Над голубым Иссык-Кулем

ВВЕДЕНИЕ

Быть первым… Для человека это едва ли не самая почетная роль в жизни. Первый переступает порог неизвестного, не страшась опасностей и риска, преодолевая сомнения. Другим нередко бывает труднее, порой они совершают важные открытия, однако они лишь последователи тех, кто уже проложил путь. Первых не забывают.

Тридцатилетний магистр ботаники Петр Петрович Семенов, проникнув в 1856 году к Иссык-Кулю и в горную систему Центрального Тянь-Шаня, стал первооткрывателем этой горной страны в той сфере человеческой деятельности, которая питается могущественным инстинктом познания, — в науке. Он увидел Тянь-Шань глазами ученого. И именно поэтому навечно остался в истории под именем Семенова-Тян-Шянского.

И. П. Симонов слушал в Берлинском университете лекции К. Риттера о Высокой Азии. И таинственность Небесных гор увлекла его воображение.

— Я смогу умереть спокойно, если вы привезете мне вулканические породы с Тянь-Шаня, — сказал престарелый Александр Гумбольдт Семенову, специально добившемуся приема у великого географа.

Вместе с двумя своими сокурсниками, братьями Шлагинтвейтами, решил Семенов достичь этой горной страны. Они договорились: он будет двигаться с севера, а Шлагинтвейты — с юга, из Индии, через Гималаи и Тибет.

Пришлось преодолеть немало препятствий разного рода, прежде чем экспедиция состоялась. На подступах к Иссык-Кулю Семенов убедился в том, что река Чу не вытекает из озера, как ошибочно полагали и Риттер, и Гумбольдт, и что Иссык-Куль — бессточное озеро. Это было первым открытием. Отправившись вверх от берега Иссык-Куля, Семенов обнаружил закономерную смену по вертикали пяти высотных географических зон. Это было вторым большим открытием.

С восхождения на ледник, названный потом ледником Семенова, начались по сути гляциологические исследования па Тянь-Шане. Семенов возвестил о том, что в открытой им горной стране ледников несметное количество и что именно они являются источниками всех великих рек Азии, что схема расположения хребтов Тянь-Шаня, намеченная Гумбольдтом, ошибочна. Нет в Небесных горах вулканов, на склонах которых можно было бы собрать те самые обломки вулканических пород, которые ждал в Берлине Гумбольдт.

Велики научные результаты путешествий П. П. Семенова. Но и это еще не все.

В горах Тянь-Шаня Семенов познакомился с киргизами. Народу кочевников и горцев пришелся по душе человек, смело устремившийся в неизведанные горы, любящий природу и людей, чуждый каких-либо предрассудков. Им непонятны были научные цели Семенова, но не могла не вызвать сочувствия его неудержимая энергия в достижении тех мест, которые вызывали суеверный ужас даже у жителей гор.

Два племени издавна жили в Иссык-Кульской котловине: сарыбагыш («желтый лось») — в западной части и богу («олень») — в восточной. Они враждовали из-за пастбищ, из-за «сфер влияния» на Иссык-Куле.

Семенов стал посредником между враждующими сторонами. Он по существу был первым посланцем русского народа к горцам Тянь-Шаня, которых называли тогда «кара-киргизами», или «дикокаменными», и представления о которых были весьма приблизительными.

В день пятидесятилетней годовщины первой экспедиции Семенова ему было «высочайше позволено именоваться в нисходящем потомстве Семеновым-Тян-Шанским».

За пятьдесят лет по тропам, им проложенным, прошли Н. Северцов, Ч. Валиханов, А. Каульбарс, И. Мушкетов, А. Краснов… Это была славная когорта отважных путешественников.

Николай Алексеевич Северцов впервые появился у крайних западных отрогов Тянь-Шаня еще в 1858 году. Ему тогда очень не повезло: он был тяжело ранен в бою с кокандцами и взят в плен. По возвращении в Петербург он принял предложение стать профессором зоологии в Киевском университете, но, узнав о походе генерала Черняева на Тянь-Шань, отказался и немедленно присоединился к военному отряду. Это была единственная возможность осуществить мечту юности.

Нелегок был путь Северцова к Тянь-Шаню. Ему, человеку невоенному по своему складу, приходилось участвовать в сражениях, выполнять роль парламентера. Но он готов был на все, чтобы проникнуть в тайны природы, никем еще не раскрытые.

Результаты деятельности Северцова необычайно велики. В Каратау он исследовал природу гор, открыл месторождения угля, свинца и железа. Потом направился к Иссык-Кулю и поднялся на высокое плоскогорье Центрального Тянь-Шаня. С южного берега озера, по ущелью реки Барскаун, прошел к истокам Нарына и подробно изучил растительный и животный мир на «плоской крыше Тянь-Шаня». Множество новых видов удалось открыть, выяснить закономерности их возникновения и условия существования. Но главное — он впервые представлял весь Тянь-Шань как единую систему гор. Северцов предложил назвать Тянь-Шанем огромную горную страну, раскинувшуюся от Балхаша до Ферганы, а за хребтом, открытым Семеновым, сохранить его киргизско-казахское название — Терскей-Алатау. За стеной Терскея он обнаружил сложную систему хребтов, между которыми pm положились широкие долины, а в грандиозных «горных узлах» сформировались мощные центры оледенения.

Н. А. Северцов первым стал изучать формы рельефа, созданные ледниками, которые в прошлые эпохи распространились значительно больше, чем в настоящее время. За работу «О следах ледникового периода на Тянь-Шане» Парижский географический конгресс наградил его золотой медалью.

На Тянь-Шане Северцов был географом, геологом, гляциологом, зоологом, ботаником и художником. Его книги, коллекции, рисунки по сей день служат науке.

Казах Чокан Валиханов, внук степного властелина Аблая, встал в ряд исследователей природы Тянь-Шаня с напутствием П. П. Семенова. Молодому офицеру поручил Семенов от имени Русского географического общества продолжать исследования на Тянь-Шане. Это был человек глубокого и пытливого ума, поэт и ученый.

Валиханов получил задание от русского правительства проникнуть в Кашгар для «получения на месте достоверных сведений о положении тамошнего края, а также исследования торговых путей в этой части Средней Азии». Через перевалы трех хребтов прошел Валиханов и составил подробное описание природы высоких плоскогорий в среднем течении Нарына. Он обратил внимание на смену природных зон с поднятием в горы, составил первую схему распределения животных по вертикальным природным поясам, которую впоследствии так блестяще развил Н. А. Северцов. Из Кашгара он привез в Верный известие о трагической судьбе Адольфа Шлагинтвейта, шедшего навстречу Семенову из-за Гималаев, — он был казнен, как иностранец. Среди результатов похода Валиханова — ценнейший материал по этнографии Тянь-Шаня.

Эта экспедиция, много давшая науке, была единственной— талант Чокана Валиханова не успел по-настоящему раскрыться, он умер рано, тридцати трех лет…

Среди первых исследователей Центрального Тянь-Шаня был и барон Александр фон Каульбарс, член-учредитель Среднеазиатского отдела Русского географического общества. Большую и богатую событиями жизнь прожил барон Каульбарс, но — что делать! — память потомков сохранила лишь четыре года его жизни, проведенные в Тянь-Шане.

В 1869 году Каульбарс осуществил большую экспедицию в еще никем не посещенные до него районы Тянь-Шаня. Географическое общество присудило ему за результаты экспедиции малую золотую медаль. Каульбарс нанес на карту хребты Сарыджаз и Кокшаал-Тау, открыл и исследовал истоки Нарына на западе Акшийрака. Главы книги — отчета о путешествии он называет просто: «Горы», «Реки», «Леса», «Ледники»… Он исследует природу Центрального Тянь-Шаня по отдельным элементам ландшафта, отмечая те, которые считал главными, определяющими.

Каульбарса занимала проблема «есть ли Нарын действительно вершина Сырдарьи»? Он впервые спустился вниз от истоков реки и открыл, что «в Нарыне масса воды настолько значительна, что делает его достойным быть верховьем нашей великой степной реки».

Имя Каульбарса нередко сейчас можно встретить в статьях гляциологов, которые в своих выводах об изменениях, происшедших с ледниками, используют результаты давних измерений барона.

Иван Васильевич Мушкетов — геолог по призванию. Еще в Новочеркасской гимназии, где он учился, его прозвали каменщиком. Охота за камнем привела двадцатипятилетнего выпускника Горного института на Тянь-Шань. В 1875 году Мушкетов совершает первое из трех своих путешествий по Тянь-Шаню. Главное внимание он обращает, естественно, на геологическое строение, на признаки месторождений полезных ископаемых. Однако очень много нового увидел он и в природе Тянь-Шаня. Не случайно его работы удостоены серебряной медали Географического общества. А через десять лет он был избран председателем отделения по общей географии.

Он побывал на Иссык-Куле и высказал ряд соображений по поводу природы озера; прошел Боамским ущельем и создал карту геологической структуры горных хребтов, перепиленных рекой Чу; посетил озеро Чатыркёль и подтвердил выводы Семенова, что на Тянь-Шане совсем отсутствуют проявления современного вулканизма. Мушкетов описал девяносто два минерала тяньшанских гор и долин, нанес на карту десятки хребтов, ледников и рек.

О Тянь-Шане Мушкетов сказал: «Он представляет собой невообразимый хаос, в котором все перемешано без всякого порядка; перед вами целый лабиринт гор, отдельных хребтов со шпажными гребнями, постоянно пересекающихся и как бы не имеющих определенного направления; с каждым новым шагом картины бесконечно меняются, впечатления начинают сливаться, воображение подавлено и только чувствуешь колоссальную необъятность». И, вспомнив слова английского физика Джона Тиндаля о том, что «беспорядок в природе становится порядком и красотой, когда мы возвысимся до его понимания», он стремится разобраться в этом хаосе, найти закономерности. Хотя и не все, но многое в мушкетовской схеме горной страны верно.

Андрей Николаевич Краснов был учеником В. В. Докучаева. Интерес же к Средней Азии пробудил в нем И. В. Мушкетов. В двадцатичетырехлетнем возрасте Краснов впервые попадает на Тянь-Шань — в район Хан-Тенгри, в составе первой после Семенова экспедиции Географического общества. Результат этой поездки — «Рассуждение на степень магистра ботаники», посвященное истории развития растительности Тянь-Шаня. Затем Краснов работал в Альпах, на Кавказе, на Дальнем Востоке, на островах Малайского архипелага. Он стал широко известен как основатель уникального Ботанического сада в Батуми. Но его юношеская работа по Тянь-Шаню оставила в науке ничуть не меньший след, чем все последующие исследования.

Краснов первым поставил вопрос о происхождении современной флоры Тянь-Шаня. Он обратил внимание на сходство растительности Тянь-Шаня, Средней России и Южной Сибири и объяснил это сходными условиями формирования. Он утверждал, что встречающиеся в Небесных горах семьдесят пять арктических видов растений также возникли на месте, в результате сходных с Арктикой климатических условий.

Краснов собрал тысячу двести видов растений. Но он работал в Тянь-Шане не только как ботаник. В последующих своих научных трудах он синтезировал все достижения по изучению тяньшанской природы. И его идеи до сих пор не потеряли своего значения в науке.

В XX веке исследование Тянь-Шаня продолжалось: была составлена его достоверная карта, обнаружены месторождения полезных ископаемых, найдено множество новых видов растении и животных, открыты новые ледники, вершины, реки, изучены важнейшие закономерности развития природы. Впервые применен вертолет для исследований ледников и измерения накопления снега, размещены в основных ледниковых и речных долинах суммарные осадкомеры, использованы телевизионные снимки со спутников Земли…

Во многом по-другому теперь продолжается исследование Тянь-Шаня. Оно приняло массовый и систематический характер. На помощь экспедициям пришла сложная современная техника.

…Беспределен путь познания. И яркими маяками горят на нем имена первооткрывателей.