Наш Современник, 2008 № 10

АЛЕКСАНДР КАЗИНЦЕВ

Люди, люди!… Несчастные, заблудшие, возлюбленные соотечественники мои.

Митрополит Иоанн

Трагедия Путина в том, что он хочет править, как Сталин, а жить, как Роман Абрамович.

Кристия Фрилэнд

"Я не вижу никаких серьёзных неудач. Bee поставленные цели достигнуты, все поставленные задачи выполнены", — подвёл итог Владимир Путин на так называемой большой ежегодной пресс-конференции, где он последний раз выступал в качестве президента ("Известия", 15.02.2008).

Так оценивали ситуацию всего-то полгода назад!

Уходящий президент, отработавший восемь лет, "как раб на галерах", по собственной оценке (там же), имел основания для некоторой фанаберии.

Ельцин оставил ему страну, пережившую дефолт и период административного хаоса, закончившийся нападением Чечни на Дагестан: одна территория, де-юре находившаяся в составе Российской Федерации, атаковала другую территорию РФ.

Путин жестко и быстро расправился с сепаратистами, восстановил властную вертикаль, оживил экономику и укрепил международное положение России, изрядно пошатнувшееся в эпоху разгульных импровизаций ЕБН и сервильной дипломатии А. Козырева.

Продолжение. Начало в № 10-12 за 2006, № 3-4, 6-7 за 2007, № 1-2, 6,8 за 2008 год.

КАЗИНЦЕВ Александр Иванович родился 4 октября 1953 года в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова и аспирантуру при МГУ. С 1981 года работает в "Нашем современнике". Автор книг "Лицом к истории", "Новые политические мифы", "Россия над бездной. Дневник современника. 1991-1996", "В поисках России", "На что мы променяли СССР? Симулякр, или Стекольное царство". Секретарь Правления Союза писателей России. Действительный член Петровской академии наук и искусств. Лауреат премий "Умное сердце" имени А. Платонова, имени братьев Киреевских, "Югра", "Прохоровское поле". Живёт в Москве

Международные успехи Владимир Владимирович, похоже, ценит больше всего. И это понятно. Если экономический подъем — результат не столько умелого менеджмента, сколько фантастического взлёта нефтяных цен (на что Путину не раз указывали деятели ельцинской команды, к примеру, Б. Немцов), то мировой престиж России — дело его рук. Упорно, когда уклончиво, а когда и неуступчиво, он выстраивал отношения с глобальными центрами силы и лично с руководителями крупнейших государств.

Возрождение или, говоря современным технологическим языком, "пересборка" страны осуществлялась Путиным авторитарными методами. Он "рав-ноудалил" олигархов, хотя странную, на сторонний взгляд, симпатию к Роману Абрамовичу пронес через все восемь лет президентства ("Путин воспринимает Абрамовича чуть ли не как любимого сына, а когда Абрамович входит в комнату, у Путина лицо начинает светиться", — свидетельствует английская "Дейли мэйл"*.).

Обуздал регионалов. Впрочем, справиться с наиболее влиятельными из них — Ю. Лужковым, М. Шаймиевым, М. Рахимовым — Путину так и не удалось. Партии были низведены до положения статистов.

Для меня наиболее важно его отношение к народу. Путин решительно и бесцеремонно отодвинул народ от политики. Последовательно лишив права выбирать региональное начальство, представителей в Совете Федерации да и фактически в Госдуме (голосуют теперь не за конкретных кандидатов, а за партийные списки).

Скажут, что у Владимира Владимировича не было другого выхода. Не соглашусь. Приближенные на первых порах убеждали, что президент вот-вот обратится к народу, изложив программу и призвав к совместной работе по ее воплощению. "…Обращение Путина к обществу, к народу очень актуально, и нам предстоит его услышать", — утверждал О. Павловский, слывший тогда главным оракулом Кремля ("Завтра", № 19, 2001).

Насколько искренним было желание Путина опереться на энергию масс, да и было ли оно вообще, судить не берусь. Во всяком случае, за все годы президентства он так и не объяснился с народом. Так называемый план Путина возник лишь в конце 2007 года и то, скорее, в качестве пиар-хода, а не как конкретная программа.

Народ не особенно требовал конкретики. Социологические опросы, начиная с 2000 года, фиксировали две тенденции — рост популярности Путина и падение интереса к политике. Любопытно, на излете путинского правления число респондентов, доверявших ему в вопросах политики, превысило число тех, для кого важно собственное мнение. Соотношение: 27% к 25% ("Время новостей", 28.03.2007).

Такой настрой обеспечил блестящее проведение операции "Преемник". Еще в 2007 году 38% опрошенных заявляли, что на выборах проголосуют за кандидата, предложенного Путиным ("Независимая газета", 20.02.2007). А спустя год за малоизвестного Дмитрия Медведева, назначенного "преемником", проголосовало чуть ли не в два раза больше.

Достойный итог своеобразного эксперимента: можно ли в XXI веке управлять страной по образцу николаевского царства первой половины века XIX.

Так бы он и ушел в исторические анналы, "отложился" в них, как говорят архивисты, если бы не одно чрезвычайное обстоятельство, задержавшее выведение окончательной оценки правления Путина.

Мы уже не в первый раз подмечаем: История — не бесстрастный регистратор. Это осмысленная, деятельная, в высшей степени одухотворенная сила. Иной раз она преподносит пренеприятные сюрпризы тем, кто самонадеянно полагает, будто ухватил удачу за хвост, а не то и самого Господа Бога за бороду.

Вот и теперь она на манер университетского профессора остановила заторопившегося к двери отличника: "Да, вот еще, голубчик, ответьте-ка на последний вопрос… "

Последним вопросом оказалась ВОЙНА.

Говорю об этом без злорадства. Война всегда трагедия. Но в стране, где население не удосуживается следить за большой политикой в убеждении, что и так "всё путём", это больше чем трагедия — катастрофа.

* Цит. по: "Тема дня". 14.03.2007. Inopressa.ru.

Могут возразить: как раз во время конфликта Путин проявил себя достойно. Соглашусь. И сразу оговорю, во избежание кривотолков: я поддерживаю его действия. Но речь не о личном поведении экс-президента, а об оставленной им Системе. Многие её ключевые элементы не выдержали испытания.

Мы видим крах внешней политики — предмета особой гордости (и особой ответственности) Путина. На той же большой пресс-конференции он уверенно прогнозировал: "Никаких столкновений (международных. — А. К.) не намечается, и, надеюсь, этого никогда не произойдет" ("Известия", 15.02.2008). И шести месяцев не прошло — Россия оказалась вовлечена в кровопролитный конфликт. Это было бы очень скверно, если бы попутно не выяснилось еще более скверное обстоятельство: у нас нет союзников. Неоднократные обсуждения ситуации в Совбезе ООН и последующие международные консультации выявили это с пугающей наглядностью.

Крах пропаганды. Нет, больше — информационной сферы, связей с общественностью. В конечном счете, нашей способности внятно говорить с миром, объяснять ему позицию России. Способности говорить и быть услышанными.

Беспомощность нашего внешнего вещания, прежде всего телеканала Russia Today, была особенно заметна на фоне могущества пропаганды Запада. В одночасье мир подвергся информационному облучению, по силе и степени проникновения сравнимому с ядерным. Все, что происходило в Грузии, преподносилось укрупненно, подносилось к самым глазам (и самому сердцу!) зрителей. То, что происходило в Южной Осетии, отсутствовало вовсе. Западная информационная машина фактически стерла Осетию не только с политической карты, но и с лица земли!

Американский политолог Н. Злобин к месту напомнил: "Никакие армии, никакие ракеты, никакие спецслужбы не сравнятся с редактором, отбирающим новости". Американец не без злорадства подвел итог: "Россия в информационном плане отстала на 50 лет" ("Эхо Москвы", 17.08.2008).

Но дело не только в редакторах новостных программ и прочих тружениках пиар-индустрии. Российские политики в первые дни войны позорно отмалчивались. Нелегкий груз объяснения с миром взвалил на себя Путин. Но он находился в далеком Пекине. С эффектной декларацией об обязанности защитить российских граждан выступил Д. Медведев. И всё!

Необходим был мгновенный, скоординированный, целенаправленный вброс русской точки зрения в мировые да и в отечественные СМИ. Политики, политологи, вся эта многочисленная выхоленная, прикормленная челядь Кремля обязана была с первых минут броситься разъяснять нашу позицию. На русском, а лучше бы и на английском, ибо на нём разговаривает мир.

А что в реальности? "Иностранные журналисты жаловались: мы звоним российским политикам, а они вешают трубку", — поддел кремлевскую номенклатуру все тот же Н. 3лобин.

Понятно: руководящие указания 8 августа еще не поступили. А собственного мнения у председателей всяческих палат и комитетов, как выяснилось, нет.

Между прочим, в чем причина задержки верховной директивы? Ах да, Медведев аккурат в эти дни отбыл на отдых, а Путин отправился на Олимпиаду. Конечно, начальники — тоже люди. Но не в такой же момент убывать в вояж?

Значит, разведка, все без меры расплодившиеся после разгрома единого Комитета спецслужбы, призванные стать глазами и ушами Кремля, не предоставили информацию о готовящейся агрессии. Прошляпили.

До военного краха дело, к счастью, не дошло. Но вопросов по состоянию нашей армии война поставила множество. Мы еще будем говорить об этом. Так же, как о позорной, особенно для разбогатевшей на нефтегазовой ренте страны, фактической бездомности Черноморского флота, призванного охранять южные рубежи. На охрану-то он из Севастополя вышел, а обратно украинские власти, первыми вставшие на защиту Саакашвили, пускать его не хотели.

Трагифарс! Который чуть не превратился в трагедию после того, как в зону конфликта направилась натовская эскадра. Наши моряки оказались между натовским молотом и украинской наковальней!

Август — время крушения мифа о нашей экономической неуязвимости. Сколько раз российские министры, надувая щеки, вещали: нам-де и х кризис не угрожает. А в августе-сентябре российский рынок стал л и -дером падения. Падение индекса РТС доходило до 70 процентов от майского максимума. В целом российские акции подешевели на 1 трлн долл. Потери, сравнимые с американской катастрофой начала года, при несопоставимости объемов рынков.

Заглавную роль сыграли зарубежные инвесторы. Стремительное изъятие средств напоминало отлично скоординированную военную операцию. Экономических агрессоров активно поддержала российская финансовая элита. Эксперты фиксировали: "К продажам из-за рубежа добавились и "местные" ("Время новостей", 27.08.20 08). Отечественные нувориши не только выводили деньги на Запад, но и решились на глухое, но заметное сопротивление курсу Кремля. Эта позиция нашла отражение в ряде программ телекомпании РБК, радио "Бизнес-FM", публикациях газеты "Коммерсантъ". Общий настрой выразил некий биржевой аналитик: "Чем скорее кончится эта свистопляска, тем лучше" ("Бизнес-FM", 25.08.2008).

Прямая антироссийская пропаганда "Эха Москвы", заставившая вспомнить о роли НТВ в первой чеченской кампании, заслуживает особого разговора. А ведь "Эхо", если не ошибаюсь, актив "Газпрома"…

И дальше, дальше разворачивается удручающая картина. Выиграв, прежде всего благодаря мужеству русского солдата, войну, мы чуть было не проиграли мир. Или все-таки проиграли? Это покажет ближайшее будущее. Первую фазу поствоенных баталий виртуозно проанализировал С. Кургинян в газете "Завтра" (№ 34, 2008). Его главный тезис: нынешней власти в Кремле, Системе, как называет ее политолог, трудно противоборствовать с Западом, потому что она сама изначально ориентирована на Запад.

Как же бороться с тем, частью чего ты являешься? Или мечтаешь стать — с неистовой страстью нувориша, одержимого желанием быть принятым в круге избранных. Если взглянуть на конфликт под таким углом зрения, официальный оптимизм не покажется столь уж убедительным. Да, Медведев и Путин начали разворачивать страну (иной раз кажется, что Путин разворачивает Медведева — вместе со страной). Но понимают ли они, насколько радикальным этот разворот окажется?

Со стороны заметно: решения, в том числе ключевые, грозящие полномасштабным политическим противостоянием с Западом, в Кремле принимают спонтанно, под давлением обстоятельств. Поддерживая независимую позицию, демонстрируемую сегодня Москвой, нельзя не тревожиться о весьма вероятном откате — и степени этого отката — в случае, если молодые хозяева Кремля не выдержат напряжения, "оборвутся". Никакими фундаментальными подвижками, а тем более коренной реформой Системы, их нынешний антизападный задор не подкреплен.

"Импровизаторы" — охарактеризовал их либеральный мыслитель Д. Фурман ("Независимая газета", 17.06.2008). Его западническая позиция для меня неприемлема. Но в данном случае я с Фурманом соглашусь.

А теперь о главном — о чем до сих пор (пишу в начале сентября) не сказал никто. Во всяком случае, с необходимой внятностью. Какие бы провалы ни обнаружились по ходу августовской войны, какие бы тяжкие последствия они ни повлекли, всё это ничто в сравнении с с а м и м фактом того, что война началась.

Кажется, мы до сих пор не осознали того, что н а нас напали. И кто? Грузия! Представьте для сравнения: Тринидад и Тобаго объявляет войну Соединенным Штатам. И не просто объявляет — об этом никто бы и не услышал, — а посылает самолеты бомбить бравых джи-ай.

На самом деле не смешно. На самом деле не только этнографический Тринидад, но и куда более мощные в военном отношении Куба и Венесуэла никогда не позволят себе даже подумать нападать на Соединённые Штаты. Великий Китай — и тот не отважится.

Для того и нужна мощь — военная, политическая, экономическая, информационная: в зародыше пресечь мысль об агрессии. Война — любая, даже успешная, — это не только испытание мощи, но и ее ослаб-

ление. Воевать — значит нуждаться: в союзниках, в ресурсах и т. д. Значит попадать в зависимость. Пример Британской империи, победившей вместе с СССР и Соединенными Штатами в войне с Германией, но попавшей в зависимость к США и распавшейся, очевиден.

Подлинная мощь в том, чтобы повелевать, не воюя. Американцы называют это: soft power — мягкая сила — и широко используют её во внешней политике. Такой мощью обладал и Советский Союз. После 1945 года никто не решался объявить нам войну. И даже после крушения СССР еще целых 17 лет нас не смели тронуть. И вот — свершилось.

"Россия недостаточно ясно позиционировала себя в качестве страны, против которой не следует предпринимать агрессивные действия", — вынесло на первую страницу заголовок "Независимое военное обозрение" (№ 28,