Нарушая правила

Глава 28

Джилли

Рози оказалась совсем не такой, как я ожидала.

Кожа цвета чёрного дерева, стройное, упругое тело и весёлая улыбка. Глядя на фотографию, которую нашла в доме Ронана, я не могу не задаваться вопросом, как Джейк заинтересовался мной после общения с такой, как она. Ведь мы не можем быть более разными! Рози тёмная, с чёрными глазами и волосами. Я бледная, рыжие волосы и зелёные глаза. Она стройная, маленькая, но полна жизни. Я высокая, замкнутая, одинокая.

— Ты ведь никогда её не видела, правда?

Я резко поворачиваюсь к Ронану, появившемуся на пороге. Прежде чем ответить, я тщательно взвешиваю свои слова.

— Я ожидала увидеть её… другой. Не знаю. Больше похожей на меня.

— Рози ни на кого не была похожа. — Он берёт рамку из моих рук и проводит по лицу сестры подушечкой большого пальца. — Меньше всего на меня, а ведь я её брат. И всё же она любила меня. А я любил её.

— Джейк тоже её любил, не так ли?

— Будь иначе, он бы на ней не женился.

Несколько мгновений я задумчиво смотрю на кадр.

Я вступаю на опасную почву. С одной стороны, хочу высказать все вопросы, что вертятся у меня в голове; с другой — я не уверена, что хочу услышать ответы.

Некоторое время я колеблюсь, а потом решаю начать.

— Что ему в ней нравилось?

Ронан вздыхает, затем ставит рамку на место и садится рядом со мной.

— Видишь ли, Джиллиан, если история Рози и Джейка чему-то и научила меня, так это тому, что любовь не имеет ничего общего с разумом. Мы влюбляемся не в характеристики людей, а в то, что они заставляют нас чувствовать.

— С ней он был счастлив?

Губы Ронана изгибаются в ностальгической улыбке, а взгляд устремляется вдаль.

— У Джейка не было хорошего детства. Он последний из пяти детей, самый младший. К тому времени, когда мы познакомились, двое из них умерли от передозировки. Ещё один потерял руку в драке между враждующими бандами, а старшая проводила большую часть времени на улицах, продавая своё тело, чтобы заработать на пропитание.

Ронан делает паузу, а его взгляд устремляется вдаль.

— Когда Джейк вступил в спецназ, он весил вдвое меньше, чем сейчас, но был такого же роста. Он был застенчивым, тихим парнем. Я помню, как спорил, что он не протянет и шести месяцев… — Ронан искоса смотрит на меня и улыбается. — Но я проиграл. Меньше чем за год телосложение Джейка преобразилось, и он стал таким, каким ты его видишь сейчас. Джейк был первым из нас, кого призвали на задание, первым, кого назначили командовать отделением. Он стал лучшим, но не потому, что был самым лучшим или самым большим.

— Тогда почему?

— Он был самым мотивированным. Джейк хотел найти честную работу и забрать свою сестру с улицы, поэтому работал усерднее всех остальных. Каждый вечер, перед тем как заснуть, я слышал, как он повторял: «Поставь цель. Достигни цели». Шаг за шагом он добился всего, чего хотел. Сейчас его сестра живёт на другом конце страны, вышла замуж и живёт вместе с мужем и детьми. Я всегда верил, что, после её спасения увижу его улыбку, но этого не произошло. Пока он не встретил Рози.

Я прижимаю руку к животу, морщась. Слова Ронана ранят, но я не хочу, чтобы он останавливался.

— Что между ними произошло?

— Это была любовь с первого взгляда. Не будь я уверен, что это сделает Рози счастливой, никогда бы не позволил ему прикоснуться к моей младшей сестре. Но всё было серьёзно. История на всю жизнь. Менее чем через полгода после их знакомства он попросил её руки и ушёл из спецназа, чтобы устроиться телохранителем.

— Он хотел изменить свою жизнь ради неё, — понимаю я.

Ронан едва заметно наклоняет голову кивая.

— Долгое время я завидовал их любви. Им было так… легко найти друг друга. Как дышать.

Я же, напротив, совсем не дышала. Как только в моём сознании возник образ Джейка с другой женщиной — той, что способна сделать его по-настоящему счастливым и улыбающимся, — я ощутила удушье. Но самое ужасное произошло позже, когда поняла, что если бы это только вернуло Рози к жизни, я без колебаний готова отступить или броситься в огонь.

Я действительно любила Джейка. Каждую тень. Каждый свет.

Когда наши тела соприкасались, наши души пели, но я ему не подходила.

Я не была Рози.

— Смерть моей сестры изменила Джейка, — неожиданно признаётся Ронан. — Это заставило его смириться с ограничениями своих возможностей, он замкнулся в мире правил, призванных держать других на расстоянии.

«Я не трахаю малолеток.

Этого больше не повторится, Джиллиан».

Мне тоже довелось почувствовать вкус его правил.

А также его опасность.

— А правда, что он пытал того, кто убил Рози?

Ронан вздыхает.

— Понимаю, ты хочешь знать о нём всё, но поверь мне: иногда лучше не знать. И даже не надеяться. Даже если очень этого хотим, есть вещи, которые мы никогда не сможем получить.

Например, проникнуть в сердце мужчины, у которого его больше нет.

Или вернуть к жизни того, кто умер.

Когда я снова поворачиваюсь к Ронану, узел, что сжимал моё горло, ослабевает. Но мои глаза блестят.

Осознанием.

— Он уже не будет таким, как прежде, — понимаю я.

«Джейк не будет любить. Не будет улыбаться. Не будет надеяться».

— Нет, детка.

Я качаю головой, собираю остатки гордости и смотрю в лицо реальности.

— Если я ему не нужна, он должен меня отпустить.

— Именно это он и сделал. — Я моргаю, не в силах понять. Ронан склоняет голову набок и грустно улыбается. — Джейка здесь нет. Он не просил меня приковывать тебя к кровати или каким-либо образом сдерживать. Напротив, он напомнил мне оставить ключ от квартиры в замке, чтобы ты могла выйти, если захочешь. Оставаться здесь и ждать, когда он позвонит, было твоим выбором, как и засыпать, шепча его имя.

Я чувствую, как слёзы бегут по щекам, скатываются вниз и уносят с собой всю ложь, за которой пряталась до сих пор. Правда одна, и она проста. Просто я никак не хотела её принять.

— Если я попытаюсь сбежать, ты не остановишь меня?

— Нет. Но мне будет приятно, если ты решишь остаться.

— Почему?

— Потому что ты исцеляешь сердце моего брата.

Тем вечером, в отличие от предыдущего, Джейк мне не позвонил. Не позвонил он и на следующий день, и через день. Тревога, которую я испытываю, проявляется в моих рисунках, они становятся всё темнее и мрачнее.

Ронан пытается занять меня, но каждый раз, когда я поднимаю голову от бумаги, я натыкаюсь на что-то, что заставляет меня задуматься о прежней жизни Джейка и о том, как мало места для меня осталось в его нынешней.

Я понимаю, Джейк работает на Рулза не потому, что ему это нравится, а потому, что вынужден, и он никогда не сможет от него избавиться. Я знаю, Джейк не приедет за мной, потому что не хочет подвергать меня опасности. Именно поэтому я не звоню сестре, хотя знаю, что она меня ищет. Не хочу впутывать Шэрон в то, что со мной происходит, или подвергать её жизнь большему риску, чем уже есть.

В конце концов, так поступают с теми, кого любят. Вы защищаете их. Иногда вставая на их пути, иногда удерживая их на расстоянии.

ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД

В уме я считаю.

«Один. Два…»

— Дай угадаю! — пунктуальная, как всегда, Рози отвечает мне на третьем гудке. Я слышу её смех, хотя в том, что она собирается сказать, нет ничего смешного. — Сегодня ты тоже опоздаешь, да?

Несмотря на то что я уединился, прежде чем ответить, проверяю, один ли я. Я не доверяю ни сенатору Саммеру, ни людям, которые на него работают. Чем меньше они будут знать о моей личной жизни, тем лучше будет для всех.

— Я нужен сенатору, — подтверждаю я.

— Нам ты тоже нужен.

Я улыбаюсь, когда в мыслях возникает образ Рози, нежно поглаживающей свой живот. Её беременность не проходила легко. Некоторые осложнения вынудили Рози почти два месяца лежать в постели и как можно меньше двигаться. Доктор сказал, что худшее уже позади, но посоветовал мне находиться рядом как можно больше. Я так не сделал.

В преддверии выборов сенатор наполнил свою повестку дня обязательствами, а, следовательно, и мою тоже.

— Я обещаю, что возьму несколько дней отпуска, когда родится ребёнок. И буду очень близок к тебе…

— Льюис. — Услышав своё имя, я резко оборачиваюсь. На меня смотрит Оскар Блейк, один из старших сотрудников Саммера. — Сенатор хочет видеть тебя.

Я жестом прошу его подождать, но он качает головой, произнося губами «сейчас». Хотя мне очень жаль, но разговор с Рози я вынужден прервать.

— Мне нужно идти.

— Сначала скажи мне.

Я глубоко вдыхаю. Мужчина, который меня позвал, смотрит на меня.

— Я не один.

— Мистер Льюис, — говорит она с нарочитой обидой. — Ты собираешься заставить меня провести ещё одну ночь в одиночестве в нашей постели. Если не хочешь, чтобы я пошла искать себе компанию, я хочу услышать, как ты это скажешь.

Я поворачиваюсь спиной к мужчине, который смотрит на меня, и понижаю голос.

— Я люблю тебя, Рози.

«Больше, чем можешь себе представить».

Когда заканчиваю разговор и поворачиваюсь к Оскару, продолжаю улыбаться. Я откашливаюсь, возвращая то холодное выражение, которое Блейк привык видеть на моём лице.

— Женщины — это большие проблемы, — комментирует он, идя впереди меня.

Я не хочу привлекать к Рози больше внимания, чем нужно, поэтому не отвечаю. Следую за ним внутрь особняка сенатора, к нему в кабинет. Я не готов ни к зловонию, которое ощущаю при входе, ни к виду трупа Дастина на ковре посреди комнаты. Замечаю пену по бокам рта — признак того, что мужчину отравили. На столе, за которым сидит Саммер, стоят два стакана с виски.

Один наполовину полон, другой пуст.

Не думаю, что это случайность, но не комментирую.

Я просто жду.

— Два с половиной года, — тихо начинает Саммер. — Дастин был моим заместителем в течение двух с половиной лет. Он продержался дольше, чем кто-либо другой. Но он совершил ошибку.

Оскар закрывает за нами дверь.

Саммер подаёт знак, чтобы я сел напротив него.

Я так и делаю.

— Какую ошибку?

Сенатор сцепляет пальцы перед лицом, пристально глядя на меня.

— Он думал, что сможет облапошить меня.

Я воздерживаюсь от того, чтобы сказать, что Дастин уже давно обманывал его, потому что это не моё дело. Я предупреждал Дастина, чтобы он перестал наживаться на работе, которую поручал Саммер своим «друзьям», потому как рано или поздно босс узнает об этом.

Очевидно, он меня не послушал.

— Дастин поставил меня в неприятное положение не только потому, что был моим близким другом, но и потому, что скоро выборы и мне некем его заменить.

Я игнорирую холодок, пробежавший по позвоночнику.

В комнате только я, он и Оскар.

— Оскар знает своё дело, — говорю я.

Но Саммер качает головой.

— Оскар не человек действия.

— Как и Дастин.

— И чем всё закончилось?

«Отравлением», — отвечаю я. Лежит на ковре, который до завтрашнего утра выкинут вместе с телом.

Я сглатываю пустоту.

— Если хочешь, я могу присматривать за людьми, которыми ты себя окружаешь, а также защищать тебя.

Саммер смеётся.

— На самом деле я думал для тебя о чём-то другом, мой дорогой Джейк. За тот год, что вместе работаем, ты оказал мне неоценимую помощь. Мне бы очень хотелось, чтобы ты был не просто телохранителем.

«Не говори. Не надо».

— Я бы хотел, чтобы ты стал моим заместителем. — Я пытаюсь возразить, но он останавливает меня жестом. — Я могу быть очень щедрым для тебя. У твоей жены появится возможность бросить работу. Вы сможете переехать на одну из вилл поблизости, отправить сына в лучшие школы и…

— Я не могу согласиться.

Саммер перебивает, мрачно глядя на меня. Я отказываюсь не только от покровительства и денег сенатора, баллотирующегося на новый срок. Но и от ситуаций, которые могут поставить под угрозу близких мне людей или развратить меня сильнее, чем это удалось за последний год.

Я не хочу умереть, как Дастин, или стать тем, за кого будет стыдно моей жене или сыну. Даже если я согласился работать на него, это не значит, что я готов стать таким же, как он.

Непредсказуемо, но вместо того, чтобы разозлиться или начать настаивать, Саммер улыбается мне и кивает.

— Я понимаю, Джейк. Семья превыше всего. — В том, как он это произносит, есть что-то такое, что заставляет меня содрогнуться. — Однако прежде чем ты отвергнешь моё предложение, я бы хотел, чтобы ты подумал над ним хотя бы одну ночь. Как думаешь, ты сможешь это сделать?

— Конечно, сенатор.

Саммер встаёт и протягивает мне руку, и я без колебаний беру её. Мне не нравится улыбка на его лице, потому что знаю, — она неискренняя. Он занял свою должность не потому, что старался понять других, а потому, что нашёл способ заставить их вести себя так, как хочется ему.

— Увидимся завтра, Джейк.

— Да, — нерешительно подтверждаю я. — Завтра.

Как только сенатор отпускает мою руку, я поворачиваюсь к нему спиной и направляюсь к двери. Оскар открывает её с выражением лица, не предвещающим ничего хорошего.

Но и он ничего не говорит.

Я поспешно выхожу, так как предчувствие того, что сейчас произойдёт что-то ужасное, становится всё более ярким и сильным. Как только прохожу через ворота виллы, я беру телефон и звоню Рози. Уже поздно, возможно, она уже легла спать.

Мобильный телефон ещё в сети.

Я считаю гудки.

Один. Два. Три. Четыре.

Вызов переходит на голосовую почту. И я тону. Неважно, насколько устала или злая, Рози никогда не отвечала позднее третьего гудка. Я резко нажимаю на педаль газа и лечу домой. Свет выключен, но дверь открыта.

— Рози? — немного хрипло зову я.

Она не отвечает.

Я направляюсь в нашу комнату, и в голове отдаются эхом слова сенатора.

«Семья превыше всего».

Нет ни признаков борьбы, ни признаков присутствия чужаков. Всё как обычно. Безделушки, одежда, сложенная на стуле у кровати, расправленные простыни над неподвижным телом моей жены. Я подхожу к прикроватной тумбочке и включаю свет. Глаза Рози закрыты, а на её милом личике застыло безмятежное выражение.

Обычно, как только прихожу домой, я принимаю душ, прежде чем лечь рядом с ней обнажённым. Но не в этот раз. Я обхожу кровать и присоединяюсь к ней. Поднимаю одеяло.

И умираю.

Тело Рози покрыто порезами, а её живот вспорот. Ночная рубашка разорвана в клочья. Над её голой грудью оставили записку, на которой написано только одно слово.

«Завтра».