Над голубым Иссык-Кулем

ТЯНЬ-ШАНЯ ГЛАВНАЯ РЕКА

Нарынско-Хантенгрийская. Когда в 1932 году началось осуществление научной программы 2-го Международного полярного года, среди объектов исследования оказались и ледники горных стран. И это было справедливо. Ведь ледяные пространства гор можно рассматривать как перенесенные за тысячи километров «частички Арктики».

Одна из экспедиций — Нарынско-Хантенгрийская — должна была исследовать район пика Хан-Тенгри и бассейна реки Нарын. Комплексную экспедицию возглавил С. В. Ка-лесник. В ее программу входили исследования геологии, геоморфологии, климата, гляциологии практически совершенно еще не известного науке обширного района.

Однако получилось так, что ледники стали главным предметом внимания экспедиции. Прошли годы, и рядом с капитальным трудом С. В. Калесника «Общее землеведение» настольной книгой каждого географа стали и «Очерки гляциологии» того же автора, оставшиеся и по сей день наиболее полной научной сводкой о льдах. Всего четыре страницы посвящены в книге Тянь-Шаню, но за скупыми строчками монографии угадываются далекие переходы по сыртам верховьев Нарына: от ледника к леднику, из долины в долину…

Сто шестьдесят ледников «обработано» экспедицией: на карту легли их точные очертания, высоты их языков, областей питания, снеговых и фирновых границ, впервые проведены метеорологические наблюдения на леднике, измерена интенсивность процессов таяния.

В верховьях Нарына обнаружено четыре центра современного оледенения, питающих истоки этой важнейшей для всей Средней Азии реки. Открыто оледенение в массиве Акшийрак. В конце сороковых годов выводы С. В. Калесника были уточнены Г. А. Авсюком. А завершил многолетний период исследований «микро-Тянь-Шаня» изданием монографии об оледенении массива Л. Г. Бондарев.

У сотрудников Нарынско-Хантенгрийской экспедиции был с собой «Каталог ледников Средней Азии», составленный в 1930 году неутомимым исследователем гор Н. Л. Корженев-ским — своего рода эталон, с которым они сверяли все, что видели своими глазами. По каталогу в массиве Акшийрак существовало всего двадцать девять ледников. Это число было удвоено после работ Калесника, а в книге Бондарева, вышедшей в 1963 году, даны подробные характеристики каждого из ста тридцати одного ледника Акшийрака.

Калесник в Центральном Тянь-Шане обратил внимание на совершенно особенные ледники плоских вершин, а также висячих долин — несомненные признаки деградации оледенения. В облике белого Акшийрака он узнал некоторые черты скандинавского типа оледенения. Горы Норвегии и Северной Швеции, Шпицбергена и южноамериканской Патагонии оказываются родственными Акшийраку по «ледниковой линии». Впрочем, как отметил Калесник, энергичное отступание ледников заставит в скором времени Акшийрак сменить скандинавскую «маску» на менее суровую альпийскую.

Авсюк, а потом Бондарев установили, что отступание ледников Акшийрака идет не так уж энергично. Это объясняется именно их «миниатюрностью». Оказалось, что малые ледники очень чутко реагируют на малеишие изменения режима атмосферных осадков и могут легко переходить в активное наступление. Ряд подобных ледников обнаружен в горном массиве.

Нарынско-Хантенгрийская экспедиция исследовала огромную площадь. Ее работы особенно широко развернулись в 1933 году, когда в них приняла участие группа геологов и географов. В экспедиции были старые карты бассейна Нарына, оказавшиеся неточными. Топографы отряда творили чудеса — на их картах на месте равнин возникали горные хребты, реки, прежде одиноко протекавшие по долинам, обрастали длинной сетью притоков; одни из них стали короче, другие длинней…

Около четырех тысяч квадратных километров было охвачено работами экспедиции. Разветвленная система бассейна Нарына четко проступила сквозь «белое пятно» неизвестности, ранее покрывавшее карту в этом районе.

Четыре километра — вниз. Нарын — самая большая, самая быстрая река Киргизии. Самая перспективная. С ней связано много надежд…

Едва заметным ручейком начинается Нарын у обрыва ледника Петрова в Акшийраке. Высота здесь более четырех тысяч метров. Движимая непреодолимой силой тяжести, стремится ледниковая вода вниз, к уровню Мирового океана. А где он, океан? В пяти тысячах километров — Северный Ледовитый, в трех тысячах— Атлантический, немного ближе— Индийский, но и до него почти три тысячи километров…

Путь далек, но есть на этом пути еще и бессточные озера, с океаном не соединенные, — Каспийское, Аральское, Балхаш. Они могут перехватить воду, хотя и до них не близко. К талой воде ледника Петрова присоединяются множество больших и малых ручейков и рек, сбегающих с других ледников, имеющих уклон к долинам Кумтора, Арабельсу, Та-рагая. И это все Нарын, он меняет имена не один раз, пока обретет свое главное имя. У Нарына бассейн обширный, соответствует по своей площади размерам такой страны, как Бельгия. Но Бельгия — равнинная страна. Нарыния (если назвать так бассейн Нарына) — страна чрезвычайно контрастного рельефа. Самая высокая точка находится выше шести километров, а самая низкая — устье Нарына, где река вливается в Сырдарью, — на высоте всего четырехсот метров. Нарын — высотная река.

Большим равнобедренным треугольником наложен бассейн Нарына на Тянь-Шань. Гипотенузу треугольника образуют хребты, протянувшиеся почти точно вдоль географической параллели, правый его катет — Ферганский хребет, левый— хребты Ат-Баши, Акшийрак, Борколдой. Вершина треугольника — западная оконечность Кокшаала.

Множество хребтов, преимущественно небольших, разбросано внутри треугольника бассейна. Между ними — ровные пространства сыртов. Сырты верховьев Нарына, с которыми мы познакомились, кажутся миниатюрными по сравнению с широкими долинами Сусамыра — притока Нарына и котловиной озера Сонкёль.

Энергию сообщает Нарыну высота. А водой наполняют его многочисленные ледники и снежники. Как бы спускаясь по гигантской лестнице, он набирает силу, становится великой рекой. По энергоспособности это седьмая река Советского Союза, она следует непосредственно после Волги.

…Семьсот километров по горизонтали и четыре километра по вертикали. На этом пути климатические условия изменяются очень сильно. Верховья Нарына находятся в настоящей Арктике, а низовья — в субтропиках. Температура воздуха с подъемом на каждый километр понижается на шесть— восемь градусов. Разница среднегодовых температур в отдельных пунктах Нарынского бассейна достигает тридцати градусов, в то время как среднегодовая температура таких удаленных друг от друга пунктов, как Москва и Мурманск, различается в среднем всего на два градуса.

Велики температурные различия между основными сезонами города. Особенно резкие колебания свойственны замкнутым котловинам Внутреннего Тянь-Шаня: зимой здесь порой стоят морозы под пятьдесят градусов, а летом случается тридцатиградусная жара. Разница самых высоких и самых низких температур в течение одного года составляет на метеостанции города Нарын семьдесят градусов, а в Сусамырской котловине — восемьдесят четыре. Она увеличивается к западу, а не к востоку, как обычно, представляя известное исключение из правила. Это объясняется своеобразием горного климата. В горах все не так, как на равнине.

Там, где Нарын сливается с Карадарьей, зима продолжается не более месяца, а в верховьях Нарына она длится большую часть года. На сыртах Арабельсу и Кумтора зима может вернуться в любой день лета. Да она практически и не уходит оттуда, постоянно напоминая о себе леденящими ночными морозами. Вечная зима царит в ледниковой зоне.

В бассейне Нарына насчитывается семьсот пятьдесят ледников. Их общая площадь — более тысячи квадратных километров. Для гор, находящихся внутри треугольника бассейна Нарына, характерно довольно слабое оледенение, потому что слишком мало осадков достается на их долю. Наибольшее количество осадков выпадает на западе, поскольку оттуда поступают влагонесущие массы воздуха. Однако оледенение сильнее развито на востоке, потому что там горные хребты выше.

Ледники бассейна Нарына дружно отступают. Наиболее крупные из них за четверть века сократились на целый километр, но это не так уже много.

Ледники еще долго будут хранить нерастраченными резервные фонды нарынской воды.

Голубой Кёкёмерен. Справа и слева в Нарын текут реки поменьше. В нем воссоединяются шестьсот тридцать притоков. Самый крупный приток, пробегающий до встречи с Нары-ном более двухсот километров, в верхнем течении известен под именем Сусамыра; его истоки питают ледники Киргизского и Сусамырского хребтов.

Вначале Сусамыр течет в крутосклонной, типично ледниковой долине-троге, ширина дна которой иной раз не больше десятка метров. Но, приняв ряд притоков, река расширяет свою долину, раздвигает берега на восемь-девять километров. Потом на короткое время снова уходит в ущелье, чтобы затем привольно разлиться в Сусамырской долине. Река орошает богатые луга «пастушеского Эльдорадо» — так назвал Сусамырскую долину русский ботаник В. Лип-ский. После впадения в нее реки Западный Каракол она снова уходит в ущелье, становясь наконец Кёкёмереном.

Кёкёмерен — значит «голубой поток». Двадцать километров он протекает в каньоне с отвесными стенами высотой пятьдесят метров. Потом входит в широкую долину и снова в каньон… К Нарыну он приходит, перепилив дикий хребет Кавак порожистой бурной и многоводной рекой, глубоко врезанной в дно долины.

Кёкёмерен вливает в Нарын холодные ледниковые воды, охлаждая его воду на целый градус. В своих низовьях Кёкёмерен протекает через Джумгальскую впадину, которая по размерам не уступает Сусамырской, однако она намного суше, а потому растительный мир ее бедней. Склоны гор, окружающие котловину, почти бесснежны. Реке Джумгал приходится рассчитывать в основном на грунтовое питание. Это мелкая неширокая речка, которую легко можно перейти вброд во многих местах.

Академик Д. И. Щербаков назвал Джумгальскую долину «настоящей Аризоной»: она напомнила ему классическую американскую пустыню. Он же предсказал этому району блестящее промышленное будущее. В пустынных скалах Джумгала на несколько километров тянется сплошная стена из ценнейшего минерального сырья — глауберита.

Ниже Джумгала Нарын прощается с суровым обликом своих верховьев. Здесь уже недалеко до Ферганы. А оттуда часто прорывается сухой жаркий воздух. Обилие тепла позволяет, несмотря на большую высоту, выращивать не только ячмень, но и пшеницу, кукурузу. Постепенно исчезают ледники и вечные снега на вершинах гор, по их склонам поднимаются хвойные леса. Снова появляется стройная красавица ель. Джумгальский район — самый лесной во всем бассейне Нарына. Богатейшие полезные ископаемые предопределяют будущий промышленный облик котловины.

Драгоценный Сусамыр. Если ехать по Великому киргизскому тракту из Фрунзе в Ош, то за тоннелем на перевале Тюзашу, пробитым сквозь гребень Киргизского хребта, очутишься неожиданно в широкой зеленой степи. Горы, отступив, дали ей столько простора, что можно забыть, что находишься в суровой горной стране.

Кёкёмерен в верхнем течении — межгорная котловина, самое известное пастбище в Тянь-Шане.

Киргизский географ С. Орозалиев назвал Сусамырскую котловину огромной лодкой. Ее борта возвышаются на две тысячи метров, а само дно поднято над уровнем Мирового океана на два-три километра. Лодка плывет на восток, к ледяным глыбам Хан-Тенгри, как бы стремясь вернуться в далекое себя почувствовал ячмень родом из Египта, но объяснение было найдено: горное солнце Сусамыра греет так же сильно, как и тропическое. Вслед за ячменем на джайлоо появились поля овса, пшеницы, гороха. Машинно-животноводческая станция собирает урожай и заготовляет корма для зимующего в Сусамырской котловине скота.

Главная сусамырская проблема — транспортная — была решена строительством дороги Фрунзе — Ош. Она связала Сусамыр со всей страной.

Чичканский участок Великого тракта… Один из правых притоков Нарына называется Чичкан. Это небольшая, быстрая, горная речка. По правому берегу ее проходит транстяньшанская автострада. Два хребта нависают над дорогой — Таласский и Сусамырский: пики высотой до четырех километров, осыпи на склонах, ложбины. Долина открыта ветрам, приносящим влагу. Зимой они заваливают ее снегом. Очень много снега скапливается на склонах долины реки Чичкан. Но ледников здесь немного и размеры их невелики, потому что высоты гор по тяньшанским масштабам довольно скромны, да и «власть мороза» ослаблена частыми теплыми воздушными вторжениями с запада.

Закономерностями распределения тепла и влаги, а также особенностями рельефа определяются условия схода лавин. Прямо над проносящимися автомобилями нависли вместительные лавиносборы — очаги белой опасности.

На Чичкане нет городов, нет поселков. Дорога — единственная жизненная артерия долины. Снеголавинная станция Итагар — ее защита. Она расположена на высоте всего около двух тысяч метров над уровнем моря, среди густого леса. В одном домике разместились сотрудники службы дороги, в другом — «лавинщики». Два года изучал лавины Чичкана и организовал борьбу с ними инженер А. Яблоков. Он определил район этой маленькой речки как наиболее лавиноопасный.

Всю зиму здесь держится небольшой слой снега, и только весной, в марте и апреле, одна за другой серии циклонов обрушиваются на долину. Циклоны приносят снег. Вот тут-то и начинается тревожное время.

Лавины возможны и осенью, после первых же снегопадов. Это так называемые сухие лавины. Их задерживают первые ледяное прошлое… Окружающие котловину горы суровы и неприступны. Но дно ее — мягко всхолмленная равнина, покрытая густыми сочными травами, — вот уже на протяжении многих веков остается необыкновенно привлекательной для киргизов-животноводов. Зимой на Сусамыре устойчивы жестокие морозы. Зато летом нередка тридцатиградусная жара, сменяющаяся ночными холодами.

Множество разнообразных трав колышется под ветром Сусамыра, но господствует над всеми узколистый голубоватый бетеге — так киргизы называют высокогорный типчак. От него и зеленовато-голубой цвет сусамырских пастбищ. А серебряная оправа — это горы, со всех сторон окружающие котловину, острые, как зубы хищника, заснеженные, неприступные, но далекие и потому нисколько не нарушающие гармонии.

«Изумруд в серебряной оправе» — так часто говорят о Сусамыре и нередко приписывают авторство какому-то неизвестному поэту. Но они принадлежат ученому — русскому ботанику Р. И. Аболину.

Между извивающимися лентами Сусамыра и Западного Каракола широко раскинулись пойменные леса, образованные ивой, березой, тополем. Такие леса называют тугайными; они развиваются в условиях сухого воздуха и достаточно хорошо увлажненной почвы.

Есть в Сусамырской котловине и поля, засеянные ячменем — арпой, почти семь тысяч гектаров. Это самая высокогорная и холодостойкая зерновая культура. Естественно, что ему принадлежит важное место в пищевом рационе горных киргизов. «Население» этой зеленой страны огромно: полтора миллиона голов скота пасется летом на Сусамыре, больше ста тысяч голов остается в котловине на зиму.

Всегда считалось, что лишь летом скот может кормиться на джайлоо. Но в 1953 году колхоз «Восток» провел впервые эксперимент: оставил часть скота на зиму. Опыт оказался удачным. Однако при этом возникла необходимость предварительной заготовки кормов, а затем и проблема сусамырского земледелия.

Никогда не занимались земледелием на Сусамыре. Лишь в 1954 году появился первый желтый квадратик ячменного поля. Его засеял молодой ученый А. Кайкиев. Нужно было выбрать те сорта, которые смогли бы «ужиться» с суровой природой высокогорья. Казалось странным, что лучше всех ряды деревьев на северном склоне, они рассыпаются по ровной поверхности безлесного южного склона и до полотна дороги не доходят. Эти атаки лавин не опасны. После спокойного периода в середине зимы, на протяжении которого идет скрытая подготовка нового этапа лавинной опасности, над дорогой снова гремит многозалповый «салют снегов».

В феврале 1966 года после обильного снегопада на двести тридцать пятый километр дороги сошла сухая лавина, перекрыв дорожное полотно на двухсотметровом отрезке снежным завалом высотой семь метров. Два дня три бульдозера «С-108» пробивали в снежной массе тоннель для машин. В феврале 1967 года лавины обрушились на дорогу в восьми пунктах. Только что прорыли бульдозеры шестидесятиметровый тоннель в снегу, спустившемся из лавиносбора № 11, как из соседнего 12-го рухнула новая лавина, засыпавшая выемку.

Всем лавинам на Итагаре ведется счет. За многие годы составилась своеобразная летопись лавинной опасности…

В марте начинают сходить «мокрые лавины». В них снег насыщен водой и уплотнен. Если сухие зимние лавины отрываются от основной снежной массы лавиносбора по разрыхленному горизонту внутри снежной толщи, то весенние лавины обычно забирают с собой весь снег, до самого дна. Поэтому объем их намного больше, а кроме того, они часто несут с собой «заряд» камней.

В марте 1968 года страшный грохот потряс ущелье Кочко-Булак, правого притока Чичкана. Обрушилась лавина длиной почти два километра, мощностью двадцать метров, объем снега полтора миллиона кубометров. Эта «классическая» лавина дала зимовщикам Итагара новый материал для исследований. Ну, а тем, кто следит за бесперебойной работой автомобильной трассы, она доставила немалые хлопоты.

Десять дней шла расчистка. Заморозки сковали снег, заваливший сто пятьдесят метров полотна дороги слоем десять метров; превратили его в ледяную скалу. Пришлось как бы заново пробивать дорогу. Только взрывы могли здесь помочь. Пять тонн взрывчатки пошли на дело. И лишь после этого занялись расчисткой бульдозеры. Они сдвинули десятки тысяч кубометров снежно-ледяной массы…

Снеголавинная станция Итагар дает прогнозы лавинной опасности. Но не все удается учесть. Трудности работы в Чичкане заключаются в том, что практически невозможно проникнуть в верхние части лавиносборов. А это необходимо для правильного прогноза. И все-таки большая часть возможных лавин была перехвачена благодаря предсказаниям зимовщиков Итагара. Профилактика лавин — вот что стало главным в работе «лавинщиков» Киргизии.

В долине Чичкана была начата «превентивная» война с лавинами. Сначала наблюдатели Итагара сами отправлялись к лавинам, уже готовым к прыжку, вооружившись динамитом, и направленным взрывом заставляли их изменять путь движения. В апреле 1966 года в долине Чичкана за десять дней было «расстреляно» из минометов двадцать пять лавин. Орудийные залпы оказались еще более эффективными.

Нелегок путь в горах Нарына…

МОРЕ ТОКТОГУЛА

Ступени каскада. В феврале 1933 года в Москве проходила первая научная конференция по изучению производительных сил Киргизской ССР. С докладами о результатах работ различных экспедиций по всестороннему исследованию природы горной республики выступили известные русские ученые.

Одним из наиболее интересных был доклад энергетика, строителя Днепрогэса, академика И. Г. Александрова. Он предложил несколько возможных вариантов будущих энергетических сооружений. В качестве наиболее перспективных объектов для строительства электростанции были названы притоки Нарына — самой большой киргизской реки. Александров говорил о том, что, прежде чем перейти к непосредственным изысканиям, необходимо провести комплексное географическое исследование территории. Нужно детально изучить реки, их гидроэнергетические возможности.

В 1957 году Академия наук Киргизской ССР принимает

разработкой занялись десятки научных работников разных специальностей.

Основательное географическое изучение всего бассейна Нарына выполнили ученые Тянь-Шаньской физико-географической станции. Книга «Бассейн реки Нарын», написанная географами Покровки, стала очень нужной для тех, кто пришел к берегам главной киргизской реки в последующие годы.

В 1958 году у поселка Шамалды-сай произошло важнейшее событие в истории Центрального Тянь-Шаня: Нарын перекрыла плотина. Было завершено строительство Учкурганской ГЭС — первой электростанции на Нарыне из двух десятков станций, которые по плану Академии наук Киргизской ССР должны составить каскад.

В настоящее время все электростанции Киргизии вырабатывают за год более трех миллиардов киловатт-часов электроэнергии. Это немало, особенно если вспомнить, что всего полвека назад страна гор и долин практически совсем не имела электричества. Но еще не использованные ресурсы Киргизии составляют величину в сорок раз большую. Маленькая Киргизия по своим гидроэнергетическим богатствам занимает пятое место в мире. Она может соперничать с прославленной своими стремительными реками Норвегией.

…Дорога проходит из узбекского города Андижана на север. Автобус идет сначала среди хлопковых полей, потом за шахтерским городом Таш-Кумыр въезжает в горное ущелье. Внизу кипит, шумит Нарын, недавно спокойная, равнинная река. Дорога жмется к краю ущелья, а у выхода из него приехавших встречает большой транспарант — «Токтогульская ГЭС. Всесоюзная ударная комсомольская стройка». Дальше — мост на очень высоких опорах и поселок строителей, который раньше назывался Кара-Куль, а теперь носит звонкое имя Комсомольск-на-Нарыне.

Когда вступила в строй Учкурганская ГЭС мощностью сто восемьдесят тысяч киловатт, о ней говорили, что это самая крупная электростанция Тянь-Шаня, одна из крупнейших во всей Средней Азии. В апреле 1962 года было принято решение о строительстве на Нарыне Токтогульской ГЭС мощностью миллион двести тысяч киловатт. Эта станция будет одной из крупнейших в мире среди построенных в сложных высокогорных условиях.

С чего началась стройка? С такого не совсем обычного вида работ, как «освоение склонов». В самом начале нужно было просто-напросто пробиться к месту будущего створа сквозь скалу. Взрывы расчистили дорогу — пять миллионов кубометров скального грунта было вырвано людьми из тела скал. На верхние отметки вертолеты доставляли альпинистов. Недавние покорители ледяных гигантов стали теперь первыми строителями. Они вбили в скалу крючья, клинья, анкеры и подвесили на них перила, установили обычные строительные леса, а потом перебросили через ущелье тросы для грузовых переправ и нитку магистрального трубопровода на полуторакилометровой высоте.

Эта работа была не легче, чем покорение ледяных вершин. Мастера спорта В. Аксенов, А. Балинский, Э. Насонова и другие «брали» напряженным штурмом необычную вершину «Токтогульская ГЭС».

И так же, как где-нибудь в снегах Хан-Тенгри, ближайшими соседями альпинистов стали «лавинщики» из Фрунзенской лаборатории снега и льда. Беспокойный Н. В. Максимов побывал и здесь: поднялся по отвесной стене каньона, изучил каждую выемку в скале, которая могла бы превратиться в грозный лавиносбор, составил заключение о лавиноопасности района стройки.

За альпинистами шли скалолазы-строители. Бывало и так, что машины, обычно работающие на горизонтальной плоскости, становились здесь, над обрывами Нарына, «скалолазами». Первый бульдозер поднимали на уровень будущей плотины — на высоту двести тридцать метров — целый месяц. Скорость его движения вверх по скале составляла иногда три метра в день, иногда — меньше метра…

Эта стройка оказалась очень трудной: еще не было опыта строительства электростанций высоко в горах, в таких сложных геологических условиях, на таком значительном удалении от промышленных центров и транспортных магистралей.

Преодолевая огромные трудности, строители Токтогульской станции неуклонно приближались к победе. В октябре 1969 года был уложен первый кубометр бетона в основание знания ГЭС. Всего бетона на стройке понадобится три миллиона кубометров. На работу по его укладке, изо дня в день, уходят многие месяцы.

В это время выше по Нарыну, на реке Атбаши, уже началась другая стройка, менее грандиозная. И здесь тоже пришлось поработать скалолазам и взрывникам. Общая длина тоннелей в скалах составила больше километра. В ноябре 1969 года река Атбаши была полностью перекрыта, а в начале следующего года, в канун Всесоюзного дня энергетика, был пущен первый агрегат Ат-Башинской ГЭС.

Ат-Башинская ГЭС со своими сорока тысячами киловатт — крупнейшая электростанция в Центральном Тяне. Она дала электроэнергию городу Нарыну и колхозам Шаньской области, она позволила создать насосную станцию для орошения — воду получили более тысячи полей. Поселок строителей, где живут представите двадцати двух национальностей Советского Союза, превратился в поселок городского типа. Ему дано имя Достук («Достук», «Дружба — начало счастья»— утверждает киргизская поговорка.

Близ строительства Токтогульской ГЭС рос и Комсомольск-на-Нарыне. В нем сданы в эксплуатацию гостиница «Турист», кафе «Эдельвейс», молодежный клуб «летний театр, универмаг; один за другим заселили многогоэтажные дома типа «Звездочка»; объявлен прием на курс созданных в поселке факультета Фрунзенского политехнического института и филиала строительного техникума; открылась детская музыкальная школа… Обо всем этом рассказала местная газета «Огни Нарына» вслед за хроникой строительства, не прекращавшегося ни на один день.

За тысячи километров прибыли в Кара-Куль шестидесятипятитонные «БелАзы» — огромной мощности самосвалы из Белоруссии. Начался намыв перемычки. Временной перемычкой Нарын был направлен в тоннель. В феврале 1970 года в основные сооружения ГЭС был уложен стотысячный кубометр бетона. А потом «БелАзы» стали свозить к Нарыну большие железобетонные тетраэдры и сбрасывать их в кипящий поток. Русло постепенно заполнялось. И вот Hapын перекрыт!

Песни гор. Манасчи — сказителей устного киргизского эпоса, такого объемистого, что издать его полностью можно было бы лишь в двадцати томах, принято в горах приветствовать словами: «Пусть мы будем жертвами твоего голоса!»

До Октябрьской революции у киргизов не было письменности. Из поколения в поколение передавались народные сказания и измененные временем, становились стержнем всего фольклора, потому что они выражали национальное самосознание. Почти все киргизское народное творчество сосредоточено в этой «степной Иллиаде», как назвал «Манас» еще Чокан Валиханов, сделавший первые записи небольшой части эпоса с голоса манасчи. Валиханов не знал всего объема «Манаса», не знал, что наряду со степными эпизодами в нем немало места отведено и «горным». Теперь говорят, что «Манас» в сорок раз длиннее творения Гомера. В специальном научно-исследовательском секторе «Манаса» Киргизской академии наук во Фрунзе хранится восемнадцать разных вариантов эпоса, которые удалось записать. А сколько строчек, песен, эпизодов оказалось утраченными?

В 1922 году начал петь для записи своего «Манаса» С. Орозбаков. Работа продолжалась несколько лет — было записано четверть миллиона строк. Но вариант его ученика Саякбая Каралаева оказался наиболее полным — четыреста тысяч строк.

В песнях эпоса нашли свое отражение подлинные факты истории. В них рассказывается о вековой борьбе киргизов за независимость и единство. Баатыр Манас, его сын Семетей и внук Сейтек собирают разрозненные киргизские племена. Идет война енисейских киргизов с уйгурами, трудный переход с верховьев Енисея на Тянь-Шань. Встречу своим богатырям Манас назначает в долине Таласа, в Центральном Тянь-Шане; их дальнейший путь пролегает через Сусамыр, мимо Иссык-Куля. Конечно, все факты гиперболизированы, окрашены в сказочно фантастические тона. Однако география «Манаса» вполне реальна. Отец Манаса жил еще на Алтае, Улуу (Великий) Манас родился прямо на тяньшанском снегу; и конь его был «цвета снега, залитого солнцем». Сказочные «кырг чоро» — «сорок богатырей» скачут по реальным долинам Таласа, Нарына, Сусамыра.

Именем Манаса названа высшая точка Таласского хребта. Ее высота около четырех с половиной километров, она хорошо видна из Сусамырской долины. А в долине Кенкола, у подножия Караджилги, находится старинный гумбез (мавзолей) над могилой, в которой, по преданию, похоронен Манас. Правда, расшифровка надписи на стене гумбеза опровергла это. Но легенда осталась.

«Манас» — памятник трудной эпохи становления киргизского народа. Не случайно есть в эпосе строчки: «Если великий Манас умрет, вновь рассеется наш народ».

Когда в декабрьские морозные дни 1965 года началось перекрытие Нарына, на скале был укреплен большой портрет человека в остроконечной киргизской шапке. Все знали, что его именем будет названа электростанция. Он родился неподалеку от этих скал, вся жизнь его прошла в невольных скитаниях и умер он у себя на родине, в Кетмень-Тюбинской долине. Это самый известный киргизский певец-импровизатор Токтогул Сатылганов.

В Кетмень-Тюбе, там, где пастбища перемежаются с полями ячменя и пшеницы, где Кёкёмерен впадает в Нарын и его голубая струя долго течет в одном русле с кофейной водой Атбаши, не смешиваясь с ней, где по узким ущельям в горы поднимается неповторимая мохнатая пихта Семенова, где старожилы показывают гигантскую выемку в скале — след копыта вихреподобного коня Манаса, родился сын батрака Сатылгана. Отец дал ему имя Токтогул — красивое, поэтическое имя («токто» — живи, не умирай, «гул» — цветок. «Живи, цветок!»).

Токтогул был батраком. Но когда проявились у него способности «ырчи» — певца-импровизатора и он взял в руки комуз, то не для баев и манапов стал он петь, а для таких же, как он, бедняков, для народа. Два вида песен традиционны на Тянь-Шане: мактоо (песнь восхваления) и кордоо (высмеивающая, сатирическая, обличительная). Все песни юного Токтогула — это кордоо. Всегда он следовал своему убеждению: «Вечной правде служи, акын!» И он был обличителем неправды, гнета, несправедливости, невежества. Лишь через много лет спел ырчи свою первую мактоо. Он посвятил ее Ленину.

Есть киргизская поговорка: «Бьющего камнем — бей словом». Она про Токтогула. Говорили, что его песни рождают бунт. Обвиняли его в том, что он был одним из организаторов Андижанского восстания 1898 года. Это обвинение было ложным. Он всего лишь пел. И за песни должен был расплачиваться. Суд приговорил его, якобы за участие в восстании, к виселице. Смерть заменили каторгой. Через Семипалатинск, Саратов, Москву, Тюмень группу андижанцев, среди которых был и Токтогул, привезли в Александровский централ. Токтогул пытался бежать — его заковали в кандалы. Так, в кандалах, работал тридцатичетырехлетний Токтогул на строительстве Кругобайкальской дороги. Только через три года были сняты с него ручные кандалы, через пять лет — ножные.

«Тридцать тысяч солдат вокруг, я не знаю их языка…»— пел акын. Но он нашел общий язык с товарищами по заключению: «Радуясь песне моей, шепчутся дети тюрьмы: «Есть среди нас соловей, закованный, как и мы». Начальник тюрьмы разбил раздражавший его комуз о камень. Тогда русские товарищи купили акыну балалайку. Оборвав одну струну, Токтогул настроил балалайку, как комуз, и снова запел. Ему помогли бежать вторично. На этот раз дальняя дорога вернула его после двенадцати лет отсутствия на родину, в Тянь-Шань, в Кетмень-Тюбинскую долину. Здесь два года прятали акына те, кому пел он свои песни. Но жандармы нашли его и снова посадили в Наманганскую тюрьму. И снова друзья не оставили певца в беде. Народ собрал деньги, и за крупную взятку его отпустили. Случилось это уже накануне революции.

Миновала «эпоха скорби», о которой так много пел Токто. Народ взял свою судьбу в собственные руки. Но о старых песнях акына вспомнили. Приехал в Кетмень-Тюбе этнограф А. В. Затаевич и записал некоторые мелодии. Потом, в 1928 году, во Фрунзе были приглашены тридцать акынов, среди них и Токтогул. Песни гор записали, положили на ноты. Теперь они останутся жить вечно, как память о прошлом народа. Правда, тогда не всем понравились импровизации Токтогула Сатылганова, говорили, что «песни Ток-тогула народу непонятны». Сам-то он знал, что это не так. Он уехал в свою долину, а ноты восемнадцати его куу (мелодии для комуза) были изданы, но… без слов. Стихи появились потом. Не сразу страна узнала Токтогула как поэта.

Минуло два десятилетия, и снова имя Токтогула достигло самых отдаленных уголков страны. Оно теперь навеки связано с названием одной из крупнейших в мире электростанций и рукотворного моря. Это море разольется на площади почти три тысячи квадратных километров. По своим размерам оно станет равным Цимлянскому водохранилищу. Среди трех тысяч озер Киргизии появится еще одно — море Токтогула…

Наступление продолжится. Десять лет строилась Братская ГЭС, двенадцать — Токтогульская… Последние три года, изо дня в день, идет одна и та же работа — укладка бетона в тело плотины и здание ГЭС.Нелегко сложить плотину, перекрыть ею горное ущелье, пропиленное могучей рекой за многие тысячелетия. Но три миллиона кубометров бетона остановят работу тысячелетий. Вода Нарына поднимется, разольется новым озером.

Нарын все так же будет спускаться с Тянь-Шаня к Сырдарье, к морю. Но накопленную энергию он отдаст теперь людям. Двадцать одна плотина! Двадцать одна электростанция! Построены пока только три. Где будет следующая?

В октябре 1971 года принято правительственное решение: после завершения строительства Токтогульской ГЭС будет начато строительство новой электростанции в сорока километрах ниже по Нарыну. Новая стройка унаследует всю технику, опыт. Комсомольск-на-Нарыне продолжит свое существование. Основная масса строителей останется жить в нем. Но небольшой поселок возникнет и на новом месте. Новая ГЭС будет называться Курпсайской.

Здесь Нарын остановит гравитационная плотина высотой сто двадцать метров. Речному потоку придется вращать лопасти турбин мощностью восемьсот тысяч киловатт. Водохранилище целиком разместится в каньоне, поэтому удастся избежать затопления сельскохозяйственных угодий и населенных пунктов.

В Курпсае предстоит проделать огромную работу. Нужно будет разрушить и удалить миллион кубометров скального грунта и уложить на дно каньона миллион кубометров бетона и столько же обычного грунта. Снова бесчисленные кубометры бетона, сотни взрывов, тысячи дней и ночей напряженного труда. А результат — новые миллионы киловатт-часов электроэнергии.

Строительство Курпсайской ГЭС предусмотрено Директивами XXIV съезда Коммунистической партии по пятилетнему плану. Но прежде чем было принято окончательное решение о начале строительства, на протяжении двух лет в сорока километрах ниже Кара-Куля работала экспедиция изыскателей. И это тоже был нелегкий труд. Надо было выбрать наиболее удобное место, исследовать породы, наметить пути будущих транспортных трасс, пробурить тысячу двести метров скважин и пробить в скале больше двух тысяч метров шурфов и штолен. Особенно сложно было «прощупать» дно Нарына — бурение вели с понтонов, удерживаемых от расправы разъяренной реки тросами. Пройдут годы, и Курпсайская ГЭС займет свое место в Нарынском каскаде.

В мае 1957 года на координационном совещании в Академии наук Киргизии, когда обсуждалась проблема Большого Нарына, все подчеркивали, что эта проблема должна рассматриваться всесторонне и суть ее заключается в развитии мощного энергопромышленного комплекса в Центральном Тянь-Шане.

Энергия Нарына, Кёкёмерена, Сусамыра, всех станций каскада пойдет к будущим рудникам и заводам индустриального Тянь-Шаня.

Фронт наступления переместится на другие притоки Нарына и на другие реки Тянь-Шаня. Например, Сарыджаз. Уже сейчас обсуждаются пути приручения этой реки, рожденной снегами исполинов Хан-Тенгри и пика Победы. Гидроэнергетические ресурсы Сарыджаза будут поставлены на службу горнодобывающей промышленности восточной части Центрального Тянь-Шаня.

Вероятно, уже через десять — двадцать лет трудно будет узнать теперь еще пустынные долины Центрального Тянь-Шаня. Возникнет новый тяньшанский ландшафт, преображенный волей человека.

Разольется в долине Нарына рукотворное Токтогульское море, берега его украсят новые, человеком созданные леса, сквозь них проложат к воде тропки чуткие маралы, те самые «родоначальники» иссыккульского племени богу, прекрасную легенду о которых рассказал киргизский писатель Чингиз Айтматов…

Новое море, в пол-Иссык-Куля, поэты тоже назовут голубым, потому что в нем отразится чистое безоблачное небо Тянь-Шаня…

ЧЕЛОВЕК НЕБЕСНЫХ ГОР

Далеко то время, когда люди впервые заметили на горизонте зазубренную стену гор, соединившуюся с небом белыми вершинами. Не сразу отважились они подойти ближе к белоглавым великанам, а потом взобраться по их склонам к самым основаниям загадочных белых корон, их венчающих. Оказалось, что там вполне можно жить. И лишь иногда «духи гор» обрушивали свой гнев на людей — обваливалась со свистом и грохотом снежная лавина, от которой не было спасения, вырывался из долины стремительный поток талых вод, камней и грязи, сметавший все на своем пути; неподвижный лед — белый камень, рождавший реки, начинал вдруг быстро двигаться, нагромождая хаос ледяных глыб, подминая под себя леса и пастбища…

Несмотря на эти катастрофы, люди продолжали жить в горах. Все выше поднимались они со своими стадами в горы, все ближе к границе никогда не исчезающих снегов и льдов. Самые лучшие пастбища оказались в пределах ледяной зоны, самые сочные травы — там, где до ледников рукой подать, где горы гремят лавинами и снегопад можно ожидать в любой день лета. Тысячи киргизов пересекли границу ледяной зоны Тянь-Шаня, уходя со своей родины, спасаясь от преследования царизма. И тогда многие жертвы были принесены льду и снегу, лавинам и обвалам…

Настало и такое время, когда в Небесные горы пришел человек науки: смотреть, изучать, исследовать. Немногим более столетия миновало с того дня, как русский географ П. П. Семенов проник за неприступную стену Терскея, ступил на снег и лед Центрального Тянь-Шаня. Он перешел границу суровой и прекрасной страны, еще неведомой человечеству. Этот шаг был опасным и с точки зрения практического смысла казался не таким уж необходимым. Всероссийский самодержец мог бы сказать Семенову те же слова, которыми через полвека американский президент ответил на сообщение Роберта Пири о достижении Северного полюса: «Благодарю за ценный подарок, хотя и не знаю, что с ним делать».

И конечно, не жажда наживы влекла Семенова и его последователей на ледяные кручи тяньшанских перевалов. Единственное, что ими руководило, — это стремление к познанию. И еще чувство прекрасного. Н. К. Рерих, последний из великой плеяды русских путешественников, писал: «Чем-то зовущим, неукротимо влекущим наполняется дух человеческий, когда он, преодолевая все трудности, восходит к вершинам… Где же такое сверкание, такая духовная насыщенность, как не среди этих драгоценных снегов?» О том же говорил и Н. М. Пржевальский: «Сколько раз я был счастлив, сидя одиноко на высоких горных вершинах!.. Лучшим делается человек в такие минуты. Словно поднявшись ввысь, он Там, где к отвесным скалам прижималась головокружительная «койджол» — овечья тропа, пролегло теперь широкое шоссе, на котором лишь перед перевалом исчезает асфальт, чтобы уменьшить опасность гололеда. Теперь кратчайшим путем соединены Северная и Южная Киргизия из Чуйской долины легко можно проехать в Фергану, н важнее всего, что путь в Сусамырскую долину — центр животноводства в Центральном Тянь-Шане — стал легким и коротким.

Эту долину, расцвеченную цветами и травами, окруженную серебристыми цепями гор, видно всю как на ладони пр: подъеме на перевал Тюяашу. Прежде, когда не было дороги Фрунзе — Ош, это красивейшее место было самым опасным на пути в Сусамыр: машины шли, нависая над пропастью Теперь автобусы и грузовики ныряют в глубь Киргизского хребта, пронзают его насквозь по прямому как стрела тоннелю Сусамырского «метро».

Нелегким было строительство Великого Киргизского тракта, как часто теперь называют дорогу Фрунзе — Ош почти шестьсот километров, из них около трехсот — через горы, два трехкилометровой высоты хребта, два заоблачных перевала — Тюяашу и Алабель и еще перевалы пониже Чтобы построить дорогу, пришлось переместить одиннадцать миллионов кубометров грунта, соорудить больше ста мостов через реки и ручьи, среди них — акведуки над Нарыном, Карасу, Карадарьей…

Но самое грандиозное сооружение дороги, без сом нения, — Сусамырский тоннель, пронзивший Киргизский хребет. Его длина — два с половиной километра. У грозного лавиноопасного перевала Тюяашу оградил он проходящие машины от лавин и камнепадов, укрыл от страшных обвалов.

В 1960 году, 10 июля, прогремел последний взрыв — произошла сбойка тоннеля. Продвигавшиеся с севера и юга проходчики встретились. В этот день у рабочего стройки родился сын. Родители дали ему имя, новое для киргизов, — Тоннельбек. В этом факте отразилась гордость за сделанное своими руками. И гордиться есть чем…

В ноябре 1965 года последние семьдесят пять километров дороги были приняты Государственной комиссией. Пройдут годы, и Великий Киргизский тракт сыграет огромную роль в преобразовании Центрального Тянь-Шаня, в развитии его еще скрытых производительных сил. отрешается от своих мелких помыслов и страстей. Могу сказать, кто не бывал в высоких горах, тот не знает грандиозных картин природы».

Книги первых исследователей Тянь-Шаня, знакомившие передовых русских людей с «грандиозными картинами природы», сыграли огромную роль в развитии русской культуры. В те времена невозможно было даже наметить пути хозяйственного освоения этих труднодоступных территорий.

Научные экскурсии, экспедиции когда-то не принимались всерьез. Между тем именно благодаря им мы можем сказать теперь, что человек завоевал суровую заоблачную страну Тянь-Шань, через которую проходила граница жизни. Человек отодвинул эту границу, установленную природой, силой своего разума и воли. И может быть, потому это стало возможным, что первые люди, попавшие на Тянь-Шань, смогли увидеть в нем прекрасное, а за суровыми чертами его облика — огромные богатства.

Теперь Тянь-Шань в руках человека — человека думающего, строящего, преобразующего, по-хозяйски подбирающего ключи к природным кладовым. А «кладовые» Тянь-Шаня переполнены: здесь и всевозможные полезные ископаемые, и энергия горных рек, и целебные свойства минеральных источников, и великолепные пастбища, и разнообразный растительный и животный мир, и безжизненные ледники, которые хранят воду — источник жизни…

Параллельно будет идти борьба за сохранение природных богатств Тянь-Шаня, восстановление того, что утрачено, приумножение того, что сохранилось. Останутся уникальная тяньшанская ель на склонах Терскея, грациозная пихта Семенова в ущелье Узун-Ахмат, орехово-плодовые леса Наткала, стада архаров, кииков и драгоценных маралов на территории Нарынского заказника…

Тянь-Шань сохранит красоту и величие белых вершин, стремительных рек, неторопливых ледников, роскошных лесов, высокогорных лугов и степей, его «морей», поднятых прямо в небо.