Наш цвет зеленый

ПСИXОЛОГИЧЕСКИЙ БАРЬЕР ИВАНА КОПЕЙКИНА

Рядовой Иван Копейкин первый год служит в пограничных войсках.

Родился он в маленькой деревушке, недалеко от Архангельска. Деревня расположена километрах в шестидесяти от железной дороги. Может быть, потому-то вся жизнь Ивана Копейкина связана с родным селом, с заботами и интересами колхоза. Копейкин нетороплив, рассудочен, недоверчив, порой и прижимист.

А тут судьба занесла его вдруг, как говорится, на край света - в далекие Прибалхашские пустыни. Здесь летом ртуть термометра поднимается порой до пятидесяти, а зимой спускается за сорок.

Да что там температура, когда из Джунгарских ворот дует евгей - так называют ветер, летящий с юга,- приходится все забывать. Буран поднимает тучи песка и мелкого камня. Он насквозь продувает одежду, он бьет в лицо и заставляет закрывать глаза. Нужны очки-консервы. К такому сразу не привыкнешь.

Не привыкнешь и к северному ветру - его называют здесь «сайкан». Сайкан порывист и могуч. Он срывает крыши с домов и брезент с автомашин. А однажды, когда офицеры вынесли стол для учений, сайкан поднял этот стол и унес его по воздуху за несколько сот метров.

Ко всему этому трудно привыкнуть Ивану Копейкину. Тихий и неразговорчивый, он медленно усваивает нелегкую пограничную службу. Что поделаешь, таков характер человека. И не от робости это, не от трусости. Так уж сложились жизнь и привычки.

- Тугодум ты, парень,- подшучивали над ним товарищи.

А пограничная служба требует от человека раскрытия всех его способностей, и не только внешних, но и внутренних.

- Опять зазевался, Копейкин! - делает ему замечание на разводе старший лейтенант Малейнов.- О чем ты думаешь, парень?

Копейкин молчит. Разве скажешь здесь, при всех, что он думал о родном селе, о тихой рыбалке на берегу неторопливой северной реки. Думал он и о Инне. Он даже не предполагал, что девушка пойдет провожать его в день призыва на военную службу. Сказала: буду ждать!

- Не пойму вас, товарищ Копейкин,- часто говорил ему лейтенант.- Вы словно двойной жизнью живете. Исполняете все аккуратно и неторопливо, а у всех такое ощущение, словно вы в каком-то полусне существуете. Как говорится, раздвоение сознания: одна половина здесь, а вторая - где-то далеко.

Копейкин хмурится и опускает глаза. На лбу его выступают крохотные бисеринки пота.

- Ну, а вот придется вам, товарищ Копейкин, выполнять настоящее, боевое задание. Ведь тут нужно целиком отмобилизоваться. Да так, чтоб мысль, тело, душа лишь одному делу служили, лишь к одной цели стремились бы. Хватит ли на это у вас сил?..

Иван Копейкин молчит. «Зачем старший лейтенант при всех позорит меня? Разве я виноват, что так устроен! Трудно привыкать сразу и к военному распорядку жизни, и к этой суровой, безжалостной среднеазиатской природе. Ну, а нужно будет, не подведу. Пусть во мне не сомневаются!» - про себя думает Копейкин.

Невысказанные эти слова Ивану Копейкину пришлось подтверждать, и, как выяснилось, довольно скоро.

- Сегодня ваше отделение будет проходить полосу морально-психологической подготовки,- объявил утром старший лейтенант Малейнов.- Вы знаете, что это такое? - продолжает он.- Это выполнение задания в подлинно боевых условиях, когда над головой летят настоящие мины и взрываются они у вас за спиной. Когда перестрелка идет не холостыми патронами, а настоящими пулями. Вам придется скрываться в окопе от машин, идущих в лоб. Вам надо будет наступать по горящей земле, преодолевать заграждения, брод, захватывать вражескую технику.

- Но ведь сейчас нет войны? - спрашивает у командира разбитной парень из Ленинграда, Николай Фролов.

Он в карман за словом не полезет. Как говорится, он все познал и во все проник. Ему все заранее известно. Рационализатор, техник с авиазавода в прошлом, он и сейчас, в воинской части, тоже с удовольствием мастерит. Может починить радиоприемник, наладить магнитофон, поставить телефон.

- В том-то и дело,- отвечает ему лейтенант.- Войны нет, а полосу вы будете проходить в совершенно реальных условиях. Да еще с полной выкладкой и противогазом.

Иван Копейкин молчит. Он никогда не рискнет что-либо спросить или возразить командиру.

Когда на следующий день подразделение старшего лейтенанта Малейнова рано утром выходит на преодоление полосы морально-психологической подготовки, Фролов все уже знает о ней. А Копейкин лишь пытается догадаться, что это за полоса и как ее проходить следует.

Отделение идет в наступление. Над головой обжигающий шар рано поднявшегося солнца. Сухая земля покрыта колючей травой и редкими подсохнувшими кустами. На груди автомат, у пояса лопата. На боку противогаз и фляга с водой. Запасные диски с патронами кажутся особо тяжелыми.

Отделение наступает короткими перебежками, используя неровный рельеф местности. Только что прошла минометная подготовка. Совсем рядом с грохотом рвались мины, и осколки со свистом пролетали, рассекая дрожащий от жары воздух.

Чего там скрывать, Копейкину не по себе. Хорошо хоть, товарищи рядом!

Когда Иван Копейкин ворвался наконец в отрытый окоп, он со страхом увидел, что та полоса, по которой он только что прошел, вспыхнула. Кто-то поджег разлитое горючее.

Ветер погнал на окоп удушающий дым и копоть. Рука невольно потянулась к противогазу. А в это время спереди начали надвигаться бронетранспортеры. Они шли, огрызаясь короткими пулеметными очередями.

«Пропустить их над собой. Залечь в окопе. Когда появится пехота, отбить ее,- помнил Иван Копейкин. И он сжался в комок на дне окопчика.- Что ж это теперь будет?» - напряженно думал он.

В грохоте выстрелов, в дыму и пламени он сосредоточил все свое внимание на одном: пройти полосу! Не опозориться перед друзьями-товарищами.

Копейкин смотрел, как умело и ловко действует рядом с ним Фролов.

Гибкий и натренированный парень ужом полз по-пластунски. Нырнул в окоп, как в детстве прыгают в ручей. И сейчас, в серой маске-противогазе, он, как показалось Копейкину, как-то по-особенному поблескивал стеклами очков.

«Молодец парень! - с завистью думал Копейкин.- Все-то он может…»

Перебегая от окопа к окопу, пропустив над головою изрыгающие пламя машины, бойцы отделения рванулись вперед. Мокрые от пота, прокопченные, они продвигались вперед короткими бросками.

«Больше я не могу! - жалобно говорил про себя Копейкин, чувствуя глухие удары сердца.- Не выдержу…»

- Вперед! - слышал он голос лейтенанта Малейнова.- Снять противогазы!

Свежая струя воздуха отрезвила Копейкина, дала ему прилив новых сил. Таким он и ворвался в небольшую горящую деревушку. Ее тоже надо было пройти с ходу.

Но было у Копейкина еще одно личное задание. Он должен был прыгнуть с крыши хаты на проходящую мимо машину. Тем самым считалось, что боец может обезвредить ее. А попробуй это сделать, когда изба дымится с одной стороны, а с другой уже пробиваются яркие языки пламени.

«Только бы не промахнуться,- стучит в мозгу Копейкина одна мысль.- Только не промахнуться…»

Иван Копейкин не узнает себя. Откуда пришли к нему эта уверенность и сила? Где-то позади осталась привычная сдержанность. Почти не напрягая усилий, он ловко взбирается по сломанной лестнице на чердак. Вот уже слышен рев приближающейся машины.

Сжавшись в комок, Копейкин прыгает вниз. Лишь только тело его успевает прикоснуться к раскаленной броне, как он уже стучит но пей прикладом автомата:

- Считайте - обезвреживание машины состоялось!

И тут же новый бросок в сторону от ползущей машины.

Наконец-то желанная вода! Пограничники вброд преодолевают канаву. Как они ждали этого брода, этой прохладной воды!

Иван Копейкин спотыкается и с наслаждением надает лицом вниз, в холодную воду.

«Вот бы затихнуть так!» - думает Копейкин. Несколько резких движений руками, и вот он уже на противоположном берегу. Промокший до нитки, со стекающими потоками воды и нота на лице, Иван Копейкин первым подбегает к финишной линии. Где-то рядом Фролов, за ним лейтенант Малейнов. За ними бойцы подразделения.

Сердце готово разорваться от напряжения. От чудовищной перегрузки, которую прошел человеческий организм, сосредоточив всю свою силу и волю для выполнения задания.

Но не только силу физическую. В разрывах мин, пламени горящего окопа, в свисте пуль, пролетающих над головой, Иван Копейкин вдруг почувствовал, что он тоже может не хуже своих товарищей отмобилизовать свою волю. И тогда, забыв о скромности, повернув раскрасневшееся, грязное и потное лицо к командиру, он крикнул задиристо и лихо:

- Товарищ командир, рядовой Копейкин задание по прохождению психологической полосы выполнил!

- Молодец, Копейкин! - похвалил его лейтенант.- Обкатался, поди!

Но слова его не были услышаны взволнованным солдатом. Порывистый сайкан бросил в сторону усталых бойцов очередные пригоршни горячего песку и мелких камешков.

Теперь в единоборство с человеком вступила природа. Но она была уже нипочем этим людям, сумевшим доказать самим себе, чего они стоят.