Наследник от Тирана

Глава 15

– А, точно, – врач будто только сейчас понимает мои слова. Садится на стул рядом с кроватью. – Вы же были беременны.

«Были».

Одно слово, сокрушающее наповал. Лишающее и так недостающего воздуха, который ловлю губами.

Внутри что-то трескается.

Я узнала о беременности всего несколько дней назад, а сейчас… Её нет. Больше нет.

– Нет, вы меня неправильно поняли, простите, – начинает доктор, видимо, увидев моё лицо. – Я неправильно выразился. Я забыл о данном факте. Возраст.

Ничего не понимаю. Причем здесь возраст? Да, он седой, на лице куча морщин и даже обвисшая местами кожа. Но… В чём я его неправильно поняла?

– Вы и сейчас беременны. С плодом относительно всё в порядке, но придётся немного полежать у нас и прокапать вас.

Я чуть не плачу.

Старый ты… Да я сейчас жизнь собственную прокляла!

Чуть не начала рыдать в три ручья!

Хотя и делаю это, поглаживая плоский живот.

Даже уже почти ничего и не слышу из того, что говорит врач.

– Поэтому, как минимум, вы у нас на три дня. Меня зовут Пантелеев Павел Матвеевич. Я ваш лечащий врач. По всем вопросам ко мне.

Поднимаю голову, смотрю в глаза Павла, желая задать ему ещё несколько вопросов. Хотя мозг отказывается складывать буквы в слова.

– Кто привёз меня сюда?

Он хмурится от неожиданного и странного вопроса. Да, некорректно я выразилась, но хотя бы так…

– Двое мужчин. А что?

Двое… Значит, охрана?

Фух, Лариса с Камиллой.

– Нет, ничего, – мотаю головой.

– Не волнуйтесь. Мы перевели вас в персональную палату. У нас тут не частная клиника, но всё же, – усмехается, чуть расслабляя атмосферу. – Лечение ваше оплатили…

Он заминается на секунду.

– Губернатор, – из его рта это звучит странно. – Я так понимаю, вы знакомы?

– Да, – киваю. Так он здесь? Приехал сюда, когда узнал о том, что случилось? Даже бросил свои дела, жену, сына? Ради меня?

– Хорошо, – встаёт со стула. – Тогда я пойду. Вам, видимо, есть о чём поговорить. Он жутко злой. Боюсь, разломает всю больницу.

И улыбается. Но я быстро стираю его улыбку, когда хватаю того за руку.

– Постойте, – обеспокоенно выпаливаю, сжимая его ладонь. – Я… У меня есть к вам странная просьба. Вы уже показывали какие-нибудь отчёты о моём здоровье губернатору? Или кому-либо?

– Нет, – явно не понимает меня. – А что?

Это хорошо…

– Я хочу, чтобы вы умолчали о моей беременности, – выпаливаю. – Пожалуйста. Я заплачу, если нужно.

В его глазах – профессиональный скепсис. Смотрит холодно, пронзительно. Надежда от одного его взгляда потухает.

– Не понимаю, – звучит сухо.

Да, это странно — скрывать беременность от Самира. Но дело не в нём, а в его окружении.

То, что я здесь – кто-то подстроил. Я уверена. Вот только кто?..

Может…

Беспокойство всё нутро обволакивает.

Няня?

Нет-нет, этого не могло произойти. Мне же в клинике её контакт давали. Не могла это она быть. Да и с Камиллой у них хорошие отношения. Нет, невозможно.

Но кто бы это ни был, лучше ему об этом не знать. А если его жена будет в курсе? Одним попаданием в больницу тут не отделаешься. И нет, я доверяю Самиру, но… Не тем, кто рядом.

Порой и он бессилен.

Хотя и Павел Матвеевич ведь чужой человек. Может меня сдать с потрохами. Но он – независимое лицо. Тот, кто мне нужен. Не связан ни с кем. По крайней мере, я на это надеюсь.

Но судя по тому, как он говорит о Хаджиеве, они не близко знакомы. Он даже удивлён.

– У нас с губернатором слишком тесные отношения, – говорю аккуратно, избегая слово «любовница». Не статусная должность… – И если кто-то узнает, что я беременна от него, это может повториться. Простите, но я не горю желанием видеться с вами во второй раз при таком же случае. Если вдруг не при другом…

Он хмыкает.

– Логично.

– Так вы поможете мне? – спрашиваю с придыханием.

Павел не торопится отвечать. Прожигает меня зелёными глазами, видимо, взвешивая в голове своё решение.

У меня внутри всё обрывается.

Я до жути хочу, чтобы хоть сейчас мне повезло. Хоть кто-то оказался на моей стороне.

– Я уже написал отчёт, – вдруг произносит. Это значит «нет»?.. – Если ваш мужчина начнёт его проверять, он узнает правду. И тогда мне снесут голову. А ещё хуже – отстранят от работы.

– Не отстранят, – мотаю головой. Заверяю его. – Обещаю. И позабочусь об этом. Но только вот…

Закусываю губу и сминаю пальцами ткань.

– Отчёты ваши, карты… С этим можно что-то сделать?

– Выкидыш, – пожимает плечами.

Метаю в него испуганный взгляд.

– На бумаге, конечно же, – успокаивает.

– А так можно?

– Вполне.

– То есть, вы согласны мне помочь?.. – не верю в то, что говорю. Не знаю, зачем он это делает. Узнаю потом, если вдруг он согласится.

Снова секундная тишина и заминка.

– Да, но не просто так, – выдёргивает свою руку из моих пальцев. – Для меня это большой риск. Я пойду. Сообщу вашему мужчине прискорбную новость.

– А как же условия? – останавливаю его.

– Потом, – отмахивается. – Не сейчас. Вам нужен покой. Я зайду позже, у меня обход по пациентам. Если понадоблюсь раньше, нажмите на кнопку.

Показывает мне на неё. Убедившись, что она на месте, я тихо отвечаю:

– Да, хорошо.

Он уходит, оставляя меня одну.

И снова я на перепутье.

Он поверил мне? Согласился помочь?

Или сделал вид? Чтобы я отстала от него.

А сейчас говорит Хаджиеву, что я потеряла голову. И мне бы в психушку потом.

Но он ведь поможет, да?...

Эта мысль не даёт мне покоя.

Волнение пробирает до костей.

Я пытаюсь прийти в себя перед встречей с Самиром. Чтобы слова не путались, мысли были чисты. И я не думала о том, что теперь обманываю его.

Но это не получается. Руки немного потряхивает, а сердце всё чаще бьётся в груди.

Снова врать. Но это ведь для блага?..

Вздрагиваю, когда дверь палаты открывается. А за ней появляется фигура мужчины, которого отчего-то теперь боюсь. И хоть он не знает о нашей с доктором тайне… Я ведь осознаю, что буду обманывать его.

Снова.

Ладно, мне не привыкать.

Поднимаю взгляд на Хаджиева. И застываю, стоит взглянуть в карие, бушующие злостью глаза…

Опускаю взгляд на свои пальцы. Самир своей большой фигурой появляется в палате. Не торопится приближаться ко мне. Отходит к стене, опираясь о неё спиной.

Меня колотит и кидает из стороны в сторону как маятник.

А он молчит.

– Как самочувствие? – произносит сквозь стиснутые зубы.

– Могло быть и лучше, – натягиваю улыбку. Пытаюсь разбавить атмосферу, но Хаджиев, видимо, не оценивает мой порыв.

– Почему ты мне не сказала? – вдруг выпаливает сердито. Да так холодно, морозно, что мне становится не по себе.

– О чём? – строю из себя дурочку. Порой, это помогает.

– О том, что беременна, Милана! – рявкает так, что я чуть в своём состоянии не подпрыгиваю на койке.

Еле шевелю губами:

– Я сама узнала недавно… – говорю с трудом. – Буквально с утра после твоего отъезда. Для меня это было неожиданностью.

– Нужно было позвонить, – цедит сквозь зубы.

– Знаешь, что, – играю мать, только потерявшую ребёнка. – Давай не сейчас? Я только очнулась после того, как я была присмерти! И я уверена всё это не просто так. Тут кто-то замешан.

Вижу по его глазам.

Он сам всё понимает.

– Я потеряла ребёнка, Самир. Мне не до твоих обвинений!

Я понимаю, почему он так зол. Считает, что только что он потерял ребёнка. Желанного ли? Не думаю. Он ведь даже не любит меня. И не будет горевать из-за каких-то клеток в моём животе.

– Ладно, – цедит сквозь зубы. – Ты права. Как самочувствие?

– Нормально, – отмахиваюсь. Хотя слабость неописуемая. – Где Камилла? Она с Ларисой?

За малышку сердце разрывается.

А неведенье душит.

– Нет, – чеканит. – Камилла с надёжным человеком.

Надёжным ли?

– А Лариса? – спрашиваю про няню. У меня всё ещё закрадывается мысль, что она могла подстроить всё это. Хотя я пытаюсь отмести это.

– С ней сейчас беседуют.

– Ты хотел сказать «допрашивают»?

– Именно так.

И почему я не удивлена?...

– Ты знаешь, кто это сделал? – спрашиваю аккуратно.

– Догадываюсь.

– И кто это? – спрашиваю. Надо же знать, кто это сделал, так?

– Расскажу, как только всё станет известно.

Почему он разговаривает со мной, сцепив зубы? Нехотя так, агрессивно настроено. Будто это не я только что потеряла ребёнка, а он! Нет, хорошо, что мой малыш жив, но…

– Ладно, – просто закрываю этот разговор. Не знаю, что ещё говорить. Пытаться выбить правду? Не вижу смысла. А пока только лежу, смотрю в потолок. Тишина затягивается. А Хаджиев не торопится уходить. Всё стоит у стены, прожигает глазами. Смотрит на меня так, словно я только что сделала непоправимое.

Может, он так нервничает?

Если подумать, я никогда не видела его таким. Обеспокоенным или нервным. И не могу понять его в такие моменты.

– Что теперь будет? – спокойно говорю, считая плиты на потолке. – Что, если это повторится?

– Не повторится, – отзывается грубо и уверенно. – Как только тебя выпишут, ты переезжаешь.

Привстаю, хоть пока это проблематично. Тело всё ещё не слушается. Больно, к тому же.

– Куда?

– Ко мне.

– Что?

– У меня в доме безопасно.

А вот я почему-то в это не верю.

– Прости, Самир, – впервые говорю эти слова. – Но я не поеду в дом к твоей жене и сыну.

– Поедешь, – в его голосе слышится сталь, которую тут же хочется убрать. – Это всего лишь на два дня. Сделаем видимость, что я придурок, который притащил свою любовницу в дом жены. Потом тебя с дочерью отвезут в загородный дом.

– И ты думаешь, нас там не найдут?

– Нет, – опять произносит твёрдо. – Я позабочусь, чтобы о том месте никто не узнал. Это моя забота. Твоя квартира меня бесила. Она как на ладони. Уже подозрительно то, что у дома постоянно караулит охрана. Тем более, в доме появились камеры. Это могло привлечь слишком много внимания.

Что?.. Камеры?

– Я уже узнал, кто крутился с тобой рядом. Всех допрашивают и со всем разберутся. Тебе просто надо меня слушать, Милана.

– Я и так это делаю… – выдыхаю. И чтобы не ссориться, я ложусь обратно на кровать. – Позаботься, пожалуйста, о Камилле. Я немного посплю.

Отворачиваюсь набок.

– Камилла с новой няней. Ей будет этого достаточно.

Сказав эти слова, он уходит.

Я многого не понимаю. Почему его отношение ко мне так быстро поменялось? Почему, когда он говорит о Камилле, в его голосе слышится пренебрежение?

Радует только одно: доктор не соврал и помог мне. Хоть на этом спасибо…

А пока закрываю глаза и проваливаюсь в сон, чувствуя странную и внезапно накатившую усталость.

Самир

– Босс, – кричит за спиной пацан. – А что с ней делать?

Зло оборачиваюсь, прожигаю Филиппа злым взглядом. Неужели нельзя нести ребёнка молча?

– Почему с ней ношусь я, а не няня? Я же водитель.

– Поздравляю, – цежу сквозь зубы. – Тебя повысили. Садись в машину, едем домой.

– А, так вот, для чего вы жену так в отпуск сбагрили быстро. Хотите поиграться с детишками дома?

– Филипп! – кричу. Энергичный пацан с неумолкающим ртом! – Тащи девчонку и молчи! Иначе я прострелю тебе голову!

– Да ладно вам, – хохочет. – Я ваша нянька. Пристрелите — кто же с ребёнком сидеть будет? Я же понимаю, вы, босс, мне доверяете. С самого начала ведь! Я за вашей девушкой туда-сюда, туда-сюда. Вы смотрели мультик про Добрыню Никитича? Я вон тот гонец. Как же его звали? Елисей?

Держись, Самир. Его нельзя убивать. Хотя у меня жуть как чешутся руки.

Настроение отвратительное.

Помимо отрицательного теста, Милана в больнице.

Я разрывался на части, когда узнал об этом. И думал только об одном: как же сильно я хочу её кокнуть! Успеет же вляпаться!

Перед тем, как мне сообщили об этом, позвонил Черногорскому. Обматерил его, сказал, что быть такого не может, что ребёнок не ой. Может. Прислал все отчёты. Результат на отцовство всё тот же самый.

Тогда думал, я с ней разберусь. Единственное, что останавливало – дочь моего брата осталась бы сиротой.

А потом я узнал это.

Милана в больнице.

Звонила Лариса, чуть не плача. Я сообщил ребятам, они сразу доставили её в первую попавшуюся больницу. Так изнервничался, что сам за руль сел и сюда примчал. Думал, умру.. Ещё как на эту, чёрт её подери, девчонку взгляну (а эти идиоты умудрились привезти её с собой!), мать её вспоминаю. Выворачивало меня так, словно я в мясорубке какой-то был.

Но нет. Это ещё цветочки.

Я выдохнул, когда Пантелеев сказал, что всё в норме.

До одного момента.

Выкидыш.

Как же я, чёрт возьми, ненавижу эту жизнь.

Просто раздражает!

Бью ногой о колесо и кулаком по металлу, сдирая кожу с костяшек пальцев.

За спиной слышится детский плач, а я всё равно колочу консервную банку в виде тачки.

Я же не железный. Человек тоже. Чувствовать умею, хоть и не всегда.

Двойной, мать его, удар.

Ребёнок не мой.

Второй умер, так ещё и не родившись.

И это настолько больно… Прямо как в первый раз.

Снова изнутри ломаюсь на куски. Касаюсь лбом холодного металла.

Надоело всё это.

Испытывать это снова не хочу.

Потери. Потери.

Аборты, выкидыши… Милана чуть не умерла.

Это ведь всё из-за меня, я понимаю. Не доглядел. Слишком сконцентрировался на себе. Искал крысу, что кидает мне прослушку. И пытался разобраться с проблемами в виде конкурентов. Совсем позабыв о главном.

Поставил работу на первое место, посчитав, что Милана защищена вдали от меня.

Снова бью кулаком по крылу тачки.

Бесит!

Мне плевать, кто был бы у меня. Сын или дочь. Всё равно абсолютно. Смирился.

Но теперь никого не будет.

Третья попытка?

Я уже не выдержу. Банально не выдержу. Если с ребёнком снова что-то случится.

Жизнь уже второй раз говорит мне остановиться. Нельзя мне детей. Особенно в том мире, в котором я живу сейчас.

От неё нужно отказаться, но она преследует меня как тень.

Страдаю не только я. Но и те, кто мне дорог.

И я найду того, кто лишил меня ребёнка. В очередной раз.