На пути к сверхчеловечеству

2. ВЕЛИКИЙ ПРОЦЕСС

Секрет круга заключается в следующем круге, который непосредственно следует за ним, как секрет стрелы заключается в той цели, в которую она направлена, и, если бы мы могли подняться к хозяину-стрелку, мы обнаружили бы этот секрет секретов, центральную точку, которая определяет этот круг и все другие круги, цель всех целей. Но сказано, что открытия делаются постепенно и что мы должны подниматься шаг за шагом, от орудия к Руке, которая управляет орудием, потому что мы сами начали с того, что когда-то были этим орудием: сначала маленькой жизненной антенной, вращающейся на ощупь вокруг «жизненного я» прежде, чем превратится в ночную бабочку или в сороконожку; затем маленькой ментальной антенной, необъяснимо вибрирующей вокруг хрупкого «я», прежде чем стать человеком среди людей, и эта маленькая антенна, ещё неопределённая, кажется, обходится без чувств и мыслей, чтобы вывести нас к другому Я, еще более значительному, до того дня, пока мы не придем к великому Я и не будем завершены; мы нашли Хозяина всех орудий и завершенный смысл траектории.

Но мы, находящиеся в конце нашего ментального цикла, в этот век служителей его, двойственно пользующихся маленьким думающим «я», каким образом мы узнаем секрет того, что в данный момент кажется нам бесконечным и волнующим «не я», а может быть, даже разрушителем того, что мы знаем прочно, как «я». По правде говоря, дорога прокладывается по ходу, как в лесу. Дороги нет. Она не существует – ее нужно делать.

И когда мы сделаем несколько шагов, как нам кажется, вслепую, мы заметим, что эти шаги на ощупь привели нас к первой прогалине и что всё время мы были ведомы, вплоть до смутных спотыканий, верной Рукой, которая уже вела извилистые меандры сороконожек, потому что на самом деле та цель, которую мы ищем, уже внутри, это – Вечная Цель.

Это будущее, которому миллионы лет и которое молодо, как только что народившийся ребенок; он на все раскрывает глаза, он постоянно очарован. Найти его, это значит выйти в постоянное очарование, в ежесекундное рождение мира.

По меньшей мере у нас есть вехи, чтобы сделать эти первые шаги, и если мы спросим себя о будущем человека («спросим» не так, как теоретик, плетущий свою напрасную нить и добавляющий одну идею к другой, чтобы раздуть ту же самую вечную историю, а как моряк, прокладывающий курс кораблю), то может быть, мы обнаружим какие-то координаты, всматриваясь в древний животный цикл, когда мы еще были только будущим обезьяны. Животное устроено просто. Оно целиком заключено в своих когтях, в своей добыче, в своих органах чувств, в Северном ветре. И когда оно не добывает пищу, оно совершенно спокойно, и в его голове нет даже тени сомнения в своем прошлом или в своем будущем. Оно делает только то, что надо, и в ту минуту, в которую надо. Оно в полной гармонии с универсальным ритмом. Но когда первые более развитые обезьяны начали выходить из лесов, они уже были не такими; они смотрели на мир уже не так прямолинейно: прошлое уже имело свой вес, а будущее свои заботы.

И вот мы на опушке леса из бетона и титана, перед той же самой тайной, но еще более чудесной и не менее бесполезной, в тот самый момент, когда мы останавливаемся среди потока вещей на этот раз не для того, чтобы поразмыслить, а чтобы бросить немой взгляд, подобно слепому, на первого человека, который думает, делает расчеты, страдает и борется.

Мы направляем туда странную антенну, которая вовсе не имеет смысла и которая, кажется, вращается в темноте и, однако, заключает в себе секрет следующего цикла и такие чудеса, перед которыми блистательные ракеты XX века покажутся детскими игрушками варваров.

Мы осуществляем второй возврат к себе, мы стучимся в дверь незнакомого третьего цикла , мы держим нить Великого Процесса.

Как мы уже сказали, секреты очень просты; к несчастью, ментал завладел ими, как он завладел всем, и поставил его на службу своему ментальному, жизненному и духовному «эго».

Он обнаружил возможности медитации и концентрации, более тонкие энергии, высшие ментальные планы, которые являются как бы божественным источником нашего существования, потоки света, которые идут не от Луны и не от звезд, способности более непосредственные и почти сверхчеловеческие – он поднялся вверх по шкале сознания, – но все это только сублимировало и выделило редкие человеческие экземпляры, сублимировало настолько, что, кажется, у этого подъёма нет другого исхода, кроме как только совершить последний скачок, избавившись от двойственности, в неизменный мир вечных истин. И души, может быть, будут спасены, в то время как Земля продолжает вращаться во все более и более сгущающемся мраке.

И то, что должно было быть секретом Земли, стало секретом неба. Завершился самый страшный раскол во все времена, самая черная из двойственностей вписалась в сердце Земли. И даже те, кто должен был быть верховным организатором рода человеческого, стали его дезорганизаторами, разрывающими мир на части: поруганная Земля не имеет другого выхода, как только поверить в самую себя и собственные силы.

Но на этом не кончается нанесенный ущерб; нет ничего более липкого, чем ложь, она прилипает к нашим подошвам даже тогда, когда мы сворачиваем с ложного пути.

Некоторые прекрасно видели земную значимость Великого Процесса – Дзен, Тантрики, Cуфи и другие – и всё более и более дезорганизованные умы поворачиваются к нему и к самим себе; никогда еще не процветало такое количество более или менее посвященных школ. Но старая ошибка не уступает (на самом деле мы не уверены до конца, можно ли это назвать «ошибкой», потому что в итоге всегда оказывается, что так называемая ошибка была пройденным витком той же Правды с тем, чтобы обрести более широкое видение себя).

От великих Мудрецов тех дней и менее великих мудрецов дней сегодняшних требовалось так много усилий, так много обязательных условий, – покоя, строгости, молчания и чистоты, чтобы достичь их более или менее озаренных целей, – что в нашем подсознательном разуме как калёным железом была выжжена идея, будто бы без специальных условий и специальных учителей, без каких-то особых или мистических качеств невозможно по-настоящему встать на этот путь или, в лучшем случае, ре­зультаты будут куда более скудными и пропорциональными приложенным усилиям.

И естественно, это было личным предприятием, утонченным продолжением культуры по книгам. Итак, эта новая дихотомия может быть более серьезной и более вводящей в заблуждение, чем другая между массой неискушенной и «проясненной» элитой, которая жонглирует потоками света, о которых можно сказать все что угодно, потому что это невозможно проверить через микроскопы. Наркотики тоже довольно дешево открывают нам головокружительные возможности почувствовать яркие потоки света. И у нас нет к этому ключа, простого ключа. Однако Великий Процесс, это простой процесс.

Надо полагать, что существует радикальная ошибка в методе и прежде всего в преследуемой цели; а что мы воистину знаем о цели, мы, погрузившиеся в материю, ослепленные натиском мира?

Наш первый инстинкт толкает к тому, чтобы воскликнуть: «Нет! Не здесь! Не на этой земле! Не в этой грязи, боли, сутолоке, не в этом мрачном обремененном мире; из него нужно выйти любой ценой, освободиться от тяжести плоти и от борьбы, от этой скрытой эрозии, где кажется, мы растворяемся в тысячах ненасытных пустяков». И мы заявили, что Цель там, наверху, в небе свободной мысли, в небе искусства, поэзии и музыки, в любом другом небе, но только не здесь! А здесь мы только для того, чтобы постигнуть радость собственного, личного неба – литературного, художественного, религиозного или эстетического, постичь великие каникулы наконец освободившегося Духа. И мы взбираемся, карабкаемся, поэтизируем, наделяем разумом, обожествляем, мы отбрасываем то, что может усложнить, строим защитную стену из наших отшельнических созерцаний, из нашей комнатной йоги, из наших частных медитаций, чертим белый круг Духа, подобно новым духовным колдунам, помещаем себя внутрь – вот и всё.

Но, делая это, мы, может быть, допускаем такую же грубую ошибку, как и примитивный человек в своей первой свайной постройке, который объявил бы, что Цель, ментальные небеса, которое он ощупью открывал, не здесь, не в этой грубой повседневной жизни, не в орудиях труда, не в этих ртах, которые надо кормить, не в этих запутанных сетях и бесконечных капканах, а где-то в отдаленных ледниках и какой-нибудь австралийской пустыне; и он бы выбросил свое орудие. И тогда уравнения Эйнштейна никогда не увидели бы свет.

Теряя свое орудие, человек теряет свою цель; теряя всю эту грубость, боль, мрак, трудность жизни, мы, может быть, погрузимся в блаженство Духа, но полностью потеряем Цель, потому что, возможно, Цель именно здесь, в этой самой грубости и мраке, в этой боли и в этой трудности, которые кажутся нам таковыми только из-за того, что мы ошибочно на них смотрим, как примитивный человек ошибочно смотрел на свое орудие, неспособный понять, что жест, соединяющий камень с палицей, соединял уже кривую наших мыслей с движениями Юпитера и Венеры, и что ментальные небеса присутствуют повсюду, здесь внизу, во всех местах и во всех ненужных действиях, так же, как наши следующие «небеса» находятся у нас перед глазами, скрытые под нашим фальшивым разумным взглядом, заключенные в белый круг так называемого «Духа», который является только человеческим приближением к следующей стадии эволюции. «Жизнь, только жизнь является почвой для нашей йоги», – воскликнул Шри Ауробиндо.

Однако процесс, Великий Процесс здесь, такой же, как он начался с Ледникового периода, но это момент остановки, второго возврата к себе; и то движение, которое он открыл обезьяне, и то, которое он открыл спиритуалисту прошлого или ушедшего века, не являются указателеми будущего направления, это ошибка! Не улучшение того же самого движения, не усовершенствование кремниевого орудия труда или орудия ментального, не более высокий подъем, более утонченная мысль, более глубокая медитация или открытия, которые прославляли бы существующий мир, сублимировали бы старое, создавали бы ореол вокруг отжившего животного; есть совсем другое, совершенно другая вещь, другой порог, который нужно переступить и который отличается от нашего так же, как растение от животного; нужно сделать другое открытие, которое уже здесь, которое полностью меняет наш мир так же, как меняется мир гусеницы под взглядом человека, однако это тот же самый мир, но под разным углом зрения, другой Дух (осмелимся так сказать), – который полностью отличен от религиозного или интеллектуального, или же великого чистого Духа на вершинах Абсолюта, так же, как человеческая мысль отлична от первой вибрации цветка шиповника под лучами солнца, и, однако, это тот же самый Дух, но в более объемлющей конкретизации самого себя, потому что направление Духа идет не снизу вверх, а сверху вниз, и он все более воплощается в материи, потому что сама материя мира мало-помалу освобождается от наших ложных взглядов гусеницы, ложных человеческих или разумных взглядов, или же, скажем, мало-помалу распознается под нашим истинным взглядом, который становится все более верным. Этот новый порог зрения зависит прежде всего от момента остановки нашей визуальной, нормальной, ментальной механики – и это великий Процесс, второй возврат к себе, – но путь к нему абсолютно новый; это новая жизнь для Земли, другое открытие; и чем меньше мы будем отягощены мудростью прошлого, уходом в прошлое, озарениями, правилами морали и добродетелями и всем шумным гамом прежних святынь «Духа», тем свободнее мы станем, выйдем из заблуждения, чтобы совершить открытие, и тем яснее увидим путь, который брызнет фонтаном из-под наших ног, как по волшебству, как бы рожденный самой своей десакрацией (развенчанием таинственного).

Этот сверхчеловек, о котором идет речь, ближайшая цель эволюции, – он не будет никоим образом высшей ступенью человека, позолоченный гипертрофией ментальных способностей и тем более пароксизмом духовным, чем-то вроде полубога в славе излучений, обладающим необъятным космическим сознанием, пересекаемым молниями, сказочными явлениями и «опытами», которые заставят побледнеть несчастного простого смертного, не охваченного эволюцией.

Действительного, и то, и другое возможно, все это существует и есть волшебные опыты, есть сверхчеловеческие способности, которые заставляют бледнеть доброго малого. Это не миф, а факт. Но правда, как всегда, очень проста. Трудность не в том, чтобы открыть новый путь, а в том, чтобы очиститься от того, что не дает увидеть. Путь совершенно новый, абсолютно новый, никогда еще не виденный человеком и не топтаный атлетами Духа, и тем не менее, по нему ходят миллионы обычных людей и совершенно не понимают того сокровища, к которому они прикасаются.

Мы не будем теоретизировать по поводу того, что из себя представляет сверхчеловек, мы не хотим об этом думать – мы хотим создавать его, если это возможно, избегая старых заслонов, старых светил, оставаясь полностью, насколько это возможно, открытыми великому процессу Природу, все время двигаясь вперед, потому что это единственный способ участвовать в нём.

И даже если мы не уйдем очень далеко, может быть, случайно мы выйдем на первую прогалину, которая наполнит солнцем наши сердца и наши души, и наши тела, потому что все взаимосвязано и все будет спасено вместе или же не будет спасено ничего.

Потом придут другие, и они выйдут на вторую прогалину.