На ничейной реке

Глава 18, в которой герой становится стукачём-наседкой

Вместе они вышли из квартиры в подъезд и поднялись на четвёртый этаж. Павлик удивился и даже подумал, что пленники сидят в той же квартире, где он недавно срал, но старик повернул в другую квартиру. Там, в прихожей, им навстречу шагнул Коля с автоматом в руках.

— Надень наручники, — кивнул ему Аркадий.

Коля быстро надел на руки Павлику, спереди, знакомые стальные браслеты. Вместе они прошли по короткому коридорчику, в конце которого, слева, находилась закрытая дверь. Её подпирала, лежащая на боку узкая тумбочка, которая одной стороной упиралась в эту дверь, а другой стороной в стену узкого коридора, не давая двери открыться.

Закинув автомат за спину, Коля нагнулся, поднял тумбочку, а затем распахнул дверь.

— Заходи! — нарочито грубым голосом сказал он.

Аркадий молча похлопал Павлика по плечу и тот, пройдя мимо Коли, зашёл в комнату. Внутри пусто и душно. Справа и слева стояли две кровати. Обратило на себя внимание, что они очень низкие, словно им отломали ножки. Перед окном стоит шкаф, задней стеной в комнату, закрывая нижнюю половину окна.

На левой кровати сидел уже знакомый Ныра. Почему-то он был один. Как только Павлик вошёл в комнату, дверь за ним закрылась, и послышался звук задвигаемой тумбочки.

Не мешкая, Павлик пошёл к Ныре, который, сидя, смотрел на него настороженным взглядом своей крысиной мордочки. Руки у того также были закованы в наручники.

— Привет, — сказал Павлик, подходя и присаживаясь на кровать напротив. — Я — Паша.

Ныра же смотрел на него нарочито презрительным и недоверчивым взглядом.

— Ну, здорово, если не шутишь, — процедил он, не сводя с парня подозрительного взгляда.

«Интересно, прикидывается он или на самом деле подозревает, что я „наседка“ и специально к нему подсажен?»

Он пока решил не лезть с вопросами, а просто уселся поудобнее на другой низкой кровати и постарался вспомнить книгу, где он читал про «наседок». Помнил он только, что там главного героя сажают в тюремную камеру и один из множества заключённых оказался «наседкой». Его разоблачили и убили. Но вот как спалился тот стукач, и как он себя вёл, Павлик уже забыл.

Пока он тужился, пытаясь это вспомнить, за дверью послышался небольшой шум и вскоре дверь открылась и в комнату вступил новый тип.

«Воробей!» — понял Павлик, с интересом глядя на нового обитателя их «тюрьмы».

Это оказался молодой мужчина, лет тридцати. С приятным лицом и короткими, тёмно-русыми волосами. Одет он был в ботинки, чёрные грубые штаны и грязную серую майку без рукавов. Единственно, что руки его были скованы за спиной. Павлик понял, что это из-за того, что Аркадий опасался его, ибо это не мальчишка как уже сидящие тут, а более серьезно выглядящий тип.

— Здорово парни, — сказал новоприбывший, подходя к ним и присаживаясь на кровать рядом с Павликом. — Я — Андрей, но зовите меня Воробей.

Парни назвали свои имена.

— Я с Максимки, — продолжил Воробей. — Там работаю. А вы, откуда?

— Что-то я не видел тебя на Максимке, — прищурился Ныра.

— А ты, что, там часто бываешь?

— Захара-ходока, знаешь?

— Лично нет, но слышал.

— Что слышал?

— Что он авторитетный ходок. Давно уже в город ходит.

— Вот! Я с ним работаю. Он мне, как отец!

— Ясно.

— И мы с ним на Максимку часто заходим, и не припомню я тебя.

Воробей весело усмехнулся.

— Я живу там рядом, в Сладком овраге, слышал про него.

— Слышал, но не был.

— Но я на Максимке постоянно тусуюсь. Знаешь хромого Филю?

— Захар его знает.

— Вот, если будете там, то спросите его про меня. Он меня хорошо знает.

Воробей посмотрел на Павлика.

— А ты откуда?

— А Паша, у нас, из этих ребят, — быстро сказал Ныра. — Спроси его, зачем его к нам сейчас подсадили?

— И зачем? — поинтересовался Воробей.

— Слушай! — зло сказала Павлик Ныре. — Я тебя просил за меня говорить?

— Ну, давай, расскажи нам…

Отвернувшись, Павлик посмотрел на Воробья:

— Я этих ребят, которые нас сюда посадили, знать не знаю. Я их только сегодня утром встретил.

— А откуда ты?

— Из Болотной рощи.

— Где это?

— На болотах, в пойме.

— Брехня, — ухмыльнулся Ныра. — Там никто не живёт.

Павлик досадливо поморщился, но даже смотреть в его сторону не стал.

— А одежда у тебя почему, как у них? — спросил Воробей.

— Так они мне её дали!

Ныра издевательски засмеялся.

— Я к ним, вообще, случайно попал, — сказал Павлик. — Понимаешь, Воробей, я тут из-за идиотов оказался. Ты знаешь, что в городе университет есть?

— Тут раньше университетов было, как блох на Барбосе, — сказал Воробей.

— Это да. Но… Государственный университет. Типа главного. Слышал про такой?

— Неа.

— Ну, он недалеко от Второй Продольной, на склоне стоит. А там, рядом с ним высокое общежитие.

— Не слышал. К чему, ты про него рассказываешь?

— А к тому, что на крыше этого высокого дома, общежития, по ночам, кто-то огни зажигает!

Павлик сжато рассказал о ночных огнях и о том, как Профессор задумал идиотскую экспедицию туда и как она проходила.

Воробей слушал внимательно, Ныра же, вначале ухмылялся, но затем весь обратился во внимание. Когда Павлик в своём повествовании дошёл до гибели Профессора и стычки с дикарями, то Воробей сказал:

— Это не дикари, их «чёрными» зовут.

— Они не любят, когда их так называют, — заметил Ныра.

— Не любят, — ухмыльнулся Воробей. — Но кто им расскажет?

— А кто они такие? — спросил Павлик. — Неужели из Африки?

Парни тихо засмеялись.

— Про них разное болтают, — сказал Воробей. — Говорили, что где-то, далеко на севере, была тюрьма для иностранных граждан и в ней негры сидели. В том числе и те, которые из Африки. И когда вот это всё началось, их выпустили, и они на юг кочевать стали и тут почему-то осели.

— Да какие негры! — презрительно сказал Ныра. — Там негры есть, это точно. Но большинство там — не негры, а просто больные на всю голову.

— У них там белые полосы на лице, — сказал Павлик и начал описывать дикарей.

— Я тоже про это слышал, — кивнул Воробей. — Но у нас их почти никто не видел. Но, это ладно, что дальше было?

Павлик продолжил свой рассказ: про бегство с Гришей, как тот его бросил и про свои дальнейшие приключения. По ходу рассказа Воробей изредка задавал вопросы, расспрашивая, что видел Павлик во время своего бега по городу, спросил, что он видел рядом с музеем Панорамой, как выглядит Мельница и прочее.

— А на площади Ленина, видел ты памятник Ленину? — спросил он.

— Там есть памятник Ленину, — сказал Павлик. — Профессор нам рассказывал. Но я сам его не видел, не до того было, за мной там один из этих «чёрных» бежал!

Он рассказал о своём спуске под землю, про то, как его вырубили люди Палыча и про дальнейший путь по тоннелям, а также про то, как он получил новую одежду.

— Интересная история, — задумчиво пробормотал Воробей, когда парень закончил рассказ.

— Интересная… — скривил губы Ныра. — Напиздел он тут половину, не меньше. По тоннелям они шли, ага! Я не верю ему.

Павлик рассмеялся нагло глядя на того.

— А мне надо, чтобы ты мне верил?

Ныра несколько секунд сидел молча, задумавшись, а затем сказал:

— Так ты был там, с ними, тут, на подземной станции, когда мы пришли? — прищурился он. — Так?

— А то ты меня не помнишь, как я рядом с вами сидел?

— Вот! Значит, ты в курсе, как они нас поймали?

— Ну, допустим.

— Вот! Расскажи нам об этом. Как они нас поймали? Как вообще они нас заметили?

— А вот, не расскажу! — Павлик ухмыльнулся и нагло посмотрел в глаза Ныре. — Не хочу.

— Во-от! — протянул подельник мародёра и многозначительно посмотрел на Воробья. — Значит, ему есть, что скрывать? Так?

Он посмотрел на Павлика. Парень опять ухмыльнулся.

— Конечно! Всем есть, что скрывать.

— Значит, мутный ты пацан! И, скорее всего, с ними заодно, раз рассказать нам не хочешь, как они нас заловили. Так, а?

Ныра смотрел на него, расплывшись в нехорошей улыбке, и выглядел довольным, словно вывел парня на чистую воду.

— Я вам уже и так много рассказал, — по-прежнему ухмылялся Павлик. — Ты бы, Ныра, сам про себя и Захара рассказал. Про меч, который вы искали.

Улыба мигом слетела с лица Ныры. В глазах сверкнула злость:

— Следи за языком!

— Ты меня не затыкай.

— Что за меч? — заинтересовался Воробей.

— Заткнись! — сквозь зубы процедил Ныра.

Не обращая на него внимания, Павлик сказал Воробью:

— Про Меч Сталинграда ты слышал?

— Неа. Что это такое?

— А хрен знает. Вон они его искали.

— Молчи! — Ныра зло пнул Павлика ногой по ноге. Тот в долгу не остался и сам пнул бандюшонка. Сидя, они яростно начали пинаться ногами.

— Тихо-тихо, — привстал Воробей, хотя у него и были скованы руки за спиной. — Не хватало нам тут ещё, им на радость, подраться!

Парни прекратили возню и Воробей, присев на кровать, сказал:

— Расскажите, что за меч-то?

— А что ты заладил, меч да меч? — зло сказал ему Ныра. — Мы, вот, про себя рассказали, а вот ты-то, Воробей, как сюда попал?

— А… — протянул тот, присаживаясь рядом с Павликом. — У меня тут не история, а беда одна. Глупость!

Парни молчали, глядя на него.

— Там вот как вышло. Имён называть не буду, но один из моих корешей, на днях интересную тему поднял. Был у нас кекс один, он в город часто метался, выносил какие-то ништяки. И вот этот кореш, узнал, что тот на станции «Волгоград Два» пасётся. Знаешь, где это?

Воробей посмотрел почему-то на Павлика. Тот пожал плечами:

— Я знаю, что железнодорожный вокзал стоит в самом центре города. А про «Волгоград-Два» не помню.

— От этого, главного вокзала, железная дорога на юг идёт и там километра три всего, и будет этот «Волгоград-Два». Там, товарная станция и вагонное депо рядом. Не маленькая станция, но меньше, чем наша Максимка. И вот на этой станции, якобы где-то стоял вагон, откуда тот кекс ништяки выносил.

В общем, этот мой кореш, узнал, что кекс сегодня туда намылился. Вот мы и решили пошукать там, схему разработали. Рано утром прийти, залечь там, в развалинах на самой станции, ну и понаблюдать осторожно. Этот Кекс туда явится, а мы бы за ним проследили и увидели, где у него там этот вагон заветный.

— Скрысятничать решили? — ухмыльнулся Ныра.

— При чём тут крысятничать? — с неудовольствием посмотрел на него Воробей. — Бог велел делиться. А он в одну харю трескал. Людей нанимал, чтобы они ему баулы таскали, и за это копейки платил, а сам кучеряво жил, по нашим меркам, конечно. Вот мы и решили, восстановить справедливость, так сказать.

— Ну и что? — не удержался от вопроса Павлик.

— Вечером выдвинулись, втроём. К городу уже в темноте подошли. Переночевали. Там, правда время утром потеряли, несколько домов осмотрели, но ни хера не нашли, всё давно уже разграблено. В общем, дошли до станции. Там есть большой пятиэтажный дом рядом, в нём администрация вагонного депо была. Там один из кентов позицию занял. А я со вторым дальше пошёл, к самой станции. Кенты мои раньше там уже были и говорят там сам вокзал двухэтажный. Я там должен был, на втором этаже сидеть и глядеть. Мы договорились, что полдня досидим, а затем осторожно отползём и там была точка, где мы встретимся.

В общем, пошли с этим, вторым кентом. Там все пути забиты составами и вот мы между них почапали. Этот корефан там был уже не один раз и ориентировался.

Шли мы между вагонов и он вдруг остановился и говорит, «Жди!», а сам вперёд пошёл. У меня какое-то предчувствие. Я между вагонов сунулся, выглянул на другую сторону состава, никого, и тут слышу, какая-то канитель, я назад, гляжу, я там, кореша пакуют какие-то ребята. Вот, в военной форме, почти, как эта.

Воробей кивнул на одежду Павлика.

— Только та жёлтая и в касках они, со стволами! Прям спецназ какой-то! Я как втопил там! Под вагонами перекатывался, в общем, дал газу.

— А они? — спросил Ныра.

— А они за мной! И, главное, что интересно, не кричали. Молча бежали. Не стреляли, но и я там, как заяц, петлял. Я там, сдуру, ломанулся прямо вглубь станции, через пути, через составы. А потом сразу понял, что это правильно! У меня сразу план в башке — ломануться к Волге, до самого берега. А там, по ситуации. Или налево, к центру, или, лучше всего, направо, на юг. Там прошёл бы пару километров, крюк сделал бы и снова к железной дороге вышел. Где-нибудь заныкался бы, дотемна досидел, а потом, по рельсам, почапал бы назад, на Максимку.

Я только под последним составом прополз, как шарахнет! Я чуть не оглох! Вы тут тоже, слышать должны были.

— Взрыв слышали, — согласно кивнул Ныра. — Это твои дружки что ли взорвали?

Воробей рассмеялся, закинув голову к потолку.

— Чем бы мы взорвали бы? — криво улыбнулся он. — У нас даже стволов не было. Только дубинки, да ножи.

В общем, я там пересрал, конечно, конкретно, но не растерялся, почесал прямо — там заборы, колючка, какие-то здания, типа промзоны. Выбежал на дорогу, вижу улица прямо туда, в Волге. Ну, я по ней рванул. Там улица широченная. Рабоче-Крестьянская. Слышали про такую?

— Это Первая продольная? — спросил Павлик.

— Она! Я её проскочил, дальше побежал. Там за угол завернул, выглянул назад, вроде никого, я хотел дальше бежать и тут меня как добанёт! Я вырубился и уже тут очухался.

— Вот! — тихо воскликнул Ныра. — И нас они так вырубили!

Бандюшонок посмотрел на Павлика:

— Как это они нас? Чем?

— Да, а я откуда знаю-то?

— А чего же говоришь, что знал как они нас?

— Блин! — ругнулся Павлик. — Я что же вам сказал уже, я…

В этот момент послышался треск. Парень замолчал. Все трое завертели головами и быстро установили, что треск слышался за окном. Послышались неразборчивые крики.

Парни вскочили на ноги и быстро подошли к окну.

— Тихо! — сказал Воробей. — Не лезьте. Тут окна во двор, а это на улице стреляют. С той стороны и не рядом, а немного в стороне.

Ныра же начал вставать на цыпочки, заглядывая в окно.

— Не суетись, — сказал ему Воробей. — Нефиг светиться.

— Да тут и не видно ни хера, — огрызнулся тот.

— Парни! — шёпотом воскликнул Воробей. — Присядьте.

Он первым присел на корточки, а парни, секунду поколебавшись, присели рядом.

— Слушайте! — говорил шёпотом Воробей. — Вы в курсе, где мы находимся? Можете описать окрестности?

— Да хер это знает, — скривился Ныра. — Нас же вырубили.

Павлик сразу понял, что тот врет, ибо банлюшонок сам ведь бежал с «Профсоюзной» и видел, куда они бегут. Глядя на хитрую крысиную рожу и на его бегающие глазки, понял, что тот ждёт, чтобы он, Павлик, сам рассказал или же утаил от Воробья их местоположение.

— Ты, вообще, бывал в городе раньше? — спросил Павлик.

— Когда ещё совсем мелкий был, — откликнулся Воробей.

— Про подземный трамвай знаешь?

— Конечно! Я ведь, тут, когда бежал с вокзала, мимо Театра Юного Зрителя, ТЮЗа, бежал. Там как раз станция, забыл, правда, как она называется.

— Она так и называется «ТЮЗ», — сказал Павлик. — Это я точно помню. А там ещё станция «Профсоюзная» есть.

— Это я помню, — кивнул Воробей. — Она следующая, в сторону центра.

Павлик, ничего не скрывая, рассказал, как они бежали с этой станции по какому-то парку, про улицу с трамвайными линиями и про их дом с двойными арками. А также про какой-то «Горхоз» рядом.

— Ну что, понял, где мы? — спросил его Ныра, когда Павлик закончил рассказ.

— В общих чертах, — задумчиво пробормотал Воробей. — Примерно понял. И, такой вопрос, что вы знаете про эту братву?

Он посмотрел на дверь их комнаты.

— Да, я-то, что могу знать? — глумливо ухмыльнулся Ныра и кивнул на Павлика. — Ты у него спроси.

Воробей сразу вопросительно посмотрел на того.

— Да ты чего? — хмыкнул Павлик. — Я же говорю, я про этих ребят знаю столько же, сколько и вы!

— Откуда они, зачем, куда?

— Без понятия. Знаю только, что они в город по мосту пришли. Там у них убили нескольких. И они этих дикарей тоже подстрелили нескольких.

— А откуда они родом?

— Да говорю же — понятия не имею!

— А вообще, сколько их всего?

Павлик опять хотел сказать, что также понятия не имеет, но сразу подумал, что Ныра наверняка подсчитал бойцов, пока бежал от «Профсоюзной», поэтому он осторожно сказал:

— Ну, смотри, у них двое главных — старики. Одного зовут Палыч, другого Аркадий. Потом ещё знаю Колю, которого ко мне приставили. А кроме этих, там ещё четыре человека.

— Значит, семеро их? — призадумался Воробей.

— Семеро, — кивнул Павлик и подумал, не осудит ли его за это Аркадий, который их сейчас внимательно слушает.

— Ну, а ты? — Воробей посмотрел на Ныру. — Чего молчишь, чего жмёшься?

— А чё я? Я ничего!

— Вы же тут, со своим Захаром, ходили? Видели этих типов раньше?

— Конечно, нет! Нас вырубили, как и тебя. А как, он молчит!

Бандюшонок в который раз показал головой на Павлика.

— Да ты погоди на него кивать, — прищурился Воробей. — Где твой Захар сейчас? Почему он не с нами сидит? Они там его допрашивают что ли?

Глазки Ныры забегали, и он, видимо, пытался сообразить, что делать, соврать или рассказать правду, что Захар пошёл с остальными. Павлик не сомневался, что Ныра знает про уход своего шефа, но, что именно тому известно, он не знал.

— Да я вообще ничего не знаю, — сказал Ныра. — Говорю же тебе, мы шли, как раз к этой, к «Профсоюзной», походили и нас вырубили. Очнулись мы уже там… Под землёй! А они…

От двери послышался шум. Ныра замолчал, и все трое, насторожившись, посмотрели на дверь, которая через несколько секунд открылась, и в дверном проёме возник Коля. Взгляд всех сразу же приковал автомат, который тот держал в руках, наставив его на комнату.

— Паша! Иди сюда! — скомандовал парень.