На пороге иных миров

11

Денимо Сторм подлил в мою чашку ещё одну порцию ароматного цветочного чая. На вид он был так себе — почти бесцветная, чуть желтоватая жидкость, зато вкус — выше всяких похвал. Я сдула в сторону плавающие на поверхности лепестки, сделала очередной небольшой глоток и прижмурилась от удовольствия. За последнее время в ресторанчике «Братья Халли-Сторм» я стала завсегдатаем и постоянным клиентом. Вот так получилось — сначала мне здесь не нравилось, я упиралась всеми руками-ногами и даже цеплялась хвостом, но постепенно привыкла, полюбила и теперь уже сделала это место своим. У меня здесь даже постоянное место появилось — за длинным столом, квадратом огораживающим кухню, возле одной из увитых цветущим плющом опор, поддерживающих крышу над зданием. Необходимости в ней не было, всё-таки купол, искусственная среда, дожди здесь идут только из поливальных установок. Но почему-то люди, имея крышу над головой, начинали чувствовать себя намного комфортней, а потому продолжали строить здания даже там, где в них не было такой уж необходимости. Инстинкт, доставшийся нам, то ли от норных, то ли от пещерных предков. Так, ну это я уже куда-то совсем вглубь полезла, а собиралась-то всего лишь проанализировать странности, замеченные за переселенцами с Лидры и Непры.

Итак, первое:

Я полюбовалась на сделанную в планшете запись. Чего-то здесь не хватает. Точно, мало констатировать факт, нужно его ещё как-то объяснить. Я смерила оценивающим взглядом шустрого смуглого темноволосого человечка, проворно перемещавшегося по кухонному пространству и гремевшего загадочными приспособлениями, и прикинула, так ли уж он занят или можно его отвлечь. Вообще-то других посетителей кроме меня, требующих хозяйского внимания не было — ресторан ещё не открылся, это мне как постоянному клиенту сделали поблажку, да и то только в плане чая.

— Ларр Денимо, можно вас отвлечь на минутку? — я чуть возвысила голос.

— Какие-то проблемы?

— Скорее вопросы. Скажите, почему среди ваших соотечественников так популярны обыкновенные земные фрукты?

Он пожал плечами, мол, чего тут можно не понять, между тем руки его непрестанно шевелились, выполняя несложную работу, почти не требующую контроля разума.

— Потому, что у нас их почти нет.

— Что, даже яблоки и апельсины не выращиваются?

— В оранжереях. Да много ли там вырастишь? А к местным условиям земная флора плохо приспосабливается. Почему-то голованам показалось намного проще изменить местные растения так, чтобы они стали пригодными в пищу человеку, чем попытаться всё же приспособить к нашему климату те же апельсины, — и он любовно погладил краник, откуда, я это точно знала, мог политься любой из свежевыжатых соков на заказ.

Я быстренько заскребла пером по планшету. Насколько простое и логичное объяснение, однако. И поскольку этой цивилизации лет-то ещё совсем немного, то и сельскохозяйственного разнообразия она накопить не успела. А ещё меня позабавила форма, в которой были высказаны эти соображения. Претензия. Как я уже не первый раз замечаю, жители планет расселения прямо рождаются с мыслью, что материнская цивилизация им чего-то не додала. Вот к примеру, с теми же трансгенными растениями. Я не генетик, но даже мне понятно, что встроить в экосистему растение с другой планеты намного тяжелее, чем слегка подправить что-то местное, чуть изменив химический состав плодов, их размер или просто вкусовые свойства. Особенно, заметим в скобках, если родные сельхозкультуры за тысячелетия выращивания настолько разучились бороться за жизнь самостоятельно, что от любого недосмотра норовят захиреть. Нет, можно, наверное, что-то такое замутить, только, боюсь, это деяние можно будет приравнять к научному подвигу. О, кстати, надо будет заодно проконсультироваться у наших, так ли необоснованны претензии местных как мне кажется.

— Ну, хорошо, — я ещё раз мельком оглядела свои записи. — А вот почему к выращенному «в пробирке» мясу такое недоверие?

— А вам самим не кажется, что есть в этом что-то, — Денимо взмахнул руками, да так что мягкая тряпочка, которой он полировал столовые приборы, едва не шваркнула меня по лицу, — противоестественное.

— Гм? Да нет, — я пожала плечами. Раз уж мы с собственным генофондом особо не церемонимся, то уж с продуктами питания сам бог велел. Но эту, последнюю мысль я благоразумно не стала озвучивать вслух. Почему-то осознание того, что нынешнее население Земли практически полностью отказалось от естественного, биологического способа воспроизводства, внушало местным сильный дискомфорт.

— Вы, наверное, просто привыкли, — он посмотрел на меня даже с какой-то жалостью и снисходительностью. — А я пробовал несколько раз. На первый взгляд вроде бы мясо как мясо, только чересчур нежное и ни косточек, ни жилочек в нём, а потом начинаешь понимать, что и вкус какой-то не тот, ненастоящий.

— Ну, ещё бы! Всё-таки это не банальная мышечная ткань, а сложный генетический конструкт на основе грибного мицелия.

— Грибы? — его брови вплотную приблизились к аккуратно подстриженной чёлке.

— А вам что, так и представлялась подёргивающаяся мышца в пробирке? — я даже хихикнула, вообразив себе такую картинку. — Нет, просто грибная недифференцированная масса, растущая на питательном растворе. Цвет, вкус, текстура зависит от вида выращиваемого полуфабриката. Скажем, говядина должна получиться или аналог мяса птицы.

— Но зачем это вам могло понадобиться? Вы что, действительно все там, на Земле повальные гуманисты? Не убий, не обидь букашку и всё такое?

— Да нет, что ты. Переход на биотехнологическое выращивание мяса был продиктован чисто экономическими соображениями, — я поднапрягла извилины, вспоминая кое-что из школьной программы. — Слишком уж затратное это дело — выращивание скота на убой. Ты представь себе, сколько единиц биомассы, того же зерна нужно затратить на выращивание одного килограмма говядины? Пять человек прокормить можно. Ну, это я утрирую, конечно.

— Значит всё дело в целесообразности?

— Точно, — я в подтверждение своих слов ещё и кивнула.

— Ой, что-то вы, ларра, недоговариваете, — он хитро сощурил глаза и, отставив в сторону всё, чем занимался до сих пор, уселся напротив, уложив голову на кулаки. — А кто чуть в обморок не падал, когда я у вас на глазах пресноводного сальпуга разделывал?

— Так это другое. Отвыкли мы от сцен насилия. И можете считать меня двуличной, но я преспокойно съем любую тварь, если мне самой не придётся предварительно её убивать, а потом разделывать. Не люблю, когда пища ассоциируется с конкретными частями тела.

— Да? — он бросил взгляд на уже вывешенное сегодняшнее меню. — Так может нам стоит пересмотреть названия блюд? Например, свиные копытца в пряном соусе заменить на что-нибудь более абстрактное, — не ожидая от меня ответа, Денимо погрузился в какие-то свои прикидки и размышления, а я вернулась к своему списку. Второе:

— Скажите, ларр Сторм, а у вас нет чего-нибудь вроде водобоязни?

— А? — он поднял на меня бессмысленный взгляд и только через пару секунд осознал смысл вопроса. — Нет. Почему? Я отлично плаваю. А это вы, наверное, лидранцев имеете в виду, есть у них там какие-то запреты. Сам-то я с Непры. Да вы вот лучше у ларры Хойл спросите, она вам толковее всё объяснит.

Я оглянулась. Аккуратно ступая по декоративным булыжникам дорожки, к нам приближалась моя помощница. Как всегда аккуратна и идеальна от острых носиков лакированных туфелек до строго-элегантного делового костюма и модельной стрижки. Просто какое-то противоестественное совершенство, которого в отношении себя я даже не пыталась добиться. Добиться-то не пыталась, а мгновенный лёгкий приступ неловкости за свой неофициальный вид ощутила. Мягкие штанишки, рубашка, небрежно повязанный вокруг бёдер платок и поверх всего этого непранские карманы, которые Джед только вчера для меня дошил — не тот вид, который добавляет начальству солидности. А ну и чёрт с ним, зато удобно. О, кстати, заодно, можно будет узнать, почему их никто кроме меня на станции не носит. Вроде бы Джед упоминал, что это что-то вроде их неофициальной одежды.

— Добрый день, ларра. Я решила лично занести свой пробный протокол по встрече миреян, — она передала мне свою планшетку. Вообще-то можно было и просто файл переслать, но Эва почему-то всегда подсовывала мне свою электронику.

— Хочешь, чтобы я прямо сейчас просмотрела? — вопрос был почти риторическим, потому как ответ на него я заранее знала. Да, моя помощница всегда предпочитала начинать разбираться со всеми делами немедленно. И цены бы ей не было, если бы не необходимость давать подробные инструкции в каждом отдельном случае.

— Желательно, — она присела на соседний стул и, обращаясь к Денимо, продолжила: — Если можно, то мне того же, — кивнула на мою чашку и приготовилась ждать.

Я погрузилась в чтение. Несмотря на чрезмерный объём и непривычность некоторых формулировок (сказывалось незнание специальной терминологии), это, несомненно, был самый настоящий протокол. И это был значительный прогресс для неспециалиста, даже не смотря на то, что ей понадобилось два дня на то, на что у меня в лучшем случае уходит полчаса. Я подправила кое-где стиль изложения, значительно сократила количество пунктов протокола встречи и вернула планшет хозяйке, вместе с проделанной «работой над ошибками». Она опустила взгляд, сосредоточилась на исправленном и внезапно заледенела, а в голосе прорезалась требовательность, как будто это она здесь была большим начальником, а я дурёхой секретаршей опять что-то напутавшей в документах:

— Почему? — указующий перст упёрся в вычеркнутые пункты. — Всё это соответствует физиологическим и культурологическим потребностям миреян, и может быть предоставлено автоматикой и сопутствующими службами станции. Я проверяла.

— Всё верно, — я кивнула. — И может, и соответствует, но не является необходимым. Мы, как принимающая сторона, обязаны обеспечить своим клиентам минимально-комфортные условия пребывания. И никаких излишеств.

— Почему? — она снова повторила свой вопрос, однако несколько сбавив тон. Вздохнув про себя, я принялась объяснять те вещи, на которых ранее не заостряла внимание, потому как они казались мне очевидными.

— Потому, что пересадочная станция, в основе своей, это узел транспортной системы и коммерческое предприятие одновременно. Оно обязано быть рентабельным. Любые излишества ведут к перерасходу средств, а частая смена параметров переходных кабин приведёт к преждевременному износу оборудования. К примеру, мы вполне способны весь объём приёмной кабины заполнить водой подходящего состава и можешь мне поверить, миреянин будет чувствовать себя намного комфортнее, чем в своём самоходном автономном аквариуме, но какой расход материала! И что самое интересное, следующим клиентом может оказаться какой-нибудь парапоид, камеру для которого придётся не только экстренно высушивать, но ещё и воздух озонировать.

— Ничего такого я не предлагала, — буркнула Эва.

— Это я утрирую. Для понятности. Или другой пример, с людьми. Может быть, он будет тебе ближе. Если пассажир задерживается на станции дольше шести часов, мы обязаны предложить ему комплексный обед. Это необходимый минимум. А вот трапеза с двенадцатью переменами блюд уже будет излишеством, хотя такие обычаи и можно найти в человеческой культуре.

— Хорошо, это понятно, — она кивнула и вновь пробежалась глазами по планшетным записям. — Но выполнение вот этих пунктов почти не несёт дополнительной нагрузки на системы станции. Они нам практически ничего не будут стоить.

— А здесь уже вступают в игру другие резоны. Политические. Знаешь, как будет выглядеть со стороны, если мы, как представители человечества, будем предоставлять представителям одних рас более комфортные условия, чем остальным? Тем более, если это примет систематический характер? Замаешься объяснять, что это, мол, для тебя ничего не стоило. А может, это вы кого-то не уважаете, а может, ущемить хотите? Ну и всё в таком же духе.

— Понятно, — она развернула другой файл и споро застрочила в планшете какие-то свои заметки. — Значит, предоставление всем равных условий.

— Именно.

— А как определить, что будет достаточным, а что уже излишне?

— Смотри по средним значениям. Среднекомфортная температура, влажность, давление и прочее в таком духе. А вообще, это больше вопрос опыта и твоего собственного чувства равновесия, — я подвигала плечами, словно старалась его удержать. — В одну сторону качнёшь — рискуешь нанести вред пассажиру, — в другую — выйти за смету. Обычно мы оставляем маленький перекос в сторону интересов клиента, но именно что маленький. Небольшой, — я для пущей выразительности приблизила друг к другу большой и указательный пальцы, оставив зазор между ними не толще волоса.

— Однако же, ответственность, — значительно произнёс Денимо Сторм, который всё это время внимательно прислушивался к нашему разговору. — Не-е, я уж лучше останусь при своих кастрюльках и ножичках, — И он бодро застучал длинным сверкающим лезвием по разделочной доске, нарезая неизвестный мне корнеплод фигурной соломкой.

— Нет уж, лучше я буду стремиться к чему-то большему, — передразнила его Эвита, но таким высокомерно-презрительным тоном, что мне стало за неё неловко. И чтобы не обидеть хорошего человека, а заодно сгладить острые углы, я вернулась к собственному опроснику.

— А, кстати, Денимо, вы вроде бы упоминали, что родом с Непры?

— Упоминал, — с энтузиазмом согласился он. Кажется, на нашего доброго хозяина демарш моей помощницы не произвёл никакого впечатления.

— Так может быть объясните, почему ни на ком из ваших соотечественников я не видела вот таких карманов, — я оттянула одну из лямок собственной сбруи, к которой крепился плоский футляр для ID. — Вроде бы они являются весьма популярным элементом вашего национального костюма.

— Э-э, — он внезапно замялся.

— Лучше я отвечу, — встряла Эва. — Это потому, что никому из нас не хочется выглядеть безнадёжным провинциалом.

— Да? — изумилась я. — Так вот, значит как я смотрюсь?

— Не то, — она сморщилась, досадуя на недопонимание. — По вам, ларра, сразу видно что вы с Земли, и НА ВАС, всё это будет смотреться как такой своеобразный фолк-стиль, а если кто-то из наших догадается так вырядиться… Ну я уже упоминала как будет выглядеть.

Я только головой покачала. Надо же какие нюансы игры статусов людей занимают, а я-то в лучшем случае изредка досадую, что мне какого-то там лоска не хватает. Или это просто такое особое состояние адаптационного периода, что отторгаются все внешние атрибуты старого мира? Не знаю, опять же стоит со специалистами проконсультироваться.

— Я бы так не сказал, — между тем попробовал оправдаться Денимо. — Но я действительно перестал носить карманы не потому, что они мне вдруг разонравились, наоборот, мне их здорово не хватает, до сих пор то и дело пытаюсь нащупать нужные мелочи на привычных местах. Но я действительно опасался, что в этом нашем национальном костюме буду выглядеть смешно и нелепо.

— Тогда всё в порядке. Скоро этот вопрос потеряет свою остроту, — я поболтала в чашке остатками чая, одним глотком выхлебала чуть тепловатую жижу и зажевала случайно попавшим в рот цветком. — Меня уже человек пять знакомых спрашивали, где я такую прелесть раздобыла. Так что скоро ваших от наших по одёжке будет не отличить.

— Сомневаюсь. У НАС, — Эва весьма отчётливо выделила голосом это «нас», видимо имея в виду уроженцев Лидры, — такое носить, не принято.

Я развела уши в стороны, потом опять подняла их на макушку и встряхнула головой. Что-то я в этих межпланетных взаимоотношениях не понимаю. Привыкла считать планеты расселения чем-то единым, неделимым и практически неразличимым, а оно вон как. А я не эксперт, не миротворец и потому лучше уж этих двоих вместе не сводить. Осенённая этой мыслью я по-быстрому накидала для своей помощницы план дальнейших действий (нужно было согласовать со снабженцами маркировку пищевых синтезаторов для гостиницы, где принимали инопланетников) и отправила её восвояси.

— Ещё чаю? — нейтрально вопросил Денимо, глядя ей в след.

— Нет. Ещё чуть-чуть и булькать начну, — отказалась я, а потом всё же решилась задать не совсем тактичный вопрос: — Скажите, а вы с Эвой почему-то не любите друг друга?

— Ну что вы, ларра! Это птица не того полёта, чтобы вообще со мной какие-то отношения иметь. Да вы не берите в голову, она со всеми так.

— Да? Не замечала. А впрочем, я-то с ней встречаюсь в основном в нашем рабочем кабинете и наедине. А, чёрт, — внезапно вспомнила я, — забыла у неё поинтересоваться, почему лидранцы поголовно плаванью не обучены, — а то завтра у меня, может, пропадёт настроение заниматься антропологией, а вопрос так и повиснет не прояснённым.

— Спроси у меня, красавица. Отвечу на любые вопросы, — раздался из-за спины молодой и сильный голос. Я радостно обернулась.

— Йёрик! Вы уже приехали? А мы и не знали! А где все остальные? — я с удовольствием повисла у приятеля на шее. И действительно была рада его видеть. Бывали у меня знакомые и более давние и более близкие, но с этими ребятами мы познакомились при таких обстоятельствах, при каких люди становятся либо врагами, либо друзьями навек. А, кроме того, несмотря на то, что через станцию ежедневно проходят громадные толпы народа, мы, её сотрудники, ощущали себя островитянами, отрезанными от остального человечества и нечаянная встреча с давним знакомым всегда оказывалась событием.

— Отвечаю по порядку: остальные сидят в драконьей пещере, нас ожидают, и мы не приехали, мы уже уезжаем, — он отстранил меня на длину вытянутых рук, осмотрел всю, с головы до ног и одарил извиняющейся улыбкой.

— А что вы уже… и…, - я сама себя оборвала, так толком ничего не сказав, и обернулась на Денимо, который хотя вроде бы и не особо прислушивался, но всё равно был слишком близко для того, чтобы можно было говорить свободно.

— Мы уже, — Йёрик заговорщически подмигнул.

— Но вы же не прямо сразу назад отправляетесь?! — продолжала я допытываться.

— Нет. У нас ещё будет время вволю пообщаться, — он слегка приобнял меня за талию и подтолкнул в сторону, где находилась парковка авиеток. — Пока Сашик со своей подружкой кое-что доделывает.

— Гхм. Это ты про Сааша-Ши? И как он относится к такому коверканью своего имени? Не протестует? — это был почти чисто профессиональный интерес. Обычно солеране на такие вещи обижаются, но не потому, что так уж трепетно относятся к чистоте произношения, просто каждое имя — это не бессмысленный набор звуков, как это зачастую бывает у нас, оно обладает вполне конкретным значением, а изменение всего пары звуков может радикально его поменять.

— Попробовал бы он! Это же он получил после того, как попытался всем нам солеранские имена присвоить. И ты бы слышала, какие языколомные конструкции у него получались! — он в восхищении покачал головой. — А, кстати, зачем ты того бедолагу расспрашивала про лидранские обычаи?

Ага, это, значит, мы продолжаем трёп на отвлечённые темы, к серьёзным перейдём только в надёжных стенах драконьей берлоги. Ну что ж, поддержим.

— Да просто так. Любопытно стало, почему даже во время «вечеринок у бассейна» никто из них даже близко к воде не подходит. Я уж не говорю, чтобы в любое другое время подскочить туда, чтобы просто поплавать.

— А, — он отмахнулся, — это совсем просто. Ты вообще-то имеешь представление, зачем МЫ могли понадобиться на такой тихой и цивилизованной планете как Лидра, особенно по сравнению с Непрой? Нет? А всё дело в дикарях, аборигенах, до сих пор живущих при родоплеменном строе. И живущих не где-нибудь, а занимающих все материковые мелководья и крупные водоёмы суши. И почему-то настроенных по отношению к людям крайне агрессивно. И это и есть та проблема по поводу которой мы хотели бы видеть у себя вас с Миком. И кстати, — он склонил голову, прислушиваясь к чему-то для меня неслышимому, — мне тут сообщают, что он уже успешно отпросился с работы, нашёл себе замену и даже успел прибыть на место. Поторопимся.

— А знаешь, если всё обстоит именно так, как ты говоришь, — не обратила я внимания на вторую часть его монолога, — то я мало чем смогу вам помочь. У нас очень мало, да почти нет данных о расах до сих пор не вышедших в космос. Если только какими-то общими соображениями.

— Ну, хотя бы ими. А то у нас свои идеи совсем кончились.