На золотом крыльце… Англия. Истории об истории

Глава 56 Георг VI

Короли все стали скучные, благородные и негероические, ну, так, в рамках норм приличия. Как очередной персонаж. О котором мы смело и замылено можем начать повествование со слов «он не должен был стать королем…»

Должен, не должен… какая разница? Стал — правь. Георг VI тоже так решил и, отложив свои юношеские мечты и наивные чаяния романтического толка, принял корону с восхитительной самоотверженностью. Тут, конечно, сарказм, но и доля правды. Мы же помним какая это нелегкая и, главное, неблагодарная работа. А когда в Европе Гитлер завозился? То-то же.

Вот Георг очень в этом вопросе отметился. Увещевательной политикой. Все пытался призвать к благоразумию и собирался собственной персоной приехать, чтобы объяснить Адольфу, что он не прав. Сейчас нам это кажется глупостью, а тогда даже Черчилль, любимец нашего персонажа, был абсолютно с ним единодушен в этом заблуждении. Но, как мы с вами знаем, ничем хорошим это не закончилось. Для любителей видеть во всем позитив, могу добавить, что король откорректировал свои дефекты речи, чтобы иметь возможность обратиться к народу и рассказать, что Гитлер сволочь, всем кранты, но будем бороться, кип калм и все такое. Хотя, когда пару лет спустя, в нескольких метрах от королевской резиденции упала бомба, наш герой чуть было снова не начал заикаться.

Курил, потерял одно легкое, в итоге умер. От курения, не от легкого. Перед этим родил двух дочерей и поразительно проникся подвигом жителей Сталинграда так, что заказал для них небесной красоты церемониальный меч, в качестве знака восхищения их мужеством. Вот и все. Все! Ни скандальных выходок, ни романтических приключений, ни какой маломальской подлой гадости. Образец английского джентльмена. Даже женился-то он на леди, что выросла из девочки, которая в детстве угостила его вишней. Эталон морали и порядочности: скушал вишенку — женись.

Это, наверное, хорошо, что такой достойный человек управлял страной, когда она рушилась как империя, а гнусные фашистские самолеты добивали ее столицу. Но нам-то хочется этакого, чтобы он сигал из окна с подвесками герцогини, на вороного коня и с криками «эгегей, б…я!» несся по мостовой, пряча подвески. И, давайте, письмо любовное, нет, политическое, засунув их внутрь белой батистовой рубашки, красиво развевающейся от бешеной скачки. А испанский шпион в бессильной злобе кусал свои супостатские усы, прислонившись головой к роскошно-бархатным бордовым шторам, обрамляющим распахнутое окно, на подоконнике которого темнела царапина от королевской шпоры.

Так вот, не было такого. Все было правильно и скучно.