Намеренное зло

Глава 4. Об извращённой логике волшебников

До вечера Лера провалялась в кровати, лелея раненную руку, рассматривая потолок и прокручивая в уме варианты действий. Основных направлений нарисовалось два: получить информацию из книг либо у другого волшебника. Второе опасно тем, что можно загреметь при этом в очередную волшебную лабораторию. Книги — куда проще, но это ж сколько по незнанию перелопатить придется! И совсем не факт, что она наткнется на нужную. И что прочитать сумеет, даже воспользовавшись заклинанием. Или воплотить прочитанное в жизнь.

А волшебники — где их взять, бескорыстных, ее кровью не заинтересующихся? Заключить очередную сделку? Пусть Лера и была немного наивна, но училась быстро. И с унынием понимала, что невыгодных сделок никто заключать не станет. И подводные камни будут такими, что ее о них размажет. Но выбираться надо. Побыла замужем пару дней — и хватит. Больше она подобной глупости не совершит.

Всем этим она уже занималась и ни к каким утешающим результатам не пришла. Но кто сказал, что нельзя попробовать еще раз? Десять лет назад она была еще совсем юной, многого не понимала — впрочем, в свои двадцать пять недалеко ушла, но теперь положение вынуждало быть смелее, умнее, находчивее.

Ближе к вечеру, когда солнце уже садилось за горизонт, дверь в ее спальню распахнулась без стука. Лера вздохнула — он что, вообще не имеет понятия о деликатности? А если бы она тут в неглиже дефилировала? С другой стороны, они это уже проходили — не далее, как перед ее отъездом на малую родину. И никакого эффекта на него ее прелести не оказали. Не слишком прелестные оказались прелести? Не соблазнительные? Или он просто чурбан бесчувственный? Или — чем боги не шутят — несостоятельный по мужской части? Но постучаться-то можно было. Хотя бы из вежливости.

Лера некоторое время созерцала своего мужа, одетого в уже ставшую привычной серую рубашку и штаны. Ей в голову пришло, что если он вежливым обращением себя не обременяет, то и ей это вовсе не обязательно. Поэтому она встала с кровати не в ту же секунду, как он на пороге обозначился, а чуть позже. Склонив голову, она произнесла сухо:

— Уже идти? — хотя больше всего ей хотелось сказать «Вон из моей комнаты, козёл!»

— Сначала ужин.

«Как на убой», — невесело подумала она, но возражать не стала.

— Мне переодеться надо. — Для понятности она потыкала пальцем в домашний халат, что был на ней.

Александр кивнул и вышел. Лера не спеша сменила наряд на длинную юбку и свободного покроя блузку с коротким рукавом и уже шла к двери, когда зазвонил телефон. Начинать эпопею с поисками злокозненного аппарата сейчас хотелось меньше всего, но вдруг это что-то важное? Лера пошла на звук и, поковырявшись в кровати, против обыкновения довольно быстро обнаружила телефон — ха-ха — в наволочке. И как он туда попал?

Лера посмотрела на дисплей — номер был ей незнаком.

— Да?

— Элеонора? — смутно знакомый женский голос.

— Слушаю. Кто это?

— Карина.

Кто такая Карина, Лера вспомнила не сразу, а вспомнив, удивилась — что это кобре очкастой может быть надо? И откуда у неё Лерин номер? Тем временем Карина продолжала:

— Вы не знаете, где Игнат?

Еще веселее. Странные мысли приходят в голову дылды-секретарши. Почему она ищет Игната у Леры?

— А должна? — высокомерно отозвалась Лера. — Разве он мой шеф? Вы у него работаете, вам лучше знать.

И тут Карина выдала:

— Это из-за вас он пропал! — В голосе её была неподдельная паника. — Немедленно признавайтесь, во что вы его втянули!

— Милочка, — снисходительно отозвалась Лера. Ее совершенно не взволновали трагические заходы Карины. Игнат — сыщик, и скорее всего на задании. А то, что об этом задании не знает его секретарша, означает лишь одно — никуда не годный она работник. Точка. И волноваться совершенно не о чем. А чем черт не шутит, может, у Игната амурные дела, в которые секретарей обычно не посвящают. — Милочка, успокойтесь. С Игнатом все в порядке. Я вчера с ним разговаривала. Он, должно быть, просто занят.

На том конце провода воцарилось молчание. Столь же красноречивое, сколь и долгое. Лера тоже молчала, постукивая ногой по полу. В конце концов, это Карина навязалась в собеседницы; а положенный минимум любезности волшебница со своей стороны уже соблюла.

— Ну, знаете… — выдавила, наконец, Карина. — Ну, знаете… впрочем, ничего другого я от вас и не ожидала.

И в духе оскорблённых героинь мыльных опер, которых Лера за последнее время насмотрелась с избытком, она бросила трубку. Лера послушала раздраженные гудки, хмыкнула, пожала плечами, швырнула телефон на расхристанную кровать и вышла из спальни. О звонке она забыла в тот самый момент, как хлопнула дверью.

Александр в коридоре не обнаружился, впрочем, вежливость не была его сильной стороной, поэтому Лера и удивляться не стала. Интересно только, он это специально или и впрямь не замечает своей грубости? Ведь она же — пусть и его жена — но женщина. Слабый пол. Ей нужны элементарные знаки внимания хотя бы для того, чтобы ощущать себя не мебелью, которую за ненадобностью можно и выкинуть, а… пусть не любимой женщиной, но просто волшебницей! Хочется, чтобы ценили по достоинству, а не забывали о ее существовании в тот миг, когда она исчезает из виду.

Лера медленно брела в столовую, погрузившись в думы, и может быть, поэтому не сразу ощутила в руках… бумагу?

Она машинально сжала пальцы щепотью, поднесла к глазам — и впрямь бумага. Точнее, сложенный вчетверо листок. Записка? Рисунок? Заклинание какое? И как это у неё оказалось? Ничего в руках не было еще секунду назад. Кто-то перепутал?

Лера остановилась и быстро огляделась по сторонам, словно надеясь увидеть шутника, но никого не обнаружила. Тогда она внимательно рассмотрела бумажку со всех сторон. Обыкновенная, белая. И видно, что написано внутри что-то.

Лезть в чужие бумаги нехорошо, но раз уж так вышло… Лера еще раз огляделась — на сей раз проверить, не уличит ли ее кто — и бумагу быстро развернула. Оказалось, что в руки ей попала записка. И как ни странно, ей же адресованная. Чёткий, высокий почерк, сильный нажим, бегущие вверх строчки. Всего несколько слов, но и их хватило, чтобы внести окончательное смятение и в без того неспокойную Лерину жизнь.

«Уважаемая Элеонора, Ваш муж!!! виноват в Ваших! Несчастьях, — говорилось там. — Если хотите! избавиться от Огня, следуйте инструкциям. Их я передам! Позднее».

Поразмыслить о прочитанном у неё не было времени, так как в любой момент Александр мог оказаться рядом. И хотя волнение холодило сердце, а руки подрагивали, пока она сворачивала записку и прятала ее за пояс юбки — карманов, к сожалению, не было — у Леры хватило здравомыслия придержать воображение и предоставить событиями идти своим чередом. Она все узнает, в свое время. И кто загадочный отправитель (если не сам Александр, решивший таким образом развлечься). И чего он хочет от Леры на самом деле (потому что с благотворительными целями анонимные записки не подбрасывают)? И почему помогает? И что потребует взамен? Почему уверенно обвиняет Александра в её бедах? И какие именно беды имеет в виду? И, наконец, самое интересное, самое главное — предложение «избавиться от Огня». То самое предложение, от которого невозможно отказаться. Имеет ли оно под собой реальную основу или кто-то неудачно пошутил? Она все узнает, надо только набраться терпения…

А если не узнает, значит, не надо было. Лишняя информация в разы осложняет жизнь.

Лера сделала глубокий-преглубокий вдох, осторожно поправила юбку и еще раз удостоверилась, что записка не выпадает, благо пояс широкий, на резинке. Потом она гордо задрала подбородок, подражая храбрым героиням всех прочитанных книг разом, и вплыла в столовую, где ее уже ждал Александр. Что-то будет, только что? Надо ли спасаться или бежать навстречу, распахнув объятия?

Ужин прошел скомкано. Лера заметно волновалась, хотя изо всех сил пыталась это скрыть. Александр же смотрел так, словно видел насквозь и её, и ее жалкие потуги утаить произошедшее в коридоре, и это нервировало еще больше. Желудок скручивался в узел, а назойливая мысль о том, что через некоторое время в неё вольют насильно очередную порцию зелья, не добавляла оптимизма.

— Александр, — спросила Лера, чтобы хоть что-то спросить, — у вас есть братья или сестры?

И будь она проклята всеми богами, если он не нахмурился озадаченно.

— Братья или сестры? — повторил он несколько недоуменно. — Ммм… нет. Кажется.

— То есть как это — кажется? — удивилась Лера. — Родственники либо есть, либо нет. Тут не может что-то казаться.

— Я… не уверен, что они живы, — после долгого молчания ответил он. — Я давно их не видел.

— Они живут в другом королевстве?

— Я бы сказал, это я живу в другом королевстве. Нет, скорее в другом мире. И в последнее время я редко наведывался в этот.

— В этот? В королевство Таан, вы имеете в виду?

— В этот мир, я имею в виду, — пояснил он с самым терпеливым видом. — Я уже говорил — ушедшие за Грань редко возвращаются. Но я хочу вернуться. И я вернусь, во что бы то ни стало.

Глаза волшебника, до того равнодушные, спокойные, сверкнули так неистово, так свирепо, а главное — так неожиданно для той, что привыкла видеть в них лишь пустоту, что она зябко поежилась. Вместе с тем это подарило ей некоторую надежду. Есть чувства, есть. Только вытащить их непросто, клещи бы пригодились. Значит, Грань. Надо выяснить поподробнее… Поможет ли ей это в будущем, сказать сложно, но знать побольше о своем муже-мучителе-спасителе не помешает.

— Почему оттуда редко возвращаются? И что такое — Грань? Слово-то я где-то слышала, а вот точное значение…

Александр не усмотрел в ее любопытстве ничего особенного или не счел нужным скрытничать. Ответил даже охотно:

— Волшебники, Элеонора, совершенно особый народ…

«Началось… — подумала Лера с веселой обреченностью. — Очередная лекция на тему — уникальность волшебников или кто у нас первый после богов. Можно подумать, я по сравнению с ним — дворняжка. Хотя тоже волшебница, пусть и наполовину». Но Александр повел речь о другом.

— … у нас между желанием чего-либо и воплощением этого желания в жизнь есть лишь условное препятствие — знания. Именно знания, а не сила, дает возможность творить великое. Именно мудрость и разум возвышают волшебника над остальными; идеями таких волшебников творится история. Сила… она конечна, в результате. Сейчас она есть, а завтра — ты ноль без палочки. И волшебник, если достаточно опытен и разумен, стремится в первую очередь овладеть запрещенными знаниями.

— Но разве запрещенные знания — они… как бы сказать, не под запретом? Даже по названию любой дурак поймет. Зачем соваться туда, куда соваться не стоит?

— Понимаешь, Элеонора… — «Вот привязался к моему полному имени», с неожиданным раздражением подумала Лера, всегда не терпевшая громоздкого буквосочетания, — если уж брать глобально и сугубо теоретически, знания как таковые запрещенными быть не могут. Потому что не несут в себе никакого заряда — ни отрицательного, ни положительного. Это просто слова, начертанные на бумаге. Окраску придают им волшебники.

— Подождите. А если заклинание, допустим, разрушает города? Или проклинает кого-нибудь до десятого колена? Или убивает? Это разве не зло?

Александр вдруг щелкнул пальцами, и перед ним возникла чашка с чаем. Лера опасливо на чашку покосилась, словно ожидая, что чай превратиться в огонь.

— Элеонора, понятия добра и зла — они настолько относительны, что категорично вешать ярлыки на события могут лишь дураки. — Это был камень в ее, судя по всему, огород, но Лера не обиделась. Она слушала. — Добро не может быть добрым всегда, иначе изживет себя практически моментально. Невозможно совершать благо только лишь ненасильственными методами. Также и зло — не обязательно скалится тебе в лицо и угрожающе мажет ножом, или палочкой волшебной, или амулетом страшным. Зло бывает необходимо. И, вынужден констатировать, много чаще в нашей жизни, чем добро. Даже не само зло, как универсальное понятие, а… твердость и жестокость. Уверенность в своей правоте и умение доводить дело до конца — даже если не нравится.

— Звучит очень запутанно, — призналась Лера. — Я не поняла и половины.

— Возьмем пример, — сказал Александр и одним глотком осушил чашку, — из волшебства. Запрещенного, для пущей важности. Проклятия. Ты проклинаешь человека или волшебника — чем угодно, запрещенные проклятия как одно штука неприятная, часто смертельная. Это плохо?

Лера уверенно кивнула.

— А если этот человек, или волшебник, или кто угодно — убийца? Или насильник? Или черный волшебник, который в ритуалах кровь детей использует? Тогда твое проклятие — тоже плохо?

— Но это самосуд, — возразила Лера. — Так нельзя. Можно же обратиться в полицию, или еще куда-нибудь. Пусть его арестовывают и потом решают, как быть.

— То есть ты бы не решилась? А если бы одной из жертв стал твой родственник? Отец, мать, брат, сестра, сын или дочь? Тогда как?

Лере такое представить было сложно, если не сказать — невозможно, поэтому она просто пожала плечами, уклоняясь от ответа. Александр понял ее колебания и продолжил:

— Да, отвлеченные примеры бывает сложновато примерить на себя. Особенно если опыта в таких делах нет. Возьмем тебя. Десять лет назад. Возьмем волшебника, который заточил тебя в клетку. Смогла бы ты проклясть его, будь у тебя достаточно силы и знаний? Или убить, будь у тебя нож? Чтобы защитить свою жизнь? И что это будет? Добро или зло?

Лера помолчала, воскрешая воспоминания, которые похоронила очень глубоко в душе. Наконец она медленно ответила:

— Я… не знаю, смогла бы или нет. Честно. Я скажу, что думаю. Может быть, с вашей точки зрения убийство ради сохранения собственной жизни или ради мести за почивших оправданно. Но, на мой взгляд, это не значит, что так должно поступать. Если все станут действовать подобным образом, начнется хаос. Мы на улицу не сможем выйти — если не убьют, так покалечат, как случайную жертву. Под горячую руку. И всегда найдется оправдание. Должен быть порядок. Должна быть единая основа. Закон, в конце концов. Разве не так?

Александр покачал головой:

— Закон придуман богами. И мне думается, что в первую очередь для устройства собственного комфортного жития.

— Не стану спорить. Но в то же время закон дает жителям королевства защиту. Мы всегда можем обратиться с жалобами в полицию. В суды. И это хорошо. Это — благо.

— Как быть с теми, кто призван служить закону, но закон попирает? Берет взятки, отпускает тех же преступников на свободу? Это тоже — благо?

— Везде есть свои недостатки, но это не значит, что система — плоха. Это значит, что отдельные особи плохи. Что следить надо лучше.

— Кому следить-то?

— Ммм… королю, наверное.

— Ну да. В свободное от принятия ванн время. Ты хоть представляешь, насколько король занят и без того?

Лера пожала плечами — она имела весьма туманное представление о ежедневном расписании короля и спорить на тему, в которой ничего не понимала, не собиралась. Александр продолжал:

— Я потому и говорю — нет понятий «добро» и «зло». Есть нечто среднее. Люди, волшебники, да все живые существа на земле, именно они делают вещи хорошими или плохими. Тянут одеяло в разные стороны. Кто-то на себя, кто-то в сторону справедливости. Так же и со знаниями. Они нейтральны. Если пользоваться с умом, то вреда будет — и от запрещенных заклинаний — не больше, чем от заклинаний бытовых. А если волшебник преследует злую цель, то даже самое безвредное из них может превратиться в смертельное оружие. Но это лишь общие закономерности, не затрагивающие ни в коей мере неприятные нюансы и последствия для того, кто запрещенными заклинаниями пользуется. Я бы сравнил подобные заклинания с хорошо замаскированным болотом, в котором по незнанию сгинуло множество волшебников.

— То есть, запрещенные заклинания все-таки плохие?

— Они — нейтральны. — В голосе Александра послышалось раздражение. — Повторяю. Их можно использовать, чтобы разрушать и созидать, зависит от намерений.

— Я запуталась.

— Боги… Я имею в виду, что по своему действию любое запрещенное заклинание не является изначально негативным. Но того, кто рискнет этим заклинанием воспользоваться, может ждать незавидная участь. Но ничто не мешает волшебнику просто знать.

— И не пользоваться?

— Примерно так.

— Вы меня запутали окончательно. При чем здесь Грань?

— Грань — это мир, где царит лишь волшебство. Предел стремлений, райские кущи для любого волшебника, чья цель — бесконечное познание и самосовершенствование. Это вечный поиск истины, ответов на главные вопросы. Это место, где нет физических материй, потребностей; где тебе доступно любое знание — при достаточном стремлении. Это когда волшебство перестает быть лишь частью тебя, когда заклинания и атрибутика становятся лишними…

— Я так понимаю, — чуть менее вежливо, чем требовалось, вклинилась Лера, — Грань — это нечто вроде рая для волшебников при жизни. ЧуднО. Почему-то учителя в школе об этом умалчивали. И что в этом месте вас не устроило? Почему обратно на землю несовершенную рветесь?

— Потому что я понял, что совершенство не для меня. Претензии на божественность и вековую мудрость — увольте. Все хорошо до определённого предела. И я свой предел выяснил. Теперь хочу назад.

Лера поправила поясок — записка углом больно колола живот. Незаметно почесавшись, она спросила:

— Для того, чтобы вернутся, я вам и понадобилась, правильно? Но если вы столько знаете, разве нельзя что-нибудь попроще придумать?

— Нет, — отрезал Александр, выпрямляясь на стуле. — Нельзя. Закончила? Нам в лабораторию надо.

Лера мгновенно потеряла интерес к их разговору, испуганная перспективой повторения уже пройденного утром.

— Это так уж обязательно? Может, подождать?

— Время на исходе, — покачал он головой. — Ждать возможности нет.

И открыл портал.

Ночь кралась мимо Леры, подмигивала яркими звездами, соблазняла круглой луной, но девушка едва ли замечала, что происходит вокруг. И что надо бы поспать — самое время. Вместо этого она сидела на кровати, завернувшись в одеяло — так, что только кончик носа торчал — и размышляла. О записке, будь она трижды неладна!

О том, что безвыходных положений не бывает по определению, но тот, кто изрек знаменитую фразу, явно не имел в крови божественного огня, толпы желающих ее, кровь, позаимствовать без спроса, и мужа, который количеством странностей переплюнет всех этих желающих вместе взятых.

О том, как быть. И быть ли вообще, барахтаться ли дальше или позволить судьбе решить все за себя. Не спешить и посмотреть, куда вынесет течение жизни. Закрутит ли водоворотом, утянет в омут или, пожалев, вышвырнет на берег. Не бежать, не ломать голову, не думать тревожно — что да как — не переживать, а положиться на авось.

Или все-таки наоборот — приложить все силы, чтобы подмять обстоятельства под себя; придумывать планы спасения, бороться, юлить, изворачиваться, искать выход. Не сдаваться, перестать быть жертвой. И пропади пропадом этот Александр вместе с Гранями и ритуалами!

Записку Лера по приходу в спальню сунула под матрас. Не то чтобы она стремилась спрятать ее — от волшебника-то! глупейшая затея — но и на виду оставлять не решилась. Розыгрыш это жестокий или в самом деле кто-то хочет ей помочь, она ещё не разобралась. Вот когда разберётся… но и тогда своему мужу ничего не покажет добровольно.

Но, демоны побери все на свете, что имел в виду отправитель, когда обвинил его во всех ее несчастьях? Неужели нельзя было поподробнее расписать?

Лера ворочалась на кровати с боку на бок, и лишь случайно задев рану на запястье, вспомнила, что под конец процедуры в лаборатории выпросила у него бинт и банку с мазью. Если честно, она ожидала, что Александр предложит помочь, но он сунул ей в руки требуемое и вытолкал за дверь. Опять. Портал ему, что ли, жалко открыть?

Лера уселась на кровати, скрестив ноги и подоткнув под себя одеяло со всех сторон. Получилось некое подобие птичьего гнезда, где было тепло и уютно. Поёрзав немного, чтобы получше устроиться, Лера уставилась на лежащие на тумбочке бинт с мазью так свирепо, словно они были виноваты во всех ее несчастьях. Ладно, с мазью она управится, но как прикажете бинтовать одной рукой? Заклинание? Не стоит, ей еще жить хочется. Позвать этого, который муж? Смехотворно. Значит, придется применять тот самый творческий подход, который в борьбе с собственным садом не помог. Но сейчас нужно заставить его работать, раз уж все равно не спится. Не в первый раз, и видимо, далеко не в последний.

Кое-как — криво, косо — приладив бинт, Лера затолкала свободный конец под повязку, чтобы не распустилась. Вышло не слишком аккуратно, даже с третьей попытки, но ведь вышло же!

Только она собралась ещё немного поненавидеть своего муженька, как где-то зазвонил телефон. Опять! Она завертела головой и по звуку принялась вычислять его примерное местоположение. Две секунды — и он нашелся в ящике тумбочки. «Так, — подумала Лера, поднося трубку к уху, — правильно я не стала колдовать. Здесь явно аномальная зона. Дома этот гадёныш никогда так просто не сдавался, а учитывая тот факт, что оставила я его на кровати…».

— Доброй ночи, мам.

— Ночи? — удивленно переспросила Евгений Павловна на том конце провода. — Разве уже… ах, да. Заработались мы с отцом. Но у нас опыт был в самом разгаре.

— Понятно, — ответила Лера. — Что-то случилось?

— Ты реактивы не посмотрела? — Мать не любила ходить вокруг да около, переливать из пустого в порожнее, спрашивая, например, как у неё дела. Если проблемы есть — Лера расскажет сама. А если не расскажет — значит, проблем нет, и волноваться, как обычно, не о чем.

— Реактивы, — медленно повторила Лера, пытаясь вспомнить, куда задевала список. Дурацкий переезд! Лера и раньше-то ничего в своем доме отыскать не могла, а теперь впору Игната нанимать, да и то сомнения большие, что он справится. — Мам, а… ты мне еще раз могла бы продиктовать?

Евгений Павловна немного пожурила дочь за небрежность, но продиктовала. Лера, игнорируя боль в руке, прилежно все записала и положила список в ящик тумбочки. Попрощавшись с мамой, повесила трубку. Вот еще напасть! Где она возьмет столько реактивов? И как доставит их родителям? По всему выходило, что без помощи Александра не обойтись никак. Набраться наглости и попросить? Не откажет же он? Или откажет?

И тут телефон зазвонил вновь. Лера подскочила на месте. Мама что-то забыла? Но это был Игнат. Интересно, нашла ли его Карина? «Видимо, сегодня никому не спится в королевстве Таан. Общая, так сказать, бессонница», хмыкнула Лера, поднося трубку к уху.

— Привет, Игнат.

— Привет, — бывший одноклассник был противоестественно бодр.

— Ты насчет денег?

— Не совсем.

Лера по своему обыкновению пропустила ответ мимо ушей, чувствуя себя виноватой. И затараторила, спеша оправдаться:

— Здесь такая ситуация. Я… не дома. И не знаю, когда буду. Я вообще далеко. Поэтому если можешь, давай чуть отложим. Я заплачу обязательно, я знаю, что тебе важно, просто сейчас… не самое подходящее время.

— Далеко? — переспросил Игнат, как показалось Лере, с облегчением. — Насколько далеко?

— Я в столице, Игнат. И я вышла замуж.

Как уже упоминалось, в свое время, десять лет назад, Лера так и не нашла в себе смелости рассказать Игнату о приключившейся с ней беде, о визитах Александра и предательском согласии родителей выдать ее замуж. На все вопросы она отделывалась полуправдой — нервный срыв в связи с усиленной подготовкой к выпускным экзаменам. А что еще она могла рассказать, если даже собственные родители ей не верили? И еще было очень стыдно за то, что она не смогла постоять за себя, хотя до этого уверенно расписывалась в своих возможностях. Первые разбитые вдребезги иллюзии, наверное, самые болезненные. Они оставляют шрамы.

Поэтому Лера справедливо полагала, что ее сообщение вызовет лавину вопросов, однако из всех возможных вариантов реакции Игнаты выбрал тот единственный, что поставил Леру в тупик.

— Слава всем богам, — сказал он. — Надеюсь, муж — волшебник?

— Надейся, — буркнула Лера, обиженная столь явным отсутствием интереса к перипетиям ее судьбы со стороны единственного и потому лучшего друга. — Ничего больше спросить не хочешь?

— Хочу, но не могу. Ты насчет денег не переживай, это не к спеху. И прошу, забудь про своих должников. Я повыяснял, они… плохие. Не лезь к ним.

— И не собиралась, если честно, — пожала плечами Лера. — А что с ними не так? Почему плохие?

— Меньше знаешь — крепче спишь. Я и так наследил порядочно, но я не думал… ладно, разгребусь как-нибудь.

— Тебя Карина твоя искала, — доложила Лера. — Нашла?

— Она тебе звонила? Давно?

— Ранним вечером, а что? Что у вас там вообще происходит? Вы все потерялись? Ты вообще где? Чем занят?

— Я работаю, — с запинкой ответил Игнат.

— Ой ли, — усомнилась Лера. — Допрашиваешь какую-нибудь красотку, я права?

— Нет, — в тоне Игната прозвучал ужас. — Надеюсь, ты Карине этого не сказала?

— А что? — кокетливо спросила Лера. — Боишься?

— Элеонора, демоны тебя побери, я серьезно спрашиваю!

— Ничего я твой кобре… прости… секретарше не говорила. Сам с ней разбирайся, я в ваши отношения встревать не собираюсь.

— Вот и правильно, — похвалил Игнат, а Лера почему-то разозлилась и уже хотела повесить трубку, так и не узнав, где же проводит время ее одноклассник, как он спросил: — Ты… счастлива? — и в одном этом вопросе был еще миллион разных, не озвученных.

Лера вздохнула и ответила:

— Почти, Игнат. Почти, — и нажала отбой.

Почти вся ночь прошла без сна, и когда забрезжил рассвет, Лера сладко зевнула, потянулась и коконом повалилась на подушки. Вырубилась она мгновенно и спала так крепко, что Александру пришлось трясти её за плечо, чтобы разбудить. Лера как могла отмахивалась — руками, ногами, подушкой, что-то сердито бормотала, ругалась, но он оказался настойчив. Стащив с Леры одеяло, за которое она цеплялась с отчаянием утопающего, он сказал:

— Время. Пора в лабораторию.

Лера мысленно плюнула в волшебника — черствого, бессердечного, наглого. Тебе надо — ты и иди, хотелось сказать. Но вместо этого она повернулась на другой бок, поджала ноги к животу и снова засопела — пропади пропадом эти немилосердные к ее психике эксперименты. Она расслабилась, мгновенно проваливаясь в сладкую, теплую дремоту, и вдруг ощутила, что по ее плечу скользит горячая ладонь. Что его демоны поджарили! — пронеслось в голове. Глаза открылись сами собой, сон испарился моментально. Лера подскочила на кровати, вывернулась из-под ладони, которая, надо отметить, с плеча убралась и двигалась в направлении уже совершенно неприличном. Забившись в угол кровати, она порадовалась, что на ней — приличная пижама, а не нижнее белье.

— Доброе утро, — как ни в чем не бывало сказал Александр. Стоял он перед кроватью, одетый по обыкновению в серое. Лицо его сохраняло нейтральное выражение, будто не он только что ее нагло облапал. — Нам пора.

Лера сильно потерла лицо ладонями, пытаясь собраться с мыслями, но в голове стоял туман.

— Я… — хрипло начала она. — Я… можно мне минутку? Я выйду, когда буду готова.

— Минутку, не больше, — ответил он, и Лера была совершенно уверена, что он будет секунды отсчитывать до окончания запрошенного времени. В этом утре радовало одно — рука болеть перестала.

Когда Александр скрылся за дверью, Лера выдохнула и как будто сдулась и только тогда поняла, в каком напряжении пребывала. Пусть он — ее муж, но кто дал ему право лапать ее, когда вздумается? Да еще без разрешения? Она сердито нахмурилась — ей очень хотелось пожалеть себя вволю, но секунды бежали стремительно, и оставшихся едва хватало на то, чтобы одеться во что-нибудь более приличное.

Когда волшебник вновь зашел в спальню — без стука, без предупреждения — Лера умывалась, следя, чтобы вода не намочила повязку, и одновременно причесывалась. Она бы еще и зубы чистила, но, к сожалению, у неё имелись всего две руки, и обе были заняты. Всегда приходится чем-то жертвовать, и нечищеные с утра зубы показались наименьшим злом.

— Мы идем? — ровно спросил он.

— Да. — Лера появилась на пороге ванной комнаты в длинной юбке и блузке, стягивая на ходу волосы резинкой на затылке. С натянутой улыбкой — назло всем врагам и бедам — она промаршировала к выходу. — Вперед.

Она поборется, она еще поборется! Она заставит с собой считаться! Воодушевляя себя этими мысленными кличами, Лера чуть не забыла захватить список реактивов и, вспомнив в последний момент, ринулась от порога к тумбочке. Ящик она дёрнула с такой силой, что он вывалился наружу и с грохотом приземлился на пол, рассыпав своё содержимое. Лера досадливо крякнула, попинала ногой расческу, но как всегда уборку решила оставить на потом. Отыскав список, она сунула его в крохотный нагрудный кармашек и во второй раз, уже без пафосных воззваний, устремилась к выходу. Попытка — не пытка, так кажется, говорится? Но тот, кто это изрек, явно никогда не имел дела с Александром.

В третий раз огонь оказалось глотать не так страшно. Даже заклинания не потребовалось. Лера просто зажмурилась — и дело было сделано. Неприятное дело, но кому-то очень нужное. Этим она и утешала себя, сглатывая горькую слюну.

— Мне скучно целый день в спальне сидеть, — кинула Лера пробный камень, когда Александр дал понять, что на данный момент она может быть свободна, — у вас библиотека есть? Я бы почитала.

— Есть. — Волшебник стоял к Лере спиной, что-то выискивая в одной из книг на письменном столе, и оттого голос его звучал чуть приглушенно. — Второй этаж. Третья дверь направо. Учти, там есть книги, которые трогать нельзя. Они помечены черным. И лучше не проверять на себе правдивость моих слов, хорошо?

Логично было предположить, что как раз в запрещенных книгах с большой долей вероятности может содержаться нужная информация, но как попросить их, чтобы не вызвать подозрений? Ответа у неё не было. Поэтому она решила запастись терпением и начать с того, что доступно и не убьёт её при одном прикосновении. Или ещё что похуже.

— Кстати, — обернулась она в дверях, — а могу я заклинания творить в вашем доме?

— Это еще зачем? — недовольно откликнулся Александр. — Тебе чего-то не хватает?

— О нет, — поспешно открестилась Лера. — Всего с лихвой. Но вдруг… на всякий случай. Вот, хотя бы бинт перевязать. Самой уж больно муторно. — Она потрясла рукой. Если она рассчитывала укорить его бездействием, то просчиталась. Он как листал тетрадку, так и продолжил листать, даже в ее сторону не обернулся. — Так можно?

— Я учту, — ответил он, наконец. — Через полчаса будет можно. Ясно? Надо снять парочку ограничений, это не так быстро.

Лера вновь обернулась к двери, даже пару шагов сделала, но застыла на пороге.

— Что еще? — спросил он с бледной тенью нетерпения.

Лера подскочила как ужаленная — не ожидала, что он заметит ее колебания. «Смелее, — приказала она себе. — Просто попроси».

— Мне… вот.

«Отлично. — Маяться под вопросительно-непонимающим взглядом Александра было не особенно приятно. — Ты еще много местоимений и предлогов знаешь. Можешь ими воспользоваться. Выйдет куда понятнее, чем полноценными предложениями разговаривать. Ясли, демоны все побери!»

Список она всё-таки вытащила и предъявила.

— Родители просили, — пояснила она.

Александр отложил тетрадь и изучил список.

— И что с этим делать?

— Родители просили.

Почему-то Лере было очень неудобно просить его об одолжении, но она мужественно решила идти до конца.

— Родители просили что? — уже с настоящим раздражением уточнил он. — Поконкретнее, пожалуйста. У меня времени мало.

— Реактивы им нужны для опытов. Мне бы в лавку сходить, да только я не знаю в столице ничего. Вы можете меня сводить туда?

— Поди туда, не знаю куда, — пробормотал он, возвращая Лере список. — Ладно. У меня все это есть, за исключением пары пунктов, но я думаю, это не криминально. Так?

Лера закивала.

— Ты в них разбираешься? Сама достать сможешь? У меня, в принципе, все подписано, путаницы быть не должно.

— Даже так. — Лера облегченно улыбнулась. — Где именно?

— В хранилище. Только без меня ты туда не попадешь. А мне…

— Некогда, — весело закончила за Александра Лера. — Это понятно. Когда?

— Я скажу, когда. Хорошо?

Лера кивнула, поблагодарила от всей души и направилась к двери. И на сей раз вышла-таки в коридор. Ее ждала библиотека.

Библиотека оказалась просто огромной. Стеллажи, высоченные, под потолок, и основательные, были заполнены книгами; главным источником освещения была висевшая в центре шикарная люстра — окна занавешивали тяжелые шторы. У камина стоял мягкий, удобный даже на вид диванчик. Рядом расположились внушительные письменный стол и стулья. Лера легко представила, как Александр сидит за этим самым столом и что-то изучает, как обычно, сосредоточенный, спокойный, целеустремленный. Пишет или читает, а может быть, чертит или заклинание творит. Несмотря на далекий от совершенства характер, было в нём что-то, импонировавшее Лере. Уверенность в себе, наверное. А может быть то, что он оказался не такой высокомерной сволочью, как большинство волшебников. Общается с ней, ничем не примечательной полукровкой, на вопросы отвечает, разговор поддерживает, как с равной. Или это Грань на него так повлияла? Или волшебники за Гранью все такие — не зацикленные на происхождении и волшебных силах? Да, у него отсутствует элементарная вежливость, но Лера подозревала, что он такой со всеми. Капелька… нет, капелькой не отделаешься — литра два — обходительности и внимания к окружающим ему бы не помешали. Все-таки, жаль, что их брак — фикция. При других обстоятельствах… тут она сердито нахмурилась и обругала саму себя страшными словами. При других обстоятельствах они не встретились бы никогда. Но это все лирика, к действительности не имеющая никакого отношения, поэтому она выкинула из головы посторонние мысли и сосредоточилась на главном.

Для начала следовало определиться с направлением поисков. А поскольку она не знала, что именно ищет, решила просто названия книг почитать. Вдруг что-то на умную мысль натолкнет.

Как ни странно, оказалось, что определённую — не очень маленькую — часть собрания составляют детективы, хотя Лера была бы последней, кто заподозрил Александра в пристрастии к ненаучной литературе. Или это не его коллекция? Чья тогда? И что она вообще знает о собственном муже, кроме того, что он большую часть времени проводит за неведомой Гранью и потерял связь с родственниками?

С детективами соседствовали книги на краеведческие темы, путеводители по странам, труды по истории разных авторов. От разноцветных корешков в глазах рябило, и, сделав круг по библиотеке, Лера выяснила только одно — что так и не знает, с чего начать. Найти бы запрещенные книги и посмотреть хотя бы названия. Где они, помеченные черным? Она задрала голову, и ей показалось, что она заметила одну такую. Теперь вопрос второй — как до неё добраться? Оглянувшись по сторонам, девушка увидела в углу лесенку. Недолго думая, она подтащила ее к стеллажу, уперла верхний конец в полку, и, убедившись, что лестница стоит прочно, стала подниматься. Сразу стало ясно, что это занятие никогда не войдет в число её любимых — ноги соскальзывали со стёртых до блеска перекладин, и все время казалось, что лестница куда-то опасно кренится. Ноги путались в демоновой юбке, что бесило неимоверно. Добравшись через бесконечность до нужной полки, Лера перевела дух, осмотрела книгу и вздохнула — помечена черным, да? Это он поиздевался? Да вся книга — сплошное черное дрожащее нечто, и угадать, что это нечто — книга, можно лишь по тому, что она находится в библиотеке.

С очередным вздохом Лера покачала головой — выжить назло всем, чтобы быть испепеленной какой-то книгой, ей не хотелось. Поэтому она лучше подождет, прочитает то, что доступно. Может, наткнется на полезную информацию. Ведь она волшебница, пусть не самая сильная и образованная, но силы-то есть какие-никакие. А знания — дело наживное. Вон, муж ее не знает, куда от них деваться.

Трогать Лера ничего не стала, наоборот, руки подальше убрала. Спуск обещал оказаться потруднее восхождения, поэтому она не стала торопиться, а оглядела книги, которые были закинуты под самый потолок. И обрадованно улыбнулась — лезла не зря, как оказалось! Потому что здесь среди незапрещенных к просмотру были книги по волшебству! Она, недолго думая, вцепилась в первый же попавшийся толстый том — «Универсальное волшебство и принципы равновесия» и примерилась к еще одному, не менее увесистому, под интригующим названием «Как минимизировать потери в волшебстве за счет точных расчетов», но передумала из боязни упасть. Лучше потихоньку, поэтапно.

Спуск прошел благополучно (потому как Лера, решив, что сохранность конечностей ей дороже скромности, заткнула юбку за пояс), и спустя минуту она уютно устроилась на диване в обнимку со своим трофеем.

Совершенным неучем Лера не была, но иметь школьное образование в двадцать пять лет — позор для любой уважающей себя волшебницы, а на учебу в университете недоставало, как уже упоминалось, ни сил, ни денег. Вот она и работала назло всем, лелея в глубине души мечту когда-нибудь пойти учиться. А волшебство… Тут уж чем боги наградили, тому и будь рада, но! Всегда есть маленькая надежда, что повезет, и силы с небес упадут — ровнехонько ей на голову и станет она следующей Великой.

Не то, чтобы она всерьез верила в подобную чепуху, но никто не запрещал ей мечтать. А мечты должны быть глобальными, масштабными, поражать размахом и поэзией. Вот Лера и мечтала, несмотря на то, что обстоятельства вечно складывались не в её пользу. Выйти замуж, чтобы сохранить жизнь — печальная участь. Она вообще не хотела замуж, по одной простой причине — нежелание иметь детей. Это никоим образом не было связано с тем, что Лера не любила детей, скорее наоборот. Любила. В этом-то всё дело и было. Подпорченная кровь повышала вероятность рождения неполноценных волшебников — полукровок — до критической отметки. А зная по себе, как тяжело приходится полукровкам, она не желала такой участи своим детям. Только не в этом королевстве, только не в этом трижды набитом условностями обществе.

В общем, книгу Лера читала с удивившими ее саму вниманием и охотой. Она даже поймала себя на мысли, что с удовольствием почитала бы и просто так, без далеко идущих целей и задних мыслей.

Книга развернуто излагала теорию о том, что волшебство не может только отдавать, равно как и создавать вещи из ниоткуда. Всегда есть отправная точка, некое изначальное звено, на основе которого происходит необходимое волшебнику действо. Или создаётся вещь. Проще говоря — если где-то прибыло, то где-то убыло, и это не всегда хорошо. За волшебство нужно платить. Лере теория показалась недостоверной и неубедительной, хотя, безусловно, заслуживающей внимания в некоторых пунктах. Ведь если за сотворение заклинания берется плата, то все волшебники мира были бы в долгу у некоего собирателя этих долгов. Или перестали творить заклинания вовсе. Но ни о чём подобном Лера не слышала. Впрочем, она и про Грань толком ничего не знала, так что ее неосведомленность — не критерий. Возможно, плата мала. Но в конце жизни…

Вторая вылазка — и Лера открыла следующую книгу, которая была полна сложных математических формул и выкладок. От них уже на третьей странице ей стало худо, и голова закружилась. Ничего не поняв, она захлопнула талмуд и вновь обратила взор наверх, на запрещенные книги. Они манили своей недоступностью, невысказанным обещанием дать ответы на все вопросы.

«Нет уж, будем работать с тем, что есть». Она пожурила себя за недостойное (хотя встречающееся сплошь и рядом) волшебницы желание получить все и сразу и продолжила рыскать по библиотеке в поисках истины или хотя бы подсказки, как жить дальше. Она не затрудняла себя убиранием просмотренных книг обратно на полки, поэтому через несколько часов возле диванчика, на котором она вольготно устроилась, высилась шаткая гора из отбракованного материала. Ноги у неё гудели от беготни, а глаза слезились от напряжения. Многое из прочитанного ей показалось интересным, и в другое время она с удовольствием уделила бы книгам куда больше внимания. Увы, в данный момент у неё была иная цель.

Сколько она ни искала, никаких намеков или подсказок в рябивших перед глазами строках так и не нашла. Утомившись до предела, Лера позволила себе пятиминутный перерыв, в течение которого, с трудом отодрав пятую точку от дивана, разминала ноющие шею и поясницу. Случайно взгляд ее упал на зашторенное окно, и она нахмурилась — то ли погода испортилась, то ли вечер настал. Это она весь день провела без еды, без воды и даже не заметила?

Лера подошла к окну, отдернула штору резким, нервным движением, отчего она — не будь, видимо, зачарована — должна была бы сорваться и накрыть её с головой. И карнизом сверху припечатать.

Снаружи царили мягкие сумерки — солнце почти кануло за горизонт, на улицах пробно помаргивали фонари. Минуту Лера стояла в задумчивости, наблюдая за снующими по тротуарам прохожими, а потом со вздохом отвернулась. Они, эти прохожие, казались со стороны такими беззаботными, праздно шатающимися и не отягощенными серьезными размышлениями о жизни и смерти; и не было в данный момент ничего желаннее для Леры, чем выйти на улицу, вытряхнуть из головы все проблемы и убежать. Куда-нибудь далеко-далеко от проблем, от суеты и тревог, от мрачной неопределенности завтрашнего дня.

Помимо прочего, её тревожил недавний разговор с Игнатом. Что он имел в виду под словом «плохие»? И почему ей кажется, что у него не все гладко?

«Ладно, — оборвала она себя, — гадать — только время терять. Отдохнула и хватит. Надо бы еще парочку книг просмотреть, пока этот… муж так называемый… не явился».

Усевшись на диван, Лера только собралась проштудировать оставшиеся неохваченными трудовым порывом книги, как ей на колени из ниоткуда спланировала вторая записка. Она с силой вцепилась в подлокотник дивана и уставилась на бумагу, словно ожидала, что у неё вырастут клыки, и она примется кусаться. Минуту ничего не происходило. Лера медленно выдохнула, взяла записку и развернула чуть дрожащими пальцами.