Наномашины, ученик! Том 6

Глава 7

Мы сидели в следственном отделе. Казалось бы, всё как обычно, Тихонов, мой отец и отец обвиняемого. Ситуация уже привычная! Только теперь в нашей компании пополнение.

Теперь здесь уже директриса и Ярослав.

— Н-н позвольте, мой сын не сделал ничего противоправного! — закудахтал блондин-старший.

— Д-да! Что я сделал не так? — закудахтал блондин-младший, — Я… я просто шутил! Меня хотели застрелить, эта истеричка Антон! А мы просто шутили и всё. Я-Ярик, скажи же! Мы же знакомы! Да я бы никогда…

Я внимательно и неотрывно следил за блондином. Ох, видели бы вы как он разревелся, когда пришли наши отцы, и когда директриса не кинулась его защищать. Да он плакал как младенец! Как девочка при виде жука!

И, к сожалению, плакал он только из-за последствий. Насрать ему на Антона.

С точки зрения закона, привлечь блондина и правда не к чему. Максимум административка, от которой аристократ может тупо откупиться — статус позволит.

Но я…

Я устрою грёбанный самосуд.

Тик, так. Тик, так, блондинчик. Твои часики скоро оттикают счастливое время. Встав на моём пути, ты попал в поток настоящего террора, из которого уже не выбраться.

Я жажду страданий.

— Господин Тихонов, если позволите, я выскажу мнение и пойду. У меня много дел, — поднялся Ярослав.

Он дождался кивка от следователя и выдохнул. Ну, чувак, давай. Покажи, на чьей ты стороне — аристократов, что ближе по духу, или закона, что так яростно оберегаешь.

Твоё время блистать.

— Я не желаю видеть его в школе, — сказал парень, — Он виновен. Владея деньгами и связями, он позволял себе много. Это вечный ребёнок, чью жопу всегда прикрывали. И… — поджимает губы, — И мне стоит извиниться перед Антоном лично. Я… плохо выполнил свою работу. Недоглядел. На этом всё.

Блондин, слыша ТАКИЕ слова в свой адрес, просто открыл рот и застыл, словно нашкодивший ребёнок!

Ярослав же поправляет пиджак, кивает и покидает кабинет под вопль папаши.

Пум. Первый гвоздь. Партия продолжает играться, очередь второй фигуры.

Тихонов ждёт пока блондины проорутся, и теперь переводит взгляд на директрису.

— Госпожа директор, вы ведь покрывали его поведение, да? — спросил Тихонов.

— Да… — женщина не смела поднимать глаз, — Это… философия нашей школы и суть эксперимента. Слабые и сильные…

— И это философия чуть не стоила кому-то жизни! А Антон — лишился светлого будущего. Вы это понимаете?

— Я… просто выполняла приказы, и… — она замолкает, тяжело выдыхает и прикрывает глаза, — Да. Понимаю.

Пам. Второй гвоздь.

Мда. Права была Зайка: «Взрослые — злые, и скука смертная, Мишенька!». Вечно у них одни проблемы.

Тихонов кивнул, глядя на директрису и перевёл взгляд на последнего, чей голос имеет вес.

Мой отец. Фигура короля.

Он сорвался прямо из воинской части, потому был в форме: тёмно-синяя, слегка мешковатая, чтобы не мешать, при этом хорошо сидящая. Высокие ботинки, ремень и какой-то значок на груди.

Марк сидел молча и не сводил яростного взгляда с семейки. Особенно с отца. Ведь все мы понимаем, что такой мразью сынок вырос из-за воспитания.

— Ваше слово, господин Кайзер-старший?

— Моё слово… — пробормотал он, думая над словами, — В этом ученике я вижу угрозу порядку, сторожить который — моя обязанность. Вердикт — исключение. Так же настаиваю на указании точной причины в личном деле. Госпожа директор, — переводит на неё взгляд, — Вы даёте разрешение?

— Я… — поджимает она губы, — Да. Разрешаю. Делайте что должно, Марк. Можете заполнить личное дело.

Бабах. Последний, третий гвоздь.

Гроб заколочен.

Теперь тряслись оба. Папаша и сынок.

Уа… уаха-ха-ха. УО-ХО-ХО! Страдай! Страдааааай, поганый имбецил! Что⁈ Что такое⁈ Ой, а чмырить слабых, оказывается — плохо для кармы⁈

То, что происходит — не укладывалось в их золотых, неприкасаемых головах! Помните, как мне говорили ещё в грёбанном садике, что исключение — клеймо? Мол другие будут смотреть и дважды думать, раз ОТСЮДА исключили?

Но теперь в руках у отца карт-бланш и на описание ТОЧНЕЙШЕЙ причины в личном деле.

Я же обещал? Я же говорил?

Тик, так, блондинчик. Тик, так. Твоё времечко в школе закончилось, а жизнь вне её сильно, си-и-ильно омрачнилась.

— Н-но… но это испортит ему всю судьбу! Вы это понимаете⁈ — завизжал батя, — ВЫ ЧТО ТВОРИТЕ⁈ М-мы… мы этого так не оставим! Да как вы… вы все… смеете вставать на сторону этого неудачника Антона! — он прям наливался кровью, — И почему эта… эта безродная семья вообще что-то решает! Мы АРИСТОКРАТЫ! КАКОЕ ПРАВО ОНИ ИМЕЮТ НАМИ УПРАВЛЯТЬ⁈

— Ам… ну… — пожал я плечами, — Поплачь?

Мы с отцом поднялись, ибо этот фарс закончен. Что тут ещё скажешь? Я обещал — я устроил.

И на душе кайфоооово, хе-хе! Когда быдло получает — это приятно!

В той ситуации страдало двое. Антон — стрелял и садился. Кто-то рядом — получал пулю. Жертвы должно быть минимум две, такова судьба. Так почему бы… не убрать из переменной смерть, и добавить справедливость? Страдает Антон — страдает блондин. Двое? Двое. Всё.

Мы с отцом подходим к двери, я её открываю и чуть не пинаю… кошечку! Белую, с голубыми глазками! Сидела прямо под дверью и лапкой так «тяп-тяп», мол, пустите.

— Аура⁈ А ты что тут делаешь? — удивляюсь.

— Я… слежу. Зайти не вышло, у меня лапки. Но… — она очень внимательно на меня смотрела, — Я слышала. Я в курсе ситуации. М-дям.

— Как ты сюда попала⁈

— Пф, я же кошечка! Меня везде пустят! — она развернулась, махнула хвостом и с важной мордой потопала на своих маленьких лапках.

— Чё за… — недоумеваю, — Когда ты стала такой деловой?..

И на этой ноте, под визги оставшихся в кабинете аристократов, мы пошли на выход. Отец — заполнять все бумажки. Я — наконец отдохнуть.

Неожиданно тяжёлый день закончен.

Наконец можно и поспать.

«Рой, Начало планирует эволюционировать в ответ на доминацию?»

«Нет. Оно перестало на что-либо реагировать»

«Плохо. Надо что-то делать»

Спустя час. Следственный отдел.

Тихонов устал сидеть на кресле и пил любимый кофе. Вернее, кофе-то не любимый, всего лишь три-в-одном из ларька, но организм уже зависим, так что «любимый». Это одна из немногих зависимостей, позволяющих морально отдохнуть.

А та семейка блондинов уж смачно навалила ему в голову.

— И они такие же аристократы, как и я? Ужас, — покачал он головой, как в кабинет постучались, — Войдите!

— Разрешите доложить, господин Тихонов! — зашёл молодой паренёк.

— Разрешаю.

— Я связался с отделами разных городов и собрал статистику. Вы правы. Примерно неделю назад слово «Демономания» действительно замелькало в делах о психозе. Характеристики те же: агрессия, изменения голоса, сила. Всё указывает на одержимость, но нет — проверка не выявляет.

— Значит, мне не показалось… — вздыхает он, — Хреново.

Антон не смог прокомментировать, откуда он это взял, и зачем использовал. Как и не сказал, что это вообще такое. Но слух Тихонова сразу зацепился, ведь он помнил эту улику по делам других отделов.

Неделю назад участились случаи агрессии у людей, и все твердили одно:

«Демономания взывает»

— Хреновенькое предчувствие, хреновенькое.

На следующий день новость о произошедшем облетела всю школу. Об исключении блондина и Антона знали от мало до велика, а значит и об…

— Говорят он пулю поймал! — слышал я шепоток за стеной.

— Я слышала… что он двигался быстрее звука. Прыгнул и поймал! Вжиау!

— Да-да, зубами поймал!

— И яростный рык его сотряс окна! И сам Ярослав воевал по его указке!

Я открываю дверь в класс. Первоклашки, собравшиеся в кругу, испуганно задирают голову. Как сурки. Не уверен, что в их детских глазах, но будьте уверены — эмоций там полно.

— «Это он…»

— «Он сюда телепортировался!..»

Редкие голоски раздавались с разных углов. Я оглядел детей, сделал шаг, и толпа тут же забавно шагнула подальше. Делаю ещё шаг, и со звуком «топ-топ-топ» они снова отошли. А делаю шаг назад — они встают обратно. Реально как сурки.

«Мда…», — вздыхаю, — «Этот мой подвиг скрыть не удалось»

Слава летит быстрее, чем я её ловлю.

— Да вы издеваетесь? Ну не будьте дураками! Ну какая пуля, какой поймать! Пха! Ну это же смеш-но! Это логистически невозможно! — причитала Катя, крутя пальчиком, — Да если-б он так мог — всех бы тогда в лагере сам бы и победил! А где он был? М? Почему такой крутой, и нас не спас⁈

— Нет-нет, все говорят, что поймал! — начали доказывать ей дети, — Прям поймал, прям перед головой!

Катя закатывала глаза и кривилась на каждое доброе слово в мой адрес. Господи, вот уж в чьей голове я поселился, так это в её. Мне кажется ей сердце отключи, она будет жить на одной ненависти ко мне. И умрёт со мной в один день.

Что я делал, Катенька? Тебе лучше не выяснять, что я тогда делал — сердечко гаденькое твоё не выдержит.

Эх, да знали бы вы, кто перед вами стоит…

Эх, да если-б я сам ещё это знал…

Оставив Катю орать на всех, особенно девочек, я с чистой душой сел за парту. Максим и Лёня, кстати, особо не шокировались — я посох поноса пережил, так что и пулю вполне могу поймать.

Прозвенел звонок.

И вот, с началом урока… я наконец решил расставить всё по полочкам. Разобраться в том, что произошло.

Я стал ближе к правде о своём прошлом.

Порядок не просто чуть меня не убил, он непрозрачно намекнул на масштаб моей личности. Настолько противной и живучей, что единственный способ от меня избавиться… никогда не вспоминать? Потому и нарекли на вечное заточение без шансов напомнить о себе.

Но вот он я, крутой, классный и милашный. И Порядок не понимает как. Поэтому явился, поэтому недоумевает! Как я протаптываю новую дорожку? Как я меняю судьбу? С его точки зрения — это невозможно, всё предначертано! Но я знаю.

Её меняет Рой.

Ведь моя судьба заканчивалась ещё в роддоме. Потом при пожаре на съёмках. Потом в Бездне. Потом в лагере. Будто я ДОЛЖЕН умереть, и судьба, словно осколки над руками Порядка, пытаются залатать эту дыру, привести всё в норму! Но на все вызовы судьбы звучит лишь один ответ:

[Адаптация]

Я не рождался с аномалией.

Я и есть аномалия. И я адаптировался к своей судьбе.

«Рой, да ты… судьбу нагибаешь»

'Я? Нет. Это ошибочно. Ни в ситуации с пожаром, ни в Бездне, ни в лагере — один я ни на что не способен.

Мы. Мы выживаем, пользователь. Я ваша часть — помогаю там, где могу помочь. Тело же ведёте вы. А выживает тело, единый организм. Это Мы'

«Ну… наверное ты и прав. Мы», — улыбаюсь.

А ещё не забываем про воспитание. Меня так и тянет поубивать некоторых мразей, ну прям глотку вырвать хочется, и внутренности их же костями напичкать! Гр-р-р!

Но тогда папа будет ругаться. Оно мне надо? Пф, нет. Если мама простит, ну подумаешь, устроил геноцид, главное что не поранился, то вот папа бывает строг.

«Теперь понятно, почему я такой проблемный», — вздыхаю, — «Мировому сюжету нужно, чтобы я погиб. Чувствую, покоя мне не видать. Ибо моя жизнь — это борьба с судьбой мертвеца»

А я слишком миленький, чтобы умирать! И мама будет плакать!

Ну либо это не судьба и воля высшего Порядка, а просто на жопе сидеть ровно надо и не рождаться у военного беженца из Европы, угу.

«И всё же интересно. Порядок такой не один, он упоминал других высших сущностей. И это КЕМ надо быть, чтобы единственный способ им от меня избавиться — это про меня не знать⁈ Я НАСТОЛЬКО там всем мозги делал?»

Это до абсурдного смешно. Так и представляю:

«Привет, Порядок. Как дела?»

«Норм, Хаос. А у тебя?»

«Да вот, о Михаэле вспомнил»

«Ну теперь и у меня отвратно, спасибо. О, вот он, уже идёт. Доволен? Весь понедельник насмарку, да ну ёп…»

Мда. И это я ещё про своё земное воплощение не узнал, которое… тоже запечатали, аж в умирающих младенцах.

А можно мне просто пожить, окей да?

Хотя как тут жить, когда контрактов нет? А ведь их нет.

«Рой, мы что, инвалиды?»

«В плане контрактов? Да. Плюс дьявольское начало не эволюционировало»

«Н-но… но как так, да чё-ё-ёрт!», — хватаюсь за голову.

Санкции на карапуза, дожились. И на кой мне тогда дьявольское начало, если прикол дьяволов в контрактах? Верните демоническое, оно хотя бы работает!

Прозвенел звонок, и я, пообещав вернуться к уроку, покинул друзей и быстро потопал в старший блок. Узнавали меня и там.

— «Михаэль?..»

— «Тот мальчик»

— «… милашка»

На последнее я задрал брови и повернулся. Какая-то взрослая девочка на меня смотрела, но поймав взгляд — тут же отвернулась.

А то-ж! Не зря мама девять месяцев милашеством заряжала!

По пути выловил суккуб — одну аж прям за попыткой всучить зелье. Вопрос номер один.

— Контракты? — прошептал я, — Они на вас? С Похотью⁈

— А? Ну конечно, на Герцога, — закивали они, — А что… м-мы… мы вам больше не нужны⁈

Они тут же захотели заплакать. Ой, да серьёзно? Я же ничего не сказал!

Пришлось уверять, что всё хорошо, и вообще, они красивые, и червяками бы я их тоже любил. Ну, так папа делает. И сработало!

Причём я эти контракты тоже чувствую. Хм… значит у них другая природа. Ладно, выдыхаем.

Вопрос номер два.

Постучав в кабинет дисциплинарного, я нахожу там почти весь состав, тут же начавший меня оценивать. Ну ещё бы! Все они аристократы, некоторые — прям в поколении. И вот, перед ними герой. Мальчик, в историю которого поверить тяжело — поймать пулю и спасти день!

А ещё выходец из семьи простолюдинов. Без гор золота, без лучших учителей. Бесправный червяк, уже их обошедший. Не в силе, так в репутации. Умный, милашный, с властью над школой и теперь, вот, герой.

«Да уж…», — вздыхаю, — «Взрослый мир действительно другой»

— Я на секунду, — встаёт Ярослав и выходит ко мне в коридор, — Как настрой, Михаэль? Блондина исключили, жизнь у него теперь не сахар. Доволен?

— Был бы хвост — завилял бы, — улыбаюсь, — А у тебя?

Ярослав вздыхает, лезет в карман и достаёт пустой флакон. На нём видны остатки синих капель, блестящих в лучах дневного солнца.

— Никогда так не отдыхал… — шепчет он, — Просто закрыл глаза. Даже не спал. Час спокойствия, полной концентрации на отдыхе, и… — хмыкает парень, — Скажу так, зависимость от этого есть. Психологическая.

— Не считается. У меня от кроканта тогда, — с улыбкой развожу руками, — Ну что… всё в силе?

— Не создавай мне проблем, и я не создам тебе.

— Оукей, — подмигиваю.

— И это… — он замирает перед дверью, — Флакончик на меня прибереги. Я конечно не планирую, но…

— Но мало ли, да, — хмыкаю.

Он хмыкает в ответ, кивает на прощание и исчезает в кабинете.

Я выдыхаю. Оглядываюсь. И как-то даже… день светлее стал? И настроение поднялось, и настенные часы не пробуждают детскую травму от встречи с экзистенциальной сущностью!

Тик.

Тик.

Тик.

Секундная стрелка отбивает ровно и чётко, как и положено. В строгом порядке, предписанном создателем механизма.

Глянув на циферблат, я нахмурился и глянул наверх. А ведь где-то там, за потолком, за озоновым слоем и даже вселенной, сидит Порядок. Конечно, сейчас он меня не видит. Знать обо мне не знает.

Но я всё помню.

«Рой, встреча с Порядком как-то нас поменяла, кроме контрактов?»

«Больше изменений не фиксирую»

«А вот я их ощущаю», — смотрю на кулак, — «Что-то поменялось. Что-то явно поменялось»

И я снова смотрю на часы. Такие громкие. Настойчивые. Тик…

Тик…

Тик.

«Моя судьба умереть, говорите?..», — выдыхаю и разворачиваюсь, — «Ещё посмотрим, кто чью судьбу определяет»

Я не смогу жить спокойно. А значит нужно готовиться тупо ко всему.

— Господин, нашли-нашли! — подбежала крыска, — Грудную клетку нашли!

Этим же днём пришло приятное известие — нашли труп Безымянного! Оказывается, его стащил… енот. Обычный енот. Просто стащил.

Поэтому мы собрались все у бабушки, и ждали, пока клетку притащат сюда. Я на это аж Нафаню выделил — ему всяко легче, чем крысам.

И вот, я сижу на кухне, доедаю зубчики у вилки, и листаю алхимические рецепты Отца.

Дела в школе начинают набирать оборот, и потому пора бы думать, как масштабироваться! Ведь с одной школы много не поимеешь, зато старт она может дать приличный!

«Ну не верю я, что ноотропами каждый день не напиваются», — хмурюсь.

Они действительно легальны. И я действительно не понимаю, почему все на них не сидят? Ну не могу же я первый сварить такую идеальную штуку⁈

Или могу?.. Хммм…

В мире что, дофига у кого рецептуры Отца? Не думаю. А те, кто ими владеет наверняка — варят только для себя.

«Ах вы мировая элита!», — пригрозил я воздуху.

Эх, как и говорила мама: у аристократов старт действительно легче. У кого-то крутой генетический дар, у кого-то тайные знания, у кого-то семейные реликвии.

И если в рыночек вкачусь я…

«То меня порешают», — вздыхаю, — «С моей-то судьбой — точно порешают как конкурента»

Не порешают меня в одном случае — если я не буду прямым конкурентом. А не буду, если товар перестанет быть таким идеальным. А перестанет… если его намеренно ухудшить.

Добавить отходняк? Тогда не порву рынок. Привыкание? Тогда наркотики.

Нужно думать.

— Плю! Плю! — ко мне подошёл грибочек и начал что-то протягивать маленькими пухлыми ручками.

— О-оу, это же… шкурка от семечки! Ты такой молоде-е-ец! Ну как помощник! — я взял подарок и погладил шляпку.

— Плю! — радостно забулькал малыш, и побежал искать что-нибудь ещё.

Господи, какие милашки, я не могу!

Этих малышей все просто обожают. Они маленькие, забавные, милые, постоянно пытаются всем помочь, и ходят со смешным звуком из Спанч Боба. «Шруньк, шруньк, шруньк».

А ещё они очень любят плюхаться в сладком чае. А бабушка любит чайный гриб, так что это первые малыши, которым она рада на своём участке! Эдакий симбиоз грибов и бабки.

И пусть они выглядят буквально одинаково, но они всё равно очень разные. Одного мы назвали Горк, второго Морк. И они кардинально отличаются! Горка — умный, но хитрый. Морка — хитрый, но умный. Горка ходит с левой ножки, но у Морки всё иначе — с правой! А когда их путаешь они обижаются и жалобно пулькают. Но мы против грибного расизма — все грибочки разные!

А ещё выяснилось, что грибочки чувствуют своих, ибо у них огромная подземная сеть. И эта парочка способна находить любые грибы в округе, если закопают ножки!

Так они и стали частью моей алхимической империи. Два грибочка, Горка и Морка.

*Пуф*, — раздался звук телепорта.

— Господин. У меня тут такая просьба, скажем-с, деликатная, — промурчал Баал, — Не соблаговолите ли вы, скажем так, произвести-с мне один заказик, мда-м.

— Что именно? — спрашиваю.

— Мне бы немножечко настоечки бы. На валерьяночке. На пару рюмочек, — показал он коготками рюмочку, — Даму хочу пригласить праздно провести вечер, поболтать. Авось и лёд тронется. А с пустыми лапами, ну не красиво!

«Рой, есть такое?»

«Есть рецепт, содержащий вальерьяну. Чем-то похож на афродизиак»

— Сделаем, — киваю.

— О большем и просить не стану-с, ну вы что. Мда-м, — поправляет он усы и кланяется, — Сердечно благодарю!

И тут по двери кто-то стучит. Значит всё, пора.

Мы с Баалом выходим, и видим, как все собрались вокруг Нафани. Гадать не надо почему — грудная клетка Безымянного теперь у нас.

Я гляжу на обглоданные кости. Ну вот и всё. Вот ты и здесь, и вот финал этой надоевшей истории.

Пора действительно заканчивать.

— Сейчас, схожу за ядро… — хотел сказать я.

— Плю! Плю-плю!

Опускаю голову и вижу, как грибочек протягивает мне шкатулку. Ух ты-ж на те… это он как так сообразил? А потом я смотрю на его братика с печенькой в руках, и выдыхаю — совпало.

Теперь точно пора.

Я аккуратно беру ядро и подхожу к костям. Белые, уже начисто обглоданные, даже сейчас они внушали беспокойство своим размером.

Смотрю на родителей. На дедушку с бабушкой. На Баала с Аурой. Мне кивают.

Ну, тогда погнали!

Я вставляю ядро промеж рёбер! Оно моментально выскакивает из пальцев и влетает в центр груди словно примагниченное! Ощущая вихри энергии, я отскакиваю прямо за секунду до того, как скелет поднимается в воздух!

С треском начали прорастать кости. Руки, ноги, шея. Затем забулькала плоть, жгутами формируя мышечный каркас.

Тело восстанавливалось быстро. Невероятно быстро, будто ждало и терпело целую неделю, готовясь лишь к этому моменту! Минуты. Хватило грёбанной минуты, чтобы из грудной клетки появилось целое тело!

Кожа, ногти, волосы и глаза. Это было последними слоями. И как только они сформировались…

Энергия улеглась.

Мы напряглись. Вгляделись в огроменного мужчину, сидящего с закрытыми глазами.

— Кх-х-х! — резко вдохнул он.

Я слышу стук сердца и хриплое дыхание. Безымянный жмурит глаза, к чему-то прислушивается, и… открывает веки. Впервые. Ведь сейчас они у него не зашиты.

Стеклянные. Почти алмазные, с множеством граней. Вот какие у него глаза.

Он быстро оглядывает всех нас, затем окружение, и, поняв, что опасности нет, и он жив — протяжно выдыхает, опуская голову.

Ну что, дылда.

Пора объясняться.

— Я… я действительно жив… — прошептал он, касаясь груди, — И проклятья нет. Теперь Люцифер не видит моими глазами…

— Ага. Только прикройся для начала.

— М? Что?

Я сначала тоже не понял о чём он, а потом пригляделся, и глаза на лоб полезли. Нифига валыну отрастил барбос… Раскинул ещё на пол двора, ну хоть бы не так широко сел! Это куда такой⁈ Понятно, чего бабушка с мамой отвернулись.

— А теперь, когда срам прикрыл, объясняйся, друже, — дед присел на корточки и очень недобро взглянул в алмазные глаза, — Что это было?

— Вы про… Люцифера? Его пришествие. Не так ли?

— Ого, он даже всё знает! Ну это будет легче!

— Я… будучи мёртвым, я не видел и не слышал, но… ощущал. И пришествие Люцифера я тоже ощутил. Как и его исчезновение перед столкновением двух воплощений. И я… я даже не подозревал… — он сжал кулаки.

Мы все внимательно на него смотрели. Все, кроме мамы, готовы были на него напасть здесь и сейчас, скажи он хоть одно неверное слово, дёрнись он хоть капельку быстрее, чем должен!

Но Безымянный сидел, взгляд его был опущен, а губы поджаты.

— Да нет у меня оправданий. Глупец посчитал, что переиграет главного кукловода Бездны. Вот и всё, — печально хмыкнул он, — Я вас подставил, и сам чуть не поплатился. Простите.

— Простите? Ха? «Простите»⁈ — мама вскипала, — Да мой сын чуть не стал ЛЮЦИФЕРОМ! И ты нам «простите»⁈ Ой, хочешь знать ответ⁈ Нет, не простим! Что на это скажешь, ха⁈

— Да… да, этого мало… — прошептал он, — Вы могли меня убить, скормить Михаэлю, и Небеса бы даже поблагодарили, а не наказали. Но вы всё равно воскресили. И вот, я жив. Я свободен. И жёны не будут оплакивать пропавшего мужа, и вся жизнь у меня впереди, над которой властен лишь я.

И впервые за всё время Безымянный… искреннее и широко улыбается, глядя на нас.

— Спасибо вам. Теперь я понимаю, что правильно сделал, выбрав человечность. Вы — хорошие люди.

Мы все мельком недоумённого переглянулись. Это… необычно. Мы что, на сентиментальность это тысячелетнее чудище пробили?

Безымянный, видимо почувствовав неловкость, огляделся и что-то вспомнил.

— Я… м-м… да, извинений мало. Секунду, — он нахмурился и просунул руку в пространственный разлом, — Я не мог вынести из Ада всё — подозрительно. Но кое-что протащил. Думаю… м-м… да, вот это Михаэлю понравится, — он достаёт стальной билетик, — Вот, держи. Понимаю, это не искупит всей моей вины, не вернёт нервов твоей матери, но всё же…

— Что это?.., — хмурюсь и оглядываю какой-то кусочек мягкого железа с рунами.

— Билет в Архив. Она у вас Великой Библиотекой зовётся.

Мои брови полетели вверх. Резко, как пуля дерзко, словно голодный пёс, я вырываю билетик из его руки! Дай сюда, гррр, моё, моё!

И пока я едва не грыз добычу как псина, у мамы возник закономерный вопрос.

— Так, а откуда он у тебя? Её же недавно откопали! — указала она.

— Архив — это древнейшая мегаструктура, построенная ещё Королём Магом. Это даже не строение, это… сущность, механизм, — нахмурился он, — Нашёл и откопал её Тэос, да, но попасть в неё могли и раньше. Она самобытна и действует по собственным правилам, одно из которых — пропуска.

— Ань, это же исторический факт, ты как училась?.., — покосился отец.

— Ам, ну… никак? Я к тебе в общагу бегала, — пожала она плечами, — То есть, вы хотите сказать, эта древняя штука даст книгу из Библиотеки?

— Гарантирую.

— Тогда нам нужны все твои билеты!

— У меня… только один есть. Простите.

— Ме, — разочаровалась мать.

Это получается один билет мне даст Император… второй подогнал Безымянный… а ещё может и куплю третий на аукционе…

ЭТО ЧТО, АЖ ТРИ⁈

УО-О-О-О!

Напомнить, как лишь ОДНО Демоническое Наречие в корне перевернуло жизнь? Я бы не попал в бездну, не вернул бы деда, не вытащил бы Соломона, не привлёк бы Безымянного, не знай я наречие! Ха-ха, да половина проблем из-за этой книжки!

И если я получу пусть и не три, но две минимум…

О-о-о, друзья, ну это туши свет — обезьяне выдали гранату.

«Ядерку хочю», — уже прикидывал я, — «Или роботов нафиг! Летающих. Да… киборгов-убийц… да-а-а… а ещё… а ещё головы взрывать нафиг взглядом. Кате!»

— Вы спасли меня, хотя имели всё право добить. И билета недостаточно. Поэтому… можете всегда на меня рассчитывать, — он приложил руку к груди, — Да, сейчас я и вовсе беден, у меня нет дома, а за спиной пятнадцать жён. Но если вам что-то нужно — я всегда помогу. Моя жизнь — ваша заслуга. И я этого не забуду.

Мы огляделись. Мде-е-е… как-то спесь поубавилась. Причём не могу сказать, что он играет! Безымянный вообще всегда был прямой как палка, а тут вдруг на жалость давит? Не, вряд ли.

Просто мужик счастлив, что наконец он может счастливо пожить, спустя тысячу грёбанных лет.

— Если… если вы не против и нет вопросов — могу ли я идти? — поднялся он, прикрываясь одеждой, а затем хмыкнул, — Просто жёны ждут. Соскучился. Надо обрадовать.

— Последний вопрос! — сказал я, — Ты знаешь, почему Люцифер сбежал?

— Нет. Полагаю, сунул нос, куда не следует. И я последую его примеру, так что даже пытаться не буду, — снова хмыкает, — Но, полагаю, копьё он здесь оставил, а генный ключ у тебя, да? Повезло. Советую подкачаться — Копьё Люцифера очень мощная штука.

Больше мы не знали, что сказать, а потому, ещё раз всех поблагодарив, Безымянный кланяется и исчезает в портальном вихре.

И вот, я смотрю на билетик в моих руках. На место, где лежал мужик. Смотрю на родных, и…

Выдыхаю.

Всё. Огромный гештальт полностью закрыт. Результат: плюс один могущественный друг, и опасное знание неуравновешенному карапузу.

— Ну ТЕПЕРЬ то мы можем отдохнуть, а? — спросила бабушка, а потом повернулась на меня, — А?

— А я-то что… — бурчу.

Спустя два дня. Один из клубов Города N.

Блондин в очень дорогом пиджаке сидел за барной стойкой и едва держал голову, настолько он был пьян. Конечно, он ещё несовершеннолетний, и попасть сюда в принципе не мог, но когда это его останавливало?

Особенно с учётом, что его отец — владелец.

— Бл*дский Антон… бл*дский Ярослав… бл*дский РЕБЁНОК С ЕГО ПАПАШЕЙ! — заорал он, швыряя стакан в бармена.

— Г-господин, вы чуть в меня не…

— ДА МНЕ ПОХ*Й! НАДО БУДЕТ — СДОХНЕШЬ ПО МОЕЙ УКАЗКЕ, ПОНЯЛ⁈ — надорвал он горло, а затем рухнул на стул, — С*ка, ну как так?.. КАК ТАК⁈ Да чем я всё это заслужил-то бл*ть…

Другие элитные школы его не принимают. Всё. Точка. Ни Российские, ни тем более иностранные. Нет, конечно, всегда можно пойти в позорный универ для простолюдинов или нанять репетитора, но…

Это клеймо на всю жизнь. «Неуравновешенный, избалованный и приносящий только проблемы неуспевающий ученик», как гласит личное дело — никому к чёрту не нужен.

Да конец это. Ни военной карьеры, ни великих знаний. По крайней мере в глазах таких аристократов, как этот парень.

— Кхм-кхм! — прочистил горло нежданный сосед по бару.

Блондин поднимает голову и вглядывается сквозь похмелье на молодого черноволосого паренька в кожаной куртке.

— Чё за… ты как… ты как сюда попал, м-м? — замычал пьяный школьник, — Клуб только для меня был зарезер…

Брюнет махнул пальцем, и к нему подлетела бутылка виски. Он щелбаном сбил горлышко, налил себе целый стакан и оглядел напиток.

— Никогда не понимал алкоголь. Полнейшее дерьмо, как по мне, ха-ха! — хохотнул он и выпил всё залпом, даже не поморщившись, — Люди и так скоротечны, а вы себя и дальше губите. Глупость же?

— Ты кто мля такой? Охрана! ОХРАНА! Выведите этого утыр… ка…

— Охрана не придёт, друг. Она немного… устала.

Блондин отодвигается от стола и видит лежащие тела. Не факт что мёртвые, но вырубленные так быстро и тихо, что он и писка не слышал.

В клубе были только они двое.

— Убить меня пришёл, да? — спросил блондин.

— Что? Я? Ха-ха, нет конечно. Наоборот, помочь!

И брюнет поворачивается, протягивая руку, а его красные глаза замелькали в темноте приглушённой светомузыки.

— Я слышал у тебя проблемы? — наклонил он голову, — Хочешь помогу?

— И как?

— Дам почитать страничку. Знаешь Демономанию? О, это очень интересно! Слышишь, как она зовёт? Не бойся, — он схватил блондина за лоб, — Просто. Открой. С̼в̱о͍й͇.̹ ̼Р̘̥а̰̗з̘͇у̤͎м͔̤!

Два дня прошло незаметно. Абсолютно ничего, о чём стоило бы рассказать. Наверное потому, что мы все тупо отлёживались и наслаждались спокойным моментом? Минуткой отдыха в этой бесконечности приключений?

Как же это здорово, понимать, что нет никаких проблем! Что есть только будущее, а прошлое за тобой не гонится!

Ох, как прекрасно спокойствие!

Но всему приходит конец. И на смену одному, демоническому бардаку, приходит совершенно иной — бардак столичный.

— Итак, господа и дамы, готовы⁈ — кричал сопровождающий, — Мы отправляемся через десять минут! Кого укачивает — выпить таблетки!

Мы стояли у телепортационной стелы. Дети и опекуны. Со мной мама и папа, рядом друзья, Катя, а где-то там Вивьен.

Всё, момент настал.

Мы летим в столицу.

— Ну что, друзья? — указываю я рукой, — На Москву!