Мы вдвоем и он

В качестве ответа я получила только рык. Шорох и стук лопаты гремит в моих ушах. Если сейчас кто-то подойдет, он сразу поймет, чем мы тут занимаемся. Расхищение могил. Надругательство над умершими. Кража урны.

— Прости, Джей, — шепчу я в небо, на секунду представив, что одна звезда мне подмигнула.

Бен слегка запыхался, но мне нельзя ему помогать. Вместо этого я должна стоять начеку — именно я! Единственный раз, когда я это делала, все основательно пошло наперекосяк. Моя бывшая подруга Клэр и я пошли воровать яблоки у нашей соседки. На потому что были голодны, а из принципа. Она оберегала яблони как сокровище, но в итоге, половина плодов просто сгнивала. В то время как Клэр сидела на дереве и рвала яблоки в полиэтиленовый пакет, я стояла внизу и следила, чтобы миссис Майер не застукала нас на месте преступления. Вместо этого я стояла спиной к дому, смотрела на Клэр, погрузившись в свои мысли. До тех пор, пока миссис Майер не схватила меня за шею и скрипучим голосом спросила, что мы забыли на ее дереве.

Самое худшее в этом было не то, что меня наругали родители, а разочарование Клэр. Она не разговаривала со мной несколько недель, потому что винила меня в том, что родители посадили ее под домашний арест на несколько месяцев.

Я пытаюсь отвлечься этими воспоминаниями, но не помогает. Вздохи Бена становятся все громче, а потом я слышу, как лопата натыкается на что-то металлическое. От этого звука волоски на моей шее становятся дыбом.

— Так, а вот и он.

— Бен! — я слишком громкая, знаю, но все равно не смогла сдержать крик. В панике, я закрываю рот рукой.

Бен тихо смеется.

— Возьмешь его? — спрашивает он после того, как достал урну из могилы.

Она влажная и вся в земле. Мои руки дрожат, когда я становлюсь на колени и беру металлическую емкость.

— Что еще ты там делаешь?

— Закапываю яму. Или я должен все так оставить?

Я пялюсь на урну в своих руках и думаю о Донни Дарко. Как-то до абсурдного данная ситуация похожа на фильм, и истерический смешок медленно поднимается вверх. Я проглатываю его.

— Я думала, мы возьмем немного праха, как договаривались, и положим урну назад?

— Она запечатана, Миа, — обьясняет Бен, как в порядке вещей, и начинает закапывать могилу Джея. — Сначала мы должны ее взломать, а это я буду делать точно не здесь. Тем более, у меня нет с собой инструментов.

— А потом? Что мы сделаем с оставшимся прахом? Мы же не можем целую урну отправить наверх. Остаток поставим на камин, или что?

— Мы еще подумаем над этим. — Бен копает дальше, как одержимый. Газовая лампа, которую мы принесли с собой, отбрасывает пляшущие тени на его лицо. С его лба течет пот.

Целых пятнадцать минут я стою на трясущихся ногах у гроба, держа урну в руках, как младенца. В конце Бен стряхивает лопату, берет свою куртку с лампой и улыбается.

— Готово. Поехали домой, прежде чем нас кто-нибудь застукал, и все окажется напрасным.

Мы берем такси после того, как Бен избавился от лопаты и засунул урну в темный пакет. Венка на моем виске бешено пульсирует, и я крепко сжимаю руку Бена.

Даже если таксист удивляется, почему он забрал женщину на позднем сроке беременности и мужчину с газовой лампой и пакетом, наполненым чем-то тяжелым, с кладбища, он достаточно благоразумен, чтобы не задавать никаких вопросов. Но все равно он то и дело бросает на нас взгляды в зеркало заднего вида, что заставляет меня хихикать. Уверена, Джею понравилась бы наша сегодняшняя акция. Даже очень.

В Кройдоне, при помощи плоскогубцев, Бен вскрывает урну, и я беру оттуда небольшую горстку праха. Так много, чтобы поместилось в маленькую капсулу, что нам дал мужчина с той фирмы. Прах серый и выглядит... как обычный пепел. Такой же мы могли бы набрать из камина. Или от сигарет Джея. То, что это его останки, мое сознание не хочет принимать.

— Хорошая работа, сокровище, — шепчу я, после того, как металлическая капсула была плотно закрыта и запечатана. Завтра я передам ее мужчине, который отправит ее в США. Для того чтобы на следующей неделе она была запущена на спутнике НАСА во вселенную, чтобы когда-то, никто не знает когда, она засияла звездопадом. Если бы Джей об этом знал, он был бы в восторге. И, несмотря на то, что это действие стоило десять тысяч фунтов стерлингов, мы с Беном сразу же согласились это сделать.

Бен обнимает меня и кладет подбородок мне на плечо. Вместе мы смотрим на открытую урну, на прах, на маленькую звездную капсулу.

— Я люблю тебя, — шепчет мой муж мне на ухо.

Украдкой я вытираю слезы, которые собрались в уголках моих глаз.

— Я тоже тебя люблю, — тихо отвечаю я.

Спиной прислоняюсь к Бену, беру его руки в свои, кладу себе на живот. Звездочка спит, по крайней мере, не двигается, но я все равно очень хорошо чувствую ее присутствие.

— Осталось мало времени. Меньше четырех недель.

— Знаю. Я дико нервничаю.

— Ты? Я должна сделать всю работу, — смеясь, говорю я. — Ты просто будешь стоять рядом и держать меня за руку.

— Серьезно? — Бен широко распахивает глаза, когда я к нему поворачиваюсь. — Я думал, что просто подожду тебя дома, пока вы с ребенком не вернетесь из больницы. Ты серьезно хочешь, чтобы я был рядом?

Я толкаю локтем его в живот, и он скручивается от наигранной боли. На улице уже светает, дрозды и крапивники начинают петь утренние песни.

— Не оставляй меня одну, Бен. Слышишь?

— Никогда, мечта моя. — Он зарывается лицом в мои волосы и я чувствую, как он глубоко вдыхает. Мелкая дрожь пробегает по моему телу, а взгляд падает на урну, стоящую на нашем кухонном столе.

— Что мы теперь будем с ней делать?

— Мы можем вернуть урну на место, — предлагает Бен.

— О, Господи, значит нам нужно будет еще раз... Нет, ни в коем случае.

— Мы могли бы развеять пепел на ветру.

Я закусываю нижнюю губу.

— Не очень хорошая идея.

— Мы сохраним ее, пока не купим дом с садом, а потом где-то там похороним урну. Под каким-то старым деревом.

— Это уже лучше. — Улыбаясь, я поворачиваюсь в его руках и целую.

— Спасибо. За все, — тихо говорю я. Глаза Бена сияют.

— Я когда-то сказал тебе, что все для тебя сделаю, Миа. И я именно это имел в виду.

Я прислоняюсь лицом к его груди и закрываю глаза.

На данный момент все хорошо. До сих пор иногда больно. То, что мы можем вынести, мы замечаем только тогда, когда нам приходится это вынести. А потом удивляемся пониманию, что мы не бессмертные, но намного сильнее, чем нам кажется.

— Я знаю, что тебе плохо, но это совершенно нормально, Бет! — я закатываю глаза и смотрю на Бена. Он улыбается и засовывает мобильный телефон в карман штанов. — Это пройдет. Самое позднее, через три месяца, — обьясняю я. — Обещаю.

— Вы сегодня совсем не зайдете? — спрашивает она ноющим голосом. — Что с Беном? Он еще придет сегодня?

Я бросаю взгляд на моего мужа. Он мотает головой и говорит "нет" одними губами.

— Мне жаль, дорогая, не сегодня... Не сегодня, ладно?

— Ох, проклятье, я забыла. Прости! Я идиотка! — я слышу, как Бет бьет себя ладошкой по лбу. Стелла машет мне с качели, и я машу ей в ответ.

— Господи, как я могла об этом забыть? Наверно, это слабоумие из-за беременности.

— Все в порядке, — смеюсь. — А что по поводу слабоумия - оно придет намного позже. Можешь мне поверить.

Я кладу руку на мой круглый живот. Бен переплетает наши пальцы.

— Да, да, ты всегда на несколько месяцев впереди, — Бет вздыхает.

— Прости, но вы должны былы поторопиться, Пит и ты. Что мне оставалось делать?

— Как думаешь, на этот раз у тебя будет мальчик? И у меня? Тогда мы сможем вместе... о, Господи. Вот... Я должна... — затем следует сдавленный звук. Скривившись, я смотрю на телефон и кладу трубку, когда связь прерывается.

— Меня мучает совесть по поводу Бет. Кажется, ей действительно нехорошо.

— Значит она должна сидеть дома и отдыхать. Твой заместитель ведь может так долго перенять твои обязанности, верно?

— Я рада, что ты не в ее вкусе, иначе я боялась бы, что она безнадежно влюбится в следующего своего босса. Ты слишком милый. — Я кладу голову ему на плечо и закрываю глаза. Солнце греет лицо. Детский смех, собачий лай и птичьи трели — единственные звуки, доносящиеся до моих ушей. Небольшой отпуск от стрессовой работы, который постоянно сопровождается вниманием моего мужа. Он знает, когда необходимо отложить работу и быть с нами. Мы никогда не были счастливее.

— Мамочка! Смотри! — наш маленький ураган с темными локонами и голубыми глазами сияет, когда она балансирует на широком бревне. С широко распахнутыми руками.

— Замечательно, сладкая! — кричу я Стелле. — У тебя прекрасно получается.

— Ты звезда, — кричит Бен, и она громко смеется. Звонкий смех, от которого лицо начинает сиять.

— Ты действительно не хочешь знать? — спрашиваю я, не глядя на Бена.

Он мотает головой.

— Нет. Зачем? Она наш ребенок. Не имеет значения, мечта моя. Никакого. — Он кладет руку на мой живот, в котором в данный момент кто-то кувыркается. Его подбородок дергается от улыбки, когда он чувствует шевеление. — Надеюсь, хоть этот будет от меня...

Я возмущенно фыркаю.

— Очень смешно, Бен.

За все эти годы мы ни разу не разговаривали о том, чтобы расширить наши отношения. Потому что понимаем, что никогда больше не будет так, как тогда. И потому что нет второго Джея в этом мире.

Мобильный телефон Бена вибрирует в кармане.

— Это Джеймс. Я ненадолго... — бормочет он и отворачивается от меня, чтобы достать телефон.

Я крепко держу его руку.

— Не сегодня, — тихо говорю я. — Пожалуйста.

Вздохнув, он опускает телефон.

— Ладно, ты права. Не сегодня.

— Прошло три года. Куда делось это время?

— Оно здесь. С нами. — Бен целует мои пальцы, один за другим. На нем надета футболка, и я улыбаюсь при виде татуировки звездопада на его предплечье. Там вытатуированы три даты: день нашей свадьбы, день рождения Джея (сегодня) и день рождения Стеллы. 22 сентября. Через считанные недели добавится еще одна дата.

Молча мы сидим друг возле друга, и наблюдаем, как Стелла играет. Она такая веселая и полна жизни, не застенчива с посторонними людьми. Когда она смеется, не остается ничего другого, кроме как смеяться вместе с ней. Она наше солнышко. Раньше я не понимала, что моя любовь к ней будет другой, чем к Джею или Бену. Безусловная. Бескорыстная. Я умру за нее, не моргнув и глазом.

Наша фирма "Штерн" произвела абсолютный фурор. За нашу первую игру мы получили награды не только от айТьюнс и Фейсбук, а даже популярную награду БАФТА, о которой Бен всегда мечтал.

А Джей? После смерти он, наконец, стал известным, как всегда того хотел. Главный персонаж нашей первой игры зовут Джей Штерн, и он непредсказуемый маг, на волшебство ккоторого должны полагаться игроки, чтобы выиграть. Но слепо доверять ему опасно, потому что он, ну да, просто Джей. Никогда не знаешь, что он сделает в следующий раз.

На его страницу в Фейсбуке подписано пятьсот тысяч пользователей. Миллионы людей во всем мире знают его и его имя, потому что играют в эту игру. Везде.

А наш домик в Ричмонде не отдельно стоящая вилла, а небольшой симпатичный домик с несколькими этажами. Кроме того, здесь есть дворик, на котором построена приключенческая игровая площадка, а посередине стоит огромные качели, на которых часто по вечерам лежим мы с Беном, чтобы посмотреть на звезды и поговорить. Да, мы счастливы. Чертовски счастливы. Но я стала покорной, потому что знаю, насколько счастье быстротечно, если его вовремя не ценить.

Пронзительный крик вырывает меня из мыслей. Я испуганно смотрю вверх и вижу Стеллу, которая упала с игровой лестницы. Она лежит лицом в траве, без движения. Мое сердце пускается вскачь. Я спрыгиваю с лавочки, но Бен быстрее меня и уже бежит к ней.

— Стелла! Мышка! Что произошло?

Бен подлетает к лестнице, но наша девочка поднимается, прежде чем он успел до нее добраться. С обозленным выражением лица, она вытирает руки о штаны, отряхивается и кричит, отчетливо и громко, хорошо слышно для всех присутствующих родителей.

— Вот дерьмо!

Я прикрываю рот рукой. Бен удивленно останавливается и поворачивается ко мне. Потом начинает смеяться. Так громко, что люди, в итоге, начинают качать головами.

— Однозначно, — говорит он. Его светлые волосы переливаются на солнце. — Он кое-что нам оставил.

Я смеюсь сквозь слезы и бегу к ним. Сидя на земле, мы обнимаемся и целуемся, под теплым весенним солнцем, которого в этот день три года назад не было и в помине.

Люди приходят и уходят из жизни, мало кто остается навсегда. А некоторые оставляют после себя такие следы, что становится безумно трудно их отпустить. Иногда мне хочется повернуть время вспять и еще раз прожить некоторые особенные моменты. Моменты, в которых чувствуешь себя бессмертным, потому что просто счастлив.

Это хорошо, если удается вовремя распознать счастье, прежде, чем оно убежит, как песок сквозь пальцы. Потому что звездопад сияет только тогда, когда звезды уже догорели...

***КОНЕЦ***