Над планетой людей [Алексей Леонов]

Первый космический отряд

Зима 1960 года. Январь выдался ветреным и прохладным. Небо чуждо серело, ветер, перемешанный с мокрым снегом, бил в окно почти беспрерывно.

Сколько времени он уже в госпитале?.. Скоро неделя, долгая, тягучая. Она отодвинула в прошлое родной полк. Там остались товарищи, с которыми вместе летал, спорил о будущем авиации. Осталась и Светлана… А впереди — бесконечные медицинские обследования. Врачи будут придирчиво проверять «устойчивость организма к факторам, характерным для космического полета». И приговор строгих медиков «обжалованию» не подлежит.

Мысли прервал скрип двери. В палату вошел молодой парень. Вошел уверенно и свободно, словно был он здесь не новичком, а отлучившимся ненадолго старожилом. Огляделся деловито, улыбнулся и, протянув Алексею руку, представился:

— Гагарин. Юра.

Оказалось, что они одногодки, что схожи их биографии, что даже летают они на машинах одного типа. Разговор непроизвольно перешел к «придиркам» медицинской комиссии.

— Некоторые говорят, — поделился сомнениями Алексей, — что комиссия обязательно находит какую-нибудь зацепку и можно не только с космосом, но и с авиацией распрощаться.

— Пустые разговоры, — успокоил Юрий. — Собрали нас не для того, чтобы рубить всех под корень. Кого-то отберут, оставят. А вообще, мне нужно поскорее разделаться со всем этим делом и вернуться домой — там жена, дочка, самолеты…

Случилось так, что их направляли на прием к одним и тем же врачам, и они ходили вместе, продолжая разговор о главном в жизни — о зове неба, о пути к мечте, о будущем. Через день-два они знали друг о друге все.

Между тем брать медицинские барьеры становилось все труднее. Каждый день из госпиталя уезжали ребята, перед которыми опустили врачебный шлагбаум. Расставания были безрадостными. Тревога и надежда владели остававшимися, но главными были целеустремленность, упорство и воля.

Вращение на центрифуге, «подъемы» и «спуски» в барокамере, обследования с помощью биохимических, электрофизиологических, психологических и других методов, специальные функциональные пробы… И так день за днем. Но были и моменты «разрядки», веселые байки, молодой задиристый хохот в ответ на добрую шутку. Тон задавал Юрий:

— Не стоит бояться всего этого. Согласен: барокамера не санаторий. Но нечего перед ней шею гнуть. Надо соображать, шевелить мозгами, а не ушами хлопать. У меня, к примеру, был такой случай…

И шел рассказ про Север, про полеты, про жаркие хоккейные баталии. Шутками, присказками он снимал напряжение, отвлекал от трудных мыслей, помогал выдерживать все испытания.

Алексею казалось, что он всю жизнь знал этого доброжелательного, неунывающего человека, рядом с которым было легко и просто.

Близился день, когда комиссия должна была подвести итог. На одном из последних заседаний Алексею Леонову объявили:

— Вы зачислены в отряд космонавтов.

Это было сказано без излишней торжественности. Просто и коротко. Словно речь шла о самом обычном. Но для Алексея «зачислен» означало много больше: он прошел через все испытания!.. Слов председателя о том, что и как ему делать, пока придет вызов, он уже не слышал. Встал, отчеканил: «Все понял!» — и сообразно с воинским уставом твердым шагом направился к двери.

— Ну, что? — с тревогой и нетерпением вопрошали и те, кто уже знал решение своей судьбы, и те, кому еще предстояло томительное «либо-либо».

Голоса товарищей пробивались сквозь овладевшее им усталое оцепенение. Он молча стоял в тесном кругу ребят, счастливый от сознания того, что мир так полон света и красоты.

— Сказали: «Возвращайся в полк и жди вызова».

Алексей вышел на улицу. Очищенные от снега аллеи блестели мокрым асфальтом. Деревья украсились причудливыми ледяными сережками. Как хороша московская зима…

Вчера еще они проходили последние медицинские обследования, а сегодня предстоял обстоятельный разговор о том, что ждет их впереди, что они будут делать, к чему себя готовить.

Группу молодых летчиков, прошедших все этапы отборочных комиссий, перед отъездом в отряд космонавтов принимал главком ВВС Герой Советского Союза К. А. Вершинин. Старшему лейтенанту Леонову впервые в жизни довелось беседовать с Главным маршалом авиации. Много лет будет сохранять Алексей в памяти слова седовласого маршала, полные особого смысла…

— Вы зачислены в отряд космонавтов. — Главком внимательно посмотрел на каждого из сидевших перед ним молодых офицеров. — Не будем гадать, что вас ждет впереди. Естественно, будущее кажется вам интересным: необычная работа, новая техника, заманчивые перспективы… Но в любом деле нельзя надеяться только на праздники. Думаю, что новая профессия потребует упорных занятий, что будет трудно. Иногда даже очень трудно. Но и очень интересно тоже…

Он словно рассуждал, стараясь представить их будущую работу. Главный маршал снова сделал паузу.

— Каждое новое дело — сложное. Это важно понять в самом начале. И еще скажу я вам, товарищи офицеры: придется отказаться от многих соблазнов, в большом и малом отстаивать честь и доверие. Сможете? Подумайте. Лучше отказаться сейчас, чем отступить потом, растеряв себя или испугавшись трудностей…

Алексей слушал. И все отчетливее понимал, что предстоящее более серьезно, чем казалось.

Но осмысливание предстоящего рождало уверенность: «Смогу!» С детства приученный к мысли, что ничего не дается в жизни без напряженной работы — ни радость познания, ни обыкновенный кусок хлеба, — Алексей привык полагаться на собственные силы и потому привык верить в себя, не рассчитывая на лотерейные билеты счастья. Он знал, что выдержит все испытания, которые встретятся на его пути.

…Сейчас он вспоминает ту беседу с маршалом не как эпизод в своей космической биографии. Он сопоставляет ее со временем. А время было удивительно насыщенным. Тысячи и тысячи молодых людей писали заявления, высказывали готовность к любым испытаниям, к полету на спутнике. Да и само это слово «спутник» сразу стало крылатым. Его произносили с восторгом, тревожно, радостно или озабоченно. Уже на втором спутнике взлетела в звездную высь Лайка, на третьем вывели на орбиту тяжелую научную лабораторию со множеством приборов… Потом ракеты устремились к Луне. И стало ясно, что следующий этап будет еще сложнее.

Из сотен и тысяч увлеченных мечтателей, одержимых идеей полета к звездам, жаждущих принять участие в делах необычных и трудных, отобрали немногих. Принцип отбора сформулировал С. П. Королев: «Для этой цели более всего пригоден летчик, и прежде всего летчик-истребитель. Это и есть универсальный специалист. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер. А будучи кадровым военным, он обладает необходимыми морально-волевыми качествами, его отличают собранность, дисциплинированность и непреклонное стремление к достижению поставленной цели».

Первый отряд космонавтов… Им предстояло начинать. Космос нужно было изучать всерьез. Но узнать космос можно только в космосе.

Люди по-разному относятся к удивительным событиям века. Кто-то гордится ими, как своими достижениями, иногда вполне законно. У других они вызывают взрыв восторга на день-два. Третьи ахнут, а потом бессильно вздохнут: «Есть же смелые и талантливые люди…» Алексей Леонов принял запуск первого спутника как вызов лично ему и всем его двадцати трем годам. Он понял: небо выбрал не зря, и в летную школу пошел по призванию, и в училище тоже. Он полюбил небо, зоревые всполохи на рассвете, отбеленную синь в знойный полдень, когда оно переливается и дрожит в перезвоне жаворонков… Он мог подолгу любоваться огненными закатами, а ночью всматриваться в далекие огоньки звезд и мечтать… Ничего нет на свете сильнее человеческого разума! Разум проложил путь в небо, потом и в космос, помог преодолеть извечное тяготение Земли… Разум сделает возможным переселение человека на другие планеты, откроет новые источники энергии…

И во всей этой грандиозной работе останется частица и его труда…

Серые дни с холодными северными ветрами сменились солнечными, по-весеннему светлыми. Снег почернел, стал ноздреватым.

В один из таких дней произошла первая встреча будущих покорителей космоса с Главным конструктором легендарного «Востока». Знакомясь с каждым из них, Сергей Павлович Королев откровенно внимательно вглядывался в лицо того, кого ему представляли, крепко пожимал руку, повторял фамилию, имя и отчество и представлялся сам:

— Очень рад. Будем знакомы. Королев…

Алексей смотрел на Главного, не в силах скрыть внутреннего любопытства и чисто мальчишеского восторга, которое вызывал у него человек, создавший первый спутник и лунные ракеты. Первое впечатление от этого знакомства складывалось как-то неопределенно. Среднего роста, коренастый, чуть сутуловатый мужчина лет пятидесяти пяти. Голова с высоким, открытым лбом, темные волосы. Костюм плотно облегал широкие плечи, подчеркивая наступающую полноту. Говорил он отрывисто, после каждой фразы поднимал глаза на собеседника. Сказать о нем «подвижен», — значит, ничего не сказать. Казалось, будто он одновременно находился и здесь, в своем кабинете, и где-то еще, где решались более важные дела, чем эта встреча. Нет, он не был рассеян. Напротив, его внимание гипнотизировало всех, заставляло быть собранными, мыслить и отвечать конкретно. Манера вести разговор, сама постановка вопросов, которые он задавал собравшимся, его суждения — немногословные и очень определенные — подчеркивали, что этот человек умеет ценить время и разговор просто «по поводу» его не интересует.

В рабочем кабинете конструктора ничто не подчеркивало необычность решаемых в КБ задач. Только огромных размеров глобус на откатываемой подставке да портрет Циолковского над письменным столом говорили о делах «внеземных».

Пригласив всех гостей занять места за большим, затянутым коричневым сукном столом, Королев еще раз внимательно взглянул на каждого из присутствовавших и несколько торжественно начал:

— Сегодня знаменательный день. Вы прибыли к нам, чтобы увидеть, а затем освоить первый пилотируемый космический корабль. Мы же впервые принимаем у себя главных испытателей нашей пилотируемой продукции… Но прежде чем вы увидите корабль, давайте немного помечтаем вслух… Скоро вы сами почувствуете, как это помогает нашему делу.

Академик умел мечтать и заглядывать далеко вперед. Он говорил о гигантских ракетах, орбитальных станциях, работе в открытом космосе, о выполнении больших народнохозяйственных программ. В звездные дали уходили чудо-звездолеты, люди преодолевали огромные расстояния, использовали энергию Солнца, учились извлекать пользу из космического вакуума и невесомости…

Алексей жадно ловил каждое слово Королева, а в голове билась мысль: «Нет, ученых нельзя называть фантастами. Они любят точность и живут предвидениями. Стремясь обогнать время, они рисуют не сказочные перспективы, а вполне реальные планы, обоснованные и подкрепленные техническими выводами, математическими выкладками…»

— Ну а пока, — закончил Сергей Павлович, — все очень скромно: полетит только один человек, и только на трехсоткилометровую орбиту, и только с первой космической скоростью. Зато полетит кто-то из вас — первым может стать любой. Поэтому готовьтесь! Летать вы будете не на самолетах, а на принципиально новых аппаратах. Сейчас вы их увидите.

Главный конструктор пригласил пройти в цех, где велись монтажно-сборочные работы.

В огромном светлом зале в два ряда выстроились серебристо-белые шары. В хитросплетении труб и разноцветных проводов работали сборщики. Люди в белых халатах, как врачи, вплетали в тело корабля его «нервы» — сложную электронику, которая позволит ему видеть, слышать, держать связь с Землей, выполнять команды ее и пилота.

Шары были большие — метра два или чуть больше в диаметре. Чем-то таинственным казались они в этом просторном зале, где все светилось чистотой, где дышалось легко, а голоса звучали приглушенно.

«Шариков много, — подумал Алексей, — пожалуй, на всех хватит».

— Как видите, не боги горшки лепят, — пошутил Главный конструктор, — не боги их и обжигать будут, — и закончил серьезно, без улыбки: — На этой технике вам летать. Смотрите, изучайте, предлагайте свои варианты.

Будущие пилоты космического корабля расспрашивали о системе управления, о герметизации и теплозащите, об устройстве катапультируемого кресла, о системах, обеспечивающих безопасность полета. Неясностей было много… Особенно активно задавали вопросы Владимир Комаров и Юрий Гагарин. Отвечая на их бесконечные «что» и «как», Сергей Павлович Королев предложил:

— Наверное, одних слов мало. Думаю, найдутся желающие и посидеть внутри?..

Летчики на какие-то мгновения растерялись. Королев не торопил. Алексей хотел было уже шагнуть вперед, как первым прервал молчание Юрий Гагарин:

— Разрешите? — спросил он Главного конструктора.

Через минуту Гагарин исчез внутри шара.

По очереди в корабле побывали все. Конечно же это был не самолет. Многое казалось непонятным и непривычным. Иное кресло, иное оборудование, множество кнопок, переключателей… Но не это удивляло. Алексей всем сознанием ощутил другое: корабль для космических полетов реально существует, он есть, он уже почти готов, значит, скоро…

Королев наблюдал за ребятами, всматривался в лица, прислушивался к репликам, но ни о чем не спрашивал. Оживление внес Гагарин. Как бы опережая вопрос, который должен был быть задан, он простодушно и уверенно сказал:

— Постигнем.

Королев пристально посмотрел на улыбчивого старшего лейтенанта и тоже не сдержал улыбки. Его, видимо, удовлетворило это гагаринское «постигнем», и он терпеливо ждал, когда все познакомятся с «Востоком».

Прощаясь, Сергей Павлович подарил каждому по шкатулке. Внутри деревянного футляра на синем бархате лежали блестящие металлические пятиугольники — точная копия советского вымпела, который покоился на Луне, в районе западной окраины «моря» Дождей. Мысль Главного была проста: пусть эти юноши почувствуют дыхание космоса…

Каждый день отряда был расписан по минутам и насыщен теоретическими и практическими занятиями. Теоретическая программа включала лекции по технике, медицине, биологии, астрономии, геофизике. Практика — занятия на тренажерах и стендах, полеты на самолетах, прыжки с парашютом. В учебном расписании каждого дня неизменно повторялась физическая подготовка.

Курс теоретических занятий в отряде вели инженеры конструкторского бюро К. П. Феоктистов, B. И. Севастьянов, Г. М. Гречко. Константин Петрович Феоктистов был одним из создателей «Востока», свое детище очень любил, рассказывал много интересного, связанного с конструкторскими поисками.

Алексей по-своему воспринимал конструкцию «Востока». Его интересовал не только сам принцип, заложенный в устройство и системы корабля, но и причины возникновения той или иной технической идеи. Почему, скажем, шар, а не остроносый снаряд? Почему старт вертикальный, а не наклонный? Почему запуски ракет к Луне опередили полет человека в околоземном пространстве? И он узнал, как еще в 1957 году, после запуска первого спутника, C. П. Королев разработал перспективный план развития отечественной космонавтики на ближайший период. Он считал, что первый полет человека за пределы Земли может быть осуществлен в 1964–1965 годах. Группа инженеров-конструкторов получила задание исследовать этот вопрос. Были сделаны первые конструкторские прикидки, расчеты. Вначале спорили о характере полета: каким он должен быть — баллистическим или орбитальным?

Советские ученые и конструкторы выбрали второй вариант, ибо осуществление полета по баллистической траектории не сыграло бы существенной роли в решении основных проблем космоплавания. Достаточно сказать, что состояние невесомости при таком полете исчисляется всего лишь несколькими минутами.

В апреле 1958 года, за год до того, как начался отбор кандидатов в первый отряд, конструкторы пришли к твердому заключению: первый космический рейс человека можно осуществить раньше 1964 года. Именно в тот период были разработаны основные принципы создания корабля, требования к нему.

В мае 1958 года группа разработчиков доложила Сергею Павловичу результаты исследований, представила эскизы-чертежи и расчеты. Королев придирчиво анализировал варианты, многое «браковал», прежде чем поддержал то, что ему казалось оптимальным, и со свойственной ему энергией и энтузиазмом включился в работу по реализации замысла.

И вот параллельно с созданием летного образца «Востока» в учебном макете корабля уже занимаются те, кому предстоит испытать его в полете, проникнуть в космос. Они знают, что ждет их не увеселительная «звездная прогулка», а работа, которая потребует от каждого упорства и воли, напряжения духовных и физических сил и, конечно, глубокой теоретической подготовки. Они упорно готовились к штурму космоса. Без ропота и возражений проходили одно испытание за другим, а инструкторы и врачи давали им зачастую нагрузки, которые были значительно большими, чем те, что ожидались в полете.

В один из летних дней в Звездный городок приехал Королев. Молча и сосредоточенно ходил он по лабораториям и классам, заглянул в зал, где стоял учебный корабль, побывал на занятиях по физической подготовке. Не все ему понравилось. Сергей Павлович хмурил брови, плотно сжимая губы. Все, что ему поясняли, выслушивал внимательно. Осмотрев хозяйство городка, Главный конструктор заключил:

— Все, что зависит от нас в смысле техники, мы делаем, и делаем надежно, с перспективой. Теперь очередь за вами. Успех принесет лишь целенаправленный труд, умноженный на старания и выдержку. Вот и проявите вашу целенаправленность…

Королев хотел, чтобы тренировки шли не по узкой программе краткосрочного полета, а включали элементы, которые будут нужны для широкого «обживания» космоса. Он советовал создавать новые классы и лаборатории, больше заниматься теоретическими проблемами. «Копать надо глубже» — таков был лейтмотив его суждений.

Ему не возражали, но ссылались на трудности. С чем-то он соглашался, с чем-то нет.

— Ну а как чувствует себя наша молодежь? — спросил Королев, давая понять, что свою точку зрения на организацию занятий он высказал. — Хочу потолковать с ребятами.

Когда пришли будущие космонавты, Сергея Павловича словно подменили. Он с интересом расспрашивал их о занятиях, тренировках, настроении. Шутил, вспоминал эпизоды из своей летной практики:

— Да ведь и я из авиационного гнезда, — с подчеркнутой гордостью говорил Главный конструктор. — Немало годков авиации отдал. Да и теперь, как видите, не расстаюсь с ней…

Разговор был продолжительным. Сергей Павлович хотел послушать ответы и суждения каждого. Выслушав, задавал вопросы, уточнял, детализировал. В заключение пригласил космонавтов почаще бывать на предприятии, где создаются космические корабли.

— Это нужно для дела. Вникать, анализировать, подмечать, вносить предложения. Словом, быть не гостями, а участниками решения нашей общей задачи.

Они чувствовали себя участниками решения сложнейших проблем и в беседе с Главным. Он умел ставить вопросы так, словно советовался с ними, проверял правильность своих суждений, побуждал их мыслить и открыто и непосредственно радовался умному ответу, интересной мысли. Алексей не мог оторвать взгляда от лица Главного — его глаза излучали столько доброты, тепла, заинтересованности в беседе с ними, молодыми, делающими первые шаги в неизведанное… Хотелось ответить ученому не только искренностью, но и знаниями, умением мыслить, пониманием предстоящих задач, сложностей и ответственности.

Уезжал Главный в хорошем настроении.

— Замечательный вы народ! — сказал он, прощаясь. — С вами готов в огонь и в воду, а не то что на космическую орбиту. Сегодня мне и самому удалось подзарядиться от вашего молодого задора. То ли еще будет, когда начнем летать!..