На кровавых волнах

9. Битва в тумане

В чём грех войны? Неужели в том, что умирают люди, которые всё равно однажды умрут? Осуждать смерть — это трусость, а не набожность. Страсть вредить, жестокость мщения, безжалостность и неумолимость, лихорадочное отвращение, вожделение власти — вот, что по праву считается грехом войны.

Блаженный Августин

У каждого правда своя, свой бог, свой менталитет —

Каждый найдет причину сбросить бомбы на твоих детей.

Тот, кто придумал эту фразу, не прав был:

«Правда у каждого своя» — выходит, нет правды.

DEEP-EX-SENSE — Хомо Саспенс

В командирской каюте «Мусаши» царило молчание. Акено сидела на стуле, держа обеими руками кружку с чаем и пытаясь прийти в себя. Её терзала тысяча противоречивых эмоций, от которых некуда было убежать. В мятой, не до конца просохшей, рваной и окровавленной форме без части рукава она чувствовала себя жалкой и ничтожной на фоне Мафую и Моэки, что сидели на кровати напротив. Рассказ обо всём, что случилось с «Хареказэ» с момента входа в злополучный туман, шокировал их.

Появление «Мусаши» было не просто кстати: суперлинкор спутал все карты и резко изменил расклад сил. Хоть самолёты и плотный обстрел смогли серьёзно повредить одну из башен вспомогательного калибра и уничтожить часть зениток, обе эскадры явно запаниковали и спешно отступили, делая ставку на огненный вал, а не на точность. Так или иначе, цель была достигнута: врага удалось отогнать, два катера с абордажными командами были потоплены, а третий отступил. Пока шёл бой, на борт «Хареказэ» высадились механики с «Мусаши», которые помогли Марон и остальным привести руль в порядок. С машинами же всё было куда хуже: задействовав почти все ЗИП, добытые на подбитом «Флетчере», удалось добиться лишь того, что эсминец смог идти на двадцати узлах.

— Прости, командир, но больше мы не выжмем. Либо заглохнем, либо взорвёмся, — извиняющимся тоном объяснила тогда Марон и, воспользовавшись затишьем, убежала в лазарет к Хироми, которая лежала на соседней койке с Коко.

По словам Минами, обеим очень повезло: вторая получила осколок буквально в сантиметре от артерии, а первая отправилась бы из артпогреба на тот свет, если бы подышала дымом ещё хотя бы минуту. Акено и сама зашла в лазарет, где из неё вытащили ещё пару осколков, обработали ожоги и перебинтовали руки. Ладони всё ещё побаливали, но гораздо терпимее, чем раньше. Командиру повезло отделаться второй степенью: всё-таки хвататься голыми руками за вентиль кингстона было не лучшей идеей.

Сейчас «Хареказэ» шёл, прижавшись бортом к борту «Мусаши» — прямо как во время злополучных учений, на которых пришлось брать линкор на абордаж. Только теперь Рин смогла подвести корабль к цели аккуратно, почти нежно — лёгкий толчок был несравним с тем, как трясло эсминец от недавних снарядов и бомб. После того, как корабли соединили трапы и верёвочные лестницы, откачали воду из затопленных отсеков. «Хареказэ» был далеко в не лучшей форме, но держался молодцом. Правда, морозильник после боя отказал, и Акено попросила Моэку «присмотреть» за сержантом Кавадой.

Почти весь экипаж сейчас спал, большей частью прямо возле своих боевых постов. Бодрствовавших можно было пересчитать по пальцам одной руки, а остальных подменяли девчонки с «Мусаши». Так распорядилась Мафую, объяснив, что после пережитого стресса экипажу лучше отдохнуть сейчас, чем свалиться в самый неподходящий момент. Акено нехотя согласилась: мысль о том, что на посту почти никого нет, а кругом враждебные воды, вызывала у неё ужас, но разум понимал, что капитан второго ранга права. Команда же приняла «временную смену» с распростёртыми объятиями: девчонок сначала затащили в кают-компанию и угостили фирменным карри, и только после этого экипаж «Хареказэ» согласился выполнить приказ «Отбой». Разве что Микан и сёстры Кинесаки задержались и отнесли котелки с угощением на «Мусаши». Несмотря на усталость, страх и нервное истощение, команде хотелось отблагодарить своих спасителей, и Мисаки не препятствовала. Ей казалось, что все эмоции превратились в ледяную глыбу, позволяя разуму организовать работу, и только теперь, когда наступила ночь, они «оттаивали». На мостиках обоих кораблей сейчас хозяйничали подчинённые Мафую, которые грозно смотрели вдаль и своим вооружённым до зубов видом вселяли в окружающих уверенность.

— Прости, что так тебя нагружаю, Мока, — произнесла Мисаки. — Но я обещала, что сержант Кавада вернётся домой. Даже если так.

— Всё в порядке, — попыталась успокоить её Моэка. — Я просто не ожидала, что…

— Ты молодец, — сказала Мафую. — Я, наверное, предала бы его морю.

Акено тяжело вздохнула, заглядывая в полупустую кружку.

— Я не могла. И сейчас не могу. Мне страшно, Мунетани-сан, — она подняла взгляд на капдва. — Боюсь потерять… что-то. Я не знаю, что, но кажется, будто если так поступлю, то это буду уже не я. И всё же, как вы нас нашли?

— Это моя заслуга, — с гордостью заявила Мунетани. — В отличие от некоторых, я прихватила беспилотник и несколько радиобуев, так что мы не только нашли вас, но и сможем вернуться по своим следам. И ещё… спасибо, что присмотрела за сестрёнкой.

— Я плохо справилась. Она едва не погибла, — покачала головой Акено. — К тому же всё ещё не кончено. Они нападут снова. Вы видели, на что способны самолёты.

— Пусть попробуют! — мрачно усмехнулась Мафую, поглаживая кобуру с пистолетом. — После того, что они пытались сделать с моей сестрёнкой, я их голыми руками… — она с трудом остановила себя и разжала сжавшиеся было кулаки. — Так, спокойно. К тому же у нас есть оружие. Командир, ты раздала экипажу винтовки?

Как только был решён вопрос с ремонтом «Хареказэ», Акено распорядилась передать экипажу «Мусаши» всё оружие, добытое на американском эсминце и поделиться частью японского: после того самого абордажа, когда погиб Кавада, стволов было немного больше, чем членов экипажа. В тот момент даже без знаков различия легко можно было понять, кто с какого корабля. Курсанты с линкора были опрятны и красивы — хоть сейчас на парад. И они со страхом и жалостью смотрели на подопечных Акено: потрёпанных, уставших, в бинтах и пластырях, в мятой, грязной, а кто-то и окровавленной форме и как будто слившихся воедино с «Арисаками» и «Сотками».

— Как вы и сказали, раздала тем, кого можно будет снять с боевых постов при абордаже, — кивнула Моэка. — Но я не уверена, что…

— Просто держите оружие при себе. Ты тоже, — перебила её Акено, машинально поправляя ремень своей винтовки. — Оно пригодится.

— Думаешь, дойдёт до…

— Не спорь! Просто носи пистолет с собой! — Мисаки резко вскочила. — Мока, они убьют тебя, не задумываясь! Тебя там не было, ты не видела…

Увидев, как испуганно отстранилась подруга, командир «Хареказэ» осеклась. Поставив кружку на стол, она отошла к стене и уткнулась лбом в холодную сталь.

— Прости меня… — прошептала она. — Я… Я просто боюсь.

Тишина. Неторопливый бег секунд. Акено закрыла глаза. Она в самом деле очень боялась. И за Моэку, и за себя — за ту себя, которой она была до всего этого кошмара. Она ни разу в жизни не кричала на свою лучшую подругу, ни разу в жизни не срывалась на кого-то, с кем доводилось спорить. Хотелось схватиться за голову и кричать, просто кричать до хрипоты, в надежде спугнуть ту тьму, что поселилась в её душе.

Её обняли тёплые, мягкие руки. Щекой Мисаки почувствовала дыхание Моэки.

— Всё в порядке, — тихо произнесла Чина. — Тебе не за что извиняться.

— Как это? — покачала головой Акено. — Ты спасла меня. Спасла всех нас. А я на тебя кричу.

— Ты просто хочешь всех нас защитить. Я всё понимаю…

— Нет, не понимаешь, — проговорила командир «Хареказэ». — И я очень хочу, чтобы не поняла.

К ним подошла Мафую, до сих пор лишь внимательно следившая за внезапным срывом.

— Курсант Чина, можешь ненадолго оставить нас наедине? — её ладонь легла на плечо Моэки.

— Так точно, — коротко кивнула командир «Мусаши». — Я ненадолго, Мике.

Когда за ней закрылась дверь, Мунетани снова села на кровать и похлопала рядом с собой. Акено безропотно села рядом. Где-то на заднем плане ворочалась мысль, что сейчас будет какой-то серьёзный разговор, но усталость и стресс брали своё.

— Сочувствую, Мисаки. Врагу не пожелаешь пройти через такой ад, — сочувствующим голосом произнесла Мафую.

Она сейчас не была похожа на саму себя. Рядом с Акено сейчас сидела не сорвиголова, готовая пойти врукопашную на вооружённого пирата, а участливая, внимательная девушка.

— Вы не правы, Мунетани-сан, это не ад, — покачала головой Мисаки. — Сержант Кавада сказал, что в аду нет невинных. Хотя… Может, мы больше не невинные? Может, мы такие же убийцы, как полковник?

Она посмотрела на свои руки. Этот вопрос с каждым днём, с каждым боем терзал всё сильнее.

— Я тоже когда-то задумывалась об этом и долго не находила себе места, — произнесла Мунетани, разглядывая плафон на потолке. — Но ты зря сомневаешься в себе. Вспомни, что ты рассказывала нам про тот «Флетчер». Почему ты не убила того матроса? Он мог навести на вас своих друзей. Или здешних японцев. Может, и навёл. Тебе даже необязательно было пачкать руки — можно было приказать кому угодно и просто уйти.

— Я не могла, — возразила Мисаки. — Я много думала об этом. Даже поднялась на «Флетчер», чтобы своими глазами увидеть, что там произошло. И… я просто не могла убить того человека.

Мафую дружески хлопнула её по плечу. От неожиданности командир «Хареказэ» вздрогнула.

— Значит, с твоей человечностью всё в порядке. Не беспокойся на этот счёт, — сказала капдва. — Ты неплохо потрудилась.

— Неправда, — Акено поникла. — Я не уберегла Широ. Не смогла спасти сержанта. А последний бой мы пережили только потому что вы и Мока пришли.

— Я согласна, что можно было и лучше, — кивнула Мунетани. — Но ты забыла одну важную деталь. Лучше бы справился только экипаж из «Синих русалок». Обученных, подготовленных, прошедших не одну переделку. А вы ещё курсанты, и вам многому предстоит научиться. И для курсантов вы справились гораздо лучше, чем я ожидала. А насчёт Широ… — она вздохнула. — Жаль, что так вышло. Но она выкарабкается, я уверена. Думай не о том, что она ранена, а о том, что она жива. Даже я вряд ли смогла бы пройти через такое, никого не потеряв. А насчёт сержанта… Жаль, что он погиб, но он до конца исполнял свой долг. Сделал всё, чтобы ни одна из вас не оказалась на его месте. Это дорогого стоит.

— Нам просто повезло! — крикнула Акено. — Это всего лишь удача! Вы переоцениваете меня.

Мафую усмехнулась.

— Поверь, Мисаки, не в одном везении дело. Удача может улыбнуться любому, но не каждый сумеет ей грамотно воспользоваться. И ты как раз из тех, кто умеет, — она потрепала Акено по макушке. — Из тебя выйдет отличная «Русалка». А сейчас постарайся отдохнуть. Как ты сама сказала, всё ещё не закончилось. Так что мы ещё зададим им жару.

Подмигнув, Мунетани поднялась было с кровати, но тут Акено схватила её за запястье. Вторая рука командира «Хареказэ» вытащила из кармана связку личных жетонов и протянула ей.

— Это жетоны сержанта Кавады и его людей. Возьмите.

Мафую накрыла её ладонь своей и медленно покачала головой.

— Пусть побудут у тебя. Когда вернёмся, передашь их ма… директору, — произнесла она. — А ты и в самом деле отдохни, хорошо?

Вздохнув, она вышла в коридор. Там её ждала Моэка, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и нервно поглаживала прицепленную к воротнику рацию.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросила командир «Мусаши».

— Как сказать… — Мафую прислонилась к стене напротив неё. — Мисаки заглянула в бездну. Но, к её чести, когда бездна посмотрела в ответ, она не моргнула.

— Что это значит? — Моэка непонимающе заморгала.

Капитан второго ранга подняла взгляд к потолку.

— Это значит, что она держится молодцом, но ей крепко досталось. Будет бороться до конца, но… — она сделала небольшую паузу. — Ты слышала её рассказ. Такие события… травмируют, особенно неподготовленных людей. Сейчас Мисаки нужна поддержка. В основном твоя, потому что ты её лучшая подруга. Справишься?

Командир «Мусаши» закивала.

— Сделаю всё, что в моих силах, — произнесла она. — Я могу поговорить с ней?

— Только не увлекайся, она всё-таки устала, — Мафую слабо улыбнулась. — С твоего позволения, командир, я займусь обороной корабля. Чувствую, твоя подруга не зря так боится нападения.

Коротко кивнув и козырнув ей, Моэка вернулась в свою каюту. Дверь она закрывала с особой осторожностью: боялась лишний раз потревожить подругу громким стуком. И только потом, посмотрев на кровать, она увидела, что Акено заснула. Сидя на самом краю, наклонившись вперёд и обнимая винтовку так, словно это был спасательный круг среди моря.

Сев рядом, Чина некоторое время вглядывалась в усталое, но даже во сне напряжённое лицо. Изредка Акено сжимала винтовку крепче и тут же морщилась: несмотря на бинты, её ожоги явно ещё болели. Сердце ёкнуло в груди: тяжело было видеть лучшую подругу в таком состоянии.

Моэка аккуратно взяла Мисаки за плечи и бережно, стараясь не разбудить, уложила её голову себе на колени. Это было не очень удобно — в основном, из-за «Арисаки», которую Акено не собиралась отпускать.

Прости меня, Мике. Я должна была прийти раньше.

Попытавшись мягко забрать винтовку, Чина добилась обратного. Хватка только усилилась, а Акено резко открыла глаза и осмотрелась, часто дыша.

— Что? Где я? — она подняла взгляд. — Мока? Извини, я заснула…

Её дыхание выровнялось, а вслед за ним успокоилось и бешено заколотившееся было сердце Моэки. Руки от винтовки она предпочла убрать. Даже сложно было сказать, кто испугался больше.

— Всё в порядке, Мике, — через силу улыбнулась Чина. — Я подумала, что тебе неудобно, вот и хотела помочь.

— А, это… — Акено выдохнула. — Прости, не могу без неё.

— Просто поставь её рядом. Ты сейчас не одна, всё будет хорошо, — Моэка погладила её по голове. — Винтовка никуда не денется, обещаю. И я буду рядом.

Мисаки несколько секунд неуверенно смотрела то на подругу, то на «Арисаку», прежде чем поставить последнюю на пол, прислонив к кровати. Моэка не могла не отметить, что оружие оставалось на расстоянии вытянутой руки.

— Ладно, — Акено взяла её за руку. — Прости. Я уже не знаю, та ли я Мисаки Акено, которую ты знаешь. Не знаю, во что я превращаюсь.

— Всё в порядке, — мягко ответила Чина. — Это всё ещё ты, моя лучшая подруга. Безрассудная, недисциплинированная, но самая добрая и отважная из всех, кого я знаю. Ты просто устала, Мике. Это мне стоило прийти раньше.

— Я и не думала, что ты придёшь, — Мисаки устроилась поудобнее у неё на коленях. — Спасибо. Если бы не ты…

— Не думай об этом. Пожалуйста. Тебе нужно отдохнуть, — Моэка провела тыльной стороной ладони по её щеке. — Если что-то случится, я разбужу. Ты же мне веришь?

— Да.

Акено закрыла глаза и шумно выдохнула, держа её за руку. Черты лица постепенно разглаживались, лишаясь морщин и постоянной настороженности.

Моэка вновь почувствовала, как сердце на миг выбилось из ритма: настолько огромна была между ними разница. Командир «Мусаши» была аккуратна, собрана, в чистой и выглаженной форме без единой лишней складки, как будто только-только надела свой командирский китель. В это же время Акено несла на себе следы прошедших боёв: перебинтованные ладони, мятая и грязная форма со множеством прорех и лишившаяся куска рукава, пятна крови, проглядывающие сквозь прорехи пластыри и бинты, расцарапанное лицо, засохшая кровь под носом, а от растрёпанных волос, по-быстрому собранных в хвост, пахло гарью. Видавшие виды подсумки и кобура с пистолетом на поясе только усиливали впечатление. Мисаки досталось не меньше, чем эсминцу, которым она командовала, однако продолжала держаться и идти вперёд. И что бы ни случилось с ней в этом ужасном мире, командир «Хареказэ» сохранила упрямство и рвение. И Моэка надеялась, что этого хватит не только на то, чтобы вернуться домой, но и чтобы пережить всё случившееся.

Но что было ещё важнее, Акено выглядела расслабленной. Спокойной. Больше не казалось, что она только и ждёт неизбежного момента, когда придётся хвататься за винтовку. Вопреки собственным опасением, она была человеком, просто нуждавшимся в поддержке и заботе. В том, чтобы кто-то поддержал слабеющую веру в завтрашний день.

— Всё будет хорошо, Мике, — прошептала Моэка, прикручивая громкость рации до минимума, чтобы не разбудить подругу раньше времени.

Несколько часов спустя

Поредевшая эскадра следовала за отступившими кораблями. Из-за незапланированной стычки с американцами, ещё более незапланированного линкора и последовавшей неразберихи диверсантам удалось уйти, но теперь разведчики смогли их обнаружить, и корабли Императорского флота снова вцепились в добычу.

Как только линкор обозначил себя, а дальномерщики смогли определить его размеры, Китано решил, что гораздо благоразумнее будет выйти из боя. Это решение себя оправдало: эскадра потеряла в общей сложности два эсминца, последний «Тринадцатый» и четверть авиагруппы. Американцы попытались пойти в атаку и в итоге отступили, потеряв два эсминца и едва не лишившись крейсера и авианосца. Экипаж линкора действовал довольно грамотно и первым делом попытался избавиться от самых опасных врагов. Даже капраз неохотно признал, что если бы не торопливый отход, то его авианосец в лучшем случае стал бы пригоден только к плаванию до ближайшего утилизационного завода.

Теперь двое офицеров стояли на носу и всматривались вдаль. Корабли противника уже виднелись на горизонте, а прямо по их курсу стоял непроглядный туман. Несмотря на своё успешное выступление, противник явно не желал продолжать в бой и был готов рискнуть. По крайней мере, Китано не видел иных причин лезть в непроглядное марево, где легко можно напороться на риф или мину, а то и на подлодку.

— Вы знаете, что это за корабль? — спросил капитан первого ранга.

— Похож на тип «Ямато». Силуэт и размеры совпадают, — произнёс полковник. — Но ни «Ямато», ни «Мусаши» не могли здесь оказаться. И есть только один способ узнать, что это такое.

Командир авианосца вздохнул.

— В этом и проблема. Несколько минут назад пришла срочная шифрограмма, — он заложил руки за спину. — Американцы усиливают натиск на Гуадалканал. Вчера вечером они потопили «Хиэй».

— Я всё равно не собирался везти туда корабли диверсантов. Мы уже убедились, что там небезопасно, — пожал плечами Китано. — Ещё что-нибудь?

— Так точно, — кивнул капраз. — Эскадре приказано прекратить преследование и вернуться на Филиппины. Адмиралу Ямамото нужен каждый корабль.

Вот эта новость была куда хуже. План атаки, почти сформировавшийся в голове полковника, тут же рассыпался. Проклятые девки были почти у него в руках. Он уже представлял, как будет выбивать, выскребать из командира «Хареказэ» информацию, и так не вовремя пришёл этот приказ.

— Меня в приказе упоминали? — спросил Китано, цепляясь за последнюю надежду.

— Ни вы, ни ваши люди, ни Токкэйтай в целом никак не упомянуты, — произнёс капитан. — Вы собираетесь продолжить преследование?

— Преследование? Нет, — полковник покачал головой. — В этот раз я захвачу корабли и возьму в плен диверсантов. Они расскажут всё…

Он сжал кулаки. До цели было буквально рукой подать. Последний рывок — и враги будут под его пятой. А потом… нет, он не будет тянуть до возвращения на базу. Просто отдаст нижние чины своим солдатам и заставит офицеров смотреть. Сначала нужно будет сломить их волю, продемонстрировать, что каждая диверсантка в его, полковника Китано, власти, потом уже можно будет перейти к более тонким методам допроса.

— Я вас понял. Удачи с операцией, — капраз протянул ему ладонь. — И ещё… Кораблю понадобится время, чтобы развернуться. Так что я отправлю авиагруппу, чтобы отработали по кораблям, пока вы будете приближаться. Это всё, что я могу предложить полковник.

— Это больше, чем я ожидал, — Китано пожал протянутую руку. — Подготовьте своих людей, а я займусь своими.

«Хареказэ» и «Мусаши» вошли в туман. Акено, Моэка и Мафую позволили себе немного расслабиться: судя по всему, в этом чужеродном прошлом ещё не додумались до радиолокационного наведения, а значит, можно было не бояться обстрела. Впрочем, Акено гораздо больше боялась самолётов, так что на крыше ходовой рубки дежурила Мачико, вглядывавшаяся в туман поверх очков и время от времени с тоской смотревшая на сломанную мачту, в которую под самый конец боя врезался американский самолёт.

На мостике сейчас было прохладно и сыро: сказывались разбитые окна. И что-то подсказывало Мисаки, что не будь тут установлено современное бронестекло, десятком осколочных ран и сквозняком ни она, ни остальные бы не отделались.

Учитывая, что на «Хареказэ» уцелела лишь одна зенитка, Акено положилась на «Мусаши», отправив туда Шиму и сестёр Кинесаки, которым приходилось совмещать свои обязанности на камбузе с обслуживанием бомбомёта и зениток. У них уже был опыт борьбы с воздушной угрозой, а для оставшейся «Девяносто шестой» на эсминце была Мэй.

— Мы скоро вернёмся домой, да? — спросила Рин. — Командир, чем займёшься?

— Буду писать рапорт. Боюсь, это надолго, — сказала Акено, глядя в пелену тумана. — А ты?

Рулевая ненадолго задумалась.

— Позвоню домой. Поговорю с родными. А потом… наверное, наемся сладостей, — она кивнула сама себе. — Но если нужна будет моя помощь — обращайся. А ты, Носа-сан?

Коко отвлеклась от планшета.

— Я хотела посмотреть один сериал… — неуверенно сказала она. — Если, конечно, у меня не появилась волынофобия. Но сначала помогу командиру с рапортом.

Ей уже было лучше. Со строгим наказом не перетруждаться Минами выпустила-таки Коко из лазарета. И то, ей сперва пришлось убедить командира, что она не будет делать никаких глупостей без самой крайней необходимости.

— Спасибо, Коко, — улыбнулась Акено.

На самом деле рапорт сам по себе почти не пугал её. Да, это долго и муторно, но куда хуже было то, что придётся заново пережить всё случившееся, чтобы пересказать так, как оно было. Мисаки уже предчувствовала, что будет непросто. Впрочем, Мафую обмолвилась, что с экипажем должны будут поработать лучшие специалисты. Сама Мунетани впервые была настолько серьёзна: даже на занятиях по стрелковой противоабордажной подготовке она выглядела такой же весёлой сорвиголовой, как при первой встрече. Сейчас же это всё заменялось каким-то сочувственным уважением.

На мостике был ещё один человек. Это была подчинённая Мафую, которая стояла, прислонившись к стене и прикрыв глаза. Она не участвовала в разговоре и как будто не замечала людей вокруг. Лишь пару раз удалось услышать голос этой женщины, когда она перебрасывалась короткими фразами по рации. Присутствие увешанной оружием, патронами и гранатами «Русалки» успокаивало как саму Акено, так и остальной командный состав. Помня о сержанте Каваде, Мисаки полагалась на незнакомку, но всё же побаивалась за неё. Если и когда их будут брать на абордаж, именно на Мафую и её двух подчинённых придётся главный удар. Они старше, сильнее, опытнее и лучше вооружены, да и их задача заключалась как раз в защите курсантов любой ценой. А значит, они и рисковали больше всех.

— Эм… «Хареказэ», это «Мусаши», — ожила связь. — У нас на радаре воздушные контакты.

Голос Моэки звучал взволнованно. Её беспокойство можно было понять: она уже увидела, насколько опасными врагами были самолёты. А уж в тумане их было невозможно увидеть до последнего момента. Впрочем, это было взаимно. Скорее всего.

— Мока, подготовь зенитки к бою и следи за морем, — ответила Акено. — В прошлый раз самолёты отвлекли нас и прикрыли катера. И убери всех с палубы, — она переключилась на внутреннюю связь. — Боевая тревога! К нам приближаются самолёты. Расчёту правого зенитного орудия занять боевой пост, остальным не подниматься на палубу без приказа. И… экипаж, в ружьё.

Радар «Хареказэ» вышел из строя вскоре после сонара и отремонтировать его в море было невозможно, поэтому вся надежда была на линкор, чей локатор и был единственными глазами обоих кораблей. На борту эсминца же началось движение: курсанты хватали оружие, занимали посты и готовили растяжки в заранее выбранных местах. План был согласован с Мафую Мунетани: отбиваться от самолётов и одновременно готовить оборонительные позиции. Хоть главную роль в грядущем бою и должны будут сыграть «Синие русалки», вдвоём они много не навоюют, а значит, курсантам придётся их прикрывать и поддерживать в силу своих навыков.

— Они полезут на борт, да? Как в тот раз? — спросила Рин, дрожа как осиновый лист и бледнея с каждой секундой.

Акено подошла к ней со спины и обняла. Ей самой было страшно от одной мысли, что скоро придётся драться. Но она должна была быть сильной и держаться. Ни слёз, ни страха, ни слабости. Ради Маширо, ради сержанта Кавады и ради всех остальных.

— Дыши глубже, Рин. Не паникуй. Вспомни, как сержант Кавада учил, — мягко произнесла она на ухо рулевой, вспоминая бой с подлодкой, который случился, казалось, в незапамятные времена. — Досчитай до четырёх. Вдыхай. Досчитай до четырёх. Выдохни. Давай.

Она дышала в унисон с Рин, стараясь успокоить заодно и себя. Страх страхом, но нужно сохранить холодную голову. У экипажа не было права на ошибку.

Мачико спрыгнула на мостик через открытый люк и передёрнула затвор винтовки. Каким-то чудом в последнем бою ей удалось отделаться длинной царапиной через весь лоб.

— Будут ещё указания? — спросила она.

Подумав, Мисаки кивнула.

— Иди к зенитке. Подсоби в случае чего. И передай Таме, чтобы не боялась перегрева: это последний бой.

Нома кивнула и удалилась.

— Мике, до врага десять кабельтовых, — сообщила Моэка. — Все зенитки заряжены и готовы к бою.

— Пусть открывают заградительный огонь по готовности, — ответила Акено. — Это помешает им целиться.

— Они сокращают дистанцию. Примерно на семь-восемь часов, но курс расходится с нашим. Высота около пятисот метров, — доложили из штурманской.

— Наверное, не знают точно, где мы. Может, не заметят? — понадеялась Моэка. — Вспомогательные орудия развернуть на семь… нет, восемь часов.

Учитывая, что видимость в тумане была отвратительная, был шанс остаться незамеченными. Но враги явно думали так же, потому и летели так низко. Поэтому надо было готовиться ко всему.

Но буквально через пару секунд её надежды растаяли:

— Поворачивают к нам! Два кабельтовых!

— Заметили, — произнесла Мафую, разминая кулаки.

— Цели на восемь часов, высота до пятисот метров. Заградительный огонь! — скомандовала Моэка.

Даже сквозь толстые стальные стены она услышала мерное постукивание зениток. А потом гавкнули орудия вспомогательного калибра, выпуская в сторону целей шрапнельные снаряды. Через секунду из тумана с рёвом вынырнули крылатые тени.

— Так и знала, что эта шрапнель — полное де…¹ — Мафую в последнюю секунду прикусила язык, нервно поглаживая «Тип 89». Ей явно некомфортно было здесь, хотелось настоящего действия. Но против самолётов она была бессильна.

Пол мелко задрожал, по кораблю прокатились отголоски взрывов. Как и говорила Акено, заградительный огонь помешал метко сбросить бомбы, но врагу это и не было нужно: сложно промахнуться по такой громадине. В целом двухсотпятидесятикилограммовые бомбы не были серьёзной опасностью для «Мусаши», но прямое попадание в башню вспомогательного калибра и тем более зенитку сократило бы огневую мощь. А если учесть, что враги надеялись взять их живыми, то важнее было помешать бомбометанию, чем сбить врагов. Впрочем, один из самолётов уже потерял крыло и рухнул в море, после чего остальные резко сломали строй и бросились врассыпную, словно злобный осиный рой.

— Неужели будут атаковать с разных сторон? — предположила Мафую.

— Не прекращать огонь! — приказала Моэка, вспоминая наставления Акено. — Выберите цели и стреляйте при попытке зайти на нас.

Самолёты продолжали кружить, стреляя из пушек и время от времени сбрасывая бомбы. Чина вытерла со лба испарину, со страхом глядя на появляющиеся и исчезающие в тумане крылатые силуэты, носящиеся среди множества трассеров. Что-то громыхнуло, пол едва ощутимо завибрировал.

— Что это было? — спросила Моэка. — Отчёт о повреждениях, срочно!

— Самолёт протаранил левую башню ПМК². Кажется, обошлось без пожара.

— Всё, как говорила Мисаки, — произнесла Мафую. — Они так просто не сдадутся.

Бой продолжился. Самолёты стали стрелять ещё активнее, явно нацелившись на зенитки. И кое-каких успехов они достигли: замолкли уже три орудия. Снова взрыв, снова дрожащая палуба, снова доклад — на этот раз о потере кормовой вспомогательной башни. Один из самолётов смог подойти к кораблю на опасно малой высоте и сбросить бомбы на носовую башню главного калибра, но бомбы отскочили от брони и сдетонировали в воздухе, а сам самолёт тут же превратился в огненный шар, подбитый из пятидюймового орудия.

Ещё один самолёт резко спикировал откуда-то из туманных высот и, стремительно выровнявшись, помчался прямо в сторону мостика. Под корпусом была подвешена увесистая бомба.

Поняв, куда сейчас рухнет бомба, Моэка рефлекторно сделала шаг назад, споткнулась, упала и закрылась руками. Она понимала, что это никак не спасёт, но паника оказалась куда сильнее. Но самолёт перечеркнула цепочка трассеров, прилетевшая откуда-то справа, отрывая большую часть крыла. Летательный аппарат резко завалился на бок и пронёсся мимо ходовой рубки, так и не сбросив свой смертоносный груз.

— Эй, ты как? — спросила Мафую, помогая подняться.

— Простите, я… испугалась, — командир «Мусаши» судорожно сглотнула. — Он же чуть не попал в нас…

— «Мусаши», приём! Это «Хареказэ». Мока, у вас там всё в порядке? — спросила рация голосом Акено.

— Да, спасибо большое, — выдохнула Моэка. — Как у тебя дела?

— Мы потеряли центральную башню, но пока держимся. Они больше сосредоточены на «Мусаши», чем на нас.

Тут Чину осторожно потянула за рукав старпом.

— Командир, — тихо произнесла она. — Они отходят.

Выстрелы смолкли. Самолёты один за другим скрывались в тумане и, судя по радару, удалялись прочь. Однако через минуту на всё том же радаре появились другие контакты. Они были надводными, судя по всему, катерами.

— Всё как говорила Мике, — проговорила Моэка. — «Хареказэ», катера на подходе.

— Слышу тебя. Готовь экипаж к бою.

Судя по голосу, Акено ждала этого. В словах её слышался страх, хорошо прикрытый маской спокойствия. Это должно было случиться. К ним приближались катера, полные жаждущих крови маньяков, которые по эту сторону тумана называли японскими морпехами.

— Экипаж, в ружьё! К нам идут абордажные команды! — произнесла она по внутренней связи. — Мунетани-сан, вы готовы?

— Просто дай мне «Лягушку» и лучшего водителя, что у тебя найдётся, — Мафую нехорошо усмехнулась, снимая винтовку с предохранителя и досылая патрон в патронник.

Приближалась самая сложная, опасная и страшная часть боя. Моэка вытащила из кобуры потёртый пистолет, погладила его и спрятала обратно. Несмотря на понимание, что всё серьёзнее некуда, командир «Мусаши» лелеяла надежду, что не придётся использовать его по назначению.

«Лягушку» быстро, но аккуратно спускали за борт. За рулём сидела девчонка из экипажа «Мусаши», а у неё за спиной пристроилась Мафую Мунетани. Ей хотелось подогнать экипаж, ускорить спуск, но она понимала: быстрее только свободное падение, только вот ни разу не безопаснее.

Мафую чувствовала азарт. Она не говорила этого вслух, но втайне завидовала Моэке. Девчонка не просто решилась отправиться на помощь подруге, не просто не испугалась опасностей и возможных проблем, но и могла на что-то повлиять. Средняя дочь семьи Мунетани же была до сих пор лишь пассажиром и кем-то вроде советника. Но не она командовала кораблём, не она влияла на события, не она занималась тем, чем должна была.

Но теперь наступил и её звёздный час. Мафую нетерпеливо облизнула губы. Да, её подчинённым и курсантам придётся повоевать, но зато в её силах было подсократить число нападающих. Это, конечно, была безумная авантюра, да ещё и чертовски опасная, из числа тех, за которые мама точно по голове не погладит. Вот только мама сейчас была по ту сторону тумана, а по эту — несколько торпедных катеров, нагруженных злобными вояками.

Мунетани щёлкнула селектором, переводя винтовку в режим стрельбы одиночными, и надела на ствол ружейную гранату. Пора было переходить в наступление.

— Где они там? — спросила Мафую, касаясь рации.

— Пять кабельтовых, точно на шесть часов, — сказала Моэка.

— Спасибо. Я сделаю всё, что смогу, но и вы постарайтесь, — капдва коснулась плеча курсантки, что управляла «Лягушкой». — Обойдём их с левого фланга. Сильно не гони, чтобы они не услышали нас за шумом своих движков.

Маленький глиссер стартовал, прорезая пелену тумана. Громадный «Мусаши», впрочем, высился тёмной громадиной даже на отдалении. Неудивительно было, что самолёты смогли его заметить: такой суперлинкор нигде не спрячешь, а учитывая неважную маневренность этой горы стали, было неудивительно, что самолёты смогли-таки потрепать его.

«Мусаши» — идеальная мишень для таких машин! Страшно подумать, как эти штуки повлияли на облик войны в том мире…

— Сбавь обороты, — попросила Мафую и, поправив активные наушники, прислушалась. — Давай туда полным ходом. И не поднимай голову.

«Лягушка» мгновенно рванула вперёд, скользя по воде. Через несколько секунд из тумана выскочил первый катер. На палубе уже стояли готовые к штурму солдаты. Несколько из них повернули голову на звук, но медлили, ещё не понимая, что происходит.

— Обходи справа! — крикнула Мунетани, вскидывая винтовку.

Задержать дыхание. Прицелиться. Выстрелить. Громкий хлопок. Граната пролетела по дуге и врезалась в палубу «Четырнадцатого». Взрыв, дым, крики. Мафую тут же достала из кармана следующую гранату и насадила на ствол. Как только глиссер обогнул катер, снова раздался выстрел. Капдва не хотела останавливаться, опасаясь, что если задержится, то на ней и её юной помощнице можно будет поставить крест: никакая подготовка и никакое первоклассное снаряжение не остановят очередь из тринадцатимиллиметрового пулемёта.

Однако с третьим катером всё прошло не так гладко. Граната попала в корму и задела только часть солдат. И помимо воплей с борта раздались выстрелы.

— Подвези меня вплотную! — крикнула Мафую, замечая, что пулемётчики на других катерах заметили её появление и начали разворачивать оружие. — Прячься от стрелков за катером!

Уперев приклад в плечо, она дала пару одиночных выстрелов по пулемётчику, а потом, переведя селектор в режим автоматического огня, высадила остаток магазина по солдатам на палубе. Выхватить из подсумка полный магазин, нажать кнопку защёлки, поймать пустой, заменить, передёрнуть затвор, затолкать пустой магазин в подсумок. Быстрые движения, отработанные до полного автоматизма, которые делались на чистых рефлексах: задумавшись о своих действиях, Мафую только всё испортила бы.

Как только «Лягушка» подошла к катеру, капдва забралась на палубу. Дверь ходовой рубки была открыта — большая ошибка. Туда влетела осколочная граната, и Мунетани, не дожидаясь взрыва, забралась на крышу рубки, где стоял осиротевший пулемёт. Внутри катера раздался глухой взрыв.

Быстрый взгляд вокруг убавил оптимизм. Остальные катера продолжали нестись к кораблям, которые уже отчётливо виднелись прямо по курсу. Но что было ещё хуже, экипаж одного из «Четырнадцатых» разворачивался к захваченному катеру. Над головой просвистела очередь: стрелок то ли плохо оценил дальность, то ли резкий поворот сбил ему прицел.

Мафую направила захваченный пулемёт на врага и нажала на спуск. Крупнокалиберные пули застучали по вражескому кораблю, пробивая ходовую рубку, убивая на месте пулемётчика и буквально прорезая абордажную команду. Но теперь катер нёсся встречным курсом, и некому было отвернуть…

От удара Мунетани потеряла равновесие и рухнула на крышу рубки. Катер накренился, и капдва, чертыхаясь, свалилась на палубу, полную тел. Понимая, что это далеко не конец, Мафую через силу поднялась и оббежала рубку, вскидывая «Тип 89». Она даже не целилась, а просто высадила по врагам весь магазин: на такой дистанции сложно промахнуться. А потом она выхватила нож и пистолет и бросилась в рукопашную.

В крови бушевал адреналин, на мысли времени не оставалось. Был только бой. Мафую успела только облизать губы, прежде чем схлестнулась с врагами в ближнем бою. Она уклонялась от штыков, била ножом, стреляла из пистолета, прикрывалась одними врагами от других — иными словами, стала той самой Мафую Мунетани, которую порой побаивались собственные подчинённые. Она никогда не боялась проливать кровь и порой увлекалась. Как, например, сейчас, когда остался один противник, а у неё закончились патроны. Казалось бы, всего три-четыре шага — и командир отделения, благоразумно державшийся позади, расстанется с жизнью, но он вскинул «Тип 100» гораздо быстрее.

В грудь словно ударили ломом. Раз пять. С очень большой частотой. В глазах потемнело, и Мафую рухнула спиной на палубу. Это было больно, чертовски больно, несмотря на то, что бронежилет выдержал.

Чёрт… кажется, пара рёбер сломана…

Солдат подошёл к ней, удивился, глядя на перекошенное от боли, но вполне живое лицо, и направил автомат прямо в лицо Мунетани. Мафую тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Ей было невероятно обидно, что за ней придёт настолько глупая и бесславная смерть.

На солдата с криком со спины налетела курсантка. Автоматная очередь прошила палубу рядом с головой Мафую. Противник быстро развернулся и одним ударом отшвырнул навалившуюся на него девушку и повернулся было обратно, но капдва успела нашарить винтовку и направить на цель. Хлопнул выстрел. Солдат зашатался, выронил автомат и медленно упал рядом с несостоявшейся жертвой.

Первым делом Мафую перезарядила пистолет и только потом села, убеждаясь, что на палубе больше никого нет, кроме сидящей и держащейся за скулу курсантки.

— Эй, ты как? — Мунетани подползла к пострадавшей. — Сколько пальцев я показываю?

— Один… средний…

Убрав её руку от лица, капдва убедилась, что девушка почти не пострадала, если не считать кровоподтёка. Зная на личном опыте, что хороший удар по лицу — вещь неприятная, Мафую порадовалась везению курсантки. Потом она подняла голову и осмотрелась. Остальные катера уже подошли к кораблям, и оттуда доносились звуки стрельбы. Абордаж уже начался, а дерзкая вылазка оказалась не такой эффективной, как хотелось бы.

— Ладно, возвращаемся. Сейчас мы нужнее на борту «Мусаши».

Акено с третьей попытки вставила обойму и надавила на верхний патрон, заставляя всю пятёрку скрыться в винтовке. Щелчком пальца убрать ставшую ненужной пластинку и дослать патрон — дело уже привычное.

Солдаты лезли на «Хареказэ» со всех сторон и закрепились на корме, но что было куда хуже, они успешно занимали «Мусаши». И дело было даже не в том, что задраенная дверь — лишь временное препятствие для того, кто очень хочет попасть внутрь. Если враги займут правый борт линкора, то палуба «Хареказэ» будет у них как на ладони, а значит, оборона эсминца тут же будет подавлена.

На крыше ходовой рубки заняла позицию Мачико. Стреляла она редко, но наверняка: её не раз пытались подавить огнём, но в эти моменты уже экипаж «Хареказэ» начинал активнее отстреливаться, не давая сосредоточиться на ней. Но патроны приходилось расходовать экономно: всё-таки, курсанты располагали лишь тем, что добыли у прошлой абордажной команды.

Оглянувшись направо, Акено вскрикнула. За фальшборт были зацеплены крюки-кошки, и по верёвкам уже лезли солдаты.

— Справа! Справа! — закричала командир, вытаскивая из кобуры пистолет.

Противники, не размениваясь на попытки начать перестрелку из такой неудобной позиции, с диким воплем перебрались через фальшборт и бросились врукопашную, выставляя вперёд заранее примкнутые штыки.

Мисаки поспешно щёлкнула предохранителем и открыла огонь, отступая. Дикие вопли и перекошенные лица, не скрытые ночной тьмой, только усиливали ужас и заставляя отходить и стрелять. Пистолет щёлкнул, затвор остался в заднем положении. Всё было в точности как в тот день. И точно так же навстречу очередному противнику бросилась Марикоджи с обнажённым клинком. Отточенная сталь вонзилась солдату в грудь. Каэдэ упёрлась ногой в противника, стремясь выдернуть кай-гунто, но тот, выпустив оружие, схватил её за шиворот и притянул к себе. Свободная рука потянулась к подсумку на поясе, из которого выглядывала граната.

— Берегись! — закричала Акено, вставляя в пистолет новый магазин и передёргивая затвор.

В солдата вошли три пули, но он успел-таки выдернуть чеку. Не думая ни о чём, командир подскочила к Марикоджи и рванула её на себя, выдёргивая из ослабевших пальцев врага. Они отбежали всего на пару метров, как вдруг Каэдэ навалилась на Акено, сбивая её с ног и придавливая к палубе. За спиной громыхнул взрыв. Засвистели осколки.

— Марико, ты как? — спросила Мисаки, пытаясь выбраться из-под Каэдэ.

— Не очень… — прохрипела акустик и со стоном перевернулась на спину. По её блузке расплывалось кровавое пятно.

— Кто-нибудь, унесите её в лазарет! — закричала Акено, зажимая рану левой рукой, а в правой продолжая держать пистолет.

Чувство дежавю продолжало душить её, пугая до самых глубин души. Но командир лишь крепче сжала «Намбу». Нельзя было поддаваться панике. Надо было сражаться дальше.

Кто-то отодвинул её. Над Марикоджи тут же засуетились, перевязывая рану и унося. Акено же держала на прицеле ту сторону, откуда пришёл тот отряд. Ей снова повезло: безумный солдат своим бессмысленным самопожертвованием навредил скорее своим же, которые то ли не заметили его фокуса с гранатой, то ли не успели спрятаться и теперь истекали кровью на палубе. Рядом заняла позицию подчинённая Мафую, спокойно сменяя магазин своего МП5. Она выглядела безумно спокойной, хотя лица за балаклавой и не было видно. По крайней мере, движения «Русалки» были чёткими и отточенными, без лишней суеты. Разница в подготовке и опыте чувствовалась с первого же взгляда.

— «Хареказэ», это «Мусаши», — взволнованно заговорила по рации Моэка. — С вашей стороны к нам лезут солдаты! Как обстановка?

— Пока держимся, погибших нет, — ответила Акено, нервно сглотнув. — Что у вас?

— Нас теснят. Мы пытаемся не подпустить их к мостику, но не знаю, справимся ли… — она вдруг осеклась. Из рации донеслись звуки перестрелки. — Сзади, сзади! Прикройте, я её оттащу!

Раздался громкий треск, и голос Моэки оборвался.

— Мока, приём! Ты меня слышишь?! Не молчи!

Акено сжала кулаки. Дела на «Мусаши» явно шли хуже некуда. Моэка попала в беду, и надо было срочно помочь ей. Но… Командир посмотрела на возвышавшийся борт линкора. Вопрос был даже не в том, чтобы безопасно туда подняться, а в том, что на «Хареказэ» тоже каждый человек был на счету.

— Куда-то собралась, командир? — к ней подбежала Марон с «Соткой» в руках.

— Нет, — покачала головой Акено. — Я нужна здесь.

— Я по глазам вижу, что хочешь туда. Я прикрою, — стармех показала ей смотанный трос с крюком-кошкой на конце. — Я одолжила у солдат. Лезь, а я прикрою.

Крюк, брошенный сильной рукой Марон, зацепился за фальшборт «Мусаши». Янагивара подёргала за трос, чтобы убедиться в надёжности, и протянула его Акено.

— Давай, мы прикроем. Ты нужна там.

— Почему? — спросила Мисаки, принимая трос.

— Ты спасла мою лучшую подругу, за мной должок, — Марон передёрнула затвор автомата. — Лезь давай!

Разбежавшись, Акено перемахнула через фальшборт и повисла на тросе. Она едва успела выставить ноги, чтобы не врезаться в борт «Мусаши» лицом. Ожоги на ладонях разболелись от того, с какой силой командир вцепилась в трос. Но, превозмогая боль и упираясь ногами в холодный металл, она полезла наверх. Пуля громко щёлкнула, рикошетя от брони совсем рядом и едва не прихватив с собой её нос. Мисаки оглянулась через плечо и увидела солдата, что целился прямо в неё из винтовки. Но второго выстрела не последовало: стрелок вдруг согнулся и навалился всем телом на фальшборт. Марон тут же спряталась в укрытие и помахала командиру рукой.

Благодарно кивнув в ответ, Акено продолжила восхождение. Надо было поспешить — любая секунда промедления могла стоить жизни как Моэке, так и ей самой: болтаться на тросе у всех на виду было отличным способом превратиться в мишень.

Моэка постаралась глубоко дышать. Руки предательски дрожали, не давая попасть магазином в приёмник. Рядом двое курсанток из её экипажа возились над девушкой, вытащенной из-под обстрела. Судя по всему, жизни ничего не угрожало, но всё равно было страшно, особенно когда пуля прошла в опасной близости и разбила висевшую на груди рацию.

Мике, только не делай глупостей. Хорошо?

Сглотнув, она смогла-таки вставить магазин и сняла М1911 с затворной задержки. Хотелось бросить оружие, забиться в угол, закрыть глаза и зажать уши, отрешиться от всего этого и взмолить высшие силы, чтобы всё как-нибудь решилось само. Но ответственность за экипаж не давала убежать и спрятаться. Глубоко вдохнув и выдохнув, Моэка выглянула из-за угла.

Отряд, атаковавший их со спины, едва не справился со своей задачей, если бы не прибежавшая «Русалка», которая метнула им под ноги светошумовую гранату и хладнокровно перестреляла на месте. Как и говорила Мунетани, именно её подчинённые были главным козырем обоих экипажей. Отлично обученные и оснащённые, они уже не раз спасли защитников от полного разгрома. И сейчас «Русалка» отстреливалась от врагов в одиночку, отправив Моэку и других помогать раненой. Но ситуация была под контролем, и не хотелось оставлять её одну.

Моэка преодолела полпути до девушки, когда на ту налетел солдат, вооружённый винтовкой со штыком. Не успела Чина закричать от ужаса, как «Русалка» перехватила винтовку и отвела в сторону, буквально сталкиваясь с противником лицом к лицу. В следующую секунду к подбородку солдата уже был приставлен пистолет. Хлопок выстрела, вспышка, разлетающаяся кровь. И ещё один стремительный силуэт, пользующийся этой заминкой.

— Осторожно! — заорала Моэка, но её предупреждение запоздало.

Солдат в офицерской фуражке, вооружённый кай-гунто, подскочил к ним и пронзил клинком как собственного солдата, так и подчинённую Мафую. А потом быстрым движением выдернул меч и обернулся к Моэке.

— Не подходи! — закричала командир «Мусаши», вскидывая пистолет.

Руки снова затряслись, мешая прицелиться, дыхание сбилось от ужаса. Чина высадила в противника весь магазин, но ни разу не попала. Затвор остался в крайнем заднем положении. А офицер быстрым шагом приближался к ней, занося оружие.

Моэка начала быстро отходить спиной вперёд, доставая из кармана запасной магазин. Как назло, столь важная вещь выскользнула из мокрых от крови рук. Оглянувшись на магазин, Моэка оступилась и упала на палубу. Противник подошёл почти вплотную, перехватывая «кай-гунто», чтобы удобнее было пригвоздить девушку к палубе.

За спиной офицера раздался дикий вопль. Командир обернулся было, стремительно меняя хват, но опоздал. Прямо в его грудь вонзился штык-нож, закреплённый на «Арисаке».

Акено выпустила винтовку из рук и отошла на два шага назад, тяжело дыша. Полковник Китано с удивлением посмотрел на винтовку, чей штык вошёл прямо в сердце, и зашатался. Кай-гунто со звоном упал на палубу, а следом тяжело рухнул и его владелец.

Мисаки перешагнула через тело и протянула руку Моэке, помогая ей встать.

— Прости, Мока, — проговорила она. — У меня закончились патроны.

К моменту восхождения на борт, у неё оставалось совсем немного, и даже этот скудный запас пришлось сразу пустить в ход. А потом Акено увидела полковника, услышала крик подруги и, забыв обо всём, бросилась к нему.

— Спасибо, — ответила Чина. — Идём, нужно ей помочь!

«Русалка» не без труда столкнула с себя придавившее её тело солдата, и буквально через миг была схвачена за руки и оттащена в сторону. Моэка и Акено тут же принялись её перевязывать её.

— Насколько всё плохо, Мока? — спросила командир «Хареказэ».

— Очень. Мы отходим к рубке, и то они пытаются нас обойти, — Моэка запоздало перезарядила пистолет. — Последний магазин. Патронов тоже мало.

— Отведи её в лазарет, а я прикрою правый борт, иначе наших сверху перестреляют, — заключила Акено.

Наклонившись, она подобрала с одного из тел «Тип 100» и начала шарить по подсумкам в поисках патронов. Моэка смерила её немного удивлённым взглядом.

— Ты и вправду изменилась, Мике, — тихо сказала она. — И одновременно осталась прежней.

За фальшборт с лязгом зацепился крюк-кошка. Не сговариваясь, Акено и Моэка отступили к башне главного калибра и направили оружие в сторону троса. «Русалка», осторожно усаженная на палубу, достала свой «Зиг Зауэр» и последовала примеру командиров.

Через полминуты за фальшбортом появилась голова, одетая в шлем, который никак не мог принадлежать Японскому Императорскому флоту.

— Свои, свои! — Мафую Мунетани помахала рукой и забралась на борт. — Эй, не отставай. Как обстановка?

— Неважно, — Моэка взяла инициативу в свои руки. — Нас теснят. Не знаю, сколько продержимся.

Мафую нахмурилась. Вопросительно посмотрела на подчинённую, та ответила жестом «окей», отчего у капитана второго ранга вырвался вздох облегчения.

— Чёрт, всё хуже, чем я думала… Мисаки, а ты что здесь делаешь?

— Я должна была помочь, — ответила Акено, не решаясь сказать прямо, что решила рискнуть всем ради лучшей подруги. — Что нам делать? Наши экипажи долго не протянут.

— У меня… есть план, — произнесла Моэка и жестом подозвала курсантов, что скрывались у рубки. — Мне нужно вернуться на мостик.

— Хорошо. Я пока побуду у правого борта. Рация пока работает. Расскажешь, когда всё будет готово, — не дожидаясь ответа, Акено свернула за башню с автоматом наперевес.

— Она устала, — вдруг сказала Мафую и обернулась к подбежавшим девушкам. — Так, тащите её в лазарет. А мы на мостик.

При себе у неё осталась пара гранат, которые тут же отправились в сторону отстреливавшихся с кормы врагов. Пользуясь этой заминкой, они побежали к рубке. Моэка была уверена, что побила свой личный рекорд по скорости бега: свистящие вокруг пули были отличным мотиватором. Позже она была уверена, что в бою у неё открылось то самое пресловутое «второе дыхание», когда организм от стресса высвобождает свои стратегические резервы. В любом случае, на мостик она поднялась, тяжело дыша к сильному удивлению старпома.

— Командир? Всё в поряд… — начала было она, но Моэка замотала головой.

— Не сейчас! Нужна связь с дальномерным постом, — командир сорвала со стены телефонную трубку. — Срочно зарядите все орудия главного калибра холостыми!

Мафую посмотрела на неё. Глаза средней дочери Мунетани округлились и поползли на лоб.

— Только не говори, что ты собралась…

— Да, — коротко сказала Чина.

— Я должна была сама до этого додуматься. Всё было бы проще, — Мафую сняла шлем и поморщилась. — Ты понимаешь, что произойдёт?

Командир «Мусаши» кивнула. Сейчас она была уверена в своих действиях на все сто. Она уже усвоила этот урок.

— Вы спрашивали, готова ли я взять на себя ответственность. Я не отказываюсь от своих слов. Я должна сделать всё возможное, чтобы защитить свой экипаж и экипаж «Хареказэ», — спокойно проговорила она.

— Мостик — дальномерному посту.

— Мостик на связи, — ответила Моэка.

— Главный калибр заряжен и готов к стрельбе. Ждём целеуказания.

— Его не будет. Будьте готовы дать залп по команде. Нет времени объяснять.

Мафую усмехнулась.

— Девчонки, вы не перестаёте меня удивлять, — через миг её лицо снова стало серьёзным и строгим. — Действуй.

Акено выпустила в сторону противника остаток магазина и спряталась в укрытии. Солдаты прятались и действовали очень осторожно, но сейчас это было даже на руку: пока они осторожничают, экипаж «Хареказэ» в относительной безопасности.

Правда, ситуация всё равно была не из лучших. Команду эсминца оттеснили уже к самой рубке. Ещё немного — и они не смогут даже отступить во внутренние помещения. А там воевать не хотелось: девушек было слишком мало, чтобы защитить все коридоры, особенно с учётом того, что почти весь экипаж был так или иначе ранен, а в лазарете уже лежали трое. Оставалось надеяться на таинственный план Моэки.

— Внимание обоим экипажам! Говорит командир «Мусаши», — ожила рация. — Через минуту главный калибр даст холостой залп. Повторяю, залп через минуту. Всем срочно покинуть палубу!

В первое мгновение Акено опешила, не понимая, зачем так рисковать и тем более зачем стрелять, если все враги уже на борту. А потом вспомнились лекции по техники безопасности.

Это твой план, Мока?

Мисаки осмотрелась в поисках ближайшей двери и даже начала было отступать к ней, как услышала чудом пробившееся через стрельбу и крики жалобное мяуканье.

— Исороку? — удивилась командир и, рискуя получить пулю, подползла к фальшборту.

Через миг она увидела корабельного кота. Акено не имела понятия, что могло понадобиться Исороку на палубе в такое время, но он был придавлен мёртвым солдатом и не мог выбраться.

Мисаки снова оглянулась на дверь. Спасение — вот оно, рядом! Любой здравомыслящий человек пойдёт туда! Но Акено вместо этого подбежала к ближайшему крюку, перебралась через фальшборт и схватилась за трос.

— Сорок секунд… Мике, что ты делаешь?! — закричала рация.

Не слушая подругу, Акено заскользила вниз. Ожоги отчаянно болели, и командир потом не раз благодарила Минами за то, что она очень качественно перевязала ладони. За время спуска бинты поистрепались, но выдержали. Что было бы, натри верёвка сами пострадавшие ладони, думать не хотелось.

— Двадцать секунд, — в голосе Моэки слышалась паника.

Как только Акено оказалась на палубе, рядом щёлкнула пуля. Командир не глядя дала очередь и бросилась к придавленному Исороку. Наклонившись, она приподняла тело, давая коту выбраться, а потом подхватила его на руки.

— Десять секунд! Мике! — это был даже не крик, а истошный вопль.

Бросив автомат, держа увесистого Исороку под мышкой, Акено добежала до фальшборта и, перемахнув, прыгнула в воду.

Шум сменился давящей тишиной подводного мира. Тут было темно, глухо и холодно. Через секунду Мисаки ощутила очень сильный толчок, а до её ушей сквозь толщу воды донёсся мощный, тяжёлый бас. Что сейчас творилось наверху, сложно было представить.

Несколькими мощными гребками Акено поднялась на поверхность. Рядом всплыл, лениво загребая лапами, вырвавшийся из её хватки Исороку. Больше не было слышно ни одного выстрела. Только тишина, нарушаемая тяжёлым рычанием двигателей да плеском гребных винтов.

С «Хареказэ» что-то упало в воду метрах в десяти за спиной Мисаки. Развернувшись, та подплыла к объекту, который пока не тонул. Это был солдат в форме сороковых годов. Один из нападавших. На лице навсегда застыла гримаса ужаса и боли.

— Получилось… — прошептала Акено, стараясь не смотреть солдату в лицо. — А ты, Исороку, останешься без ужина. Какой адмирал лезет в такое пекло зря?

Исороку ответил невразумительным звуком, похожим то ли на «у», то ли на «ы».

Корабли продолжали двигаться вперёд. И это было проблемой. Большой проблемой. Кот понял это первым и, цепляясь когтями за волосы Мисаки, залез на фуражку.

— Эй, ты чего? Ох… — оглянувшись, Акено начала торопливо отплывать от «Хареказэ».

Она почувствовала, как её начинает тянуть обратно, с каждой секундой всё сильнее. Тянуло прямо к винтам, прямо как безжизненное тело, которое было уже в опасной близости. Мгновение — и оно исчезло, а вода за кормой на секунду окрасилась красным.

— Нет-нет-нет-нет-нет! — Мисаки начала отчаянно грести, пытаясь оказаться подальше. Она из последних сил пыталась преодолеть поток воды, подтаскивающий её всё ближе к ужасной смерти. — Я не хочу!

В шум винтов вклеился другой звук. Более громкий и высокий. Двигатель скоростного глиссера. Кто-то схватил Акено за руку и потянул. Это была подчинённая Мафую верхом на «Лягушке». Исороку тут же перебрался по руке на плечо «Русалки», а потом и Мисаки, ухватившись за предплечье спасительницы обеими руками, устроилась позади неё.

— Ну что там? Ты нашла Мисаки? — спросила рация «Русалки». Та протянула устройство Акено.

— Я в порядке, — ответила командир «Хареказэ». — Исороку тоже.

Судя по звуку, рацию вырвали из рук Мафую. И Акено сразу догадалась, кто мог это сделать.

— Мике, больше так не делай! — возмущённо произнесла Моэка. — Ты меня напугала.

— Прости, пожалуйста, — сказала Акено. — Но со мной всё хорошо. Как у вас дела?

— Похоже, противник нейтрализован, — ответила Мафую, отобрав рацию обратно. — Мы победили.

Оказавшись на палубе, командир побрела к ходовой рубке. Она перешагивала через тела, заставляя себя смотреть строго вперёд. Но иногда взгляд цеплялся за мёртвых солдат. Некоторые были застрелены, но большая часть лежала в разных позах с гримасами боли и ужаса. Из их ушей, глаз и ртов капала кровь. Это было жуткое зрелище — может, даже более жуткое, чем на «Флетчере». И ужаснее всего было то, что к этим смертям Акено была хотя бы косвенно причастна.

На залитый кровью мостик она вернулась раньше всех. Здесь тоже были мёртвые враги, но они были застрелены, а не погибли от баротравмы. Это значило, что тут был бой. В последний момент враги добрались-таки до мостика.

Неужели кто-то пострадал?

— Командир! — её стиснула в объятиях Коко. — Ты жива!

— Да… — прохрипела Акено, которой резко стало не хватать воздуха, и не без труда высвободилось. — А ты как? Что тут случилось?

— Да это всё наша Ширетоко постаралась, — ответила секретарь, указывая на вошедшую рулевую. — Они ворвались прямо сюда, а наша трусишка схватила автомат и всех троих порешила! А она у нас та ещё штучка. Да, Ширетоко?

— Я… я просто испугалась, — Рин скромно потупила взор, но, увидев тела, побледнела и уставилась в потолок.

Акено выдавила из себя какой-то жалкий смешок. Она чувствовала себя совершенно опустошённой.

____________

1. Линкоры типа "Ямато" оснащались шрапнельными снарядами для борьбы с авиацией. По свидетельствам американских пилотов, они были неэффективны.

2. Противоминный калибр, он же вспомогательный. Назван так, потому что исторически предназначался для борьбы с кораблями, вооружёнными торпедами ("самодвижущимися минами") — эсминцами, торпедными катерами и т. д.