Начало

Глава 21

Видимо, Боги были ко мне благосклонны — ночь прошла спокойно, и вот уже я, в новом костюме и сапогах, с кинжалом на поясе и волнением в душе подходила к вратам Академии. Сегодня над ней не разливалось привычное радужное сияние, что, впрочем, не делало её менее величественной. Насчет сияния мне объяснила Тина — это был оптический эффект защиты, не позволяющей войти и выйти никому, на ком не было специального пропуска-артефакта. Врата Академии, высотой в девять метров и шириной в шесть, открывались только во время экзаменов, а также больших академических балов, куда приглашался весь свет высшего общества Каэрии. И сейчас в них вливался поток карет и всадников в роскошных одеждах. Интересно, будет ли среди поступающих в этом году хоть один простолюдин?

Войдя в ворота, я оказалась в широком дворе, где из карет выходили разодетые дамы и кавалеры и спешивались всадники, втягиваясь более узким ручейком в гостеприимно распахнутые ворота поменьше, что вели во внутренний двор Академии. Выждав минутку, когда никого поблизости не было, я проскользнула во внутренний двор и уселась на небольшой скамейке в углу, невидимая почти никому. Я же могла видеть все происходящее.

М-да, тяжело мне придется! Пока я не видела ни одного простолюдина — только знать, её представителей было легко узнать по носимому на среднем пальце правой руки перстню строго оговоренной формы. Хотя и тут было заметно расслоение между провинциалами и тарами столицы — робкое заискивание первых и высокомерная снисходительность вторых. Роскошные платья и прически, расшитые золотом и камнями камзолы, блеск драгоценностей — словом, все это больше напоминала сценку из дворцовой жизни, нежели сбор абитуриентов. Вдруг у входа во двор я заметила оживление, и с удивлением увидела, что к находившимся во дворе людям присоединились пятеро эльфов, точнее, двое эльфов и три эльфийки. Держались они так, как будто оказывали всем честь своим присутствием, небрежно кивая в ответ на поклоны и реверансы аристократов. Неужели они тоже будут здесь учиться? Настроение портилось стремительно, эльфы относились к полукровкам еще хуже, чем люди.

Боги, ну хоть кто-нибудь нормальный должен сюда поступать! В том, что я не найду общего языка со знатными сокурсниками, я и не сомневалась — достаточно было посмотреть на их общение между собой, чтобы понять, где в их представлении место для полукровки. Я горько усмехнулась: знали бы они, кто я на самом деле! Впрочем, я ведь была к этому готова, не так ли? Внезапно поведение присутствующих изменилось, раздалось шушуканье и презрительные смешки, головы поворачивались к входу. Я с любопытством вгляделась туда и увидела… валькирию.

Ее трудно было описать иначе — вошедшая во двор девушка словно сошла со страниц Старшей Эдды — высокая, статная, полногрудая. Светлые, почти белые волосы заплетены в толстую косу до пояса. Одета она была по-мужски, а меч на поясе говорил о том, что задевать его хозяйку небезопасно — судя по длине рукояти, на которой с привычной уверенностью лежала рука девушки, и ширине лезвия это был как минимум полуторник.

Она шла по двору, сопровождаемая насмешливыми шепотками, и явно направлялась в мою сторону. Неудивительно — если она воин, то тут же определила, где находится наиболее удобный наблюдательный пункт. Несколько шагов, и она стоит передо мной, удивленно рассматривая мои уши, я в ответ уставилась на нее.

Красивая! Правильные черты лица, большие голубые глаза, довольно темные для блондинки брови и ресницы, прямой нос, пухлые губы. Она могла бы показаться типичной блондинкой из анекдотов, не будь её взгляд столь прямым и резким — это был взгляд воина, и сейчас она оценивала, станем ли мы союзниками или врагами. Я смотрела ей прямо в глаза, никто из нас не отводил взгляда. Вдруг она улыбнулась и протянула мне руку:

— Я Сигни, из народа Туманного моря!

— Я Алиэн, можно просто Лин. Рада познакомиться с тобой, Сигни! — ответила на рукопожатие я. Да, я верно назвала её валькирией — народ Туманного моря жил на северных островах, и были они мореплавателями и воинами, подобно викингам Земли.

— Ты полуэльфийка, да? — видимо, церемонии ей были незнакомы, — у нас просто таких не бывает, вот и спрашиваю.

— Да, все верно. Скажи, Сигни, а как воительница с севера попала в Академию Тар-Каэра?

Она слегка смутилась:

— Ну, у нас магов почти не рождается, а без них туго. А я как-то с отцом ходила на материк, там мне маг и сказал, что у меня есть дар. Наши старшие посовещались да решили, что надо мне учиться, вот и послали меня сюда, — она пожала плечами.

Сигни уселась рядом со мной, кивнула на расхаживающих по двору аристократов и спросила:

— А тут что, все такие? Я когда-то птицу видела, павлин вроде называется, так похожи очень!

— Я уж думала, что вообще никого не встречу, с кем поговорить можно будет! Так что очень рада, что с тобой познакомилась, — усмехнулась я. — У меня подруга есть, она уже в Академии учится, так у нее на курсе вообще кроме нее одни аристократы!

— Не повезло ж ей, — покачала головой Сигни, — ой, смотри, еще один не из этих!

И правда — в ворота прошел невысокий крепыш с арбалетом за плечами, насторожено поглядывая по сторонам.

Ворота уже начали закрываться, когда в них проскользнул последний поступающий, его вид заставил меня мысленно застонать. Боги воистину смеются надо мной! Я надеялась, что учеба в Академии заставит меня забыть о моем наваждении? Как бы не так! Во двор, сопровождаемый пораженными взглядами и шепотками, стремительно вошел черноволосый эльф. Тот самый, которого я встретила в переулке. Тот, в чьих объятиях я сходила с ума от желания во сне…

Я тайком любовалась им, стараясь не выдать своих чувств. Он весь был словно вызов собравшимся здесь аристократам и его соплеменникам: черный как ночь и строгий словно военная форма камзол без единого украшения, такие же черные брюки и сапоги, лишь только белый шелк воротника и манжет без привычных кружев нарушали облик этакого «ночного принца», подчеркивая необычный для эльфа цвет кожи — не белоснежный, а словно чуть тронутый загаром. Непривычно короткие для эльфа — лишь самую малость ниже мочек ушей, и черные словно вороново крыло волосы откинуты назад. Широкий кожаный пояс и меч в простых ножнах дополняли образ — воин, смертельно опасный и смертоносно притягательный…

Впрочем, долго переживать об этом мне не дали — по двору разнесся звук гонга, и все повернулись в сторону самой высокой башни, на фоне которой возникла и начала произносить речь иллюзорная фигура мага в белой мантии ректора Академии:

— Приветствую вас всех в славной своими традициями Академии магии Тар-Каэра! Вы, присутствующие здесь, решили изменить свою судьбу, став магами. Не всем из вас удастся пройти Испытания, не все из тех, кто пройдут их, станут полноправными магами. И все же сегодня — ваш первый шаг в новую жизнь! Сейчас откроются двери, и вы по одному войдете в них, если дверь приведет вас в зал, значит, у вас достаточно магии для начала обучения. Если же нет, вы снова окажетесь во внешнем дворе. Спорить и протестовать бесполезно! Тех же, кто пройдет в зал, будут ждать экзаменаторы, что проверят вашу готовность к учебе. Так идите и испытайте себя!

Как только смолк голос мага и его фигура растаяла в воздухе, беззвучно отворились центральные двери. Приутихнувший с началом речи ректора двор заполнился шумом, а к двери потянулся тонкий ручеек поступающих. Впереди всех шли эльфы, за ними следовали наиболее разодетые аристократы.

— Похоже, нам придется идти в хвосте, — раздался негромкий голос. Мы с Сигни повернулись и с интересом уставились на произнесшего эти слова, им оказался тот самый парень с арбалетом. Невысокий, крепкий, одетый как охотник, с карими глазами, русыми волосами, и некрасивым, но живым лицом с короткой бородкой. Он поклонился нам:

— Меня зовут Дойл, прелестные нари.

— Я Лин, это Сигни, — представилась я, — а ты тоже не из знати?

— Не-а, хорошо, что я не один такой, — он подмигнул нам, — будем дружить?

Сигни пожала плечами, я хмыкнула:

— Почему бы и нет? Если мы все поступим, конечно!

— Кстати, а почему он еще не вошел, — спросил Дойл, кивнув на стоявшего неподалеку каллэ’риэ, — эльфы же уже все прошли? И вообще, разве эльфы такими бывают? — обратился он ко мне.

Я увидела, как острое ухо черноволосого слегка шевельнулось, похоже, он слышал наш разговор.

— Так как, Лин? Ты ж должна знать, ты ж сама остро… Ой, прости, — Дойл покраснел.

Я пожала плечами:

— Ну остроухая, так что? Вот ты, — обратилась к Дойлу, — обиделся бы, если бы тебя назвали бородатым?

— Нет, чего обижаться? Я такой и есть!

— Ну а я остроухая, пусть мои уши и не такие острые, как у чистокровных. А черноволосые эльфы бывают, только они не совсем обычные, и зовутся они каллэ’риэ.

— А что это значит? — вмешалась Сигни.

Я замялась, не зная, стоит ли отвечать, как вдруг услышала знакомый голос, в котором привычный мне бархат сменился сталью:

— Что ж, нари, и почему бы вам не рассказать своим друзьям, кто мы такие?

Я подняла глаза и смело встретила взгляд зеленых глаз:

— А может, вы сами им расскажете об этом?

— каллэ’риэ значит отверженные, — бросил он, отворачиваясь.

— Или избравшие свой путь, — тихо произнесла я вслед ему древнее значение этих слов, что вычитала в одном из древних фолиантов в замке, заставив его обернуться на секунду и бросить на меня какой-то странный взгляд.

— Уфф, мне на секунду показалось, что он всех нас убьет, — призналась Сигни, — расскажешь потом, хорошо?

— Возможно, — бросила я в ответ, продолжая провожать взглядом мое наваждение. Все-таки он потрясающе красив, а движется как! Ладно, не время думать об этом — в дверь проходили последние аристократы. Переглянувшись, мы последовали за ними.

— Да помогут нам Боги! — произнес Дойл, и мы переступили порог, оказавшись в огромном зале, все трое. Первое и самое важное испытание было пройдено, я чуть расслабилась и огляделась по сторонам.

Залитый светом зал напоминал дворцовый: солнечные лучи, проходящие сквозь витражи в узких стрельчатых окнах, бросали радужные отблески на паркет пола и деревянные панели стен, выполненные из светлого дерева. Вдоль стен тут и там стояли кресла, сейчас занятые юными тари и окруженные кавалерами. Удивило меня количество оставшихся абитуриентов — судя по всему, примерно половина отсеялась на первом этапе. Странно, а кто мешал им найти мага и попросить его проверить, есть ли у них магическая сила? Или уверенность в своих силах была так высока? Впрочем, какая разница? Чем меньше их будет, тем лучше!

Буквально через минуту после того, как наша троица появилась в зале, посреди зала снова возникла и продолжила речь иллюзорная фигура ректора:

— Вы прошли первый этап испытания, сила каждого из вас в потенциале достаточна для того, чтобы с честью нести звание мага! Но сила — не все, что нужно магу, ибо знание и разум — его оружие! И следующее испытание отсеет тех, кто знает недостаточно для учебы в Академии!

Голос смолк, фигура растаяла в воздухе, и в зал вошли двое — полноватая, среднего роста женщина и высокий сухощавый мужчина, оба в серых мантиях. Взгляды присутствующих обратились к вошедшим, мужчина оглядел нас строгим взглядом и объявил:

— Сейчас вас ждут экзамены на общие знания. Начнем мы с чтения и письма, навыки в которых проверит тари Ирмана, — он повел рукой в сторону женщины, — полагаю, для большинства из вас это не составит ни малейшего труда. Вы будете заходить по одному в эту дверь, те, кто пройдет это испытание, пройдут дальше. В следующем кабинете я проверю вас на способности к математике и логическому мышлению, и это будет последним испытанием. Что ж, желаю вам удачи!

Сигни поежилась:

— Ох, страшно мне что-то! Не больно-то я с математикой дружу, хоть мне и нашли учителя, как узнали про то, что магичкой стать могу!

— Постой, а как же вы по морю ходите? — удивилась я, — разве ж без математики это можно?

— Да это ж только старшой на корабле да помощники его и умеют, остальные-то только и знают, что биться да паруса тягать! А то что, в плаваниях побывала?

— Нет, с чего ты взяла? — удивилась я, — я и моря-то не видела ни разу!

И правда, не видела — во всяком случае, в Аллирэне.

— А говоришь, ровно одна из наших, сухопутные-то все твердят, что по морю плавают!

Я пожала плечами:

— Слышала как-то, будто моряки не любят, коли так говорят, да запомнила! А у тебя, Дойл, с математикой как? — обратилась я к парню.

— Считать могу, а чего посложнее, — он вздохнул и пожал плечами, — не знаю, я ж так, по верхам нахватался. Уж коли поступлю, так наизнанку вывернусь, но не хуже других буду. А что это он за слово странное еще сказал, лохическое мышление вроде?

Я подавилась смехом:

— Логическое, Дойл, а не лохическое!

— Да разница-то? — он махнул рукой.

— Ой, поверь, есть разница, — я еле сдерживала смех, — а логика… Как бы это объяснить… Что-то вроде умения делать выводы и рассуждать… — я растерялась, ну не цитировать же ему учебники по философии? Впрочем, я и сама не больно-то их помнила…

— Это как если я следы вижу и знаю, что ночью дождь был, то по ним могу определить, какой зверь и когда прошел? — морща лоб, спросил Дойл.

— Да, и это тоже можно назвать логикой, наверное. А вообще есть разные задачи на проверку логики.

— Это какие? — заинтересовалась Сигни.

— Ну, разные… Например, если на картинке будет яблоко, огурец, хлеб и кошка, что лишнее?

— Не знаю, а что? — от Дойла.

— Кошка, все остальное — еда.

— Ну, кошку тоже съесть можно, — задумчиво протянула Сигни, — но смысл я поняла…

Пока мы болтали, народу в зале становилось все меньше. Каждый раз, как наступала пора войти следующему соискателю, дверной проем освещался серебристой вспышкой, и в конце концов мы остались втроем. Сигни поежилась:

— Пора, что ли? Можно, я первая?

Мы с Дойлом переглянулись и кивнули.

— А я следующий, ладно? — обратился ко мне Дойл.

— Хорошо, договорились! Удачи, ребята! — от всего сердца пожелала я.

Прошла Сигни, за ней Дойл, я ждала, пока наконец серебристый свет не пригласил и меня войти. Я сделала шаг и оказалась в небольшом кабинете, ничем не отличающимся от обычных классов в моем прежнем мире. Ну, не считая размеров, музейной красоты окон, парт и стульев из дорогих пород дерева и отсутствия доски. На невысокой кафедре располагался стол преподавателя, впрочем, сейчас он пустовал — экзаменатор сидела за первой партой в среднем ряду.

— Добрый день, тари Ирмана, — склонила голову я.

— Добрый день, нари, — она вдруг усмехнулась, — знаете, а вы внимательны. Только трое кроме вас запомнили мое имя, и двое из них были непосредственно перед вами. Как вы полагаете, почему именно они?

— Возможно, потому, что для людей невысокого происхождения привычнее обращать внимание на важные вещи? Или считать важным то, что аристократы таковым не полагают?

— Возможно, — она кивнула, — что ж, нари, полагаю, экзамен вам не особенно нужен, однако формальности следует соблюсти. Прочтите этот текст, — и она протянула мне книгу каких-то стихов.

Я прочла, невольно поморщившись — качество стихов оставляло желать лучшего.

— Что, вам не понравились стихи? — заинтересовалась тари, — а почему?

— Рифма примитивная, сравнения банальные, — пожала плечами я.

Тари Ирмана довольно улыбнулась:

— Слава Богам, хоть кто-то разделяет мое мнение! Хорошо, нари, теперь небольшой диктант, возьмите перо и бумагу.

Она продиктовала мне небольшой текст, просмотрела результат и довольно кивнула:

— Отлично, нари, вам пора на следующее испытание.

— Благодарю, тари Ирмана, — я поклонилась и прошла к следующей двери. Войдя, я с удивлением обнаружила, что в кабинете по-прежнему находятся Сигни и Дойл. Оба бледные, напряженные, они сидели на одной из задних парт, а на передней располагался тот самый тар в серой мантии.

— Проходите, нари, присаживайтесь, — приветствовал он меня. Вы готовы?

— Да, тар, — кивнула я.

— Ну что ж, начнем… Сколько будет тринадцать умножить на двенадцать?

— Сто пятьдесят шесть, — тут же ответила я, удивленно взглянув на него, что это за математика для второго класса?

— Отлично, а семнадцать на двадцать один?

— Триста пятьдесят семь.

Нет, я конечно не ждала вычисления поверхностных интегралов второго рода или теории инвариантных подпространств, но это что, шутка? Умножать двузначные числа?

Преподаватель с интересом посмотрел на меня:

— Найдите три числа, которые при попарном сложении дают в сумме двадцать, тридцать и сорок.

Знакомая задачка!

— Пять, пятнадцать и двадцать пять, — мило улыбнулась я ему.

Его глаза блеснули азартом:

— Нари, а вы молодец! Ответите еще на пару загадок? Не для экзамена, а так?

— Хорошо, тар, давайте. Только могу я спросить?

Он поднял бровь:

— Да?

— Мои друзья, — я взглядом указала на Сигни и Дойла, — у них проблемы?

— Видите ли, нари, — он сложил пальцы домиком и с прищуром посмотрел на меня, — я еще не решил, можно ли считать их знания достаточными для поступления. Да, они были не хуже некоторых таров, но… Чтобы держаться на уровне, им придется много заниматься…

— Тар, а если я пообещаю, что помогу им?

— Вы понимаете, что берете на себя большую ответственность? — взгляд его был жестким и испытывающим, — вам и так придется нелегко, возможно, тяжелее всех! Знаете, почему?

Я дотронулась до кончиков ушей:

— Из-за эльфов? И что они забыли тут! — выпалила я в сердцах и смутилась. — Ой, простите, тар! И да, я согласна взять на себя эту ответственность.

— Что ж… Вы можете идти, экзамен сдан, — обратился он к Сигни и Дойлу, — а вы, нари, останьтесь, — повернулся он ко мне.

Он подождал, пока ребята выйдут, после чего побарабанил пальцами по столу и сказал:

— Насчет эльфов — у них нет Академии, из-за отсутствия систематизированного образования их маги становятся все слабее, вот эту пятерку и прислали к нам. А вашей тройке уготована роль противовеса этим надменным особам.

— Противовеса или того, на кого можно спустить всех собак? Чтобы знатные тары Каэрии не ссорились с эльфами, а отыгрывались на нас? — я требовательно посмотрела на него, он усмехнулся уголком рта и пожал плечами, не соглашаясь, но и не отрицая истинности моего высказывания.

— То есть ребят все равно приняли бы? — полюбопытствовала я, — тогда зачем было это все?

— Они должны были понять всю важность знания математики для обучения в Академии. Но вообще-то это была проверка не для них, а для вас, нари Алиэн.

— Для меня? — я недоуменно посмотрела на него, и откуда он знает мое имя, — чем же я отличаюсь от остальных поступающих? И что вы хотели узнать?

— Мне о вас рассказал тар Двейн, знакомое имя?

Я кивнула, закусив губу, похоже, история с Греном будет мне долго аукаться.

— Вот я и решил проверить, есть ли у вас определенные качества, оказалось, что есть. Ладно, нари Алиэн, вы можете идти, я и так задержал вас, но задачками мы с вами еще займемся, — пообещал он мне.

— Благодарю, тар, — склонила голову я, — с удовольствием.

Шагнула в дверь, на которую мне кивнул экзаменатор, и тут же попала в объятья Сигни и Дойла, искренне радующихся поступлению. Встретив их сияющие улыбки, я улыбнулась в ответ — да какая разница, что из нас хотят сделать преподаватели Академии? Главное, что мы вместе! Еще посмотрим, кто кого!

Осмотревшись, увидела, что мы находимся в самой настоящей аудитории, вроде наших университетских, для поточных лекций. С поправкой на отсутствие проблем с финансированием, варварских поползновений студентов, и чувство стиля: парты, более напоминающие старинные бюро, и такие же изящные скамьи располагались полукругом в семь рядов, каждый из которых имел все больший радиус и был дальше от пола. В центре на возвышении находилась преподавательская кафедра — роскошный стол темного дерева и вычурное кресло. Сияющий паркет пола, золотистый камень стен, магические светильники на потолке — все это создавало впечатление неброской и элегантной роскоши.

Портило это великолепие только одно — кислые рожи наших новых сокурсников, взирающих на нас с презрительным недоумением. Обвела взглядом аудиторию, с удивлением убедившись, что еще часть поступающих срезалась на экзаменах. Осталось около восьмидесяти человек. Эльфы поступили все: и обычные, и один странный брюнет. Все уже расселись по местам, старательно держась тех, кого считали людьми одного с собой круга. Эльфы держались особняком, а вокруг каллэ’риэ образовалось пустое пространство, как будто все боялись к нему приблизиться. Я усмехнулась, какая знакомая картинка! Забавно было и то, что задние ряды были заполнены довольно-таки плотно, в то время как на переднем не было никого. Наша троица переглянулась и решительно заняла первый ряд.

Стоило нам занять места, как в аудиторию стремительным шагом вошел наш экзаменатор. Остановившись на кафедре, легонько откашлялся и произнес:

— Приветствую вас, здесь сидящих, и поздравляю с поступлением в Академию! Отныне вы все — студенты, и я надеюсь, что через семь лет вы в том же составе придете получать дипломы. Позвольте представиться, меня зовут тар Бренан эр Кринан, вы должны звать меня магистр Бренан, ректор назначил меня куратором вашего курса. А теперь вам надлежит заполнить небольшие анкеты. Поднимите крышки столов, там лежат бланки анкет и письменные приборы.

Интересно, какие анкеты в магическом мире? Аудитория наполнилась шумом, захлопали крышки столов, я достала бумаги и уставилась на вопросы. Они были довольно простыми: имя, пол, раса, возраст — я записала девятнадцать лет — уровень физической подготовки, тут предлагалось выбрать из трех вариантов: низкий, средний, высокий. Подумав, я решила, что средний вполне соответствует действительности.

Когда все заполнили свои листы и выжидающе уставились на магистра Бренана, он усмехнулся, сделал какой-то жест рукой — и листки слетели к нему на стол, сложившись в аккуратную стопку.

— Что ж, студенты, вам пора познакомиться друг с другом. Поэтому сейчас я буду зачитывать ваши имена, тот, чье имя я произношу, встает. Все понятно? Начнем! Тар Розвар эр Ренц, — взял он первый лист.

Я смотрела, как один за другим поднимаются мои теперь уже сокурсники, пытаясь хоть немного запомнить, кто есть кто. Впрочем, на самом деле меня интересовало только одно имя.

— Тар Кэлларион Морванэ!

Зеленоглазый каллэ’риэ поднялся, спокойно обвел аудиторию взглядом и сел. Значит, Кэлларион? Кэл?

Куратор продолжал произносить имена, наши оказались в самом конце.

— Нари Сигни эс Эйвин! — Сигни поднялась, кто-то присвистнул, на задних рядах раздались смешки и шепотки.

— Нар Дойл эс Транкел! — Дойл встал, и на всю аудиторию прозвучало насмешливое:

— Не могу понять, чем тут воняет, то ли рыбой, то ли навозом!

Дойл напружинился, на лице его играли желваки, но тут вмешался магистр:

— Студент Хейм эр Корвен, в Академии нет ни аристократов, ни простолюдинов, вам ясно? Вы все студенты, и любое оскорбление расы либо сословного положения будет незамедлительно караться! Вам все ясно?

Хейм, сероглазый блондин с тонкими губами и длинным носом, усмехнулся и ответил:

— Да, магистр! — после чего наклонился к сидящей рядом шатенке в роскошном платье и что-то прошептал ей на ухо.

— Нари Алиэн эс Лирэн, — услышала я голос магистра, поднялась и повернулась лицом к рассматривающим меня студентам. О, как они на меня смотрели! Чего тут только не было — и презрение, и брезгливое удивление, и откровенная неприязнь, и спокойный, оценивающий взгляд от Кэла. Я усмехнулась и села, еще посмотрим, кто кого!

— А теперь я расскажу вам о правилах Академии, — заговорил куратор, — слушайте и запоминайте!

Правила Академии… О, это было действительно интересно! Разгульная студенческая жизнь? Как бы не так!

По организации все это напоминало скорее Военную академию, нежели обычный университет. Студенты учились шесть дней в седмицу, последний день был выходным. И только в этот день и на каникулах они могли свободно покидать Академию, в остальное время выйти за ограничивающий барьер можно было только по личному разрешению ректора. Каждому студенту выдавался знак Академии, который настраивался на ауру носителя, так что его нельзя было ни украсть, ни потерять. Он служил символом положения студента, ключом для входа и выхода в Академию, пропуском в учебные корпуса, полигон и библиотеку. Все студенты, независимо от их социального положения, жили в общежитии и питались в столовой — а что делать, если за ворота попросту не выйдешь? Комнаты в общежитии также были настроены на кровь и ауру владельца, причем защиту накладывали магистры Академии, а активировалась она при заселении, так что зайти в чужую комнату можно было только при искреннем желании на то её законного владельца.

До перехода на пятый курс и распределения по факультетам все студенты жили в двух общежитиях — мужском и женском, на старших же курсах разделение шло по факультетам. Впрочем, нам до этого было далеко, так что сейчас было важно то, что в каждом общежитии придерживались правила: один курс — один этаж. Комнаты были рассчитаны на двух человек, так что нам с Сигни повезло, а вот Дойлу нет, придется ему делить комнату с кем-то из высокомерных аристократов.

— А женское общежитие парням навещать можно? — голос откуда-то сверху, увидеть говорившего я не успела.

— Вы все здесь взрослые люди, так что если на вас не будет жалоб, тогда то, с кем вы делите постель и делите ли её вообще — ваше личное дело. Разумеется, пока это не мешает учебе, — уточнил куратор.

Каникулы в Академии дважды в год, на праздник Перелома Зимы — седмица, и два месяца летних. На зимних каникулах и в конце учебного года устраивались балы, на которые съезжались аристократы со всей Каэрии. Также дважды в год организовывались балы закрытые — только для студентов и преподавателей, осенью и весной.

Всем студентам выдавалась форма, причем она менялась в зависимости от сезона. Ношение формы в Академии во время занятий было обязательным, в свободное же время было частным делом каждого. А вот оружие для занятий каждый использовал личное.

По окончании каждого курса проводились довольно серьезные экзамены, в том числе обязательно — полоса препятствий, не прошедших экзамены безжалостно отчисляли. Как сказал наш куратор, «хуже мага-недоучки может быть только маг с дипломом, но без знаний».

— А теперь о важном, — куратор поднял палец, привлекая наше внимание, — о стипендии. Каждый из вас может претендовать на стипендию, которая составляет двадцать серебряных в месяц и выплачивается десять месяцев в году, то есть каждый месяц за исключением летних каникул. Однако каждый, кто получает стипендию, должен по окончании Академии либо отработать два года на благо короны, причем там, куда его пошлют, либо возместить Академии затраты с определенными процентами, либо возместить часть суммы и отслужить за оставшуюся часть. Полная сумма возмещения составляет двадцать золотых.

Я быстро прикинула — значит, на нас тратят четырнадцать золотых, а получают двадцать? Не слабо! Впрочем, у меня особо вариантов не было — светить деньгами перед сокурсниками я не хотела, лучше уж воспользоваться ими потом, когда стану свободной от притязаний родни. Да и мало ли что может понадобиться в течение семи лет?

— Итак, это далеко не все, что вам следует знать, однако достаточно для первого дня, — прервал мои мысли куратор, — учеба начинается через восемь дней, первого гроздня.

Первое гроздня — это по-земному первое сентября, месяц так назывался из-за сбора винограда, словом, все как у нас.

— В течение этих восьми дней вы должны получить знак студента, форму и заселиться в общежитие. Желающие получать стипендию должны сейчас остаться и написать заявление. Всем все понятно?

— А где все это получать? — спросил кто-то с задних рядов.

— Знак советую получить прямо сейчас, иначе вы не сможете свободно войти в Академию уже завтра, сделать это можно в кабинете заместителя ректора на третьем этаже. Формой и заселением занимаются коменданты общежитий, сами общежития вам покажет любой студент или преподаватель, а комнаты коменданта располагаются на первом этаже. Еще вопросы есть?

Ответом ему было молчание, магистр удовлетворенно кивнул:

— Что ж, если вопросов нет — свободны!

Я повернулась к Дойлу и Сигни:

— Вы будете писать заявление?

Они практически синхронно кивнули, потом Сигни спросила:

— Слушай, я не понимаю, зачем этим, — кивнула на выходящих аристократов, — это обучение? И что с этого имеют маги, ведь не просто ж так они их учат?

Я усмехнулась, когда-то тот же вопрос я задала Раяну, который и просветил меня относительно того, как хитро здесь все устроено:

— Это долго объяснять, и здесь не место, потом расскажу.

Мы сидели и ждали, пока наконец все кроме нас не покинули зал — как я и думала, никто больше на стипендию претендовать не собирался. Куратор подошел к нам:

— Ну что, держите, — протянул нам бланки заявлений, — там ничего сложного нет.

И правда, надо было только вписать свое имя, поставить дату и расписаться. Условия получения были просты и соответствовали тому, что сказал куратор, причем сумма за месяц выдавалась вперед.

Дойл почесал бровь:

— Значит, мы можем уже получить стипендию за гроздень?

Магистр Бренан покачал головой:

— Нет, сначала вы должны получить знак Академии.

— А мы можем получить его сейчас, забрать стипендию и сразу заселиться в общежитие? — поинтересовалась я.

— Конечно, — утвердительно кивнул куратор, — идите за мной.

Он привел нас к кабинету заместителя ректора, около которого толпились поступившие, и скомандовал:

— Получаете знак и заходите ко мне, мой кабинет дальше по коридору, — махнул рукой, указывая, где именно, — я выдам вам стипендию.

Мы стояли, подпирая стенку, и смотрели, как все новые студенты заходят в кабинет и выходят из него — хотя очередь шла довольно быстро, курс был не маленький, так что ждали мы около получаса. Мы дружно решили, что о чем-то разговаривать между собой в столь изысканном обществе не стоит, поэтому ждали молча. В результате я успела детально изучить и солидную дверь с золоченой табличкой «магистр Гревин эр Тарк, заместитель ректора», и широкий светлый коридор с рядами дверей, и даже замысловатый рисунок идеально гладкого паркета. Наконец дошла очередь и до нас. Процесс получения был прост: заходишь в кабинет, кладешь руку на какой-то артефакт в виде ажурного сплетения металлических полос, легкий укол — и тебе вручают Знак в виде звезды на щите. Его можно было носить на любой одежде — достаточно было прижать и подержать так десяток секунд, и он прилипал к ней, а чтобы снять, владелец накрывал его ладонью и держал те же десять секунд.

Получив Знаки, наша троица направилась по опустевшему коридору к кабинету куратора. Постучав, зашли. Тар Бренан сидел за столом и просматривал какие-то бумаги.

— А, вот и вы наконец, — поднял он голову, открыл ящик стола и достал оттуда деньги, — так, подходите, расписываетесь в ведомости и получаете деньги.

Мы так и сделали, после чего распрощались с куратором и пошли искать общежитие. Выйдя из здания, огляделись, пытаясь сориентироваться на местности. Мы вышли со стороны, противоположной той, в которую заходили, получается, это было что-то вроде административного корпуса? И неужели студенты Академии выходят наружу через него? Впрочем, ответ на этот вопрос я получила почти сразу же, увидев, как трое парней в серой форме начальных курсов проходят через небольшие ворота в каменной стене. Проход светился радужной пленкой защитного заклинания, а по другую сторону я, вглядевшись, смогла рассмотреть неширокую знакомую мне улицу — она пересекала проспект, что вел от врат Верхнего города к центральным вратам Академии. Именно на ней находился столь знакомый мне по посиделкам с Тиной «Пьяный петух».

— Лин?! — о, легка на помине — ко мне подбежала Тина, она прямо-таки светилась. — Ты поступила, поздравляю!

— Да, — заулыбалась я, — ребята, познакомьтесь, это Тина, она перешла на четвертый курс. Тина, это Сигни и Дойл, мы будем вместе учиться.

— Значит, вам повезло, — подмигнула Тина, здороваясь с ребятами, — вы, я вижу, уже получили свои Знаки, а в общежитие еще не заселились?

— Нет, — качнула головой я, — как раз пытаемся разобраться, где тут что находится.

— Пойдем, я покажу!

Разумеется, мы согласились. Общежития располагались совсем недалеко — два пятиэтажных здания, судя по виду, из какого-то материала вроде песчаника, увитые плетьми дикого винограда. Изящные, увенчанные пинаклями башни в готическом стиле, стрельчатые окна в перелете из потемневшей от времени бронзы, и двери в стиле арок с заостренным верхом — все это придавало зданиям вид произведений искусства, несмотря на сугубую утилитарность их назначения.

Тина кивнула на здание, что располагалось чуть дальше:

— Там мужское общежитие, а это, — кивок на другое, — женское. Ну что, идем, познакомлю вас с нашей хозяйкой, она не любит слова «комендант», — подмигнула нам с Сигни она.

— Дойл, тогда давай встретимся здесь же, хорошо? — обратилась я к парню и, дождавшись утвердительного кивка, повернулась к Тине, — веди нас, о проводник!

«Хозяйка» женского общежития оказалась невысокой черноволосой толстушкой с круглым улыбчивым лицом. Мы нашли её в комнате, где она руководила тройкой мужчин, таскающих какие-то тюки. Увидев Тину, она заулыбалась:

— Ой, Тиночка, деточка, здравствуй! Ты кого это привела?

— Здравствуйте, нари Аластея, это Лин и Сигни, они на первый курс поступили, заселяться пришли, — улыбнулась ей в ответ подруга.

— Я тебе сколько раз говорила, зови меня тетушка Аста, — обиженно надула губы комендантша, погрозив Тине пухлым кулачком, и обратилась к нам, — а вы что, девочки, тоже из простых будете?

Мы дружно кивнули, а Тина добавила:

— Лин моя подруга, так что будьте с ней поласковей!

— Да нешто я когда девочек обижала, — всплеснула руками та, — ну идемте, девоньки, покажу вам комнаты. Только уж не обессудьте, придется вашему курсу на пятом этаже жить!

Почему на пятом, нам рассказала Тина, пока мы поднимались по лестнице. Поскольку каждый курс занимал этаж, новички приходили на свободное место. Вероятно, изначально предполагалось, что по мере перехода на следующий курс будут меняться и этажи, но по факту студентки обживали свои комнаты за год так, что не хотели их менять даже ради того, чтобы не бегать по ступенькам несколько раз на дню. Так и получилось, что курс Тины уже четвертый год будет жить на втором этаже, и там же, если ни один из курсов не захочет в полном составе переместиться ниже, будут жить те, кто поступят в следующем году.

Наконец мы поднялись на предназначенный нам этаж, нари Аластея остановилась, запыхавшись:

— Ох, девоньки, подождите, не та я уже, чтобы по лестницам бегать! А вам комнату какую, с окном на закат аль на восход чтобы?

Мы переглянулись, Сигни пожала плечами:

— Мне все равно.

— Берите с окнами на восток, — вмешалась Тина, — тогда у вас солнце будет только утром, а то в западных летом к вечеру жарко очень!

— Спасибо, тогда такую и возьмем, — решила я.

В остальном все комнаты были одинаковы: отделанные деревянными панелями стены, паркетный пол, окна завешены коричнево-золотистыми шторами. Из мебели две кровати, большой шкаф, два письменных стола да два стула. К комнате примыкала небольшая ванная комната, словом, все необходимое для комфортного проживания тут было.

— Ну что, нравится? — с ноткой ревности в голосе спросила хозяйка.

— Да, спасибо, очень! — хором сказали мы и рассмеялись.

— Ну раз так, давайте сюда ваши знаки, — нари Аластея указала на выемку на двери, — приложите их сюда, а другой рукой двери коснитесь, защита и активируется.

Мы по очереди так и сделали, дверь оба раза на секунду осветилась золотистым светом.

— Ну вот и все, теперь комната ваша, остаетесь али пойдете пока? Форму выдать еще не могу, вот только привезли, надо разобрать, так что завтра!

— Я — точно пойду, надо вещи собрать и перевезти, — ответила я, — а ты, Сигни?

— И мне тоже вещи собрать надо, так что идем, — ответила та.

Когда мы вышли из комнаты и закрыли за собой дверь, она слегка засветилась. Тина пояснила нам, что это означает, что комната занята, а чтобы открыть её, достаточно приложить Знак к двери. Пока шли вниз, нари Аластея спросила, много ли девушек поступило в этом году, я задумалась, припоминая, вроде парней было больше:

— Человек тридцать, наверное.

— Ага, и три эльфийки, — заметила Сигни.

— Эльфийки?! — в один голос поразились комендантша и Тина.

Мы кивнули.

— Ой, что будет-то… — протянула женщина. И в ответ на наш недоуменный взгляд пояснила кое-что, о чем я еще пока не задумывалась — в Академии не было слуг! Вернее, были повара в столовой, прачки, которые стирали форму и только её, и уборщицы, которые убирали в учебных и административных корпусах, в коридорах общежития, и раз в седмицу мыли полы в комнатах. То есть все остальное студенты должны были делать сами! Да, на старших курсах изучали бытовые заклинания, но до них еще дожить надо было! Я представила надменных эльфиек или тари с кольцами на каждом пальце с тряпкой в руках — и согнулась от хохота.

— Вот именно, — понимающе покивала нари Аластея, — а мне кровушки попьют… Зато смотришь, к старшим курсам гонору-то поубавят, почти нормальными станут, верно, Тиночка?

— Точно, — кивнула Тина, — у нас уже многие перестали делать вид, как будто от меня дурно пахнет. Друзьями я их не назову, да и приятелями тоже, но общаться с ними вполне можно.

За разговорами мы спустились вниз, нари Аластея пожелала нам хорошего вечера — солнце уже клонилось к закату, велела звать её тетушкой Астой и поспешила вернуться к работе. Выйдя на улицу, почти столкнулись с Дойлом, который спешил от мужского общежития нам навстречу.

— Ну что, остальные здания показывать сегодня? — спросила Тина.

Я потерла виски — день был тяжелый, наполненный впечатлениями, хотелось сесть и расслабиться. Глянув на ребят, поняла, что они разделяют мое мнение, и покачала головой:

— Давай потом, а сейчас… Может, в «Пьяный петух»?

Три дружных «да» были мне ответом, мы переглянулись и зашагали к воротам.

В трактире мы заказали окорок, пироги — тут они были потрясающие, особенно с ягодами. Решили, что и вина выпить нам не повредит — надо же отметить поступление? Разлили, чокнулись, и Дойл сказал:

— Лин, а ты обещала рассказать, почему все-таки эти высокородные задаваки учатся в Академии и зачем это магам. Очень уж интересно!

— Ладно, расскажу, а Тина поправит, если что, ладно? — подруга кивнула, продолжая жевать.

— На самом деле все очень просто, — улыбнулась я, — долгая жизнь. Вы ведь знаете, что маги живут дольше обычных людей, и намного? — и, дождавшись утвердительных кивков, продолжила, — однако никто никогда не слышал о прожившем двести лет крестьянине, хотя дар может быть и у них. Да только если он не активен, то максимум, что он даст — дополнительные лет десять жизни, никакого сравнения с сотней! Причем с сотней, когда ты не дряхлый старец, а человек в полном расцвете сил и здоровья!

Глотнув вина, добавила:

— Активируется дар во время учебы в Академии, приблизительно в конце третьего — на четвертом курсе. А стабилизируется ритуалом при переходе на пятый курс, однако и это еще не все! Даже стабильный дар даст жизнь лишь до ста лет, правда, и улучшенное здоровье и долгую зрелость тоже. И только после получения диплома и принесения особой магической клятвы магами-выпускниками над ними проводят ритуал, который и позволяет им жить до двухсот лет, практически не старея.

Тина добавила:

— А еще дар можно заблокировать, так делают, если кого-то изгоняют из Академии.

Сигни покачала головой:

— Да уж… А почему об этом никто не знает?

— Ты не права, кому надо — знает, а не магов это не касается, — неожиданно жестко возразила ей Тина.

— Ну ладно, я понял, зачем это аристократам, а зачем это Академии? — вмешался Дойл.

Я усмехнулась:

— Помнишь, я сказала про магическую клятву? Маг в течение десяти лет после окончания Академии выполняет её задания. Не так, как те, кто учились на стипендию — им могут, например, дать на выбор три задания, но в любом случае одно из них выполнить придется. Кроме того, маги в течение тридцати лет после окончания Академии отчисляют десятину от своих доходов Академии. А ты думал, за какие деньги все там организовано?

— Да, хитро придумано! — одобрительно заметил Дойл, терзая подбородок, и сменил тему. — А как вы в общежитии устроились?

— Все отлично, нам проще, мы ж вместе. А у тебя как? — поинтересовалась Сигни.

— Комната-то хорошая, а вот кто соседом будет, — пожал плечами тот, — как подселят какого высокородного засранца…

— Ну почему сразу засранца? А вдруг кто приличный будет? — как-то неуверенно спросила Тина.

Дойл покачал головой:

— Не с моим счастьем. Интересно, а с кем поселится этот, как его, Кэл вроде? Ну тот, что как его там… Не эльф, а…

— каллэ’риэ. А вообще-то для тебя это было бы не самое худшее соседство, — заметила я.

Он поперхнулся вином и закашлялся, да так, что Сигни пришлось постучать его по спине.

— Лин, ну ты сказанула! Эльф и я!

— Знаешь, в худшем случае он бы тебя не замечал. каллэ’риэ ценят не только свою свободу, но и чужую…

— Да кто они такие? — не выдержала Сигни, — ты, похоже, относишься к ним с уважением, не хочешь поделиться?

— Я расскажу, только дайте слово ни с кем об этом не говорить, хорошо? — я обвела их взглядом и, дождавшись утвердительных кивков, рассказала все, что знала. После моего рассказа наступила тишина, затем Сигни покачала головой и сказала:

— Да, дела… И чего он забыл в Академии?

— Я бы тоже хотела это знать, — буркнула себе под нос я и продолжила, — но вообще-то каллэ’риэ так мало, что учить магии их некому. Видимо, он каллэ’риэ по наследству, иначе бы к моменту отказа от клятвы был бы полноценным магом…

Сигни пожала плечами:

— Ну не знаю, будь у меня ребенок, я бы его всему сама научила, не отдавая во всякие там Академии… тем более что они и так живут дольше всех!

— Не всему можно научить так, — не согласилась Тина, — артефактор ничему хорошему боевого мага не научит, а боевой маг — целителя. Ладно, — сказала она, поднимаясь, — мне пора. Девочки, я в седьмой комнате живу, заходите!

Она помахала нам и ушла. Дойл мечтательно посмотрел ей вслед:

— Красивая у тебя подруга…

— Эй, ты губы-то не раскатывай! У Тины жених есть, боевой маг, и она его очень любит!

Он расстроено вздохнул:

— Ну вот, только кто-то понравился, и сразу обломали… А где я себе девушку найду?

— А как же мы? — Сигни незаметно подмигнула мне и состроила обиженную мордочку, — мы что, уже не девушки?

Я чуть не подавилась, но она толкнула меня под столом, давая понять, что хочет разыграть парня.

— Да, на других смотрит, а на нас и внимания не обращает, — поддержала шутку я.

— Девочки, я… — на Дойла было смешно смотреть, он смутился и явно пытался найти слова, — вы красивые, особенно Сигни, но…

— Да ладно, расслабься, это шутка была, — не выдержала Сигни, — и вообще мне высокие блондины нравятся!

— Фухх, ну вы и шутите! Вот поэтому мне и нравятся такие, как Тина!

— Такие, это какие? — не на шутку заинтересовалась я, — просто любопытно до ужаса!

— Ну… Теплые, мягкие, домашние, — Дойл почесал голову, — а вы двое для меня слишком… Как бы это сказать…

— Холодные, жесткие и дикие? — поддела я парня.

— Да ну тебя! — махнул рукой тот, — во, понял — вы боевые подруги!

Мы засмеялись, было здорово вот так сидеть, отдыхать и болтать о всяких пустяках. Мы говорили о себе. Оказалось, отец Сигни был помощником капитана (или как было принято у них говорить, старшого), а мать умерла, когда девочка была еще совсем крохой. Так и получилось, что с восьми лет она ходила с отцом в плавания, игрушки ей заменяло оружие, а любимым развлечением было лазать по вантам и часами болтаться в «вороньем гнезде».

— А у вас это обычно, чтобы вот так, девчонки на корабле? — спросил Дойл.

— Не то чтобы обычно, — пожала плечами Сигни, — но если ты хочешь вести жизнь воина, а не хозяйки дома, тебе никто препятствовать в том не будет. Правда, если взяла в руки меч — снисхождения не жди, будешь наравне со всеми и сражаться, и паруса тянуть, и палубу драить. А ты охотник, так ведь? И как решил магом стать?

— Ага, охотник, — кивнул головой Дойл, — люблю по лесам бродить. А еще я иногда провожал через леса разные группы — то короткую дорогу показать, то просто через лес дремучий провести. Вот один раз и вел группу целителей, они травки какие-то искали, один из них и сказал, что есть у меня дар. Да только я неграмотный был, да и не хотел менять особо ничего.

— А что случилось? — поинтересовалась я, — раз уж ты поступил, тебя что-то к этому подтолкнуло?

— Да, была тут такая история… Я на зиму на север ушел зверя бить, там пушнина хороша, ну и подхватил лихоманку какую-то. Вот лежал на заимке и думал: «так помру, и дела никакого до меня никому не будет, то ли был такой парень, то ли нет», - он пожал плечами, — и понял, что хочу стать кем-то большим, чем просто парень с арбалетом. Так что оклемался, собрал меха да пошел учителя искать, чтобы к поступлению подготовиться. А ты, Лин?

Я рассказала им свою уже заученную наизусть историю, Сигни покачала головой:

— Твари… У нас на островах их нет, а вот на материке поблизости — Туманные горы, они оттуда нередко лезут… Мы как-то раз проходили у мыса, где Туманные горы к морю подступают, так чуть не обделались со страху все!

Я встряхнула головой:

— Ладно, не будем о грустном, у нас сегодня великий день! Только не знаю как вы, а я уже устала, а завтра хлопот полон рот! Так что давайте-ка прощаться!

Мы распрощались, и каждый отправился своей дорогой. Идя по ночным улицам, я строила планы на завтра — дел было действительно много: надо было переехать, зайти в школу и рассказать обо всем учителю, встретиться с Аврадом — он собирался в Карон, так что можно было передать весточку для Мирта… Я старательно отгоняла от себя ненужные мысли о том, что мне придется учиться с тем, кто действовал на меня подобно ходячему афродизиаку…

Утро застало меня сидящей на подоконнике. Ночь была беспокойной, впечатлений за день было столько, что во сне лица, действия и места смешались в некую фантасмагорию: то я сражалась на мечах с Кэлом, то почему-то целовалась с куратором, то сдавала экзамен про мытью полов нари Аластее…. Словом, поднялась я с больной головой и мыслью, что посиделки были явно лишними!

— Нари Алиэн! — голос Ниры ворвался в мои мысли, заставляя тряхнуть головой, отбросив ненужную рефлексию, — я вам завтрак принесла.

— Спасибо, Нира, — улыбнулась я служанке, — знаешь, а я в Академию поступила, так что сегодня съезжать буду. Хотя я так и так бы завтра съехала, срок съема-то закончился!

— Нари, так давайте я попрошу кого-нибудь из мужчин помочь вам? Ну не потащите же вы все свои вещи сами!

— А проблем у вас не будет? Я была бы очень благодарна за помощь, и вообще, я за нее заплачу.

— Да вы что? — замахала на меня руками Нира, — вы ж нам так помогли, нешто мы вам в отместку помочь не можем?

Я пожала плечами, решив для себя, что сунуть пару монет слуге мне никто не помешает, и договорилась с Нирой, что она пришлет мужчин через пару часов. Забавно, мне казалось, что я почти ничего не покупала, а тут… Одежда, обувь, кое-что из женских мелочей, оружие… Словом, у меня получились три немалых горки, которые пришедшая мне на помощь Нира помогла увязать в узлы. Мы попрощались со служанкой, обнявшись:

— Прощай, Нира, пусть Боги даруют тебе удачу! И возьми — я протянула ей несколько серебряных монет, — не спорь, я все равно от своего не отступлюсь!

— Спасибо вам, нари, — на глазах у женщины выступили слезы, — вы когда магом станете, коли жить своим домом будете — зовите меня к себе, я с радостью бы вам служила!

Я кивнула и улыбнулась с долей грусти — будет ли у меня когда-нибудь этот самый дом? Тот, в котором меня будут ждать, в котором мне будет тепло и уютно?

Двое слуг, которых привела Нира, довели меня до самых ворот Академии, я распрощалась с ними, дав каждому по монете и велев выпить за мое здоровье. Нагруженная точно вьючная лошадь, с трудом дошла до здания общежития и остановилась, запыхавшись.

— А, Лин, — раздался знакомый голос, — а ты ранняя пташка, девонька!

— Доброе утро, нари Аластея, — поздоровалась я, и добавила, увидев её грозно сдвинутые брови, — ой, простите, тетушка Аста!

— Так-то лучше! — сменила она гнев на милость, — подожди, я позову кого, чтобы тебе помогли вещи дотащить!

— Не надо, я сама, просто несколько раз схожу, — покачала я головой.

— Ну смотри сама, гордая, да? — одобрительно сказала она, — так и надо, девонька, лучше только на себя и рассчитывать! Заходи потом ко мне, я тебя отваром угощу да форму подберем по размеру, а то ж ты такая худенькая, что поискать придется!

Через полчаса я плюхнулась на кровать в комнате, уставшая и запыхавшаяся. Пришлось трижды подниматься наверх, пока я дотащила все свои узлы, да еще и раскладывать вещи в шкафу и кое-что — в ванной. Отметив про себя, что надо у тетушки Асты поинтересоваться, выдают полотенца или их надо покупать, спустилась вниз. Хозяйка хлопотала в своей комнате над столом, накрытом белоснежной скатертью и уставленном всякой вкуснятиной: печенье, пирожки, варенье. Я мысленно облизнулась — во всех своих телах я была сладкоежкой, может, это свойство души, а не тела?

— Садись, деточка, — обратилась ко мне Аластея, — покушай!

— Тетушка Аста, а вы давно в Академии? — откусив кусочек пирога с вишней, прикрыла глаза от восторга, — умм, как вкусно!

— Да уж тридцать лет будет скоро, — вздохнула та, — я ж многих преподавателей ваших еще студентами помню! Сейчас-то тут попроще будет, а раньше… Тебе Тиночка про жениха своего рассказывала-то?

Я кивнула.

— Вот, когда он был студентом, ему пришлось несладко, тогда и преподаватели многие простолюдинов ни во что не ставили! А сейчас-то получше, даже и одергивают гордецов-то!

— Да, наш куратор так и сделал, — припомнила я.

— А кто у вас куратор-то? — живо заинтересовалась она.

— Магистр Бренан, а что?

— Ну он нормальный, только зануда немного да любит, чтобы все по его было, так что если вести себя как положено, он тебя не обидит. Ладно, — она поставила чашку на стол, — пошли форму найдем тебе, а то потом набегут разные…

Пришлось изрядно покопаться, прежде чем тетушка Аста нашла мне все, что посчитала необходимым: три комплекта формы и столько же — того черного безобразия для занятий спортом, и даже куртку из тонкой кожи и сапоги — правда, по качеству заметно хуже, чем у мастера Карнела. Роясь в свертках, она одновременно отвечала на мои вопросы. Так я узнала, что зимнюю форму нам выдадут позже, полотенца принесет кто-нибудь из слуг — хотя она посоветовала купить личные, всякие мелочи для ванной нужно приобретать самим, как и тетради для занятий. Забрав вещи, сердечно поблагодарила добрую хозяйку и снова потащилась на пятый этаж, заметив про себя, что надо поговорить с Тиной и спросить, что тетушка Аста любит — неплохо было бы преподнести ей небольшой презент… Уж если чему меня жизнь и научила, так это тому, что с людьми гораздо проще общаться, если потакать их маленьким слабостям!

Погрузившись в свои мысли и составляя планы на остаток дня, на подходе к воротам я споткнулась и чуть не упала, но меня поддержала сильная рука.

— Нари Алиэн, я полагаю?

Подняла глаза и встретила взгляд зеленых глаз, в котором сквозила легкая насмешка. Усмехнувшись и отпустив меня, Кэл продолжил:

— Мне, конечно, приятно, что при виде меня у вас ноги заплетаются, но советую быть повнимательней, не всякий будет так снисходителен!

Что?! Да как он?! Всякие ванильные глупости смело волной возмущения, я парировала:

— Тар Кэлларион, если не ошибаюсь? О, поверьте, предмет моих мечтаний вовсе не вы! Надеюсь, моя неловкость не нанесла ущерб вашему неповторимому облику?

Отстранившись, внимательно осмотрела его. Нет, ну как можно быть таким привлекательным? Камзол и брюки цвета темного шоколада подчеркивают фигуру, на ногах черные короткие сапоги, на поясе в простых ножнах висит меч, на эфесе которого небрежно лежит рука. Красиво очерченные губы, которые умеют так сладко целовать (либидо, брысь!) тронула едва заметная усмешка.

— Нет, похоже, Боги были ко мне милостивы и вы не пострадали по моей вине!

Он внимательно оглядел меня, я мысленно возблагодарила Богов за то, что оставила кинжал в комнате — Кэл точно его бы узнал.

— Ошибаетесь, пострадал, и вам за это придется заплатить, — и откуда в голосе столько ехидства?

— Не вижу повреждений, — ответила я, — не думала, что вы настолько… ранимы!

— О, вы ранили мое самолюбие, а это весьма опасно, — и на мой недоуменный взор продолжил, — вы заявили, что не я предмет ваших мечтаний. Так что… Рано или поздно я предъявлю вам счет!

Легкий поклон, и он оставляет меня одну. Я, полностью дезориентированная, сделала несколько шагов и оказалась недалеко от «Пьяного петуха». Прислонилась к стене и на секунду прикрыла глаза, легкая пикировка неожиданно сильно вымотала меня. Хотя… Пара хороших моментов в этом есть! Я узнала, что смогу общаться с Кэлом, не растекаясь лужицей у его ног, и выяснила, что он не высокомерный ублюдок — все-таки руку он мне подал! Да и чувство юмора, которого практически лишены эльфы — несомненный плюс!

Постояв, я отлепилась от стены и поспешила в школу. Время подходило к обеду, так что я смогу немного поболтать с парнями. Проходя мимо лавки, расположенной недалеко от школы, я вдруг вспомнила Бирта и усмехнулась: а устрою-ка я ему сюрприз! Через пятнадцать минут я выходила оттуда с полной корзиной, заботливо накрытой чистой тряпицей.

Войдя в ворота школы, сразу направилась к «столовой». Я не ошиблась — обед только что начался, и я, едва появившись на дорожке, оказалась в центре внимания.

— О, Лин, поздравляю! — первым отреагировал на Знак Трей, следом подскочил Бирт, и забросал меня вопросами:

— Ты поступила, да? Сложно было? Ты уже переехала в общежитие? А ты теперь к нам совсем заходить не будешь?

Я зажала уши руками и жалобно посмотрела на парня:

— А давай ты будешь задавать свою тысячу вопросов по порядку? А лучше вот, возьми, — протянула ему корзину.

— Ой, а что тут, можно посмотреть?

— Нужно, и не только посмотреть, а достать и использовать по назначению, — подмигнула я ему.

Бирт тут же сунул нос в корзину и расплылся в блаженной улыбке:

— Ой, сколько вкусного! Парни, помогайте!

И они начали вытягивать из корзины все, что я накупила, а мне удалось изрядно проредить ассортимент кондитерской лавки! Впрочем, не прошло и получаса, как от сладостей не осталось и воспоминания, а Бирт расплылся в улыбке, отвалившись от стола:

— Уфф, впервые налопался так, что в меня уже не полезет! Спасибо, Лин! Только… Ты все-таки теперь приходить не будешь, да? Я по тебе скучать буду!

— Ну почему не буду? До первого гроздня еще приду позанимаюсь, коль мастер не погонит, да и потом раз в седмицу заходить смогу.

— Мастер-то не погонит, — раздался за спиной голос учителя, заставив меня обернуться, — а вот сейчас как отругаю! Лин, ты зачем моих оболтусов обкормила так, что они шевелятся ровно сонные мухи? — голос его был грозным, но глаза смеялись.

— Простите, учитель, — покаянно склонила голову я.

— Между прочим, могли бы чего вкусненького для старого учителя оставить, — ворчливо заявил он.

— Учитель, так вы ж сладкого не любите! — искренне удивился Бирт.

Тот рассмеялся:

— Верно, не люблю. Ладно, оболтусы, отдыхайте еще полчаса! Лин, зайдешь ко мне?

Я кивнула и, потрепав по вихрам Бирта, помахала всем рукой и отправилась за мастером Ларгом. Зайдя в кабинет, мастер кивнул мне на кресло, сам опустился во второе:

— Ну как ты? Все в порядке?

— Да, и даже приятелей себе уже нашла! — улыбнулась я ему.

— Отлично! Да, насчет школы — приходи сколько надо, тем более что… — учитель замялся, — я вообще-то с тебя денег за учебу взял много больше, чем следует…

— Ничего, я догадывалась, что вы так пытались мне вежливо отказать, — улыбнулась я ему, — а если кончатся, говорите, я еще заплачу!

Учитель фыркнул:

— Ну ты сказанула! Да я тебе за Бирта по гроб жизни благодарен буду! И за Грена тоже… — он слегка помрачнел.

— А что с ним, не знаете? — легкое чувство вины из-за произошедшего все еще продолжало мучить меня.

— Бирт забегал в больницу, говорит, все у него нормально, служители не нарадуются. Правда, приступы иногда бывают, но реже.

— Ну и слава Богам! Он хоть и неприятный человек, но безумие… Такого никому не пожелаешь! Ладно, я пойду, до завтра!

Распрощавшись с учителем, вышла на улицу и задумалась: что мне сейчас делать? Пробежаться по лавкам или зайти в трактир к Туриду? Аврад должен уже скоро отправляться в Карон, надо Мирту весточку передать… Да, лучше так, а за покупками завтра!

Стоило мне войти в трактир, как тут же увидела знакомое лицо — Хакан сидел за соседним со входом столиком, он отсалютовал мне кружкой:

— О, Лин, здравствуй! Поздравляю! — это он заметил Знак, — ты Аврада ищешь?

— Да, а он тут?

— Пока нет, но скоро должен подойти. Присядешь?

Я покачала головой:

— Не люблю у входа сидеть. Пойду лучше в угол сяду.

Присела за привычный столик, оглядела зал, и чуть не открыла рот от изумления — за соседним столиком сидела Сигни… с Крайном! Так-так-так, кто-то говорил, что любит блондинов, а с рыжиком вполне себе активно обнимается! И когда это она успела с ним познакомиться?

— Рыжик, а рыжик, — вкрадчивым голоском начала я, — а с кем это ты тут обнимаешься?

Они оба подпрыгнули, как будто их застали на горячем, и уставились на меня, Сигни покраснела, а этот рыжий котяра на весь трактир заявил:

— Любовь моя, не ревнуй, меня и на тебя хватит тоже!

— Ах так! — Сигни, незаметно подмигнув мне, изобразила разгневанную жену, — ну и иди с ней целуйся!

Посетители трактира уже откровенно пялились на нас, а мы, все трое, переглянулись и рассмеялись.

— Ну здравствуй, Лин, рад за тебя! — широко улыбнулся рыжик, — а вы что, знакомы?

— Ага, в одной комнате жить будем, — ответила Сигни, — а что?

— Да так… Я уж мечтал, что вы подеретесь, за меня еще никогда женщины не дрались…

Мы переглянулись и с двух сторон влепили ему подзатыльники.

— Ай, ну почему мне так не везет! — драматический возопил этот разгильдяй.

— Потому что в женщинах плохо разбираешься, — припечатала Сигни, — садись к нам, Лин!

— Ой нет, третьей лишней я быть не хочу!

— Ну почему сразу лишней, — мечтательно протянул рыжий и тут же сделал испуганное лицо, — молчу-молчу!

Я, посмеиваясь и качая головой, уселась за соседний столик, к которому как раз подходил Аврад. Передала ему письмо для Мирта, и поинтересовалась, как у него дела.

— Знаешь, а я жениться собираюсь, — огорошил меня Аврад, — ты права была, не стоит хоронить себя раньше смерти!

— И кто она? А как твоя сестра и племянник к этому относятся?

— Она вдова, ей тридцать лет. Сестра… всякие гадости подстраивает, я б её выгнал, да племянника жалко, парень хороший, помогать мне начал. Да ладно, я разберусь! Давай-ка выпьем за тебя, ты молодец, захотела поступить в Академию — и поступила!

Я покачала головой:

— Только если совсем чуть-чуть, на меня вино плохо влияет.

Мы еще поболтали, и наконец я, пожелав ему доброго пути, ушла из трактира. Выйдя за ворота и зашагав в сторону Академии, услышала за спиной:

— Лин! Лин, подожди!

Я обернулась — ко мне спешила Сигни. Догнав меня, пошла рядом молча, хотя по лицу её было видно, что её что-то беспокоит. Наконец она решила прервать молчание:

— Лин, ты меня осуждаешь? Из-за Крайна?

Я остановилась и недоуменно уставилась на нее:

— Что ты имеешь в виду? Да и как я могу тебя осуждать? Я тебе не мать и не дуэнья, указывать точно не собираюсь. Мне кажется, что Крайн не для серьезных отношений, хотя я могу и ошибаться, — пожала плечами.

— Я знаю, встречала таких, но… Целуется он хорошо! Да и несерьезно все у нас! — вдруг заявила она, покраснев.

— Смотри сама, просто не хотелось бы, чтобы ты потом рыдала ночами в подушку… И прости, если не хочешь, можешь не отвечать, но у тебя в родном краю был кто-то?

Она покачала головой, о чем-то задумалась, а потом словно решилась:

— Знаешь, Лин, у нас там все просто… Пока ты ничья — можешь и воином быть, но стоит дать слабину — и все, тебя уже будут воспринимать только как чью-то женщину… А я хочу сама по себе быть! А рыжий — он хороший, хоть и блудливый…

За разговорами мы не заметили, как дошли до Академии. Поднялись в комнату, обсудив заодно, что нужно купить до начала учебного года и договорившись на завтра пройтись по лавкам, и завалились спать… Я провалилась в сон стремительно, как в колодец — только что слышала сопение Сигни и рассматривала потолок комнаты, как вдруг вокруг меня словно свернулся кокон непроглядной темноты, а спустя несколько мгновений к ногам легла лунная дорожка, зовя меня неведомо куда…

Луна зовет меня за собой, манит, словно мотылька на свет свечи, и я иду, не в силах преодолеть её зов. Я босиком, но в длинном платье, струящемся, словно вода, и сияющем, словно огромный кристалл лунного камня — его призрачно-голубая ткань то играет холодной радугой, то вдруг переливается теплым желтым цветом. Мои волосы спадают ниже талии и порой сливаются с тканью платья. Еще несколько шагов — и я на поляне, где звенит ручеек, а высокая, по колено трава кажется серебристой в лунном свете. Навстречу мне воздвигается тень, но я не успеваю испугаться, потому что вижу зеленые глаза моего невозможного эльфа.

— Здравствуй, радость моя, — его голос не таков, как раньше, он нежен и ласков, — я скучал по тебе.

Он берет мои руки в свои и подносит к своему лицу — бережно, как будто несет быстрокрылую птицу, и целует внутреннюю сторону запястья — ласково, лишь только слегка касаясь. Я задыхаюсь от внезапно нахлынувшей нежности, и тянусь к нему всем своим существом, но он качает головой:

— Почему ты не хочешь сказать мне, кто ты?

— Потому что я тень… Возможно, мне никогда не стать снова живой, — шепчу я, с отчаянием глядя в его глаза. Он протягивает руку и касается моего лица — трепетно, лишь самыми кончиками изящных пальцев, обводя ими скулу, раковину уха — снова маленького, абрис губ. Я прижимаюсь щекой к его руке и целую её, пытаясь выразить свои чувства.

— Прости меня, — шепчу я, — прости и прощай, мой сладкий сон, моя безумная мечта…

Делаю шаг назад и чувствую, что таю в лунном свете, растворяюсь в нем…

Я проснулась в слезах, почему-то я была твердо уверена, что и Кэл тоже видел этот сон. Я так больше не хочу! Я не хочу видеть боль и сомнения в его глазах, тем более там, во сне, где его душа словно трепещет в моей ладони! Странная сила поднялась во мне, словно кто-то пытливо взглянул мне в глаза — и все исчезло, но почему-то я знала, что в моих снах больше не будет ни сводящей с ума страсти, ни захлестывающей душу сумасшедший нежности…

Разбудил меня солнечный луч, скользнувший по векам шаловливым перышком — вчера мы не задвинули шторы. Я вздохнула и тряхнула головой — нужно делать что-то, или я утону в мыслях и сожалениях. А впрочем, о чем тут думать? Занятия в школе мастера Ларга выбьют дурь из кого угодно! Так что я быстро собралась, набросала записку для Сигни, в которой предложила ей встретиться в лавке недалеко от школы и, опоясавшись мечом, поспешила на выход.

Что ж, я была права — видимо, почувствовав неладное, учитель знатно «поиздевался» надо мной, так что к обеду ни одной мысли кроме желания отдохнуть у меня не было. Пообедав, распрощалась с соучениками и заспешила в лавку, где меня уже ждала Сигни. Мы принялись перебирать вещи — здесь торговали бельем и всякими приятными женскими мелочами, однако через некоторое время я заметила, что хозяйка лавки довольно нервно посматривает на висевшие на стене огромные часы.

Первый раз вижу в Аллирэне такое! Обычно торговцы, а торговки в особенности, напротив, стараются как можно дольше задержать покупателя, а тут она явно желала, чтобы мы ушли поскорее. Я толкнула локтем Сигни и глазами показала ей на торговку. Мы переглянулись, и я спросила:

— Простите, нари, мне кажется или вы желаете, чтобы мы побыстрее ушли?

Хозяйка покраснела, прекрасно понимая, что дурная слава для нее страшнейший враг:

— Ради Богов, простите меня, нари, выбирайте сколько душе угодно!

— Если вам очень нужно, чтобы мы поспешили… — начала Сигни.

— Да нет, нари, — отмахнулась та, — просто у нас тут событие должно одно произойти, уж очень хотелось поприсутствовать. Ничего, потом рассказы послушаю!

— А что за событие-то? — заинтересовалась я.

— Ой, нари, у нас в Среднем городе есть одна мерзкая особа, сплетница и пакостница. Скольким людям она гадости сделала! Так теперь ей в отместку пакость решили устроить, посмотреть хотелось, как эту… — она явно хотела выругаться, но сдержалась, — на место поставят.

— Вот у вас обычаи глупые, мечом по башке — и нет проблемы, — проворчала Сигни, — а что за пакость-то?

— Слуги все от нее уйдут, в один день. Даже стряпчего пригласили засвидетельствовать, что все по закону!

— И что, ну подумаешь, слуги уйдут, — снова Сигни, — что, она себе других не найдет?

— Не найдет, — покачала головой торговка, — уж больно гадкая особа. Разве что предложит вдесятеро, да только она еще и скупердяйка, за медную монетку удавится!

Подруга покачала головой:

— Я уже тоже хочу на это посмотреть! А где это будет?

— Особняк нари Дариа здесь недалеко… — с надеждой взглянула на нас хозяйка. Мы переглянулись, я подхватила все выбранное и заявила:

— Тогда мы берем все это, а потом идем смотреть этот спектакль! Согласны?

Та закивала, и принялась быстро подсчитывать стоимость всего, что мы выбрали. Забавно, она сразу сказала ту цену, которую я готова была услышать после долгих торгов. Так что через пятнадцать минут мы уже подходили к воротам столь хорошо знакомого мне особняка.

Ворота были открыты — видно, слуги нари Дариа решили сделать свою маленькую месть достоянием широкой общественности. Войдя и пройдя пару шагов, мы услышали громкий визгливый голос и поспешили на звук.

Все действо происходило на террасе главного дома, я раньше видела её только издали. Слуги, все вместе — их оказалось дюжина человек — сгрудились у перил, а на них вопила их, надеюсь бывшая, нанимательница. Сейчас она выглядела еще хуже, чем три месяца назад — побагровевшее от ярости лицо, растрепанные волосы, трясущиеся руки… Меня передернуло.

— Вы мерзкие, блудливые, ленивые твари! Вы не можете уйти! Вы все сдохнете, у нас контракт!

Один из тех мужчин, кто помогал мне с багажом, выступил вперед и решительно сказал:

— Мы заключали контракт не с вами, а с наром Тринтеном, вечная ему память! А вы… Это вы мерзкая старая сплетница, завидующая всем, кто красивее, моложе, богаче, да вообще всем! Мэтр, подтвердите, что мы ничего ей не должны!

— Это действительно так, — выступил вперед мэтр Пирт, — формально контракт необходимо было перезаключать.

Я вздрогнула, взглянув на лицо владелицы особняка — в нем вдруг проглянуло безумие…

— Что ж, идите… — прошипела та, — но вы все равно сдохнете, сдохнете все, как мой братец, уж я об этом позабочусь… я знаю как…

— Что?! — на мэтра страшно было смотреть, — что ты сказала про Тринтена?

Она расхохоталась:

— Мой бедный глупый братец, такой доверчивый… И так скоропостижно умер…

Сигни шепотом обратилась ко мне:

— Я дура, или она только что в убийстве брата призналась?

Я покачала головой:

— Мне тоже так показалось…

Нира вдруг вырвалась из толпы и закричала:

— Ты, мерзкая гадина, ты его отравила, ты знала, что он собирался завещание изменить!

Мэтр Пирт схватился за голову и что-то приказал стоящим рядом слугам, двое шагнули ближе к бывшей хозяйке, что расхохоталась уже совершенно безумным смехом, а один стремглав бросился прочь. К Нире подошла пожилая женщина, обняла её и увела прочь, что-то приговаривая, по лицу моей бывшей служанки струились слезы. Мы с Сигни переглянулись и подошли к мэтру.

— Мэтр Пирт, — обратилась я нему, — что тут происходит?

— Нари Алиэн! Боги, я так рад вас видеть! Я думал, она просто повопит и потопает ногами, но такое…

— А вы знали об изменении завещания?

— Теперь только я начинаю что-то понимать, — горестно поник головой он, — за день до смерти нар Тринтен прислал письмо, что хочет о чем-то со мной посоветоваться… Если бы я знал…

— И что, не было никаких подозрений? — я была искренне удивлена.

— Может, и были — у слуг, только тогда никто ничего не сказал…

— И что теперь? — не могла не спросить я.

— Сейчас придет стража, её арестуют и допросят. Поскольку она фактически призналась в убийстве, допрос будут вести с помощью специального артефакта. После такого допроса мало кто остается в разуме…

— Она и сейчас вполне себе сумасшедшая, — буркнула под нос Сигни.

Я представила их друг другу и снова обратилась к стряпчему:

— И что с ней будет, если она убийца?

— А что может быть? Казнь! — совершенно спокойно заявил мэтр, и повернулся к стражникам, что подошли к нам. Объяснив страже ситуацию, он смотрел, как женщину арестовывают и уводят, защелкнув на руках специальные браслеты — стоило надеть их, как она словно превратилась в зомби — умолкла и покорно позволила себя увести.

— Нари Алиэн, — обратился ко мне мэтр Пирт. Я помотала головой:

— Мэтр, простите, мне нужно уйти, я не могу тут больше…

Он кивнул, а Сигни подхватила меня за руку и потащила к выходу из особняка, по дороге ворча, что вот, сходили поразвлечься, и чего нас понесло сюда, и было бы чего так расстраиваться? Я же только сейчас сообразила, что она не знает ничего о той роли, что я сыграла во всей этой трагедии. Поэтому, пока мы шли к Академии, сумбурно изложила ей все, что меня связывало с этой историей. Закончила, когда мы уже подходили к общежитию.

— И чего ты переживаешь? — совершенно спокойно спросила меня Сигни, — ведь когда ты в Тар-Каэре появилась, она уже брата убила? — и продолжила в ответ на мой кивок, — значит, слава Богам, что её вывели на чистую воду, пока она еще кого не прикончила. Ой, смотри, что это с Дойлом?

Я обернулась и уставилась на парня, который подлетел к нам с квадратными глазами.

— Ой, чего я вам скажу, — начал он, — Лин, у тебя провидцев в роду не было?

— Да нет вроде, а что случилось?

— Да так, сосед у меня появился, тот самый эльф. И даже поздоровался вежливо, представляешь?

— Я же говорила, что он был бы не самым худшим вариантом, — поддела я его, — еще и подружитесь со временем!

— Да ну вас, — махнул на нас рукой Дойл, — вредины!

Мы дружно рассмеялись, смывая смехом осадок от тяжелого дня.

Оставшиеся дни пролетели незаметно, и вот наконец наступил вечер последнего дня лета. Пару часов назад ворота закрылись и над Академией сомкнулся защитный купол, отрезая нас на седмицу от внешнего мира. Сегодня весь день хлопали двери, кто-то носился по коридорам, а тетушка Аста, вконец запыхавшаяся, бегала с этажа на этаж, и лишь недавно все наконец утихомирилось.

Солнце село, на небе одна за одной зажигались звезды. На кровати посапывала во сне Сигни, а я сидела на широком подоконнике у распахнутого настежь окна и вдыхала аромат летней ночи.

Всего три года прошло, как я появилась в этом мире, а как все переменилось! Ушла, растаяв словно тень, слегка циничная мизантропка, и родилась новая я — не наивная доверчивая девочка Рина, но и не умудренная опытом и потерями землянка. Словно мою душу переплавили, выбросив из нее всякий шлак, и оставив только память… И я сидела и смотрела в небо, впервые веря, что все возможно, и однажды я получу крылья, чтобы долететь к своей мечте…

Конец первой части.