Народ Тарха

Глава 17

Место, в которое их вывела тропа, поразило Ферюзе настолько, что первые мгновения она просто с немым восхищением рассматривала окружающие её красоты. Пологий склон устилала зеленая трава, в которой проглядывали яркие головки цветов. А вот напротив этого склона высилась темная скала, с которой с грохотом вниз падали тяжелые потоки воды. Водяные брызги, разлетающиеся в разные стороны, словно облаком окутывали окрестности, а в небе разливалась радуга. И от этого грохота воды, столь непривычного для слуха степнячки, и от ярких красок радуги, в душе Ферюзе сладко заныло. Ей захотелось, чтобы Олех сейчас был тут с ней и видел эту красоту и рассказал бы, что это за чудо такое — река, текущая с небес. Но рядом была только Игошая, которая вертела головой в разные стороны, выискивая кого-то и не обращающая внимания на восхищенные возгласы Ферюзе.

Игошая, действительно искала взглядом тех, кто пришел сюда не только для того, чтобы поклониться Аначо, но и расспросить Черную Гозе о том, что им уготовано.

Большинство пришедших к водопаду женщин уже преклонили колени и, молитвенно сложив руки, о самом сокровенном просили Аначо. Ферюзе заметила женщину, которая простирала руки к водопаду и беззвучно рыдала. Степнячка повернулась к Игошае, чтобы указать ей на несчастную, может, ей нужна помощь? Но горянка отмахнулась от Ферюзе: мало ли кто с чем пришел к Аначо? Это их не касается. Она, наконец, заметила небольшую группу женщин, которые в стороне от всех словно ждали чего-то. Туда-то им и надо.

Почему Черную Гозе называли черной Игошая не знала. Волосы старухи уже давно поседели. Когда-то черные глаза словно выцвели, поблекли. Да и смуглая кожа, в мелких морщинах и трещинах не была черной. Разве что из-за цвета одеяния. На старухе было какое-то тряпье, которое уже утратило цвет, но, наверное, раньше оно было черным. Цвет траура. Про Черную Гозе всякое рассказывали. Некоторые её считали обычной сумасшедшей старухой, которая потеряла рассудок после несчастья, случившегося с её семьей. Но многие горянки считали её провидицей. Разве может знать сумасшедшая такие вещи, которые рассказывала незнакомым людям Черная Гозе? Все их потайные страхи и надежды провидица видела, будто они были начертаны на песке. И её предсказания всегда сбывались, главное — понять, что именно толкует старуха.

Игошая подтолкнула Ферюзе в сторону ожидавших своего череда горянок.

Старуха сидела на свежей, недавно выделанной козьей шкуре. Видимо, кто-то из горянок сделал столь щедрый подарок. Ферюзе с интересом и любопытством рассматривала Черную Гозе. В маленькой степнячке не было ни капли страха.

Игошая уселась напротив провидицы прямо на землю, утягивая за собой и степнячку. Положила на козью шкуру небольшое подношение — четыре яйца диких птиц, которые специально для этих целей дала ей нянька.

— Черная Гозе, вот эта девчонка говорит, что она идет разбудить Спящего, — Игошая указала на Ферюзе. Глаза провидицы без интереса и любопытства взглянули на степнячку.

— Она из диких краев, нашего языка не знает. Что мне с ней делать?

Черная Гозе сделала жест рукой, призывая Игошаю к молчанию. Потом взяла ладошку Ферюзе и словно взвесила её на своей широкой и темной ладони. Ферюзе не дернулась, не отшатнулась. Ей эта старуха понравилась, почему она и сама не знала. Было в ней что-то доброе, хорошее. А Черная Гозе погладила степнячку по макушке, чуть задержав ладонь на темечке. И только потом ответила Игошае:

— Она его разбудит. Отведи её к Спящему и помоги.

Игошая недоверчиво переспросила:

— Разбудит? Но легенда гласит, что Спящего Великана разбудит только его возлюбленная!

Провидица чуть прищурилась и с улыбкой спросила:

— А ты знаешь, кто возлюбленная Спящего?

Игошая помотала головой.

— А эта девочка знает. Она разбудит Великана. Ты помоги ей.

Игошая робко и чуть слышно прошептала:

— А я? Что делать мне?

Черная Гозе проделала те же действия и с горянкой. Покачала её ладошку в своей ладони, погладила по голове, словно маленькую девочку.

— Не бойся. Твоя судьба уже определена. Вода поглотит тебя, для того, чтобы снова возродить.

— Вода? Но зачем ей меня поглощать? Я что, утону?

Черная Гозе кивнула:

— Утонешь. Но потом возродишься.

Отойдя от старухи и уступив место следующим просителям, Игошая повела Ферюзе ближе к водопаду. Все, что ей остается, просить Аначо о милости. Она не хочет умирать! Это так несправедливо. И что с того, что потом она возродится? Это будет уже не она Игошая, а кто-то другой…

Встав на колени и молитвенно сложив руки, горянка со слезами просила Аначо о милости. Ферюзе неуверенно последовала её примеру. Степнячка встала на колени, сложила руки и посмотрела на плачущую Игошаю. О чем плачет эта горянка? Она казалась Ферюзе такой сильной, смелой, отчаянной. Зачем ей плакать? Ведь плачут только слабые? Ферюзе обвела взглядом молящихся женщин и заметила, что у многих по щекам текут слезы. Почему они все плачут?

Степнячка посмотрела на водопад. Может, это такое специальное место, где люди плачут и о чем-то просят? Может, и ей нужно поплакать? Ферюзе вспомнила сама собой Олеха и судорожно вздохнула. Слезинки одна за другой упали из её глаз.

Назад возвращались уже в сгущающихся сумерках. Ферюзе чувствовала усталость, ей надоело бродить по этим неприветливым горным окрестностям. Тропу возле ущелья она преодолела, крепко держась за руку Игошаи. Горянка была не в настроении, молчала, и по её поникшим плечам было заметно, что девушка сильно подавлена. Степнячка и хотела бы её успокоить, утешить, но как? Группа женщин, к которой девушки примкнули, возвращаясь от водопада, постепенно редела. Горянки сворачивали на чуть заметные тропки, которые вели к небольшим горным селениям. Ферюзе еще различала в подступающей тьме дымок из чудных домиков местных жителей и не понимала, почему они не сворачивают к селениям и не просятся на ночлег?

Игошая резко остановилась и степнячка врезалась в её спину, не успев вовремя замедлить шаг. Выглянув из-за плеча горянки, Ферюзе заметила мерцающий в отдалении костер и группу мужчин сидящих подле. Горянка сжала руку Ферюзе, скорее инстинктивно, но степнячке передались волнение и страх её спутницы. Девушки притаились за скалистым выступом. Игошая прислушивалась к обрывкам фраз, долетавших до её слуха, и пыталась определить, кто эти мужчины. Воины Томивоя, мятежники или обычные пастухи? Девушки без сопровождения в такое время на горной тропе могли стать легкой добычей нечистых помыслами мужчин. А меж тем становилось холоднее, Игошая уже спиной чувствовала холод, спускающийся с горных вершин. Если эту ночь они проведут среди камней, то дойдут ли потом до Спящего? Эта степнячка вон какая худая да хрупкая. Замерзнет ночью, а ей еще Спящего будить.

Скрип камней за спинами девушек заставил вздрогнуть обеих и вскрикнуть, когда сильные руки схватили их и потащили к костру.

Группа мужчин обернулась на звук, и удивленно смотрела, как высокий и широкий в плечах воин тащит в каждой руке по девушке.

— Вот, подсматривали за нами из-за камней. Вынюхивали чего-то, — голос мужчины был низким и с угрожающими нотками. Ферюзе трепыхалась в его руке как котенок в лапах хищника. А Игошая извернулась и вцепилась зубами в плечо здоровяка — так просто она не дастся.

Мужчина поставил пойманных девушек перед костром и несколько пар глаз с интересом уставились на них.

— Ну, признавайтесь, чего вынюхивали? — грозно спросил поймавший их мужчина.

— Не вынюхивали мы ничего, домой шли с водопада.

— А чего за камнями притаились? — не унимался здоровяк.

— А чего нам, к вам что ли бежать? Попробуй угадать кто вы и с какими помыслами, — Игошая и не думала оправдываться, отвечала резко, без тени страха.

Тут один из мужчин, что до этого дремал возле костра, посмотрел на девушек и хохотнул:

— Да я знаю их. Они накануне к водопаду шли вместе с другими женщинами. Я вон ту маленькую на руках мимо ущелья нес, пугливая она больно.

Игошая выдохнула: мятежники. Все лучше, чем воины братца.

Мужчины подвинулись, освобождая место возле костра. Ферюзе сразу протянула руки в языкам пламени, пытаясь согреться. Кто-то из мужчин накинул на её хрупкие плечи козлиный тулуп и степнячка благодарно кивнула.

Холей уселся рядом с Игошаей и сунул ей в руки миску с уже остывающим жаренным на углях мясом. Горянка поделилась с Ферюзе и некоторое время девушки утоляли голод, а мятежники, чтобы не смущать их, завели разговор о своем.

— Как вы тут оказались? Эта тропа в стороне от селений, вам вправо надо было повернуть, — молодой мятежник с любопытством смотрел на Игошаю.

— Правильно мы идем. Нам по этой тропе до самого Спящего Великана идти.

— А зачем вам туда? — Холей насторожился.

— От Спящего повернем к реке. А там и до дома рукой подать, — Игошая сочиняла на ходу.

Но Холей и не думал сдаваться:

— Так это вы крюк делаете. Отсюда к реке ближе.

Горянка почувствовала раздражение: и чего этому мятежнику вздумалось с расспросами приставать?

— Я же не спрашиваю тебя, чего ты тут среди скал прохлаждаешься? Тетка мне сказала, что этот путь хоть и длиннее, зато безопаснее. А на коротком пути можно на воинов Томивоя нарваться. Вроде видел их кто-то неподалеку. А что им в голову взбредет никто не знает. Сестра у меня вон с причудами, обидеть каждый может.

Холей перевел взгляд на Ферюзе, которая уже засыпала, свернувшись калачиком подле костра.

— Ну тогда утром с нами вместе путь держите. Мы тоже к Спящему идем.

Игошая чуть зубами не заскрипела. Вот ведь досада! Да если среди мятежников кто-то в ней сестру Томивоя признает, ей раньше времени конец придет!

Утром Ферюзе и Игошая продолжили путь, присоединившись к группе мятежников. Горянка немного успокоилась — никто из мужчин не разглядывал её, не приставал с расспросами кто она такая и куда идет. А вот на Ферюзе поглядывали с интересом. Мало того, что девчонка выглядит не как горянка, так она еще и чудная. Молчит, а на все вопросы улыбается и пожимает плечами.

Здоровяк, который поймал девушек, оказался добряком и весельчаком на самом деле. Горум, так его звали, сыпал шутками и даже Ферюзе, не понимавшая ни слова, улыбалась, заразившись общим весельем.

Однако ближе к полудню шутки стихли, веселье сменилось настороженностью. Игошая вздрагивала от каждого постороннего звука. Когда каменный коридор, по которому они шли расступился, то горянка увидела впереди верхушку горы, которая и называлась Спящим Великаном. Тронув степнячку за рукав, Игошая изобразила уже известными девушке движениями, что это и есть Спящий Великан. Брови Ферюзе приподнялись. Она не ожидала такого поворота событий.

Привал был недолгим. Перекусили сухарями и запили все родниковой водой. Даже костер не стали разжигать — опасались привлечь не нужное внимание. Хоть верхушка Спящего Великана казалось близкой, но, как знала Игошая, эта близость обманчива. До нее еще идти и идти.

Холей, который все это время шел рядом с Игошаей, заметил настороженность и страх своей спутницы.

— Илеша, ты чего такая испуганная? С тобой лучшие воины горной страны, а ты вздрагиваешь от каждого шороха.

Игошая покосилась на Холея:

— Лучшие вы воины или нет, это еще не известно. А зачем вы к Спящему идете?

Холей улыбнулся. Нравилась ему эта горянка, хоть и была она какая-то колючая, неприветливая.

— Это тайна. Если я тебе её раскрою, тебе придется примкнуть к мятежникам, — сказал вроде серьезно, но в карих глазах пляшут смешинки. Игошая смутилась и не нашлась, что ответить. А Холею понравилась собственная шутка:

— А правда, Илеша, оставайся с нами. И сестренку с собой бери. Нам хорошие хозяйки нужны.

— А с чего ты взял, что я хорошая хозяйка? У меня, может, лепешки пригорают, да похлебка всегда горчит.

— Ну, это поправимо. Моя матушка тебя мигом научит вкусно готовить.

И снова какой-то второй смысл почудился девушке в словах Холея. Чтобы перевести разговор, она спросила:

— А что, возле Спящего воины Томивоя стоят?

Холей сморщился как от зубной боли:

— Стоят, псы. Но ничего, погоним их прочь.

Игошая недоверчиво хмыкнула:

— Вы? Да вас всего-то ничего…

Холей хитро улыбнулся.

Вечером группа мятежников остановилась возле высокой каменой гряды, которая хорошо их закрывала со стороны. Двое воинов отправились на разведку, как поняла Игошая. Из обрывков фраз горянка уже сделала вывод. Мятежники собираются возле Спящего, чтобы отбить своих плененных собратьев у воинов Томивоя. И не только. Решено не просто прогнать псов Томивоя в глубь горной страны, но и разбить их. В успех этой затеи Игошая слабо верила. Противостояние мятежников и воинов брата продолжается уже много лет. И все это время перевес был то у одной, то у другой стороны. Ей же, в любом случае, добра ждать нечего.

Двое, ушедших на разведку, вернулись быстро. С ними пришли еще несколько мятежников, которые повели всех за собой в надежное укрытие. Заметив двух девушек, новоприбывшие мятежники, насторожились:

— А эти откуда?

Игошая надвинула платок на глаза и опустила голову. Холей, как взявший на себя ответственность за сестер, ответил:

— С водопадов идут домой. Они воинов Томивоя опасаются, вот и взяли их в попутчики.

Один из мятежников подошел к степнячке и, взяв девушку за подбородок, с любопытством рассмотрел её лицо. Потом протянул руку к Игошае, но горянка отшатнулась и оттолкнула руку мужчины. Тот не стал повторять попытку и, усмехнувшись, процедил:

— С водопадов, говоришь, идут? Ну-ну.

В укрытии мятежников, которое находилось гораздо ближе к Спящему Великану, собралось много мужчин. Ферюзе и Игошаю усадили возле костра, сунули им в руки миски с похлебкой и будто забыли о них. Даже Холей ушел куда-то. Игошая поглядывала осторожно по сторонам, стараясь не привлекать внимания. Все мужчины, собравшиеся здесь, были молодыми или средних лет. Ни одного старика. Видимо, действительно, готовится что-то серьезное. Все мятежники вооружены клинками, за поясом у каждого пара кинжалов. И ни одного "хвостатого" — у всех волосы длиною до плеч. Наверняка, чтобы в пылу схватки не перепутать с воинами Томивоя.

Потом вернулся Холей и поманил за собой девушек. Парень привел их к неглубокой пещере, внутри которой лежали тюфяки с соломой, накрытые козлиными шкурами.

— Укладывайтесь спать, здесь безопасно.

Игошая подняла глаза на Холея, чтобы поблагодарить и замерла. В глазах мятежника плескалась злость, смешанная с отчаянием.

— Что-то случилось?

От пронзительного взгляда Холея хотелось убежать и спрятаться, но Игошая осталась на своем месте и даже глаз не отвела.

— Ничего. Ложитесь спать.

И Холей ушел, оставив девушек одних в пещере.

Игошае не спалось, хотя в теле горянка чувствовала усталость и ломоту. Все-таки ночь возле костра не прошла даром. Но то ли странное поведение Холея, то ли слова Черной Гозе тревожили сердце девушки. Игошая выбралась из пещеры и, усевшись возле входа, подняла глаза к небу. Ночное небо с россыпью звезд было прекрасно. Трудно представить что-то более потрясающее, волнующее и недосягаемое. Глядя на эту красоту, Игошая острее почувствовала желание жить. Не существовать, исполняя прихоти чужого человека, не скитаться, скрываясь от Томивоя, а именно жить. Любить, быть любимой и наслаждаться каждым днем. Разве она хочет так много? Но вместо этого ей уготована другая судьба — утонуть. Игошая судорожно вздохнула, пытаясь прогнать набежавшие слезы.

Позади себя горянка услышала шорох и через пару мгновений рядом уселась Ферюзе. Степнячка заспанно протирала глаза и зевала, прикрывая рот ладошкой.

— Почему не спишь? — голосок Ферюзе был хриплым спросонок.

Игошая хоть и не поняла вопроса, но все равно пожала плечами. Это уже вошло у них в привычку — пожимать плечами. Потом она толкнула задремавшую было у неё на плече Ферюзе и ткнула пальцем, указывая на гору:

— Спящий Великан.

Пальцем она повторила контур горы, очень напоминающий профиль спящего мужчины и вопросительно посмотрела на степнячку — поняла ли? Но Ферюзе лишь пожала плечами — не поняла. И Игошая снова ткнула пальцем, притянула к себе степнячку, чтобы та смотрела с того же места, что и она сама. С пятой попытки до степнячки, наконец, дошло, что пыталась показать ей Игошая. От удивления она ахнула и широко раскрытыми глазами рассматривала профиль Великана. Закрытые веки, нос с горбинкой и плотно сомкнутые губы.

— Вот это и есть Спящий Великан. Только как ты его разбудишь, я даже не представляю. Черная Гозе сказала, что ты знаешь кто возлюбленная Спящего.

Ферюзе уже не слушала бормотание горянки. Она развязала узел, в котором лежало её походное одеяние, и из кармашка вытащила пузырек. Капнув на пальчик драгоценное содержимое пузырька, степнячка растерла маслянистую жидкость по вискам и снова аккуратно спрятала пузырек в узел.

Усевшись возле пещеры, скрестив ноги, степнячка закрыла глаза. Игошая что-то спросила её, но Ферюзе приложила палец к губам, призывая к молчанию.

Горянка с беспокойством и любопытством следила за выражением лица Ферюзе. Горянка сразу поняла, что делает степнячка. Игошая видела в доме у няни тех, кто умеет призывать духов гор. Неужели эта девчонка одна из говорящих с духами?

Сначала лицо Ферюзе было спокойно, неподвижно. Даже ресницы не трепетали. А потом под закрытыми веками зрачки девушки пришли в движение, дыхание участилось, губы что-то беззвучно шептали.

Игошая невольно замерла — что видит эта девчонка? Ферюзе вдруг сильно вздрогнула и открыла глаза. Медленно повернулась к Игошае и неуверенно, с вопросительной интонацией произнесла:

— Захра?

Горянка удивленно моргнула. Захра? Ей знакомо это имя. Так называли горную речушку, которая текла недалеко отсюда. Речушка, именно так, а не река. Она стекала с гор и в жару превращалась в тонкий ручеек, который и младенец перешагнет. Но причем тут Захра? Игошая припомнила какие-то обрывки из старых легенд, которые ей маленькой рассказывала нянька. Захра это имя девушки необыкновенной красоты. С ней что-то, кажется, случилось. Что-то грустное, плохое. И её именем назвали эту горную речушку.

Ферюзе нетерпеливо повторила:

— Захра?

И Игошая быстро закивала:

— Захра. Она там, за горой. Это река.