На воре шапка горит

Глава X НЕСОСТОЯВШАЯ ПРОГУЛКА

— Мы уже домой собирались. Но я еще загорала, а он пошел переодеться. Здесь негде… он стеснительный… пошел к кустам, лежу, а его нет, нет, нет и нет. Я разозлилась… а потом подумала, что там место плохое… в прошлом году утонул кто — то. И так испугалась, будто почувствовала. Я сюда со всех ног бежала. Прибежала, а он лежит уже. Таська опять зарыдала с громкими всхлипами.

— Ну все, все, — утешала ее, прижимая к себе, Митина мама. — Все ведь уже хорошо. Он сидит уже "Скорую" побежали вызывать. Все обойдется.

— Ты как? Как себя чувствуешь? — допрашивал тем временем ошалело озирающегося Васечку Сергей Евгеньевич.

— Да уложите вы его опять, пусть полежит! крикнула Митина мама. — Ему не надо вставать.

Вид у Васечки действительно был неважный. Ив разбитой левой брови до самого подбородка тянулась неровная струйка крови. На подбородке ссадина, гл заплыл, взгляд безумный, непонимающий. И все тело а потеках темно — бурого прибрежного ила. Сергей Евгеньевич, вняв разумному совету, заботливо уложил сын на траву, но расспросы не прекратил. Просто не смог его трясло, как в лихорадке. Мать Васечки, наоборот, потеряла дар речи, она только гладила грязную голову сына и сама уже вся перемазалась той же грязью.

— Кто тебя бил? Ты помнишь, кто тебя бил? — все спрашивал Сергей Евгеньевич.

— Не помню, — так Васечка отвечал на все вопросы.

— Сколько их было? Много? Ребята из Зараева?

— Не помню, — твердил пострадавший. — Темно вокруг. Вижу плохо.

— Да оставьте вы его, — вмешалась Тоша. — Ему же плохо.

Сергей Евгеньевич дико глянул на нее и быстро отвернулся к реке. Он стоял на коленях рядом с Васечкой, держа его за руку. Второй рукой Сергей Евгеньевич прикрыл глаза, быть может, заплакал.

Когда приехала "Скорая" вместе с Петровичем, указующим путь, Васечка чувствовал себя уже немного получше. Сам начинал разговор, жаловался, что болит голова, но всех узнавал и, как сам выражался, "просветлело". Его уложили на носилки и унесли в машину. "Скорая" не могла подъехать поближе из — за неровностей берега. Вместе с Васечкой в больницу уехал Сергей Евгеньевич. Таська осталась со своей мамой. Их обоих отпаивали валерьянкой на Митиной даче, потом чаем. К себе домой они ушли совсем под вечер.

"Рыжик" в тот день так и не ели.

Спать легли рано. Вернее, свет в домике, где укладывались Митины родители и бабушка, не гас в окошке еще долго после полуночи, но Митя, Тоша и Бэн заняли свои раскладушки под тентом еще до одиннадцати. Семен ушел в дом, он предпочитал спать под настоящей крышей.

Сначала молчали, хотя никто и не спал, и не собирался. Но всем было ясно, что просто так они не уснут, еще один разговор обязательно состоится. Его только надо было начать. Эту миссию взяла на себя Тоша.

— Плохо все получается, — сказала она. — И для тебя, Мить, плохо. Чем дальше, тем хуже.

— Почему ты так думаешь? — Митя повернулся, чтобы видеть собеседницу. Хотя бы то, что можно было еще разобрать в сгущавшихся сумерках.

Тоша лежала на спине, подложив руку под голову и глядя в черный прямоугольник тента. И лучше всего виден был ее нос — немаленький, но правильный и аккуратный. "Классический профиль", — сказал когда — то об Ангелевской их преподаватель истории.

— Опять все на твоих друзей думают, — сказала она. — Ты же слышал, что они говорят. Их всех видели в это время на пляже.

— Я еще и другое слышал, — возразил Митя. — Петрович бегал их ловить, так никто и не убегал. Ему сказали, что все они там на бережку загорали и надолго никто не отлучался, только окунуться. А когда слух пошел, что "мальчик утонул", все они там были.

— Долго ли сбегать морду набить, — выразил сомнение Бэн.

— Ты что? — сразу развернулся в другую сторону Митя, его раскладушка стояла посередине. — Ты что, тоже на них думаешь?

— Ни на кого я не думаю. Просто все это надо учесть.

— Он прав, — поддержала Тоша. — И все против них. Смотри сам, — теперь она развернулась лицом к Мите, а Митя к ней. — Тут главное даже не то, что они вроде бы никуда не отлучались с пляжа. Бэн, наверное, прав, побить можно быстро, особенно если к этому еще и готовиться. Тут важен мотив, причины, почему его могли побить.

— Побили и побили, — проворчал Митя. — Мотив еще какой — то… Просто так. Рожа кому — то не понравилась.

— Может, и так, — кивнула Тоша, — но уж очень жестоко. Не помнит даже ничего. Но я не об этом. Я о причинах. Мама этого Васечки рассказала, что его папаша сегодня с утра в Зараево ходил, помнишь?

— Ну, помню.

— Ходил разбираться, и как раз к кому — то из твоих друзей.

— К Лысому — Сереге. Я так понял, потому что Тась — ка его запомнила, когда он ко мне приходил, а вчера, дура, выследила, где он живет. Сама же и рассказала, когда их чаем поили. Только ведь никакого мотобайка у Лысого не нашли. Ни милиция, ни Сергей Евгеньевич.

— Правильно, — согласилась Тоша, — но Васечку сразу после этого, прямо же в этот день и побили.

— Побили и побили, — пробурчал Митя, но совсем неуверенно. Ему и самому не нравилось такое совпадение, даже сердце сжималось тоской, когда он думал об этом.

— Что ты собираешься теперь делать? — спросила Тоша.

— Что и делал, — ответил Митя через минуту. — Буду искать мотобайк и Ленина. Хоть это докажу.

— Мить, ты не обижайся, — приподнялась на локте Тоша, — но вдруг это они его били? Ну не все, а кто — то из них.

Митя ничего не ответил. Тоша продолжила:

— Вот ты и сам сомневаешься. В этом тоже надо разобраться.

— Зачем? — вскинулся Митя. — Чтобы их в колонию отправили? Я что, гад?

— Хотя бы для себя. Мне так кажется. Я бы на твоем месте узнала. Но тут должен узнавать только ты.

— Ага, вы завтра уедете, а я буду тут разбираться. Мотобайк искать, Ленина, и еще это… Ну, правильно, друзья — то мои.

Он отвернулся от Тоши и натянул простыню на голову.

— Я останусь, — лениво протянул Бэн. — Мне сейчас в Москве делать нечего. Родичи меня отпустили, хоть на неделю.

Митина голова вынырнула на волю.

— А ты? — обернулся он к Тоше. Ангелевская мялась, тянула с ответом.

— Ну, я не знаю. Я должна вернуться завтра. Конечно, если бы отсюда позвонить… Как скажет мама.

— Как мама, как мама, — мерзким тоном поддразнил ее Бэн. — Хочешь, я поговорю с твоей мамой.

— Нет, лучше Попов. Он же звонил нам отсюда.

— Завтра же, — пообещал Митя. — Завтра же из Зараева.

Они замолчали, не думая ни о чем, просто все тихо переживали особый момент — момент дружбы. Им всем стало хорошо. Ненадолго.

— Теперь надо решить, что мы будем делать. То есть как действовать, — перешла к делу Тоша. — Я предлагаю прямо сейчас разобраться. Что нам известно. О мотобайке, о Ленине и о… ну, об этом. Эх, зря мы сразу не стали искать мотобайк. Давайте вспоминать. Давай, Мить, ты больше всех знаешь.

К сожалению, предположение Тоши оказалось неверным, даже с некоторым удивлением Митя понял, что о кражах мотобайка и Ленина он не узнал ничего нового с тех самых пор, как начал доказывать невиновность своих друзей. Все это время он опровергал то, что легко было опровергнуть. История с тарелкой разрешилась сама. "На потом" же, то есть уже на сейчас, осталось самое главное, самое сложное, самое непонятное, а теперь еще добавился случай с Васечкой.

— Да, маловато, — заметил Бэн, когда Митя закончил вслух вспоминать, что он знает. — А главное, ни фи непонятно. И как мотобайк они вывели из Дубков…

— А может, не вывели, — встрял в его рассуждения Митя.

— Ну вот, может, еще и не вывели, — присовокупил еще одно неизвестное Бэн. — И как Ленин ушел, непонятно. И почему этот пес не залаял.

— Вот поэтому я и думаю, что вор из Дубков, — оживился Митя. — Вор — знакомый Петровича, у которого полпоселка бывает. И мотобайк этот вор тоже у себя прячет. И Ленина никто другой взять не мог, Нерон даже на Петровича бросается, пока тот его не окликнет.

— Погоди, — остановила его Тоша. — Как на Петровича бросается? Почему?

— Видит плохо. Зато нюх у него и слух, а главное, злоба — самые зверские.

— Не сходится, Ватсон, — торжествующе заметила Тоша.

— Что не сходится? — тут же стал горячиться Митя.

— А то не сходится, что раз он и Петровича без оклика не узнает, то все равно на любого бы бросился и залаял бы, и всех разбудил.

Молчание подтвердило правильность Тошиного вывода.

— Еще хуже стало, — отметил в итоге Бэн. — Вообще непонятно, как Ленина свистнули.

— Митя, подумай, ну кто — то же должен быть, на кого этот чертов пес не залает.

Митя думал об этом прежде, подумал и сейчас, но ничего не придумал.

— Нет таких людей, — сказал он.

— Ладно, давайте пока оставим Владимира Ильича, — предложил Бэн. — Что мы к нему прицепились.

Давайте о мотобайке поговорим.

— Мы потому к нему прицепились, — упрямо не сворачивала с пути Тоша, — что Ленина найти проще, чем мотобайк.

— Почему? — спросил Бэн.

— Ну, потому что это Ленин.

— Раз ты так думаешь, так и разыскивай его ты. А мы будем искать мотобайк.

Бэн неожиданно стал выступать в роли начальника. Впрочем, он действительно был среди них старшим,

— Ладно, я согласна, буду его искать, — согласилась с ним Тоша. — Только мотобайк я тоже буду искать. Давайте про мотобайк.

И опять Митя стал им доказывать, что вор — из Дубков, приводя в подтверждение все возможные аргументы.

— Ну никак, никак его отсюда не вытащить, даже через мою дыру. Хоть малину должны были помять. А то, что кто — то там чего — то по полю катил, так мало ли кто и чего.

— Вообще — то ночью, по — моему, нормальные люди спят и ничего по полю не катают, — засомневалась Тоша.

— Значит, мы ненормальные, — сказал тогда Бэн, — И вообще сейчас полно ненормальных, вот замолчите и слушайте.

Тоша и Митя вновь подчинились, стало тихо, но полной тишины все же не было. Где — то на другом конце Дубков звучала, а если поближе, то, быть может, ревела музыка. Издалека, неизвестно откуда, доносился еще иной рев, рев мотора.

— Похоже на мотобайк, — сказал Митя.

— Может быть, он и есть? — насторожилась Тоша. — Тот, кто его украл, по ночам катается, чтобы не заметили?

— А может, это мотоцикл? — предположил Бэн.

— Или грузовик далеко? — подхватил Митя.

— Или другой мотобайк? — продолжал Бэн.

— Точно, это у новых, — подвел итог Митя. — У тех, что коттеджи за шоссейкой построили. Там таких мотобайков полно. Л в Дубках, похоже, только один и был.

Они снова прилегли, ведь все уже сидели на раскладушках. Опять замолчали, только теперь никто не мог сосредоточиться на своих мыслях. Ворвавшийся в их мир рев мотора теперь только и слышался.

— Где, ты сказал, эти новые коттеджи построили? — спросил через некоторое время Бэн.

— За шоссейкой, перед лесом, на бывшем болоте. Ну вы должны были их видеть, когда с автобуса шли.

— Ах, эти, — вспомнил Бэн. — Только звук — то, по — моему, с другой стороны доносится.

— Ага, ага, — закивала в темноте Тоша. — По — моему, от реки.

Митя молча прислушивался, ему самому все больше казалось, что этот настырный мотор ревет откуда — то с другой стороны. От реки или даже из — за реки. И такое впечатление, что громче и громче. Даже музыка смолкла на другом конце Дубков, а этот не утихает. В воображении Мити сама собой появилась картина, как лихой мотобайщик колесит по песчаным склонам карьера то вверх, то вниз, рассекая тьму светом фар.

— Ну — ка, пошли проверим? — сел на раскладушке Бэн.

— А если это другой мотобайк? — как бы возразила Тоша, но поспешность, с которой она задала вопрос, выдала, что и сама она о том же думала.

— Не проверим, будем потом мучиться, что упустили шанс.

Озвученная Бэном мысль, похоже, витала в сознании каждого.

— Только осторожно, если нас теперь застукают всех троих — все, кранты. Нам уже ничего не простят, — шепотом остерег Митя.

Свет в окнах дома погас, и на ближайших участках царил покой, но они соблюдали все предосторожности. До ограды шли чуть ли не на карачках — Митя впереди, как лучше всех знающий путь, потом Тоша, последним — Бэн.

— Черт, плоскогубцев нет, — присел перед "заштопанной" дыркой Митя. — А отец еще новых проволочек понакрутил, да так, что пальцами не открутишь.

— Дай — ка я, — отодвинул его Бэн, как самый сильный. Он возился во тьме минуты две, потом сдался. — Нет, не получается, только палец себе проколол.

— Что же делать? — прошептала Тоша.

— Стоп, я не слышу, — призвал всех к тишине Митя.

Все замерли. Таинственный мотобайк действительно замолчал. Но ненадолго. Резко и особенно зло ночь рявкнула заводящимся с подгазовкой мотором. И снова неровный треск поселился в ночной тиши.

— Что же делать? — повторила Тоша.

— А через верх? — спросил Бэн. Тоша сразу запротестовала:

— Я не перелезу.

— Я тоже вряд ли, да и заметить могут, — осторожничал Митя.

— Была бы лесенка, — пробормотал Бэн.

— Лесенка? — переспросил Митя. — Лесенка есть, только…

— Слушай, — оживилась Тоша. — А это идея! Где лесенка?

— А если заметят? — сомневался Митя.

— Да никто не заметит, поставим так, чтобы дом прикрывал, — отмахнулся Бэн. — Неси лесенку.

— Я один не донесу.

— Что ж это за лесенка? — удивился, поднимаясь, Бэн.

— Пошли и увидишь.

И прежде чем Тоша успела сказать, что боится остаться одна, друзья скрылись во тьме.

"Это здорово, — совсем невесело думала девочка, — бросили меня здесь". Минута прошла, другая, а может, и больше, а ребята все не возвращались. Наконец она услышала шаги и пыхтение. Первым появился Бэн, он шел согнувшись, явно нес что — то не самое легкое.

— Ни фига себе лесенка, — сказал Бэн, присаживаясь рядом с Тошей.

Лесенка была такова, что Тоша не сразу увидела Митю. Он отставал метров на шесть, держась за последнюю ступеньку,

— Как раз то, что надо, — оценил Бэн, устанавливая лестницу у ограды. — Держите, я первый.

Верхняя половина лестницы вылезла над оградой еще метра на три. Митя и Тоша вцепились снизу. Между ними уверенно пролез Бэн. На верхней кромке ограды он сел, свесив ноги наружу.

— Теперь Митя, — скомандовал он.

— Опять я последняя, — обиделась Тоша.

— Зато ты не будешь прыгать, — пообещал ей Бэн.

Митя быстро вскарабкался вслед за Бэном и спрыгнул вниз с другой стороны. Бэн дожидался на заборе Тошу, придерживал лестницу.

— А дальше как? — спросила Тоша, тоже усаживаясь тем же способом и намертво вцепившись в ограду. — Ты обещал мне, что я не буду прыгать.

— Не будешь, не будешь, — подтвердил Бен.

Он подтянул лестницу на себя и перевесил ее на другую сторону ограды так, что лестница верхом уткнулась в землю.

— Спускайся, — предложил он Тоше. — А ты страхуй.

Скоро все они были уже вне поселка. Лестницу спрятали в кустах. Мотор все еще тарахтел, но следовало спешить.

— Теперь куда? — спросил Бен.

— Через овражек, там грязно, ручей, но я знаю, где доски, — Митя стал спускаться в овражек первым. За отставленную назад руку держалась Тоша, другую руку она протянула Бэну, так они и двигались вниз — цепочкой.

— Доски широкие, удобные, — успокоил их Митя уже на дне.

Благополучно миновав препятствие, они оказались в поле. Вновь прислушавшись, Митя уверенно побежал в сторону реки уже привычным путем, которым уже столько раз бегал. Бен догнал его только на берегу, где Митя сам остановился и ждал друзей.

— Ну ты спортсмен, — тяжело дыша, еле выговорил Бэн.

Потом подбежала Тоша.

— Черт, не видно же ничего. Я чуть ноги не переломала.

— Это Митя… такой молодец. — все еще не отдышавшись, а потому отрывочно говорил Бэн. — Прет. Как танк. Будто с фарой.

— Знакомое все, — бросил небрежно Митя. — Спускайтесь здесь, только аккуратно, справа крапива.

— Где крапива? — испугалась Тоша. — У меня ноги голые.

— Ладно, я первый, а ты мне руку давай.

Он ловко спрыгнул на первую кочку обрыва и, обернувшись, подал руку "даме". И когда Тоша, ухватив его ладонь, осторожно стала спускать одну только левую ногу, медленно приседая, Митя на мгновение обернулся и глянул во тьму за спиной, туда, откуда по — прежнему доносился далекий рокот мотора. Обернулся и увидел большую звезду, не быстро, но и не медленно летящую по небосводу.

— Стой, — сказал он.

— Почему? — остановилась Тоша.

— Прогулка в ночи отменяется.

— Почему? — повторилась Тоша,

— Потому что это не мотобайк.

— А что это? — спросил уже Бэн.

— Дельтаплан с мотором. Вон он летит, видишь, с фарой.

— Ух ты, — сразу заметила Тоша. — Как НЛО.

— Они и днем здесь летают, чаще по выходным. У них на пригорке там стартовая площадка. А этот но чью полетать захотел.

— Романтик, — не то пошутил, не то позавидовал Бэн.

Возвращались они не так быстро, как добежали до речки. Дельтаплан полетал еще в темном небе большими кругами, пошел на посадку, и вскоре рокот мотора смолк. Летающая звезда спустилась с небес на землю.

Лестница помогла им благополучно вернуться на участок. Еще какое — то время ушло, чтобы вернуть лестницу на ее обычное место с боковой глухой стороны дачного дома на пару здоровенных гвоздей. Никто их не видел, не слышал, и все трое снова расположились под тентом. Не прошло еще л минуты, как уставший Митя уснул.