Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок

Глава 9

Дома у Ворона обнаружился только собственно Ворон.

Люсьен, как заверил Виргил, ушёл по делам, но к вечеру обещал вернуться.

Филиппа нет, и когда объявится, неясно.

Посмотрев на это дело, Надин сказала, что она домой, если будет что срочное и важное — пусть брат кликнет. Я её не задерживала, и так дёргаем постоянно, по поводу и без.

Люсьен к вечеру не вернулся.

Филипп тоже.

Впервые за последние дни я пожалела, что если подобие мобильной связи в этом мире и изобретут, то очень нескоро. Хаос всех степеней — ни телефонов, ни возможности позвонить или написать человеку, выяснить, не случилось ли чего. Люди не всегда не возвращаются потому, что не хотят. Подчас они не могут. Обстоятельства там разной непреодолимой силы… Виргил, правда, заметил небрежно, что, мол, Дон калач тёртый, в кое-каких передрягах побывать успел и его так просто на понт не возьмёшь. А я некстати вспомнила, что Филипп как-то раз намекал, что-де у Люсьена проблемы в Ридже, потому он и записался с такой похвальной готовностью в адарский гарем. И деньги. Если Ворон ему заплатил и сумма, сколь понимаю, была немаленькая, и оплату Люсьен получил недавно, то куда они делись? Он всё потратил? Когда успел, если большую часть времени мы были вместе и чаще всего даже не в Фартерском домене?

И что с Филиппом? Матушка хлебом-солью угостить решила, пир на весь мир закатила, а под шумок стрелки на часах перевела? Или к батарее сынулю приковала, дабы дитятко неразумное наверняка не сбежало? В наличии в доме Катрино беременной от Филиппа девушки я сомневалась, не тот это план, который Исабель стала бы загодя подготавливать. Обратиться к нему в минуту отчаяния — да, возможно, но не рассчитывать на него заранее. Это ж девушку подходящую найти надобно, да с которой Филипп стопроцентно спал, да в ближайшей перспективе женить на ней сына… то-то он обрадуется, когда правда всплывёт.

И ещё Майя с внезапным своим предложением выкрасть переписку принцессы.

После молчаливого ужина в компании Виргила я долго сидела на постели в гостевой спальне, бессодержательно листала атлас, обнаружившийся на прикроватной тумбочке, и таращилась в окно. Из глубины комнаты из него ничего толком не видно, лишь кусок дома напротив да тёмный отрез неба.

В домене, чужом для моих сочетаемых, никто и не подумал бросить меня самостоятельно разгребать попаданческие проблемы, но стоило вернуться на родину обоих, как оба же словно сквозь землю провалились.

Отложив атлас на тумбочку, я встала, вышла из комнаты и постучалась к Виргилу. Дождалась разрешения войти и с порога приступила к допросу.

— Что за траблы у Люсьена?

— Что, прости? — сидящий в кресле у окна Виргил поднял голову от раскрытой книги, недоумённо посмотрел на меня.

— Какие неприятности могут быть у Люсьена?

— Всякие.

— А точнее?

Он закрыл книгу, положил её на столик возле кресла и обратил на меня взор смиренный, терпения исполненный.

— Сколь мне известно, некоторое время назад Дон и его дружки задолжали денег одному… скажем так, не очень хорошему человеку. Они пытались собрать требуемую сумму в срок, но не преуспели. За неимением лучших идей они решили переждать бурю в укромном месте и с той поры каждый прячется где только может. Полагаю, в Осколли Дон не вернулся просто потому, что у родных его будут искать в первую очередь.

— Но ты же ему заплатил, — напомнила я.

— Да, как и было оговорено.

— Люсьен выплатил долг?

— О том мне ничего неизвестно.

Полагаю, не стоит спрашивать, что ждёт Люсьена в случае неуплаты. Конечно, мертвецы-то долг уж точно не вернут, но убивать ведь необязательно. И ещё проценты набежать могли…

— А Филипп? — я закрыла дверь, прошлась по комнате.

— А с ним-то что?

— Свекромон… озел Катрино сегодня намекнула… эдак прозрачненько… что у них совершенно случайно завалялась беременная от Филиппа девушка, на которой ему надлежит жениться, дабы признать ребёнка по всем правилам, а мне бы лучше отойти в сторону и не препятствовать счастливому воссоединению Фила с его нерождённым отпрыском…

Несколько секунд Виргил с удивлением смотрел на меня, а потом рассмеялся. Смеялся долго, с чувством, иногда даже пополам сгибался и по подлокотнику похлопывать начинал. Я замерла посреди спальни, глядя на это отродясь невиданное зрелище — искренне веселящегося Ворона.

— Чё ржёшь-то, аки конь с яйцами? — не выдержала я. Прозвучало грубо, да, но оно как-то само вырвалось.

— Ох, озел Катрино, ох и затейница, — Виргил выпрямился, вытер выступившие слёзы. — Беременная… от Филиппа Катрино… надо же. Ещё и жениться обязательно… всё равно на ком, лишь бы не на адаре… на радость матушке Катрино. Варвара, всему двору известно, что сиятельный Катрино не может иметь детей. В его постели перебывали… не стану утверждать, что все придворные красотки… но довольно многие. И не все из них были озабочены вопросами возможной беременности…

Я опустилась на край кровати.

Сюрприз, однако.

Или не совсем.

Удивлял не факт, что мужики из мира в мир не менялись и в массе своей придерживались принципа «моё дело не рожать — сунул, вынул и бежать». И даже не нюанс, что женщины мира переломов не считали контрацепцию грехом и не стремились беременеть и рожать бесконтрольно. Я и сама за этим делом следила внимательно, при первой же возможности расспросив Надин о деторождении вообще и в частности. Адары беременели не так часто, как обычные женщины, однако и не столь редко, чтобы залёты вовсе не случались, пусть бы от фактического супруга. Род их деятельности, наличие подчас не одного мужа и положение многих таковы, что не предполагали ни декрета на несколько лет, ни бесконечных беременностей после визитов супруга в спальню. Считалось правильным после избрания первого сочетаемого провести с ним какое-то время, узнать друг друга и при том не бросать работу, а не торопиться зачать в первую брачную ночь. Поэтому к вопросам предохранения адары подходили со всей серьёзностью, обсуждали их спокойно, открыто и без тени смущения. Я получила от Надин горькую на вкус настойку, которую надлежало разводить водой и принимать регулярно во избежание досрочного превращения самой Надин в тётушку. Феодора в силу несочетаемого статуса Костаса контрацепцией не заморачивалась, однако Люсьен всё-таки амодар и в сеть мою вплёлся точно, без иных вариантов, а потому рисковать без нужды я не настроена.

По крайней мере, не в этом вопросе.

Но услышать, что Филипп вообще детей иметь не может… подобного я не ожидала.

— Ни одной из них не посчастливилось зачать от Катрино. Сестра рассказывала, что однажды некая предприимчивая дама, чьё имя Майя упоминать не стала… словно оно мне было сколько-нибудь интересно… решила заманить Катрино в брачные сети путём предъявления ему беременности. Положение дамы было таково, что она сочла сына судьи, изо всех сил делающего вид, будто блеск его мишуры чего-то да стоит, подходящей для себя партией. Филипп высмеял её и публично заявил, что вследствие некоего досадного происшествия, приключившегося с ним в дни юности, детей он иметь не может. Сомневаюсь, чтобы Исабель не знала об этом моменте из жизни собственного сына.

— Он не говорил… — пробормотала я невпопад.

Как и Люсьен не упоминал о долге, а до того — что Ворон оплатил его услуги амодара.

Как я сама предпочитаю молчать о своём иномирном происхождении.

Не настолько мы трое доверяем друг другу, чтобы делиться подробностями, способными внести ещё больший разлад в наш и без того шаткий союз.

— И Исабель это поняла, — констатировал Виргил.

Что нет между нами близости, ни физической, ни эмоциональной, ни ментальной.

И потому Исабель поспешила воспользоваться вопиюще низким уровнем единения в наших рядах.

— Разве зеркало может показать адаре потенциального сочетаемого, непригодного для… дальнейшего размножения?

Ладно Люсьен сам вплёлся, но Филипп, как ни крути, числился официальным окоизбранным сочетаемым, а не мимокрокодилом.

Ворон встал, пересёк комнату и опустился рядом со мной на кровать.

— Давай откровенно, Варвара. Что тебе показало зеркало?

— Суженого-ряженого, как я заказывала, — признала я мрачно. — Прямо очень-очень наряженного.

— И по каким признакам ты решила, что это Катрино?

— Ни по каким. Так решила Алишан. Потом она ещё про парики говорила, которые в моде при дворе, и неслучайные встречи… и, пожалуй, можно притянуть за уши фамилию — Катрино. Кэт — это же кошка по… на одном из языков дальних доменов.

— Вот видишь. Алишан не раз упоминала, что чаще всего явленные зеркалом образы слишком расплывчаты, чтобы сразу указать на конкретного человека. Боги ведают, каким способом адары вовсе опознают в том или ином мужчине своего сочетаемого.

— Ты на это рассчитывал, когда предлагал провести сочетание вот прямо щас, не отходя от кассы? Знал, что шансы получить чёткое изображение стремятся к нулю, а раз такая пьянка, то можно подсунуть мне кого угодно, один хрен разницы никто не заметит, — я осуждающе покачала головой и отвернулась. Села вполоборота к Виргилу и уставилась на невысокий резной столбик в изножье. — Только Алишан и без тебя всё додумала так, как ей казалось правильным.

Она для сестры старалась, во имя её благополучия, пусть и кроила это самое благополучие по своим лекалам.

— Прости, — неожиданно выдал Виргил.

— За что?

— Не стоило предлагать тебе Дона со всеми его неприятностями.

— Зато Люсьен мне по адарским меркам муж законный, — заявила я из вредности. — Филипп… ну, даже не знаю, кто он мне теперь, муж, наложник или ему и впрямь пора вольную дать. А ты так, молодой любовник на стороне… старый любовник.

Виргил коснулся моих волос, неспешно перебрал волнистые пряди, открывая шею.

— Значит, старый, — ничуть не обиделся он на намёк на его уже не юный возраст.

Чёрт, спросить бы, сколько ему точно лет. Да и у Филиппа тоже. Я знала лишь, что Люсьену двадцать шесть, и то об этом Надин упоминала. После я долго ужасалась нашей с ним разнице в возрасте. То есть с Феодорой они ровесники, а вот со мной…

— Ви-иргил, не надо так делать, — взмолилась я, когда Виргил, не иначе как вообразив себя вампиром, коснулся губами моей шеи, поднялся дорожкой коротких лёгких поцелуев от воротничка блузки до уха. И не скажешь ведь, что неприятно. Наоборот. Слишком приятно. — Ты меня отвлекаешь.

— И чем ты, позволь спросить, занята?

— Думаю.

О возрасте окружающих меня мужчин. Охренеть какая важная и нужная тема, в данный момент особенно. А с другой стороны, мои напряжённые размышления о проблемах Люсьена возвращение его всё равно не ускорят.

Может, и стоит отвлечься.

Немного.

Проснулась я словно от незримого, но почти физически ощутимого толчка. Открыла глаза, заполошно оглядела тонущую в потёмках спальню. Вернулся ли Люсьен? Кажется, я что-то слышала, то ли шаги, то ли стук двери. Не сейчас — раньше, сквозь зыбкую пелену сна, когда не можешь понять в точности, спишь ли ещё или уже пробудилась.

Виргил рядом со мной дрых без задних лап, и я, осторожно сняв с себя его руку, выбралась из-под одеяла. Слезла с кровати, нащупала на полу блузку и нижнее бельё и на цыпочках вышмыгнула из спальни. Впопыхах натянула одежду в коридоре, осмотрела пустынную лестницу и заглянула в гостевую комнату. Уходя, лампы я выключила, но окно осталось открытым и теперь в проникающем с улицы свете можно увидеть человека, лежащего поверх одеяла на кровати. Я шагнула к постели.

— Люсьен?

— Варя? — он шевельнулся, повернул голову в мою сторону и, думаю, даже в рассеянном свете уличных фонарей прекрасно разглядел, в каком я виде.

— А… я… — и не соврёшь, что в туалет вышла.

Разве что меня там жёсткая диарея задержала. На полночи.

— Я знаю, — коротко ответил Люсьен и голову отвернул.

— Знаешь?

— Вчера заподозрил. Уж больно резко Ворон мотив сменил, — Люсьен вскинул руку, устало потёр лицо. — Следовало раньше сообразить, что к чему.

— Так мы не… — до чего же жалко прозвучало!

Всего-то пару раз… перепихон устроили.

— Ещё когда он тебя… Феодору описывал. Девицу, в которой никоим образом не заинтересован, так описывать не станешь.

Я зябко переступила с ноги на ногу.

— Иди сюда, — приглашающе махнул рукой Люсьен.

Я подошла, и он передвинулся ближе к краю, освобождая место. Я забралась под одеяло, перевернулась на бок и приподнялась на локте, пытаясь поймать выражение лица сочетаемого.

— Я, оказывается, полиаморка, — призналась, пусть и звучало оправдание это не сильно лучше попытки перечислить, сколько раз меня с Виргилом в одну постель заносило.

— Тебе же нужен третий сочетаемый, — на диво спокойно напомнил Люсьен.

— Ну он ведь не оком избранный и не амодар… а как иначе взять мужчину в сочетаемые?

— Не знаю.

— А-а… — я помедлила, но решилась-таки спросить: — Всё в порядке? Как там твой долг и… прочие проблемы?

— Долг? — Люсьен глянул на меня, однако уточнять источник информации не стал. И так понятно, кто напел. — Я всё вернул, ещё до отбытия в Исттерский домен. Недавно у нас с друзьями наклюнулось дельце, обещавшее неплохую прибыль. Но мы его провалили. С треском. Так иногда случается. Не всегда всё удаётся, не всегда всё идёт гладко. С нас потребовали… возместить убытки. С нас всех столько денег не наскребалось, не то что с одного. Я подписался на дуэль, но моя сторона оказалась недовольна результатом. Я должен был заколоть противника нимало не до смерти, потому что у них какие-то свои личные счёты… но фактическое убийство, сама понимаешь, сильно меняет дело. Он-то выйдет из грязи чистеньким, а на кого убийство повесят? В общем… я отказался и не получил ни монеты. Некоторое время мы жались по углам, надеялись отловить рыбку покрупнее… а потом объявился Ворон со своим предложением, где были не только деньги, но и возможность покинуть Ридж и Фартерский домен.

— А сейчас всё в порядке?

— Я прогулялся по городу, навестил друзей-знакомых, расспросил, как жизнь тут без меня идёт. Вроде в порядке.

— Это хорошо, — я уткнулась щекой в подушку. — А мне предложили чужую компрометирующую переписку выкрасть.

— Правда? — Люсьен снова повернул ко мне голову.

— Чистейшая. Мы, когда возвращались из Бертерского домена, промахнулись при приземлении. Немного. И оказались на заднем дворе особняка Майи Мелве. Она-то и предложила внести посильный вклад в благое дело спасения репутации коро… тьфу, принцессы и выкрасть её переписку с герцогом… даже не знаю с кем. Но, очевидно, человек этот не из тех, с кем принцессы могут переписываться без последствий.

— У короля две сестры. Старшая замужем за правителем Кастерского домена. Младшей, Агнессе, только предстоит выйти замуж в Бертерском. Вроде всё уже обговорено и заверено, свадебные торжества ожидаются в начале следующего года.

— Ага. А вести рискованную переписку с кем она может?

— Не знаю. Думаю, о таких вещах лучше Филиппа спросить. Ему сверху виднее.

Ну да, жираф большой, ему видней. То бишь Филипп к монаршим персонам действительно приближён и известно ему должно быть поболе, нежели обывателям из сословий попроще.

Только Филиппа под рукой нет, и соизволит ли он вернуться — хрен его разберёт.

— Ладно. Если соглашусь, Майя всё расскажет. Взамен она обещает поддержку от какой-то своей знакомой адары высокого рода и покровительство благодарной принцессы. Хотя если принцесса вскорости отправится взамуж и в другой домен на ПМЖ, то толку от её покровительства из-за границы… разве что самим на ПМЖ в Бертерский переезжать.

— Что такое это… пэим…

— Это аббревиатура — постоянное место жительства. Сокращение по первым буквам.

— Я понял, — Люсьен перевернулся на бок, лицом ко мне. — Решать тебе, Варя, но если Майя готова выполнить свою часть сделки… и если ты действительно собираешься объявить себя адарой нового независимого рода…

— То поддержка другой адары лишней не будет, — закончила я очевидную мысль.

— Верно. Мы… моя сестра и мама тебе в этом не помощники.

— Знаю.

— Но если ты не собираешься, то неволить тебя никто не станет. И так проживём.

— Возьмём ипотеку… то есть скопим деньжат и построим домик где-нибудь на перепутье. Будем жить как Ярен… ну, я тебе о ней рассказывала.

— Будем, — легко согласился Люсьен. Нащупал мою лежащую поверх одеяла руку, погладил пальцы. — Думаешь, не справимся?

— Думаю, что ты не на такую жизнь рассчитывал, когда предложение Виргила принимал. Мог ведь уйти…

— Однако не ушёл.

— Не ушёл, — повторила эхом, глядя не на лицо перед собой, но на наши соединённые руки.

— Это была авантюра, признаю. И влез я в неё с полным пониманием, чего ради лезу и каковы последствия. И лез ради денег, отрицать не буду. Но так тоже порой бывает — влезаешь с кем-то в авантюру, знаешь этого человека… да не знаешь толком, если посмотреть хорошенько… а потом вдруг человек этот становится дороже многих. Хотя если кто спросит, ты и ответить не сможешь, как так вышло, когда и почему.

Человек просто становится важным. И тебе плевать, сколько месяцев, дней или даже часов ты его знаешь. Потому что бывает и наоборот — знаешь человека не один год, а он тебе безразличен.

Или ты ему.

Я высвободила руку и соединила подушечки своих пальцев с его. Пальцы у него длинные, куда длиннее моих. И ресницы густые, чёрные, мне мои светлые красить и красить, чтобы похожие получились. Ресницы, конечно, нынче по потёмкам не разглядишь, я просто знала, что они у Люсьена такие.

— Люс, я тебе верю. Больше, чем кому-либо другому в этом мире.

И не соврала.

— Солнце давно уже встало, а они всё спят и спят в обнимку.

Голос у Виргила был довольно специфический и звучал не всегда приятно.

Особенно утром, когда действительно спишь, устроившись уютно в мужских объятиях, никого не трогаешь, никому не мешаешь. Я из-под одеяла не вылезла, а Люсьен не разделся и не забрался под него, в результате остаток ночи мы так и проспали, уткнувшись друг в друга носом, разделённые тканевой преградой.

— Иди ты, — вежливо послал Люсьен Ворона.

— Я-то пойду, но как насчёт тебя, Дон? — не смутился Виргил.

Открыв глаза, я перевернулась на спину, посмотрела недовольно на возвышающегося над нами Ворона. Одет, умыт, причёсан. И ни капли возмущения, злости или ревности по поводу моего внепланового перемещения посреди ночи из его объятий в объятия другого мужчины.

Впрочем, многомужества бояться — в адарские гаремы не ходить.

— Что, нас ждут великие дела? — поинтересовалась мрачно.

— Верно, — сверкнул почти голливудской улыбкой Виргил и вышел.

— Ты ему сказала? — Люсьен разжал руки, отпуская меня, и по моему примеру перевернулся на спину, потёр глаза.

— О чём?

— О предложении Майи Мелве.

— Нет. Только упомянула, что нас занесло на её задний двор. Хотя… Майя же вообразила было, что это Виргил мне о подвесках, то есть о письмах разболтал. Значит, он и без меня в курсе.

— Всё равно решать тебе. Если не хочешь, то нет нужды в это лезть.

Нужды нет, не спорю. Но вдруг предложение Майи и есть тот самый единственный шанс подняться и закрепиться в адарском сообществе?

Импровизированный семейный совет держали по-нашему — на кухне. Мужчины без особого восторга позыркали друг на друга, но тем потенциальное соперничество и ограничилось.

Как я и предполагала, Виргил был в курсе ситуации с перепиской, пусть и в общих чертах. По иронии судьбы сердце молодой принцессы пало жертвой красоты и обаяния бертерского вельможи из дипломатического корпуса, прибывшего в Фартерский домен для переговоров о брачном союзе. Фартерский король давно мечтал укрепить отношения с Бертерским путём соединения династий и заодно заглядывался на тамошние достижения машиностроения. Бертерцы новаторскими идеями делились неохотно, но слухи о механизированных самоходках и сопровождающим их прогрессе распространялись неумолимо и достигли-таки юга. Посему замужество Агнессы было делом решённым, сомнению и обжалованию не подлежащим, и любовная переписка с молодым человеком, её женихом не числящимся, сильно портила всю малину. В принципе, от писем избавиться можно запросто — в конце концов, бертерского «герцога» за шуры-муры с будущей королевой тоже по головке не погладят, — но кто-то ушлый обо всём прознал и теперь грозился сделать переписку достоянием гласности. Поэтому компромат надлежало как можно скорее реквизировать из дома бертерского вельможи. Пока я пыталась выяснить, почему уничтожение отправленных ею писем вдруг стало головной болью принцессы, а не адресата, в дверь позвонили.

Виргил пошёл открывать.

Спустя минуту семейный совет пополнился членом, увидеть которого сегодня я не чаяла.

— Филипп, а я уж думала, тебя мама наручниками к батарее приковала, чтоб ты не сбежал, — заметила я, едва тот переступил порог кухни.

— Я пришёл… — начал обескураженный прохладным приёмом Филипп.

— К тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, — процитировала я классика.

Вошедший следом Виргил усмехнулся.

— А что в стихотворении дальше, я уже не помню, — расписалась я в своём слабом знании русской поэзии.

Филипп выразительно покосился на Ворона, но тот покидать собственную кухню не торопился, да и совет ещё не закончился.

— Что ж, — Филипп встал во главе стола, посмотрел на каждого из нас по очереди. — Я задержался, потому что по приезде домой отец изъявил желание побеседовать со мной наедине. Мы говорили… долго, спокойно и взвешенно… чего с нами не случалось уже многие месяцы и даже годы. Он сказал, что полагает мой новый путь… более приемлемым для меня.

— Он что… одобрил твоё положение сочетаемого при недоадаре? — уточнила я настороженно, вдруг да не уловила мысли какой.

— Он одобрил моё положение сочетаемого при адаре, — педантично поправил Филипп.

— Озейну Катрино известно, что Варя… не Феодора и не располагает почти ничем, что принадлежало Феодоре? — спросил Люсьен.

— Матушка действительно говорила с ним перед отбытием в Бертерский домен. И о том, что положение Варвары кардинально отличается от положения адары Феодоры, он знает, — Филипп опустил взгляд на столешницу перед собой, словно на деревянном её краю скрывались ответы на все мучившие его вопросы. — Он считает, что так для меня будет куда лучше, чем… было раньше. Я смогу наконец-то взяться за ум и отринуть пустое существование беспечного придворного гуляки. Отец чрезвычайно рад, что больше ему не придётся оплачивать мои беспутства.

Следовало ожидать, что Исабель деньги сыну выдавала не только из своего кармана.

— А оплачивать проживание в родительском доме сына с его адарой и вторым её сочетаемым ему было бы норм? — полюбопытствовала я. Не потому, что всерьёз собиралась переезжать с гаремом вместе к Катрино — уж точно не после недавних громких заявлений свекромонстра! — но из подпитанного сарказмом интереса.

— В своём доме отцу было бы проще следить за моими… достижениями на новом пути.

То бишь легче бдеть, соизволил ли сынок оторвать задницу от дивана и танчиков и устроиться на нормальную работу.

Даже не знаю, радоваться ли в свете этой информации возвращению блудного сочетаемого или жалеть, что мама таки не приковала его к батарее?

Я поймала вопросительный взгляд Виргила, замершего по другую сторону стола, и отрицательно мотнула головой. Что я совершенно не настроена обсуждать вот прямо сейчас, так это эфемерную беременяшку.

— Раз озейн Катрино почтил нас своим присутствием, то продолжим, — вернулся Виргил к главной повестке дня. — Майя сама расскажет тебе подробности, если ты согласишься…

— На что согласится? — немедля поинтересовался Филипп.

— На кражу компрометирующей переписки, — отозвалась я.

— Чьей переписки?

— Её королевского высочества принцессы Агнессы, — пояснил Люсьен.

Филипп ожидаемо переменился в лице и посмотрел на нас с Люсьеном как на не очень хороших людей, покусившихся на святыню.

— Только не говори, что первый раз об этом слышишь.

— Не первый, но… то были слухи…

— Что за слухи? — вопросил Виргил вкрадчиво.

— Что один из бертерских послов много внимания уделял Её высочеству. Их неоднократно видели во время прогулок в парке… он часто с ней танцевал, и Её высочество казалась такой счастливой при этом… но переписываться… — кажется, подобное рискованное предприятие с изрядным трудом укладывалось в беспутной головушке беспечного придворного гуляки.

— Они переписывались, — резюмировал Ворон.

Благо что оба могли себе позволить бесперебойную доставку на дом дорогостоящих вестников.

— Полученные от него письма она уничтожила, чего нельзя сказать о нём. Более того, сестра уверяла, что он вовсе не знает, что их любовные послания, того и гляди, превратятся в роман, публикуемый на страницах газет двух доменов.

— А в чём проблема отправить герою-любовнику очередного вестника с посланием: «Шеф, усё пропало! Гипс снимают, клиент уезжает»?

Взгляд Филиппа стал совсем уж странным, зато Виргил посмотрел на меня почти что с восторгом и обожанием.

— Принцесса не может отправить вестника, не вызывая подозрений. Тот, кого ты назвала ушлым, находится в её близком окружении и имеет доступ к её почтовой корреспонденции.

— Пусть кто-то другой отправит, всего делов. Та же Майя, например, раз она в теме…

— У Майи спросишь. Мне она этот момент не прояснила, — Виргил глянул на круглые часы на стене за нашими с Люсьеном спинами. — Если сестра верна себе, то прибудет с минуты на минуту.

Мутная какая-то история, ой, мутная.

— Решила согласиться? — Люсьен склонился ко мне, пытливо заглянул в лицо.

— Сам знаешь, в моём положении чрезмерной разборчивостью сыт не будешь, — напомнила я. — Или я выгадаю с этой авантюры что-то полезное, или нет. Без покровительства принцессы я обойдусь, а без помощи другой адары вряд ли, да только кто ещё мне её предложит? Возможно, это единственный шанс оную получить. Ну а если не выгорит, всегда можно свалить на перепутье.

Судя по выражению Филиппова чела, перебираться на перепутье на ПМЖ хотелось ему несильно. Но что поделать, я тоже не горела великим желанием грабить неведомого «герцога».

Впрочем, для начала можно попробовать вытянуть из Майи побольше полезной информации и уже потом решать, стоит ли лезть в эту авантюру.