Наследие (СИ)

Глава 3 Падшие

Против всякого обыкновения высокие резные ворота были открыты, а единственными стражницами были искусно вырезанные воительницы на створках. Въехав во внутренний двор, прямо к кольцу фонтанов перед статуей Имраны, и резко остановив лошадь, Ксия спешилась, вглядываясь в мерцающие огни Дворца Справедливости, наполненного в этот темный час шумящей толпой. Слушая всю дорогу смешанный с всхлипываниями и слезами рассказ разведчицы, своей подопечной, амазонка и так вполне ожидала грядущих событий, но не так скоро. Конечно, из авангарда стать легатом нельзя так быстро, но не в звании все дело. Унаследовав часть авторитета отступницы Джайры, она стала негласным лидером, голосом совести всех, кто младше легатов, объединив часть из них в продолжение идей Акадии, но более сильное, нежели представляла сама легиора.

На подступах к лестнице к ней от дверей Дворца спустились единомышленницы.

— Ты как раз вовремя.

— У нас еще есть время, пока легаты спорят между собой.

— Что говорят? — не останавливаясь ни на шаг, Ксия взбегала по лестнице. Разум начинала охватывать паника. «Что за вздор… Надо вести себя как Джайра».

— Изабелль и Леона пытаются сохранить порядок, но им долго не удержать стражниц. Легаты ни на кого пока не обращают внимания и не дают высказаться другим. Раманта заменяет голос Амрены, говорит, она ее опцион.

— Опцион? — усмехнулась Ксия. — А она, что, уже легиора?

— Нет, но даже будучи не в силах стоять на ногах, претендует на трон. Но против нее стоят все легаты, как и против легиоры.

— Что говорит Раманта?

— Что у ее госпожи есть неопровержимые доказательства предательства легиоры, что она защищала амазонок от разрушительных планов изменницы и ее отступницы, и поэтому у нее есть все права стать верховной амазонкой, но из благородных чувств к сестрам она не станет навязывать свою волю, пока мы все сами этого не захотим.

Авангардистки сурово переглянулись между собой. «Нам нужен лидер. Только один человек должен усмирить всех… Как жаль, что Джайра не осталась…»

— Где Акадия?

— В часовне. Заканчивает плач по Эврикиде.

— Лучше бы ей забыть пока о своем горе и обратить свой взор на сенат…

— Оставьте ее, — спокойно произнесла Ксия, — убитый горем правитель никому не нужен. Пусть сначала справится со своими чувствами. Она придет к своему народу сама, вот увидите. Она нуждается в нас так же, как и мы в ней.

— Только поймет ли это сенат?

Снова молчание, если можно молчать, слыша этот шум, угнетающий душу. Здесь и сейчас находились самые смелые юные девушки, поддерживающие порядок во всем поселении амазонок по мере своих сил. Вот только напрямую влиять на ход событий они не могли — последней преградой, как и последним убежищем, был закон. Нарушить закон — значит, разрушить все связи, что держат амазонок вместе.

— Так или иначе, но мы не можем позволить Амрене стать легиорой, — уверенно произнесла одна из девушек. Тут же ее поддержала другая:

— Именно. Если она станет во главе племени, то обязательно пойдет войной на короля Ардонии.

— Не просто войной. Она будет пробиваться к власти, пока не добьется своего.

— Главное — сейчас не дать ей шанса превратить наш сенат в самоубийственную армию.

— Нужно собрать всех, — прервала тягостные мысли Ксия, — всех, кто стремится сохранить мир. Авангард, стражницы, разведчицы, лучницы, — всех.

— Елена все еще смотрительница Дворца. Я попрошу ее поддержать нас — если Дворец останется за нами, легаты могут спорить сколько угодно, но трон не получат без нашей доброй воли.

— Думаю, нужно отвести послушниц в часовню. Они не должны видеть эти междоусобицы, пусть лучше учатся стойкости духа у молящейся легиоры.

— Нужно уговорить центуору приготовить копейщиц дать отпор недовольным.

«Правду говорила Джайра: вовремя сказанное слово меняет все».

Подхватывая на лету каждое слово друг друга, амазонки предпринимали все возможные меры сопротивления любым переменам, могшим дать возможность кому-либо из легатов перехватить инициативу в свои руки, не думая о том, на чьей стороне будет перевес. Войдя под своды Дворца, девушки, не привлекая внимания, разошлись по всему залу. Все амазонки перешептывались между собой, и только легаты соревновались друг с другом больше в громкости голоса, чем в весомости доводов.

— …Да кто ты такая, чтобы перебивать старших по рангу!

Стоя неподалеку от смотрительницы Дворца Справедливости, внимание которой уже привлекла одна из авангардисток, Ксия наблюдала, как две девушки поспешно выводят послушниц, оставляя двери открытыми. Центуора внимательно выслушивала еще одну авангардистку, наклонив к ней, шепчущей, голову и не отрывая сурового взгляда от легатов.

— Меня наделила своим голосом Амрена, как я уже сказала.

— Но, тем не менее, простое послушание никто не отменял.

Центуора согласно кивнула и осторожно пошла по периметру зала, касаясь ладонью плеча каждой копейщицы и повторяя одну и ту же команду.

— А зачем ему существовать, когда даже сама легиора не следует законам амазонок?

— Да как ты смеешь!..

— Никому не дано права, кроме легата, открыто выражать недовольство легиорой, и уж тем более — оскорблять ее!

— Акадия сама виновата, что довела все до такого плачевного состояния…

В слабом туманном сиянии, предвестнике рассвета, тяжело опираясь на трость, в зал вошла Амрена. Глаза горели лихорадочным жаром от слабости, на лбу выступила испарина, но вся ее сила выражалась только одной ее полуулыбкой, злобной, саркастичной, презрительной, какой она одаривала всех, на кого попадал ее взгляд, обводящий присутствующих. Разрывая постепенно смыкающееся кольцо копейщиц и примыкающих к ней второй линией лучниц, она ясно дала понять, что прекрасно видит происходящее, усмехнувшись при взгляде на центуору.

— О! Да тебя, наверно, даже гроб не удержит! — вместо приветствия прозвучало ей от легатов.

— Надо мной ли вам глумиться.

В ожидающей тишине только Раманта нарушила остолбенелость, встав по правую руку от Амрены. Легаты готовы были направить весь свой пыл на нее, но явно из любопытства ожидали ее объяснений. Авангардистки переглянулись, и крайняя из них к двери, сделала пару осторожных шагов к выходу.

— Оставь эту затею, — немедленно отреагировала на нее легат. — Акадия даже сама себе не может помочь, а уж вам и подавно. Да и не нужны вы ей…

Склонившись над тростью, она дрожала от смеха, хотя, скорее, ее одолевал озноб…

— Ты спятила! Видно, отступница тебе и мозги повредила!

— Да она давно уже свихнулась на своей идее заговора!..

— Да что вы об этом знаете! — внезапно оглушила она легатов. — Визжите, как гиены при виде хорошего куска мяса в лапах льва, а сами не понимаете, что кусок вам не по зубам. Акадии на всех вас наплевать! Она оплакивает свою драгоценную Эврикиду, эту проклятую ведьму, приведшую сюда это отродье Джайру…

Ужасное предположение, одновременно достигшее всех умов, пронеслось испуганным вздохом и растерянным, совершенно не нужным движением по всему залу.

— Да-да, — продолжала Амрена, едва держась на ногах, — именно так. А как вы объясните, почему эта девчонка появилась в поселении после нападения некромантов на Пекну? Почему ведьма так опекала ее? Почему Акадия потакала ей во всем и обучила всему, что знает сама? Зачем такое внимание одной жалкой бродяжке? Без рода, без имени… без жизни.

«Она бредит… она бредит…» Из всех амазонок только одна Ксия боролась с сомнениями. Уж она-то знала Джайру…

Вместе с рассветом в зал тихо вошла Акадия, слышавшая из открытых дверей весь разговор, разносившийся по площади. Поглощенные речью легата, никто не обратил на нее внимания.

— Все эти годы все наше поселение было укрытием только для Джайры! Вспомните, сколько раз за время ее нахождения здесь на нас нападала нечисть? Все это время мы защищали только ее! Она получила нашу жизнь! Это мы должны были бы владеть сегодня мечом так же, как она. Вместо этого наша украденная жизнь тратится на весь этот никчемный мир, погрязший в хаосе. Раньше мы могли сражаться с кем угодно, могли бросить вызов самим дроу — могли противостоять их магии. Вы и сейчас думаете так же, верите в это. Простушки! Нас обвели вокруг пальца! Мы даже одного человека не можем одолеть — она с победой сегодня ушла из поселения. Ведь это все — только видимость. Ложь!..

В очередной раз оглядывая зал, Амрена наткнулась на ледяной взгляд Акадии. Легиора, пропускаемая с изумлением глядящими на нее амазонками, подошла к Амрене:

— Зачем ты это делаешь? Хочешь, чтобы я ушла с трона? Я уйду, только не разбивай им сердца…

— Чем поможет твой уход? — прошипела женщина. — Амазонок уже давно нет. Это чудовище должно было стать последней амазонкой, да только отбилось от рук, сорвалось с поводка. Ведь так, Акадия?

— Не впутывай Джайру…

— Я? Я ее впутываю?! Это ты, верховная амазонка и легиора, впутала сюда эту мерзость! Погубила все то, ради чего мы все здесь живем! Еще не все потеряно — я отослала сокола к заставе, чтобы они не пропускали ее. Если мы снова оденем ошейник на это отродье, у нас будет в руках оружие огромной силы!..

— Джайра никогда не склонит голову перед кем-либо! — терпение Ксии лопнуло. Она это сделала из отчаяния, но только добавила масло в огонь.

Амрена медленно повернулась к ней.

— А, малютка Ксия, главная почитательница этого демона. Она тебе не говорила сама, откуда она родом? Конечно же, нет! Она и сама ничего о себе не знает. А знаете, почему она так важна для всего мира?..

— Не делай этого! — в этот раз отчаяние одолело Акадию. Амрена снова обратила взгляд на нее.

— Это правда? — к легиоре подошла центуора. Лицо вот-вот могла исказить гримаса боли, в глазах отражалось уныние всего мира. — Скажи! Все, что ты говорила в минуты, когда мы оставались вдвоем обсудить дела, — все это правда?

Эхо многократно повторило «правда», похожее больше на плач чаек. Никогда еще тишина под сводами Дворца Справедливости не была такой тяжелой.

Нерешительный взгляд Акадии вызвал у центуоры выдох, больше похожий на звук удушения, чем на дыхание.

— Мира? — к ней шагнула одна из копейщиц, обеспокоенная реакцией учителя. И сама тут же растерялась от собственного дрожащего голоса.

— Мира, прошу тебя, не воспринимай все так плохо, — покачала головой Акадия. — Для нас еще не все потеряно…

— Потеряно? — воскликнула одна из авангардисток, говоривших с Ксией на лестнице за пару минут до этого. В глазах стояли слезы. — Что это за страшные слова она говорит? Почему мы все потеряли? Когда это случилось?

В поисках ответа все женщины смотрели друг на друга, но видели только такое же безграничное отчаяние.

— Акадия, что же это? — как и предсказывалось, даже легаты снова обратились за помощью к легиоре. Но она молчала.

Неожиданно для всех центуора кинула свой меч к ногам верховной амазонки. По лицу прошла едва сдерживаемая судорога горя.

— Кому я служила все это время? Кого я учила? Все это было для отвода глаз? Спектакль для стервятников? Ответь мне, моя госпожа!

Легиора снова вздохнула:

— Надо было мне отпустить Джайру, когда она просила об этом. Тогда бы ты до сих пор молчала, и глядишь, добилась бы своего. Но твоя уязвленная гордыня захотела вытащить свой авторитет из грязи, хотя ты даже не падала. И так было всем ясно, что Джайру превзойти нельзя — ее мастерство доведено до совершенства, которого нам никогда не достигнуть. Она даже не покупается на такие мелкие едкости, какими ты выплескиваешь на всех свой яд… Ну зачем ты рассказала им об этом? Что тебе это дало?

— Ответь мне, Акадия, — прошипела Амрена, глядя на женщину исподлобья, — что от вашего заговора с Эврикидой получила бы ты? И что досталось бы всем нам?.. Молчишь? А я отвечу: ничего. Все это было ложью.

Небо заметно потемнело, откуда-то издалека донесся раскат грома.

Начиная с ближних рядов, все женщины начали бросать оружие на пол. Грохот металла о мраморный пол отдавался от стен и купола так, будто рушились стены огромной крепости. Ксия не верила своим глазам. С оружием в конце концов остались только она и Акадия. Амрена прошептала:

— Так знаете, почему Джайра так важна для всего мира?..

Легиора умоляюще взглянула на амазонку.

— Посмотри, чего ты добилась! — опомнившись, что она сорвалась на крик, женщина прикрыла рот рукой, обведя всех взглядом, и, немного успокоившись, продолжила: — Амазонок больше нет, так оставь в покое это дело! Нет нужды раскрывать этот секрет всему миру. Об этом никто не должен знать до предназначенного часа…

— Я скажу. Ничто меня не остановит. Она так важна, потому что она…

— На нас напали! — в общем горе никто не слышал, как через всю площадь ко Дворцу из последних сил бежала разведчица, ворвавшаяся не к месту и не к времени с роковым известием.

По залу в воздухе пронесся странный, похожий на демонический, смех, сгустившийся на пустом троне, над которым мгновенно проявились сквозь невидимую дымку кроваво-красные глаза и очертания эльфийской фигуры. Под общий вдох ужаса по залу снова пронесся этот гадкий смех, и своды Дворца Справедливости сотряс гром, разбивший купол. Осколки величиной с наконечники копий разноцветным водопадом посыпались навстречу устремленным к ним взглядам…