На мопедах по Африке

Первое предвкушение Сахары

— Хотел бы я знать, где дорога?

Мы только что выехали из деревни Конна и теперь выступаем в роли следопытов. Правда, на нашей карте трасса за деревней не значится как влагоустойчивая, но она называется автострадой. Перед нами же лежит узкая пешеходная тропинка, и это кажется нам невероятным.

Мы снова возвращаемся в деревню. Учитель, который очень хорошо говорит по-французски, подтверждает нашу догадку.

— Дорога здесь еще приличная. Зато в горных районах… Там даже местные жители ее не всегда находят.

И именно тогда, когда мы уже катим по тропе, небо вдруг открывает все свои шлюзы. Много недель подряд здесь светило яркое солнце, и поэтому бушующая над нами гроза достигает значительной силы. Самое худшее начинается через два часа. На открытой местности мы еще могли бы избежать глубоких рытвин, но дорога идет через терновник, и мы вынуждены измерять каждую лужу палкой.

— На помощь, быстрее сюда, Рюдигер!

Вольфганг берет немного в сторону и, переезжая одну из луж, вдруг замечает, как переднее колесо его мопеда уходит под воду. В последний момент Рюдигер хватает машину за заднее колесо, после чего нам с большим трудом удается вытащить мопед. Мы измеряем глубину лужи веткой, и нам становится холодно, несмотря на жару: прут длиной свыше двух метров уходит в грязь, не встречая ощутимого сопротивления.

Область ливней в тропических лесах давно позади. Деревьев здесь мало. Только одинокие, похожие на дорожные знаки, акации. Почва покрыта низкорослым терновником, ветки которого так переплетены, что пробиться сквозь них практически невозможно. На горизонте виднеются горы. Они похожи на песчаниковые горы у Эльбы, на нашей родине, иными словами, их вершины напоминают своими формами увеличенные до гигантских размеров вершины Лилиенштайн и Кенигштайн.

Разумеется, там наверху нет ни замков, ни гостиниц, о чем при такой жаре нам остается лишь горько пожалеть.

Постепенно меняется и почва. Относительно твердый грунт переходит в песчаные выбоины и щебневые поля. В большинстве случаев нам удается вовремя свернуть, но тяжелые грузовики застревают там основательно. Один раз мы встречаем колонну из четырех порожних специальных машин, которые дружно, с интервалами в несколько сот метров, сидят в песке.

Среднее расстояние между деревнями — примерно 120–170 километров. В Дуэнтза нам обязательно надо достать бензин; впереди — самый тяжелый участок пути протяженностью почти 600 километров, на котором лежат лишь четыре деревни.

— Мне, право, очень жаль. Но при всем моем желании я не могу дать вам бензин.

Староста честно старается нам помочь.

— Вы приехали в такое время, когда трассы давно уже стали непроходимыми для цистерн с горючим, а наш запас столь незначителен, что нам не хватит его даже на служебные поездки.

Чиновник указывает на прикрепленную к стене карту.

— Из-за дождя мы полностью отрезаны от остального мира. Могут пройти месяцы, пока к нам проберется автомашина.

Мы уже собираемся распрощаться, но тут его взгляд падает на обложку наших паспортов.

— Вы из Германской Демократической Республики?

Он зовет секретаря и обменивается с ним несколькими фразами на родном языке.

— Подождите, пожалуйста.

Через несколько минут в служебное помещение входит элегантно одетая молодая женщина.

— Разрешите вас познакомить с нашей учительницей. Три года назад она была на женском конгрессе в Берлине и очень много рассказывала нам о Германской Демократической Республике.

Наша очаровательная собеседница знает по-немецки лишь «здравствуйте» и «я», но мы отлично договариваемся, и наши машины вновь обеспечены горючим.

Часто, очень часто нам приходится вытаскивать мопеды из песчаных выбоин. Мы едем через высохшие лужи. Их дно покрыто толстым слоем пыли. Она поднимается столбом, который виден за много километров.

Наш мешок с водой опустел и не скоро еще придет время, когда мы вновь будем среди людей.

— Может быть, эти темные пятна впереди — деревья?

Мы едем наперегонки: дорога идет вниз, как бы предупреждая нас о том, что берег Нигера уже близок.

Самый тяжелый этап поездки преодолен. Своеобразная генеральная репетиция перед Сахарой.

Сидим на берегу реки и болтаем ногами в воде. Нельзя сказать, что за последние дни мы чувствовали себя очень приятно, — недели две назад из-за аварии мотора на этом же отрезке пути основательно завязла в песке прекрасно оснащенная грузовая машина, и, когда ее обнаружили, шофер уже умер от жажды.

Вспоминая об этом, мы безропотно ждем больше часа у переправы и столь же безропотно платим лодочнику по 8 марок за каждый мопед — цену перевозки автобуса.

Но нас ждет неприятность. Вода в Нигере стоит так низко, что между причалом парома и дорогой образовался крутой склон метров пять высотой. Тут застряла грузовая машина. Мужчины с блестящими от пота телами вытаскивают груз из кузова и несут на спине тяжелые тюки в гору. Им понадобилось более двух дней, чтобы преодолеть это расстояние в 15 метров. Мы быстро находим выход. Обвязываем веревками мопеды и под многоголосый «раз-два взяли» поднимаем их наверх. Не очень легкая работа, но нас поддерживает мысль, что этот случай — единственный за все время нашего путешествия.