Нахалка (СИ)

Глава 33

Пила «Дружба» — пилим бревна дружно.

Макс вызвал машину, на этот раз джип с новым водителем. На его вопрос, что мне удалось сделать, я пообещала ответить после, взяла его сотовый и набрала Саню.

Удивительно, что с людьми делает неразбериха. Вечно уравновешенный Александр на входящий от МЧ отреагировал весьма и весьма «любезно». Его поток проклятий удалось прервать приветствием.

— Саня, это я.

— Полинка! — он выдохнул, прежде чем спросить. — Что у тебя происходит?

— Сама не знаю, но у меня к тебе просьба, как бы это выразиться… ты кое-кому обещал поездку в зоопарк.

Зоопарком он называл дачу родственников, которые в Чехове держат свой питомник с пернатыми. Как-то дал слово свозить туда Соню на пару дней, но так обещанного и не выполнил. Я не знаю, как еще его попросить вывезти моих из дома, но отчаянно надеюсь, что поймет без дополнительных пояснений.

— Сделано. — Ответил он загадочно, и спокойствие этой фразы сразило наповал. Мой открытый рот и легкое заикание привлекли внимание МЧ.

— Не-не не поняла.

— Видишь ли, дьявол идет на три шага впереди нас… — удержалась от косого взгляда в сторону Макса.

— Саня, где они?

— Теперь там где нужно. — Судя по тону — эту тему обсуждать здесь и сейчас он был не намерен. — Ты была права, в деликатном вопросе твоего мнения или внятного ответа ждать никто не собирался.

— Почему в прошедшем времени?

— Потому что в прошедшем времени.

— Давно?

— Три дня, в общем. — Сердце застряло где-то в горле, а затем медленно пошло.

— Передай, что у меня все в порядке.

— Передам. И… Полин, мне час назад Алла звонила, интересовалась, как продвигается моя работа, как дела в семье… рассказала о себе,… а еще и о том, как вспомнила мой телефон буквально сегодня утром…

Я намек поняла, долго думать не пришлось, если просишь человека отзвониться, как только начнут интересоваться мной. Ищейки уже пошли по следу. Я промолчала, на что Саня заметил, что интуиция у меня работает отменно. Жаль она так не работала четыре года назад.

Мы распрощались вот уже пять минут как, а я все еще продолжаю держать телефон МЧ в холодных пальцах, и бестолково взираю в пространство…

— Что он сказал?

— Поговорим дома. — Откинулась на сиденье и закрыла глаза.

— Как скажешь, — он притянул меня ближе и уткнулся подбородком в мою макушку. Захотелось отбиться — хоть это грубо и некрасиво, зареветь — хоть это несдержанно и захохотать необузданно — потому что я не представляю, как он переживет эти разборки. Судя по всему, следующий ход за ним и неизвестно, чья голова спадет с плеч его или моя.

Джип стоял на заправке, когда водитель вышел в мини-магазин и оставил нас наедине. МЧ заговорил в первый раз за почти двадцать минут.

— Почему ты улыбаешься?

— Мне нельзя?

— Можно, но улыбка странная.

— Ааа, вот ты о чем. — Я чуть отклонилась, чтобы увидеть его лицо. Он не пустил. Далеко отклониться, не получилось, поэтому в область обзора из всего лица попали только губы. — Ты говорил… Макс, когда это произошло?

— Три дня назад. Я забрал его из дома Элизабет. — Он напрягся, сжал губы.

— Что там произошло, они поссорились?

— Нет. Грэг сказал, что у него есть внебрачный ребенок и развод неминуем. После этого произошла авария… — Макс потянулся ко мне и поцеловал лоб.

Я истинная женщина, в простом жесте читаю целые истории, вот и сейчас словно расслышала признание: «Я боялся, что больше не увижу тебя». Да-да боялся, да-да… Запретила себе отвлекаться по пустякам, сейчас главное не это.

— Кому поручили поднять все мои документы?

— Мне… — ответ прозвучал с заминкой.

— Другие исполнители могли быть?

— Нет. — Слабо в это верится, но я заставила себя промолчать.

— Ты ничего не успел сделать?

— Нет. Была вероятность… — Макс отвернулся, затем вновь заговорил. — Он очнулся этой ночью, начал настаивать на своем…

— Поэтому ты вызвал меня через Адама. — Кивнул. От возникших мыслей я вновь начала улыбаться. Что он тут же подметил.

— Ты опять.

— Макс, сегодня ночью тебе не придется спать. — Пояснила я, удобнее устраиваясь на его плече. — Они, конечно, могут дотерпеть с разборками до утра, что вряд ли, так что готовься.

— К чему?

— К распилу пилой «Дружба»… — возвращение водителя прервало все пояснения.

Мы прибыли в его владения спустя еще двадцать минут. Войти в дом и остаться в четырех стенах не хватило духа, поэтому направилась прямиком в парк к беседке с качелями. Макс остановил меня окриком. — Ты куда?

— Пройдусь по парку.

— Я скоро догоню, — бросил он, прежде чем войти в дом.

— Как посчитаешь нужным.

Тропинка, выложенная светлой брусчаткой, несколько раз плавно вильнула, уводя меня в парк, где кусты шиповника укрывали малую архитектурную форму. Деревянные решетки и сложная крыша более подошли бы для чайного домика, и в то же время общего впечатления от сада она не портила. Это тихое пристанище для отдыха Барт назвал голубятней. Самих птиц здесь не водилось, зато в его понимании это самое подходящее местечко для уединенных встреч парочек-голубков и важных разговоров тет-а-тет. Судя по всему, МЧ был осведомлен на этот счет, поэтому начал диалог со слов: «Нам нужно поговорить». Жаль на голубков мы теперь не походили.

— Ранее была уверена в том, что эта фраза целиком и полностью принадлежит женщинам.

— А сейчас.

— А сейчас… — я отвлеклась от философских мыслей и напрямик сказала о главном. — А сейчас не уверена в том, что все задуманное пройдет гладко.

— Ты ждешь. — Он сел на качели рядом со мной.

— Да. Жду, когда вызовут тебя.

— И что я должен сделать?

— Доказать, что со мной у тебя была короткая, но запоминающаяся связь. — Мы одновременно оттолкнулись от земли и придали качелям ускорение. — Я не в курсе, проверял ли он тебя тогда, однако уверена, что проверке ты уже подвергся или подвергаешься сейчас.

Он кивнул.

— Моими документами интересовались три дня назад. Вполне возможно тебе уже не доверяли.

— Какие документы?

— Мои. — Упрямо повторила я. — Для правдоподобности ты о них знать не должен, и не спрашивай.

— Уверена?

— Да. Так что запоминай, позиция лодочка и сверху, от массажа ног я все еще смеюсь, не смотря на все твои попытки урезонить хохот. Мы с тобой никуда не выезжали, если ты посещал мою скромную обитель, то оставался там до утра.

— Почему?

— Послушай, давай мы забудем о твоих предпочтениях в делах сердечных и предположим, что наша связь в ту далекую пору была важнее твоих предпочтений. — Он нахмурился, пришлось пояснить, — то есть на общие фото и видео ни сил, ни времени не было.

Я поймала его осуждающий взгляд. — Что?

— Ты не знаешь, как я умею делать такой массаж. — Улыбнулся и вновь стал серьезным.

— Это и не нужно. Главное… сейчас главное дождаться, когда тебя вызовут.

Перед глазами детально всплыли кадры из разговора с Саней. Он даже не объяснил где сейчас мои, как они, как моя кроха. И что значили его слова: «дьявол идет на три шага впереди нас»?

МЧ словно прочитал мои мысли. — Что сказал Алекс?

— Что у меня проблемы, от которых мне не убежать, как бы я не старалась.

— Ты знала, что подобное возможно?

— Только возможность его появления на горизонте. А предвидеть такого поворота я не могла.

Мы замолчали, продолжая раскачиваться на качелях. Ловлю себя на мысли, что хочется снова и снова проговорить все этапы их возможных разборок, указать на подводные камни и зыбучие пески, удостовериться в том, что все пройдет без сучка и без задоринки. Хочется, в конце концов, максимально приблизить развязку и успокоиться, снять дамоклов меч с конского волоса над своей головой. Хочется и ничего из этого я сделать не могу, не навредив возможному происходящему.

Сейчас мне предстоит правдоподобно играть роль влюбленной в Макса женщины, которая, возобновив когда-то горевшую страсть, не хочет терять ее.

Небо медленно затянулось тучами, спрятав белую дымку дня в сумерках дождливого вечера.

— Здесь прохладно, пойдем в дом. — Предложил он.

— Мне не холодно и я бы хотела посидеть здесь еще немного.

— Хорошо. — Он сделал вызов по телефону и через несколько минут нам принесли теплый плед, пару диванных подушек, маленький складной столик со скатертью и салфетками, затем чашки с заварничком, приборы на двух персон и полноценный ужин, состоящий из нескольких блюд. В довершение миниатюрная горничная установила над дверью гирлянду с тремя фонариками.

— Не хватает свечей, — прокомментировала я романтическую обстановку среди шиповника.

— Это поправимо.

— Не нужно, подходящего настроения нет.

— А аппетит есть?

— Аппетит есть. — Я набрала себе на тарелку салат, но так к нему и не притронулась. Посмотрев на Макса с трудом управляющегося одной рукой, забрала у него нож и нарезала кусок мяса на его тарелке.

— Мугу, — ответил явно проголодавшийся МЧ и продолжил утолять аппетит.

— В больнице не кормили?

— В поликлинике — ты хотела сказать. Нет, кормили. Я не ел.

— Ясно, — помогла набрать гарнир, потом нарезала еще один кусок и переложила на его тарелку.

— Ты почему не приступаешь? — он отвлекся, разливая чай.

— Я тут подумала…

— О чем?

— О том, что если мы тогда были вместе, нам было здорово, потом ты уехал, а я вышла замуж…

— И что? Как я вернулся и все о тебе разузнал?

— Да. Выходит тебя послали за твоей старой знакомой. Об этом ты Ж ничего не сказал, но тюльпаны доставил.

— Я тебе мстил, за неверность. — Ответил он уверенно.

— Чисто по-мужски.

— Ты должна была ждать меня.

— Всю жизнь? Неизвестно на что надеясь? И не получая от тебя вестей?

— Мугу, — он вновь принялся есть.

— Ничего себе запросы! — отпивая чай, я пустилась в размышления. — А как ты меня нашел?

— Через сеть и посредников в интернет магазинах. У меня был твой номер телефона. Ты воспользовалась им при покупке какой-то мелочевки, и только потом поменяла.

— А ник остался и ты меня нашел по сетке.

— Да. Хватило чуть менее десяти дней.

— Как оправдаешь длительность поисков?

— В смысле? — не понял он.

— На случай «сверхъестественного» возвращения мой номер должен был остаться в твоей записной или в твоем списке контактов.

— Хороший вопрос, нужно подумать.

— А ты приезжал и по рабочим вопросам?

— Нет.

— Значит развлекался. — Он покосился в мою сторону, но промолчал. — Или следил за мной, продумывая как отомстить.

— А может быть мы не тратили времени даром до твоей росписи? — он сделал пространный намек, от которого я захохотала. — Полин, ты почему смеешься?

— Знал бы ты, как Кириллу тяжко приходилось, ты бы не предполагал подобное.

— Беременность протекала тяжело?

— Нет, замужество протекало тяжело, но как видишь все прошло спокойно.

Кивнул и придвинул ко мне тарелку, — я не видел, чтобы ты что-то съела.

— Я и не смогу. Жду звонка.

То, как двигается этот человек, Грэг с первой встречи заставлял себя запоминать, а так же анализировать поведение и повадки своего пронырливого агента. Доутсона он прикормил давно, но не сумел приручить или взять за горло компроматом так, чтобы навсегда вычеркнуть вероятность его перебежки. Кто знает, возможно, когда-нибудь наблюдательность Грэга позволит предвидеть предательство и спасет ему жизнь. Бешенную собаку проще застрелить то того, как она нападет.

Вот и сейчас приближение неспешных, но уверенных шагов, говорило о возвращении его агента с потенциально весомой информацией. Когда двери открылись в палату вошел статный мужчина средних лет, одетый моложаво в джинсовый костюм с бирюзовой рубашкой навыпуск. О предположительном возрасте могли говорить лишь проседь на висках и абсолютно холодный взгляд циника. Чтобы получить желаемое, он мог играть на человеческих душах, вплетать эмоции, разжигать огонь страсти и ненависти всего лишь парой метко произнесенных фраз и отрепетированных до естественности жестов, за что высоко ценился.

Войдя, он коротко кивнул и, передав флешку и новый iPad Брауну, он отошел к окну. Не заняв кресла, остался стоять пока заказчик просматривал предоставленные материалы.

Прошло не более пятнадцати минут, прежде чем зыбкую тишину прервал полет к противоположной стене iPada и подсоединенной к нему флешки, а затем и звук разлетающегося в дребезги интернет-планшета.

— Источники достоверны. — Произнес Доутсон.

— Я знаю. — Чуть оживившийся надеждой Грэг Браун вновь стал походить на белую безжизненную мумию.

— Нужно сказать, что в отделении Московского роддома я встретился с помощником мистера Эверетта. А позже и самим Хилгардом в здании суда.

— А Элизабет?

— Судя по прослушке с ее телефона, готовит неожиданное известие для вас и уже вызвала Чадова. В данный момент направляется сюда, в госпиталь. Прибудет через двадцать минут.

Грэг повернул восковое лицо в сторону своего гостя. Его голос прозвучал скрипуче. — И ты хочешь сказать, что прекрасно справился с заданием?

— Помимо прочего — Доутсон не обернулся, продолжая изучать пейзаж ночного города. — Мне известно, что семья Алевтины Баевой в данный момент перевезена из дома в Химках.

— Куда?

— В загородный особняк Савельева Владислава Яковлевича. — Дав переварить информацию, он продолжил. — Чуть более двух месяцев назад, она наведывалась к нему среди ночи. Визит не был долгим, но после он оказал ей услугу с оформлением опеки.

— Это родственник ее близкого друга — Александра… — как бы, между прочим, произнес Грэг.

— И поэтому его люди продолжают охранять дом Баевых. — Сделал едкое заключение гость. Читать мысли Доутсону было не дано, однако осколки разбитого планшета у стены, говорили о том, что думают они одинаково.

— Не уезжай далеко, будь на связи, — бросил Грэг, прежде чем отпустить своего человека. Мстительный по натуре, он не мог простить того, кто ел из его рук. И уж тем более того, кто успел наследить.

Когда Макс пошевелился, Полина недовольно засопела. Они вошли в дом далеко за полночь, однако она настояла на том, что еще немного посидит в гостиной, посмотрит телевизор или почитает, а может быть пошарит в интернете.

Он, будучи уставшим, все же решил посидеть рядом. Сидение рядом плавно перетекло в его возлежание на ее коленях, затем в лежание рядом друг с другом, а затем и в сон в крепких объятиях рядом лежащего.

И вот теперь, когда его личный телефон трезвонит мелодией, установленной на звонки Элизабет, Полина сопротивляется всякому движению с его стороны.

— Милая, — МЧ погладил ее вдоль спины здоровой рукой. — Мне нужно ответить.

— Угу… завтра.

— Полин?

— Да…

— Это Элизабет.

— Эли… — еще не проснувшись, она резко села, от чего въехала по больному плечу МЧ, и начала протирать лицо. В свете горящего торшера, ее смятая одежда, запутанные волосы наводили на приятные мысли. Что говорить о голосе, который со сна продолжал хранить хрипотцу, от чего первые ее слова Макс пропустил мимо ушей, наслаждаясь звучанием. — …или нет?

— Что или нет? — опомнился он.

— Так ты ответишь на ее звонок или нет?

— Отвечу.

Элизабет говорила торопливо, еле сдерживаясь от едких замечаний в сторону его гостьи. От чего ее голос при косвенном или прямом упоминании Полины становился выше и тоньше.

«Что-то нашла, желает предъявить», — подумал он, прежде чем Элизабет потребовала его присутствия в поликлинике в ближайшие сорок минут.

— Ты куда? — Полина поднялась вслед за ним.

— Как ты и предсказывала — вызывают. Я должен ехать…

— А кто именно вызывает? Элизабет?

— Да, — он вышел в свою спальню, она последовала за ним.

— Ты помнишь все, что я тебе сказала?

— Да помню, не хочешь прояснить вопрос о документах, которыми интересовались? — она помогла сменить рубашку, он застегнул манжеты. — О тех, которыми кто-то три дня назад интересовался?

— Нет. — Ее ответ раздосадовал. Возврата на прошлые круги общения не наблюдалось.

— Точно?

— Абсолютно. — Подтвердила она свое решение.

— Если ты неприятно чувствовала себя, прогуливаясь с Бартом по соседским владениям…

— И по клубу, и с тобой по городу, не говоря о прочем, — добавила Полина.

— То хочу заверить, что я сейчас чувствую то же самое.

— Мммм, захлопнувшуюся крышку западни над головой? — она оставила свободными последнюю пару пуговиц.

— Еще незахлопнувшуюся, — Макс наклонился к ее лицу. — Есть просвет.

— Когда захлопнется, тогда сочтемся. — Увернувшись от поцелуя, Полина вышла из его гардеробной. — Дай мне пару минут, я сейчас буду готова.

— Ты со мной не едешь.

— Ты меня здесь не оставишь! В случае положительного исхода я лишней минуты в Лондоне не прожду.

— А в случае…

— Другого случая быть не может. — Она захлопнула дверь перед его лицом. И уже оттуда произнесла, — две минуты и я спускаюсь.

МЧ дожидался ее в холле, продумав как ее переубедить, уже приготовился к обстоятельному рассказу о частичной «криминальности» подобных разборок и о том, что не все может пройти гладко. Однако увидев небольшой чемоданчик, который она спускала со второго этажа, он начал не с того. — Ты возьмешь вещи с собой?

— Да, я уверена. — Эта фраза вновь навела тень на лицо МЧ.

— Полина, что ты сказала Элизабет?

— Лично Элизабет я ничего не говорила. — Остановившись у основания лестницы, она выжидательно прищурилась, так и не ступив на пол. — Макс, а не пора ли доверять мне? Я же тебя не ослушалась тогда?

— Я не против. — Относительно честно признался он. — Интересуюсь.

— Перестань интересоваться, иначе я начну сомневаться.

— Чтобы ты не сомневалась, — подошел и забрал чемоданчик из ее рук. — Рассказывай, что ты сделала, и подумаем вместе.

— Ну, уж нет! Я терпела и ты потерпи.

— Я чувствую удавку на своей шее. — Серьезно заметил МЧ.

— Да? — Полина лукаво улыбнулась, — когда затянется,… скажешь.

— У меня сил на это не останется.

— Такой слабенький? — со смешком она проскользнула мимо него, пересекла холл и легким шагом направилась к ожидающей машине. МЧ обернулся. — Будь проклят тот день, когда я сел за баранку…!

— Ты идешь? — окликнула и оборвала, послав лучезарную улыбку. Желание чертыхаться пропало, как впрочем, и желание ехать куда-либо по первой прихоти Элизабет.

— Вернуться бы назад в гостиную, — произнес он, занимая место рядом, — обнять тебя и забыть о смуте вокруг.

— Совместное возвращение назад не гарантирую, но обнять ты меня можешь и сейчас.

— Откуда такая уверенность?

— Она проснулась вместе со мной, — ответила Полина, позволяя себя обнять. — Вместе или рядом… я еще не решила. — Прижалась к его боку и закрыла глаза. Всю дорогу не разжимая объятий, он смотрел то на нее, то в сторону на огни городских улиц, по которым они ехали. В голове проносились обрывки фраз, телефонных разговоров, вспыхивали разные ситуации из прошлого и собственные домыслы. Он пытался представить придуманную ими историю глазами обывателя, со стороны и не мог понять — на основе каких данных в ней крепнет уверенность. Ведь даже то, что ему известно от третьих лиц не дает и шанса на положительный исход, им придется с боем вырывать Соню. Ее отцом не может быть Кирилл, и Макс это знает.

Его появление в палате Грэга Элизабет отметила корявой шуточкой.

— Вот мы и дождались Мастера, а где же Маргарита?

— С такой незнаком.

— А впрочем мы и без нее разберемся, — Элизабет отпила шампанское из бокала и грациозно поднялась из кресла у окна.

Они ждали его от силы минут десять, но судя по всему с комфортом, во всяком случае, для Лизи. На столике стояла початая бутылка ее любимого шампанского и еще два бокала, шоколад, который не любил МЧ, клубника, которая вызывала отвращение у Грэга. Уловив цветочный запах, он обернулся. «Чтобы добить супруга стоило принести цветы». Букета в палате не было, однако на широкополой шляпе Лиз светились белыми лепестками три лилии с дурманящим запахом. Мягким движением она сняла ее и легко положила на тумбу возле кровати.

— Приступим. — Вернувшись к столику, наполнила два бокала и протянула их мужчинам. Ее нисколько не смутило, то что Грэг метнул шляпку в сторону дверей, а МЧ перехватив, вынес в коридор. — Пожалуй, стоит начать с основного.

— Дорогой, учитывая, что твоей сучкой пользовались все кобели Киева, я представить не могу, на какой чистокровный выводок ты рассчитываешь.

— Элизабет, тебе что-то известно? — голос Грэга был пустым.

— Только лишь то, что тебя ожидает большой сюрприз в лице дочери — бракованный подкидыш.

— Не хочешь поделиться достоверной информацией? — она взглянула на спросившего МЧ и сладко улыбнулась.

— Для этого я вас и собрала. Грегори, а знаешь ли ты что трюк по отмазке этой дряни реален? Они знакомы давно-давно и очень-очень близко, чтобы делать весьма щедрые подарки.

Документы на маленький домик упали на руки Грэга. Макс постепенно начал осознавать, что его вмешательство в дела бывшей Алевтины Баевой становятся ничем иным как проявлением личной заинтересованности. Где-то в сознании мелькнула догадка о том, почему Полина настаивала на реальности игры. Но еще не понятно почему она уверена в положительном исходе.

Чувство нереальности происходящего, некой сценической постановки сейчас было особенно острым. Словно с первых зрительских мест Макс видел, как Грэг напрягся и немного подался вперед. Его удивление было сыграно отменно, однако триумф в глазах Лизи казался неподдельным.

— Это что?

— Маленький подарок от Макса вашей общей шалаве. — Слово «общей» он подчеркнула интонацией.

— Змеиный язык следует держать за зубами.

— А ее хвост за ширинкой штанов. — Вернула она мужу и обратилась к МЧ. — Ты оплатил 50 % от стоимости дома. Интересно она долго возмещала подобную благотворительность?

— Меня более интересует, как эти документы попали к тебе. — Ответил он.

— Запросто. Нужно иметь хороших друзей.

— Что ты с ними и проделываешь — имеешь. — Грэг отложил документы и выжидательно взглянул на Лиз. — Что-нибудь еще, дорогая?

— Несомненно. — Она сделала глоток шампанского и выудила из папки следующие бумаги. — И как любящая супруга я знаю, что тебе должно так же понравиться и вот это… — ксерокопия развода Полины Баевой и Кирилла Рыжего с росписью МЧ и печатью его адвокатской конторы легла сверху.

— У него легко получилось ликвидировать соперника. Что скажешь?

— Что это не доказывает их близкое знакомство до того. — Грэг уверенно улыбнулся. — И в целом, это Макс выполнил по моему поручению. — Окончание фразы остановило Лиз на полуслове. Ее взгляд прошелся по безмолвному МЧ, который ни коим образом не выдал блеф больного.

— Не ожидала? — промурлыкал Грэг.

— В таком случае, — с еще более сладким голосом она протянула ему фотографии, — как тебе пара снимков от ее давней подруги.

К удивлению обоих мужчин на фоне двух девушек и маленького мальчика в разное время суток и в разной одежде маячил Чадов. Он попадал на задний план в каждом из пяти фото, где то ли нервно смотрел в сторону, то ли общался по телефону или набирал что-то в нетбуке.

Макс незаметно для самого себя улыбнулся: «Нам было суждено встретиться». Однако его улыбка не осталась незамеченной присутствующими. Грэг помрачнел, а уголки губ Лиз опустились.

— С твоим желанием оправдываться, — продолжила она, — предположу, что и следить за ней тоже… ты приказал. В таком случае тебе должно быть небезызвестно, что лучшей подругой этой… является самая настоящая…

— Проститутка, — спокойно закончил за нее Грэг. — Алла, если не ошибаюсь. В данный момент очень счастлива, замужем и живет в Питере.

«А вот и Алка, о которой я должен был вспомнить», — Макс, вновь расплывшись в улыбке.

— Не ошибаешься, — Лиз наполнила свой бокал, к которому в отличие от мужчин все время прикладывалась. — Они вначале делили одну жилплощадь, а затем разъехались и стали делить клиентов. Кстати, Макс был одним из постоянных.

— Нет! — МЧ сам не заметил, как вступился за честь Полины, однако взгляд Грэга не упустил.

— Конечно, ты об этом не знал, — просюсюкала она ему. — Самых дорогих клиентов она осыпает сластями исключительно индивидуально. Удивительно как, залетев, тебя не захомутала. Возможно, ты вернулся сюда и в силки попался более крупный дурак. И к несчастью бесплодный.

В повисшей тишине, она протянула горячо любимому супругу скан теста на отцовство и медицинское заключение. — Хотя, то ли еще будет. Грэг в данный момент ты еще крупнее.

Макс, мельком взглянул на бумаги, — это лишь подтверждает, что ребенок может быть от Грэга.

— Уууу какой, — перекривила Лизи, — какой преданный пес! Сделал стойку «служить»? Тебе жалко хозяина? Ну-ну-ну учти, малыш, он пристр-релит тебя сам или же выдаст ордер на ликвидацию.

На кровать легли оригиналы документов из роддома и записи гинеколога. Грэг отложил бокал и впервые с неподдельным интересом просмотрел бумаги.

— Позволю предположить, ты был раньше этого срока, — она похлопала его по холодной руке и повернулась в Максу, — а вот ты попадаешь. — Пошатываясь Элизабет подошла к МЧ вплотную, коснувшись щеки мягко провела ноготками по скуле. — Как тебе перспектива отцовства?

— Маловероятна, — подал голос Грэг. — Я не верю тебе.

— Тогда давай пригласим к микрофону виновницу торжества!

— Ее здесь нет. — Отрезал Макс резко. — И не будет.

— Ооой, не стоит утруждать себя ее защитой! — Элизабет со злости разбила свой бокал об пол у его ног. Будь у нее возможность разбила бы об его голову. — У нее защитников более чем достаточно, каждый второй клиент по доброй памяти.

Видя их общее безмолвие и холодность, расхохоталась.

— Ты и ты! Да вы два идиота пользовались одной подстилкой, и все еще надеетесь! На что?! На преданность, на верность? — Еще некоторое время ее подрагивающие губы либо растягивались то в глупой улыбке, либо в еле сдерживаемой злобе поджимались. — От проститутки?

— На этом все, милая? — голос Брауна ее отрезвил.

— Почти, — утирая слезы, проступившие от смеха слезы, она протянула Максу диктофон. — Прослушаете наедине. На этом спешу вас оставить. Я развожусь, дорогой. — Обратилась она к Грэгу, — пусть твой новый адвокат свяжется с моим.

— Что до тебя, — ее губы коснулись щеки МЧ, — нам было здорово. Но не настолько, чтобы ты остался в живых. Передай привет маме.

Произведенный ею щелчок на кнопке «play» диктофона запустила запись приглушенного голоса Полины, которая начиналась со слов: «о богатом хлыще из Кировограда!».

Элизабет вышла, не забыв прихватить широкополую шляпу с живыми белыми лилиями, что дожидалась ее в коридоре. А запись голоса Полины, которая обращалась к неизвестному, возможно по телефону, продолжила вещать: «Ну, конечно же помнишь! Он еще Евгением представился!»

Чуть более пятнадцати минут мы сидели в салоне бронированного авто на нижнем уровне подземного гаража госпиталя. Здесь было тихо, почти никто не подъезжал, не слышался скрип колос, визжание тормозов или шаги водителей добирающихся к своим железным питомцам. А в машине через два ряда от нас все так же кто-то кого-то ждал и курил. Он был здесь, когда мы приехали, он оставался здесь до сих пор.

Макс молчал вплоть до госпиталя, затем еще раз спросил насчет документов. Сказать о том, что он вдруг стал папой трехлетней малышки, у меня язык не повернулся, а о том, что я предвидела розыски и поиски тем более. Я играю ничего не сведущую, он играет нечаянно познакомившегося с ней задолго до этих разборок.

Поняв, что я не собираюсь говорить, притянул к себе и поцеловал.

Горько получилось, с каким-то сожалением и толикой «прости не свидимся». Еще не придя в себя, поняла, что он прощается. Так что, когда он отдышался и отдал указание водителю отвезти меня в аэропорт, я промолчала. Молча, выслушала его инструкции по возвращению в Москву и даже смогла махнуть рукой, когда он закрывал за собою дверцу авто.

— А тебя идиота я еще увижу? — не услышал, развернулся, пошел в сторону лифта.

Вот прямо сейчас соберусь и уеду! А как же иначе?! Как сказал, так и сделаю! Да-да-да, послушаюсь! И с работой у меня проблем не возникнет и Грэг на горизонте не появится… угу! Я свободная красивая женщина. Вот возьму и поверю! Поверю и сделаю, как сказал. Ага, счаз!

— Будет красивая молодая женщина, перед которой открыты все горизонты, тебя слушать! Размечтался!

На мою тираду водитель не обратил внимания, завел мотор.

— Шеф стой! — и этот меня не понял, но остановился. — Wait! 20 minutes. You wait for his 20 minutes. — Мой английский был страшен, но видимо я страшнее, водитель более с места не двигался. И машину не заводил, вышел и начал курить.

Мы стояли так, что стены с выходами на лестницы и лифты просматривались как на ладони. Я сама не знаю, чего именно жду, что хочу увидеть, однако появление Элизабет не упустила. Шикарное авто только с конвейера или после ручной сборки, подобрало ее явно хмельное, но очень довольное собой тельце и увезло прочь.

Если предположить, что она поставила Ж на место, указала ему, чью дочурку он решил прибрать к рукам и предъявила доказательства, то первая часть плана прошла успешно. При подъеме моих документов из «бурного» прошлого ее слова станут небезосновательными. А документами моими интересовались, так что с уверенностью можно было ждать второго тура.

Вот только я не знаю, чего именно ожидать сейчас, какой будет реакция Грэга.

Размышления прервал звонок. О моей участи Александр беспокоился. Ответив, услышала голос мамы, гневно отчитывающей Савельева.

— Да что творится?! То запираете неизвестно где, то перевозите! Александр, и вы утверждаете — все в норме и запрещаете звонить ей! — он что-то пытался объяснить, мама явно прищурившись по доброй памяти перешла на родительский тон.

— Уйди ради Бога, дай с дочерью поговорить! — на заднем фоне послышался ворчливый голос Сани.

— Алло, Полиночка?! Детка, что случилось? — одной интонации хватило, чтобы представить ее лицо.

— У меня все хорошо. В гости пригласили. — Водитель МЧ в этот момент кашлянул, от чего я сильнее прижала трубку к уху и уже шепотом спросила ее, — у вас все хорошо?

— Ну как сказать… — начала мама со вздохом. — Когда приедешь — это она подчеркнула, продолжая конспирироваться, — все будет очень хорошо, а сейчас как-то неважно. Красиво, но неуютно. Соне нравится, отцу тоже.

«Судя по папе, там должно быть озеро с рыбой или хотя бы речка», — рассудила я мысленно и поблагодарила Саню за хороший выбор.

— Значит, когда приезжаешь? — все еще встревожено спросила мама.

— Еще не решили, надеюсь в ближайшие сутки или двое.

— Ну, хорошо. Тогда ждем.

— Мамуль, я буду.

Когда стук ее каблуков растворился в пространстве коридоров, они все еще сохраняли молчание. Грэг смотрел на стену напротив, Макс опираясь на спинку стула, стоял в метре от кровати и не сводил с него сглаз.

— Ты достаточно сдержан для того, кто слышит это впервые.

— Все произнесенное Элизабет для меня не новость. — Грэг бросил внимательный взгляд в его сторону. — Чего не скажешь о тебе.

— Неожиданно. — Согласился МЧ.

— Скорее нереально. — Браун залпом опустошил свой бокал. — Расскажи еще раз правдоподобную историю о том, как ты ее нашел несколько лет назад.

— Одним нажатием кнопки. — Словно и не собирался оправдываться, ответил МЧ. — С нашей последней встречи, ее номер остался в моих контактах.

— И как долго длилось знакомство?

— Месяц или полтора.

— Врешь.

— Несмотря на прямые доказательства? — Макс взял одну из фотографий, где Полина особенно лучезарно улыбалась и словно светилась изнутри. Несколько мгновений сверлящий взгляд Грэга упирался в его лицо, после чего он прервал повисшее молчание и нетерпящим пререканий голосом сообщил.

— От моих дел ты отходишь.

МЧ кивнул, оторвав взгляд от фото. Повертев ее в руках, спрятал во внутреннем кармане пиджака. — Я возьму. А то у нас как-то лишь телесные воспоминания с той поры остались.

Как ни в чем не бывало, не ощущая особого дискомфорта от темы, наполнил свой бокал шампанским, добавил Грэгу и занял стул.

— Мне не понятно, как она далась?

— По собственной воле. — МЧ улыбнулся.

— Та, которую я уговаривал семь месяцев, убаюкивал неделю, а получив свое, оказался первым?

— Вопрос к ней лично. — Он задумчиво смотрел на то, как маленькие пузырьки бойко поднимаются со дна бокала. — Выходит, что до меня и помимо меня у нее уже были клиенты. Быть может… мстила тебе. — Бросил замолкший диктофон на тумбу, тот соскользнув к стене. При этом противно заскрипел, как гонг дал начало второму тайму их диалога.

— И сейчас тебя это не касается?

— Никоим образом, мы взрослые люди, да и она давно остепенилась. Иначе бы с разводом ей помогал не я, а кто-нибудь другой.

Играть отлично сведущего в делах Полины, но не знающего о ее «шальном» прошлом становилось все труднее. Да и не могла она шалить, и в этом Макс был на 100 % уверен.

Грэг сдвинул подушку за спиной и вновь обратил внимание циничных глаз на МЧ. — Савельев старший, например?

— Вполне. — Согласился он и, не кривя душой, продолжил. — В прошлый раз документы я перехватил именно из его рук.

— И он взял реванш в деле с отцовством. — Браун отложил бокал и скрестил пальцы рук. — Как вышло так, что тебя обошли?

Не мешкая, Макс воспользовался уловкой Грэга. — Меня обошли по моей собственной воле. Я бы сказал — предварительно спросив.

Блеф никогда не был его козырной картой, но в данный момент без него не обойтись. «Не говорить же, что после запроса документов о разводе Полины на его отделение в Москве, он сам связался с Владиславом Яковлевичем, чтобы быть в курсе ее дел», — рассудил МЧ.

— Она не хотела ничего рассказывать. — Вспоминая последние несколько часов, удрученно вздохнул. — Она до сих пор ничего об этом не рассказывает.

— Потому что ты отец девочки.

МЧ удивленно воззрился на Грэга, в завершение сцены бокал выпал из его руки.

— Что?

Тот любезно осклабился, настолько насколько это было в его силах, и повторил свои слова.

— Этого не может быть…

— Ты думаешь?! — хрипящий смех Брауна заполнил помещение. В эти мгновения Макс словно видел разыгрываемую ситуацию со стороны. Грэг смеялся сардонически, и удивление МЧ не было поддельным. — Ты шутишь?!

— Нет! А ты не догадывался, — сквозь смех спросил Грэг и захлебнулся новой порцией горьких и от того болезненных всхрипов, отдаленно напоминающих смех.

— Нет…

— Еще бы! — с горечью произнес Браун, протирая свое восковое лицо. — Стать отцом трехлетней девочке, о которой ты слыхом не слыхивал… Но давно позарился на ее мать…

В повисшем молчании были слышны только раздирающие горло вздохи Брауна. Макс вовремя понял — аудиенция завершена. Поднялся со своего места и занял позицию за стулом. Ее можно было бы расценивать как оборонительную, впрочем, она и была таковой.

— Я бы пожелал тебе напоследок — доброй дороги. Но не в этом случае. Так что ходи, — и бросив злобный взгляд, Грэг продолжил, — ходи да оглядывайся.

Разглядеть на его лице скорбь было легко, утешить же — невозможно. Его мало что утешало раньше, а теперь и вовсе нечему.

МЧ вышел тихо, не хлопнув дверью.

Прошло еще десять минут. Учитывая краткость мужских разборок, я занервничала. Странное чувство опасности холодной змеей поползло по спине. Боковым зрением заметила движение справа. Там где кто-то кого-то долго ждал и курил, хлопнула дверца, мужчина вышел и поправил джинсовую куртку, из-под которой выглядывала голубая рубашка навыпуск.

С его появлением чувство опасности стало нарастать. Простой с виду человек, в простой одежде, но его движение рукой в сторону МЧ я опередила криком.

— Макс!

Раздался хлопок, кто-то сзади потянул меня на себя и закрыл своим телом, одновременно с этим раздались и еще несколько хлопков. Я вздрогнула и затряслась от еле сдерживаемых воплей. Эхо прошлось над нашими головами и затихло. Удерживающий меня мужчина, не давая сдвинуться с места, пробасил.

— Живые есть?

Попыталась освободиться от его руки, он позволил выйти из-за спины, но продолжал удерживать.

В гулком туннеле подземного гаража у пяточка перед лифтами из четырех человек, распластавшихся на бетонном покрытии, поднялся лишь один. Он оглянулся и довольный увиденным, ответил. — Живы все.

Голос МЧ я разобрала не сразу, еще труднее было поверить в то, что он жив. Совершенно сбитая с толку, все еще вздрагивающая я наблюдала за тем, как он отряхнул брюки и неспешащей походкой направился в нашу сторону. Подойдя вплотную, с улыбкой добавил. — Спасибо, что прикрыли.

— Все благодарности Яковлевичу. — Пробасил водитель, вверяя меня МЧ. Только сейчас я поняла, что говорили они на моем родном, и отчество Яковлевич мне знакомо.

— Испугалась?

За его спиной пара крепких мужчин под эгидой водителя, который оказался непростым шофером, поднимали лежащие тела. Движение одного из них за чем-то припрятанным на щиколотке было жестко пресечено выкручиванием руки, после чего подстреленную троицу уволокли к рядом стоящему фургону.

— Полина? — позвал МЧ, чуть сжимая мое плечо здоровой рукой. — Ты как себя чувствуешь?

— Немного странно…

— Не тошнит, голова не кружится?

— Нет…

— Слышишь меня хорошо?

— Временами, — честно ответила я, то теряя, то вновь улавливая его слова. Помедлив, спросила. — Как прошло?

— Вопрос закрыт. — Глядя на его лицо я недоверчиво спросила: «Было что-то еще?» На что последовал такой же сухой ответ. — Узнал много нового.

— Расскажешь?

— Как-нибудь в другой раз. — Поведение МЧ слегка озадачило, он смотрел на меня с немым укором, не опуская глаз.

— Почему он говорит на русском?

— Потому что он знает его. — Попытка перевести тему на водителя не удалась, он ответил односложно.

— И Яковлевича тоже? — МЧ промолчал, задаю уточняющий вопрос — Имелся в виду Савельев Владислав Яковлевич?

— Да, именно этот.

— И что по его просьбе тут делает он? — мужчина в это время отдавал указы парням, что более походили на группу спецназа, потом хлопнув дверцей фургона, пошел к нам.

— Вообще-то его тут быть не должно.

— Он же тебе жизнь спас!?

— Он должен был тебя отвезти в аэропорт. — Макс сказал это без тени улыбки, а с осуждением. Не заметила, как от обиды на глаза навернулись слезы, — и я его еще ждала?

— Хорошо, сейчас исправим и он отвезет меня в аэропорт… Эй шеф! — в ответ озадаченное молчание. Я послала к чертовой бабушке свою мягкотелость и женское умение ждать и понимать, выслушивать, а потом действовать. Если я должна быть подальше от него, я буду.

— Подвезите к пункту назначения. — Отчаянно стирая слезы, чтобы увидеть, где стоит чертов джип и занять свое место, оказалась в обхвате крепкой руки, которая сжала меня чуть сильнее.

— Солнышко… — укоризненно произнес он. — Я тебя ради старался, чтобы никто не задел, чтобы не видела этого, и под пули не попала. Готов искупить, только перестань плакать.

Вытирая слезы и, стараясь не всхлипывать, выговаривала. — Макс, зови тучкой, дождиком, туманом, грозой, молнией, цунами, да как хочешь… — всхлипнула еще раз. — Только не солнышком!

— Хорошо, малыш.

— И не…

— Хорошо. — Успокаивающе погладил по спине и спросил, — тучка моя грозовая, твой дождик закончился?

— Закончился, — попыталась от него отстраниться, но не тут-то было.

— Перестань отталкивать. Я не отпущу.

— Почему?

— Вначале мы подпишем соглашение… о помолвке, свидетельство о браке. Потом ты честно скажешь «да, согласна», то есть согласишься. — Заглянул в глаза. — И так мы обвенчаемся. И я тебе обещаю, — его рука переместилась на мой затылок, — сбегать ты больше не будешь.

— Макс, на что я по-твоему должна согласиться? После… после всего?

— На брак и удочерение. Я свою дочь не брошу.

— Что?! — он наклонился, так что его дыхание коснулось моих губ.

— И тебя не отпущу.

О произошедшем в подземном гараже Лондон Бридж Госпиталя летом 2012 года свидетельствовало немногое. Пара бурых пятен на бетонном покрытии, новые пулевые ранения у личных агентов небезызвестных лиц и один единственный сухой разговор, произошедший за закрытыми дверьми кабинета Самюэля Брауна.

Грэг выписался из госпиталя через месяц после аварии. Его развод с Элизабет состоялся. Ожидаемые прибыли от сделки подтвердились и на счет неумолимо капают звонкие монеты. Однако счастья от свободы так и не прибавилось.

Как и тогда, шестнадцать лет назад, он сидел перед кровным дядей, не зная, куда приложить свои силы, чтобы заполнить свою пустоту.

Молчание с момента его прихода в кабинет длилось долго.

«То ли дядя выдерживал паузу, то ли следующий вопрос был важен для него». — Думал Грэг. Он и ранее знал, что дядя не привык попусту разбрасываться словами, и от того прервавшие тишину слова стали неожиданностью.

— Макс мой человек.

Самюэль Браун поднял белесоватые глаза и пригвоздил племянника взглядом. — Как доверенное лицо должен оставаться в здравии и доброй памяти. Уверен, больше тебе об этом напоминать не стоит. Теперь моя позиция ясна?

— Более чем.

— В таком случае предлагаю заняться делами. — Он открыл папку, навсегда закрыв тему о семейном юристе. — Что слышно об акциях «ТрэворИнКомпарэйтэд»?

Грэг отвечал четко и по делу, на задворках сознания мелькнула мысль о том, что нереально притихшую Элизабет дядя явно предупредил раньше.

Вручив мне маленький сверток, две медсестры вышли следом. Так называемый «муж», о приезде которого мне торжественно объявили, стоял у стойки регистратуры, занятый беседой по телефону. Я смотрела на спину увлеченно болтающего Сани и радовалась, что мой благоверный послал нас забирать моего знакомого, а не своего.

— Готова к отъезду? — красавец под 1,85 см с залихватской улыбкой забрал из моих рук сынулю, подменив его огромным букетом кроваво-красных роз и кротко чмокнул в щечку.

— Окончательно и бесповоротно!

— Ничего не забыла?

— Что, например?

— Ты помимо сына более никого не родила?

— Родила.

— Кого?!

— Соню, где моя кнопка?

— В машине ждет. — Улыбнулся он, — без перебоя рассказывает, что ты ей игрушку привезешь.

— У игрушки голосок очень звучный, боюсь, играться с нею буду только я.

— Может бракованного подсунули, — прищурился Савельев. — Там и перепутать могли.

— Не могли, и не смей оскорблять моего…!

— Полина, стоп. Понял, послеродовая…

— Санька! — взвилась я.

— Все молчу-молчу, проходили… — глянул на меня и добавил, стараясь быть серьезным. — То есть пошли что ли?

— Пошли. — Даже уткнувшись в розы, ревностно следила за тем, как он несет мое чудо маленькое.

— И сколько весит ваш богатырь?

— 3 700. — Прикинув что-то Саня веско заявил: «Недокормили». На мой тычок в бок, не отреагировал, наклонился к одеяльцу и тихим голосом произнес.

— Вырастешь, подашь на них в суд за неисполнение родительских обязанностей. — Скосил на меня глаза и весело добавил. — Мой дядька поможет тебе в составлении иска.

— Он еще не нагрешил, а ты его уже с дьяволом хочешь познакомить?

— Ага, пусть и он продаст ему душу! — Сверкая глазами, Савельев прошептал. — У него нынче на прием безгрешных скидки!

— Завязывай с этими шутками, они меня обижают. — Насупилась я. — И вообще реагирую странно сейчас на слова окружающих. То реву, то смеюсь. И на меня сейчас всякая тварь наехать может — смолчу, но если на моих — порву как тузик грелку!

— Только не пытайся проверить, — предупредила его, заведомо зная, что предложит. И мы вышли в холл.

— Полин, я все понять не могу.

— Что именно?

— Почему ты согласилась? — вопрос Сани поставил в тупик.

— Он добрый, мы любим друг друга, нам хорошо вместе, понимаем с полуслова и… и вообще кто бы говорил!

— Добрый? Любит, понимает? Он поэтому прислал встречать из роддома меня? — возмутился Саня, делая большие недоумевающие глаза.

— Добрый, добрый!

— Да? Ты бы слышала, как посылал…

— Активно?

— Очень. И перелет обещал оплатить и первый класс, и отдельную палату в клинике в случае моего отказа и выбитые зубы…

— А вставные?

— Нет, до этого предложения не дошло, я услышал первые и поспешил согласиться.

— Перелет и первый класс — припомнила я. — Щедро.

— Не только это… мне еще угрожали гостиницей, поездкой в Вену на двоих, прогулками по Шотландии и еще ужином в ресторане по столь важному поводу…

— Ресторан?

— Проболтался, — вздохнул театрально Саня, — что теперь будет…

— Санечка, а ресторан когда?

— Сегодня. — Хмыкнул он.

— Сегодня? Он сможет вернуться сегодня?!

— Ты, мать, даешь… — прокомментировал он мой восторг. — Полин, ослабь хватку. Ослабь — говорю, мне дышать нечем, а у меня такая ценность в руках.

Пришлось отпустить. — Это мне дышать нечем!

— Вижу. Вот до чего люди добрые жен доводят. Ты уверена, что добрый? — прищурился он.

— ДА!

— Тогда вытаскивай из моего правого кармана в пиджаке записку. Я сказал в пиджаке!

— Прости привычка мужчин обчищать.

— Хорошая привычка для семейного бюджета.

— Знаю. — Выхватив листок, уместила кое-как букетище в одной руке и развернула свою находку.

— Что пишут? — спросил Саня с интересом.

— Я люблю тебя…

— Что, так и написано? — спросил медленно удаляясь. — Ну, это я знал, меня не любить невозможно — цэ ж я!

Ответ Александра Савельева остался не услышанным. Родные руки обняли меня сзади и мой бесценный мужчина немного небритый, только что примчавшегося из аэропорта, прошептал, касаясь губами ушка.

— И я люблю тебя.

Мы целовались ненасытно, бережно сжимая друг друга в крепких объятиях, возмещая разлуку двух недель. Не обращая ни на кого внимания, стояли там же в холле перед входными дверьми родильного отделения среди россыпи кроваво-красных роз, увенчанных белым листком с парой простых фраз: