Наследница Бабы-Яги (СИ)

Сказ тридцатый. В гостях хорошо, а дома лучше

После ужина Кощей изъявил желание побеседовать со мной наедине. Скелетоны притащили мне какую-то шаль, потому что к вечеру заметно похолодало, и мы пошли прогуливаться по местным коридорам.

Шли, шли, в абсолютном молчании, хочу заметить. Кощей одухотворённо смотрел вперёд, как будто так и надо, Кот прыгал из тени в тень, тоже чувствуя себя вполне комфортно. Одна я, кутаясь в колючую шерсть, думала, чего я вообще тут делаю.

Каменный пол холодил ступни сквозь тапочки, я шаркала ими, создавая эхо. Всё равно слишком тихо. Надеюсь, меня сейчас не прибьют в каком-нибудь из коридоров?

Точно, он же читает мысли. Эй, господин Кощей, вы меня не собираетесь убивать? Или там в яму какую посадить? Или в цепи, вы же любите цепи?

— Можно просто Владимир.

И всё, ответить на вопросы не удосужился. Вот же! Вредный старикан!

— Я ещё в самом расцвете сил.

Ага, да. Интересно, сколько ему лет?

— Лучше не знать.

Тысяча? Две? Может, меньше? Интересно, когда произошло переселение в Навь, был этот Кощей или какой-то другой? И вообще, если есть дядя Кощей, прабабка Кощей, то где родители Кощеи? И почему Владимир Государь, а не Бес, он же старше?..

— Родители ушли вместе.

— Ушли?

— Да. Мы, Кощеи, не живём вечно, это слишком невыносимо. Уходим, когда теряем вкус к жизни, или когда понимаем, что ничего уже не сделаем для мира. Мой отец был первым сыном, потому стал Государем. Он жил очень долго, пока не родился я. Родители немного подождали и ушли. Бес не захотел уходить — сначала влюбился, а потом решил, что вечность — это даже интересно.

— А он застал переселение?

— Нет, родился через пару сотен лет.

— А вы? Вам лет пятьсот?

— Только третья сотня.

«Только третья сотня», ага.

— Заря сказал, что вы стареете.

— Так и сказал?

— Ну, не совсем, но что-то около…

— Можем и стареть. Бабулю видела? Она ещё Ясно Солнышко застала, конечно, постарела. Тело, так или иначе, изнашивается, может, и смерть наступает, только никто из Кощеев от старости ещё не умирал.

Ого. Бабуля-то тысячелетняя…

— А убивать вы меня планируете? — всё же вернулась к животрепещущему.

— Нет, мы же родня.

— Родня? — даже остановилась.

— Все мы, три рода, родня. Так или иначе.

— На ответ не похоже, — буркнула.

— Ну, последний потомок Ядвиги и Кощея — Василиса, — признался Кощей.

— Василиса? То есть вы…

— Да, моей первой женой была сестра твоей прапра… сколько-то там раз «пра» бабушки.

В голове закрутились шестерёнки. Семейное древо раскидывало свои ветви всё обширнее, но листочками подробностей так и не обзавелось, напоминая своим видом представителей Мёртвого леса.

— А почему она не захотела бессмертия?

— Это то, что Ядвиги больше всего ненавидят. Жизнь существует ради смерти. Только после смерти исполняется человеческое предназначение. Ты ещё узнаешь об этом, и может даже поймёшь.

Смерть — то, ради чего существует жизнь. Готичненько, но логично.

— Так, то есть Василиса — Яга?

— Имеет в себе кровь Ядвиг, — поправил Кощей.

— Она же ведьма, нет? Тогда почему не она унаследовала Избу?

— Владлена была без дара, — спокойно проговорил Кощей. Чувствовалось, что когда-то это приносило ему невыносимую боль, но сейчас он смирился. — Всё, что дала ей принадлежность к вашему роду — это чуть больше лет жизни и внешнюю молодость. Василиса унаследовала только мою Силу.

— Сколько Владлене было, когда она умерла?

— Не знаю, — Кощей вздохнул. — Она ушла раньше. Василиса прошла инициацию, и после Владлена пропала. Я знал, что она уйдёт, но всё же…

— Это было тяжело?

— Смертельно. Я был готов уйти вместе с ней. Знаешь, на нас, Кощеях, висит злой рок — кто-то из нас обязательно влюбится в Ягу, безотчётно и крепко. И никогда эта любовь не избежит боли. Как проклятье.

Стало неловко. Насколько мне вообще надо было знать эту историю? Я бы спокойно жила и без этой информации… Да и, вон, один Кощеёныш по общим стопам не пошёл, настолько я ему не нравлюсь, что он свой желудок изрыгнуть готов.

Но это получается, что у меня есть живая родственница — Василиса. Прапрабабушка-или-ещё-бессчётное-количество-«пра». Если учесть, что без Сил потомки Ядвиг живут почти как обычные люди, а Василиса из ветви долгожителей, она вполне может оказаться моим о-очень дальним предком. М-да… Впрочем, это только если я и правда родственница Прасковьи.

Тень нагло лизнула обнажённую щиколотку и прошлась мурашками до самого затылка.

Понял, принял. Родственница так родственница. Но меня тоже можно понять — трудно в такое поверить. Даже как-то невозможно. Впрочем, невозможно, чтобы Кот разговаривал, Дверь вела в другой мир, а Изба встречала не только домашним уютом, но и родной щемящей радостью. Молчу уж про малахитовый замок, Мёртвый лес, Волка, белок, клубочек, блюдце…

Мы дошли до конца коридора и уткнулись в огромную, во всю стену, двустворчатую дверь, которая тут же начала открываться.

Кощей вошёл первым, за ним — я. Мы оказались в круглом со всех сторон помещении, словно кто-то очень усердный выскоблил его вручную. Неровные изумрудные стены светились золотыми прожилками.

Это золото напоминало просачивающуюся воду. Не удержавшись, я коснулась стены пальцами и будто ощутила влагу, но наваждение тут же исчезло, а золотые ручейки, обогнув мои пальцы, побежали дальше вниз.

— Это Сила, — Кощей, не останавливаясь, шёл к освещённому алтарю. У света не было источника — я внимательно осмотрела стены, вгляделась в камень, ожидая увидеть ниши со спрятанными светильниками, но ничего такого не нашла. А свет был, достаточно яркий, чтобы я отчётливо видела всё вокруг.

На алтаре лежала огромная раскрытая книга. В закрытом виде её толщина, наверное, достигала бы пятидесяти сантиметров.

— Пятьдесят семь, — поправил Кощей. — В длине — метр двадцать, в ширине — восемьдесят. Это Книга Трёх Родов. Сюда вписаны все наши потомки от самого сотворения мира. Ты тоже тут есть.

— В смысле?..

— Посмотри.

Я тут же заглянула в книгу. Буквы на первый взгляд показались непонятными, но вскоре я разглядела знакомые черты сквозь витиеватые узоры.

«Морена. 7509 г.р. (от нов. сот. м.) Отец — Владимир (м.). Мать — Виолетта (м.). Род — Ядвига. Сила — есть. Дар — …. Яга.»

Сердце затрепетало. Сюда записаны мои родители?.. И, если посмотреть выше, на странице, над строками, принадлежащими Заре, значится: «Владимир (м.). 1480 г.р. (от нов. сот. м.) Отец — Григорий (м.). Мать — Велена (м.). Род — Ядвига. Сила — не проявилась.»

— Что обозначают эти сокращения? — прошептала.

— От нового сотворения мира.

— А «эм»?

— Мёртвый.

Сглотнула. Это было ожидаемо.

— То есть я Ядвига по отцу? Я почему-то думала, что род передаётся только по женской линии.

— И почему же?

— Не знаю. Как-то Яги же только женщины…

— Яги — женщины, Ядвиги — кто угодно.

— Значит, из этой книги вы знали про моё существование? И даже про то, что я — Ядвига?

— Знал.

— А кто ещё знал?

— Никто. К книге родов есть допуск только у меня. В этом ответственность Кощеев. Другие члены родов видят её лишь однажды, но обычно не помнят — при рождении. Либо, как Лияна, при включении в род.

— А зачем моё присутствие, если обо мне уже здесь написано?

— Ты должна оставить свой отпечаток.

— Кровью?

— Ты видишь на книге кровь? — Кощей вскинул бровь.

Присмотрелась. И правда нет.

— Тогда чем?

— Чернила ты не рассматриваешь?

— Чернильных отпечатков я здесь тоже не вижу.

— Логично. Тебе нужно облизать палец и приложить его к своему имени.

— Серьёзно? Облизать? — Кощей кивнул. — Но у меня руки грязные, и вообще…

— Давай! — раздалось из ниоткуда голосом Кота, и только сейчас я поняла, что он полностью растворился в тени.

— Кот? Ты в порядке?

— В порядке, в порядке. Пока уходить не собираюсь. Здесь слишком много Силы, оболочка не держится.

— Облизывай давай! — поторопил Кощей.

Пришлось облизывать. С некоторым омерзением я лизнула подушечку большого пальца, и оставила влажный отпечаток поверх своего имени.

Только сейчас заметила, что моё имя в списке было не последним. Пригляделась.

— Демания? — спросила с сомнением. — Здесь нормальных имён не водится?

«Демания. 1511 г.р. (от нов. сот. м.) Отец — Йонг. Мать — Елена (м.). Род — Горыныч. Сила — есть. Дар — ….»

Пресловутой «эм» возле имени нет. Причём и у Демании, и у её отца. Так, а…

— Разве Горынычи не вымерли?

— Конечно, нет.

— Тогда почему все считают иначе?

— Потому что Горынычи так захотели. Они начали терять Силу, и для них было лучше умереть, чем опозориться. Сначала они потеряли головы, затем — не смогли оборачиваться, потом сократился срок жизни, а после и вовсе стали рождаться дети без зачатков Силы. Они ушли, живут в Яви. Как видишь — в последнем потомке Сила всё-таки проснулась.

— То есть они вернутся?

— Могут вернуться. А могут и не вернуться. Ты ведь была на их землях, ничего странного не заметила?

— Силоток нестабилен, — вспомнила. — Поэтому Горынычи начали вырождаться?

— Наверняка сказать сложно. Кажется, вырождение началось раньше… И всё же, Силоток не вёл бы себя так. Это против его природы — обрываться. Здесь, в Нави, каждая частица несёт в себе Силу, но на Горынычевых землях…

— Это подозрительно.

— Ещё как. Природа этого нам не ясна. Всё указывает на то, что ослабление Силотока невозможно, но…

— Но всё-таки возможно, — закончила. — Но ведь в Яви Силоток тоже слаб?

— Явь куда больше Нави. Пока там рождались колдуны и ведьмы, проживала нечисть, пока было в ком Силе расти и развиваться, Силоток был стабилен и здравствовал. После переселения всё поменялось. Но здесь, в Нави, иная ситуация. Сама Навь содержит в себе Силу, взращивает её. Здесь развивается нечисть, проживают говорящие звери и растут чудесные растения. Силотоку не из-за чего слабеть.

— Это так непонятно… Может, Горынычей, как говорят, прокляли, они стали терять Силу, и Силотоку не из чего было подпитываться?.. Это же может так работать?

— Всё может быть. Наверняка нельзя сказать, остаётся только гадать. Ну что ж, мы с тобой здесь засиделись. Застоялись точнее… Поздравляю тебя, Ядвига Морена, последняя Яга, Вездесущая, Слышащая, царица Навьих земель, Защитница живого и мёртвого, Хранительница Перехода, Лесная Владычица, Вседержавная хозяйка.

— Бурерождённая, неопалимая… — пробормотала, шокированная. Вот это я титулованная звезда, однако. — А вас как полностью зовут?

— Владимир Кощей, Властитель и Всегосударь, Бессмертный и Передающий, Повелевающий, Хранитель Книги, Справедливый Судия.

— Передающий?

— Бессмертие.

— А-а… — протянула. — Слушайте, а, получается, вы любого бессмертным можете сделать?

— Кто войдёт в наш род — рождённый или путём брачных уз.

— То есть других не можете?

— Могу.

— Тогда всё же любого?

— В теории.

— В теории, — кивнула. — Интересно…

— Пойдём, ещё прогуляемся.

— Идёмте, — согласилась. На этот раз Кощей по-родственному взял меня под руку. Мы вышли в коридор и медленно побрели в обратную сторону.

— Расскажи, как так вышло, что с тобой пришёл инквизитор?

— Ну… — я тяжело вздохнула. — Петя, его племянник, живёт напротив. Мы сдружились, потом и Алек приехал. На меня напала шишига, и Алек меня спас. Как-то вышло, что мы включили его в свой круг колдовских детективов, и он оказался звеном, которое больше всех знает.

— А что ты собираешься делать дальше?

— В смысле?

— Ты ведь узнала о его задании.

— А вы как?.. Хотя чего я спрашиваю… — закатила глаза. — Узнала. Но это ничего не меняет. Он всё ещё наиболее выгодный инквизитор из всех инквизиторов, которых могут ко мне приставить, верно?

— М-м… Думаю, да.

— И тем более, теперь я знаю о его настоящих намерениях, а он не знает, что я знаю. Значит, я в более выгодном положении.

— Возможно.

— Пусть и дальше думает, что я ему доверяю.

— А ты не доверяешь?

— Нет. Теперь точно нет, — сказала твёрдо. — Зато у меня есть реальные поводы недолюбливать Ковен. Они перешли черту, подсылая ко мне свою шавку.

— У-у, сколько не выплеснутой злости! — восхитился Кощей. — Всегда держи её при себе — она точно пригодится.

— Избавляться от неё в ближайшее время я не планирую, — хмыкнула.

— Инициируйся как можно скорее, — посоветовал Кощей. — Так ты точно избавишься от сомнений.

— Каких сомнений?

— В том, что ты Ядвига. Что ты Яга.

— Думаете, я ещё сомневаюсь?

— Знаю это наверняка. Но инициация важна не только для этого. Твоя Сила.

— А что с ней?

— Сейчас она эпизодична, вырывается из тебя бесконтрольными толчками и не имеет конкретной формы. Но после инициации это может измениться в лучшую сторону.

— Я читала, на некоторых инициация никак не влияет.

— Такое тоже возможно, но в таком случае мы будем работать с тем, что имеем. Настоящая Сила достигается трудом.

— А Алек считает, что нам, ведьмам и колдунам, достаётся всё на блюдечке.

— Обида ущемлённого меньшинства, — фыркнул Кощей. — Я рад, что для тебя колдуны и ведьмы — это «мы», а не «они».

— Да? — удивилась. — Забавно, само вырвалось.

— Ты свыкнешься гораздо быстрее, чем думаешь.

— Надеюсь… Расскажите, что значат все эти слова моего титула? Они, наверное, разъяснят мои обязанности?

— Вездесущая — потому что от Яги ничего не скрыть в её владениях. Слышащая — потому что слышит и живое, и мёртвое, и то, в чём жизни никогда не было. Защитница — потому что Яга справедлива, добра и сострадательна. Остальное, наверное, понятно?

— Ага, — соврала. Ладно, Кот обещал посвятить меня во все тонкости Ягиного бытования. Будем надеяться.

У моей комнаты поджидал Алек. Ну, наверное, он просто ждал, но его подлой душонке больше «поджидать» подходит.

— Ты в столовой оставила, — он отлип от двери, убрав в карман свой телефон и достав из другого мой. — «Витулёныш» звонил раз двадцать.

— Ла, — машинально поправила, забирая телефон. — Вита, ты её не помнишь?

— Помню, вроде на память не жалуюсь.

Конечно, помнит. И чего я с этим «ла»? Будто о не понял, кто мне звонил.

— Когда ты хочешь вернуться?

— М-м… — оглянулась на Кощея. Он не дал никаких подсказов и вообще какой-то отстранённый стал, будто не секретничал со мной пятнадцать минут назад. — Завтра? Или, может, задержимся?.. — вспомнила, что Кощей говорил про инициацию. — Хотя, нет, лучше поскорее домой. Но надо с Петей посоветоваться, может, прогуляемся здесь где-нибудь?

— Сейчас только спать, ты еле на ногах стоишь, — Алек сунул руки в карманы джинсов. Интересно, ему их тут выдали, или он взял их с собой? А где те забавные холщовые недошаровары?

— Я про завтра. Владимир, что здесь у вас можно посмотреть?

— Многое. Наши города — особенные, дня не хватит.

Прозвучала фраза так, как будто Кощей на что-то намекает. Ах, да, точно, я же тороплюсь, никаких прогулок…

— Алек, когда инициация? Нужно в какие-то особенные даты? Или как-то готовиться?

— Нет. Можем сразу, как вернёмся, но для начала отдохнёшь. Потом вместе отправимся за Завесу, в институт, я договорюсь.

— Хорошо, — наклонилась, подняла вернувшегося в своё физическое состояние Кота. — Тогда давайте выспимся. И Петю за завтраком спросим, может, он чего посмотреть тут хочет. Кстати!.. — повернулась к Кощею. — Тот шест, ну, палка … От Черепа, которая. Я бы хотела забрать её.

— Полагаю, его останки принесли в твою комнату.

«Его останки». Вот же… Кощей!

— Отлично. Спасибо. Доброй ночи.

— Пока что вечер, — не смог смолчать бессмертный.

— А доброго вечера я вам не желаю, — фыркнула и зашла в свою комнату. Телефон в руке завибрировал, и Кот тут же спрыгнул на пол.

Видеозвонок. Выключить, что ли, свет и сделать вид, что электричества нет? Как он вообще тут выключается?

«Отвечай давай, крыса»

Не, ну что за наезды?

«Я знаю, что ты не дома, папа спалился»

А дядя Олег откуда об этом знает?.. И что она подразумевает под «не дома»?

«Харэ игнорить!»

Ну, может я не вижу.

«Предательница!»

Блин.

Снова звонок. С тяжёлым вздохом упала на кровать и ответила.

— Ну ты и капец ошалевшая обнаглевшая просто в край задница! — выдали мне на одном дыхании.

— И тебе привет, — улыбнулась. — Откуда дядя Олег знает, что я не дома?

— Он не сказал. Пообещал, что тебе скажет.

— М-да, что-то я не подумала, что их департамент следит за домом, — перевернулась на бок. — Что-то такое он, вообще-то, упоминал.

— Ты уши мне на лапшу не вешай, да.

— Сама-то поняла, что сказала?

— Давай выкладывай! Я обижена и расстроена. Ладно, игноришь, может, правда занята, но чтобы вот так нагло врать? Дома она, как же! Ты в Нави?

— Ага, — вздохнула.

— И?

— Ну… — повернула камеру так, чтобы захватить в кадр скелетона.

— Привет, Кот, — поздоровалась Вита.

Кота в кресле она видит, а инсталляцию в стиле кабинета биологии почему-то игнорирует.

— А чего это у тебя там? — о-о, заметила! — Стены такие прикольные! Цвет зашибись, я как раз думала в такой перекрашивать. Не спросишь, где купили, а?

— Это цельный малахит.

— Чего? Ты что, у хозяйки Медной горы?! — Вита прищурилась, вглядываясь.

— Нет, у Кощея.

— Я серьёзно вообще-то!

— Я тоже, — резко сев, переключила камеру и уже во всей красе показала одного из скелетонов.

— Ох ты ж ё-о-о, — протянула Вита. — Оно живое?

— Сложный вопрос. Так-то мёртвое вообще… Местные работники. Петя говорит, делают отличный массаж головы.

— Минин с тобой?! — я думала, Вита была возмущена? О нет, не была, а вот сейчас — да, очень даже. Блин, скинуть что ли звонок и сделать вид, что так и было?

— Со мной. Оба, — ну да, копаем могилу…

Возмущение резко сменилось заинтересованностью, я даже как-то встревожилась.

— Алек тоже? — вкрадчивый вопрос.

— Ну да…

— А-а, ну понятно, — она кивнула. — И как вы? Зачем вам понадобилось к Кощею?

— Вообще, я хотела, чтобы он другую ведьму на моё место нашёл.

— И нашёл?

— Нет. Говорят, никак. Либо помирай, либо служи отечеству.

— Даже та-ак, — Вита покусала губу. — И что же это для нас меняет?

— Ну, видимо, придётся тебе ещё пяток лет поучи…

— О да! — закричала довольная Вита. — Папа! Папа-а! Ма-ам! МА-АМ!

Боже мой, чтобы «учиться» — и вызывало у Виты такой восторг? Да ни в жизнь!

— Значит, ты — в КолдИн, а я — в академию, да? Бли-ин! — она буквально запрыгала на месте. — Я всё уже узнала, в академии каждый год по одному-два раза месячная практика за Завесой! То есть у вас! То есть и вместе учиться тоже будем! — ага, ещё Петя, но пусть будет сюрпризом. — Топ! Просто нереально. Капец! Никогда не думала, что ты тоже будешь в теме! Да боже мой, ты теперь Яга! Охренеть!

— Ну, формально пока нет, — не сдержавшись, улыбнулась такому восторгу. — Мне нужно инициироваться.

— И перенять должность, — добавил Кот, зевая.

— Перенять?

— Ну да. Ты же сейчас только наследство приняла, а теперь и должность нужно будет.

— И как это сделать?

— Узнаешь, не переживай.

— Что за загадки? — закатила глаза. — Ну ладно. В общем, да, ещё пока не Яга. Но инициироваться планирую в ближайшее время.

— Просто огнище!

— Ещё какое, — передёрнулась, вспомнив, что мне придётся буквально гореть заживо. Жуть.

— Пап! — Вита повернула камеру и показала дядю Олега. — Она Яга.

— Буду Ягой, — поправила. — Здравствуйте, дядя Олег.

— Привет-привет! Мы за тобой не следим! — сразу открестился. — Только за объектом.

— Да ладно, это ваша работа.

— Я при встрече подробнее расскажу, а то как-то не дошли руки.

— Хорошо.

— Как ты там? Ты в Нави?

— Да, у Кощеев.

— О-о, интересные люди. Они ж целая династия преподавательская, все по чуть-чуть в КолдИне отработали, насколько знаю. Василиса Владимировна у нас на конференции была лет десять назад, очень интересные идеи представила…

Тут что, все друг друга знают?

— И этот… имя у него странное. Наследник их…

— Заря?

— Да-да, Заря. Он вроде сейчас выпускник? Был в нашей академии ещё на первом курсе, представлял разработку по межмирной коммуникации, раньше же нельзя было так свободно из Яви в Навь звонить и наоборот. Сети единой не было. Он там раскидал свою теорию по полкам, как сейчас помню — ничего не понял, что он там говорит, но наши, конечно, подхватили, подключили активно ресурсы, ну и КолдИн, конечно, — без их учёных ничего бы не сделали. С нас только гранд, по сути, был, ну мы и вложились — всё как обычно. Дальше они там чудили, нам-то по факту не так надо это всё, но вот, недавно смогли эту межмирную систему и своих разработках использовать.

— Каких?

— Космическая связь. Пока только пробуем, конечно, но Силоток и на Луне Силоток, что интересно. Вообще, конечно, гениальный парниша…

То есть вот этот навий интернет придумал Заря? Серьёзно? А мне казалось, он только глаза закатывать умеет. Ну, видимо, он по праву такая высокомерная задница!

— Ты вообще хоть что-то уловила их этого потока? — Вита повернула камеру на себя.

— Что-то — да, — улыбнулась. — Ладно, давайте прощаться. Тёте Алёне привет и пока передавайте, я ещё чуть-чуть — и усну.

— Давай, несчастная. Покедова.

— Ага, — покивала и скинула звонок. Платье снимала в прострации, на умывание не хватило сил. Забралась под одеяло, дождалась, когда рядом заурчит Кот, и уснула. Свет потух сам.

Сказ тридцать первый. О силе ведьминого слова

За завтраком все выглядели несколько… потрёпанными? Когда скелетон привёл меня в столовую, ещё никого не было, и я имела честь наблюдать, как постепенно, по одному, все приходят в столовую — сонные и разбитые.

Сначала вошла Василиса: она потягивалась на ходу. Её волосы в этот раз были распущены и сверкали шёлковой гладью. Завидно.

Затем пришёл Вестеслав, сразу за ним — Бес. Эти двое сейчас были очень похожи — они синхронно зевнули, почесали мятые бороды. Сели.

Марья выглядела свежее всех — она гордо вошла в столовую, сцедила зевок в кулак и села на своё место, откинув за спину толстые косы.

Заря порадовал опухшим лицом. Зыркнул на меня, сел, скрестил руки на груди.

Петя приполз буквально, рухнул. Алек, зараза, оказался ещё свежее Марьи. Глаза только мутноватые, значит, и ему несладко.

Стало очень любопытно. Я вот спала сном младенца, так крепко, что едва смогла утром от вмятин на лице избавиться. И ничего мне не мешало. А с этими что? Ладно бы один не выспавшийся, так ведь все.

Кощей пришёл последним, рухнул на свой стулотрон и как-то напряжённо оглядел помещение. Постучал по столу, прислушался, глянул на невозмутимо стоящих вдоль стен скелетонов.

— Что такое? — шепнула Василисе.

— Да вот…

— Кхм-кхм, — Кощей потёр нос. — Давайте есть.

— А мне вот любопытно, — Петя поднял со стола руки, чтобы не мешать тарелочно-чашечному колдовству, зачесал пятернёй слегка влажные волосы. — Чего это такое вчера было, и почему одна Марина смогла выспаться?

— А потому, — Кощей насупился, — что юные ведьмы имеют неосторожность разбрасываться словами.

И все посмотрели в мою сторону. Удивлённо подняла на себя указательный палец. Причём тут я?

— Вчера что-то случилось? — спросила осторожно.

— А ты не знаешь? — глянула на Алека и сразу отвернулась. Его голос звучал не сонно, даже с каким-то весельем. Может, конечно, мне кажется, проверять всё равно не буду.

— Знала бы — не спрашивала бы.

— Наш вчерашний вечер оказался «не добрым», — сказал Кощей так, будто это всё объясняло. Мои брови поползли выше. Осознание, очевидно, отразилось на моём лице. — Именно оно.

«А доброго вечера я вам не желаю». Ой-ё-ой… не знаю, что у них там случилось, но, надеюсь, мне не устроят тёмную? Я вообще не хотела ничего плохого, просто сказала…

— Не бледней, — фыркнула Марья, — на тебе прямо лица нет. Всё в порядке, ничего особенного не стряслось.

— Ну, не сказал бы, что ничего «особенного», — скривился Заря. — Правильно бледнеет.

Стало на градус стремнее. Чего там случилось-то?

Мой умоляющий взгляд пронял только Петю, и, честно, лучше бы кто другой рассказывал, я бы, может, лицо серьёзное смогла удержать.

Значит, вчера, когда я мило беседовала с Незабудковыми, а может уже когда я сладко уснула с Котом под боком, в замке только началось самое веселье. Ну, по мне — веселье, а вот остальным как-то… Ладно, торжественно обещаю больше не разбрасываться словами так неосторожно. Да-да, теперь буду разбрасываться осторожно. Прицельнее. А? Да ничего, я так…

Ну а что? Да, очень плохо поступила, надо держать язык за зубами. Но кто ж знал, что ваши скелетоны взбесятся? Хотя не знаю, вроде и не взбесились, просто… Ладно, ладно. Ну вообще странно, чего это они решили поманьячить? И почему выбрали именно щекотку? Ходили по всему замку, выискивали себе жертв и щекотали. А меня вот не тронули…

Ага, и сразу все решили, раз в мою дверь никто не долбится, значит, я виновата. Вообще-то скелетоны под подчинением, с чего бы им меня слушать? Ах, Яга, значит, с мёртвыми на короткой ноге. Костяной, да, помню. А чего вы не спрятались? Закрылись бы в комнатах — и дело с концом.

Ах, двери не закрывались? То есть замок тоже решил… пошалить, назовём это так. А-а, даже та-ак. Двери сами открывались? Даже в шкаф не спрятаться было? И в сундуки пытались? Нет, я не смеюсь, чего вы! Да не смеюсь! Честно!

А чего замок-то решил в этом участвовать? Сущность гаденькая, потому решил? Не, ну какой хозяин, такой и… Чего вы так смотрите? Неправда, что ли?..

Вытянула губы в трубочку, удерживая максимально серьёзный вид. Естественно, мне смешно! И нечего обижаться! Как они вообще представляют, чтобы я им тут сочувствовала? Их весь вечер — всего вечер, хочу уточнить, к ночи скелетоны успокоились! — пытались защекотать. Хотя почему «пытались»? Вполне успешно защекотали, отчего у всех и случилась бессонница. Так-то в их плохом сне я виновата только опосредованно. А смех вообще жизнь продлевает!

— А бессмертные в этом прямо так нуждаются, да?! — рявкнул Кощей.

— А вы мысли мои не читайте!

— А ты думай потише!

— Давайте есть! — заткнула нас Марья, и все как-то выдрессировано взялись за ложки. — Приятного аппетита!

Как агрессивно прозвучало. Ну ладно. Каша странная на вид, но вроде вкусная, сладенькая.

— Это овсянка, чего странного? — Кощей уже успел съесть полтарелки.

— Овсянка так овсянка… — помолчали. — Петь, мы после завтрака домой, жемчужиной. Не хочешь тут прогуляться?

— Ну, мы ж не последний раз.

— Да? — притворно удивился Кощей. Раздался стук — это Марья его под столом пнула. — Ну ладно, ладно, милости просим. Обещаю, примем со всеми почестями и экскурсиями премиум-класса.

— Что там за экскурсии такие? — поинтересовалась.

— В коробчонке!

— А не премиум тогда что?

— Лучше не знать, — Кощей загадочно улыбнулся. — Но вы, конечно, без коробчонки дальше Мёртвого леса не пройдёте. Хотя, может и пройдёте, лесная магия такая — непонятная.

Что-то проверять нет особого желания.

— Я смогу связаться с вами через блюдце, если понадобится?

— Сможешь. Да и так, — он постучал по короне, — сможешь.

Это, то есть, Кощей в моей голове будет разговаривать? Нет, блюдце всё же предпочтительнее, а то так и до комнаты с мягкими стенами недалеко.

— Я созванивался с ректором КолдИна. Инициацию можем провести в любой день, для поступления нужны только твои документы, — Алек потянулся за хлебом. Машинально передала — мне ближе. — Спасибо.

— Мне фамилию надо добавить, не знаю, сколько времени займёт.

— Решим. Ковен разберётся за пару дней.

— Нет! — Алек удивлённо на меня посмотрел. Быстро добавила, уже спокойнее: — Это часть завещания, я сама разберусь, у меня есть человек, который работает со всей документацией.

— Что за человек?

— Лияна Прохоровна наняла, — сказал только. Блин, вот бы не привязался, а то скажет ещё, что мой Цех — обычный человек и Ягиными делами ему ведать не положено. Так вот прямо и скажет — «ведать не положено»!

Не сказал. Облегчённо выдохнула, глянула на Кощея. Он нос почесал, едва заметно пожал плечами. Ну да, что-то я резко со своим «нет», но вроде Алек этим моментом не особо заинтересовался.

Сказ тридцать второй. В котором хозяйку очень ждали

— М-м, — я посмотрела на жемчужину в своей ладони, другой рукой уже держала руку Пети. Кот сидел у меня на рюкзаке, приложив лапку к шее.

Чтобы телепортировать всем вместе, нужно иметь контакт кожа к коже, но как мне тогда жемчужину в рот засунуть, руки-то заняты будут?

Не сразу поняла, что из ладони жемчужину забрали.

— Я положу, — небрежно бросил Алек, а я вся передёрнулась, представив эту картину. Жалостливое: «А может Петя?» — так и рвалось из горла, но мне нечем было оправдать свой выбор в сторону младшего Минина. Извини, Алек, ты просто предатель, поэтому пусть лучше Петя мне в рот лезет?.. Ну так себе звучит, да?

Искоса посмотрела на Кощея. Его лицо ничего не выражало, но я точно знала — бессмертный молча угорает над моими страданиями.

— До скорой встречи, — Марья обняла меня. Петя отпустил мою руку и отступил назад. Переглянулись: я прыснула, он закатил глаза.

— До скорой, — приобняла Марью в ответ.

— Мы до ещё более скорой, полагаю, — Василиса подмигнула. — Я, хоть и не препод сейчас, в КолдИн захаживаю.

— Да и я, — Вестеслав протянул мне руку, и я крепко её пожала. Мужчины тоже попрощались.

Кощей кивнул мне. Его взгляд был многозначительным, но непереводимым. Он смотрел так, словно делил со мной какую-то тайну — величественно и загадочно.

— Погодите, — выскочил из замка Бес. — Я не могу не попрощаться, — он подбежал и стиснул меня в объятиях. — Ты могла бы быть моей внучкой, потому я всегда рад тебя видеть!

Странная логика. Так-то я могла бы быть много чьей внучкой, ну да ладно…

— До свидания, — сказала всем и посмотрела на Алека. Минины взяли меня за руки. Ладонь Алека оказалась шершавой и слишком горячей, в противовес его отмороженности.

— Я могу?.. — он поднёс жемчужину к моему лицу. Кивнула и приоткрыла рот.

Круглая бусина упала мне в рот, задев зубы и укатившись на язык, а чужие, предательские, пальцы, мягко коснулись губ.

Невидимая сила рванула за талию. Чужих пальцев больше не было, как и ладоней. Секунда небытия, и меня выкинуло в вязкую пустоту. Глаза начали привыкать.

Покрутила головой — сквозь мутноватую воду ничего не видно. Где верх, где низ? И зачем Петя смотрел о том, как выжить в снежной лавине? Нам это ничем не поможет. Здесь, в воде, плюй — не плюй, а всё равно не поймёшь, где верх, а где низ.

Воздух заканчивался. Я заозиралась, пытаясь по свету определить, куда плыть. Не вышло. И сверху от меня, и снизу, вода была одинаково голубой, отражая небо.

Что это за озеро такое глубокое, а? И где Водяной? Он же явно должен знать, что у него тут Яга тонет. Что за жизнь?..

Поплыла наобум — вверх. Кажется, неправильно, потому что что-то вдруг тронуло меня за ногу. Сердце ёкнуло, и от страха я хлебнула воды. Лёгкие пробило кашлем, но я стиснула рот, не выпуская его. Сейчас ещё захлебнуться не хватало! И жемчужину посеять!

Меня со спины обхватили за талию и потащили в какую-то из сторон. Не сопротивлялась, только дёргалась в периодическом кашле.

Перед глазами мелькала белоснежная рука, широкими рывками гребущая воду. Раз-два, раз-два. Не то, чтобы мне хотелось это признавать, но я эту руку узнала. Правая, без колец, потому что все кольца инквизитор предпочитает носить на левой, с длинными узловатыми пальцами и тонковатым запястьем.

Вода закончилась. Мы вынырнули, и волосы ровным слоем облепили лицо. Судорожно вздохнула, водя руками по поверхности. Ногами дёргала хаотично, периодически задевая Алека, но стыдно не было.

— Ты как? — Алек перевернул меня лицом к себе, ладонью сдвинул часть волос. Он тяжело дышал.

— Нормально, — шмыгнула. — Можешь отпустить.

— И ты камнем на дно осядешь.

— Какого ты обо мне мнения!

— Ну, ты единственная чуть не утопла.

Осмотрелась. И правда, Петя с Котом уже сидели на берегу и обеспокоенно смотрели на нас. И почему меня не мог спасти младший Минин? У Алека на счету уже две мои жизни.

— Хватайся за рюкзак и поплыли, — Алек повернулся ко мне спиной, и я послушно взялась за одну из лямок. Хочет меня тащить — пусть тащит. А я мёртвым грузом, послушно и податливо, поплыву следом.

И я правда прилегла на воду, ничего не делая до тех пор, пока ноги не начали задевать дно. Фу, страшно представить, сколько придётся вымывать иней и грязь.

— Ты там померла? — надо мной, лежащей частично в воде, частично — на суше, встал Петя.

— Ну как сказать, — вздохнула. — Небо красивое здесь.

Петя поднял голову.

— Ну да, — согласился.

Небо Нави ничем не отличалось от явьего, но факта красоты это не отменяло. Редко встретишь такой яркий лазурный цвет, не расчерченный проводами или белыми дорожками самолётов.

— Поднимешь меня? — потянула руки к Пете. Лежать на рюкзаке становилось неудобно.

Петя взял меня под мышки и легко поставил на ноги.

— Спасибо, — снова шмыгнула. Выплюнула спрятанную за щекой жемчужину и убрала в карман. — Идёмте в деревню?

Идти было тяжело, потому в один момент Алек забрал у меня рюкзак. Я не сопротивлялась, по ощущениям, промокнув, он стал раза в три тяжелее.

На полпути нас встретили белки. Завидев нас, они застрекотали все вместе, и не понять — по-человечьи они говорят, или по-беличьи.

— Тише, тише, — попросила. — Совсем ничего не понятно.

— Ой-ой-ой, рады-то как! Рады-то! — Евгаша прыгнула на ближайшую ветку и щекотно обнюхала моё лицо. — Очень рады! Давно вас не было!

— Да-да, думали, всё, пропали! — Светлана всплеснула лапками.

— Да куда же пропадёт, Яга-то, глупости не мели, — Миклуша закатила глаза. — Ждали вас очень!

— Что-то случилось? — в мой голос проскользнула настороженность.

— Ой, не знаем! — Милена тоже подскочила ближе и зашептала. — Что-то странное в деревне! Волк воет — Катеньки давно не видно. Мы туда не ходили — страшно.

Переглянулась с Миниными. Если белкам страшно, то мне и подавно. Чего там опять натворили-то?.. И как разбираться?

Хотя, стоп. В смысле — как? Я вообще-то теперь хозяйка. Пол-но-прав-на-я. И даже не надо притворяться. Пусть попробуют возбухать только!

— Сто процентов Степановна воду мутит, — заметил Петя.

— Витька тоже не появлялся? — белки отрицательно замотали головами. Блин. Надеюсь, нас не встретят с топорами и вилами… Ещё и Черепа нет, с ним всегда как-то спокойнее было. Даже шест его не в руках — плавает где-то в бездонном пространстве волшебной сумки. Ходить с ним — только душу травить.

— Идём, — твёрдо сказал Алек.

— Вот почему у Кощеев — народ как народ, а у меня какие-то отбитые.

— Какая хозяйка, — хохотнул Петя. Вот засранец, не удивлюсь, если он записывает за мной фразы, чтобы потом их против меня же и использовать. Как низко!

С вилами нас никто не встречал, только вот у ворот дежурили крупные дяденьки. Впустили они нас, на удивление, без вопросов, смотрели только искоса странными взглядами. Наверное, охраняется выход. Они что, домашний арест тут устроили? Неужели Иннокий распорядился? Что-то не похоже…

По мере того, как мы шли по деревне, люди закрывались в своих домах. И нет бы мне обидеться или что-то такое, нет, я вдруг заулыбалась. Так приятно стало! Вот это пиетет, вот это я понимаю!

— Прекращай скалиться, — пихнул меня Петя. — Они тут и так шуганные. Что-то не то…

— Весело же, — хохотнула, но веселье быстро прекратилось — мы вышли на площадь. Семь клеток, в каждой кто-то сидит. Узнала Витю, Катю, остальные были не знакомы. И что это такое?

Их не охраняли, а потому мы беспрепятственно подошли.

— Привет! — помахала рукой. Заключённые словно ожили — зашевелились, кто-то неуверенно улыбнулся, глаза заблестели. — Что у вас тут происходит?

— И вам день добрый… — пробормотал Витя. — Ну…

— Как давно вы тут?

— Дней пять.

— Вас кормят?

— Иногда.

— А туалет?.. — спросила осторожно. Вроде ребята относительно чистые, не воняют, но кто местных варваров знает?

— Выводят по расписанию, — Витя тяжело вздохнул.

— За что вас так?

— За колдовство, — впервые подала голос Катя и громко, навзрыд, всхлипнула.

— Тише, тише, — положила руку на Катину клетку, и меня тут же ударило током. Алек заинтересовался, подошёл, прислушался.

— Откуда в этой деревне блокираторские клетки?

— Фу, вы и такое придумали? — поморщилась. — Извращенцы!

— А что остаётся? Иначе взбесившихся колдунов и ведьм не удержать, они любую клетку на раз-два откроют.

— Кто вообще людей в клетки сажает?

— Как видишь, не только инквизиция, — Алек обвёл рукой заключённых. — Говорите, за колдовство посадили? — они покивали. Алек задумался, а после задал неожиданный вопрос: — А колдовство и правда имело место быть?

Морена, ну что такое! Что за ахи-охи? Спросил и спросил! Ну да, не ожидала ты такого от отмороженного, думала, истина для него не так важна, но вот…

— Мы правда колдовали. Все семеро.

Мои брови поползли наверх.

— И колдовать получилось? — уточнила на всякий. Витя кивнул. — То есть вы все — с Силой? — снова кивок. — Это же вам, получается, тоже учиться надо! В КолдИне!

— Исключено, — отрезал Алек. — Условия не соответствуют.

— Тогда дистанционно. Я так почти два года проучилась, вполне рабочая схема!

— Давайте сейчас не об этом, — прервал нас Петя. — Надо открыть их.

— А что вы колдовали? — о, вернулся прежний Алек. Сыщик-следователь-дознаватель.

— Мы члены тайного общества, — Катя вытерла слёзы. — Оно давно существует, моя мама в него входила. Раньше оно было не тайным, но потом эти антиколдовские репрессии… Даже непонятно, почему так случилось. Испокон веков колдовство уважали, а в нашей деревне — словно к чуме…

— Так и что вы хотели наколдовать? — поторопила.

— Это моя вина, — Витя вцепился себе в волосы. — Знал же — не надо лезть! А полез! И Степановна!..

— Я же говорил — она воду мутит, — шепнул Петя.

— Я же тоже колдун. И батя мой, и его батя — все были. Да стыдно, словно прокажённый. Решил, теперь-то уж можно, тяжко одному, а вот… С Катькой договорился — я-то знаю, кто она. Пришёл… А за мной хвост! Прямо на ритуале принятия схватили!

— А Иннокий что?

— Не знаю. Не видел его с тех пор. Не удивлюсь, если тоже где-то заперт… Нас без суда посадили. Были те, кто возмущался, вон, родители близнецов, — Витя махнул рукой в сторону. В двух других клетках и правда сидели похожие парни. — Их под арест посадили.

— Клетки откуда?

— От Степановны, от кого ж ещё!

— Подозрительная эта ваша Степановна, — Алек нахмурился. — Такие артефакты не выдаются, все — наперечёт.

— Разберёмся, — проговорила. — Алек, откроешь их?

— Попробую… — Алек вытащил связку амулетов.

— Сама.

Обернулась на Кота. Она сидел, обернув лапки хвостом, и внимательно нас рассматривал.

— Что?

— Сама открывай. Ты Яга, земли твои. Никакие просроченный артефакты ослушаться тебя не смогут.

— Правда, кстати, просроченные, — заметил Алек. — Этим клеткам лет тридцать, у нас их списывают каждые пять.

Самой открывать? Тут даже дверцы никакой нет, молчу уже про замок. И как такое открывать?

Неуверенно взялась за прутья, и меня тут же прошибло током. Отскочила.

Вопрос остаётся открытым.

Обернулась на Кота, он молча смотрел на мои попытки. Ну, если Кот говорит, что сама должна, то, наверное, должна.

Алек продолжал искать в своих амулетах что-нибудь подходящее. Кажется, не находил.

Ладно, ток кусачий, но терпимо.

Сосредоточилась на мысли, что нужно вытащить ребят. На моих землях никаких блокираторских клеток быть не должно — и не будет! Сейчас эти поломаем — как-нибудь, но поломаем! — и зачистку проведём. Вон, Алек говорит, не должно быть таких артефактов в какой-то навьей деревне, значит, пусть сам их выискивает и конфискует. Разрешаю.

Ток через ладони пробил всё тело, но в этот раз я не отпустила — только сильнее сжала. Что мне какой-то ток, я, вообще-то Яга. Да-да, та самая. Я.

Когда боль от тока уже стала невыносимой, а колени начали подгибаться, всё прекратилось. Послышался скрежет, и только сейчас я поняла, что крепко зажмурилась.

Открыла глаза.

Лишь одна стенка клетки оставалась на месте — та, что была у меня в руках. Сквозь неё удивлённо смотрел Витя.

— Сработало, — пробормотал он.

— Сработало! — я отпустила тяжёлую клетку, и она повалилась на Витю. Тот с лёгкостью её подхватил и убрал в сторону. — Так, давайте дальше!

Радость не прекращалась. Ток бил не менее сильно, но знание того, что это ненадолго, придавало сил. Вторая клетка сломалась. Третья. Четвёртая.

— Это что такое! А ну! А НУ ОТОШЛИ! — голос Степановны я узнаю из тысячи. Но отвлекаться нельзя, надеюсь, парни её не подпустят.

— Не мешайте, — послышался голос Алека. — Дело будет рассмотрено инквизицией.

— Да какой инквизицией? Кто инквизитор? Ты? Не смеши мой фартук! Сосунок! Да какой инквизитор будет якшаться с этим отребьем!

Пятая клетка открылась. Обернулась на секунду, чтобы заценить стену из мужских спин. На защиту встали и освобождённые, и те, кого здесь раньше не было. Кажется, люди повыходили из своих домов! И что им раньше мешало?

— Иннокия пусть кто-нибудь поищет! — бросила. — А эту ненормальную держите. И кто там с ней? Пусть люди массой их задавят, что ли?.. Гуси! — вспомнила. — Гу-уси-и! — закричала, вызывая своих верных помощников. Уж кто-кто, а эти точно всех тут приструнят.

Послышалось птичье гоготание. Огромные пернатые тут же спикировали с неба, поднимая клубы пыли.

— Га! Га! Яга! Слушаем! Слушаем!

— Помогите местным. Найдите тех, кто помогал Степановне. Сможете?

— Уродов! Уродов! Чуем! По запаху!

— Вот и отлично, — криво улыбнулась. — Все слышали? Кто горит желанием, идите с гусями.

Горели многие. Вот удивительно — на площади всё больше людей собиралось. То есть, без шуток, этот фюрерский режим ввела Степановна? И сейчас, когда пришла условная подмога в нашем лице, люди решили бунтовать? Как вообще Степановна смогла заправлять? Явно же к волшебству тут не так плохо относятся… Вон, как минимум семеро юных колдунов и ведьм, и это точно только меньшая часть — самые смелые, которые не побоялись объединиться.

Взялась за следующую клетку. Ток к мыслительной деятельности не располагает.

И всё же… Вот, в моей деревне как минимум семь необученных колдунов и ведьм, у Кощеев оборотни и вампиры, которые тоже нуждаются в социализации и образовании. Надо как-то преодолеть этот барьер между Навью и Явью хотя бы только для того, чтобы местные имели доступ к нормальному образованию, а в Яви перестали судить по укоренившимся стереотипам.

Последняя клетка была открыта. Краем глаза я увидела, как из дома старосты выводят осунувшегося и шокированного Иннокия. Степановну держал Витя и другой, не менее крупный, парень. Гуси сгоняли на площадь людей, а кото-то даже тащили за шкирку. Алек руководил заключением — местных магофобов обвязывали верёвками, и инквизитор что-то к ним прикреплял.

А я всего-то хотела переодеться в свою одежду и вернуться домой!

— Как вышло, что эту сумасшедшую слушаются? — спросила Витю.

— Да черти её знают. Она тут живёт дольше, чем кто бы то ни был, ещё при моей бабке народу мозги промывала.

— Да? — посмотрела на красную Степановну, Алек уже успел повесить на неё какой-то амулет. Её бы не верёвкой обвязать, а в кандалы посадить, желательно серебряные. Я ещё помню, как она ковры выбивала! — А на вид ей не больше пятидесяти.

— Да все сто уже.

— Разве обычные люди столько живут?

— Кто как.

— Странности.

— У неё люди свои, — добавил второй парень. — И никогда не знаешь, кто именно. Страшно. Ты колдовство покажешь или с нечистью заговоришь при свидетелях, а на следующее утро не проснёшься. Вот и молчим. Защиты не у кого искать, вот, только сейчас вы появились, а раньше нам что делать оставалось?

— А саму Степановну… того? — провела ребром ладони по шее. Степановна задёргалась пуще прежнего. — А чего она молчит?

— Инквизитор немоту нацепил, — пояснил Петя. — И её «того» — не получается. В дом к ней не пробраться, говорят, лет десять назад пытались. Что-то там защитное. А на людях…

— Так колдовство, наверное.

— Может быть.

— То есть никого не смущало, что она против колдовства выступает, а сама им пользуется?

— Не ведьма она, это мы точно знаем. Вещи у неё волшебные. Вон, клетки. Читатель есть, говорят.

— Читатель?

— Головолез, — по-другому назвал парень.

— Яснее не стало.

— Ложь определяет.

— Ого-о… Алек! — повернулась к инквизитору. — Говорят, у неё и артефакт Правды есть.

— Разберёмся.

— Я других инквизиторов сюда не пущу, — предупредила.

— Значит, сам буду.

Как мило, даже не спорит.

В дом Степановны попасть не получалось. Варвара, красная от такого внимания и в то же время напуганная, ходила из дома на крыльцо и обратно, не понимая, почему «уважаемый инквизитор» не может войти. Она даже на крайности пошла — трепетно взяла Алека за руку и попыталась провести внутрь.

— Меня тоже не пускало, — буркнул Витя. — Через окно хотел пробраться, а никак…

Ревнует. Вон, глаз с зазнобы не спускает. А она всё тянет Алека и тянет, тужится, бедная.

— Ещё чуть-чуть, господин инквизитор, сейчас-сейчас, — пропищала она.

— А со мной так не старалась…

— Так и ты не на дознание шёл, — попыталась успокоить новоявленного колдуна. Вот интересно, это он такой противный был, потому что сам с Силой? Как он меня тогда встретил? И ведьма проклятая, и мечом своим в лицо тыкал. А сам-то! Правильно говорят, самые ярые гомо… в нашем случае магофобы — маги и есть.

Кот с интересом за всем этим наблюдал, но вскоре устал и принялся ходить вокруг дома, что-то вынюхивая. Забрался на крышу, заглянул под крыльцо, покопался. Вылез весь чумазый, но вполне довольный.

— На коньке и под крыльцом, — заявил он уверенно. Алек тут же вырвал руку из полной энтузиазма хватки Варвары.

— Понял, — бросил он уверенно и, запрыгнув на перила крыльца, принялся обшаривать ладонями деревянного конька. Что-то нащупал, улыбнулся, гордо вытащил. Улыбка сползла с его лица.

— Что это? — меня проигнорировали. Алек рассмотрел соломенный амулет со всех сторон, поднёс к уху, нахмурился ещё сильнее. — Так что?

— Ничего особенного.

Он спрыгнул на землю и полез под крыльцо. Завозился там, пока не вылез с чем-то в руках.

— Что это? — я добьюсь своего!

— Огниво, — Алек отряхнул руки и собрал находки в вакуумный пакет. Он что, эти пакеты всё время с собой носил? Серьёзно? — И соломенная кукла. Раньше так дома огораживали, но при мне этой практики уже не наблюдалось.

— И что? Простое огниво и какая-то кукла могут вот такое? — я неопределенно провела рукой в воздухе.

— Кто сказал, что они простые? — Алек убрал пакет и уверенно вошёл в дом. Нет, ну что за дела? Он вроде на моей территории, можно отчитываться поподробнее? Или мне надо в Ковен запрос какой отправить? Мол, прикажите своему Алеку отчитываться от и до, и без загадок?

— Варя, не мельтеши, — бросил Витя побежавшей за Алеком зазнобе и сам вошёл в дом. Я следом.

— Он прав, — похлопала девушку по плечу. — Всё же ты родственница вероятной преступницы, лучше тебе пока притихнуть где-нибудь, — и мило улыбнулась.

— Она права, — зашёл за мной Петя и закрыл перед носом Варвары дверь.

— Зачем вы все зашли? — Алек даже не посмотрел на нас. В его приподнятой руке висел амулет, за которым он внимательно следил.

— Хотели понаблюдать.

— Ничего интересного не увидите.

— Это ты нас выгоняешь? — вскинула бровь.

— Да.

— Ладно, — развернулась и пошла к двери. Уродский урод, сдался он мне!

— Просто из-за вас фон волнуется, — добавил Алек что-то, похожее на оправдание. Но, конечно же, он не оправдывался.

Пока Алек обшаривал дом Степановны, мы с Петей помылись и переоделись в нормальную одежду. Иннокий, которого и правда заперли в собственном доме каким-то амулетом (его я забрала себе, пока Алек не прибрал), порывался напоить нас чаем, но я не рискнула соглашаться. Может, я и правда могу заговорить еду, но что-то не хочется экспериментировать.

Всех степановых приспешников согнали на площадь, перевязали и огородили загоном. Охраняли мои гуси и несколько местных.

— И что с ними делать? — спросила Иннокия. — В тюрьму сажать?

— У нас такого не водится, — покачал головой староста. — Вон, что не то — на площади держим, чтобы стыдно было.

— И этих тогда тоже — на площадь?

— Как распорядитесь, госпожа ведьма, послушаемся.

Ну, тюрьмы у них нет. Преступлений как таковых тоже не выявлено, так — вандализм и шовинизм. Тут — исправительная беседа и испытательный срок. Иннокий говорит, уже давно «большой закон» не нарушается, так — пьяные драки в переулках или мелкая кража у соседа.

— Значит, так, — подошла к заключённым и посмотрела главным образом на Степановну, как зачинщицу. Ещё неизвестно, что Алек у неё в берлоге найдёт и какой приговор вынесет. Так уж и быть — тётку я ему оставлю, остальные же — в моей компетенции. — Будем вашими методами работать. Посидите на площади дней, м-м… десять? О, по глазам вижу — пятнадцать. Ладно, будет пятнадцать. В туалет по расписанию, — гаденько улыбнулась. — Поесть… Это не я решать буду, а ваши соседи. Чего это кривитесь? Не верите в соседское милосердие? Так им нагадить успели? Ну-ну, сами виноваты.

— Ну посидят они тут, а дальше что? — Витя почесал бородатый подбородок. — Кто их знает, за старое же возьмутся…

— Да пусть попробуют, — фыркнула. — Все побрякушки мы конфискуем, а без них что они сделать могут? Правильно, ничего, — Степановна задёргалась. — А всё же вещь эта немота, да? Точно бы сейчас словарный запас пополнили, а вот нет — ни слова сказать не может, прямо как рыба. Ап-ап ртом — и тишина. Ну, что там дальше? Ах, да! Вас, Любовь Степановна, вероятно, будет судить инквизиция. Кажется, ваши волшебные помощники — редкостные редкости, у Ковена на пересчёт… — она снова замычала. Может, важное чего сказать хочет? Хотя сомневаюсь. — Что там ещё… Да, точно. Вот пятнадцать дней тут посидите, в клетках конечно же и с гусями в охранниках, потом — свободны. Только вы уже раз мой запрет нарушили, на второй — готовьтесь на частокол попасть. Как раз я недавно душу отпустила, надо новые набирать. И не переживайте, теперь я за каждым шагом буду следить, даже камни мне о вас докладывать станут. Понятно?

Все, кроме Степановны, закивали. Эту только могила исправит.

— Всё что было — нашёл, — к нам подошёл Алек. — Клетки в погребе, там штук десять, надо будет вытащить. Пройдусь ещё по домам, вдруг спрятано у кого.

— Людей только не пугай.

— Кто невиновен пугаться не будет.

— Ну-ну…

— Иннокий, вас заперли? — проигнорировал меня Алек.

— Да! Ужасти! В погребе! Там духу нема, свету нема, туалету — нема…

— Понял-понял, — Алек поморщился. — Чем дверь удерживали?

— Побрякушкою, госпожа Яга забрала, — тут же отчитался Иннокий. Я сделала вид, что не слышу их.

— Морена?

— А?

— Что за побрякушка?

— Не отдам! — тут же сказала.

— В смысле?

— В прямом. Моя!

— Морена, что за детский сад? — глянула на Алека, он, без шуток, улыбался. Так снисходительно, словно и правда с детсадовцем разговаривал. Вот же!..

— А ты мне те, что у Степановны были — отдашь?

— Нет.

— Вот и весь разговор.

— Господи, — Алек тяжело вздохнул. — Дай хоть посмотреть, я запишу в отчёт.

Нехотя вытащила деревянный медальон с вырезанной на нём «Х», вокруг которой извивались две линии, похожие на ДНК.

Алек, показательно приподняв руки, чтобы я их видела, наклонился к амулету и внимательно рассмотрел. Прислушался.

— Что ты всё время слушаешь? Разве есть какой-то звук?

— Есть, — просто сказал он. — Визуально можно получить только часть информации. Красный по рёберной части обычно на дереве типа ольхи или ясеня, то есть амулет длительного действия, две линии говорят о предполагаемой мощности, но только по звуку можно определить активирован амулет, или нет, его состояние сейчас, сколько всего Силы, как давно был использован… Много чего.

Приложила амулет к уху. Тишина. С непониманием посмотрел на Алека. Он улыбнулся и насмешливо растрепал мои волосы.

— Такому годы учиться надо.

— Можно было и без этого, — пригладила подсохшие вычесанные кудри.

— Сейчас я обойду деревню и вернусь к вам. Потом — домой.

— В седьмом и двенадцатом доме что-то имеется, вашинское, — рядом вдруг оказался Кот.

— «Вашинское»? — переспросила.

— Ихненское, — Кот указал лапкой на Алека.

— Что «ихненское»?

Мне не ответили.

— Только там?

— Хочешь — перепроверь.

— Не буду, — Алек поморщился. — Покажи эти дома, будь добр.

— Что за вежливость с низкой нечистью? — ехидно спросил Кот. Он уже пошёл к нужному дому. Алек за ним.

— Я разве когда-то был груб?

— Нет, но и вежлив не был.

— Логика у тебя…

Дальше я их не слышала, только поражалась. Кот сам решил помочь Алеку — добровольно! Вот это да! Хотя, конечно, всем уже домой хочется, в наших же интересах, чтобы Алек поскорее закончил свой обход.

Пока ждали, написала Цеху, он пообещал подъехать со всеми документами.

Вместе с Котом Алек справился быстрее, и меньше, чем через час, мы уже подходили к избе.

Сердце сбивалось с ритма. Я то и дело срывалась на бег, спотыкаясь, отчего ближайшему Минину приходилось хватать меня за шкирку. Я так хочу домой. Домой! Теперь даже я не буду мешать себе свыкнуться с этим словом.

Изба встретила меня на расстоянии. Тёплый еловый ветерок со смоляными нотками пощекотал лицо, вызывая мурашки. Ближе к дому начала дрожать земля, словно в такт взволнованному сердцебиению. Первый сильный импульс застал меня у калитки. Второй — стоило мне ступить на крыльцо.

Дверь открылась, меня обдало жаром прогретого дерева. Я переступила порог — третий импульс прокатился по моему телу — сняла кроссовки, носки, и босыми ногами, шаркая, прошла по шершавому дереву до пышущей жаром печи.

В ней теплился свет, но это был не огонь, что-то другое — что-то чище, мягче, безопаснее. И роднее.

— Привет, — прошептала, проведя ладонью по белому боку. — Сейчас… — я забралась на печь и легла на живот, прижавшись щекой и раскинув в стороны руки. Чужое сердцебиение отражалось во всём моём теле, щекоча.

Почувствовала, что Кот запрыгнул ко мне. Алек и Петя не стали мешать, вместе пошли на кухню. Я этого не видела, но я точно знала. Как и то, что во дворе, прямо у калитки со стороны дома Мининых, копошится мышь. Она пришла умирать, но пока ещё вполне бодрая, роет себе нору.

Водяной будит своих русалочек. Он завывает странно гармонично, неслышно, но поверхность озера идёт мелкой рябью, беспокоя спрятавшихся от солнца лягушек.

В деревне всё успокаивается. Иннокий наказал поставить навес над клетками с заключёнными — ближе к полудню солнце стало слишком злым. Им принесли воду — попить и умыться. И гусей накормили — хлебом и сыром. В следующий раз обещали мясом угостить. Детишки вокруг слоняются, косятся, самые смелые уже и погладить гладкие перья успели…

Зазвонил телефон. Не открывая глаз, ответила.

— Марина, к тебе пришли. Как вас?..

— Всеволод Иоганнович, — послышалось на заднем фоне.

— Впускай, — разрешила Коле. — Если можешь, покажи, куда идти.

— Без проблем. Так, а ты дома? Я думал, уехала… Когда успела вернуться?..

Резко открыла глаза.

— Нет, ещё не дома. Ты Всеволода Иоганновича вперёд впусти, я через пятнадцать минут буду.

— А-а, ладно.

Спрыгнула с печи, пригладила волосы. Так! С чем я уходила из дома?.. Рюкзак и Кот, ага. Так-с…

— Ты чего всполошилась?

— Цех сейчас придёт. Сюда. Но это ладно, меня же типа дома нет… Коле сказала, через пятнадцать минут подойду, сейчас придётся спринтерским забегом огибать весь кооператив. Вы тут сидите, или со мной?

— Тут посидим. «Вернёмся» вечером, — Алек вальяжно отпил чай. Устроились, а!

— Хорошо. Цеха не впускайте пока, мы вместе зайдём.

— Давай, — Петя вытащил из сумки печенье. — Надо заказать доставку, у нас только походная еда… А ты не суетись, подождёт твой Цех, не сломается.

— Ага, только надо беспалевно выйти через переднюю дверь, пока они не стоят у порога, — я взяла рюкзак, переноску, в которую тут же запрыгнул Кот, и выскочила из дома, сразу убежав на задний двор. Потом — на кладбище, через церковь к остановке, а оттуда, уже мерным шагом — обратно к кооперативу.

— Добрый день, дядя Серёжа, Коля.

— Добрый, добрый! Ваша подруга вернулась?

— Какая? — не поняла.

— Ну та, которая уезжала.

— А-а… — уже и забыла, что наплела им про то, что еду ухаживать за питомцами подруги. — Да, вернулась. Вот, наконец, домой отпустили. Тут, конечно, лучше, чем в городе — воздух другой! — это меня Вита научила — зубы заговаривать.

— Да, воздух у нас тут — что надо.

— Гостя твоего у калитки оставил, ждёт.

— Спасибо, побегу тогда, — натянуто улыбнулась. Ужас! Вот один раз соврёшь, потом проблем не оберёшься. Все эти скрытные шпионские делишки — один стресс.

Цех ждал возле участка, внимательно всматриваясь во что-то в траве.

— Добрый день! Спасибо, что подождали, — Цех обернулся и помахал рукой.

— И вам добрый день, Морена Владимировна. У вас тут мышь копошиться, такая забавная.

— Да? У нас их тут много. Белки ещё любят захаживать.

— Ой, помню… давно я тут был, столько лет прошло… у озера вашего лягушки так и поют, целое море их.

— И утки ещё, — открыла калитку, впустила Цеха вперёд. — Чаю будете?

— Водички, если можно, — мы вошли в дом, я сразу выпустила Кота. — Ох, точь-в-точь как у Лияны Прохоровны был, бывает же!

— Правда? Удивительное совпадение! — покивала.

Цех поздоровался с Миниными, ничуть не удивившись их присутствию. Петя по-хозяйски дал ему воды из холодильника.

— Какой у нас план действий? — пригласила Цеха за стол. Он тут же разложил бумажки.

— Ничего сложного, Морена Владимировна, у меня уже всё готово. Сейчас-сейчас… Вот, — он разложил подряд несколько листов. — Где галочки нужно расписаться. Это документ на смену фамилии, это заявление на подачу паспорта, это заявление на принятие всего имущества Ядвига.

— Всего имущества? И много его?

— Всё то же, только счета теперь тоже ваши и распоряжаетесь вы ими отныне самостоятельно.

Прикусила губу. Хитренько! Раньше Цех об этом условии не говорил. Видимо, чтобы я не соглашалась на смену фамилии только ради денег. Интересно, а согласилась бы?.. Не знаю даже.

— Только подписать? — я пробежалась глазами по документам. — Так просто? Разве я не должна лично показаться?

— На меня есть доверенность, тем более при должных связях и желании всё можно решить куда проще и быстрее обычных процедур. Сейчас вы подпишите документы, я сфотографирую вас с подписанной бумагой и раскрытым паспортом и отвезу всё. После завезу вам готовый документ, где-то через неделю.

— Как раз к учебному году, — посмотрела на дату. — Алек, я смогу поступить без паспорта?

— Он тебе не понадобится.

Цех слушал внимательно, но ничего не спрашивал. После подписи он сделал несколько фото, забрал у меня старый паспорт и выдал расписку о том, что я в процессе смены документов. Попрощались.

— Как удобно, — восхитилась, проводив Цеха. — Хорошо, что среди прочего добра Лияна Прохоровна оставила мне проверенного нотариуса.

— Я бы мог решить проблему документов ещё быстрее, — напомнил Алек, но я сделала вид, что этот вопрос не требует обсуждения и, тем более, какой-то реакции с моей стороны. — Завтра утром отправимся в институт.

— А меня возьмёте? — тут же всполошился Петя.

— Как хочешь. Напомню, что твои родители тоже завтра возвращаются.

— Вот же… Ох бли-ин, — Петя потёр лицо. — Так! Ну нечестно! — он хлопнул по столу. — Вот сегодня вызову уборку, там пыли, наверное, собралось… и чтоб сад прибрали, ага. А завтра утром с вами. Успею же до приезда?

— Успеешь, наверное. Строй из себя хорошего сыночка, тебе ещё уговаривать отца на поступление в академию.

— С этим разберёмся! Так, а что там по поступлению? Меня возьмут? Сроки не вышли?

— Там нет сроков, не так много поступающих. Возьмут — по фамилии. Я помогу.

— Лучший дядя на свете! — приторно восхитился Петя, отчего Алек поморщился. — Так, тогда нам надо возвращаться прямо сейчас! Чтоб всё успеть! Алек! Пошли!

И Петя принялся суетиться покруче меня, чтобы через десять минут буквально за руку утащить дядю их моего дома и оставить меня наедине с Котом и Избой. Фух, тишина и благодать. Буду разбирать рюкзаки.

Минины пришли к ужину, который сами же и принесли, мы договорились о встрече на завтра и разошлись отсыпаться в своих родных кроватках. Я, стоя возле печи, долго и задумчиво её рассматривала, не в силах определиться. Логика подсказывала, что спать лучше на кровати, но сердце… Плюнув на всё, полезла на печь, и тут же сладко уснула.