Нахалка (СИ)

Глава 10

С МЧ мы встретились в назначенное время в назначенном месте.

— В семнадцать ровно у дверей. — Прокомментировал МЧ мое появление.

На нем был короткий кожаный пиджак, черные водолазка, джинсы и туфли. Сейчас он казался ближе. Может потому, что я только что от родных, а может потому, что он не в солидном костюме.

— Здравствуй! — МЧ меня обнял, ласково проведя рукой от лопаток до бедер.

— Добрый день.

Мужчина немного удивился такому приветствию, ни слова не говоря, отстранился и руку убрал.

Да, я скромная, да, зажата, а главное помню, что это игра. Но вас это не должно касаться. Мы, мой друг, работаем, совместно работаем над проектом, который называется «обмани старую подругу» и «отпугни коллег и начальников-приставал» и на этом точка.

— К этому тону, обращение на «вы» прилагается?

— Да, прилагается. Как прошла поездка?

— В целом хорошо. Но Париж создан для иных увлечений. Ты там была?

— Нет, не приходилось.

Мы шли по бульвару в сторону автостоянки, где он оставил авто.

— Полина, почему, прощаясь с тобой, я стою на шаг ближе, но видя вновь, удаляюсь на мили и встречаю арктический холод?

— Мой Титаник доверия затонул! — отшутилась я.

— Давно?

— Что, простите?

— Давно затонул?

Серьезное отношение к моей шутке стало неожиданностью. Мы говорим на одном языке или мне лишь кажется, что он меня понимает? Кажется, решила я и вновь отшутилась. — Ммм, трудно сказать. Вас какое летоисчисление интересует?

— Летоисчислений несколько, айсбергов тоже несколько?

— Жизнь загадка, все может быть.

— Ты загадка. — Поправил он.

— Что ж спасибо. Куда пойдем?

— Пойдем… — Он подумал, но не ответил. — Мне бы хотелось получить ответ.

— Вопрос разве был?

— Был.

Знакомый взгляд и настойчивая интонация. Интересно.

— А мне нет.

Он прищурился и промолчал. Ловким движением поймал мою руку и повел в нужную сторону. Мне кажется, мне всего лишь кажется его понимание. Какая жалость.

— Что ж, прогресс, вместо молчания ты начала давать отпор. Что же будет дальше?

— Теория маятника. — Предположила я.

— Я за теорию спирали. Возврат в ту же точку отношений, но на более высоком уровне.

— Прекрасно, так и запомню! — провозгласила я, и заговорщически улыбнулась. — В каких сферах жизни вы ссылаетесь на эту теорию?

— Смотря во что играем.

— Если взять настоящее, то есть сейчас, то… Я бы сказала — это пинг-понг, до этого шахматы и шашки. Однако остается странное чувство, что вы ведете игру в покер и ставки очень высоки.

— Не покер. — Ответил он.

— Русская рулетка?

— Горячо. Знаешь, тебе бы в детективы. Сыском ранее не занималась, допросами, например.

— А вас в агентуру не зазывали?

Нет, он не предложил другой темы для беседы, не попытался сбить с пути, он промолчал. Я смотрю на него, он на меня. Никаких претензий, никакого напряжения, просто контакт глазами и медленно бегущие секунды. Мне комфортно в обществе чужого по сути человека. Комфортно его молчание и этот внимательный взгляд. Конец весны, бульвар, светит солнце, люди идут, машины движутся, а мы стоим и нам все равно.

Прекрасно, то ли еще будет.

— Идемте, наверное. Маленький шопинг для тренировки и… — Хотела сказать кино или ледовый каток, если получится его туда вытащить. Давно там не была, а тут такая перспектива занимательная убить двух зайцев да еще в приятной компании.

— Пикник. — Предложил МЧ.

— Что, простите?

— Я предлагаю пикник, в честь своего приезда. Что скажешь?

— Неплохое предложение, поддерживаю. Мне нужно будет позвонить. Ну, пойдемте же! Это будет интересно.

Он остановил меня: — Я не считаю нужным приобретение чего-либо сейчас.

Не скажи мне Саня, что МЧ нельзя приравнять к зажимистым людям, для которых магазины территория беспричинных трат на спутниц, я бы сейчас так и подумала.

— Я хочу пройтись по магазинам, понимаю, что для вас это равносильно пытке. И все же, вы не могли бы согласиться и просто составить компанию.

— Для тебя, Полина, мы на «ты».

— Совершенно забыла. Ну, так пройдешься со мной?

На меня внимательно посмотрели, оценили степень моей заинтересованности в данном вопросе и выдали.

— Ты знаешь, чего не может сделать женский шарм и обольстительная улыбка?

— Нет.

— Переубедить меня.

— Откуда такая черствость?

— В виду отсутствия простых человеческих ласк.

Вот теперь с ним вдвойне интересно, флиртуем. Ок, поддержу.

Я провела пальцами по его волосам на затылке.

— Так лучше?

— Немного лучше, но все же недостаточно.

Пальчиками медленно прошлась по его шее. — А так?

— Нет. — МЧ склонился ко мне.

— Ах, вот в чем суть. — Я увернулась в сторону от его губ. — Так спешу сообщить, что данного поощрения ты еще не заслужил. — И кокетливо добавила. — Пройдешься со мной по магазинам?

— И?

— И я подумаю над поощрением.

— Мы ходим по замкнутому кругу.

Интересно, он часто ловеласа с разбитым сердцем разыгрывает или эти муки влюбленного видят избранные.

— Так уступите мне, синьор.

— Хорошо. — Он с тяжелым вздохом согласился.

— Благодарю вас, синьор, вы не пожалеете.

— Надеюсь, вы поощрений не пожалеете.

— Ну, все может быть. — Подхватила его под руку. — В крайнем случае, станете кредитором по поощрениям.

— Я скорее возьму авансом.

— А кто вам даст?

— А кто будет против выдачи?

— Ну…

— Хм. — Его бровь изогнулась.

— Ладно, разве что несчастный аванс в маленьком размере. — Притянула его к себе и томно чмокнула в гладкую щеку.

— У нас скидка при займе средств. Получите. — Он со смехом заключил меня в объятия и поцеловал. Это вышло совсем по дружески, и настолько тепло, что я оторопела, глядя в его смеющиеся глаза.

— По магазинам?

— Д-да, наверное.

Идея о совместных покупках пришла утром. Мне надоело сидеть в кафе, настроения бродить в музее или сидеть на концерте не было, и я решила совместить полезное с приятным. Пообщаться с МЧ, узнать о его вкусах и выбрать подарок своей крохе. Это было до его поцелуя, после него я не поняла, как мы оказались в Крокус Сити Молл. Мое состояние не осталось незамеченным.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Кажется, нет.

Он увел меня в сторону кафетерия и через минуту принес кофе.

— Зря я тебя целовал. В Париже эпидемия гриппа, ко мне не пристанет…

— Зараза к заразе не пристает. А если нет, отсядь вон за тот столик. — Я из детской вредности указала на крайний ряд столиков в пяти метрах от нас. Он поднялся и пошел.

— Стой, я пошутила! E!

— Хорошо. — Констатировал он, обернувшись. — Теперь я возьму две порции круассанов.

Неожиданный оборот, но и тут не растерялась. — Мне с шоколадом!

Он вернулся и сел не напротив, а рядом и поставил обе тарелки перед собой.

— С шоколадом не было. Есть с клубникой и вишней.

— Тогда с вишней.

— С вишней для меня.

Меня так даже в детстве не обижали. Мама всегда следила, чтобы у детей в семье всего было поровну, а главное по вкусу. Удивительно, почему его слова меня уже совсем взрослую задели. — А как же я?

— Как-нибудь. — Он придвинул свою тарелку ближе к себе.

Запах ванили и вид румяной выпечки не оставили мне другого шанса. Под веселым взглядом МЧ я взяла круассан, попутно обдумывая, с какой стороны укусить.

— Не отравлено. — Добавил он.

— Это бабка надвое сказала. — И надкусила. Меня провели. Круассан был прекрасным изделием с шоколадной начинкой. — Спасибо.

— Пожалуйста. Но если не нравится, можешь пойти вон…

Брошенную в него салфетку он перехватил, но и предложение не закончил. В затишье я решила вернуться к расспросам.

— Вы… ты не рассказал, чем занимался до адвокатской практики.

— Тебе интересно?

— Очень!

— Я долгие годы работал переводчиком, — здесь он внимательно посмотрел на меня. Если он хотел этим что-либо сказать, то я совсем ничего не поняла. Он продолжил.

— У одной достаточно богатой и влиятельной семьи.

— И что произошло?

— Решил заняться своим делом. — МЧ расслабился и улыбнулся.

— Это интересно, четыре иностранных языка, два родных… сложно представить, чтобы после долгих лет работы тебя отпустили.

— От семейного адвоката, знающего несколько языков, проку больше.

— Тебе говорили, что такой тип людей не вяжется с образом наемного рабочего?

— Нет.

— Значит, я буду первой. В тебе слишком много достоинства. Помнишь фильм «Jeeves and Wooster»? В тебе есть что-то от Дживса.

Вот тут мне все же удалось услышать его смех, достаточно сдержанный, но все же смех. Все еще улыбаясь, он отпил кофе, явно давая себе время обдумать следующий ответ. — Поверь, простым служащим я не был.

Сказал он это без пафоса с проблеском гордости за свое прошлое.

— Вот как? И насколько непростым ты был?

— Приближенным, достаточно приближенным помощником.

— Входил в их круг?

— Нет. В этом были свои минусы. Я не считал это нужным.

— Все интригующе и интригующе. И долго это длилось?

— Семь лет.

— И ты продолжаешь работать с ними. — Заметила я.

— Да. Являюсь своим человеком. В курсе происходящих событий, в курсе прошлых дел семьи. Поправлюсь, не всех дел. В данный момент занимаюсь исключительно юридической стороной.

О прошлом он рассказать не готов, ладно спросим о настоящем.

— Самое громкое дело, в котором ты участвовал?

— До суда у нас еще ничего не дошло. Самым сложным было составление брачного договора.

— Несомненно, они любили друг друга. — Поддела я.

— Несомненно. — Он вновь улыбнулся. И затем прибавил. — У них было обоюдное чувство.

— Любовь к состоянию?

— Близко. — Подтвердил МЧ.

— Они счастливы?

— Чисто женский вопрос.

— Если ты еще не заметил, я женского пола.

— Заметил.

— Благодарю! Так что?

— Они счастливы. Каждый по-своему.

— А дети есть?

— Совместных нет.

— Почему? Дети это замечательно, — и уже с сомнение добавила, — если люди любят друг друга.

— А если нет?

— Жаль. Но дети, в любом случае, являются нашим смыслом жизни.

— Аминь. — Завершил МЧ.

— У них были проблемы?

— Что-то было…

— Расскажи.

— Четыре года назад, перед свадьбой невеста ненадолго потеряла жениха, а спустя пару месяцев решила его проверить.

— И?

— Она ошиблась в своих догадках, но осадок остался.

— Так он был ей верен?

— Эта история покрыта мраком, я бы не хотел в нее возвращаться.

Мы шли по коридорам торгового центра, и МЧ незаметно погрузился в воспоминания. Интересно было следить за ним. За человеком, который смотрит, но не видит. В эти минуты он был замкнут, рассеян и далек.

— Макс, я не желаю ходить вокруг да около.

Элизабет — мечта его молодости, ставшая только другом, смотрела на него с упреком.

Если она о чем-то и догадывается… Нет, она ни о чем не догадывается. Он прочистил горло и спросил. — Чего ты хочешь?

— Я хочу знать, кто она!

— Не понимаю. — Он пригласил ее присесть в кресло.

— Как зовут девку, по которой он сохнет! Дрянь, с которой он общался несколько месяцев, к которой сбежал перед свадьбой. Перед нашей с ним свадьбой!

— Элиза, что на тебя нашло? Может чаю?

— Я не желаю пить или есть! Он бредит детьми, и он не смотрит на меня, он… зациклен на какой-то швали!

— Лиз, Лизи. Этого не может быть. Посмотри на себя, на него. Он вернулся из дальней поездки, проблемы, дела, явно нормально не спал три последние недели, перенапряжения, разговоры.

Макс налил воды в стакан и протянул гостье. Лизи сегодня была просто превосходна. Но ее злость портила привычный образ. Как друг он не мог позволить ей злиться на законного супруга по пустякам.

— Ты знаешь эту кухню. Ты в ней варишься. Острова для него сейчас самое главное. Острова и отели, расположенные на берегу.

— Макс. Я обманула его. — Лизи поставила стакан уверенным жестом. И решительно подняла глаза. — Он… Он погорел.

— О чем ты? — мужчина расположился напротив.

— Эти три недели… Он проверялся в Венгрии, помнишь. Помнишь, конечно же. Недавно вновь обратился, головные боли и прочее. Но, но я хотела знать кто ему дорог… и… и… и подменила результаты.

— Ты купила Шварца? Его личного доктора Шварца, тебе это удалось?

— Нет, этот неподкупаем. Ассистентку из лаборатории. И ему по ошибке выдали другие результаты.

— По ошибке…

— Да, и диагноз, и срок сразу же. — Она печально вздохнула и с новым потоком злости сцепила руки на коленях.

— Срок, сколько?

— Неделя, точнее три недели… Да. Эти последние три недели, в которые он, как ты заметил, плохо высыпался.

— Он перепроверил.

— Конечно. — Она поднялась и обошла кресло. Не поднимая глаз, она сказала в пустоту. — Но на этот раз обратился к моему специалисту.

— И ты подтвердила первоначальные показания. — Продолжил мужчина.

— Не совсем, мы намекнули, а затем затянули процесс выяснения…

— Он и в этот раз мог обратиться в другую клинику.

— Нет, диагноз был выбран тщательно. Два положительных ответа у лучших специалистов. Он поверил. Поверил. — Она обернулась и, глядя в упор, продолжила. — Он ранее боялся этого, так что поверить было несложно.

— Элиза! На что ты надеялась?

— Я… — Она вздохнула и уже уверено продолжила. — Надеялась, что буду первой, к кому он обратится. Первой, кого он поставит в известность. Первой и единственной, какой и должна быть супруга! А он молчал, молчал все эти дни… А в последнюю неделю без объяснений собрал чемоданы и съехал.

— Нормальная реакция, чтобы не тревожить тебя. — Предположил Макс.

— Меня? Меня говоришь…

— Да, чтобы взвесить, чтобы обдумать.

— В такой ситуации люди, какими бы они ни были, прощаются с любимыми, просят прощения и составляют завещание. А потом, потом они совершают все то, что еще не успели…

— Знаешь, что сделал он? — она прищурилась, гордо расправив плечи и вскинув голову.

— Нет. Меня волнует, что сделала ты… Или что сделаешь? Когда твои данные придется опровергнуть.

— Не придется, — хохотнула она, — он сжег второй конверт.

— Объясни.

— Сегодня двадцатый день из срока. И ровно пять дней как он вне досягаемости.

— То есть, он даже не может узнать, что все это ошибка. — Голос Макса дрогнул.

— Если захочет, он узнает. Но ему и не нужно, пусть помучается… Пусть поймет каково это… Каково мне было ждать его звонка, сообщения, письма, приезда, возвращения. И не получить ничего.

Она перевела дух и стерла с лица горькую улыбку. Перед ним вновь возникла проницательная и веселая Элиза.

— Ты его адвокат и первый, с кем он посчитает нужным связаться.

Он, как и подобает адвокату, набрал номер сотового Грэга и столкнулся с немой стеной. Абонент вне зоны… Отключил.

— Ты… хочешь знать связался ли он со мной? — уточнил Макс.

— Нет. Он с тобой не связывался. Ты до сих пор не правишь его завещание.

Молчание в кабинете стало тяжелым.

— Итак?

— Я хочу, чтобы ты нашел дрянь, которой он звонил. — Она протянула листок с номером. — У тебя есть знакомства в том регионе. И мне нужно знать, кому принадлежал этот номер в тот месяц перед свадьбой или куда с него звонили, или кто на него звонил. Найди ее.

— Почему не через агентов?

— Они уже на моем хвосте.

— Так он в курсе?

— Догадывается или догадается. Сегодня он сделал первый и единственный исходящий на Украину на этот номер.

— Теперь ты решила действовать через меня. Я старый друг, перед тобой в долгу. Не так ли?

— Да, именно так. И я хочу, чтобы ты нашел ее.

— С чего ты взяла, что это она?

— Слушая гудки, он слезно просил… Солнц, поговори со мной.

— Ошибся номером, но ты же знаешь, что Солнцем он зовет всех и каждую.

— На русском? — еще одна горькая усмешка исказила ее черты. — Сделай это для меня.

Она оставила его кабинет, изящно, как и подобает леди. В воздухе сохранился легкий запах Nina Ricci и жестокость глупой выходки. Мгновения он сидел в гнетущей тишине, пока в дверях примыкающей к кабинету комнаты отдыха не появился довольный виновник этой сцены.

— Теперь ты знаешь, почему я искал у тебя приюта.

— Впрочем, как и ты.

Макс с легкостью разложил по полочкам. То, что не складывалось раньше, и результат его не радовал. Он поднялся и закрыл двери кабинета. — Шварц дал отбой диагнозу?

— Да, он нашел, как со мной связаться. — Грэг прошел к бару, налил себе виски и занял опустевшее кресло. — Чем ты ей обязан?

Не собираясь скрывать, Макс ответил. — Работой на вашу семью.

— Да, ее стоит поблагодарить. У нас прекрасный адвокат, умеющий хранить тайны. Я все еще не могу поверить… Моя супруга настоящий… — он мгновение подбирал характеризующее ее слово, — тактик! Даже не верится…

— Правда, упустила из виду, что ты мне обязан большим. — Грэг сделал ударение на последнем слове.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Учитывая ее просьбу, тебе придется найти эту девушку. — Мужчина постучал по карточке. — И дать ей иные сведения, отрицательный результат.

— Зачем ее искать? Отрицательный результат можно дать сейчас. — Предложил Макс и задал свой вопрос. — Ты действительно приставил к Элизе людей?

— Возможно. Ты действительно можешь найти ее?

— Солнце? — переспросил Макс.

— Н-да. Солнце.

— Возможно. — Последовал его ответ.

— Моя жена гений. Она зла и гениальна. — Он недобро прищурился и стиснул стакан в кулаке.

— И она правильно все рассчитала, — думал Макс. — создала искусственные условия для паники, дала определенный диагноз и срок. И дело осталось за малым — ждать. А Грэг все это время был подавлен, но молчал. Да, он повел себя как она и рассчитывала. Удивила его выдержка в двадцать дней.

Обдумав свой вопрос, Макс все же его задал.

— Не услышь ты ее признания, какими были бы твои действия?

— Составить завещание и… — Он замолчал.

— И? — повторил Макс.

— Моя жена гениальна. — С этим утверждением Грэг поставил стакан, словно ставил точку в обсуждении вопроса. — Когда будут результаты?

Макс посмотрел на номер и ответил. — Вскоре.

— Хорошо. Вызови уборщицу, я съезжаю с твоих комнат.

— Ау! Ты все еще здесь? — мы уже минуту стояли на улице перед торговым центром. Я решилась вывести его из задумчивого оцепенения.

— Здесь. — Он улыбнулся и сжал мою руку. — Я благополучно справился с ролью сопровождающего?

— Да.

— И это все? А вознаграждение, то есть поощрение?

— Поощрение? В принципе, мы хорошо прошлись, я взяла подарок, ты меня покормил, заразил и…

Ловким движением он прервал меня, не дав договорить. От нежных действий его губ сердце забилось где-то в горле, перекрывая дыхание, а затем разлетелось на тысячи огоньков в моей голове.

— Ты фейерверк видел?

— Нет… — удивился МЧ.

— Держи, — Нехотя отпустил мое лицо и взял пакеты.

— И?

— Сейчас покажу.

Поднялась на цыпочки и почти поцеловала, как вспомнила подобное. Женя приручал меня так же медленно и осторожно, нехотя. Это нравилось и раздражало одновременно. Боль осознания не заставила себя ждать. Господи, я до сих пор не простила себе эту глупость!

— Полина, что-то случилось? — голос МЧ прорвался сквозь обрывки неожиданно всплывших фраз и прошлых чувств. Взрыв из прошлого растворился, перед моим взором оказалось встревоженное лицо Макса.

— Нет. Все хорошо.

— Вижу. — Заметил он мрачно. — Отвезти тебя домой?

— Парк — пикник или лес — пикник. Давай продолжим придерживаться плана.

— Ни то и ни другое. — Он увел меня в сторону машины, так и не дав спросить, куда направляемся. И я незаметно погрузилась в невеселые мысли. Остатки хорошего настроения улетучились, словно и не было.

МЧ стойко выдержал мое молчание первые десять минут и не включил радиоприемник. Спустя еще время решительным движением потянулся к нему, остановился на полпути и задал вопрос.

— Знаешь, что я заметил?

— Нет, не знаю.

— Ты не зовешь меня по имени. Я теряюсь в догадках, что же послужило такому обращению? — он чуть крепче сжал руль. — У тебя был неудачный роман, и как назло, партнера звали как меня? Учитывая, что во взрослой жизни подобных тезок не было, как ты сказала, то смею предположить, это произошло в детстве.

Он дал мне секунды две на размышление, прежде чем огорошить неожиданным вопросом.

— И что случилось? Он не дал тебе лопатку в песочнице?

Я молчу, хохотать над историей с лопаткой не уместно. Обидится. Но сдерживать смех становилось все труднее. Он продолжает.

— Или я обезличен в твоем восприятии? Полин? Ответь.

Ситуация складывалась комичная. Ну, и как я ему скажу, что временное обращение МЧ так за ним и закрепилось, что я совсем не спешила узнать, как его на самом деле зовут. А за все время общения я так и не узнала трактовки его прозвища. Любовница из меня никудышная. Вот собственно с этого у меня и начался тихий хохот. Еще минуту мы ехали пока он не нашел места для кратковременной парковки.

Остановив авто, он обернулся. — Ну? И что это значит?

— Я… ха-ха-ха, понимаешь, ха! Хи-хи-хи…

— Да-да-да?

Спустя еще время, я держала в руках бутылку с водой, принесенную им, салфетки влажные, найденные в бардачке и платок, надушенный чем-то замечательным и пленительным, так напоминающим его.

Я приходила в себя, обмахиваясь платком, и утирала слезы под внимательным взглядом МЧ.

— Да, я не заметила как-то… этого.

— Я заметил, но это не ответ.

— Я понимаю. Прекрасно понимаю…

— Но? — поддел он.

— Для начала ты должен пояснить, что значит аббревиатура МЧ?

— Мой человек.

— Почему?

— Я так определял своих людей.

— И эти люди закрепили его за тобой?

Он медленно кивнул соглашаясь.

— Нет, оно должно быть глубже. Это слишком поверхностный вариант, чтобы ты на него отзывался при друзьях.

— Раскусила, он не поверхностный. Сокращения…

— Поняла… Имени и отчества!

— Имени и фамилии. — Поправил он прищуриваясь. — Полина, я все еще жду, когда же ты начнешь меня звать по имени?

— Как только ты расшифруешь сокращения, — призналась я лукаво.

— Хорошо. Михаил Чадов. — Ответил МЧ, явно недоговаривая.

— Ах, Мишенька! — игриво начала я, но странное выражение его лица, не подтверждало правильности. Ладно, сменим тактику. — Тебе оно не идет.

— Мама решила так же. — Усмехнулся он. — И назвала Максом.

— Ах, Масик… уже лучше!

— Как-как? — прищурился он.

— Ну, Максим.

— Макс, коротко и звучно.

— Ладно. — Согласилась я. — Поехали, куда мы там ехали. А куда мы, кстати, ехали?

— Все-таки имя мое ты недолюбливаешь. — Заметил он с театральной горечью.

— Макс, поехали!

Серебристая Chevrolet мягко тронулась с места, вернув мне хорошее расположение духа. Скорее чтобы разрядить напряженную обстановку я спросила.

— И что значило твое «ни то и ни другое»?

— О чем ты?

— Куда мы едем?

— Не знаю… еще. Я в городе плохо ориентируюсь, а ты? — он следил за дорогой, не поворачиваясь ко мне. Когда МЧ остановил авто на перекрестке и повернулся судить, о том была ли это шутка или он действительно не ориентируется, стало сложно.

— А я перестала разбираться в людях. Ты уверен в том, что не ориентируешься?

— Как знать. — Этим ответом он убил всякое желание спрашивать дальше, да и спорить собственно тоже.

Еще через полчаса мы оказались где-то… где мне неизвестно. Маленький разваленный домик на отшибе, редкий лес в начале, а за ним более высокий и густой, недалеко блестящая водная гладь.

— У тебя какие планы? — спросила я, внимательно следя за его реакцией.

— Поесть, — он заглушил мотор и выбрался на улицу, обойдя авто, открыл багажник, продолжая отвечать на мой вопрос. — Посидеть на природе с красивой женщиной, узнать ее поближе, привыкнуть к ней.

— А еще поговорить. — С этими словами он открыл дверцу с моей стороны и помог выйти. — У меня скопилась масса вопросов.

— Хорошо… чисто из любопытства, если такси сюда вызывать, как обозначить эту местность?

— Ты за дорогой не следила.

— Нет.

— Ну, тогда для начала в милицию с заявлением — «насилуют!» Сложив руки, лежать ты не будешь, так что потом звонишь в морг — «заберите тело», а вот потом в такси — «заберите меня, адрес — лес Химки близ Старбеево».

— Старбеево?

— Только что проехали, — усмехнулся МЧ.

— Обратно домой отвезешь?

— Конечно… — Его глаза лукаво блеснули, и уголок губ потянулся верх. А не о звонке ли в милицию он сейчас вспомнил?

— Держи. — МЧ протянул мне плед и две маленькие подушки. Еще раз внимательно на меня посмотрел, затем на лес и усмехнулся.

— Что?

— Я думал ты поспешить набирать заветные цифры 02.

— В этом случае история с любовницей станет неактуальной. Придется менять сценарий под жертву. Ты с ролью негодяя справишься?

— Без вопросов. — Он закрыл машину и взял сумку, что лежала у его ног. — Легко!

— Был подобный опыт?

— В суде.

— И как это проявлялось?

— Показать? — Он так резко обернулся, что я чуть было не врезалась в него.

Под его суровым взглядом акулы, не первый день бороздящей просторы океана, вряд ли кто-то может выжить. Призналась честно. — Не знаю.

К тому времени, когда мы чуть прошли вглубь леса и нашли хорошее место для пикника, стемнело.

— Ты за машину не боишься? Угнать попытаются или стекла побить, пожечь, проткнуть колеса, поцарапать?

— У нее есть свой привратник, он проследит. — И меняя тему. — Круассаны будешь?

— Буду, а что еще есть?

— Ветчина, бутылка вина, фитнес хлеб, оливки, курица гриль холодная, салат «пальчики оближешь», колбаски по типу «охотничьих»… бутылка воды.

— Салат так и называется?

— Не знаю, но костер разводить придется. — Он оглянулся в поисках дров и пошел на их добычу. Собрал охапку быстро. Через минут пять сидел на корточках, с серьезным видом собирая шалаш из веток, предусмотрительно разместив внизу сухую траву, листья и кору.

— Ты умеешь!?

— За кого ты меня принимаешь? — насупился МЧ, доставая зажигалку из кармана брюк.

— За тебя.

— Костер будет. Как каждый городской мальчишка я знаю, как устроить пожар в квартире.

Но огонь не разгорелся, ни с первого раза, ни со второго. Мои смешки он с достоинством проигнорировал, активно раздувая искру. Но, в конечном счете, не выдержал и ушел в сторону машины. Тем самым дав ближе ознакомиться с провиантом из сумки. Реклама салата была неосмотрительной, и застал он меня уплетающей за обе щеки. Я не забыла о партнере по пикнику и протянула примирительный бутерброд с ветчиной и помидорами, которые нашла на дне сумки.

— Позже.

Он принес меленький сосуд и, вылив его содержимое с резким запахом бензина, повторил притчу о неугасающей русской смекалке. После чего отошел на два шага и, шкваркнул спичками о коробок, который выудил из кармана.

Пламя вспыхнуло мгновенно.

— И! Что я говорил?!

— Ты смутно намекнул об участии в квартирном поджоге. — Поддела я.

— Не совсем так. — Отмахнулся МЧ, плюхнувшись рядом на покрывале. — Бутерброд где? А, нашел!

— Что за смотритель?

— В том домике на окраине живут. Попросил проследить за машиной.

— Ты же говорил, что не ориентируешься. А здесь, выходит, не в первый раз.

— Я сказал, что не ориентируюсь, и это правда. Правда заключается еще и в том, что я привык заблаговременно намечать свои пути и проверять их. Попасть на природу я мечтал последние полгода, с тобой последние полмесяца.

— Благодарю.

— А как я рад. — Он потянулся за бутылкой. — Мое любимое Altura. По вкусу интенсивный, насыщенный, с изящным танином благодаря редкому балансу ежевики, сливы и французского дуба.

— Макс, я не пью.

— Совсем? — он отложил неизвестно откуда возникший штопор.

— Совсем.

— Давно?

— Достаточно.

Вместо избитых мужских наездов — Да что ты жеманничаешь? Не пропадать же добру? Много не выпьешь, я прослежу? Почему раньше не сказала? Он ответил настолько иначе, что тут же заработал пять баллов по шкале мужских добродетелей.

— Знал, в тебе нет отрицательных сторон!

— В смысле?

— В отношении спиртного ты по максимуму экономична. Обойдемся водой. — И продолжил совсем другим тоном, — дорогая, подайте бокалы.

Придерживаться игривой беседы в светском тоне XIX века не составило труда. Передавала я два пластиковых одноразовых стакана, напомнив, что маменька просила с ее хрусталем быть особенно осторожными.

Мои слова он встретил с удивлением, затем рассмеялся. В последующем он важно следил за разогревом сосисок, наливал в «бокалы» воду, вспоминал о том, как подстрелил перепела, а я в свою очередь восхищалась его знаниями и умениями, накладывала ветчину на ломтики фитнес хлеба.

В какой-то момент он оказался рядом, обдав знакомым запахом, приник к моей щеке губами и медленно спустился к подбородку.

Мечтала ли я об этом? Тлеющие угли костра, лес, ночь, рядом мужчина, который мне приятен и он совершенно невинно целует меня, без напора и агрессии. Нет, не мечтала, я давно запретила себе так мечтать. Но слыша его слова и ощущая близость губ, я чуть было не подставила ему шею для дальнейшего эксперимента…

Эксперимента, напомнила себе я. И вовремя отодвинулась, заставив себя сесть прямее. Я знаю, что будет дальше. Я знаю, как это отразится на мне. И не хочу проходить через месяцы почти физической боли от расставания. В мыслях возникли произнесенные кем-то слова: Отдавая тело, впускаем в душу. Услышав их слишком поздно, я не переставала помнить, что они для меня значат.

— Кажется, пикник окончен. — Внимательный взгляд МЧ вернул меня на землю. Мое прошлое не дает мне жить даже в игровом настоящем. Но оно научило отделять реальность от игры.

— Да, на сегодня достаточно.

Не сговариваясь, собрали все, что осталось и раскладывать по пакетам, потом закинули в сумку. Молчание прервал он.

— Полина, ты молодая привлекательная женщина, неужели тебе не хочется свободы?

— Макс, ты молодой привлекательный мужчина в расцвете лет, неужели тебе не хочется найти более сговорчивую? Не трать время. — Он застыл как от удара. Напряжение разрядила шуткой. — Между прочим, деморализующие фразы такого порядка вас совсем не красят.

Его тяжелый взгляд, направленный на меня, не остался незамеченным, однако он сдержался и поддержал в том же шутливом тоне.

— Едко. А от произнесенных шепотом ты не отказалась. Слушала.

— Проводила аналогию, удостоверяющую первое мнение. — И с еще большей важностью пояснила. — Да, этим меня уже не пронять. Методы, знаешь ли, слишком юные. Они скорее для неподготовленных ушей.

— Все впустую?!

— Не совсем, теперь я знаю и эту сторону твоей личности. Могу дать несколько дельных советов, чтобы квалификация обольщения не уступала твоему статусу.

Он закрыл сумку и принялся вытряхивать плед, я собрала подушки.

— Ты уверена, в необходимости?

— Да! Если конечно мне будет позволено.

В сумраке ночи его лицо было неразличимо, но что-то подсказывало — он улыбается. — Не стану же я без спроса лезть со своим уставом в чужой монастырь.

— Не станешь.

— Вот и я о том же.

Молчим. Молча идем к машине, молча ее открываем, ставим в багажник сумку с пледом и две подушки. Посадив меня на пассажирское место, он заметил. — Ты первая против.

— Ну что ты, я — за!

Пока он обходил авто придумала продолжение. — Деморализующие фразы из твоих уст более чем льстят. Ах, эти милые мелочи позволяют мне вернуться в наивную молодость, когда я верила каждому слову.

Сев за руль, он воззрился на меня с отрешенным немигающим взглядом.

— В смысле?

— Понимаешь ли, тогда для меня фраза: «Мужчина сказал, мужчина сделал» — была законом. А нынче, даже если он и обещал раздеть, то не всегда руководствуется физическими постулатами.

— То есть? — МЧ завел двигатель, и его улыбка поплыла вправо.

— То есть раздеть-то он раздел, — я в деталях вспомнила развод и отогнала видения в прошлое подальше от глаз, — но материально…

— И оставил неудовлетворенной? — теперь МЧ был заинтересован.

— Да. Разоренной и неудовлетворенной. — Почему-то решила пояснить я.

— Алекс мне не говорил.

Вот и как с таким разговаривать? Пытаешься шутить, а он докапывается к истинным истокам. Кажется, мои мысли этот индивид научился читать на расстоянии.

— Ты не пояснишь? — спросил он, выезжая на улицу маленького селения.

— Алекса… Саню я просила не распространяться о «разводе» во время развода. Поэтому он обе темы обходит стороной.

Он сдержанно кивнул.

Постепенно я впала в грустные размышления.

— Не молчи, иначе мне хочется сделать сеппуку.

— Это акробатический прыжок?

— Ты не знаешь что такое сеппуку?! — удивился он, больше всего сейчас напоминая мальчишку.

— Нет.

— Это ритуальное самоубийство самураев.

— Харакири другими словами.

— Нет! Они пишутся двумя одинаковыми иероглифами…

— Есть разница?

— Конечно, есть! Во-первых: иероглифы пишутся в разной последовательности. Харакири и сеппуку — это два совершенно разных вида самоубийства. Харакири стало обыденным и получило в последствие бытовой оттенок, к сеппуку…

— А может не надо? — попыталась я противостоять потоку не совсем приятной информации.

Но он был неугомонен. Глаза горят, энергия так и растекается. А самое главное нужно сделать в памяти зарубку, рассказывать о древних культурах и боевых искусствах МЧ очень любит.

— Думаю, в этом японская культура тебе понравится. — Продолжал Макс.

— Думаю, вряд ли. — Подумала я и промолчала.

— Слушай, харакири — это…

Чтобы не проецировать в сознании кровавые эпизоды с харакири и сеппуку, временно отключила свое воображение. Сидя в теплой машине, прекрасным воскресным вечером я наслаждалась его компанией без утайки и улыбалась, внимательно разглядывая МЧ.

Сейчас он предстал в ином обличье — увлеченного мальчишки. Так мне нравятся такие, как он, или нет? Всматриваясь в его черты лица, непроизвольно начала сопоставлять с прошлыми знакомыми, в ход пошли и обрывки из статей. По кусочкам собрался нецелостный психологический портрет и его соответствие внешнему облику. Он улыбнулся. И все мои домыслы стали нереальностью и такой глупостью, что я просто забыла, о чем размышляла, глядя на него. Единственной проносящейся в мозгу мыслью оказалась. — Он такой… хорошенький!

И как не странно для определения человека. — Живой!

Стоило лишь улыбнуться и этот твердый камешек с непростым прошлым, в которое нет допуска, начинает играть совсем другими красками.

— А сеппуку… — продолжил Макс.

Я не знаю, нравится ли мне японская культура с этой стороны. Но нравится то, каким он становится, рассказывая о ней. Очень нравится. Мы приехали к дому родителей, и за все время пути я не обронила почти ни слова.

В довершение МЧ помог выбраться мне и зажал в своих руках, глядя сверху вниз на притихшую меня.

— Мне понравилось. — Отрапортовал он.

— Говорить без умолку? — не удержалась я.

— И это тоже.

— Мне тоже понравилось и не только слушать. — Заметила не без лукавства.

— Я рад.

Стоим. Я решилась пошевелить руками и обнять его за талию.

Когда-то давно увидев красивую незнакомку в холодных объятиях будущего мужа, он пожалел, что не встретился с ней раньше. Они стояли, прижавшись друг к другу, так же, как он и Полина. Она улыбалась с какой-то потаенной опаской. Он безразлично смотрел поверх ее головы на людей, гуляющих по площади перед Мариинским дворцом.

Ему удалось найти Солнце Грэга.

Неделя ушла на пробивку номера, который несколько раз перепродали, и регистрацию на него в интернете каких-либо блогов, сайтов, страничек. Новые номера телефонов она более не отмечала в интернет сети, поэтому, выжидая на нескольких форумах ее сообщения, он столкнулся с первым несговорчивым посредником девушки.

Затем со вторым, менее упрямым. Дальше проще, и вот спустя два дня он получил информацию о том, кто она, чем занимается, откуда приехала, к чему стремится… словом все кроме объяснения, как она познакомилась с Грэгом.

— Это не имеет значения, — рассудил он, набирая его номер. — Люди из разных слоев общества. Что между ними может быть общего или остаться? Она здесь, он там. И если вопрос в расстоянии столь важен и остается актуальным сейчас, это кому-то нужно.

Его размышления прервал настойчивый голос Грэга.

— Что ты нашел?

— Я нашел ее.

— И? — его интонация немного изменилась.

— Она переехала, сменила трудовую деятельность, на днях выходит замуж. Ждут ребенка.

В трубке повисло гробовое молчание, длившееся от силы несколько секунд.

— Как она?

— Выглядит прекрасно, но судя по документам, сменила имя.

— И фамилию, как я полагаю. — Заметил севшим голосом Грэг.

— Нет, фамилию мужа не взяла, имя сменила.

— Алевтины больше нет. — Подвел он черту и повременил, прежде чем задать вопрос. — Кто есть?

Макс назвал полные имя, фамилию и отчество девушки, которую с трудом нашел спустя десять дней после инцидента.

— Аполлинария? — Грэг промолчал и затем тихо продолжил, — прекрасный выбор, ей подходит. И замужем.

Далее он как бы между делом поинтересовался. — Макс, Элиза связывалась с тобой?

— Да. Интересовалась результатом моей поездки.

— И какой результат?

— Я никого не нашел. Больше вопросов не было.

— И не будет. — Ответил Грэг. — Я рад за нее.

Но голос его говорил об обратном. Даже смешок не развеял сомнений второго абонента, и по спине Макса пополз холодок. Он еще раз посмотрел на пару. Девушка изо всех сил старалась быть счастливой, а парень — небезразличным.

— Поэтому у меня к тебе маленькая просьба.

Грэга он знал давно. Они познакомились еще до появления этого человека в Киеве, а затем в Лондоне, где он обосновался и жил и Элиза их познакомила. Точно зная, что следующая его просьба будет неприятна Солнцу. Он все же ответил. — Слушаю.

— Отправь сорок один черный тюльпан молодоженам в день бракосочетания. — Еще один смешок дополнил его слова, окрасив негативом. — Лучше всего в ЗАГС без визиток и карточек, она поймет от кого. На этом закончим…

— Макс, когда возвращаешься?

— Через четыре дня…

— Ау, — с третьего раза мой голос прорвался сквозь его воспоминания, руками ущипнула сквозь куртку. — Очнитесь, сударь, отреагируйте.

Он выплыл из неприятных грез и лоб МЧ разгладился.

— Смелая, думал, не решишься.

— Много думаешь, дорогой мой.

— Я тоже так считаю, дорогая.

Тепло, доверие и то чувство необходимости, что он подарил поцелуем, захватило меня настолько, что я в легком опьянении согласилась дождаться его через неделю и отправиться в Лондон на какое-то важное мероприятие.

Странная улыбка мамы поутру весь следующий день не давала покоя. И хуже всего то, что опьянение не прошло ни в понедельник, ни даже во вторник. Среда отличилась неожиданной встречей. Во второй половине дня глаза чесались от компьютера, а руки стремились порвать только что распечатанные листы. И все благодаря Бестужевой и новой выдумке ее ученого Ухарева.

Закончив внесение поправок, я мысленно сосчитала до десяти и вызвала Алику по телефону. Секретарь отозвалась бодрым голосом.

— Алика, что с назначенной встречей?

— Госпожа Радваньски уже здесь. Ожидает в приемной.

Я посмотрела на часы. Дама не соизволила задержаться, примчавшись на десять минут раньше. Приятно иметь дело с такими людьми. Жаль, что вначале она помотала море нервов, и чуть было не довела до очередного срыва моего помощника.

— Я буду свободна через пять минут, проведешь ее ко мне.

Отпущенное время на восстановление сил пролетело мгновенно. Ко мне постучались, и в проеме обрисовалась Алика, а за ней дама, одетая в брючный костюм пепельного цвета, который дополняла шляпка неординарного решения. Такие одевают на сафари. Хищников здесь нет, значит — охотится на мужчин. Кольцо, блеснувшее на правой руке гостьи, опровергло первую догадку.

Обручальное, констатировала я и подумала, что оно ничего не значит.

— Добрый день. — Поприветствовала я.

— Добрый день. — Прозвучало в ответ.

— Алика, пришли Анатолия с чертежами.

Секретарь кивнула в знак согласия, все еще косясь на госпожу Радваньски, затем скрылась в приемной.

Дама чопорно и медленно прошла к моему столу, заняла кресло для посетителей и жеманно опустила дорогой клатч из кожи на свои колени. Приняв хладнокровную и вызывающую позу, медленно вздохнула и только после этого соизволила поднять на меня глаза.

Я уже оправилась от шока неожиданной встречи, поэтому смотрела на нее не иначе как лукаво.

— Надеюсь, узнаешь? — прокомментировала я ее взгляд, который от неуверенного мгновенно стал удивленным.

— Алевтинка, ты?!

— Привет, Машик!

Я обошла стол и обняла свою одногруппницу из ВУЗа.

— П-привет. Но почему Полина?

— А, долгая история. Ты в документах Марией тоже не значишься.

— Муж зовет на совершенно неподражаемый лад — Мериэль. Меня не раз Мюриэлем назвали его родные, пока не пообтесались. А ты как?!I! Вижу кабинет и должность есть, пошла по стопам вузовского образования, а дети, муж, дом?

Они грациозно присела и вернула клатч на колени.

— Всего понемногу. — Ответила я. — Вы как познакомились с господином Радваньски, госпожа Радваньски?

— О! Ты себе не представляешь! Я съехала тогда, помнишь. Конечно, помнишь! Именно тебе была уготована роль в моем отправлении с насиженных мест.

— У тебя была возможность и сестренка за пределами нашего маленького государства. И понятное дело поддержать тебя в переселении из тихой гавани мне лично ничего не стоило.

— Да, я помню до сих пор твои слова: «Хочешь? Действуй!».

— Нет, без аллегорий и отступлений: Хочешь, делай, давай!

— В любом случае, пригодилось.

— Машик! Моей заслуги нуль. Что там с мужем? Отвлекаешь от главного.

— Мой третий и на этот раз единственный… — Рябцева в девичестве закатила глаза и уставилась в потолок. Потом немного сдвинув брови и не опуская головы, добавила, — … я думаю.

— Третий?!

— Ох, только не начинай о моногамии и …

— Равнополии… — закончила я свою старую глупую поговорку. — Не начну. И как?

— Замминистра культуры в Польше! Ему скоро сорок, катаемся по миру, посещаем выставки, концерты. Он часто на пресловутых собраниях, поэтому отправляет меня по магазинам. А ты знаешь, как я хожу по магазинам!

— Да, по книжным исключительно!

— Там мы с ним и познакомились и…

Нас прервал стук в дверь, затем в проеме обрисовался Анатолий.

— Чертежи. — Напомнил он и галантно поздоровался с госпожой Радваньски.

Я взяла наш проект в руки и торжественно провозгласила, — итак, загородный дом для супруги замминистра!

Глаза Маши сверкнули триумфом. — Это именно то, что я хотела!

Еще бы над этим проектом мы бились два месяца, перекраивая и увеличивая по первому зову ее сердца. Ивакин боялся потерять такого клиента, всячески прогибая персонал под требования оных, не позволял вступать в дискуссии. Пусть только попробует что-то сейчас сказать.

Наманикюренным пальчиком она прошлась по планам, затем просмотрела разрезы и довольно улыбаясь, попросила интерьеры.

Анатолий удалился за файлами.