На краю вечности

Глава 8

Когда я возвращаюсь домой, застаю в гостиной Риту. Она сидит на диване, сжимая в руках бумажный платок. Глаза красные, кончик носа распух. Тихо шмыгает, вытирая влажные щеки тыльной стороной ладони. Увидев меня, поднимается на ноги. Робко подходит ко мне и задрав голову, смотрит в глаза.

— Мне только что позвонили из Бариново, — сиплым голосом говорит ведьма и я уже знаю, что она скажет дальше. — Елену убили. Это случилось вчера в два часа дня.

— Вот дьявол… — расстроено произношу я. — Кто это сделал? Его уже арестовали?

— Ничего толком не знаю, — отвечает Рита и садится в кресло, подобрав под себя ноги. — Вроде задержали какого-то парня. Что тебя с ней связывало?

— Когда-то давно я был в нее влюблен, — отвечаю я. И от осознания, что все осталось в прошлом, на душе как-то пусто. Она просила меня о помощи. А я не успел. Облажался.

— О… — скорбно протягивает Рита. — Прими мои соболезнования. Я собираюсь поехать в Россию. Не могу бросить Айлин на произвол судьбы. У нее кроме меня и Дины, больше никого нет. Поедешь со мной?

— Да, — не думая, соглашаюсь я. Если я не смог быть рядом с ней, когда она нуждалась, то хотя бы должен найти того, кто ее убил. — А кто такая Айлин?

— Внучка Елены, — поясняет Рита. Вытащив телефон, долго копается в нем, а потом протягивает его мне. На дисплее фотография белокурой девочки лет двенадцати. Она сидит, упершись руками в край скамейки и вытянув вперед ноги. Несмотря на то, что она смеется, серые глаза полны тяжелой тоски. С жадностью вглядываюсь в ее черты, ища сходства с бабушкой, но их нет. Они совершенно непохожи.

— Красивая, — резюмирую я, возвращая мобильник.

— Здесь она еще совсем малышка, — вздыхает Рита. — А сейчас ей почти восемнадцать. Не узнать, наверное.

И в этот момент я четко понимаю, что, уехав тогда, поступил абсолютно правильно.

Перед рассветом к нам заезжает Ви. Он раздражен. На лице выражение глубокой досады. Просит позвать Арсена, а сам отправляется ко мне в кабинет. Похоже, дела плохи. Сын сидит в комнате Дины и неохотно спускается вниз.

— Якуб Монро прошел регистрацию, но на борт самолета так и не поднялся, — говорит Ви, когда мы собираемся все вместе. Достает из папки портрет мужчины в шляпе, сделанный карандашом и кладет его на стол. — Этот тип подошел к нему, когда тот ждал посадку на рейс. Что-то сказал ему, и он ушел с ним. Арсен, тебе знакомо это лицо?

Мой сын берет рисунок в руки и отходит к окну. Внимательно рассматривает, хмуря лоб.

— Нет, никогда прежде его не видел, — отвечает он и смотрит на Ви. — Но ты ведь уже знаешь, кто это?

— Тадеуш Козловски. Поляк, совершивший пару лет назад побег из австралийской тюрьмы, где он вместе со своим братом отбывал наказание за фармацевтическое мошенничество, опыты, что он ставил на людях, и запрещенные препараты, которыми был буквально забит дом, где они жили. Интересный персонаж, правда? — рассказывает Ви, не сводя глаз с моего сына. — Зотикус упомянул, что на флэшке, за которой охотился Хэнк, тоже было что-то связанное с медициной. И сдается мне, что Монро похитили из-за нее. Ведь он вез ее в Варшаву, не так ли?

— Не совсем, — опуская глаза, говорит Арсен. Мы с Ви тревожно переглядываемся. — Дело в том, что я дал ему подделку. Там не вся информация. Так, для отвода глаз.

— Якуб об этом знает? — спрашиваю я.

— Нет, — отворачиваясь, отвечает Арсен.

— Ты идиот! — орет Ви, выкатив глаза. — Неужели ты не понимаешь, что подставил его?! Какого дьявола тебе далась эта флэшка, чтобы так рисковать жизнью своего друга?

— Я просто хотел разобраться! — повышает голос Арсен. — А для этого мне было нужно, чтобы материал оставался у меня руках! Я нашел того, кто может помочь мне с переводом, и не мог упустить такой возможности.

— Если Якуба убьют, а мне кажется, что именно так и будет, эта смерть останется на твоей совести, — говорит Ви. — Считай, что ты прикончил его своими руками.

— Почему бы тебе не воспользоваться своим положением законника и не предотвратить это? — защищается Арсен.

— А почему бы тебе не пользоваться мозгами, когда ты принимаешь решения? — парирует Ви. Он взбешен до глубины души поведением моего сына и не скрывает этого. — Я хочу увидеть эту чертову флэшку. Сейчас же.

— У меня ее нет, — устало отвечает Арсен и смотрит на часы. Ви издает тихий рык. — Правда, нет. В тот день, когда Якуб должен был улетать в Варшаву, я отправил ее курьером в Москву. Она должна быть там через неделю.

Ви закрывает лицо руками и матерится. Я зол и разочарован поступком Арсена. То, что он провернул не укладывается у меня в голове. Как можно быть таким безответственным и недальновидным? Рисковать тем, кто тебе верит? Что я упустил, когда пытался дать ему все самое лучшее?

— Я пойду, — говорит Ви, направляясь к двери. — А то у меня руки чешутся прикончить этого придурка. Будут новости — позвоню тебе.

Киваю ему. Когда он покидает дом, вспоминаю, что забыл рассказать ему о встрече с братом. Что ж, сделаю это позже. Достаю из бара бутылку красного вина и наливаю себе в бокал. Делаю несколько глотков и смотрю на Арсена, который все еще стоит у окна и смотрит на светлеющее небо.

— Ты мог посоветоваться со мной, — говорю я. — Мы бы смогли найти адекватное решение.

— Ага, ты бы предложил отдать головорезам то, что они просят, — резко отвечает Арсен. — С возрастом ты стал труслив и острожен. А это явно не ведет к успеху. К тому же не ты ли мне говорил, что следопыт обязан идти до конца, несмотря ни на что? Или это был всего лишь мечтательный монолог пирата-неудачника?

— Судя по тому, как ты стараешься причинить мне боль, тебе сейчас очень неуютно от того, что ты натворил. Что ж, это хорошо. Может быть это заставит тебя думать в правильном направлении. Что за специалиста по языкам ты нашел? — наливая себе еще вина, спрашиваю я. Как все-таки жаль, что вампиры не пьянеют.

— Тебя это не касается, — грубит Арсен и быстро выходит из кабинета. От того, с какой силой он хлопает дверью, бокал на столе подпрыгивает. Устало провожу рукой по волосам. Вспоминаю разговор с Баритой и тянусь к телефону. Мне придется разобраться в том, кто убил Конрада.

Мастерская Курта Брандта находится в Шордиче. Одном из самых шумных и творческих районов Лондона. Впрочем, как и подобает художнику. Мы знакомы несколько веков и все это время он не прекращал рисовать. Да, ему не удалось стать знаменитым, снискать славу подобно да Винчи, к которой он поначалу так стремился. Но он не отказался от того, что наполняло его жизнь радостью. Устраивал частные выставки, учил рисовать других, помогал тем, кого считал талантливым. Искусство стало его настоящей страстью.

Переступаю порог и в нос ударяет запах акварели. Курт стоит перед мольбертом. В одной руке палитра, в другой кисть. На холсте изображена обнаженная девушка с веткой винограда. Он придирчиво оглядывает свою работу, наклоняет голову вбок и делает шаг назад. Врезается в меня, охает.

— Я не слышал, как ты вошел, — рассеяно произносит он, обернувшись. Похоже, он еще не вышел из своего творческого транса.

— Ты выглядишь как-то по-человечески здоровым, — глядя на его румяные щеки, смеюсь я. Курт откладывает в сторону палитру и кисть, вытирает руки о грязную тряпку. Мы обнимаемся. Он радостно хлопает меня по спине.

— Это все из-за детей, — поясняет он. — Они все время спрашивают не болен ли я, не вампир ли, раз такой бледный. Пришлось пойти на хитрость.

— Ты занимаешься с детьми? — немало удивляюсь я.

— Я просто хочу научить рисовать как можно больше людей, — смущенно поясняет свой опрометчивый поступок Курт. — Чтобы каждый мог выразить себя посредством обычного карандаша. Да, мне тяжело, но когда я вижу, что у них получается… Как они стараются. Это окупает все мои страдания с лихвой.

— Ты просто маньяк, — смеюсь я. Мы перебираемся на крохотную кухню, где стоит небольшой стол. На нем стоят вазы с конфетами и тарелка с пирожками. Раковина под завязку заполнена грязной посудой. Курт подходит к окну и открывает его. Садится на табурет и закидывает ногу на ногу.

— Ты ведь о Маркусе пришел поговорить, да? — обхватывая руками колено, переходит к делу он. — Ко мне приходила Барита со своим щенком… Орали, обвиняли меня. Обещали убить. Честно говоря, мне не по себе от этой истории. И если уж быть совсем откровенным, то я боюсь за свою жизнь.

— Так чего вы с ним не поделили-то? — спрашиваю я, выглядывая в окно.

— Есть такая легенда о пророке Чори, который написал три книги, которые самым чудесным образом помогут тебе после их прочтения стать королем мира, — с воодушевлением начинает рассказывать Курт. — Признаюсь сразу, я в это не верю. Но у меня есть друг, который бредит ими. У него должен был быть юбилей — тысячу лет. Не каждый доживает до такого возраста, и я решил сделать ему этот подарок. Я нашел библиотеку, где были две из этих книг. Договорился о цене. Это была недешевая покупка, знаешь. И вот я уже приезжаю, чтобы оплатить и забрать, а мне говорят, что ее уже купили! Я в бешенстве, ведь я столько надежд на нее возлагал! Пытаюсь понять, кто меня обхитрил и узнаю, что это Маркус! Я имел как-то глупость похвастать ему своей находкой. Ну, я иду к нему, хочу разобраться. А он уперся, что ни сном, ни духом про эту покупку! Я счел, что в нем проснулся трус, мы сильно повздорили. В общем, я в нем очень разочаровался.

— Тем не менее Маркус сказал тебе правду, — задумчиво произношу я. — Он не выкупал ту библиотеку. Его подставили. И сделал это Конрад Грей.

— Вот шельмец! — с досадой говорит Курт. — А казался таким порядочным! Обходительная тварь!

— Вот только разве Маркус и Конрад не были друзьями? — задумчиво потирая подбородок, спрашиваю я. — Или между ними что-то произошло?

— В последнее время они сильно не ладили. Когда я пришел высказать ему свое фи, слышал, как они скандалили из-за какой-то девицы по имени Антонелла. Конрад сказал, что выбрал ее и она для него важнее всех остальных. Ну, ты ведь в курсе, что они с Маркусом были любовниками.

— До меня долетали слухи, что у Конрада появился новый парень из отверженных, — говорю я. Курт морщится.

— Брехня. Девица ему голову вскружила. Я когда узнал, что его убили, грешным делом решил, что это сделал Маркус. Обманутые чувства, измена, все дела… Но потом решил, что раз в деле замешана баба, то скорее всего это преступление как-то связано с ней. В общем, если ты возьмешься это расследовать, найди эту мадам и задай ей пару вопросов. Могу поспорить, узнаешь много интересного. Слушай, ко мне сейчас должны прийти дети. Мне надо прибраться и плотно подкрепиться. Тебе лучше уйти.

Благодарю его за уделенное мне время и информацию, которой он со мной поделился. Курт расстроено улыбается. Мне кажется, что он несколько сожалеет о своей откровенности. Но слово, как говорится, не воробей.

Выхожу на улицу. Вечереет, сгущаются сумерки. Сильный ветер нещадно треплет волосы и обжигает кожу. В Лондоне он особенно беспощадный и колкий. И дует так, словно от него нет спасения. Поднимаю воротник и втягиваю шею. Не люблю мерзнуть. Мои мысли возвращаются в тот вечер, когда я встретил в ресторане Лив. Получается, что она каким-то образом знала о связи моего сына с делом Конрада, и что Америго будет искать меня? Но как, откуда? В прошлом мы с братом оба боролись за ее внимание, но она выбрала меня и тот отступил. Неужели после нашего с ней разрыва он возобновил попытки добиться ее, и Ливия ответила ему благосклонностью? От этого предположения меня передергивает. Нет, не верю. Хотя, скорее всего, во мне просто говорит ревность, на которую я больше не имею никакого права.

Медленно иду к месту, где я оставил свою машину. Не могу отделаться от ощущения, что за мной кто-то следит. Оборачиваюсь. Ничего подозрительного. Америго нужна флэшка и вряд ли он отступит, пока не получит желаемое. Он никогда не сдается. Этот тип не умеет признавать поражения. Когда-то эта черта характера меня в нем восхищала, а теперь пугает. Никто, лучше меня не знает, на что он может быть способен. А за то, что я сделал, он будет мстить. Я бы на его месте поступил так же. Правда, не стал бы ждать для этого столько времени.

Сильный удар в спину сбивает меня с ног и заставляет упасть на колени. Мне не дают обернуться, чтобы узнать напавшего. Острая боль в шее, за ухом оглушает, выбивает из реальности. Дыхание перехватывает, а перед глазами тут же разливается чернильная пустота.