Шери почувствовала, как краска смущения заливает ее щеки. Она напряглась, утешая себя лишь тем, что он не может видеть ее лица.
— Я… Кажется… А разве вы не упоминали ее имени в начале разговора? — спросила Шери в отчаянии, мучительно пытаясь вспомнить, называл ли он действительно имя сестры или нет.
— Нет, я не упоминал ее имени.
— Тогда думаю, что увидела его где-нибудь в ее комнате, — нашлась Шери, обретая некоторую уверенность.
Джонатан медленно кивнул, черты его лица смягчились.
— Да, вероятно, это так, — произнес он, хотя и с некоторым сомнением в голосе.
— Вы правда ничего не хотите? Может быть, принести соку? — предложила Шери, пытаясь отвлечь его от разговора о сестре.
— Ничего не надо, — коротко бросил Джонатан, давая понять, что хотел бы остаться один.
Медсестра молча вышла, проклиная себя за очередную нелепую оплошность. Джонатан, конечно, не видит, но с головой-то у него все в порядке. Шери даже боялась думать о том, что будет, когда он узнает, кто она на самом деле. Но, слава Богу, пока все, кажется, обошлось.
Шери прошла по коридору в комнату, которую родители Джонатана подготовили для внучки. Она припоминала, что, по словам Эйприл, эта комната в свое время предназначалась для детских игр.
Сейчас она изменилась до неузнаваемости. В центре стояла аккуратно застеленная кровать с розовыми подушками и с дюжиной мягких игрушек. Сбоку у стены стояли полки, выкрашенные белой краской, которые ломились от детских книг и игр. Перед окном размещались небольшой мольберт, доска с разноцветными мелками и деревянный столик.
Мэри Клер сидела за столом и рисовала на листе плотной белой бумаги.
— Привет, малышка! Что ты делаешь? — спросила Шери, ступив на бежевый ковер, застилавший середину деревянного, натертого до блеска пола.
— Рисую мой новый дом, — ответила девочка, широко улыбаясь.
— Это замечательно!
Шери посмотрела на рисунок и увидела несколько квадратов с печной трубой наверху. Внутри одного квадрата были изображены три фигурки — две большие и одна маленькая.
— Попробую угадать, — сказала Шери очень серьезно. — Это ведь твой папа? — И она указала на самую высокую из больших фигур.
Мэри Клер энергично закивала.
— А в середине я, — сказала она, коснувшись карандашом маленькой фигурки. — Ну а это вы, — добавила девочка, показав на меньшую из больших фигур. — Почти как настоящая семья! — заметила Мэри Клер и вернулась к прерванному занятию.
— Почти, — согласилась Шери.
Это замечание девочки взволновало ее, пробудив воспоминания о несбывшихся мечтах детства.
— Вам понравился мой рисунок? — спросила Мэри Клер, посмотрев на медсестру своими ясными голубыми глазами.
— Да, очень! — искренне ответила растроганная Шери, и если ее голос чуть дрогнул от волнения, то заметила это только она одна.
Мэри Клер взяла рисунок и, протянув медсестре, робко сказала:
— Возьмите его себе, если хотите.
Шери так расчувствовалась, что чуть не пустила слезу.
— Может быть, лучше подарить его папе?
Девочка посмотрела на нее удивленно, затем нахмурилась.
— Но папа же ничего не видит! Вы что, забыли?
Шери еле сдержалась, чтобы не улыбнуться, — такой обезоруживающей была детская логика.
— Как я могу забыть! Спасибо, Мэри Клер, я очень тронута твоим подарком, — сказала она, беря рисунок.
Час спустя Шери громко постучала в дверь комнаты Джонатана.
— Войдите! — Его приглушенный голос явно выдавал раздражение.
Шери вошла вместе с девочкой.
— Мистер Тревис, это мы с Мэри Клер, — сообщила она весело, стараясь не обращать внимания на недовольный тон хозяина комнаты.
Джонатан лежал на кровати с закрытыми глазами. Он снял ботинки и пиджак и расстегнул рубашку, обнажив часть загорелой груди.
Не обращая внимания на участившийся пульс, Шери подошла ближе.
— Как голова? Вам удалось хоть немного поспать?
— Болит. Поспать не удалось.
— А мы с Мэри Клер решили, что вы, должно быть, проголодались, — объяснила медсестра причину их визита, при этом она оказалась не в силах оторвать взгляд от оголенной, покрытой черными завитками волос груди Джонатана.
— Есть молоко и печенье, бодро сказала Мэри Клер. — Тебе принести, папа?
— Я не хочу есть! — бросил он отрывисто и с таким раздражением, что нижняя губа девочки предательски задрожала. — Который час?
— Четыре, — ответила Шери, прижимая к себе расстроившуюся малышку. — Когда приготовить ужин?
— Когда хотите. Решайте сами. Надеюсь, что продукты, которые я заказал утром в супермаркете, уже привезли.
— Да. И кто-то распаковал их и убрал на место.
— Это, вероятно, Джек Паттерсон, управляющий. Я говорил с ним утром по телефону.
— Что приготовить вам и Мэри Клер на ужин? — спросила Шери, думая, что было бы неплохо, хоть и скромно, но отметить их прибытие домой.
— Мне даже тошно думать о еде! Неужели вы этого не понимаете? И пожалуйста, оставьте меня в покое!
Его ответ неприятно поразил Шери. Она взглянула на Мэри Клер и увидела, как наполняются слезами ее голубые глаза.
— Мэри Клер, дорогая, может быть, ты пойдешь к себе и поиграешь? — предложила Шери, пытаясь уберечь девочку от чрезмерной раздражительности Джонатана.
Мэри Клер облегченно вздохнула и, бросив быстрый взгляд на отца, стремительно выбежала из комнаты.
Шери повернулась к лежащему на кровати Джонатану. Она хотела было сказать ему, что нельзя так вести себя в присутствии дочери. Но, увидев его изуродованное в автокатастрофе лицо и выражение неподдельного страдания на нем, передумала — слова застряли в горле.
— Голова так и не прошла? — спросила она участливо.
— Нет! Я же уже сказал! — рявкнул он, поморщился от нового приступа боли и начал тереть виски.
— Доктор Херстфилд должен был дать вам болеутоляющее.
— Таблетки в кармане пиджака.
Шери подняла спортивный пиджак, валявшийся на кровати, нашла тюбик с таблетками и высыпала две на ладонь.
— Я принесу стакан воды из ванной.
Когда она вернулась, Джонатан уже сидел на кровати.
— Откройте рот.
Неожиданно он подчинился, и она положила таблетки ему на язык.
— Вот вода.
Шери поднесла стакан к его губам. Едва ладонь Джонатана коснулась ее руки, она почувствовала тепло, исходящее от его пальцев, и замерла, задержав дыхание в ожидании, когда он проглотит лекарство.
Наконец Джонатан откинулся на подушки. Голова раскалывалась от боли, и в ней шумело так, будто в нее вонзался отбойный молоток. Он не спал. Он даже ни на минуту не задремал. Просто лежал на кровати, и его не покидала мысль о том, как же все-таки ужасно быть таким беспомощным.
Темнота словно сужала пространство. И хотя он никогда не страдал клаустрофобией, чувствовал себя заживо погребенным. Хотелось закричать от отчаяния и бессилия, но он сдерживал себя и лежал тихо и неподвижно, прислушиваясь к тому, как бьется его сердце.
— Дышите глубже. Попытайтесь расслабиться, — услышал он мягкий, успокаивающий голос медсестры. — Может быть, еще воды?
Джонатан покачал головой. Следуя совету, он сделал глубокий вдох… и внезапно ощутил знакомый аромат ландыша.
— Мистер Тревис…
— Мы же, кажется, договорились: зовите меня Джон, — поправил он ее устало и зевнул: видимо, лекарство начинало действовать.
Джон, нерешительно и как бы нехотя произнесла она про себя.
— Я догадываюсь, как вам сейчас тяжело. Но это же не навсегда. Зрение вернется. Вы должны помнить об этом и быть терпеливее.
Ее мягкий голос действовал успокаивающе, как бальзам, и Джонатан мысленно согласился со всем, что она сказала. Но у него был вспыльчивый характер, из-за которого он часто попадал в неприятные ситуации. Терпение — добродетель, которой Джонатан Тревис, увы, не обладал.
— Вы правы, я знаю. Но это так трудно…
Он надеялся, что дома, в родных стенах, ему станет легче, и потрясение, вызванное внезапной слепотой, быстро пройдет. Но ничего не изменилось. Он все еще был погружен в чуждый ему мир тьмы, в котором чувствовал себя слабым и беззащитным даже в большей степени, чем готов был это признать.
Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, Джонатан стал думать о женщине, стоящей рядом с ним. Как выглядит Шери? Блондинка или брюнетка? А может быть, она с рыжими волосами… Какого цвета у нее глаза? Сколько ей лет? Какого роста? Худая или не очень?
Судя по звонкому, чистому голосу, ей могло быть двадцать с небольшим. А может быть, и под тридцать, учитывая то, как легко она нашла общий язык с пятилетней Мэри Клер.
Внезапно Джонатан вспомнил, как она поддержала его, когда он попытался сам встать с постели в больнице, и не дала упасть. Тогда ему почему-то показалось, что она сильная, стройная и в то же время, несомненно, женственная.
Воспоминание о прикосновении к ее телу заставило Джонатана напрячься и одновременно ощутить сладостную истому, как будто пришедшую откуда-то из прошлого. Он нахмурился, стремясь пробиться сквозь пелену забвения, но прошлое ускользало. Возможно, начинало действовать болеутоляющее.
— Джон? Как вы? — услышал он обеспокоенный голос медсестры.
— Лучше, — заверил он ее после небольшой паузы. — Таблетки подействовали. Головная боль понемногу отпускает. Я совсем не спал сегодня ночью, но сейчас, думаю, вздремну.
— Хорошая идея. Я загляну к вам попозже.
Шери вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Когда она стояла у кровати Джонатана и наблюдала за ним, то видела, как менялось выражение его лица, отражая смену ощущений. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, развеять тревогу, взять на себя часть его боли. Она с удовлетворением отметила, что отек над правым глазом чуть-чуть уменьшился.
Шери прошла в комнату Мэри Клер — девочка спала, свернувшись калачиком на кровати и прижимая к себе плюшевого щенка. Сердце медсестры сжалось от боли, когда она увидела мокрые ресницы и следы высохших слез на щеках малышки. Она накрыла Мэри Клер пледом и убрала волосы, упавшие ей на лицо.
Выйдя от девочки, Шери отправилась в кухню. Развернув несколько пакетов, она решила приготовить куриные грудки с брокколи и зеленый салат. Достав все необходимое, она приступила к работе.
Но не успела начать, как услышала стук в дверь, и, обернувшись, увидела высокого мужчину в джинсах и в клетчатой рубашке с засученными по локоть рукавами. Он снял стетсоновскую шляпу и приветственно кивнул.
— Здравствуйте, мэм. Я Джек Паттерсон, управляющий «Земляной орхидеей».
— Здравствуйте, мистер Паттерсон, — улыбнулась Шери, внимательно разглядывая мужчину.
Это был человек лет за шестьдесят, с редеющими светлыми волосами и с загорелым, обветренным лицом.
— А я Шери Корделл, медсестра. Мистер Тревис нанял меня на несколько дней присмотреть за ним и за его дочерью.
— Рад познакомиться с вами, мэм. Надеюсь, все в порядке. Мистер Тревис позвонил мне утром и сказал, что заказал продукты. Когда их привезли, я попросил одного из рабочих принять их и отнести в кухню.
— Он сделал все, как надо.
— Если вам что-нибудь понадобится, мэм, то дайте мне знать. Я живу в домике недалеко от конюшни. Но вы можете позвонить по местному телефону. — И он показал на телефонный аппарат, висящий на стене. — Я или кто-то из рабочих сразу вам ответит.
— Спасибо. Я скажу мистеру Тревису, что вы приходили.
Поскольку Шери раньше бывала в поместье «Земляная орхидея», то видела домик, о котором упомянул Джек. Это было симпатичное строение, увитое зеленью.
— Да, мэм, а скажите, как себя чувствует мистер Тревис? Мы были потрясены, узнав про аварию. Он что, действительно ослеп? — спросил Джек, переступая с ноги на ногу и явно чувствуя себя не в своей тарелке.
— Да, но это временно. Как только гематома рассосется, зрение восстановится.
— Слава Богу! Хозяин, брат мистера Тревиса, Кейн, звонил вчера вечером по поводу Недотроги, одной из кобыл, которая через неделю должна ожеребиться. Я сообщил ему о несчастном случае, и он хотел связаться с больницей или, если ему это не удастся, перезвонить сюда сегодня.
— Спасибо, я расскажу об этом мистеру Тревису.
— Ну ладно. Мне пора на работу. Звоните, если что. Хорошо?
Когда Джек ушел, Шери уже закончила нарезать овощи для салата. Она обваляла куриные грудки в панировочных сухарях, положила их на противень и поставила в духовку.
Поднявшись наверх, она прежде всего заглянула к Мэри Клер. Девочка сидела на полу около полок и рассматривала книгу с картинками.
— Мэри Клер, ты уже встала? Как тебе спалось?
— Хорошо, — ответила она, продолжая перелистывать страницы.
— Что за книгу ты выбрала? — спросила Шери, присаживаясь рядом с Мэри Клер. — О, да это волшебные сказки! Я их очень люблю. Хочешь, почитаю тебе?
Девочка бросила на нее недоуменный взгляд.
— Вы хотите почитать мне?
— Конечно, — ответила Шери, поражаясь реакции Мэри Клер. — Я люблю читать вслух, особенно сказки.
— Вы?
Удивление девочки было неподдельным.
— Мама никогда не читала мне сказки. Она говорила, что они глупые, что там все придумано, и ничего подобного не бывает в жизни. Поэтому я всегда просто рассматривала картинки.
Сердце Шери защемило от жалости. Как могла мать отказываться читать своему ребенку? Одним из самых дорогих воспоминаний ее детства было воспоминание о том, как она сидит на коленях матери, а та спокойным, мягким голосом читает сказку. Шери и сейчас помнила некоторые из них. Когда бы она ни просила свою маму почитать, та тут же откладывала свои дела, сажала дочь на колени и выполняла ее просьбу.
— Я тоже люблю рассматривать картинки, — непринужденным тоном заметила Шери, чтобы Мэри Клер не чувствовала себя задетой. — Но теперь, когда ты стала старше, чтение доставит тебе удовольствие. Садись ко мне на колени, и мы попробуем.
Мэри Клер снова непонимающе уставилась на медсестру.
— Мама не любила сажать меня на колени. Она говорила, что я могу испачкать или помять ее платья.
— Твоя мама что, постоянно носила красивые платья? — спросила Шери.
Она испытывала неподдельную обиду за девочку и удивлялась, зачем жена Джонатана Тревиса решила завести ребенка, если не хотела с ним заниматься.
— Кажется, да.
— Ну, тогда все понятно. А у меня с собой нет ни одного красивого платья. Эти брюки и блузка — часть одежды медсестры. Так что можешь смело забираться ко мне на колени.
Мэри Клер не требовалось просить дважды. И вот уже она, удобно устроившись на коленях Шери, слушает, как та читает ей про лесного великана Пола Баньяна. Так продолжалось около часа, но потом Шери взглянула на часы: было уже около шести.
Видя, что медсестра собирается захлопнуть книгу, Мэри Клер умоляюще посмотрела на нее и попросила продолжать.
— Давай, я еще почитаю тебе перед сном? А сейчас, думаю, пора посмотреть, как там твой папа. Может быть, он проголодался. Я, во всяком случае, умираю от голода, — сказала она, снимая девочку с коленей и вставая.
— Вы так считаете? — недовольно протянула Мэри Клер, явно не испытывая желания встречаться с отцом.
— Я считаю, твой папа немного раздражен, но не из-за тебя, а из-за того, что не может видеть.
— Ну ладно, только сначала я приведу себя в порядок. А то у меня волосы растрепались.
— Ах ты моя умница! — похвалила ее Шери и сказала: — Не забудь заодно помыть руки, ладно?
Подходя к спальне Джонатана, Шери услышала внутри какой-то шум. Не постучавшись, она толкнула дверь и увидела, как ее подопечный пошатываясь выходит из ванной.
— Мистер Тре… Джон, что случилось? Как вы? — обеспокоенно спросила она, быстро подходя к нему.
— Со мной все в порядке. Я только уронил что-то.
Шери заметила, пока вела его к кровати, что у него мокрые руки.
— Я принесу полотенце.
Она вошла в ванную и внимательно осмотрелась. Очевидно, Джонатан пытался помыть руки и, когда потянулся за полотенцем, свалил со стеклянной полки туалетные принадлежности. К счастью, ничего не разбилось.
Шери быстро собрала упавшие вещи и вернулась в спальню.
— Вот полотенце, — сказала она и вложила его ему в руки.
Джонатан стиснул полотенце, а затем, прежде чем медсестра смогла помешать ему, швырнул его на пол.
— Все к черту! Ну почему это случилось именно со мной? Мне не нужно было приезжать сюда. Следовало остаться в Аделаиде, и тогда ничего бы этого не произошло.
— Джон! Ну что вы с собой делаете? — воскликнула Шери.
Отчаяние в голосе Джонатана больно резануло ей по сердцу, и она, чтобы утешить его, положила руку ему на плечи.
Шери почувствовала, как от прикосновения к его телу теплая пульсирующая волна прошла по ее руке. Она пересилила себя и отбросила старые обиды. Джонатан нуждался в утешении, и надо было помочь ему хотя бы ради Мэри Клер.
— Папа? Что случилось?
Полный тревоги детский голосок нарушил тишину, и Шери, обернувшись, увидела бледное испуганное лицо девочки.
— Твой папа случайно уронил туалетные принадлежности в ванной, — быстро ответила Шери, опасаясь, как бы Джонатан, находящийся в плохом расположении духа, вновь не обидел девочку.
— Он что-нибудь разбил? Мама всегда расстраивалась, когда что-нибудь роняла и разбивала.
Шери почувствовала, как плечи Джонатана шевельнулись — это он глубоко вздохнул, но не произнес ни слова. Она же отважно продолжила разговор.
— Ничего не разбилось. Послушай, Мэри Клер, ужин почти готов, и мне понадобится твоя помощь, чтобы накрыть на стол, — сказала Шери, считая, что им лучше уйти и оставить Джонатана на время одного.
— Папа, а ты будешь с нами ужинать?
Он снова вздохнул, прежде чем ответить.
— Я — нет.
— Но вам тоже следует поесть, — мягко настаивала Шери. — Я принесу еду сюда.
— Ну ладно, — нехотя согласился Джонатан.
— Пошли, пошли, Мэри Клер, — торопливо зашептала Шери, опасаясь, как бы он не передумал. — Ты поможешь мне поставить блюда на поднос для твоего папы.
Когда они спускались по лестнице в кухню, девочка всхлипнула и прошептала:
— Мне так хочется, чтобы папа поскорее выздоровел…