Наследник от Тирана

Глава 24

Самир

Волнистые, завитые от природы волосы сами оказываются в моих пальцах. Накручиваю их слегка, чтобы не разбудить Милану. Спит, а я снова провожу ладонью по ее щеке, касаясь скулы.

Женщина, от которой выворачивало наизнанку, теперь моя. Полностью. И я в это просто не верю.

Я сделал ей предложение.

Думал ли я об этом, вручая ей кольцо?

Да.

А вот когда покупал его – нет.

Это получилось спонтанно, внезапно.

Но я ни о чём не жалею.

Встаю аккуратно с кровати, чтобы не разбудить её. Во рту сохнет от одного её вида. Иду на кухню, по пути беру телефон. На автомате. Проверяю – пропущенный звонок от Саида висит.

Напрягает.

Мы ведь уже разговаривали о Черногорском. Что случилось снова?

На кухне, выпивая бутылку воды, перезваниваю другу.

– Включи звук уже, – зло буркает. – Или купи новый телефон. До тебя не дозвонишься.

Я уже купил, но распаковывать времени не было.

– Я был занят.

Невестой своей.

Чёрт, как это соблазнительно и сладко звучит.

Удовольствие какое-то от этих слов появляется. И тепло разливается во всех уголках организма.

– Ладно, какая разница. Короче, есть новости. Не знаю, плохая или хорошая для тебя.

– Ну?

Я уже ничему не удивлюсь.

– Брат твой умер.

Застываю.

– Тело видел?

– Нет ещё. Завтра с утра съезжу, гляну, удостоверюсь, что тело его.

– А ты откуда узнал?

– Так водила твой, Филиппок, доложил.

Филипп, значит. Да, я оставил его за главного. Этому мальцу я почти что доверяю. Десять лет назад я забрал его с мусорки. Пацан лазил по мусорным бакам, искал еду. Увидел это – и мимо пройти не смог. Некоторое время помогал убираться по дому. А потом стал водителем.

Знаю его давно, поэтому повода для сомнений нет.

– Проверь, – всё равно произношу. – Напишешь потом.

– Ты когда на родину? Сразу после…

– Наверное, – морщусь, перебивая его. Не хочу возвращаться, но у меня бизнес. – Ладно, давай. Я пойду.

Отключаюсь, не дожидаясь ответа.

Сжимаю в руках телефон.

Что же, одной проблемой меньше.

***

Неделя проходит быстро. Новый губернатор уже выступает перед общественностью. Обо мне пишут гадости, которые ничуть меня не трогают. А я понимаю, что наш мини-отпуск подходит к концу. На родине стало безопаснее – пока мы отдыхали, мои люди разбирались с потенциальными врагами. Опасности нет.

Хотя и беспокоюсь. Стоит ли ехать обратно?

Нужно. А Милана останется дома.

– Завтра я улетаю, – говорю, закрывая крышку ноутбука.

– Куда? – поднимает свой взгляд с новенького телефона. Соскучилась по гаджетам – решил дать.

– В Россию.

– Та-а-ак, – откладывает телефон в сторону. Встаёт с дивана, идёт ко мне. – Ты хотел сказать, что мы улетаем в Россию, да?

– Нет, – отрезаю. – Я один.

– Это с какой стати?

– С той самой, с которой я сказал. Хоть и бояться нечего, я хочу подстраховаться. Ты беременна, и не дай бог…

– Эй, – толкает меня в плечо. Да кто меня вообще когда-либо толкал? – Ты сам сказал, что всё в порядке и что нам ничего не угрожает. Тем более… Помнишь, в горе и в радости?

– Мы ещё не давали клятву, – останавливаю её, кривясь. Поторопился что ли?

Хватаю её за ладонь, что сейчас пытается своими поглаживаниями уговорить меня на эту авантюру. Знает, как действует на меня.

– То есть, для тебя это пустые слова?

– Нет, – цежу сквозь зубы.

– Вот и всё, – выпаливает. – Мы едем. Но малышка Камилла останется тут, ладно? У неё зубки режутся, да и после перелёта в первый раз её немного подташнивало. Оставим её пока тут.

Я киваю.

Вот бы ещё оставить Милану здесь. Хм. Есть у меня одна идея. Закрыть в комнате. И не выпускать.

***

– Ну и чего ты такой недовольный? – скрещивает руки на груди. – Всю дорогу молчишь.

Раздражает.

Решил тайком улететь. Среди ночи, пока она спала.

Как только на самолёт сел, тут из кабины она выходит. Трубочку губами обхватила и улыбается. Не выкинешь же её из самолёта? Беременная. Не будь – тут же бы полетела на асфальт. Наверное.

Чёрт.

– Цензурных слов на тебя нет, – цежу сквозь зубы. Весь полёт материл её отборным матом. До сих пор злюсь, когда мы уже едем из аэропорта домой.

– Злой ты, – качает головой. – Я, может, с тобой наедине хочу побыть.

Стреляю в неё взглядом.

Расслабиться никак не могу.

А она лукаво улыбается. Резко подаётся ко мне, опускает ладонь на колено. Чёрт-чёрт-чёрт. Держаться надо. Тут перегородки нет. А мне не хочется, чтобы водитель видел, как мы с Миланой…

– Женщина, – по-доброму отзываюсь, пока стоим в пробке. М-да, мне сегодня не везёт. – Не заставляй меня краснеть.

– Ты и краснеешь? – издаёт тихий смешок. – Не смеши. Ты ни разу в жизни не смутился.

Хмыкаю. И это правда.

Отворачиваюсь, чтобы не испытывать себя. В окне вижу тачку.

Несётся прямо на нас. Может, мимо? Затормозит? Повернёт?

Но нет.

Страх подкатывает к горлу. Не за себя. А за ту, кто сидит рядом.

– Езжай у…

Не договариваю.

За секунду всё тело простреливает болью. Шум в ушах оглушает. Звон в голове ничего не даёт понять. Закрываю глаза и открыть уже не могу.

Еле прихожу в себя. Рывками.

Вот я в машине. Мы крутимся несколько раз, врезаясь в столб.

Вот я смотрю на Милану. Глаза закрыты. Грудь, перетянутая ремнём безопасности, не вздымается. Любимые волосы закрывают лицо.

Ладонь сама хочет проверить пульс.

Но рука не шевелится.

Поднять не могу, словно свинцом налилась.

– Милана? – хриплю.

Собственный голос эхом отдаётся в голове. Морщусь, моргаю. И снова проваливаюсь в темноту.

Опять прихожу в себя.

Дышать тяжело. Перед глазами потолок шашечками.

Не могу пошевелить губами, чтобы спросить, как она.

Но слышу только голоса.

– Пульс падает, – раздаётся над головой. – Операционная готова?

В ответ летят непонятные слова.

– У девушки сильное кровотечение. К кому её? Сахалинов на операции. А вы…

Кровь? Я ничего не видел.

– Бывший губернатор сейчас в приоритете.

Жадно глотаю воздух, чтобы обматерить их. Сказать, чтобы занялись ею, а не мной.

Но не успеваю.

Снова проваливаюсь в темноту, из которой не могу вырваться. Заставляю себя открыть глаза, очнуться, сказать то, что так хочу. Осматриваюсь, но кроме бескрайней черноты не вижу.

Зарываюсь пальцами в волосы и сжимаю их, пытаясь успокоиться. Зажмуриваюсь и твержу одно и тоже. С ними всё в порядке. Всё в порядке!

Тогда почему такая тяжесть во всем теле? Внутри болит так, будто органы прошли через мясорубку. Сердце рвётся на куски от одной мысли, что я могу потерять их снова.

И снова корю себя за то, что тогда не выкинул её из самолёта. Сжалился. Думал, что ничего не случится. Негде больше брать проблем. Но даже тут я их нашёл.

– Ты чего там стоишь?

Я вздрагиваю от голоса, пропитанного любовью.

Открываю в удивлении глаза. Вокруг уже нет давящей темноты. Какая-то светлая комната. У окна стоит та, которую ненавижу и люблю одновременно. Возможно ли такое? Никогда не думал, пока сам в этом не убедился.

Пока не встретил эту девчонку с большими голубыми глазами и миловидным лицом. На нём вечно вопрос, любопытство. Вечно суёт свой нос не туда и успевает найти проблемы на свою очаровательную пятую точку. Маленькая, шустрая. В какие-то моменты с потухшим взглядом, задумчиво бродящая по коридору.

В основном, я знал её вторую сторону. Ту, печальную, сломанную. И это сделал я.

О чем и жалею.

Заставил её бояться, сомневаться. И не доверять.

Возможно, будь всё по-другому…

– Эй, Самир? Ты чего, оглох? – очаровательная улыбка появляется на пухлых и розовых губах, которые обожаю. – Я тебя уже пять минут жду. Тебя только за смертью посылать, а не за малышнёй. Сонный что ли ещё?

– Малышней? – выдавливаю из себя. Голос пропадает.

– Пап, пап, – вдруг перед глазами появляется маленькая девочка с двумя маленькими хвостиками. Выбегает из-за спины. Крутится передо мной, крича и улыбаясь: – Как тебе моё платье? Мама купила!

Я молчу, непонимающе смотря на девочку, что жутко похожа на меня в детстве. Точная копия. Только черты мягче.

– Пап? Тебе не нравится? – вдруг гаснет, как свечка.

– Камилла, милая, папе нравится! – Милана тут же подбегает к ней, хватает за ручку. – Он просто обомлел, когда увидел тебя! Такую красоту не каждый день встретишь!

– Правда? – спрашивает с придыханием.

Ничего не понимаю.

Голова кипит.

Красноречивый взгляд Миланы сам выбивает из меня тихое:

– Да.

– Ура! – прыгает от счастья малышка.

– Пап, пап, – слышатся три голоса в унисон. Оборачиваюсь, и в комнату вбегают три пацана. Одеты все одинаково, но различаются по цветам.

– А мы покатаемся сегодня на машине?

– А покажешь, как ты стлелять умеешь?

– А бить с правой?

Улыбка сама появляется на лице.

Дети всегда вызывали во мне тёплые чувства. Особенно такие, маленькие, любопытные, которые ещё мира не знают.

– Конечно.

Тройняшки летят мне в ноги, обнимают за коленки и галдят. Пока горячие ладони касаются плеч. От этого прикосновения мурашки по всему телу бегут. Сердце биться быстрее начинает. Вот-вот взорвётся внутри.

Оборачиваюсь, смотрю на Милану, что нежно улыбается мне и проговаривает:

– Поможешь мне с ужином?

Я киваю, обнимая её за талию.

Может, та авария мне привиделась? Те слова приснились? И я, вскочив в холодном поту, прилетел сюда? Чтобы удостовериться, что всё нормально?

Эта мысль не покидает меня первые несколько дней.

Но потом и вовсе стирается, когда я просыпаюсь, а меня встречает счастливая семья, которую я так хотел всю жизнь.

– А мы сегодня пойдём в зоопарк? – прыгает на кровать Камилла, прямо между мной и Миланой.

– Пойдём, – провожу ладонью по её волосам.

Мы – счастливая семья. Каждый день улыбаемся друг другу, обнимаемся. Но всё это кажется таким искусственным. Я настолько забылся, что заметил это не сразу. Слишком много сахара в этой жизни.

Так не бывает.

Мне не хватает того, что было раньше.

Бурных перепалок, зажигательной близости. Драйва, который получал вне брака. А здесь всё слишком приторно, сладко. Настолько, что целую свою жену уже без желания.

– Что-то не так, милый? – гладит меня по щеке. Взгляд полный обожания чуть не заставляет скривиться. – Я что-то сделала не так?

– Да, – выпаливаю равнодушно. Хуже не станет. Как и лучше.

Закрываю глаза, пытаюсь выдохнуть.

Такой жизни не бывает. Она слишком наивна и нереальна. Вот так просыпаться каждый день. Ходить на работу, видеть свою любимую жену, которая, вечно натянув улыбку, смотрит на тебя так, словно ты единственный в её жизни. Словно робот.

А дети? Ни одного косяка. Ни одного крика. Ни одной бессонной ночи. Ничего. Даже ни разу не заболели за это время, что я живу полноценной семьёй.

Просто это – нереальность. Из которой я хочу вырваться. Вернуться в то время, где дерзкая девчонка смотрит на меня с вызовом, испытывая на прочность. Где мелкая зараза маленькой ладошкой бьёт мне по лицу.

Я хочу того, но не этого.

Вдохнув побольше кислорода, открываю глаза. И дышу. Реально, по-человечески. Глотаю жадно воздух, чувствуя, как грудная клетка ходит ходуном. В нос проникает противный запах медикаментов.

Передо мной – потолок «шашечками».

Подрываюсь с кровати, чувствуя странную усталость. Что-то колет внутри, мышцы с трудом напрягаю, но мне плевать.

Единственное, что меня сейчас волнует – где моя невеста.