Напросились: Она идет убивать

Глава I. Трое в машине

В самом конце сентября 2018 года по шоссейной дороге, следующей направлением из города Томска, выезжала сильно подержанная автомашина «опель» мрачного, черного цвета. В салоне находились две молодые девушки и водитель-мужчина.

Первую звали Вихрева Мария Вадимовна. Она была проституткой «среднего класса» и, как нетрудно догадаться, сейчас направлялась к очередному клиенту. Внешность ее была не сильно уж примечательной, – не сказать, что красивой, но и не отталкивала – а имела некую притягательность, присущую только людям, знающим себе строго определенную «цену». Если судить о ее внешних данных, то можно выделить следующих особенности: рост… он вряд ли доходил до ста шестидесяти сантиметров; овальное лицо не было в достаточной степени таким уж прекрасным, однако некоторую миловидность его никто не стал бы оспаривать; серо-карие глазки были украшены огромными накладными ресницами, на веки, вплоть до самых бровей, был нанесен разноцветный макияж, далеко выходящий за крайние концы глазных прорезей; щеки были сильно напудрены, скрывая многочисленные, дарованные природой веснушки; прямой, маленький носик прекрасно гармонировал с пухлыми, ярко-красно напомаженными губами; цвет ее естественных волос, конечно, был рыжим, но в этот раз на голове красовался шикарный парик, придававший ей сходство с самой настоящей брюнеткой; при разговоре на ее щеках вырисовывались маленькие симпатичные ямочки, делавшие ее лицо поистине детским, хотя возраст девушки давно перевалил за двадцать семь лет; фигура не была худощавой, но и не полной, а если уж быть более точным, то эта работница древнейшей «профессии» была в своем самом, что называется, «теле»; сильно выпирающая грудь свидетельствовала о наличии на ней бюстгальтера, бывшего размером, никак не меньше четвертого; дальше, к слову сказать, невероятно восхитительные формы плавно сужалась к талии, а та в свою расширялась, переходя в несравненную ягодичную область; ноги… а вот ноги не были идеальной формы, напротив же, выделяясь небольшой кривизной, но тем не менее этот, впрочем несущественный, недостаток отлично скрывался за ажурными сетчатыми колготками; кроме них, выделялись такие предметы одежды, как-то́: короткая черная юбка, изготовленная из кожи, болоньевая красная куртка, из-под под которой виднелась черного цвета футболка, ну, и туфли, точно такого же оттенка и, естественно, бывшие на слегка больше обычного завышенном каблуке, – вот и все нехитрое одеяние, присутствовавшее в то время на так называемой томской путане; заканчивался же образ дамской сумочкой рыжеватого цвета, содержащей в себе необходимые аксессуары, предметы первой необходимости, а также выразительную косметику.

Машиной в тот момент управлял, разумеется, ее сутенер: поездка обещала быть дальней, и «девочек» на такие мероприятия – по вполне понятным причинам! – одних старались не отпускать; это неотъемлемое правило было сохранено даже в этом особенном случае, когда за эскорт-услуги были заплачены очень и очень хорошие деньги, ведь, что бы там ни говорилось, но все-таки поставщику сексуальных утех требовалось проследить в том числе и за безопасностью своей прямой подопечной. Тот человек, носивший имя Хрустова Андрея Викторовича, для подобного рода занятий внешности являлся самой обыкновенной, где особо можно выделить лишь следующие характерные признаки: высокий рост его чуть превышал отметку в сто восемьдесят пять сантиметров; развитое телосложение, обладавшее накаченной, мощной фигурой, без сомнений, свидетельствовало о его развитой мышечной массе и подтверждало наличие небывалой физической силы; звероподобное, почти квадратное, бесхитростное лицо, имело сходство с набычившимся тупицей, что особо подчеркивало отсутствие в его сознание хоть какого-нибудь значимого ума; нахмуренный же лоб и сведенные к переносице брови отчетливо «говорили», что намерения у этого человека довольно серьезные и что он готов к любым неожиданностям; темные, карие глаза злобно «горели» и не выдавали у своего обладателя никакого, в достаточной мере развитого, мышления; голова была коротко острижена, ушки на ней плотно прижаты, выказывая типичного представителя криминального бизнеса; в точности такое же мнение следовало и из его одежды, являвшей собой черные спортивные трико фирмы, конечно же, «Адидас», коричневую засаленную кожаную куртку и прочные, но не дорогие ботинки; возраст мужчины близился к тридцати семи годам от роду.

Третий персонаж этой троицы – девушка, достигшая двадцатипятилетнего возраста… а вот как раз она и стала организатором этого далекого путешествия, потому как этим же днем, но только чуть ранее, она обратилась к знакомому ей сутенеру, и объяснила, что ее брат поехал с другом на лесную заимку, чтобы там поохотиться, а заодно отдохнуть от надоевшей ему чересчур сварливой супруги; кроме того, он собирается справить там свой день рождения, и, собственно, подарок, в виде роскошной молодой девушки, оказался бы в подобной ситуации очень и очень кстати. Такие вызовы в «деятельности» «развлекательного» бизнеса были довольно обычными, однако в этот раз нужно было значительно удалиться от города и проследовать более ста километров; дело представлялось не совсем уж обыкновенным, но платили хорошо, поэтому в таких чрезвычайно прибыльных случаях особо рассуждать было просто не принято.

Девица эта представляла собой вид довольно обычной наружности: при росте чуть выше ста семидесяти сантиметров, ее телосложение было довольно плотным, что легко угадывалось через прилегающий к телу военный костюм защитного цвета «хаки»; не очень уж красивая физиономия, бывшая несколько округлой формы, выделялась черными, злобными, «зыркающими» зенками, маленьким, снабженным небольшой горбинкой носиком, широкими, сведенными к переносице густыми бровями, а кроме того, плотно прижатыми друг к другу губами, тонкими, а соответственно, выдающими общую скверность характера; темные длинные волосы были сведены назад и стянуты там в виде «хвостика» – весь ее такой внешний облик выдавал уверенную в себе натуру, способную не только постоять за себя, но и подчинять себе духовно более слабых. Звали ее также довольно необычно, а именно Шульц Грета Карловна, что напрямую свидетельствовало о принадлежности девушки к плененным во время войны немцам, некогда сосланным в Сибирь, но уже прочно там обосновавшимся и давно обрусевшим.

Во всей этой компании двое выглядели совершенно спокойными, и нервничала, единственное, одна только Вихрева; дальние поездки всегда вызывали у нее неприятные ощущения, однако в прошлых случаях нервозность пусть и присутствовала, но это было нечто другое; сейчас же она на каком-то подсознательном уровне отчетливо чувствовала приближение чего-то непонятного, сказать больше, жуткого, но вместе с тем никак не могла объяснить себе свои холодящие нервы домыслы; объяснение заказчицы было вполне убедительным и не выходило за рамки принятых в их не совсем законном бизнесе правил и устоявшихся за долгое время традиций; кроме всего прочего, ее сопровождал опытный в таких мероприятиях сутенер, являвшийся в данной ситуации также телохранителем, и, конечно, работодателем – а вот как раз эта последняя характеристика и являлась в сложившимся коллективе определяющей, ведь если уж он и решил, что нужно ехать, то тут, – хоть чего там почувствуй! – а заказ все равно отработать придется.

Мария давно уже привыкла к своей, смело можно утверждать, опостылевшей жизни, связанной с постоянным риском и жестоким к ней обращением. Она, являясь выпускницей детского дома, прекрасно понимала, что выходцам из этого учреждения пробиться в чем-либо, кроме как удачно выйти замуж, случаи представлялись крайне и крайне редко, поэтому, наверное, большинство воспитанниц ДД – таких же, как и она – выбирали именно такой вид нескромного заработка, быстро свыкались со своей незавидной жизнью и ни на что в ней не сетовали. Несомненно, именно по этой причине видавшая виды девушка умело скрывала свою нервозность и, несмотря ни на какие предположения, казалась совершенно спокойной, где ее не выдавал даже голос, интонацию которого успешно получалось держать в обычной своей тональности. Все же, чтобы немного прояснить себе место, куда их вела злодейка-судьба, да еще и сидевшая на заднем сидении злобная женщина, она, повернувшись и глядя ей прямо в глаза, настойчиво, но все же где-то и ласково так спросила:

– Вы, стесняюсь я спросить, случайно не подскажете конечный пункт нашего назначения?

– Кто доедет – узнает, – пытаясь изобразить дружескую улыбку, ответила Шульц и, понимая, что может посеять сомнения в своих спутниках, тут же добавила: – Я же уже, кажется, сказала твоему старшему, что мой брат, находясь на охотничьей, дальней, заимке, празднует день рождения, а я, как добрая и чувственная сестра, хочу сделать ему подарок, чтобы он немного расслабился и отдохнул от своей гнусной «кобры-кобылы».

– Извиняюсь, – не удержалась от вопроса Мария, – а «кобра-кобыла» это у нас кто?

– Его жена, прости меня Господи, – промолвила пассажирка, совсем не скрывая, что начинает нервничать от неудобных то ли вопросов, а то ли уже и допросов, о чем свидетельствовало характерное постукивание пальчиков по коленкам, – она ему просто продыху не дает – совсем запилила… не знаю, как на охоту-то отпустила?

– Печально, – согласилась молодая путана, – и где он только сумел такую найти?

– Отыскал вот, – на сей раз совершенно вроде бы откровенно отвечала так называемая сестра, – они в школе вместе учились, и та давно его заприметила – вот и захомутала.

Был еще один вопрос, очень волновавший Марию, поэтому пользуясь тем, что их спутница охотно делится интересующими ее сведениями, она снова спросила:

– Еще раз покажусь нескромной, но сколько конкретно человек находится на заимке?

– Мой брат и еще один человек, – не задумываясь ответила Грета, но, тут же смекнув о цели задаваемого ей вопроса, улыбаясь продолжила: – Не переживай, обслужить тебе придется только одного, единственного, клиента, правда, сколько раз – этого я не знаю; второй же является моим парнем, и оргии, соответственно, мы устраивать не собираемся, тем более что я в этих вещах очень ревнива.

Слова эти немка произнесла с нескрываемой презрительной, но в то же время и самодовольной ухмылкой, сдвинув в сторону лишь правое окончание губ, правда быстренько спохватившись, вернула своему лицу выражение более дружелюбного.

– Хватит тебе уже своими глупыми вопросами доставать нашу заказчицу! – резким окриком вмешался в разговор Хрустов Андрюша, понимая, что вопросы его подопечной доставляют их пассажирке явные неудобства; деньги же заплачены были в их случае неплохие и терять такую большую выручку из-за какой-то там чрезмерно подозрительной шлюхи совсем не хотелось, поэтому, зло посмотрев на сидящую рядом путану, он не замедлил злобным говором «выпалить»:

– Пикнешь еще – поедешь в багажнике.

Зная суровый нрав своего сутенера, Вихрева сразу же замолчала, понимая, что над тем, как с ней поступить, тот ни минуты не будет раздумывать и, в случае чего, тут же выполнит свое грубое и крайне неприятное для нее обещание. Она закрыла глаза и попыталась заснуть. Однако непонятная ей тревога никак не давала отключиться от будоражащей нервы действительности. Так она и ехала, сомкнув разукрашенные косметикой веки и размышляя над своими опасениями, основная суть которых сводилась к размышлениям о поиске причины, почему же так «разыгралась» ее подозрительность?

Она была девушкой с особо развитой интуицией, и та, без прикрас будет сказано, ее еще ни разу не подводила; вот и сейчас, она определенно начинала воображать, что должно случиться нечто плохое, скорее, даже ужасное; но вместе с тем спорить с Андреем не имело никакого разумно оправданного смысла, поэтому и пришлось безропотно покориться своей печальной судьбе, да еще разве что и прокля́той работе.

Машина тем временем миновала населенный пункт, обозначенный на соответствующем дорожном знаке: «Мельниково», и не доезжая Володино, свернула с заасфальтированной дороги на «не наезженную» лесную; маршрут указывала неблагонадежная Шульц, и именно она и попросила свернуть с удобной и прямой магистрали. Поначалу, примерно три километра, пробирались с большим трудом, постоянно буксуя и продвигаясь со скоростью не более семи-десяти километров в час.

– Далеко еще ехать? – не выдержал недовольный водитель, жестко и достаточно грубо обращаясь к своей провожатой. – Не то у меня, при таких, «мать вашу нехорошо», неожиданных обстоятельствах, скоро горючка может закончиться…

– Не волнуйтесь, – спокойно произнесла Грета, – через двести метров все прекратится и пойдет нормальная, забитая грунтом, дорога – бензин же? – не переживайте, его Вам обязательно дозаправят.