На румбе 202

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Кажется, впервые за свою тринадцатилетнюю жизнь Витя так четко ощущает свою полезность для общества. Ведь не кому другому, а именно ему, Вите Шапорину, доверили охрану лагеря от возможного нападения бандитов. Ему поручено в семнадцать ноль-ноль выйти на радиосвязь с базой геологов. Это вам не какая-то ученическая работа на ключе с таким же школьником, сидящим в соседней комнате Дворца пионеров. От того, как проведет Витя эту связь, может быть, зависит человеческая жизнь, не говоря уже о питании для всего отряда.

Витя приподнял голову и грозно оглядел мертвые склоны сопки. Тишина. Ничто не нарушает каменного безмолвия. Весело светит солнце. Из палатки радиста слышен стон — и сразу в ответ журчит ласковый голос Наташи. Это Вите не поручено, но он чувствует себя настолько ответственным, что встает и заглядывает в палатку. Глаза радиста открыты, но смотрят они куда-то мимо Вити.

Наташа снова и снова считает пульс радиста. Витя уже от нее знает, что пульс неестественно замедлен. Знает он и то, что это один из признаков сотрясения головного мозга. Ничего, В семнадцать ноль-ноль Витя будет принимать по радио указания врача, и они с Наташей скоро поднимут радиста на ноги.

Главное, к Володе вернулось сознание. Не совсем, конечно, он то приходит в себя, то опять забывается. Наташа говорит, что Володю все время тошнит, и это очень опасно. Почему опасно, когда тошнит, Витя не понимает. Может быть, это Наташа просто выдумала. Вот в семнадцать ноль-ноль он все узнает.

Витя снова подсаживается к костру, подкладывает ветки. Ветки сырые — дымятся. Но это как раз и хорошо: не будут наседать комары. А который сейчас час? Наверно, прошло не меньше часа, как ушли Арсений Николаевич с Левшой и Колей.

При мысли о Коле задача охранять лагерь начинает казаться Вите менее героической. В самом деле — сидит он себе около костра, помешивает палочкой золу, а в это время Коля принимает участие в задержании «старателей». Интересно, будут «волки» сопротивляться или сразу послушаются Арсения Николаевича? А куда потом девать их в лагере?

Витя знает, что на все эти вопросы ему не получить ответа, но от этого вопросов меньше не становится.

Он идет к палатке геолога посмотреть, который час. Что такое? Ему явственно послышался далекий шум самолета. Нет, не вертолета, Витя отличает добродушное урчание вертолетов от самолетного посвиста. Над их дачей в Мельничьих Ручьях вертолеты летали днем и ночью, даже спать мешали.

Шум самолета надвигался, казалось, со всех сторон. Не успел Витя определить его направление, как самолет на бреющем полете пролетел над лагерем и исчез за сопкой.

На шум самолета из палатки выбежала Наташа.

— Наш! Наш! Наш летит! — закричала она. — Наверно, привез продукты. Сейчас вернется и произведет сбрасывание. Нужно дать ему точный ориентир. Скорей!..

И опять, как в свое время в рулевой рубке на «Богатыре», Витя слышал русские слова, но не понимал их значения, — что такое сбрасывание? Как нужно дать ориентир?

— Ну, что стоишь, как надгробный памятник? — отодвинула девушка от костра недоумевающего ленинградца.

Набрав охапку шеломайника, Наташа бросила его в огонь. От костра повалил густой дым. Он столбом поднялся над лагерем, и тотчас же из-за сопки, только теперь с другой стороны, опять вывернулся самолет. Теперь и Витя видит, для чего нужен ориентир. Самолет пошел прямо на дым. Витя даже голову втянул в плечи, так низко пронеслась ревущая машина. И сразу в нескольких метрах от лагеря, на каменном плато, поднялся белый столб.

— Мука! — крикнула в отчаянии Наташа. — Пропала наша мука!

— Где мука? Какая мука? — ничего не понимая, спросил Витя.

Наташа трагическим жестом указала на медленно оседавшие белые столбы пыли. Витя кинулся к месту, где только что были беззвучные взрывы. На покрытых белой пылью камнях валялись клочья мешковины. Но и на самолете, очевидно, заметили неудачный результат сбрасывания. На третий заход самолет шел уже гораздо выше, вдоль бурной порожистой речушки, бежавшей чуть пониже лагеря.

Вите сверху хорошо видно, как от самолета отделились один за другим три предмета. Как бомбы в кинофильме о Великой Отечественной войне. Первый и второй попали прямо в речку. Несколько раз подпрыгнув, они заскользили по поверхности воды, совсем как в детской игре плоскими камешками «дед бабу перевез». И затонули. Третий предмет, размером побольше, плюхнулся с каким-то чавкающим звуком на береговые камни.

— Скорей, а то не найдешь! — закричала Наташа и, в чем была одета, прыгнула в воду.

Витя на ходу сбросил почтарские сапоги (вот когда сказались преимущества их размера), закатал выше колен брюки и, осторожно ступая босыми ногами по острым скользким камням, тоже полез в быстрину. Вода показалась ему нестерпимо холодной. Инстинктивным движением Витя дернулся обратно к берегу, но в этот момент Наташа обернулась — она уже была на середине речки, и Витя так и замер, как аист, на одной ноге. А ведь в Охотском море, куда юнга, не раздумывая, нырял за Саней, вода, наверное, не была теплее.

Стиснув зубы, Витя двинулся против течения. К счастью, речка оказалась неглубокой. Но быстрое течение сбивало с ног, и через несколько шагов Витя, сам не зная как, очутился на четвереньках.

Наташа еще раз обернулась и что-то крикнула.

Витя попробовал выпрямиться, но ничего не понимающая река вновь поставила его в унизительное положение четвероногого животного.

Наташа разыскала мешок и старалась извлечь его на поверхность. Мешок был чуть поменьше девушки, и поднять его над водой у нее не хватало сил. Но ведь можно вытащить его на берег не поднимая над водой. Витя отлично понимает — нужно только приподнять мешок ото дна и, используя закон Архимеда, тащить к берегу в полупритопленном состоянии.

Если для Вити вылавливание из речки муки было откровением, то для Наташи это дело ее профессии. Неважно, что она ее только начинает. Каждый участник геологоразведочных экспедиций обязан знать, что вода для мешка муки не страшна. Образуется под мешковиной из теста корочка, а внутри муке хоть бы что. Правда, если мешок не прорвался при сбрасывании. А уж если прорвался…

— Подождите, я вам помогу! — Видя Наташины потуги, Витя не мог не прийти к ней на помощь.

— А второй мешок останется рыбам? — спросила девушка.

— Второй? Вот он, второй! — совершенно случайно Витина нога наткнулась на второй мешок муки. Ухватив его за обвязанные шпагатом «уши», Витя весело поволок мешок прямо по каменному дну к берегу.

— Смотри не порви, — строго предупредила Наташа.

Ну, нет! Наташа, очевидно, даже не представляет, чем для Вити является этот мешок. Это не просто тара, заполненная мукой. Это и романтика похода, и его утверждение в жизни. Ведь Витя не только, поборов себя, полез в холодную воду (вот бы мама увидела!) и выудил из нее муку. Мешок ведь прислан отряду с базы по его, Витиному, радиосигналу.

От берега до лагеря мешки отнесли вдвоем — сначала Наташин, потом Витин. Третий тюк оказался кожаным мешком с оленьей тушей. И хотя после удара о камни туша превратилась, по определению Наташи, в мешок с костями, она обещала к приходу товарищей напечь таких лепешек с жареной олениной, что пальчики оближешь.

Витя мог бы без конца слушать гастрономические пояснения, но в палатке застонал радист. Конечно, она там нужней, да и промокла выше пояса. Витя тоже промок, но для чего ж на свете существуют костры? Взяв несколько сучьев, Витя подбросил их в затухающий костер и вновь заступил на вахту защитника лагеря от всевозможных опасностей.

— Кажется, здесь! — сказал Коля. Вот внизу озерко, в котором крючконосый промывал золото, вот песчаное дно бывшего русла, где работал в яме его напарник.

По сигналу юнги маленький отряд остановился. Все прислушались. Вначале Коле показалось, что он слышит характерные похлопывания руки об лоток. Но нет. Ни один звук не доносится со стоянки «старателей».

— А ты не ошибся? — тихо спросил Арсений Николаевич.

— Мабуть, «вовки» сплять?! — высказал предположение Левша.

— Ну что ж, придется разбудить, если спят, — сказал Арсений Николаевич и осторожно пошел к стоянке. Стараясь наступать на носки, чтобы не шуршать песком, за ним, след в след, зашагали Левша и Коля.

Теперь Коля уже уверен, что он не ошибся. Уже отчетливо видны закопуши, спускающиеся тремя ровными рядами к озерку, а вот и потухший костер, и около костра две кучи зеленого шеломайника — постели «старателей».

Геолог подошел к костру и опустил руку в серую золу. Зола уже остыла, но это не был мертвый холод давно угасшего костра. Геолог понял, что костер потушен сравнительно недавно. Еще ни одна утренняя роса не спрессовала поверхность золы, мягкий воздушный пепел разлетался от малейшего дуновения.

Арсений Николаевич беспокойно огляделся по сторонам. «Волки» могли, конечно, не найдя золота, перебраться на другое место, могли и совсем уйти, разуверившись в успешности своей «экспедиции»…

— Ось, дивiться, — прервал тревожные мысли геолога Левша. Нагнувшись, матрос вытащил из-под каменного навеса упрятанный под ним деревянный лоток. Вид лотка еще более обеспокоил геолога. Лоток не успел даже как следует просохнуть, — значит, им пользовались каких-нибудь несколько часов назад. Кажется, самые худшие предположения Арсения Николаевича подтвердились: «волки» отправились на охоту! А в лагере больной радист, девушка и Витя — по сути, совсем еще ребенок.

— Товарищи, давайте-ка быстренько обратно! — заторопился Арсений Николаевич. — Пошли!

— Ни с места! Руки вверх! — раздалась грозная команда.

«Волки»!!! Значит, дичь перехитрила охотников. Значит, пока геолог с Колей и Левшой щупали золу, осматривали лоток, «волки» устроили засаду и захватили врасплох своих преследователей! Скрываясь за скалами, невидимые с места своей бывшей стоянки, они могли теперь безнаказанно расправиться с маленьким отрядом.

Но не страх придавил к земле геолога, а стыд. Нужно же дожить до седых волос и оказаться таким простофилей! На Дальнем Востоке каждый ребенок знает, что дичь часто преследует своего охотника. Идет по следам охотника уссурийский тигр, устраивает на охотника засаду и рысь. Как же он посмел не предвидеть, что это может произойти и с «волками»? Как он мог подставить под удар мерзавцев матроса, доверившегося, ему, мальчика, да и весь шлиховой отряд?

Совсем иначе отреагировал на команду «руки вверх» Левша. Звериным прыжком матрос прыгнул за камень и занял оборону. В сторону окрика направились вороненые стволы централки.

Коля метнулся было за матросом, но, оглянувшись на замершего у костра Арсения Николаевича, так и остался стоять между геологом и камнем, за которым засел Левша.

— Бросай оружие, иначе стреляю! — послышался тот же голос.

— Не надо стреляю! Однако, не «волки»! Однако, другой люди! — раздался громкий крик, и из-за скалы выскочил Леха. — Коля! А-а-а! Коля! — бросился он к юнге.

— Леха?! — обрадовался юнга.

— Конечно, Леха, — радостно засмеялся библиотекарь, — А ты кто думал?

— А я думал, «волки», — признался юнга.

— Э, да вы, кажется, знакомцы! — опуская в кобуру пистолет, из-за скалы вышел милиционер. — Сержант службы охраны общественного порядка Волков, — отрекомендовался он Арсению Николаевичу. — Ваши документы.

— Пожалуйста, — протянул свой паспорт геолог. Он снова обрел способность шутить. — Значит, все же без «волков» не обошлось?

— Вы свои шуточки бросьте! — внимательно разглядывая паспорт, обиделся милиционер. — Чем здесь занимаетесь?

— Товарищ Левша, — вместо ответа позвал матроса геолог, — выходи из своего дота, тут все свои!

— А де ж тi, котри настоящi «вовки?» — поднялся из-за камня Левша. Матрос был одновременно и смущен своим «героизмом» и оставался еще весь ощетиненным, словно ожидая какого-то подвоха.

— Вот это-то главное, что нам всем нужно как можно скорей установить, — сказал геолог. — Товарищ Волков, я надеюсь, вы будете нас сопровождать до лагеря?

— Так точно, — подтвердил милиционер.

— Однако, нельзя девок в тайге одних оставлять, — вмешался в разговор Леха. — Нельзя, если в тайге «волки»!

— Каких девок? — недоумевающе спросил Арсений Николаевич. — Конечно, нельзя, — сразу согласился он, когда Леха рассказал; что у бата с библиотекой-передвижкой остались девочки Ариша и Саня с деньгами для ребят с «Богатыря».

— Арсений Николаевич, — сказал юнга. — Разрешите мне с Лехой пойти за девочками? Я теперь и ночью найду в лагерь дорогу.

— Ночью — это, конечно, хорошо. Только постарайтесь вернуться в лагерь до наступления темноты, — согласился с предложением юнги геолог.

— Есть вернуться в лагерь до наступления темноты, — вытянулся Коля.

— Конечно, правда, — подтвердил Леха.

Арсений Николаевич оказался прав. Костер «старателей» погас совсем недавно. Неизвестной геологу тропинкой они карабкались к вершине сопки в то самое время, когда отряд Арсения Николаевича спускался вдоль русла в низину. Неудачные промывки, как видно, не обескуражили «старателей». Значит, искали не в том месте.

Обнаруженный ими лабаз у вершины сопки, работа там же шлихового отряда Арсения Николаевича, лагерь, который они давно заметили, подсказали крючконосому, что поиск золота будет правильней производить повыше. Иначе зачем бы запасы продуктов для поисковых партий закладывались так высоко.

Появившийся у вершины сопки самолет застал «старателей» недалеко от лагеря. Вначале они не обратили на него никакого внимания — мало ли самолетов летает над Камчаткой! То, что самолет низко пронесся над лагерем, тоже их не удивило — это могло произойти случайно. Но второй заход насторожил крючконосого. Устроившись удобно на скале (можно ведь немного и отдохнуть), он стал внимательно наблюдать за действиями летчика. Так и есть. Предположения матерого хищника оправдались: самолет что-то привез в лагерь. Когда же в воду один за другим упали мешки, он уже знал наверняка: продукты. Такое сбрасывание ему уже не раз приходилось видеть и на далекой Колыме, и в холодной Якутии.

Сейчас в воду бросится все население лагеря. Но за мешками полезли в воду только маленькая девушка да какой-то мальчишка. Крючконосый понял, что взрослых в лагере нет.

Фарт сам сыплется с неба. Только дурак пройдет мимо и не воспользуется. Нет, крючконосый не такой.

Тестолицый не сразу уловил мысль своего дружка, но когда тот растолковал, как легко они могут пополнить свои запасы, — кто же не одобрит?

Они дождались, когда мешки оказались сложенными у палатки геолога, и двинулись прямо к лагерю. План, как всегда, разработал крючконосый, и был он дерзок и прост. Спокойно, прогулочным шагом подойти к палаткам, взять мешки с продуктами и так же медленно удалиться. Мальчишка, который валяется у костра на надувном матрасе, не помеха; девушки нигде не видно; наверно, отправилась переодеться после «ванны» в палатку.

— Топай, как по проспекту, — прошипел крючконосый, когда они подошли совсем близко к лагерю. Сам он шел чуть-чуть позади дружка, укрытый на всякий случай его широкой спиной. — В лагере одна чувиха да какой-то щенок. Берем по мешку, и будь здоров. Шухер никто поднимать не станет. Ну, а если щенок заскулит… — Он так выразительно сжал свой кулак, что тестолицый только удовлетворенно фыркнул. Он понимал своего друга с полуслова, и больше никакой команды ему не требовалось.

Лежа на великолепном матрасе геолога, Витя смотрел в небо. Мальчик наслаждался заслуженным отдыхом. Еще бы. Ведь к его героическим поступкам добавилось выуживание из ледяной воды мешка с мукой. Витя обдумывал очень сложный вопрос: как рассказать обо всех случившихся с ним приключениях ребятам с Кронверкского проспекта — рассказать, чтобы они ему поверили? Он мысленно подставлял себя на их место, и все получалось: рассказ похож на «придумку» — как ребята, чтобы не обидеть друзей, называли обычно хвастливые сказки о несовершенных подвигах.

Тень, упавшая на него, не обеспокоила мальчика: наверно, зачем-то вышла Наташа из палатки. Наташа была такая необычная, что все ребята с Кронверкского мгновенно отступили. Витя повернул голову и увидел рядом с собой «волков». Не узнать их или с кем-нибудь спутать он не мог.

Два страшных лица в кровавом отблеске догорающего на берегу реки костра запечатлелись в мозгу мальчика, наверно, на всю жизнь. Страх, липкий, подленький страх, приковал Витю к матрасу. Страх заставил его закрыть глаза и притвориться спящим. Это было единственное действие, которое Витя мог заставить себя произвести. И это было легко, так как страх парализовал все тело. Сквозь прикрытые веки Витя видел, как первым нагнулся над мешками тестолицый. Он легко подбросил себе на левое плечо мешок с мукой, а мешок с олениной зажал под мышкой. Второй мешок взял крючконосый. И опять Вите показалось, что он наяву видит какой-то фильм, только теперь не из времен Отечественной войны, а из жизни американских гангстеров. Фильмы, на которые не пускала его мама, и поэтому их так хотелось посмотреть.

Не оглядываясь, делая вид, что не замечают застывшего в страхе мальчика, похитители двинулись из лагеря. Шли они так же медленно, как и раньше, только теперь чуть впереди был крючконосый, оставляя между собой и лагерем мощное прикрытие — тестолицего.

Витя почувствовал, как ослабевает страх и на его место приходит жгучий стыд. Вот Коля разве пролежал бы так тихонько на матрасике? Он бы наверняка что-то сделал, но не дал бы ворам уйти с добычей. Это называется оставлен для охраны лагеря и Наташи. Вот о каком «героизме» ты расскажи ленинградским ребятам. Нет, об этом ты будешь молчать. Ты сделаешь вид, что забыл об этом.

Спина тестолицего с мешком раскачивалась все дальше и дальше. Стоп, а что говорил Арсений Николаевич? «При малейшей опасности дать сигнал в воздух красной ракетой». Он показал Вите, как зарядить ракетницу патроном с ракетой и как выстрелить. А может, позвать Наташу? Крикнуть ей: «Наташа, воры уносят вашу муку!» Нет, это сделать Витя не в состоянии. Да и чем сможет помочь Наташа?

Витя представил себе Наташу рядом с верзилой тестолицым, себя, трусливо прячущегося за ее спиной, и даже зажмурился.

Но что же делать? Дать сигнал! Скорей дать сигнал! Это единственное, на что еще Витя может быть способен.

Мальчик скатился с матраса и ужом скользнул в палатку геолога. Ракетница была на своем месте. Дрожащими руками он перегнул пополам пистолет, вставил в ствол патрон с ракетой и выскочил из палатки. До грабителей уже было шагов двадцать. Еще немного, и они скроются за скалой.

— Положи муку! — неожиданно для себя крикнул Витя. Вернее, не крикнул, а прохрипел, так как голос не хотел слушаться своего хозяина.

Грабители даже не обернулись.

— Я кому сказал, положи муку! — еще раз крикнул Витя.

«Старатели» и ухом не повели, но на Витин крик из палатки радиста выбежала Наташа. Увидев грабителей, девушка только охнула и, словно онемев, уставилась на мерно покачивающиеся на их плечах мешки широко открытыми изумленными глазами.

И снова Витя попал в кинофильм. Теперь это была граница, на которую напали враги. Его самого не было в момент нападения, но вот он вернулся и видит уходящих врагов, которые уводят с собой через границу Наташу.

Ракетница сама собой поднялась в Витиной руке, но вместо того, чтобы выстрелом в воздух дать сигнал опасности, Витя направил дуло в грабителей. Он почувствовал, как палец нажал спусковой крючок и грохот выстрела, многократно отраженный эхом, прогремел по сопке. И вслед за этим раздался вой тестолицего. Ракета угодила ему прямо в могучий зад и взорвалась красным сигнальным огнем.

Бросив на камни мешки, перепуганный грабитель покатился по земле, потом вскочил на ноги и с неожиданной легкостью помчался, не разбирая дороги, по склону сопки.

Потеряв защитную спину тестолицего, крючконосый растерянно оглянулся. Размахивая еще дымящейся разряженной ракетницей, прямо на него бежал мальчишка.

— Ах ты, змееныш! — ощерился крючконосый. Быстро опустив на землю мешок, он нагнулся над грудой образцов, высыпанных Левшой из рюкзаков радиста, и, схватив кусок кварца, запустил им в бегущего мальчика.

Вите показалось, что он на бегу ударился головой о каменную стену. Он не почувствовал боли, только в глазах замелькали тысячи искр да солнце стало почему-то багрово-красного цвета. Не выпуская из рук ракетницы, Витя упал и потерял сознание.

И в тот же момент страшный удар матросского кулака сбил с ног бандита. Услыхав Витин выстрел, Левша, опередив на добрую сотню метров своих спутников, только на секунду опоздал, чтобы остановить руку преступника.

Не взглянув на нокаутированного, матрос подбежал к мальчику. Из рассеченной над бровью раны тоненькой струйкой пульсировала кровь.

Матрос достал из кармана носовой платок и бережно обтер Витино лицо — глаз, кажется, цел. Левша зажал пальцем ранку, чтобы остановить кровь.

— От зверюга, що зробив с дитиной, — приговаривал он, прислушиваясь к дыханию мальчика. — Це ж треба немати сердця, щоб дитину таким каменюкой!

Он отшвырнул ногой валявшийся тут же кварцевый осколок, который упал прямо к ногам подбегавшей Наташи.

Девушка машинально нагнулась, подобрала кусок породы и подошла к матросу:

— Что с мальчиком?

— Да ось бачишь? Трохи не убив! — склонился Левша над Витей.

— Бедный! Это ведь он меня защищал! — заплакала Наташа.

— Та кинь ты каменюку! — ткнул пальцем матрос на зажатый в Наташиной руке кварц.

Девушка только сейчас заметила, что она продолжает сжимать острый камень, и уже хотела выбросить его подальше, как вдруг ощутила, что кварц необычно тяжелый. Она покачала его на ладони и привычно поднесла к глазам. В лучах заходящего солнца кусок кварца светился мутно-рыжим цветом, обозначавшим наличие золота. Нет, это были не чуть заметные блестки первых шлихов. Это было настоящее промысловое золото. Крючконосый своею собственной рукой швырнул в мальчика свою несбывшуюся воровскую мечту.

— Откуда этот кварц? — еще не веря себе, прошептала девушка.

— Та он, мабуть, з Володiных рюкзакiв, — оглянулся матрос на рассыпавшиеся образцы.

— Из Володиного рюкзака? — последние сомнения исчезли. — Жила! — крикнула Наташа. — Левша, милый, жила!

— Та нi, жила, здаеться, цiла — тiльки кожу пробив. Це скоро заживе, — приподнял Витину голову матрос.

— Ты ничего не понял! — звонко рассмеялась Наташа. — Наш отряд нашел жилу. Ты понимаешь, настоящее большое золото!

Конечно, это подло смеяться, когда на руках у Левши раненый мальчик, когда в палатке лежит разбившийся Володя. Это Наташа отлично понимала, но что же делать, если она не может сдержать радостный, рвущийся наружу смех?

— А де ж то золото? — заражаясь Наташиной радостью, спросил Левша, поднимая Витю на руки.

— Вот, смотри! — поднесла девушка к лицу матроса кварц.

Рыжие крапинки никак не показались матросу значительными. Наоборот, они даже скорей его разочаровали. Большое золото представлялось всегда Левше в виде россыпи ослепительно сияющих слитков, — в крайнем случае, горкой золотого песка. Но ведь не зря эта маленькая дивчинка училась по золотому делу в школе. Наверно, раз она так говорит, значит, действительно отряд напал на настоящее золото.

— А може, и справдi золото, — сказал Левша, осторожно поднял Витю и направился к палаткам.

Наташе не терпелось скорей вооружиться бинокуляром и молотком, чтобы обследовать все принесенные радистом образцы.

Девушка еще раз потрогала в кармане комбинезона ценную породу, и ей показалось, что от кварца исходит тепло.

В палатке Левша опустил Витю на койку-раскладушку, взял полотенце, вылил на него из фляжки воду и положил на голову мальчика.

Витя открыл глаза и огляделся.

— А «волки» ушли? — спросил он, узнав склонившегося над ним матроса.

— «Волки»? — переспросил Левша. Он совершенно позабыл о сбитом им с ног крючконосом. — Наталко! — крикнул он девушке. — А ну, побудь с хлопцами, а я пiду подивлюсь. Як воно там.

Матрос выбрался из палатки и огляделся. Там, где оставался лежать крючконосый, никого не было. Не было его видно и на склоне сопки.

— Та куды ж це вiн подiвався? — бормотал матрос, заглядывая за все камни, которые могли бы послужить укрытием. Бандит словно провалился сквозь землю, не оставив после себя ни малейшего следа, кроме разорвавшегося при падении мешка с мукой.

Левша привычными пальцами взял щепотку муки. «Крупчатка», — отметил он, прислушиваясь, как скрипит она между пальцами. Громкие детские крики вниз по течению речушки вернули матроса к действительности.

— Однако, держи! Однако, «волки»! — вырвался из шумной разноголосицы детских голосов чей-то знакомый голос. «Леха!» Как сюда попал библиотекарь — матросу уже некогда было гадать. Он помчался вниз по склону на шум голосов.

Крючконосый скоро пришел в себя. Лежа лицом к палаткам, он, чуть приоткрыв глаза, стал незаметно наблюдать за матросом и девушкой. Крик девушки о золотоносной жиле придал грабителю сил. Значит, золото есть. Настоящее, большое золото. Значит, они с дружком действительно не там искали. Но теперь уже крючконосый своего добьется. Он проследит, откуда принесли лагерники эти куски кварца. Он пойдет по их следам и найдет эту жилу. Но для того чтобы это сделать, надо быть на свободе. Надо как можно скорей отсюда выбраться, найти сбежавшего дружка и браться за дело.

Бандит проследил, как матрос с Витей на руках и девушка вошли в палатку, потихоньку стал отползать от лагеря. Вдавливаясь в землю, стараясь слиться с окружающими его предметами, он отползал все дальше и дальше…

Вдруг нога его натолкнулась на что-то мягкое. Крючконосый испуганно дернулся, но тут же вспомнил: это же мешок с мукой! Первой мыслью было все же захватить мешок с собой, но он тут же ее отбросил. Надо скорей смываться, пока этот верзила с пудовыми кулаками не хватился и не бросился в погоню.

Проползая мимо мешка, крючконосый злобно выругался. И дернула же нелегкая привести сюда матроса именно в это время. Ведь через несколько минут они шагали бы уже с многодневным запасом еды далеко от лагеря. Попробуй разыщи их среди нескончаемых камчатских сопок!

Однако сегодня «фарт» окончательно покинул крючконосого. Когда он решил, что расстояние между ним и лагерем уже достаточно велико, и поднялся на ноги, перед ним вдруг выросла группа ребят.

От неожиданности бандит шарахнулся было в сторону, но тотчас же взял себя в руки. Подумаешь! Испугался какого-то пионерского отряда.

Высоко подняв голову, он как можно спокойней пошел прямо на детей.

Крик опознавшего его камчадала полоснул крючконосого, как свист плетки. Мгновенно растеряв все наигранное безразличие, он съежился и бросился наутек. Стоящий на его пути мальчишка с палкой в руке не может быть помехой. Это не препятствие для спасающего свою шкуру бандита.

И действительно юнга уступил дорогу, но, когда тот с ним поравнялся, ловко просунул палку между длинными ногами крючконосого. Споткнувшись, бандит смешно замахал руками и растянулся во весь рост на прибрежной гальке.

Когда к месту «сражения» подбежал Левша, крючконосый уже был пленен по всем правилам. На каждой ноге хищника восседали Леха и Коля, а руки его были прижаты к земле крепкими натренированными руками юных рыбачек — Ариши и Сани-хозяйки.

— Не будешь больше олешек убивать, — приговаривал Леха, извлекая из-за пояса крючконосого финский нож.

— Це ж ця тварина твоего дружка каменюкой, — встряхнул Левша за шиворот крючконосого.

— Какого дружка?! Витю? — спросил юнга, чувствуя, как у него от ужаса пошли мурашки по всему телу. — Витю? Что с Витей? — ухватился он за форменку матроса. — Товарищи, если с Витей что-нибудь случилось, ведь я ни за что не вернусь на «Богатырь».

— Тю, скаженный! — освободился от юнги Левша. — Живой твiй кореш! Ну, зробив цей злидень йому пробоiну в головi. Лежить тепер хлопчiк в iзоляторi.

— Живой! В изоляторе! Леха, ведь я вам тут не нужен? Вы и без меня теперь справитесь? Левша поможет! — скороговоркой выпалил Коля и, не дожидаясь согласия Лехи, помчался к лагерю.

— Коля, подожди, и мы с тобой, — побежали за юнгой Ариша и Саня.

— А де ж це ви взялись? — наконец заинтересовался внезапным появлением ребят возле лагеря матрос. — Вы ж пiшли до теплоi рiчкi?

— Однако, пошли, но не пришли до речки, — объяснил Леха. — Девки, однако, не захотели у батишка сидеть. Спрятали книжки под батишко и пошли за нами. А сюда Коля привел. Он, конечно, хороший камчадал будет, ни разу дорогу не путал.

— А ну, Леха, дай-ка твоего пояска, — попросил Левша, подталкивая перед собой крючконосого по направлению к лагерю. — Треба його трошки спутать, а то цей ужака знов ускользне.

Взяв Лехин ремешок, матрос деловито связал бандиту руки.

— Так буде краще! — с удовлетворением оглядел он классический «полицейский» узел. — А ну, малый вперед!

— Конечно, малый вперед, — сказал Леха, поддерживая рукой сползающие без пояса брюки. — Давай малый вперед!