На ничейной реке

Глава 12, в которой герой внезапно находит цель в жизни

Павлик огляделся. Вдали, в конце тоннеля, никого не видать. В другой стороне, в десятке метров от него на рельсах стоят бойцы, тихо разговаривая.

От нечего делать, Павлик призадумался о собственном положении. Думать об этом не хотелось, ибо слишком тухлым и жалким было его положение.

Однако через минуту в голову полезли такие мысли, что парень сам удивился своему уму.

Главный вопрос, который его волновал — что делать? Но ответить на него можно лишь ответив на другой вопрос: что он, Павлик, сам сейчас хочет?

А хотел он одного — выбраться из этих прохладных и неуютных тоннелей и оказаться вместе с Гришей. Путь товарищ и бросил его тонуть под мостом, но Павлик не чувствовал злости к Грише. Ведь он такой же заложник идиотской ситуации, которую создал идиот Профессор!

Теоретически, товарища ещё можно найти. Но для этого нужно вернуться в «исходную точку» — к Мосту. Павлик ориентировался в городе хорошо. Он сотни раз смотрел на карту и много часов слушал объяснения и рассказы Профессора про город.

Он знал, что через город, параллельно идут две автомагистрали — Первая и Вторая Продольные. Также, почти параллельно им, через весь город тянется железная дорога, начинаясь как раз от района Моста.

Первая Продольная как раз над головой. Тоннели метротрама проходят прямо под ней. Если сейчас, на этой станции, на «Пионерской», выйти наверх, то идя назад по этой Продольной можно легко вернуться к Мосту.

Если же от станции пойти в западном направлении, прочь от бывшей реки Волги, то, не пройдя и километра, наткнёшься на железную дорогу. Идя по ней к северу всё также, дойдёшь до моста.

Если же не идти по железной дороге, а пройти ещё дальше, то опять, менее чем через километр дойдёшь до Второй Продольной, которая, опять же, приведёт к мосту.

Двинувшись прочь из города по железной дороге, можно догнать Гришу. Но это при условии, что он выбрал именно этот путь, а не изменил его из-за дикарей. Но и даже, если Гриша пошёл именно по железной дороге, также есть трудности.

А именно — время, прошедшее с момента их расставания под мостом. Во-первых, вон сколько времени потеряно там, пока бултыхался в воде. А во-вторых, этот путь по тоннелям. Павлик не знал, сколько они тут шли с момента покидания «площади Ленина». Вроде бы тут расстояние километра два, но то если идти по ровной улице. Сейчас же, после этих скаканий по шпалам с тяжёлым грузом за плечами, парню казалось, что они шли не менее двух часов.

«Даже если пуститься в путь прямо сейчас, — размышлял Павлик, — то, пока я доберусь до моста, а там, кое-как, найду и доберусь до выхода из города, Гриша к тому времени уйдёт вперёд километров на двадцать! И, у него кое-какие припасы и вода. А у меня что?»

К тому же, как отсюда выбраться? Вряд ли эти ребята отпустят его в ближайшее время. Подойти к Палычу и проситься у него «уйти» — не вариант. Вряд ли он отпустит.

Парень поморщился, как от зубной боли.

«Нет! — досадливо думал он. — О Грише придётся забыть. Он, к вечеру, уже на Дону будет, окажется в цивилизованных местах, начнёт новую жизнь, а я…»

От жалости к самому себе, на глазах, помимо воли, показались слёзы.

«Кому я нужен? — думал парень, и едва не заплакал. — Ну, допустим, даже тут сбегу я от этих ребят, обдурю их как-нибудь. И что дальше? Ну, доберусь до моста. Допустим ночью. Осторожно проберусь по тому пути, как мы шли, до Большой протоки…»

Плавать парень умел. Научился в детстве. Многие мужики купались в многочисленных прудах среди моря камышей, но руководство посёлка не одобряло этого. Профессор даже проводил среди людей лекции, доказывая, что вода отравлена. При этом, старый дуралей с удовольствием уплетал жареную рыбку, выращенную в прудах на рыбной ферме, которая плавала всё в той же воде…

«В принципе, — думал парень, — через Большую Протоку можно переплыть. Она шириной, может, чуть больше полусотни метров. Поднимусь повыше и переплыву медленно, дрейфуя на спине. А там, ещё одна небольшая протока и можно выйти к причалу, где Кирсан лодочник хранит свои лодки».

«Ну, допустим, — без всякого энтузиазма размышлял парень. — А дальше что? Кому я там нужен? И кто там нужен мне? Да никто!»

Профессор и Димочка — были самыми ненавидимыми, но и близкими. Другие жители посёлка все последние года относились к парню со смесью жалости и брезгливости. Возвращаться туда не хотелось.

Неожиданно память Павлика выдала всего одно слово:

Вздрогнув, он вспомнил и подумал о девушке, которую любил всё свою жизнь. Неожиданно, мысли в его голове приняли такой оборот, что у парня дух захватило.

Мысли, словно сами по себе, возникали в голове, а он только наблюдал за ними.

«А с чего я взял, что мне назад нельзя? — думалось ему. — Это Грише Кирсан угрожал, а я-то тут при чём? Меня в Болотной Роще все, с малых лет, знают! Если я вернусь, то меня наоборот, зауважают. Я ведь расскажу, что случилось с идиотом Профессором и придурком Димочкой. Расскажу про дикарей! Да, по любому, как раньше уже не будет. Это Профессор всем в уши дул, что я придурок и один меня от Даши отгонял, но теперь-то…»

Даша… Ну, что, она по Димочке убиваться сильно будет? Убьёт себя, как Джульетта что ли? Бред! Куда она от меня денется? Сперва, начнём видится с ней, время проводить, гулять вечерами, а потом и…

От мыслей про то, что у них может быть дальше, у парня просто дух захватило.

Почему-то вдруг вспомнились отношения Гриши и тёти Аллы. Хоть весь посёлок знал об их шурах-мурах, но не так давно Гриша рассказал, что тётя Алла предложила ему «официально сойтись» и жить вместе. По словам товарища, зрелая любовница предложила ему взять пустующий домик, такой же, как и тот, в каком жили Гриша с Павликом, снести в этом доме перегородку, сделав внутри одну большую комнату. А там, сколотить большую кровать, чтобы, так сказать, предаваться на ней ночному разврату.

К удивлению Павлика, эта возбуждающая идея не привела Гришу в восторг.

— За кого она меня держит?! — возмущённо говорил он, привычно лёжа на своей кровати, на веранде Павлика. — Я ей и ремонт делай и кровать сколачивай. Нашла столяра-строителя! Нет, если бы у неё уже готово всё было готово, я бы, может, к ней и подселился бы, а так… Пусть себе другого дурака ищет!

Почему-то этот разговор врезался Павлику в память и сейчас он его вспомнил.

«А что? Гриша ведь уже ушёл и не вернётся! — думал парень. — Снесу перегородку и сделаю в нашем домике одну комнату, а там большую кровать и на этой кровати… мы… мы с Дашей…»

При мыслях о том, что он будет делать с Дашей на этой кровати, и какая славная может начаться у него жизнь, Павлика прошиб пот. Несмотря на мокрую одежду и прохладу тоннеля его вдруг словно жар охватил. От сексуальных мыслей член между ног возбудился и стал словно каменный.

Парень выпрямился, едва не задыхаясь от открывшихся перспектив.

Только сейчас, впервые в жизни, он понял, как выглядит Счастье, каким оно может быть и то, что вот оно, почти рядом… Нужно только добраться до Болотной Рощи, а там…

Неделю назад, когда он узнал про уход Димочки и Профессора, мысли о Даше были весьма расплывчатыми. На уровне глупых, детских фантазий. Но вот сейчас только Павлик вдруг осознал, что всё то, о чём он только что думал, это не глупые мечты-фантазии, это то будущее, которое не самом деле реально заполучить!

Целую минуту парень сидел, словно оглушённый свалившимися на него перспективами.

«Это же какую славную жизнь можно устроить, — потрясённо думал Павлик. — Буду днём работать, а вечера и ночи проводить в объятьях Даши. Начальство посёлка, да и все остальные, стремительно стареют. Я же только в силу вступаю и я там самый молодой. По любому, моя роль возрастёт и очень скоро никто и заикнётся, что я дурачок и куколд. Профессор, унижавший меня, уже не вернётся, а это значит, что у меня будет новая жизнь, которую не сравнить с тем дерьмом, что было раньше. Ведь не жил я, а существовал…»

Сразу вспомнилось, как он, после Большого Позора, серьёзно думал на счёт самоубийства и даже подыскивал подходящее дерево, чтобы удавиться.

«Какой же я молодец, что не вздёрнулся! — радовался Павлик. — Нет, молодец я, молодчина просто! Ждал и дождался!»

Также на ум пришла пословица, которую неоднократно цитировал им в детстве Профессор: «Если кто-то причинил тебе зло, не мсти. Сядь на берегу реки, и вскоре ты увидишь, как мимо тебя проплывет труп твоего врага».

«Так и получилось, — потрясённо думал парень. — Вопреки советам тупых мужичков, я не мстил, и вот! И Димочка и Профессор, его главные обидчики, проплыли мимо, вернее, ушли на дно болота… А я… А я теперь буду жить счастливо, вместе с Дашей. Главное тут, правильно всё разыграть!»

Парень ещё раз пробежался по своим мыслям и понял, что изъяна в них нет. Нужно добраться до Болотной рощи, рассказать о своих приключениях начальству и вернуться к прежней жизни. А там, как говорил Гриша, «ушами не хлопать», а повышать свой авторитет среди жителей и решительно начать устанавливать отношения с Дашей. И не «устанавливать», а «восстанавливать», ибо если бы не мерзкий Профессор, то Даша давно была бы с ним, с Павликом!

Ему так сильно захотелось оказаться снова в посёлке, что он с трудом удержался от горестного вопля…

«Бежать надо!» — понял парень.

Придав себе смиренный вид, он опустил голову, делая вид, что отдыхает, сидя на рельсе, а сам напряг слух и прислушался к разговорам парней неподалёку.

Из их разговоров он понял, что те обсуждают недавние события на станции «площади Ленина».

Из расслышанных фраз и обрывков разговоров, парень узнал, что «дикари» появились на станции не сверху, как он, а из тоннелей. «Дикари» шли с фонариками. Их подпустили ближе, осветили своими фонарями и потребовали сдаться. Те дёрнулись и начался бой, в котором завалили чуть ли не десяток «дикарей». Парни живо обсуждали потери врагов и пришли к выводу, что у тех было не менее пяти убитых или раненых, которые подстреленными свалились на пол во время короткого боя.

Услышав это, Павлик перестал подслушивать и погрузился в свои мысли.

«Положение тут серьёзное, — думал он. — Если я сейчас дёрнусь и попробую сбежать, то эти ребята сразу подумают, что я к „дикарям“ побежал, докладывать про них. Поэтому пристрелят, только так!

Поэтому, сейчас глупить нельзя. Нужно ждать! Ждать момента, чтобы можно было сбежать, как говорил Гриша — „без палева“. Чтобы после побега тот же Коля хватился меня только минут через пять, когда я уже далеко буду».

Однако до того момента может пройти много времени и как далеко они уйдут — не известно. Благодаря бесконечным рассказам Профессора про город, парень неплохо знал его схему и пока что не потерял ориентацию. Сейчас они находились немного севернее станции «Пионерской», что на южном краю Центрального района города. Южнее находился овраг, за которым начинался уже другой район города — Ворошиловский.

Парень подумал, что даже если этот отряд уйдёт далеко на юг, пусть даже на самые его южные окраины, к Волго-Донскому каналу, то и оттуда не сильно сложно найти путь назад, в центральные районы и к Мосту.

«Главное тут, — напряжённо думал Павлик. — Это Мост и Большая Протока. У Моста могут быть посты „папуасов“!»

Он вспомнил, что совсем рядом, от места, где находится вход на мост, есть разрушенный забор, а за ним, в зарослях деревьев, вроде бы развалины двух или трехэтажного дома. От дома до моста какая-то сотня метров.

«Доберусь туда к вечеру, — думал парень. — Из того дома понаблюдаю. А как стемнеет, придумаю, как пройти дальше по берегу и далее, вниз, а там, к Большой Протоке».

Тут же в голову пришла мысль, что если выйти на Мост и перейти его, то широкая автодорога тянется дальше на восток и уходит к городу Волжскому. А по пути, рядом с ней, лежит посёлок Ахтубинка. Павлик был там несколько раз, нося припасы доживающим в ней свой век старикам. Туда из посёлка вела хорошая тропинка, которая как раз перед Ахтубинкой пересекала широкую дорогу. Когда Павлик попал туда первый раз, мужики, с которыми он был, показали на дорогу и сказали, что идя по ней, как раз войдёшь на Мост. Только идти придётся долго, больше десяти километров.

Сейчас, вспоминая всё это, парень почувствовал, как его покрывают мурашки.

«Ну, Профессор и идиот! — потрясённо думал он. — Ведь можно было не грести через Большую Протоку, не шастать по болотам, а идти к Ахтубинке, а там по этой дороге, спокойно войти в город, что называется, „по сухому месту“. Конечно, автострада в плохом состоянии и, как говорят, на машине там уже давно не проехать, но вряд ли бы путники там не смогли пройти».

Теперь Павлик понял, что ему уже не надо рисковать жизнью, пытаясь переплыть Большую Протоку, а нужно идти по Мосту до заветной тропы! Да, большой крюк придётся сделать, но это в сто раз безопаснее, чем болото и Большая Протока.

Место, где тропинка из Болотной Рощи пересекала автостраду — было приметным. Там стояли два больших роскошных автобуса — красный и белый, которые за все годы не потеряли своей красоты и блеска. Вспомнив про них, Павлик был полностью уверен, что не пропустит нужное место.

Поняв, как ему идти из города в посёлок, парень почувствовал сильное облегчение. Конечно, надо было осторожно проползти по Мосту, чтобы не попасться «дикарям». И, самое сложное — сбежать сейчас. Но тут, главное, не суетиться и зря не рисковать. Слишком многое стоит на кону! Будущая жизнь с Дашей стоила того, чтобы напрячься и напрячь извилины.

Павлик решительно встрепенулся, но тут же придал себе покорный вид.

«Главное сейчас — ждать момента и зря не дёргаться!» — подумал он.

Сбоку, на фоне светового круга показалось движение. Кто-то бежал к ним со стороны станции.

Павлик не напрягся. Вряд ли это «папуас». Явно, один из бойцов.

Бегущий приблизился. Так и есть, тот парень, который нёс чемодан и на площади Ленина разговаривал с Палычем о разведке. Он пробежал мимо сидящего парня, к остальным, которые уже заметили его и, замолчав, ждали пока он подбежит.

— Внимание! — приглушённым голосом скомандовал он. — Собрались!

Подбежавший объяснил, что приказ командира — собраться и быстро двигаться дальше, выйти на мост, пересечь его и снова зайти в тоннель.

Не успел Павлик обдумать это, как бойцы сразу же завозились, подбирая поклажу, а Коля закинул ему на спину рюкзак. Павлик только успел подхватить два других тюка, как его охранник приказал:

— Вперёд!

Вместе со всеми они двинулись по шпалам. Круглый тоннель закончился, превратившись в светлый тоннель с прямыми стенами. Немного далее, началась станция, ярко освещённая дневным светом. Тоннель расширился в левую сторону, там, из-за стены показался соседний путь.

С прошлой станции они уходили по левому тоннелю, но сюда вышли по правому. Профессор рассказывал, что это из-за того, что под землёй тоннели «переворачивались» меняясь местами.

У стен справа и слева появились служебные платформы, отделённые от путей стальными периллами. Поднимаясь на правую платформу, Павлик обратил внимание, что на шпалах, между рельсами, появилась ещё одна мини-колея, словно предназначенная, чтобы по ней ездила какая-то маленькая вагонетка.

Не сильно высокая платформа, на которую поднялись, была шириной более метра. Справа потянулась стена, выложенная кафельной плиткой. В стене находились дверные проемы, за которыми почему-то было светло. Спустившись на несколько ступенек, пройдя несколько метров, идущие бойцы вышли на станцию, точнее на то, что от неё осталось.

Павлик сразу вспомнил, как Профессор описывал эту станцию. Станция «Пионерская», рассказывал тот, очень примитивная. Представьте себе сарай со стеклянными стенами, шириной метров десять и длинной около тридцати. По его средине — два ряда рельсов, по краям, возле остеклённых стен, стоят перроны отделанные белым камнем. Вот такая станция, ребята…

Сейчас оказавшись тут, Павлик не мог не признать, что старый дурак, всё-таки, был прав. Шагая по перрону, шириной около четырёх метров, Павлик видел, что справа от него стальные конструкции стены. Когда-то между ними были вставлены стёкла, но сейчас их нет. Слева от перрона, два ряда рельсов, за которыми такой же перрон и стена с пустыми проёмами окон, за которыми видны какие-то бетонные конструкции. Часть крыши сохранилась. В тех местах, где крыши нет — видно небо в облаках.

Станция кончилась перейдя в метромост. Ещё не выйдя на него, внимание к себе приковал огромный бетонный автомобильный мост, который высился рядом слева. Павлик знал, что по этому мосту овраг пересекает Первая Продольная.

Профессор рассказывал, что если ехать по метромосту, то глядя на запад, можно увидеть в километре огромную насыпь, по которой овраг пересекала железная дорога, а также автомобильная и трамвайные линии. Если же посмотреть в другую сторону, на восток, то в полукилометре находится река Волга.

Парни рядом шагали весьма быстро, задавая бешеный темп, так что оглядываться было некогда, и парень не разглядел ни насыпи, ни болот на месте древней Волги. Он только видел, что внизу, под мостом и далее находится море камыша, среди которого видны редкие «глаза» открытой воды.

Быстро миновав мост, оказались на трамвайной стрелке, откуда пути уходили вдоль склона в правую сторону. Там находилось кольцо трамвайного маршрута. Павлик же, со спутниками, шагали прямо в два открытых тоннеля.

Подойдя к ним, все заметили, что из каждого вытекала вода, не слабый такой поток, почти до колена. Все без колебаний вступили в воду и осторожно вошли в правый тоннель.

Несмотря на яркие фонари, идти было очень трудно. Парни рядом то и дело спотыкались, тихо чертыхаясь. Неоднократно чуть не свалился и Павлик.

Через какое-то время остановились. Потекли минуты ожидания. По тихим разговорам парней рядом Павлик понял, что впереди станция и её, вероятно, осматривают разведчики.

Минут через пять пришла команда двигаться дальше. Все снова тронулись в путь, с трудом передвигаясь в неприятной воде.

Показалась станция. Стены тоннеля стали вертикальными и слева показались несколько колонн, за которыми стала видна высокая, по грудь, платформа. Перед ней расположилась горизонтальная труба и над ней решётка. Удобно становясь на трубу, все бойцы быстро поднялись на платформу. Когда подошёл Павлик, у него взяли тюки и он, схватившись за решётку над трубой, тоже поднялся на платформу.

Тут он увидел что-то вроде «Комсомольской». В ряд стояли четыре круглых колонны, облицованных блестящим белым камнем. Между каждой колонной — метра четыре. На другой стороне платформы, ряд таких же колонн. Павлик прикинул, что платформа шириной метров десять, а в длину метров пятнадцать. Показался Палыч, который начал командовать. Следуя приказаниям, сложили свои пожитки на пол и присели в кружок, куда затащили и Павлика.