенно в пределах России стали формироваться совершенно уникальные по своей психологии мусульманские сообщества — поволжское, кавказское, крымское и среднеазиатское, которых отличали особая терпимость к христианам и особая лояльность неисламскому государству. При этом между собой они различались настолько, что вопрос о едином руководстве для них никогда серьезно не вставал.

Важной особенностью российского отношения к исламу стала изначальная дифференциация мусульман на враждебных и дружественных, что позволяло избежать двусторонних войн на религиозной почве. В любой войне с мусульманскими государствами, будь то штурм Казани в 1552 г. или Первая мировая война, на стороне русских выступали и лояльные ей мусульмане, число которых было отнюдь не символическим. История Касимовского ханства наглядно показывает, что православные монархи были готовы терпеть в своих пределах довольно крупные мусульманские анклавы, живущие по своим законам, что было немыслимо для европейских государств того времени.

Конечно, отношения мусульманского меньшинства с властями и православной общиной были далеко не безоблачными. Ухудшение отношения к исламу, ставшее особенно заметным в годы правления царей Ивана Грозного и Федора Иоанновича, было вызвано, по всей видимости, падением Византийской империи и появлением у Москвы нового опасного соперника в лице быстро усиливающейся Османской империи. То обстоятельство, что окружавшие Российское Государство — Крымское, Казанское и Астраханское ханство стали сателлитами Стамбула и все чаще вели войны под знаменем ислама, не улучшало отношения к этой религии.

Российский ислам стал видится многим православным управляемой извне и враждебной силой, тем более, что многие проживающие в России мусульмане по традиции считали своим духовным главой турецкого султана. Касимовское ханство постепенно христианизировалось, равно как покрестились и многие дружественные Москве татарские мурзы, что привело к резкому сокращению числа «дружественных» мусульман, создававших положительный образ своей религии в глазах конфессионального большинства.

Между тем Россия уже выбрала исторический путь империи, что подразумевало проживание в ее пределах людей разных национальностей и вероисповеданий. Насильственная гомогенизация населения виделась ее властям делом малополезным, хотя многие региональные чиновники имели особый взгляд на эту проблему, что нередко и приводило к волнениям нетитульных народов. Тем не менее военная и государственная служба для российских граждан исламской веры никогда не были закрыты, и отличившийся на них выходец из мусульманской среды объективно повышал доверие ко всем своим единоверцам. Это обстоятельство выгодно отличало российских мусульман от христиан Османской империи, которые принципиально не имели такой возможности.

После ряда стратегических побед над Турцией в XVIII в. Россия решила смягчить свою политику по отношению к мусульманам, которые вели себя вполне лояльно и уже в меньшей степени тяготели к терпящему поражение за поражением Стамбулу. Для установления нормальных отношений с исламским сообществом требовалось определить его полномочных представителей, которыми были выбраны авторитетные и адекватные духовные лидеры. Их иерархия была легализована и упорядочена Екатериной II через издание указов о создании Оренбургского магометанского духовного собрания и Таврического магометанского духовного правления, чье руководство получило государственное довольствие и большие привилегии. С этого момента духовное руководство российскими мусульманами официально перешло от турецкого султана к назначаемым властями муфтиям и шейх-уль-исламам, которые имели свободу вероисповедания при условии полной лояльности властям и непричинении ущерба Православной Церкви.

Предложенная Екатериной II схема государственно-исламских отношений показала свою эффективность и жизнеспособность, а последующие самодержцы смогли дополнительно улучшить ее с учетом меняющейся политической конъюнктуры. Кардинальное улучшение отношения к исламу было обусловлено в первую очередь военной службой носителей этой религии, которая получала самую высокую оценку. Представители знатных мусульманских родов столь же легко, как и православные, могли занимать высшие командные должности, и занимали их, благодаря чему в армии насчитывались десятки генералов и полковников мусульманского вероисповедания.

Межнациональный и межрелигиозный мир, царивший в Российской Империи, вызывал изумление у современников, и причиной ему было правильно ориентированное имперское сознание властей, которые защищали интересы религиозного большинства не в ущерб интересам меньшинств.

К 1917 г. большинство проблем во взаимоотношениях между исламским сообществом и властями было снято, хотя не все мусульмане испытывали от этого восторг — предреволюционный период привел к возникновению в исламской среде общественных и политических течений, лидеры которых предъявили свои права на лидерство в умме. С этого момента в российском исламском сообществе начался внутренний раскол, который до сих пор является одной из главных его проблем. Основной причиной такого раскола стало деструктивное внешнее влияние, которое в одних своих формах склоняло мусульман на путь панисламизма и пантюркизма, а в других призывало их становиться на позиции воинствующего секуляризма.

Победа большевиков в 1917 г. и последовавшая после десятилетнего перерыва волна гонений на ислам стали самым серьезным испытание для российского ислама. Заманчивые предложения большевиков соблазнили многих мусульманских лидеров, искренне поверивших в добрые намерения советской власти, на первых порах готовой мириться даже с существованием исламских государств в пределах России. В итоге судьба революционно настроенных мусульман имела мало отличий от судьбы мусульман-контрреволюционеров — в живых из них остались лишь те, кто вовремя успел эмигрировать. Наиболее разумной на то время оказалась позиция тех имамов, которые старались сохранить исламское наследие, не привлекая к себе особого внимания. Именно они в годы Великой Отечественной войны и возглавили новые муфтияты.

В послевоенный период мусульманам СССР впервые представилась возможность заняться полноценной внешней деятельностью, пусть даже и под бдительным присмотром специальных органов. Теперь власть требовала от них двух вещей — полной лояльности и готовности участвовать в проектах по улучшению имиджа страны. Хорошие отношения с другими религиозными общинами подразумевались по умолчанию, однако особого акцента на них не делалось — считалось, что религия как таковая «доживает» в Советском Союзе последние годы. В итоге мусульманские лидеры удачно воспользовались предоставленными им возможностями и заметно упрочили положение своей религии.

Крах коммунистической идеологии и Закон о свободе совести 1990 г. не только открыли перед мусульманами России невиданные перспективы, но и стали для них серьезным искушением — впервые за всю историю мусульманские организации лишились государственной опеки и оказались предоставлены сами себе. Такая ситуация немедленно обернулась прогрессирующими расколами исламских сообществ, побочными эффектами которых стали междоусобная борьба, потеря преемственности между поколениями духовных лидеров и беспрепятственная экспансия нетрадиционных для страны течений ислама.

Мусульманские лидеры новой России не смогли использовать накопленный их предшественниками опыт международных связей и отношений с властными структурами. Наиболее сведущие в этом вопросе специалисты — муфтий ДУМСК Махмуд Геккиев и муфтий ДУМЕС Талгат Таджуддин не успели реализовать свой потенциал: первый был свергнут еще в 1989 г., а второй после раскола 1992 г. вынуждено сконцентрировался на борьбе с агрессивными оппонентами, угрожавшим самому существованию старейшего в стране муфтията. В итоге появившимся на обломках советских ДУМов новым муфтиятам пришлось с чистого листа выстраивать свои отношения с государством и зарубежными партнерами, что привело ко многим фатальным просчетам.

До 1999 г. исламское сообщество России было предоставлено само себе, и властям от его лидеров требовалось только одно — безоговорочная поддержка на выборах. Такая ситуация стала исключительно благоприятной для развития исламских политических структур, которые начали оспаривать власть над уммой у муфтиятов. Это породило новые трения и расколы, дополнительно усилив царящий в исламском сообществе России беспорядок.

После вторжения ваххабитов в Дагестан федеральная власть, наконец, обратила внимание на векторы развития своей исламской общины и начала прикладывать усилия к их корректировке. Были приняты решения помочь мусульманам в восстановлении системы образования и минимизировать влияние на них зарубежных деструктивных сил. Особое внимание при этом было уделено участию мусульманских лидеров в межрелигиозном диалоге с тем, чтобы минимизировать опасность провоцируемых ваххабитами столкновений на этой почве. Таким образом власти Российской Федерации вернулись к политике царских властей, требовавших от мусульман лояльности по отношению к себе и религиозному большинству.

Сейчас по соотношению объемов государственной помощи и численности мусульманского населения ислам стал самой привилегированной религией России. По инициативе властей в 2006 г. был создан Фонд поддержки исламской культуры, науки и образования, ежегодно вкладывающий миллионы долларов в финансирование различных программ духовных управлений, а с 2007 г. по эгидой Министерства образования и науки РФ действует программа по подготовке специалистов с углубленным изучением истории и культуры ислама, в рамках которой только в мусульманское образование ежегодно вливаются сотни миллионов рублей. Для имамов и муфтиев проводятся курсы повышения квалификации на кафедре государственно-конфессиональных отношений Российской академии государственной службы, будущих мусульманских дипломатов готовят и в Институте международных отношений и социально-политических наук Московского государственного лингвистического университета, где для мусульманских студентов выделена специальная квота.

Для оптимизации паломничества в Мекку при Правительстве РФ создан специальный Совет по хаджу с весьма широкими полномочиями. Ведущие мусульманские лидеры представлены, а также имеют возможность как минимум раз в год встречаться непосредственно с главой государства. Российская власть целенаправленно борется с исламофобией, всегда солидаризируясь с мировым мусульманскими сообществом в осуждении антиисламских карикатур, фильмов или других демаршей.

Текущие взаимоотношения исламского сообщества с властями вполне устраивают мусульманских лидеров, однако государство они устраивают все меньше, поскольку ожидаемой отдачи оно не получает. Действительно, во многих регионах — например, в Чечне, Дагестане, Татарстане или Челябинской области отношения муфтиятов с властями близки к идеальным, равно как и в большинстве других субъектов выстаиваются ровные отношения, однако на федеральном уровне к лидерам мусульманского сообщества немало претензий. В обмен на особые преференции власти хотят видеть ислам своей надежной опорой, а его лидеров — последовательными союзниками. Однако в итоге складывается парадоксальная ситуация — наиболее лояльны государству те мусульманские структуры, которые получают от него наименьшую помощь. Например, имамы Северного Кавказа, почти ежемесячно погибающие от рук объявивших им войну на уничтожение террористов, отстаивают идеалы традиционного ислама не за деньги, а потому что это их долг перед своей общиной и своей страной. А лавры миротворцев и ревнителей российских интересов обычно достаются их оппонентам из исторически спокойных регионов.

Весьма раздражает власти и то обстоятельство, что знаки внимания с их стороны воспринимаются как само собой разумеющиеся вещи или даже попытки задабривания со стороны напуганных «исламской угрозой» чиновников. К сожалению, у целого ряда мусульманских лидеров России сложилось впечатление, что они принципиально незаменимы, и что власть будет сотрудничать с ними вне зависимости от их поведения. В свою очередь, многие чиновники предпочитают при выборе партнеров среди мусульманских структур руководствоваться исключительно критерием их активности, а затем искренне недоумевают, почему на государственные деньги издается экстремистская литература и ведется антиправительственная пропаганда.

Серьезной проблемой для многих отечественных мусульманских дипломатов является отсутствие культуры ведения и переговоров, и даже элементарного чувства меры. Из-за этого дипломатическая деятельность лидеров российского ислама нередко приносит и им, и их стране гораздо больше вреда, чем пользы. Зарубежных мусульман шокирует, когда приезжающие из России мусульманские деятели признаются в том, что получают солидную помощь от государства и при этом резко критикуют его за дискриминацию мусульман. Откровенное раздражение вызывают также иждивенческие настроения, до сих пор не изжитые у значительной части российских муфтиев, которые полагают единственной целью вояжей по мусульманским странам привлечение новых средств на свои нужды.

Самой сложной проблемой в сфере государственно-исламских взаимоотношений остается катастрофическая нехватка кадров, которую пока не в состоянии решить даже принимаемые энергичные меры по обучению в ведущих светских вузах будущей мусульманской элиты. Сейчас российская умма опять стоит перед угрозой нового и уже радикального разрыва между поколениями духовных лидеров.

Касаясь иных аспектов политики официальных исламских структур России, можно отметить, что сношения мусульманских лидеров с общественными и политическими организациями мусульманского характера к настоящему моменту практически сошли на нет — из мусульманских партий уцелел только «карликовый» «Исламский комитет» Гейдара Джемаля, изредка пытающийся привлечь к себе внимание особо провокационными заявлениями. Диалога с ним никто не ведет, поскольку его влияние ограничено виртуальным пространством Интернета и даже там оно выглядит весьма скромно.

Общественные организации мусульманского характера представлены сейчас в основном объединениями по профессиональному признаку — например, ассоциациями мусульманских журналистов или мусульманских врачей и серьезного влияния на жизнь уммы не оказываются. Созданное в 2005 г. как общероссийское общественное движение «Российское исламское наследие», позиционировавшее себя как альтернативный муфтиятам полюс мусульманского сообщества, к настоящему времени пришло в упадок и практически полностью заморозило свою деятельность.Диалог между направлениями ислама в России развивается слабо, как, впрочем, и на всем постсоветском пространстве, за исключением Азербайджанской Республики. Тем не менее отсутствие заметных конфликтов между суннитами и шиитами, а также между ханафитами и шафиитами свидетельствует о стабильности в этой сфере. Основные внутриисламские конфликты на религиозной почве сейчас идут по линии традиционные- нетрадиционные мусульмане, а точнее — войны приверженцев ваххабитской идеологии со всеми инакомыслящими.

Межрелигиозный диалог продолжает развиваться, хотя и не так интенсивно, как раньше. В июле 2009 г. Совет муфтиев России был вынужден поддержать предложенную Русской Православной Церковью и пролоббированную Президентом России Д.А.Медведевым программу преподавания религии в средней школе и введении института военного духовенства, после чего главная проблема в православно-мусульманском диалоге была снята. Радикальное крыло Совета муфтиев, чьи представители были основным раздражающим фактором в межрелигиозных отношениях, также снизило свою активность, четко осознав изменившуюся политическую конъюнктуру.

Подводя итог, хотелось бы подчеркнуть, что возможности мусульманской дипломатии в России еще не исчерпаны, поэтому особенно важно, чтобы она осуществлялась специально подготовленными людьми, свободно владеющими необходимыми языками и обученными особенностям ведения дипломатической работы. Все возможности для их подготовки уже созданы, и отсутствие ожидаемого кадрового прорыва в этой сфере можно объяснить лишь исключительно неудачным стечением обстоятельств.

Сейчас перед мусульманской общиной России как никогда остро стоит выбор — стать самостоятельным и влиятельным игроком на поле общемировой мусульманской политики, или же удовольствоваться ролью периферийного статиста, ни на что не влияющего и никому не интересного. При том, что великой православной полирелигиозной державе нужна не только великая Церковь, но и всемирно уважаемое мусульманское сообщество, такое, каким оно было в императорской России.