Наш Современник, 2003 № 03

Эдуард Скобелев • Если славяне выступят... (Наш современник N3 2003)

Эдуард Скобелев

Если славяне выступят...

I

Идеи славянской взаимопомощи родились не вчера. Этим идеям уже почти 200 лет, и поскольку сущность мировых махинаций практически не изменилась, мы находим кругом действия все тех же сил, обнаруживаем все ту же “аргументацию”.

Ну вот хотя бы этот пассаж из Ф. М. Достоевского (см. “Дневник писателя за 1877 год”): “Некоторые умные люди проклинают теперь у нас славянский вопрос и на словах и печатно: “Дались, дескать, нам эти славяне и все эти фантазии об объединении славян! И кто нам навалил этих славян на шею, и для чего: на вечную распрю с Европой и теперь, и в будущем! Да будут же прокляты славянофилы!..”

Узнаёте “умных людей”? Могу назвать пофамильно их представителей в нынешней Государственной думе. Одни “умники” из СПС чего стоят! “Славянофилы”, по их словам, это почти то же, что “фашисты” и “терро­ристы”, а вот, дескать, те, которые веками протаскивали и протащили “запад­ни­чество”, от которого вся трудовая Россия ныне в агонии, это “всё в интересах нашего прогресса”...

Достоевский предвидел пагубу “прогрессистов”. Он понимал, кто и почему противится “славянской идее”. И бесстрашно клеймил “биржевиков”, “всех вообще теперешних русских, которым, кроме своего кармана, нет никакой в России заботы... Они кричат теперь хором о торговом застое, о биржевом кризисе, о падении рубля...”

Бичуя нечисть всякого рода, русский гений подчеркивал, что “чем богаче духовно нация, тем она и материально богаче”, что нация должна жить настоящею живою жизнью, а не быть “гальванизированным трупом в руках жидов и биржевиков”.

Кстати, во времена Достоевского действовали все те же “факторы” — тогда это были турки в Болгарии, а теперь “чеченские сепаратисты”, ведущие боевые действия против российской армии, и приемы “воздействия на российское сознание” были те же самые: “Когда наши ... к вечеру воротились на прежнее место, то нашли своих раненых солдат и офицеров обкраденными, голыми, с отрезанными носами, ушами, губами, с вырезанными животами и, наконец, обгорелыми в сожженных турками скирдах соломы и хлеба...”

Великий писатель вспоминает и о конфетках, которыми благородные “дамы света” одаривали пленных турок, как ныне уныло однообразный И. Рыбкин одаривал улыбками масхадовского представителя в Дании.

Русский пророк обрисовал еще один важнейший аспект всей проблемы, и он столь же актуален сегодня, как и те, о которых я упомянул.

В том же “Дневнике” за ноябрь 1877 года он пишет: “Не будет у России... таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только Россия их освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!.. Начнут же они по освобождении свою новую жизнь именно с того, что выпросят себе у Европы... ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают... Долго, о, долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого, святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи перестанут жить в нем, — коченеет, калечится и умирает в язвах и в бессилии...”

Слова эти читать мне мучительно стыдно, потому что все это подтвер­дилось, и бескорыстие русских добровольцев, сражавшихся и в те давние времена, и в недавнее время на Балканах, так и не было признано за великий подвиг... Равно как не считается подвигом во имя всего мира кровавая борьба России в Чечне — за чеченский народ, против его погубителей...

“Мало того, — добавляет Федор Михайлович, — даже о турках (теперь чеченцах. — Э. С. ) станут говорить с большим уважением, чем о России. Может быть, целое столетие, или еще больше, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заиски­вать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить для них Россия всегда. Они поймут всё величие и всю святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в человечестве... Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия — страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чисто славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации...”

Все это было и есть: и то, что “освобожденные славяне до потери личности своей заразятся европейскими формами” и должны будут пережить длинный период европеизма, прежде чем постигнут чего-либо о своем славянском значении и “особом славянском призвании в среде человечества”, и то, что станут поучать Россию...

Но это мелочи по сравнению с главным пророчеством великого ума и великой души, пророчеством, которое сопряжено с обнажающей суть, неизреченною тайной, постичь которую, может быть, и есть самое главное не только в славянстве, но и во всей современной культуре.

Ф. М. Достоевский обрисовывает цель всех этих событий: “Чтобы жить высшею жизнью... воплотить и создать в конце концов великий и мощный организм братского союза племен, создать этот организм не политическим насилием, не мечом, а убеждением, примером, любовью, бескорыстием, светом... Если нации не будут жить высшими, бескорыстными идеями и высшими целями служения человечеству, а только будут служить одним своим “интересам”, то погибнут эти нации несомненно, окоченеют, обессилеют и умрут. А выше целей нет, как те, которые поставит перед собой Россия, служа славянам бескорыстно и не требуя от них благодарности, служа их нравственному (а не политическому лишь) воссоединению в великое целое. Тогда только скажет всеславянство свое новое целительное слово челове­честву... Выше таких целей не бывает никаких на свете. Стало быть, и “выгоднее” ничего не может быть для России, как иметь всегда перед собой эти цели, все более и более уяснять их себе самой и все более и более возвышаться духом в этой вечной, неустанной и доблестной работе своей для человечества...”

Это сказано в XIX веке, сегодня — XXI. И перемены произошли такие масштабные, что только диву даешься. Однако перед светом русского гения даже эти перемены представляются более количественными, нежели качественными.

Ф. М. Достоевский без бахвальства и кичливости, но с глубокой тоской говорил о том, что русский дух, над “отсталостью” которого смеется Европа, уже давно прошел тот путь, по которому Европа еще и не собирается идти: “Один еще не начинает и думать, а другой уже дошел до запертой двери”.

Достоевский объясняет духовную отсталость Европы (Запада) “слепым преклонением перед формулой”, иначе говоря — излишним рационализмом, суеверным поклонением рекламируемым идеям, то есть виртуальности, о которой сегодня говорят с восторгом, не подозревая, что это саркома духа...

“Нечего нам там учиться общественным идеалам, у нас свои есть” (выделено мною. — Э. С. ).

Немцовски или хакамадски нацеленный господинчик может наброситься на Достоевского: мол, это от национализма, от непонимания богатств европейской и мировой культуры!..

Осажу господинчика и всех прочих: “Мои идеалы либеральнее ваших, я смело говорю это”. И дальше: “Перейдем теперь к общественным идеям. Их нет вовсе”.

То есть Достоевский все общественные идеи и институции относит к нравственным понятиям, и только. И это действительно так и есть...

II

Вопрос о славянской солидарности в прошлые века возникал неодно­кратно, преимущественно по инициативе выдающихся деятелей России. Теперь же, после развала СССР, и впрямь наступили критические времена для доктрины всеславянской взаимной поддержки . Это произошло в силу мировой победы нового Интернационала, который сумел коварно закрепиться на Западе уже не в форме “всемирной диктатуры пролетариата”, а в форме всемирного масонского государства, ради окончательного построения которого и был разрушен Советский Союз: махинации не удались изнутри, теперь их осуществляют извне, опираясь на мощнейшую тайную организацию, которая за последние два века трижды опоясала весь мир.

Как же реагирует на обозначившуюся опасность современное движение солидарности среди славянских народов, представленное десятками организаций? Да в целом никак не реагирует, поскольку славянство вступило в самую критическую фазу исторического бытия, не имея ни финансовой базы, ни испытанных кадров, которые были бы едины хотя бы по главным “вызовам времени”, ни организаций, за плечами которых были бы какие-либо реальные свершения на главных направлениях.

В результате все мероприятия тонут в странной пафосной болтовне, не имеющей никаких практических последствий.

Я не хочу бросить тень подозрения на моих коллег, но мне доподлинно известно, что некоторые западные славяне представлены в общих собраниях почти исключительно оккультистами и масонами.

Получается то, что всегда было бичом и в России, и в СССР: любое дельное предложение тут же подхватывается на ура; но не для того, чтобы его исполнить, а для того, чтобы тут же оснастить дополнительными задачами — “в развитие идеи”, отчего дельное предложение превращается в нереалистич­ное и завершается пустой бюрократической суетой.

На это обстоятельство сетовал еще честный, но малосведущий патриот России, мужественный Владимир Митрофанович Пуришкевич. Цитирую по тексту “Дневника” (“Как я убил Распутина”), изданного в 1924 году в Риге: “Удивительно создан средний русский человек, делающий историю России; он никогда не может добиться положительных, реальных результатов, предпринимая что-либо, ибо всего ему мало, и он вечно впадает в крайности. В России нет лучшего способа провалить какое-нибудь дело, прочно и хорошо поставленное и твердо обоснованное, как предложить нечто большее тому, что намечено к осуществлению. Толпа, и даже не простая, а интеллигентная толпа, непременно ухватится за “благодетеля”, внесшего свой корректив в разумное, осуществимое, но в сравнительно скромное предложение, и все пойдет к черту”.

Из своего многолетнего опыта могу сказать, что так называемый “патрио­ти­ческий лагерь”, не зная, что он весь просвечивается и контроли­руется, все время “перестройки” провел в бесплодных сборищах и создании все новых организаций. Собирались деньги, выпускались членские билеты, и на этом все бесславно помирало, — какое глумление “просвещенных” над “профанами”, какое торжество!

Не подвергаю суровой и беспощадной критике многочисленные “русские центры”, “славянские инициативы” и проч., и проч., чтобы прохвосты не изобразили из себя обиженных и не увели в сторону организации, которые могли бы сделать что-то позитивное для всей нашей приговоренной к бездействию общины.

Вместо этого еще процитирую В. Пуришкевича, который вместо меня обозначит главную слабость всех нынешних “общеславянских инициатив”: “Вот уж, действительно, лучшее в России гибнет от “более лучшего”. И Гракхи с первых же шагов были бы забросаны у нас каменьями (эти камни наготове у отдельных “активистов”. — Э. С. ). Стоило послушать только, что говорил сегодня (в Госдуме. — Э. С. ) ... длиннобородый А. Васильев, чтобы понять, до каких абсурдов можно довести дело, отдай мы его в руки ученым теоретикам славянофильского лагеря. Когда Васильев заговорил о будущих русских границах на Западе и стал проводить нашу с Австрией в будущем пограничную межу, и я, и многие из присутствующих буквально не могли удержаться от смеха, хотя он каждое территориальное приобретение наше старался так или иначе обосновать либо исторически, либо географически, либо этногра­фически.

— Вы рисуете прямо фантастические границы, — говорю я ему,— нужно дать такую карту, которая была бы приятна русскому народу, но и приемлема для Европы и признана нашими союзни­ками, а ведь на то, что вы рисуете, может пойти только сумасшедший из них.

Он на меня воззрился: “Что нам, говорит, Европа, ведь и здесь живут славяне, ведь и это исконное наше”, и тычет пальцем по карте...”

Это “обсуждение” состоялось 5 декабря 1916 года — через год многие из присутствовавших в уютном зале были расстреляны как “контрреволюционеры” (“фашисты” — позднее, “экстремисты” — еще позднее, сегодня)...

Сам В. Пуришкевич умер от сыпного тифа в Одессе весной 1918 года.

III

Казалось бы, именно сейчас люди, исповедующие национальную идею, должны были бы объединиться в благородном порыве единения хотя бы близких по духу и культуре народов. Но где там! “Националисты” и Беларуси, и Украины, и Болгарии, и Чехии (всех не перечисляю) с ярым упорством отвергают какую-либо реалистичную концепцию объединения усилий. И это доказывает, что за их “национализмом” тенью стоит все тот же разбойничий “интернационализм”, и дергает за зеленые веревочки, и петрушки выска­ливаются и надувают щечки — помогают дурачить доверчивые народы.

Взять наших белорусских “возрожденцев” — ни одной самостоятельной мысли, ни единого реалистичного замысла! Наоборот, укрепление позиций Александра Лукашенко как национального лидера вызывает в их рядах все более злобный вой, где уже и “аргументов” не найти, — площадная брань, особенно со стороны когда-то наштампованных компрадорским режимом литературных “авторитетов”, по словарю, междометиям и резвости повадок очень напоминающих поздних Брежневых и Черненок...

Между тем изменившийся мир вносит свои огромные коррективы во многие традиционные представления.

Сегодня, когда международный “неоинтернационализм” (= глобализм) угрожает всем поголовно народам, как гражданам на улице может угрожать пьяный и куражливый шизофреник-бандюга, выбравшийся из винного погребка с двумя кольтами в руках, чисто национальной проблематики в национально-освободительных действиях уже не может быть, если эти действия и их лидеры помышляют о реальных успехах.

Что же делать? Во-первых, необходимо положить конец “патриотической работе” как хобби, которую проделывают иные, вальяжно восседая в глубоких креслах и орудуя спичками вместо зубочисток.

Пусть одна-две должности, но люди должны вести работу постоянно и профессионально, добиваясь практических результатов .

Во-вторых, я лично убежден, что скудные ресурсы славянства должны расходоваться не на приветственные телеграммы, не на съезды, симпозиумы, слеты и т. п., а прежде всего на массовое издание литературы, дающей верную интерпретацию нынешнего мира, защищающей естественные, тысячелетия устоявшиеся понятия Правды, Добра, Права, Справедли­вости, Равенства.

Мы должны решительно покончить с “плюрализмом”. Истина не может быть многоликой — это дезориентирующий постулат нашего “недобро­желателя”.

Славянство должно решительно поддержать классику, отмежевавшись от “модерна” в искусстве, морали, праве и т. п. Это не вопрос личной свободы мнения, это вопрос сохранения личности, вопрос противостояния полити­ческой агрессии против миллионов.

В-третьих, славянская солидарность должна сфокусироваться на поддержке единственного на сегодняшний день практического проекта, имеющего целью приращение силы славянства: Союзного государства Беларуси и России.

Какую осторожность и какой реализм проявляет А. Г. Лукашенко, обращаясь к воле и мудрости президента России! Он не предлагает большего, нежели зафиксировано в Договоре, и только это уберегает все важнейшее предприятие от неминуемого краха, потому что противники единения российского и белорусского народов уже сгрудились, похватав колотушки, вилы и кастеты.

Это очень влиятельные противники, и они пользуются полной поддержкой единомышленников на Западе.

Те, кто искренне желает славянской солидарности как залога подлинно демократического, равноправного и национального развития всех народов, должны покончить с “плюрализмом”, обрекающим всякий дом на противо­речия и гибель.

Да, философия и точки зрения у нас могут быть совершенно разными, но польза действий во имя зафиксированных целей не может оцениваться совершенно противоположно.

В-четвертых, важнейшей частью программы славянской солидарности должна стать пропаганда демографических реалий.

Женщина и только женщина спасет наши народы от неминуемой погибели!

Русь опрокинула монголо-татарское иго только потому, что русские женщины стали рожать больше, чем татарские.

Но посмотрите, какое ужасающее зрелище являет собою положение наших славянских женщин, русских, украинских и белорусских прежде всего! Сотни тысяч их брошены искусственно вызванной нуждой и рекламой на погибель в качестве сексуальных рабынь. Над ними издеваются в странах Востока и в Европе, и падение их гордости превращает в импотентов всех славян-мужиков .

Именно положение женщины должно стать сегодня центральным пунктом всех политических программ патриотов, лакмусовой бумажкой зрелости и перспективности любого политического деятеля.

А беспризорность? А развал семей? А алкоголизация, от которой пустеют души еще стремительнее, чем наши исконные земли?

В-пятых, движение славянской солидарности должно с утроенной энергией и отвагой встать на защиту национальных государств и их суверенных прав .

Сохранить многонациональную Россию возможно только двуединым путем: обеспечив высший культурный расцвет русских и равноправие всех россий­ских народов при их адекватном вкладе в создание общенационального продукта.

Но как раз в этом пункте мы натыкаемся на самое яростное сопротивление. “Оппонент” всячески извращает, принижает и выхолащивает русскую культуру. Приглядитесь к одному Швыдкому, и станет предельно ясно, какую страшную “Россию” хотят построить в России!

Нынешнее состояние культуры в России в ужасающе плачевном состоянии. Реставрация старины наполняет сердца русских полным отчаянием в сознании того, что им уже не повторить подвиги соотечественников, живших в более свободные и продуктивные времена .

Пресловутая “русификация” — это пропагандистское изобретение негодяев, закабаливших Россию. Это их практика, заключавшаяся в том, чтобы перессорить между собою все народы.

Мы должны уберегать все страны от “регионализации”, то есть от инкорпорации их в структуры масонского государства, где на первом этапе будут пряники и пышки, а на последующих — только колючая проволока и сторожевые вышки.

Надо видеть западню, в которую торопятся попасть народы вслед за своими лидерами, купленными на собачью вырезку. Эта западня — ныне действующая система мировых финансовых связей, а также торгово-экономических связей в форме Всемирной торговой организации.

Задумайтесь, отчего нет стран, способных вырваться из этого “прекрас­ного круга” посвященных? Да потому только, что когда ВТО входит в какую-либо страну, она прежде всего устанавливает плотный и полный контроль над национальной элитой.

Никакое национальное возрождение в условиях ВТО невозможно. Только Китай и Индия, может быть, устоят. А может, и не устоят — на это расчет. И не устоит, конечно, Россия. Вся ее промышленность будет разрушена, она превратится в поставщика сырья и “образованных рабов”.

Вся эта система, безусловно, развалится. Но как скоро это произойдет, мы не знаем. Не знаем, каким будет пепелище...

Но тем более важно поддерживать инициативу стран, выступающих со своими национальными доктринами развития , как это делает, например, современная Беларусь.

Не исключено, что именно в процессе выработки самостоятельных, национальных моделей развития, отторгающих домогательства МВФ и ВТО, человечество получит новые, великие в своей естественности идеи альтернативного развития, которые овладеют будущим всего человечества, разрушив возводимые тюрьмы.

Лично я убежден, что эти альтернативы уже есть. Человеческий гений никогда не оставляет человечество в полной беспомощности.

В мире сегодня нет такой организованной духовной силы, которая может противостоять тщательно спланированной, тотальной агрессии против народов.

Но если выступят славяне, они будут поддержаны и в Америке, и в Европе, и в Азии, и в Африке.

Если умрет Правда (а это — цель Мирового правительства), жизнь на земле потеряет всякий смысл, и человечество вновь вернется к унылой эпохе самого примитивного насилия, рабства и глумливого зверства как главного вида развлечения нелюдей с мозгами ростовщиков и иллюзионистов...