Наследница Бабы-Яги (СИ)

Сказ тридцать третий. Гори-гори ясно, чтобы не погасло

Собиралась в какой-то прострации. Что я могу надеть на самосожжение? Что не жалко? Или, наоборот, что понаряднее? А ещё что надо брать? А поесть перед этим можно? Какие вообще правила?

В общем, когда Минины постучались в дверь, я сидела в джинсах, футболке и прострации.

— Чего дверь открыта? — первым зашёл Петя.

— Она сама — открывается, закрывается, когда хочет, — легла на пол звёздочкой.

— Ты почему не собралась ещё?

— Пять минут. Хотела уточнить пару моментов…

— Ритуальную одежду тебе выдадут, надевай, что хочешь.

— О-о, — снова села. — Тогда так пойду. Какие ещё правила?

— Никаких. Там всё разъяснят, тебе помогут с одеждой и всем, что нужно. Я прослежу за процессом, после ритуала за тобой будут следить колдмедики, потом вернёмся домой.

— Я раньше уйду, сразу после ритуала, чтоб успеть встретить родителей, — Петя протянул мне руки, помогая встать с пола, — но потом вернусь, Алек приведёт.

— Спасибо, — выпрямилась, потянулась. Живот заурчал.

— Ты не поела?

— Ещё нет.

— По пути тогда? Заедем в кофейню.

— Ла-адно, — снова потянулась. — Спасибо вам. За всё.

— Звучит как прощание, — Алек иронично вскинул бровь. — После инициации ещё никто не умирал.

— Да я вроде и не переживаю об этом, — задумалась. Ну, может немного переживаю, но скорее не из-за инициации, а в целом. — А что там с поступлением?

— Зайдём к ректору, познакомитесь, он выкажет уважение новой Яге, — Алек протянул мне сумку, которую я уже пару минут искала взглядом.

— Зачем?

— В Яви так же чтят Три рода.

— А другие?

— Что «другие»?

— Тоже выкажут уважение?

— В теории.

— А я могу этого избежать?

Алек вскинул бровь, посмотрел на меня внимательно.

— В теории, — повторил.

— В КолдИне меня будут обучать как всех ведьм?

— Курса для Яги не предусмотрено.

— Тогда и знать о том, что я Яга, им не нужно, верно?

— Как хочешь. Но ректор уже в курсе.

— На нём и ограничимся. Если, конечно, он не разболтал уже всем.

— Уверен, что нет.

Я надела кроссовки и открыла дверь.

— Идёмте.

На прощание погладила стену — скоро вернусь.

— Как мы поедем? — забралась на переднее сидение, опередив Алека. Он не растерялся — сел на водительское. Петя поплёлся назад, Кот — с ним. Так, к такому раскладу я не готовилась…

— Через Нарвские, там в это время безлюдно.

— А какие ещё варианты? — Алек вздохнул, но в этот раз рассказал.

— Ведьмы любят пользоваться порталом на Комендантском проспекте.

— А где там? — нахмурилась, в попытке вспомнить.

— А-а! — Петя втиснулся между сидениями. — Это тот дом с гигантской аркой? Бессмысленной такой, я всегда думал, что за артхаус никчёмный?

— А-а, то-от дом?.. Прямо у метро который, да? — я вспомнила дом с высокой, этажей на шестнадцать, аркой, ведущей во двор. — Почему именно ведьмам нравится? — посмотрела на Алека. — А-а, — поняла, — из-за высоты удобно телепортироваться в полёте?

— Догадливая, — улыбнулся Алек, уходя в крутой поворот направо. Мы все синхронно легли в противоположную, уснувший Кот обиженно мяукнул, Петя чуть не выкатился к Алеку на руки. — Пристегнись, дурень.

— Ты шутки шутишь? — Петя сел ровнее. — Нечего такие виражи крутить.

— Учи меня ещё водить.

— Так, то есть мы на Нарву, да?

— Сейчас — сюда, — Алек остановился у обочины. — Сидите, возьму поесть и вернусь. Есть конкретные пожелания?

— Папочка, — вырвалось тихое. Алек вздёрнул бровь, но я сделала непричастный вид. — Особых пожеланий нет.

— У меня тоже.

Инквизитор закатил глаза и вышел, мы с Петей переглянулись.

— Папочка? — он едва сдерживал улыбку.

— Ну не знаю, как там папочки устроены, но как будто бы прямо как Алек, — сказала неуверенно. — «Сидите», «ждите», «я решу», «я куплю». Есть в этом что-то родительское.

— Он тот ещё опекатель…

— Типа опекун?

— Нет, именно опекатель. Всегда и везде опекает.

— Даль в гробу перевернулся.

— После Нави подобное воспринимается очень буквально…

Замолчали. Через пару минут наши взгляды встретились в зеркале бокового видения, и мы рассмеялись совершенно без причины.

— Ну, приключение у нас было просто шикарное, — сказала с улыбкой.

— Как я буду скучать по этому лету, — Петя перевесил руки через моё кресло и приобнял меня. Вязала его за кисти и машинально начала их покачивать. Туда-сюда, туда-сюда, в такт радио.

— Да уж, это лето точно неповторимое… Но впереди ещё тьма треша, — хохотнула. — Лишь бы пережили.

— Да куда мы денемся? — Петя, зараза, обхватил пальцами моё лицо и сжал щёки, сделав меня похожей на рыбку. В таком виде нас и застал Алек, посмотрел через окно своим фирменным взглядом с приподнятыми бровями, обошёл машину и сел за руль.

— Петрушка, это тебе, — передал племяннику один из стаканов, — это тебе, — второй отдал мне. — Вот тут киши с рыбой, во втором пакете сладкое. Ешьте, только не обляпайтесь.

— Спасибо, — закатила глаза, принимая стакан, и тут же чуть не облилась — Алек успел спасти. Наградил снисходительным взглядом и отпустил мой стакан только после того, как убедился, что я держу его крепко. Забрала, смущённо отпила. Улыбнулась. Догадался или случайно, но жасминовый чай — мой любимый.

Дальше поехали в молчании — ели, только Алек периодически просил меня достать ему что-нибудь из пакета.

Припарковались у самого метро, рядом с дворцом искусств. У ворот были уже через пять минут.

Я, прижимая к груди Кота, внимательно следила за тем, что Алек будет делать. В теории тут есть какой-то портальщик, но что-то его не видно.

— Нам сюда, — Алек прошёл к двери, ведущей внутрь ворот. На ней было написано расписание работы музея и наклеено несколько предупреждающих табличек — без еды, без животных, не курить, фото без вспышки.

Впрочем, дверь была закрыта. Алек трижды постучал, мы подождали немного, а затем нам открыли, но не эту дверь, а другую, точно такую же в другой части арки.

— Доброе утро, Алек Никонович. Рабочий переход? — в проходе показался мужчина средних лет, очень похожий на дядю Серёжу из-за точно таких же усов.

— Доброе. Нет, личный. Три билета.

— Конечно-конечно, — засуетился мужчина, исчез на секунду и вернулся с самым обычным на вид терминалом. Алек приложил к нему свою карточку, терминал запиликал и выдал чек

Серьёзно, а где волшебство?..

— Оплата прошла. Выйдите за пределы ворот, телепортировать можно по сигналу.

— Спасибо, — Алек кивнул и отошёл немного в сторону, мы — за ним. Портальщик закрыл за собой дверь, и я уже хотела спросить, какой сигнал ждать, как раздался писк, похожий на тот, с каким на кассе пробивают товар.

— Идём, нужно просто пройти через ворота. Может немного закружиться голова или на секунду стать холодно. Лучше закройте глаза, так комфортнее.

Послушала внимательно, даже кивнула, но вот глаза не закрыла.

Шаг, второй, третий, четвёртый, пятый — ничего не меняется. Шестой, седьмой — всё так же. На восьмой я вдруг перестала ощущать землю, окружающее пропало, но машинально я продолжила шагать. Девять, десять, одиннадцать. Как-то давно, ещё в приюте, я неудачно ударилась и начала терять сознание. Тогда я была у своей кровати, а очнулась вдруг у выхода из комнаты — на полу и с ужасной болью в затылке. Вот и сейчас, на двенадцатом шаге я вдруг вновь оказалась на твёрдой земле, глаза различили свет, дорогу, площадь, дома…

— Доброе утро, Алек Никонович! — тут же встретил нас оклик. — О, вы не один?

— Здравствуйте, — неловко кивнула. Кот спрыгнул с моих рук.

Алек пожал руку портальщику. Тот ему что-то передал, присмотрелась — ключи.

— Ваше место «15-35Вэ».

— Спасибо, — Алек повернулся к нам. — Идёмте.

Мы остались на месте. Странное ощущение, отличается от телепортации в озеро. Там как-то обычнее было, как будто бы «как надо» — потрясло, покрутило, выкинуло. А тут: пару шагов — и уже в новом месте. Ещё каком!

Площадь, окружённая домами, такими же, как петербургский старый фонд: что-то из барокко, что-то — из сталинского ампира. Будто бы во всё том же Питере, просто на незнакомой улице, но всё словно поярче, ухоженнее, масштабнее.

— На Париж похоже, — заметил Петя.

— В Париже тоже на мётлах летают? — мы синхронно запрокинули головы и принялись рассматривать местные летательный аппараты. Мётлы, ступы, ковры, странного вида палки, даже дельтапланы — ощущение, что по земле за Завесой передвигаться не принято. Правда, на площади тоже людей немало — всякого разного вида. И в обычной, «земной», одежде, и в мантиях, и с остроконечными шляпами, и в чём-то на вид средневековом.

— Хватит ворон считать, — поторопил нас Алек.

— Ведьм, — поправила его. Раз, два, три, четыре, пять… снова пять. Блин, спутались.

— До трёх считаю, — посмотрела на Алека с возмущением, он только брови вскинул. Кинуть бы в него чем — прямо руки чешутся!

— Я… потом, — Кот потёрся о мои ноги. — Найду вас. Езжайте.

Неуверенно кивнула. Кидает меня, но, значит, так надо. Остаётся только посеменить за Алеком, взяв под руку Петю — до подземного перехода, на парковку с самыми обычными на первый взгляд машинами. Алеку принадлежал гелик, точно такой же, как тот, на котором гонял Петя. Видимо, родовые предпочтения Мининых.

Зазвонил телефон. Алек на ходу ответил, открыл мне дверь и жестом показал, чтобы забиралась в салон, хлопнул зазевавшегося Петю по плечу, поторапливая, и сам сел на водительское.

— Да, Олег. Да, едем. Рост? М-м… До ста семидесяти. Сто шестьдесят пять с копейками. Да. Худая, тут не переживай, наволочка — и та налезет. Обычный гребень не прокатит, ага.

Мы уже выехали с парковки. Я искоса наблюдала за Алеком — не трудно догадаться, кого он там описывал. Он тоже на меня посматривал — так и переглядывались.

— Кто это был? — что это за вопрос такой. Ощущение, будто лезу не в своё дело.

— Ректор. Гордись, лично всё готовит.

— Нечем гордиться, — скривилась. — Что за неприятное чувство? Неужели со мной будут носиться только из-за фамилии? Я её только день ношу…

— Не будут, не переживай. И мы же договорились — только ректор в курсе. Тем более у молодого поколения нет такого пиетета к великим родам, так — могут набиваться в друзья, чтобы собственный статус повысить. Всё как везде.

— Сироткой-бюджетницей как-то привычнее, — поёжилась. — Люди вокруг сразу такие настоящие. И точно никому ничего от тебя не надо.

— Как Вите? — спросил Алек.

— Как Вите, — улыбнулась.

Институт оказался таким же зданием, как и все за Завесой, только дверь входная побольше, и табличка: «Колдовской Институт Завесы». Коротко и ясно.

— Ты говорил, здесь какие-то полигоны? Они в здании?

Алек посмотрел на меня, как на дурочку. Впрочем, ничего нового.

— Они во дворе. Огромная территория — полигоны, оранжереи, спортивные поля, ещё есть что-то вроде живого уголка и даже озеро. Любимое место студентов, уверен, ты тоже будешь там постоянно ошиваться. Летом, стабильно, там кого-то топят. Не смотри на меня так — не насмерть.

С утопленничеством у меня свои отношения.

Мы вошли в здание, прошли через автоматический турникет, который странными лучами-лазерами оценил Алека. По коридорам сновали люди — молодые и не очень, но понять, кто это — студенты или преподаватели — было невозможно.

— В КолдИне есть форма, но в выходные и внеучебное время её носить не обязательно — только во время занятий, на кружках и отработках.

— Как в Горном? — вспомнила один из популярных институтов.

— Что-то вроде. Петрушка, у фсб-шников тоже форма, но её придётся носить всегда. Ну, кроме увольнительных.

— Это ты меня пытаешься формой запугать? Мы вроде уже решили, что я поступаю.

— Решили, решили, — Алек потрепал племянника по голове. — Нам сюда, — он указал на одну из множества дверей. Постучал.

— Входите. О, вы уже тут! Рад знакомству, — к нам навстречу вышел молодой мужчина с высокими острыми скулами и глубокими карими глазами. Чем-то отдалённо он напоминал индейца или латиноса. — Беломор Олег Дмитриевич, ректор. Для меня большая честь принимать в этих стенах новую Ягу.

— Морена, — пожала протянутую руку. — Спасибо, что приняли.

— Будто бы у меня был выбор, — сказано это было с улыбкой, но с каким-то таким невероятным подтекстом, что мне стало неловко. Ректор и Алек переглянулись — недобро. А по телефонному разговору мне показалось, что они друзья… Впрочем, разговоры на «ты» ещё ничего не значат, верно?

— Кхм, — кашлянула и отобрала у ректора слишком задержавшуюся в пожатии руку. — Это Петя, — перевела стрелки.

— Твой племянник, Алек? Портретное сходство, — оценил Петю ректор.

— Да не похожи мы, — поморщился друг. Правда не похожи — один отмороженный, другой — излишне эмоциональный. Это и на лице отражается.

— Я уже всё подготовил, — ректор отошёл к своему столу и взял что-то белое. — Ритуальное платье, гребень, всё по персональному запросу.

Ага, будь добра, Морена, расчешись, а то лохматая.

— Можете переодеться там, — он указал на одну из дверей. — Снять придётся всё — из одежды на вас должно быть только это платье.

Неуверенно посмотрела на свёрток у себя в руках. Надеюсь, ткань достаточно плотная…

— Обувь тоже нужно снять, волосы — распустить.

— Поняла-а… — протянула задумчиво и, без лишних слов, пошла к нужной двери. За ней оказалась небольшая комната для отдыха — диванчик, столик, книжные шкафы и сервант со всякой всячиной. Переоделась быстро, сложив все вещи в сумку. Хорошо, большую взяла, не хотелось бы раскидываться своими трусами в новой Альма-Матер…

Гребень оказался волшебным — волосы скользили между зубьями, словно шёлковые. Интересно, я могу попросить такой же? Или хотя бы наводочку, где купить?..

Вышла к мужчинам босая и слегка ссутулившаяся — без белья, конечно, не прикольно. Но на меня никто не пялился — мужчины вежливо смотрели только мне в лицо.

— М-м… мне так босиком и идти? А далеко?

— Ритуал начинается с этого момента, так что да — такова процедура. Пойдёмте.

— Не холодно? — шепнул Петя.

— Нет, всё хорошо. Надеюсь, я не подцеплю никаких болячек…

— Иногда мне кажется, что ты мизофоб.

— Да кто знает, сколько гадости на этих полах. А на улице?..

— Не переживайте, вам всё равно гореть заживо.

Вот чертяка ректорская! Столько ехидства в голосе! Может, они действительно друзья с Алеком? Есть в них что-то общее.

— Не запугивай мне подопечную, — холодно проговорил Алек. Мы с Петей переглянулись: «подопечная» — вот это заявочка.

— Она твоя подопечная в той же мере, что и моя.

Мужчинам было на нас, в сущности, плевать, у них там какие-то свои беседы и счёты, так что мы просто шли следом. Во дворик и там, под заинтересованными взглядами (ректор, сам Минин, деваха в ночнушке и спасатель Малибу — та ещё компания), по каменным дорожкам, по небольшой аллее к широкой площади с уже готовым постаментом — со столбом и дровами.

Начали собираться зеваки. Кажется, инициация здесь — своего рода развлечение.

— От вас ничего не требуется. Вы уже ощущали Силу?

— Да.

— Постарайтесь ощутить её вновь. Гореть будет неприятно, но и не так больно, как если бы вы были обычным человеком. Горение ведьмы работает совсем иначе, затрагиваются совершенно другие терморегулирующие процессы…

— Без лекций, будь добр, — оборвал ректора Алек. Жаль, я была бы рада послушать. — Иди сюда, — он протянул мне руку. Послушно подошла, и мне помогли забраться на постамент. — Не пугайся, но придётся тебя привязать, — он запрыгнул следом. Для двоих места было, очевидно, маловато. — Ты, вероятно, потеряешь ощущение собственного тела, нельзя допустить, чтобы ты упала. Прижмись спиной к столбу, руки назад, чтобы я мог их перевязать.

Сделала, как сказано. Алек аккуратно связал мне запястья, затем, плечи и талию, прижав меня к столбу, как горбившуюся институтку — к палке.

— Нормально? Не давит?

— Нормально.

— Тогда — удачи. Я буду следить. И не переживай.

— Легко сказать.

— Ты со всем справишься, — и он посмотрел мне в глаза — уверенно и открыто. В такие моменты даже как-то забываешь, кто пред тобой. А не стоило бы…

Алек спрыгнул на землю и отступил на пару шагов, скрестив руки на груди.

— Мариш, не ссы в трусы! — хохотнул Петя.

— На мне их нет, — пробормотала, но была услышана. Короткие улыбки несколько снизили напряжение.

— Сейчас я начну ритуал, — предупредил ректор и поднял руки. — Ardet, ardebit aperte, — дрова разгорелись, тут же облизнув ноги жаром. Всё моё сознание сосредоточилось на огне — никаких мыслей. — Ita quod non exire. Ignis — capere, nutrire, excitare Virtus. Ignis — obedire, tueri, implere vas, — сжала челюсти и зажмурилась, жар становился ощутимее. — Ardet, ardebit aperte, ita quod non exire.

Сквозь зубы тихо запищала, напомнив самой себе закипающий чайник. Сдерживать крик становилось сложнее. Я в панике открыла глаза, огонь съел меня по пояс, и я закричала, непроизвольно выгнувшись в попытке вырваться.

На постамент что-то прыгнуло. Я, словно во сне, медленно опустила голову и через огонь увидела улёгшегося у ног Кота.

Ты чего? Уходи! Это опасно!

Мне пора.

Пора?

Пора. Я уже ухожу… так я хотя бы помогу тебе напоследок.

— Чем? — проговорила вслух.

Кот не ответил, только заурчал — звонко, перекрывая треск дров. И я вдруг поняла — мне не больно, совершенно. Жар всё ещё есть, но боль пропала. Кот забрал эту боль, свернувшись комочком в эпицентре огня.

Подняла голову, тут же наткнувшись за обеспокоенный серебряный взгляд. Сквозь огненное марево трудно было что-то разглядеть, но Алека я видела отчётливо. Он смотрел на меня внимательно, пристально. И трудно поверить, что это нахмуренное, озабоченное лицо, эти сжатые кулаки — только маска. Маска, призванная обмануть меня, смягчить, заставить довериться. Склонить на свою сторону — сторону, которая преследует далеко не выгодные мне цели. Они хотят себе доверчивую наивную ведьму, зависимую от заботливого инквизитора, Ягу — запуганную, осторожную. Они думают, что в моём лице обзавелись новой марионеткой. Пусть думают. А я буду делать вид абсолютной незаинтересованности. Но только вид, потому что я не позволю этим рясочникам разрушить дом, который я обрела только сейчас. А они точно хотят его разрушить, иначе зачем это всё? Зачем этот контроль над магическим миром, зачем это угнетение нечисти, зачем эти попытки пробраться в Навь, зачем?..

Всё вокруг вдруг пропало — Алек, огонь, удерживающие меня верёвки. Я оказалась в абсолютно белой пустоте. Прохладной, с ароматом ели и холодной воды.

— Приветствуем тебя! — послышалось отовсюду. Я огляделась. Пустота заискрилась, оборачиваясь чёрным туманом с зелёными глазами.

— Кот! — узнала я фамильяра. Он покрутился бессловесной массой в воздухе и рассеялся.

— Приветствуем тебя! — раздалось громче, словно в моей голове. От неожиданности я моргнула, а когда открыла глаза, передо мной стояла целая толпа похожих и непохожих женщин. Я сразу узнала двоих — Лияну и Прасковью. — Приветствуем тебя.

— Здравствуйте, — я отступила на шаг и уважительно кивнула. — Я рада видеть вас.

— Мы рады видеть тебя, — сказали женщины хором. Это было так жутко и так восхитительно, что я не знала, как себя вести. Сердце колотилось во всём теле, дышалось через раз — синхронность всех Яг казалась неестественно механической и страшной… — Новая Яга Морена. Наша кровь, наша плоть, наша Сила. Держи её в себе. Держи её вокруг себя. Ты — это мы. Мы — это ты, — я гулко сглотнула. С каждым словом они говорили всё громче. — Яга — это мы. Яга — есть живое и мёртвое, сущее и несуществующее.

— Яга — это я, — прошептала, словно введённая в транс их многоголосой речью.

— Яга — это ты!

Тело пробило тысячью мелких игл. Воздух в горле закончился, всё вокруг вновь пропало — нет ни ведьм, ни пустоты, ни огня — ничего. Я нигде и словно бы я — всюду…

— Подожди меня, — раздался голос Кота. — Скоро я вернусь к тебе. Скоро я снова буду рядом.

В сознание врезалась молния чужой памяти. Я закричала от разрывающей голову боли, и ничто полностью поглотило меня.

Конец