Наномашины, ученик! Том 6

Глава 19

Альберт внимательно осмотрел шкатулку и её содержимое. Внутри блестела жемчужинка, чей центр на свету казался глубоким, разноцветным зрачком.

— Да. Глаз, — нахмурился Альберт, — Причём с сильным вторжением в энергосистему. Крайне сильным.

— Так его можно использовать? — спросила мама.

— Да. Такие артефакты можно инкрустировать в тело, встроить в организм, — кивнул он, продолжая хмуриться, — Всё осложняется самим глазом — это очень, ОЧЕНЬ непростая структура. Если вы решитесь, предстоит сложнейшая операция. Месяц комы, месяц восстановления, плюс глаз будет заблокирован.

— Заблокирован?

— Давать текущую версию — убийство. Его нужно будет откатить, и Михаэль будет развивать его с ноля.

— И даже так, всё равно месяц комы? Но вы сами говорили, что у Миши сверхадаптация организма! — мама была в шоке.

— О, поверьте, выпасть из жизни на два месяца — МИНИМУМ даже для Михаэля! Рассчитывайте на три. Но… — он закивал и отдал шкатулку, — Это возможно, почему нет. Сделаю бесплатно — в практику пойдёт. Джекила возьмём — с его опытом точно не налажаем. Просто решайтесь, когда можете потратить два месяца, и приступим.

Я протяжно выдохнул.

Аукцион закончен. И как можно понять… Вивьен купила мне этот чёртов крутой артефакт!

Первым делом, чтобы знать, что с ним делать, мы связались с Альбертом, и уже через полчаса приехали сюда. Ну и вот, как видите.

Это не единственный такой орган древности, который можно встраивать. Методика довольно развитая, спрос есть. Но в моём случае — это РЕАЛЬНО крутая штука, и она реально не для детского тела. И даже так — это возможно!

Просто надо выбрать период, когда я могу позволить себе выпасть на три месяца.

— Спасибо большое! Мы подумаем и свяжемся! — мы встали с мамой.

— Обращайтесь.

Мы с мамой вышли из кабинета главврача первой столичной больницы и задумчиво шли на выход.

Пум-пум-пум…

— Что думаешь? — спросила она.

— Ну… раз мы уже всё равно им владеем… то надо решаться. Без вариантов. Вопрос когда.

Когда я могу просрать три месяца? Это ведь много! Да я за две недели спас мир и прославился на всю страну, а тут ТРИ месяца. Да я бы уже в космосе побывал и Небеса захватил!

Сейчас лечь? Не, конец школы, надо добить. После школы? Не-е, вы чё гоните, там же лето! И это первое лето с друзьями! Не-не, не позволю, и так жизни нет. Зато вот… с сентября, когда школа начнётся… хе-хе, всю домашку пропущу, и сразу на Новый Год приду! Прошлый я, увы, пропустил.

Я рассказал об этом маме, и она согласилась. И впрямь самый логичный вариант: либо прямо сейчас, либо в сентябре. Сейчас не хочу, выбираем второе.

Ну вот… как-то так.

Мда. Что ни день, то реально нервотрёпка и приключение какое-то! Даже в такой мелочи у меня отдыха не будет?..

После того, как Вивьен выкупила глаз, аукцион шёл ещё час. Чего там только не было. Билет в Архив, кстати, за которым я и шёл, тоже был, но в самом конце, и там цена вообще до неадекватной суммы дошла. Прикиньте, грубо говоря, забрав три книги из Архива я сэкономил… семьсот миллионов.

А недешёвое это дело, быть начитанным! Теперь подгон Императора и Безымянного обретает куда большую ценность!

Мы выходим в общим зал для вип-клиентов, где никого не было, и там ждала Вивьен. Она поехала с нами, потому что тоже хотела узнать о глазе и операции.

Ведь, в конце концов, это её подарок.

Двести семьдесят лямов…

— Вивьен, ещё раз, мы даже не знаем, что вам и сказать, — мама подбирала слова, — Это просто… просто астрономическая сумма. Вы уверены, что хотите отдать артефакт нам?

— Ну я же говорила Михаэлю — потом подарок на день рождение сделаю. Сюрприз в Москве! Ну и вот.

— И ты с самого начала это планировала?.., — пробубнил я, надувая щёки от смешанных чувств.

— Ага. Покупка на аукционе — за этим и приехала, — улыбнулась она.

— И зачем… это же много… — я ещё сильнее скатывался в бубнёж, — Просто так что ли… не поверю…

— Бу-бу-бу, ну какие мы стесняшки-милашки! — передразнила Вивьен, — Это подарок, Миша. За подарки ничего в ответ не просят. Считай это моим извинением… сам знаешь за что.

Двести семьдесят лямов. Подарок. Мне. От Вивьен.

Она воскресила прадеда, согласна быть моим учителем некромантии, готова покрывать в школе, и теперь дарит древний легендарный артефакт… просто так? На день рождения?

Я не понимаю. Я просто не понимаю и, такое ощущение, не хочу понимать её логику. Что? Ну ЧТО ей надо⁈ Зачем это всё⁈

Да чёрт возьми-и-и! Меня обработали! Мне промыли мозги! Всё. Всё! Это свершилось. Случилось!

Теперь… я не хочу ненавидеть Вивьен.

— Шпашибо… — пробубнил я, сжимая пиджачок.

Вивьен улыбнулась, а затем как-то хитро состроила глазки.

— Хотя-я-я, — протянула она, прикладывая палец к щеке, — Отблагодарить ты можешь. Всё же, двести семьдесят миллионов… скажем так, даже я обеднела.

— Што?.., — поднимаю глазки.

Вивьен присаживается передо мной.

— Поцелуйчик от милого ребёнка. Говорят — на удачу.

— Ч-что… — опешил я, — Какой ещё… поцелуйчик.

— В щёчку, — она поворачивается и стучит себя по щеке.

Я со страхом смотрю на маму. Она тоже слегка удивилась, но для неё, кто каждый день целует отца аж в ГУБЫ — поцелуйчик в щёку не конец света. Ну и походу реально на удачу. Ну и милых детей все любят.

А вот для меня это конец света! Вы чё⁈ Это… это же… это девочку целовать! И мало того что девочку, так и Вивьен вовсе! Это вообще не пустяки!

К-какой… какой поцелуй… да я… я же…

Ыа-а-а, я же стеняю-ю-ю-юсь!

Я снова неуверенно смотрю на маму. Она кивает и всем видом показывает, что ничего такого в этом нет, и ещё, если я это не сделаю, то таких подарков может не быть. Мать, ты из меня кого растишь⁈

Так, ладно. Ничего такого. Все целуются. Тем более в щёчку, верно? Это не губы, жениться после такого необязательно! Щёчка это так… это баловство! А пацанам не скажу!

Ладно. Вхух. Раз… раз-два!

Я вытягиваю дрожащие губки, жмурюсь и тянусь к Вивьен. И за секунду, как я коснулся бы её щеки…

ОНА РЕЗКО ПОВОРАЧИВАЕТСЯ, ИЗ-ЗА ЧЕГО Я ЦЕЛУЮ ЕЁ ПРЯМО В ГУБЫ!

Я прямо ощущаю эту мягкость и влагу, сладковатый привкус и вижу её хитрые голубые глаза. Странное чувство, что раньше пробуждалось во мне лишь частично, теперь вспыхнуло с новой силой. Какое-то… предвкушение… волнение… и влечение. Поцеловав женские губы красивой женщины… что-то во мне начало шевелиться.

Но я властен над разумом, а разум над телом, так что опомнился я быстро.

Друзья. Я ведь… ЖЕНЩИНУ В ГУБЫ ПОЦЕЛОВАЛ!

— ЫА-А-А-А! — я схватился за голову, отскочил, упал, и начал кататься по полу.

Моя кожа сползала, разум плавился, глаза вытекали! Меня ошарашило лавой, убило током, сжигало лучами солнца! Ыа-а-а, я плавлюсь, я умираю! А-А-А, КИСЛОТА, КИСЛОТА МЕНЯ УБИВАЕТ! Добейте меня! ДОБЕЙТЕ МЕНЯ!

Мама, увидев это непотребство, распахнула глазки и ладошкой прикрыла рот. Вивьен же тихо рассмеялась и поднялась.

— Ой ну ладно тебе. У меня даже помадка со вкусом. По-моему… прекрасно вышло.

И Вивьен… облизнулась.

— ПРЕКРАСНО⁈ ДА ТЕПЕРЬ ЖЕНИТЬСЯ НАДО! — я перестаю кататься и тычу в неё пальцем.

— Ха-ха, ну, формальности мне неинтересны. Важен сам факт, — улыбнулась она, расправила веер и, прикрыв растущую улыбку, поцокала каблуками на выход, — Увидимся в школе, Михаэль. Анна, не забудьте о фотосете завтра! До свидания!

И так она и ушла, оставив меня с матерью, шкатулкой, и бегемотиком в багажнике службы доставки.

Пфе, пфе! Буэ! Я плевался и вытирал рот. Какой кошмар. Какой кошма-а-а-ар!

«Рой, это ужасно! Ужасно! Что со мной⁈»

«Сексуальное возбуждение»

«ЧТО⁈ ЭТО ЧТО⁈»

'Подавленное. Возраст ещё мал, плюс шоковое состояние. Но приятные эмоции во время поцелуя были вызваны именно им. Как и при взгляде на позы Вивьен в школе.

Вы взрослеете'

«Кошмар. Кошмар! Мне не нравится, что мне это понравилось! Пусть уберут!»

Поплевавшись, умывшись, и осознав, что теперь меня никто в мужья не возьмёт, вместе с мамой я пошёл к выделенной аукционом машине.

И уже сидя в ней, я боролся с внутренними демонами, которым нравятся девочки, и смотрел в окно, едва не колотя себя по башке. Мать же задумчиво на меня глядела.

— Мам, что дела-а-ать! — не сдержался я.

— Ч-что? Ты испугался⁈ — всполохнулась мать.

— Мне девочки нравятся-я-я! Ыа-а-а-а! — я начал сдирать с себя кожу, — И глаза, и ресницы их дебильные большие, и ладошки маленькие, и грудь, и попы, и губы, ыа-а-а-а! — я разорвал свой череп.

— Ну, сына, это нормально. Это хорошо! Есть много хороших девочек!

— Не-ет, они все ду-у-уры-ы-ы!

— Только это, Миша… — нахмурилась она, — Если тётя Вивьен будет тебе… ну… показывать странные вещи, или просить делать… ты мне сразу скажи, хорошо? А то… какие-то странные тенденции прослеживаются.

Ох, мать, да знала бы ты КАКИЕ там тенденции вообще с первой же встречи…

Стоп. А я… могу рассказать? Я же, ну, обрублен от Порядка. Контракты разорваны! А у меня, напомню, с Вивьен контракт о неразглашении, тогда как она обязалась защищать меня и мою семью!

А если… я всё могу рассказать?

— А она… она вообще, — сглатываю и жмурюсь перед отдачей, — Вивьен… людей… ест.

Жду. Жмурюсь. Сжимаю ладошки.

И ничего. Никакой реакции. Ни боли, ни выворачивания сознания, ни насильного затыкания.

Ничего.

Я могу всё рассказать.

— Не, она порой строга, да… ну и странная, если честно… но так говорить грубо, Миша! — помахала она пальчиком.

Только вот хочу ли я? Я действительно могу всё рассказать, мне поверят, все узнают правду! Но надо ли?..

Разрушу мамину работу, её любимое хобби, а значит и финансы в семью. Лишусь защитника и помощника. Потенциального учителя некромантии. Да и… блин, так ли она плоха? Не, безусловно, она ЛЮДЕЙ ЕЛА, но это — единственный косяк, который я припомню. Один минус против… скольки уже, двадцати плюсов?

И вот думаю об этом всём… и как-то… не хочется сдавать.

«Рой… походу меня знатно обработали за этот год»

«Полагаю, так. Уровень стресса при мыслях о Вивьен достиг минимальны отметок. Но вот уровень возбужде…»

«Заткни-и-и-ись!»

Ну Вивьен! Ну погоди!

Хоть ОДИН косяк… я всё маме расскажу! Вот!

Через несколько дней мы наконец покинули Москву. Конечно, придётся ещё пару раз слетать, но в целом — дела там закончены. Везде отснялись, везде всё сделали, мама поучаствовала в съёмке как модель, и теперь мы просто ждём и смотрим во что это выльется.

Ну и из номера нас всё же выгнали. Можно догадаться почему.

— Вы, два недоразумения… это чё?.., — спросила бабушка.

— Ам… — мы с мамой переглянулись, — Бегемотик.

— Какой ещё на*уй бегемотик… — Василиса прикрыла глаза и потёрла переносицу.

— Очень милый! Муу Денг! — я указываю на розового пухлого бегемотика, — И это девочка.

Бабушка глянула на бегемотика без зубов, который пытался съесть мою ногу, потом на меня с матерью, а затем на крыс, которые катались на волке, который катался на Вендиго, который убегал от тигрят Тая.

Затем снова повернулась на нас. Вздохнула.

— Вон отсюда. Все трое, — она закрыла калитку.

— Не-е-ет! — мы заплакали и бросились на калитку до того, как её запрут.

Бегемотик, ведомый яростью и жаждой разрушения, бросился за нами, поэтому тоже успел.

— Иди вон! Нахрен отсюда! Нахрен! — бабушка пиналась и выпихивала нас троих на улицу, — КАКОЙ БЕГЕМОТ БЛ*ТЬ⁈ ОТКУДА ВЫ ДОСТАЛИ СРАНОГО БЕГЕМОТА⁈ ВАС НЕ БЫЛО ДВЕ НЕДЕЛИ!

— Уа-а-а! — мы громко плакали и давили на жалость.

Следующие несколько дней на весь дом пахло валерианкой — бабушка пыталась не отъехать раньше времени от инсульта. Ещё у неё за сто лет появился первый седой волос, что с учётом бессмертия… странно. Интересно, из-за чего?..

А Муу Денг оставили, конечно же.

— Пухлая… мокрая… — оглядывал её Нафаня, — Странное… создание. Впервые вижу.

— В наших краях бегемоты не обитают, — пояснил дед, тоже с интересом разглядывая нового питомца, — И впрямь, эво какое чудо заморское!

Удивительно, но из ВСЕХ тварей на участке, Всеволоду больше всех приглянулась именно Муу Денг! Он моментально влюбился в бегемотика! Всеволод и купает её, и тыкает. А бегемот злиться, убегает, пытается кусаться! Но какой ей кусаться — зубов нет, просто слюнявит. И ушами как пропеллером крутит.

В теории она бы была спокойной, если бы к ней не приставали. Но это невозможно! Ну она такая пухлая и милая! Её хочется жмакать!

Блин, угарный бегемотик. Хорошее приобретение. Лайк.

А если како-то раздать её вечную молодость на дорогих мне людей… у-у-у, да это же вообще пушка-бомба!

— ЧЕЙ-ЧЕЙ ГЛАЗ⁈ — заверещал Тай.

В тот же день мы показали и артефакт, и яогуай был с нами.

У него поднялась шерсть, выстрелил хвост, и она едва не отскочил как делают обычные коты!

— 到底是什么⁈ 这是真的吗?, — аж на родной перешёл, когда увидел шкатулку.

«Рой, что он сказал?»

«Маты. Рекомендация мамы — не переводить»

«Маму слушать надо. Не переводи»

— Мне сказали, что заблокируют все его способности, — сказал я.

— Да всё равно! Вся суть глаза останется! Она переплетается с нервной системой, преобразует энергию! Можно развить с ноля!

— МОЖНА⁈

— Нужно! Я же приводил Эрлан Шеня в пример моей школы! И усвоив её — вы освоите и силу Эрлана! Ха-ха, Хозяин! — он сжал кулак, — Наконец достойный ученик. Наше обучение будет легендарным!

Я захлопал в ладоши как болван.

— Приступим к следующему шагу освоения Пути Тела и Энергии! Меридианы!

Примерно в это же время.

Мужчина, выглядящий как бездомный, стоял и молча смотрел на ММУ. Вокруг него повисла утренняя тишина, а сам он, казалось, будто даже не дышал.

— И всё же, погиб… — прошептал он.

Он не мог знать точно, лишь смутно ощущать. А потому ждал. Ждал, ждал и ждал. И со временем стало очевидно.

Отродье погибло.

В этот же момент, как он окончательно принял смерть своего последнего шанса на упокой, рядом пролетела муха. Невероятно огромная, зелёная, и очень громкая муха.

Муха, предвещающая приход своего Повелителя.

— Почему… я должен убивать столько невинных. Почему из-за меня столько страдает, — процедил мужчина, сжимая кулак.

Такова его плата. Либо собственными руками, либо пришествием Чумного Короля — но мужчина всегда принесёт в жертву тысячу человек.

Каждый. Год. Бессмертия.

Тысяча невинных. Дети. Животные. Все, кого пожрёт Чума.

«Нет. Нельзя», — развернулся бессмертный.

— Я должен умереть до того, как явится Повелитель Мух. Я заберу у Демономании то, что она мне обещала.

Я сидел в позе лотоса, ожидая, когда соберётся отец.

У меня было много мыслей. Много странных снов. И сейчас я возвращаюсь в школу, и поверьте, нужно немного успокоиться.

Я протяжно выдыхаю.

Раскачивание я освоил за две недели ежедневной практики. Научился ощущать наличие энергии… её подвижность… её текучесть.

И Тай, уколов меня иглами в десятках точек на теле, сказал прислушаться. Сделать раскачивание, прикрыть глаза и представить… замедляется ли энергия в этих точках?

Да. Она, чёрт возьми, замедляется!

«Теория Тая снова подтвердилась. Протекая через меридианы, энергия останавливается для обработки и подготовки. Это схоже с лимфатическими узлами»

«И ты РЕАЛЬНО о таком не знал⁈»

«Мой функционал во многом подвязан на вас и ваших знаниях. Адаптации и анализу не требовалось знание о меридианах — поэтому и не мог знать»

Куча точек по всему телу, через которые, словно через пропускной пункт, проходит энергия. Мана. Магия! Я это ощущаю!

Капец, насколько прикольно осознание и понимание процессов в теле! Я ведь и БЛИЗКО этого не представлял! А на целительных курсах энергия — это уже продвинутый уровень, нас не пускали.

Я вновь протяжно вдыхаю и сосредотачиваюсь ещё сильнее. Левая ладонь. Точка Лао Гун, канал перикарда. Она шебуршит. Энергия там ведёт себя странно, и теперь очевидно почему — потому что это источник некротики в моей руке. Я его нашёл. Всё это время сила смерти была в одном единственном меридиане.

Твою-ж… как решает обычная база.

«Да. Анализ показывает преобразование энергии в меридиане левой ладони. Полагаю, источник именно здесь — не выше»

«Можем взаимодействовать?»

«Не хватает данных. Но теперь я смогу сообщать, насколько эффективно вы взаимодействуете именно с этим меридианом»

«Осталось научиться», — вздыхаю и открываю глаза.

Обуздать смерть… некротику… чёрт, ну как же я теперь близок! Я её чую! Ха-ха, сила смерти в моих руках… руке, вернее!

— Ну всё, сынок, готов? Давай подкину, — зашёл батя в военной форме.

Ладно, пора возвращаться в реальность.

А в реальности всё не очень весело.

— Не хочу в школу… — я поджал губки.

— Чего это? Говорил, что соскучился.

— Там… там… — жмурюсь, — Там девочки.

— Всё, давай, не дури. Пошли, а то опоздаем.

Для него это шутка. Для него это мелочь! Но он не понимает, через что я прошёл, что пережил несколько дней назад! И теперь… сейчас… со всеми этими мыслями…

Я не хочу. Мне страшно!

Но я не мог пропустить школу только из-за этого. Я должен смотреть в глаза страху! Страх есть смерть души, страх не должен править!

Мы приехали в школу и я, сделав морду кирпичом, быстро и смело пошёл в класс!

Все на меня смотрели. Конечно же, все прекрасно знали кто «хайпует» в их школе, у всех же есть интернет. Даже… хах, со мной даже старшаки здоровались! Типа: «О-о-о, Михэаль, как дела, братан». Ме, подлизы. Но приятно, хе-хе. Старшаки братаются. О как!

Однако, на этом везение закончилось.

Ведь урок был объединённый.

Я открыл дверь и зашёл в класс. Все те же люди, Максим и Лёня выделялись сразу. Они же ко мне и подлетели, так что поначалу я даже почувствовал себя комфортно. Да, популярен, но в целом, ничего не изменилось. Те же друзья, те же люди. Та же учёба!

Но нет. Поменялось.

— Придурок блин, дурак и балбес. Вот кто пришёл! Три недели пропускал. Ха! Да я тебе все-е-е пропуски в журнал записывала! — услышал я знакомый, писклявый голос.

Меня передёрнуло. Я медленно поворачиваюсь и вижу Катю с журналом в руке.

Я замираю. Тело будто окатывает холодной водой, а внутри растёт страх и волнение. Катя же молча и нагло ждёт моей реакции. А я стою. И смотрю.

У неё ресницы такие длинные… чёрненькие.

И лицо такое… наглое блин, овальное такое, правильной формы…

И глаза блестят прикольно…

И бровки аккуратные такие, чуть темнее золотых волос…

И вообще…

Твою ма-а-а-ать, да что это такое-е-е-е⁈

— Ыа-а-а-, какая ты страшная! — я закрыл глаза руками и побежал.

— ЧË⁈ ТЫ ОФИГЕЛ⁈

— Не подходи ко мне! А-а-а-а! — визжал я.

Максим с Лёней недоумённо на нас поглядели и прошептали:

— «Какой-то он странный вернулся»

— «Москва меняет людей»

— «По-моему они поменялись ролями»

После поцелуя с Вивьен… мне… мне… мне стали нравиться девочки! Не-е-е-ет! И ровесницы, и взрослые. И глаза красивые, и грудь, и ножки, и волосы, и всё! И Катя… особенно Катя…

ОНА КРАСИВАЯЯЯЯЯ, А-А-А-А!

— КЬА-А-А-А! — я забился в угол и со слезами на глазах отбивался от Кати, которая пыталась поколотить меня журналом по башке.

Я пожиратель душ. Я убийца. Я кошмар, приводящий в ужас Порядок! Но это… это… «Женщина» — это меня пугает!

*Динь-динь*, — но хвала богам, что придумали звонок, ибо он меня и спас.

— Класс, все по местам, у меня объявление! — зашла класснуха, — Синицина, хватит бить Кайзера. На перемене этим займётесь.

Катя зарычала, снова попыталась меня шлёпнуть, снова промахнулась, и с надутыми щеками пошла за первую парту. Я же облегчённо выдохнул, кинул рюкзак и упал на парту.

Ох… тяжело жить. Тяжело…

Кстати, вот класснуха мне не нравится. Просто женщина.

— Как вы могли заметить, сейчас у вас урок истории. И с этого момента у вас будет новый учитель. Прошу приветствовать, Макс Хён, специалист из Объединённой Кореи!

И в класс заходит тот самый легендарный, почему-то перебинтованный, старый добрый Макс, папин друг.

Про него я уже всё знаю, Максим докладывает.

Например они с Анастасией… флиртуют! О-о-х! Воркуют прям! Такие «хи-хи», да «ха-ха». А ещё Макса уже два раза машина сбила… и один раз подстрелили. Правда это сделал Максим, но тем не менее. Вот уж кого фортуна правда не любит.

— Здравствуйте, приятный познакомиться! Я ваш новый учитель истории! — сказал он с акцентом.

Да уж. Начинается непростое время для школы…

Не, я рад Максу, не подумайте! Но один-то я кошмарю всю систему образования, а теперь здесь и второе континентальное бедствие. Что будет с миром? Что-то страшное.

Но… хах.

Эх, а я ведь даже не подозревал, НАСКОЛЬКО всё плохо у школы. Ведь через месяц…

(От автора: этот фрагмент перенесён из 2 главы)

Через месяц.

Утро. Нео-Москва. Тронный зал Императора.

— Во-первых, Суббота… — устало потёр глаза Виктор, — Если ещё раз услышу, что ты совратил чью-то аристократскую наследницу, из-за чего сорвалась свадьба и объединение родов — я уверяю, тебе даже Бриджит так яйца не откручивала.

— Да они сами ко мне лезли, начальник! Я-то что⁈

— Мне. Плевать, — отчеканил он, — А, во-вторых, с чего ты взял, что я приму твоё предложение? Ты просишь невероятно много для простой «интеграции в новый мир». И что ты предлагаешь? — он смотрел прямо в глаза полубогу, — Всё, чем ты гордишься, я отбросил как рудимент. Так скажи, почему я должен дать тебе какие-то привилегии, пойти на условия?

— Скажи, начальник… зачем страной правишь? Уйди и живи счастливо. Для чего всё это?

— Для долгожителей нужна цель, иначе безумие неминуемо. Ты избрал покровительство детям, разбойникам и пиратам. Я — хочу привести, скажем так, планету к величию.

— Раз такой крутой, научи «рудиментам» своих магов, пусть схватят за яйца всех тактических ублюдков европейских, да захвати уже мир! Конечно, в мире скорее всего остались равные тебе, но это единицы! Просто всех перебей!

— Империи, построенные на насилии долго не стоят. Ну и над временем я не властен, невозможно успевать везде — страна была… не в лучшей кондиции, когда я пришёл. Я не могу учить всех и всему, мне просто не хватит времени.

Суббота хмыкнул и хлопнул себя по груди. Князев хмыкнул в ответ.

Понятно.

— Вуду — это некромантия и проклятья, это жизнь и смерть! И вуду… почти вымерло, Виктор. Как и Гаити. Как и моя семья. Жена только и осталась. Зачем давать мне привилегии, говоришь? — он печально хмыкает, — В твоей стране возродится магия вуду и мощнейшая ритуалистика. Как говорится: будет весело… но выживут не все. И если согласишься — выживать придётся твоим врагам.

В класс заходит класснуха.

— Минуточку внимания! — громко объявила она, указывая на дверь, — С этого момента у нас новые учителя труда! Барон Субботин у мальчиков, и его супруга Бриджит у девочек!

Время для меня словно замедлилось. Словно под звук рок-гитары, под бас, от которого дрожит пол и стены, в класс медленно ступает две пары ног. Первые вели чернокожего мужчину в чёрном фраке и чёрном цилиндре, который он поправлял с растущей улыбкой на лице.

Следом же в чёрном, пышном похоронном платье, шагнула белокожая, словно смерть, женщина. На её плечах лежали две плотные косы чёрных волос, а макушку украшал аксессуар из кровавых цветков.

— Силь ву пле, детишки, — низким, грубым голосом сказал Барон, — Устроим диско, ха-ха⁈

…

… школе пи**ец.