На стыке времён

Глава 4

Сознание возвращалось медленно, волнами. Будто небольшой прилив, вспышка, и опять небытие и темнота. Но каждая следующая темнота более ощутима, а каждая последующая вспышка все более и более яркая. И еще какой-то мерный, будто из ниоткуда доносящийся деревянный стук.

Невелин открыл глаза. Мутное марево мало-помалу принимало все более и более четкие очертания. Где-то высоко неслись тени, и что-то размытое было совсем рядом. "Ветка дерева, что ли", - подумал он, постепенно приходя в себя.

Пристегнутый к креслу, Григорий лежал внутри спасательной капсулы. Вдалеке, в белизне неба виднелись несколько серых облаков, а прямо над ним склонилось дерево с неестественно огромными, в прожилках, листьями. И еще море. Капсула покачивалась на его волнах, а время от времени доносился тот самый стук, который и вывел Невелина из бессознательного состояния.

Дерево, море. Нонсенс.

Григорий с трудом повернул голову. Только теперь он понял, что означал тот самый стук. Капсулу прибило к берегу, и, повинуясь накатывавшей волне, она мерно ударялась о какую-то корягу, вполне вероятно, обнаженный корень того самого дерева.

- Что ж, надо выбираться, - Григорий с удивлением услышал собственные мысли, произнесенные вслух. Пристально огляделся. Нет, никого рядом не было. Он разговаривал сам с собой.

Щелкнул единственный тумблер. Слетел верхний защитный колпак, расстегнулись привязные ремни. Невелин осторожно встал и, переваливаясь через борт капсулы, скользнул в мутную воду.

Хотя берег и находился рядом, здесь было довольно глубоко. В темноте обступившей со всех сторон воды удалось лишь на ощупь найти что-то, за что можно было схватиться и выбраться на поверхность.

- Спешка нужна при ловле блох, - теперь уже намеренно громко произнес Григорий и засмеялся. В любом случае, он был жив, и это было наиболее важным на данный момент.

Он вновь осмотрелся. Метрах в двух плавно покачивается спасательная капсула, далее только безбрежная гладь моря. А прямо перед ним, высотой метров в пять, крутой глинистый берег. И ни одного более-менее покатого места, позволяющего выбраться из воды. Хотя нет. Невдалеке, слева, на абсолютно голой стене виднеется подобие веревки, свисавшей почти с самого верха обрыва.

Это было совсем близко. Не более десяти метров. Если бы только не отвесная стена, скользкая от намокшей глины, без всякого уступа уходящая в глубину, и на которой даже удерживаться-то трудно.

- В крайнем случае, вплавь, - уверенным голосом подбодрил себя Григорий. - В любом случае, других вариантов пока нет.

Где-то цепляясь за мелкие уступы над водой, а где-то скользя ногами по мягкой размытой глине, Невелину с огромным трудом удалось преодолеть тот самый жалкий десяток метров до свисавшей веревки. Коричневая, в руку толщиной, это была толи лиана, толи очередной оголенный корень какого-то дерева. Хотя, не суть важно. Предстоял подъем.

Посмотрев наверх и оценив величину предстоящей работы, Григорий впал в отчаяние. Ему не преодолеть этой кручи. Просто не хватит сил. Он вспомнил, что никогда не был особо одаренным в плане физического развития. Что лазание по канату в школе у него всегда было на троечку, хотя и твердую, то есть ровно до середины. А сейчас, по скользкой глине, цепляясь за это подобие физкультурного снаряда, да еще и в скафандре... Хотя дело даже не в скафандре, масса которого на самом деле не более обычной куртки.

- Попытка не пытка, - сам себе засмеялся Григорий. - Если не здесь, найдется и более подходящее место, времени навалом.

Прикинув расстояние до края повисшего корня, он решительно прыгнул. Не хватило малости. Пальцы скользнули по краю, едва коснувшись нижней части свисающего отростка. Не удержавшись, Невелин упал и ушел под воду.

- А это не так уж и невероятно, - разговор с самим собой в полный голос придал Григорию силы.- Еще пару попыток сделать можно.

Закрепившись и выбрав более устойчивую позицию для атаки, он вновь прыгнул. И вновь со смехом оказался под водой. Третья попытка также оказалась неудачной. Лишь с пятого раза Григорию удалось зацепиться за корень. Он быстро подтянулся чуть выше и нащупал некие упоры под ногами. В таком положении стало возможным немного расслабиться и передохнуть.

К удивлению Григория, силы возвращались достаточно быстро. Уже скоро он почувствовал, что может продолжать. Но "спешка нужна при ловле блох". Невелин не торопился, выжидая еще как минимум минут пять. Наконец он аккуратно и расчетливо продолжил свое движение.

Как ни странно, но дело пошло. Крепко цепляясь за корень, где-то скользя по глине, а где-то находя даже точку опоры для ног, он медленно, но уверенно пополз к вершине. Время не имело значения. Главное - силы, которых должно было хватить на все восхождение. Именно поэтому при каждой малейшей возможности Григорий останавливался, переводя дух и прислушиваясь к биению сердца.

Наконец, корень закончился. До края обрыва остались какие-то полметра. Вот, подтянись, прыгни - и ты уже на ровной площадке. Но ошибка в конце пути, когда потрачено столько сил...

- Спешка нужна при ловле блох, - оказавшись в подвешенном состоянии почти на самом конце пути, Григорий задрал голову вверх и осмотрелся.

Сквозь запачканный грязью шлем удалось разглядеть нечто наподобие свисающего пучка травы. Аккуратно взяв этот пучок в руку, Невелин осторожно проверил его на прочность. Трава выдержала. Тогда Григорий отпустил корень и, используя новую возможность для передвижения, уже через минуту перевалился через край крутояра, в устилавшую землю пожухлую траву. Он сделал это. У него получилось.

И только сейчас он почувствовал, как нелегко далось ему это восхождение. Сердце бешено билось, по телу стремительно текли уже не способные впитаться в фильтрационную систему скафандра ручьи жгучего пота, а деревья поблизости и часть неба перед глазами застилало огненное марево.

Невелин перевернулся на спину, попытавшись расслабиться. Дыхание постепенно начало приходить в норму. Захотелось пить и, еще сильнее, есть. Но, по мере того, как восстанавливалась способность мыслить, голод и жажда отошли на второй план. Надо двигаться, искать людей, помощь. Здесь нет спасательных служб и оставаться на одном месте, дожидаясь, что кто-то когда-то придет за тобой, по меньшей мере, глупо. А по большей - простое самоубийство.

Григорий встал. Подошел к краю обрыва и тут же отпрянул. Отсюда, сверху, обрыв казался еще выше, круче и неприступнее. Удивительно, что ему вообще удалось забраться на эту небольшую площадку.

- Не торопись, - голосом подбодрил себя Григорий. - Все будет замечательно.

Он осмотрелся. Площадка вокруг имела неправильную форму с размерами приблизительно десять на десять метров. На земле под ногами мягкий ковер из пожухлой травы и гнилых листьев. Также несколько сучков, видимо нападавших сюда с ближайших деревьев. И на всей поверхности ни одного живого растения. Только у самого обрыва толи небольшой куст, толи пучок зеленой травы. Зато буйная зелень по всему периметру. Единым забором, без единого просвета.

Кустарник, состоящий из тянущихся вверх метра на два с половиной - три отдельных, довольно тонких, от силы пару сантиметров в диаметре, ветвей. Здесь были и еще молодые, зеленые побеги, множество задеревенелых покрытых корой веток и даже уже полусгнившие, но все еще удерживающиеся вертикально, коряги. И все это было множественно переплетено тонкими лианоподобными растениями с мелкими оранжевыми листочками. Даже вблизи ни единой щелочки, куда бы мог протиснуться человек. Нигде.

Невелин всем телом навалился на этот ограничивающий его свободу передвижения зеленый периметр. Послышался треск, тонкие ветви прогнулись, но тут же сопротивление усилилось и Григорий явственно почувствовал, как неподатлива эта живая монолитная стена. Вторая попытка также не принесла результата. Нет. Ловушка, сплетенная всего лишь из тонких веток, надежно выдерживала его натиск. Вновь спуститься вниз и идти по берегу моря? Скользя в намокшей глине и поминутно утопая в воде? Идея конечно, если глупее ничего не придумывается.

Спешка нужна при ловле блох. Невелин отошел в середину поляны и внимательно осмотрел свое снаряжение. На поясе под правой рукой почти невесомый, но с очень острым и широким лезвием, нож. Под левой - небольшой лучевой пистолет. На груди скрученная нить-фал с карабином на конце, а в обшлагах рукавов компас и часы, показывавшие половину шестого вечера. "Вот уж самый бесполезный предмет", - усмехнулся Григорий, продолжая, стараясь ничего не пропустить, внимательное исследование.

Еще фонарик, давший довольно сильный луч даже при свете дня, и радиостанция.

- Еще одна бесполезная штука. Кто ее здесь услышит? - снова усмехнулся Григорий, но все же пару раз попробовал дать сигнал бедствия. Ничего, тишина. Скорее всего, это радио не предназначено для работы на большие расстояния да еще в условиях леса, представляющего для него реальную помеху. - Что и требовалось доказать.

Особо не рассчитывавший на реальную пользу от сигнала бедствия, Невелин не очень-то даже и разочаровался. Зато в одном из карманов нашлась целая плитка шоколада. С удивлением рассматривая шоколад, Григорий вдруг вспомнил, как пристегивая его к креслу спасательной капсулы, ноль третий что-то ему сунул.

"А ведь он должен был понимать, что погибает, - пронеслось в мозгу. - Да и обязательность оказания помощи человеку была отключена. Зачем же он сделал это? Затащил меня в капсулу, снабдил пищей? Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения".

Григорий повертел шоколад в руках. Голод, временами слегка напоминавший о себе, пока особо не беспокоил. Плитка переместилась обратно в карман.

- До лучших худших времен, - он снова улыбнулся сам себе. Смеяться было приятно, это как-то подбадривало и вселяло уверенность.

Не особенно рассчитывая на что-то, он подошел к зеленому забору, и резко, вложив всю свою силу, наотмашь рубанул ножом по наиболее, как ему казалось, слабому месту в переплетении лиан. Острое лезвие ножа вошло в зеленую массу как в масло. Стена немного расступилась. В следующий свой удар Григорий уже так вкладываться не стал. Но результат все равно превзошел все ожидания. Ветви кустарника, лишенные связывающих лиан, потеряли монолитность и как карточный домик попадали в стороны. Так, что стало возможным сделать пару шагов внутрь ограждающей поляну изгороди.

Вспомнился какой-то старинный документальный фильм про путешествие в джунглях. Конечно, небольшой нож из экипировки не похож на тяжелое мачете, но по остроте и прочности он вполне мог поспорить с любым холодным оружием того древнего века.

Невелин вновь подошел к краю обрыва. То, что надо идти вдоль берега, не вызывало сомнений, вот только куда? "Спешка нужна при ловле блох". Осмотрись, подумай, действуй.

Направо, на северо-восток, берег почти не виден. Вероятно, он идет или абсолютно прямо, либо даже имеет небольшую выгнутость. А вот в левом, юго-западном направлении тот же самый берег отчетливо просматривается километра на четыре. И идет по небольшой дуге, вдающейся в море.

Григорий выбрал юго-запад. Продвигаясь сюда, он оставит за собой наибольшую по времени возможность держать под визуальным контролем спасательную капсулу. Конечно, вариантов, что ее кто-то ищет, практически нет, но все же. Надежда умирает последней.

При помощи ножа продвигаться в зарослях достаточно легко. Взмах - два шага, еще взмах - еще пара шагов. Рука практически не ощущает никакого сопротивления. Современные технологии с легкостью крушат любое местное препятствие. У растений нет возможности сдержать наступление разума. Только неровное, часто грозящее падением нагромождение корней под ногами - вот то единственное, что более-менее способно создать помеху движению, чем еще способен отплатить кустарник за свое бесславное поражение.

Первые метров двадцать Григорий прошел, что говорится, "на одном дыхании". Затем от частых взмахов начала затекать и ныть рука. Пришлось переложить нож в левую. Но та устала еще раньше. Тогда в ход вновь пошла правая, и так до бесконечности.

Уже начавший терять счет времени Григорий вдруг снова оказался в прогале, очень похожем на тот, из которого вышел. И опять в полном изнеможении повалился на устилавшую землю подгнившую траву. Совсем недалеко качалась спасательная капсула. Взглянув на часы, Невелин с удивлением обнаружил, что прошло совсем не так много времени, как он предполагал. На борьбу с кустарником ушло от силы минут двадцать, а пройти за это время удалось около полукилометра. Ну, может быть, метров четыреста.

- Полтора - два километра в час, - прикинул Григорий, явно преувеличивая свои возможности.

Дав себе возможность как следует отдохнуть, но, не задерживаясь слишком долго на поляне, он вновь углубился в непроходимые дебри. Некоторое время спустя ему даже удалось выработать некий темп движения, при котором он наименее уставал. Взмах - шаги, взмах - шаги, еще взмах... Левая рука. Еще и еще, и еще. Теперь вновь правая рука. При таких чисто механических действиях через какое-то время голова перестает что-либо соображать. Накатывающая свинцом усталость уходит в туман, включился автопилот. Да и зачем еще о чем-то думать? Надо просто идти. Взмах, взмах, взмах... И сколько прошло времени - не важно.

Новый прогал. Новая остановка и отдых.

И новый взгляд назад. Уже километра полтора, не меньше. Щурясь от текущего по глазам пота, Григорий бросает взгляд на часы. Без пятнадцати семь. Значит, на все про все час пятнадцать. Неплохо. Не ожидал.

- Вот и пригодился хронометр, - сухо, сам для себя, засмеялся Невелин.

Стало тяжело дышать. Хотя счетчик остатка кислорода в баллоне еще не приблизился к нулевой отметке, но система нейтрализации в скафандре уже не может справиться с тем обилием влаги, что выделяет тело.

- Какая разница, сейчас или через три часа. Атмосфера пригодна для дыхания, - подбодрил себя Григорий и снял шлем.

Поначалу дыхание сперло. Григорий закашлялся. Нет, воздух был вполне приемлем. Хотя бы по сравнению с тем, что было внутри скафандра. Но одновременно с живительным кислородом в нос пахнуло гнилью с небольшой примесью аммиака и йода.

С трудом подавив желание вновь надеть шлем, Григорий начал дышать ровнее, стараясь подавить в себе возникающие рвотные позывы.

- Спокойно, это всего лишь адаптация. Пахнет не хуже, чем на Черном море после шторма.

На что только не способен человеческий организм! Буквально через десяток минут Григорий уже спокойно дышал, практически не обращая внимания на отвлекающие запахи. И это было действительно лучше, чем пропахшая потом космическая амуниция. Получая больше кислорода, мышцы быстро обрели свою первоначальную силу. Вот только и жрать после этого захотелось еще сильнее.

Отломив небольшой кусочек от плитки шоколада, Невелин решил, что будет сосать ее, как леденец, но, не выдержав предложенной самому себе пытки, просто проглотил, не жуя и даже не успев почувствовать его вкуса. Тут же захотелось еще.

- Нет, только часа через два, - и Григорий со смехом засек время на самом бесполезном предмете его экипировки.

Надо продолжать движение. Усталость и голод порождали лень. Хотелось вот так лежать и лежать на этой мягкой подстилке из разлагавшейся листвы.

- В капсуле должен быть аварийный запас продовольствия, - вдруг вспомнил Григорий. - Да и вернуться к ней по вырубленной тропе будет не так уж и сложно, - он решительно встал.

Ну конечно! В красном ящике за сидением! Там пища и, вероятно, медикаменты. Голод погнал Григория назад, к капсуле, с быстротой кометы. Прикидывая, как он вытащит этот самый ящик с помощью фала, Невелин вспомнил, что забыл шлем на последней стоянке. А без шлема он просто рисковал утонуть в море.

- Спешка нужна при ловле блох, - он все еще смеялся, подбадривая себя.

Пришлось возвращаться за шлемом. Но когда Григорий наклонился, чтобы подобрать его, сбоку, в воде, прямо около берега, проскользнуло что-то темное. Невелин замер. Бесконечная черная тень. Такого огромного живого существа Григорию не приходилось видеть никогда. По едва заметным воронкам, сопровождающим движение морского дьявола, стало ясно, что направляется он туда же, куда до этого направлялся и сам Григорий. На Невелина напало оцепенение. Не шевелясь, будто в забытьи, он проводил глазами этот беззвучно скользящий под водой фантом.

Меньше, чем через минуту что-то округлое, черное как смоль поднялось из воды и целиком накрыло спасательную капсулу. Каким-то глянцевым металлическим отливом мелькнули несколько боковых плавников и далее длинные, раздвоенные конечности, оканчивавшиеся плоскими гребками-ластами. Мгновение, и на поверхности воды, в том самом месте, где только что мерно покачивалась спасательная капсула, не осталось ничего, кроме небольшой ряби.

Невелин замер. Он вдруг вспомнил, что даже не представляет себе, какие чудовища могут обитать в этой мутной воде. В свое время, изучая планету, он обратил внимание лишь на сухопутных представителей здешней фауны. Тогда его еще порадовало, что здесь не было особого множества хищников, способных нанести вред именно человеку. Конечно, был один зверь типа собаки-волка, величиной с небольшого оленя, и еще один громила, обитающий, в основном, на открытых равнинах. Но и тот и другой вряд ли могли появиться здесь, среди этих зарослей. А змеи и прочие мелкие твари, среди которых не было ядовитых, не представляли собой особой угрозы. Правда, среди них было достаточно большое число кровососущих, но это уже больше относится к разряду личных антипатий.

Григорий очнулся. Перед ним все также струилась серая мутная вода, вдалеке покрытая мелкими барашками волн. Чудовище исчезло, будто его никогда и не было. Исчезла и спасательная капсула с аварийным пакетом. Осталась только обида и горечь за свою рассеянность. И уже не хочется смеяться над своими ошибками. Григорий вдруг ясно осознал, как дорого может стоить ему этот досадный промах. Но надо идти.

И вот он вновь с отрешенным упорством продирается сквозь заросли. Без еды и продовольствия. В принципе, даже без определенного плана. Просто так. Идти, чтобы идти. Усталость, жажда, голод. Нож, лианы, упругие ветви, цепляющиеся за внешнюю обшивку скафандра и мешающие на каждом шагу. Кустарник немного поредел, но Невелин даже не обратил на это внимания, просто механически продвигаясь и продвигаясь куда-то вперед.

Солнце на небосклоне заметно снизилось. "Самый бесполезный предмет" показывал около полуночи. Невелин миновал еще две или даже три полянки. Теперь он уже практически не применял нож, напрямую протискиваясь через гибкие ветви окружавшего его зеленого забора. Страшно хотелось пить. И жажда уже заглушала все, включая голод и усталость.

Вода рядом, буквально под ногами, но обрыв, высота которого только увеличивалась, все никак не кончается. И ни единого ручейка или промоины за все время пути, ни одной тропинки или хоть какого-то более-менее пологого участка.

Вытерпеть такое невозможно. Уже слабо соображая, что делает, Невелин пристегнул шлем к страховочному линю и забросил его в воду. Скользнув на обратном пути по глиняной круче, шлем расплескал значительное количество зачерпнутой воды, вместе с тем набрав в себя значительное количество грязи, но вопросы гигиены сейчас мало интересовали Григория.

Припав к ободку, он жадно сделал пару глотков и тут же зло выплюнул. Вода была соленой. Причем не просто немного, как это бывает с той же минералкой, а горько-соленой, да еще и с примесью затхлости. Пить такое опасно. Невелин вдруг отчетливо представил себя разлагающимся трупом, сжимающим руками наполненный водой шлем. Да, когда-нибудь он не выдержит и напьется этой гадости. Шлем улетел далеко в кусты.

- Попытка - не пытка, - попробовал подбодрить себя Григорий, но теперь на его лице не получилось даже вымученной улыбки.

Солнце на небосклоне продолжало клониться к закату, но прохлады это не приносило. Наоборот, становилось все жарче и жарче. И, хотя по телу уже не текли полноводные ручьи пота, но все равно Григорий чувствовал, как скафандр с его системой термоизоляции, истратившей свой ресурс, все более и более напоминает тепловую ловушку.

Скинув скафандр, Невелин попробовал пробраться сквозь заросли босиком в одном спортивном костюме. Нет, невозможно. Колючие ветви тут же разорвали ничем не защищенную одежду, исполосовав кожу в кровь. Ноги пронзила ужасающая боль проколотых ступней. Не сделав и пары шагов, пришлось вернуться.

Со злобой осмотрев скафандр, Григорий вдруг схватил нож и с остервенением принялся выдирать из космического костюма всю внутреннюю начинку. Утеплитель, система термостабилизации, кислородные баллоны и даже бесполезное в этих местах переговорное устройство - все буквально в пять минут оказалось вытащено и заброшено на ближайшие кусты.

Теперь на Невелине была лишь тонкая внешняя оболочка скафандра. Лишенная внутренней начинки, она висела мешком, зато стало заметно прохладнее, а защита от острых шипов сохранилась. Так же Григорий отметил, что и продвигаться в зарослях при сдутом скафандре стало намного легче.

- И какого черта я сразу об этом не догадался, - процедил он со злобой. Впрочем, он уже успел наделать столько ошибок, что о существовании еще одной волноваться просто не было смысла.

Все последнее время он слабо понимал, что, собственно делает. Будто на автопилоте, он все продолжал и продолжал движение. Все сильнее и сильнее мучила жажда. Он уже был готов напиться даже смертельно опасной соленой воды, но шлем-ведро остался далеко позади.

Сколько он прошел, он толком не знал. Часы показывали три часа утра, а местное солнце только-только опустилось к горизонту. В очередном прогале, уже привыкший к однообразному частоколу кустарников, редких деревьев и серой, прогнившей траве, Григорий с удивлением обнаружил нечто новое.

Огромные, воронкообразные листы с толстыми, древоподобными стеблями. Листы полтора-два метра в диаметре, а все растение занимало почти всю площадь полянки. Но, главное, в середине одного из листов виднелось небольшое зеркальце воды. Уставший Невелин сначала даже не обратил на это внимание, но потом, осторожно наклонив лист, так, чтобы ни одна капля не пропала даром, единым махом выпил все, что там было. Совсем немного, всего несколько глотков, со странным привкусом, отдававшим серой. Но Григорию было уже все равно.

Темнело. Наступала ночь. И эта поляна ничем не хуже других, встреченных за сегодняшний день. Кроме того, здесь находилось это огромное растение, срезав которое, можно обустроить вполне сносный ночлег.

Маленький кусочек шоколада как чисто символический ужин. Невелин разлегся на срезанных листах, показавшимися ему просто барской постелью и, с последними лучами уходящей за горизонт звезды, забылся.

А очнулся он от того, что его лицо что-то пощипывало. Еще не до конца проснувшись, Григорий попытался укрыться листом и только потом понял, что это такое. Моросил дождь. Маленькие капли с все учащающимся ритмом барабанили по листьям его импровизированной постели. Невелин почувствовал, как небольшой ручеек воды затек за ворот его скафандра и побежал вниз по шее. Вода.

Царила ночь, на небе ни одной звезды, но непроглядная тьма отсутствовала, скорее, вокруг царил этакий полумрак. Григорий вырезал из листа большой треугольник и, согнув его наподобие желоба, на который улавливал дождевые капли, начал жадно пить. Именно в этот момент ярый атеист Невелин был готов поверить во что угодно, даже в святое Провидение.

- Надо набрать. Во что? - немного утолив жажду, Григорий пошарил вокруг глазами. Но ничего подходящего поблизости не было. А шлем валялся теперь уже слишком далеко. Да и во тьме найти его будет практически невозможно. - Рукава!

Быстро сбросив с себя скафандр, Григорий попробовал отрезать его рукав. Но нож, с легкостью резавший любые растения на этой планете, смог оставить лишь небольшую складку на металлизированной внешней оболочке космического снаряжения. Мягкая, практически невесомая ткань, на деле оказалась сверхпрочной броней.

Понимая, как это глупо, Невелин в неистовстве подставил под стекающий поток воды целиком скафандр, но вдруг вспомнил о пистолете. Из-под вырвавшегося на полной мощности луча пошел пар. Запахло паленой гнилью разрезаемой земли. И всего несколько секунд ушло на то, чтобы отделить оба рукава. Они даже не успели нагреться, вернее, их остудил дождь, который к этому времени уже успел превратиться в настоящий ливень.

Связав одни концы рукавов страховочным фалом, Григорий наполнил импровизированные емкости водой, и, крепко завязав рукава с другой стороны, получил, таким образом, некое подобие бурдюков.

Дождь продолжался. Невелин вновь поднес к губам согнутый из листа желоб. Он пил до тех пор, пока организм просто не воспротивился переизбытку проникающей в него влаги. Затем вновь спрятался под листьями.

- А вот без еды я протяну намного дольше, - с вернувшимся оптимизмом отметил он про себя, и, еще раз критически проверив бурдюки с водой, обхватил их рукой, и удовлетворенно закрыл глаза.

Кругом царила сырость. Но сейчас это было неважно, потому что нагретая за день земля все еще оставалась достаточно теплой. Буквально через несколько секунд Григорий снова спал. Его даже не заинтересовало, откуда взялось то тусклое освещение, так помогавшее ему этой ночью. Он слишком устал, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как удивительный факт наличия света при отсутствии внешних его источников. Впрочем, все объяснялось достаточно просто. Свет исходил из моря. Оно фосфоресцировало.