Наследники предтеч 1

4 сутки. Джунгли — лесное болото — джунгли

Открыв глаза, я долго лежала, глядя в матерчатый потолок палатки и не решаясь оглянуться. Очень хотелось, чтобы всё произошедшее, смутные привидевшиеся в бреду картины оказалось продуктом больной фантазии. В конце концов, набравшись смелости, до боли закусила губу и заставила себя повернуть голову. Трупа не было. На всякий случай я посмотрела и в другую сторону и, убедившись, что мертвеца не наблюдается, бодро села. Настроение резко исправилось: всё же, возможно, это только сон. По крайней мере, частично. Я уже даже согласна на то, что изнасиловала практически незнакомого мужчину, лишь бы не оказаться убийцей и людоедом. В конце концов, он ведь гораздо крупнее меня, наверняка мог отбиться, если бы был категорически против секса. А так, да, есть и стыд, и неприязнь к самой себе, но всё это можно пережить. Тем более, что после произошедшего между нами всё равно не останусь в лагере. Просто потому, что не смогу смотреть в глаза мужчине, с которым повела себя столь безобразным образом.

Потянувшись и порадовавшись, что нога почти не болит, я вылезла из палатки. У горящего костра завтракали трое человек. Кажется жертва вчерашней страсти говорила что-то насчёт лагеря. Это он и есть? Но не успела я сориентироваться и сообразить, что говорить, как Дмитрий вскочил и затянул меня обратно в палатку. Вытащив из рюкзака футболку с длинными рукавами, приложил ко мне и убедившись, что она доходит почти до колена, предложил одеться. Судя по тому, что сам он был одет в такую же, мне она длинна в основном потому, что мужчина на добрых две головы выше. Увидев, что я не реагирую на его слова, Дмитрий вложил футболку мне в руки. Я судорожно сжала ткань, не отрывая взгляда от багровых синяков на шее и обширной повязки на левом плече мужчины. Всё-таки не сон. К горлу поднялся противный ком.

— Одевайся и присоединяйся к завтраку, — шепнул Дмитрий, ободряюще сжав мне запястье здоровой рукой, после чего ушёл к остальным. Стоило ему скрыться из виду, как я без сил опустилась на пол. Что я натворила? Как так можно? Это неправильно! Я не могла, просто не могла так поступить! Почему-то сразу вспомнились все другие странности моего поведения в этом мире. Раньше я и мух не ела, и на первых же встречных мужчин не бросалась, и человечиной не баловалась. Поняв наконец, что происходит, похолодела от ужаса. Керели сделали из меня монстра! Ещё бы после этого мой вид не был обречён на вымирание, если в нём и остальные такие же озабоченные людоеды. Рухнув на подушку, вцепилась в неё зубами, чтобы заглушить рыдания. Почему именно мне так «повезло» оказаться пересаженной в злобного монстра?! Некоторое время я оплакивала судьбу и проклинала керелей, постепенно отдавая своё горе бездушному предмету. Потом долго лежала, неподвижно глядя в пустоту. Жить не хотелось. Хотя нет, очень даже хотелось. Постепенно отчаянье уходило, и его место занимала тихая ненависть. Ну что же, керели хотели получить из меня монстра, они его и получат. Получат адскую тварь в лучшем виде! Вытерев слезы, я быстро оделась, мельком удивилась, что хотя футболка сильно широка и велика, но длина рукавов как раз нужная, единственное — они слишком свободно болтаются. Но потом встряхнула головой, не давая себе отвлечься от главной цели и, мысленно выругавшись в адрес керелей, а заодно и их преемников, вылезла наружу.

— Доброе утро, — я постаралась, чтобы кипевшая ярость не превратила улыбку в оскал.

— Доброе, — мне передали тарелку с кашей. Какими добрыми прикидываются. Наследнички чёртовы, гуманисты проклятые.

— Кстати, мы тут такой вопрос обсуждаем, — как бы ненароком сказал Дмитрий. — Где твои вещи? — я украдкой проверила и, убедившись, что всё со мной, мысленно усмехнулась. Ещё одни любители халявных вещичек. Обломается вам! Совесть почти перестала подавать голос.

— В болоте утонули… почти все, — я всхлипнула, пытаясь заглушить истерический смех. — А те, что не утонули, злые дяди отобрали.

— Надо попробовать вытащить те, что утонули, — я отрицательно помотала головой, протягивая тарелку за добавкой каши, и пояснила. — Слишком глубоко. Я сама чуть не утонула. Да ещё и место найти трудно будет, я там так плутала, — но тут же подумала, что излишне пессимистический настрой вызовет подозрения и поспешила добавить. — Хотя можно попробовать, — и представив, как они копаются в грязи в поисках несуществующих вещей, злорадно улыбнулась.

— Не волнуйся, главное — место найти, — ободряюще кивнул Дмитрий. — Кстати, как ты себя чувствуешь? Как нога?

— Почти в порядке, вполне могу идти, — заверила я, поняв, что судьба как будто специально подсовывает замечательную возможность проявить свою злобную натуру.

— Тогда сразу после еды и отправимся, — с готовностью предложил нежеланный любовник. — Сначала вдвоём, поскольку ещё надо место найти.

— Ты уверен, что справишься? — поинтересовался другой мужчина. — Всё-таки плечо…

— Да всё в порядке, — Дмитрий демонстративно помахал рукой, потом почти незаметно поморщился. — Я в норме.

И я повела его искать «место», а точнее бродить по кочкам и воздушным корням деревьев, выискивая наиболее глубокие места и бормоча себе под нос «может тут», «это не то», «вроде я там ветку обломала, когда выбиралась» и тому подобное. Через некоторое время вообще замолчала, тем более, что первоначальная ярость начала отступать. Создаётся впечатление, что весь мир, включая меня саму, настроен против меня. За что?

— Как тебя зовут, всё-таки? — спросил спутник. Увидев, что я не собираюсь отвечать, продолжил. — Ну хочешь, я сам угадаю? — поняв, что так просто Дмитрий не отделается, я безразлично кивнула.

— Аня? Вера? Маша? Наташа?.. — я быстро перестала слушать его предположения. Стояла жара, а в болоте ещё и туман, замечательно скрывая вновь навернувшиеся на глаза слезы. Снова проснулась совесть. А вдруг Дмитрий хочет помочь бескорыстно, просто от доброты душевной, даже несмотря на то, что я его чуть не убила ночью? Хотя… какое там бескорыстно! Плавали, знаем. Я тяжело вздохнула. Выживать, а тем более жить одной… Не то, чтобы мне особенно нравятся человеческие группы, которые обычно представляют из себя ни что иное как глупую и жестокую толпу, но, как и любой женщине, хочется защиты, любви и крепкого мужского плеча, на которое всегда можно опереться. И детей тоже хочется. И семью. Хотя когда-то, в прошлой жизни, я и решила тщательно скрывать такие желания под маской синего чулка. Почему? Даже сейчас, лишившись чувственных воспоминаний, не могу не признать, что раньше, на Земле, меня слишком сильно била жизнь. Наверное, я разучилась верить людям. Разучилась их любить. А может, никогда и не умела? Не помню. Но теперь, в этом новом мире, где так мало нас, людей (а как ни грустно, приходится признать, что я такой же человек) проснулись странные надежды. Да уж, плохой из меня получается монстр. Чуть что, нюни распускает. Просчитались со мной керели. Эта мысль невольно вызвала злорадную улыбку.

— О, ну наконец-то, хоть какое имя тебе подобрали, — неизвестно чему обрадовался Дмитрий. — А, ничего, тебе подходит, — я подозрительно на него покосилась.

— Послушай, Пантера, — неуверенно сказал мой спутник через некоторое время. — Я хотел попросить прощения за то, что произошло вчера. Я сам не знаю, что на меня нашло тогда… всё как в тумане было. Вообще-то, у меня нет привычки набрасываться на всех проходящих мимо симпатичных девушек. Извини, — я резко остановилась. Странно, разве не я была инициатором вчерашнего, будем уж называть вещи своими именами, грубого сексуального контакта? В душе проснулась дикая надежда. Хотя, если подумать, я тоже предпринимала активные действия. И не могу не признать, что испытала удовольствие. Значит то, необычное бредовое состояние завладело обоими? — Пантера, прости. Я действительно очень виноват. Воспользоваться твоей беспомощностью… Готов искупить свою вину чем угодно.

Вот как. Выходит, что жертвой жестоких шуток керелей оказался не только мой вид? Или? Я внимательно посмотрела на Дмитрия. Нет, у него и стопы нормальные и уши небольшие и округлые, в отличие от моих, крупных и заострённых. Не только мой. Что же я делаю? Какое право имею мстить за свои обиды всему окружающему миру, в том числе и той его части, которая не причинила мне зла?

— Всё в порядке, — я тепло улыбнулась, почувствовав в нем родную душу. В конце концов, если первыми встреченными людьми оказались подонки, это вовсе не позволяет автоматически записывать в них всех остальных. Совесть замучила с новой силой, всё-таки, сколько времени уже по болоту бродим. — Не находится. Ничего не находится, — представив, что Дмитрий может проявить упорство в поисках несуществующего «места захоронения», я чуть не завыла от чувства вины. — Мы тут в болоте утонем! И заблудимся! — признаться, что ли? Нет, я бы на его месте меня в ближайшем омуте утопила за такие дела. — Давай вернемся?

— Ладно, идём обратно, в крайнем случае, у нас вещи есть, не пропадем, — как-то подозрительно быстро, прямо-таки с готовностью согласился он, облегчённо вздохнул и остервенело захлопал себя по лицу. Ну конечно! Его же тут заживо едят! Значит, дело не в погоде, а во мне. Дмитрий промычал что-то неопределённое и чуть позже добавил, нервно оглянувшись. — Кстати, ты случайно не помнишь, с какой стороны мы пришли? — я принялась лихорадочно вспоминать дорогу. Потом кивнула.

— Кажется, с этой, — махнула рукой немного вбок. Точного пути вспомнить так и не удалось, но сейчас главное из болота выбраться, а там разберёмся.

Примерно через час мы вышли на твёрдую землю, но вот лагерь искали гораздо дольше. И, на мой взгляд, вышли к знакомым Дмитрию местам совершенно случайно. За это время у меня созрело решение. Нельзя так жить. Я буду бороться, буду воевать, но с керелями, а не с такими же их жертвами, как я и мой вид. Не хочу жить во лжи, скрываясь и маскируясь. А значит — надо уходить. И вовсе не из-за того, что уже случилось, а ради будущего.

Недалеко от лагеря, я заметила роскошные папоротниковые кусты того вида, который образовывал клубни, остановилась и подозвала Дмитрия.

— Вы знаете о местной картошке? — он недоуменно моргнул. — Вот, — я выкопала клубень и протянула ему. — Проверь, как он для тебя?

— Спасибо, — улыбнулся он, проверив продукт кольцом-анализатором. — Ты что?.. — спросил с оттенком страха, когда я, стянув с себя грязную рубашку, сунула её в руки мужчине. Я грустно улыбнулась.

— Я не пойду в лагерь.

— Но почему? Как ты одна? — стыд нахлынул с новой силой. Признаваться в неблаговидном поступке не хотелось. Но если промолчать, Дмитрий может обвинить себя в моём уходе. Да и нельзя начинать новую жизнь со лжи. Тем более, что нога полностью прошла, так что в случае чего убегу.

— Я врала, — он вопросительно посмотрел мне в глаза. С трудом, но я заставила себя не отводить взгляд. — У меня никогда не было «утонувших» вещей. И никто меня не грабил. Я солгала, потому что думала, что вы хотите прибарахлиться за мой счёт. Мне очень стыдно за своё поведение.

Некоторое время он молчал. Потом улыбнулся и, наконец, залился весёлым смехом. Я удивлённо открыла рот, но, подумав, закрыла его обратно, так и не задав вопроса.

— Так это же замечательно, — пояснил он причину своего веселья. — А то у меня, честно говоря, сложилось впечатление, что ты дурочка какая-то. Ты так здорово всех вокруг носа обвела. У нас у самих уже трижды пытались отнять имущество, — добавил Дмитрий погрустнев. — Это страшно, когда люди так грызутся из-за материальных благ. Но это не причина уходить. У нас разумный народ, никто тебя винить не станет. Разве что за болото, — он ехидно подмигнул опухшим от укусов веком.

— Но это ещё не всё! — с болью воскликнула я. — Тогда, ночью… — Дмитрий от этих слов сник и с тяжёлым вздохом отвел взгляд.

— Я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! Я не о том. Во время акта я тоже ничего не соображала, поэтому не могу тебя винить! Но потом… Понимаешь, потом… я чуть тебя не съела, — я кивнула на забинтованное плечо. — Чуть не сожрала заживо.

— О… — он тоже посмотрел на повязку. — А я думал, это случайно, в порыве страсти… или при самозащите, — как-то виновато добавил он.

— Не знаю, как так получилось, — мой голос задрожал. — Но, проснувшись от голода, я обнаружила, что ты не дышишь, а я тебя душу и грызу, — я отвернулась, понимая, что мне нет прощения. — Еле смогла остановиться и то только потому, что рядом фрукты оказались. Я думала, что убила тебя.

Он молчал. Через несколько минут я решительно вытерла слезы. Всё, теперь на мне нет тайных грехов и можно уходить.

— Подожди. Но ведь даже с этим, наверное, можно как-то бороться. Я не верю, что на Земле ты занималась людоедством.

— Не занималась, конечно. Но какое теперь это имеет значение? — не оборачиваясь, прошептала ближайшему дереву.

— Большое! Может, тебе просто стоит брать еду в постель, чтобы всегда под рукой была. Всё равно вместе легче. Вместе мы что-нибудь придумаем.

— Слишком большой риск. Я не хочу однажды обнаружить, что убила человека. Тем более друга. Поэтому пока не смогу справиться, лучше быть одной.

Дмитрий не возразил. Я всё-таки решилась повернуться к нему лицом. Теперь, когда между нами не стало чёрных тайн, на душе полегчало.

— Теперь ты понимаешь, почему я не могу вернуться? — он грустно кивнул. — Вот такие вот дела. Я сильно тебя погрызла… тогда?

— Не очень, — он посмотрел на меня, потом шагнул и сжал здоровой рукой мне плечо. — Знаешь, ты всё-таки возвращайся. Когда захочешь. Я тоже за последние дни сильно изменился и понимаю, что тебя нельзя винить в том, что от тебя не зависит. Мне иногда начинает казаться, что мы не наследники, а жертвы. Не благословлённые продолжать род керел, а проклятые. Так что возвращайся. Да и ещё, — он протянул мне футболку. — Она тебе нужнее. Наверное, тебе всё равно стоит зайти в лагерь, а то ты без вещей пропадешь. Рюкзак тебе соберем, — я осторожно отвела его руку.

— Не надо. Ты и так сделал мне много хорошего. Это уже слишком. Если честно, я просто не хочу чувствовать себя обязанной. А так могу тешить себя мыслью, что никто ничего никому не должен. Так легче жить, без обязательств. Ведь неизвестно, встретимся ли мы ещё когда-нибудь. А за меня не волнуйся. Я выживу.

Он подумал, а потом убрал футболку. Рассмеялся.

— Жаль, что ты уходишь. Но ты права, лучше, когда никто никому ничего не должен. Спасибо, кстати за корнеплод, сами бы мы вряд ли его нашли. По крайней мере, не так быстро. Но ты помни, что всегда можешь вернуться. Всегда, понимаешь? Если честно, я надеюсь, что ты вернешься. Ты очень интересная девушка.

— Ты мне тоже нравишься. Если бы не обстоятельства… Вы осторожней всё-таки. Внизу по течению есть какая-то агрессивно настроенная группа. Так что вы следите за окружающей обстановкой. И знаешь, на всякий случай, опасайтесь таких, как я. Ну, прощай, — я улыбнулась Дмитрию.

— Не прощай, а до свиданья, — поправил он меня. — Я надеюсь, что, всё-таки, до свиданья. Ты тоже осторожней. Береги себя. И удачи.

Так мы расстались, и я вновь осталась одна. Шла, вдыхая влажный воздух джунглей и чувствовала себя свободной. И спокойной. Впервые, после появления в этом мире. Раньше я всё время ждала неприятных сюрпризов, теперь же, когда они выплыли наружу… Проходя мимо куста, сорвала капустный лист и помахала им лесу. Рассмеявшись, доверительно шепнула высоким кронам: «Теперь я знаю, что вы задумали. Теперь я ещё поборюсь с вами, керели!» И кроны откликнулись мне счастливыми птичьими криками.

Отойдя на приличное расстояние, я вернулась с небес на землю и приступила к поискам пищи. Почти сразу выяснилось, что вокруг ручья в изобилии встречаются бурые с зелёными пятнами хвостатые лягушки, самые крупные из которых размерами достигают моего кулака. Они оказались не просто съедобными, а очень вкусными: с нежным и слегка горьковатым мясом и двумя тонкими полосками жира по бокам брюшка. Ела я их прямо сырыми, поскольку боялась, что огонь горящего костра может привлечь людей. Да и стоит ли капризничать после того, что произошло? Уж лучше сырая лягушатина, чем сырая человечина. Как следует наевшись, а именно, когда ловить амфибий надоело, я устроилась на вечерний отдых у огромных корней дерева-гиганта и задумалась. С людьми встречаться не хочется, по крайней мере, пока не справлюсь со своими инстинктами. Как этого проще всего добиться? Можно попробовать уйти дальше в лес, но кто сказал, что там не проживают другие группы или хотя бы отдельные люди? Вообще интересно, по какому принципу керели «посеяли» нас на этой планете. Наверное, по какой-то схеме, но, поскольку я её не знаю, не стоит и голову ломать. Лениво следя за передвижением по корню крупного длинноусого жука, я перебирала различные варианты. А ведь ситуация проще, чем представляется. Вряд ли люди пойдут занимать верхний ярус леса, это не характерно для человеческой цивилизации. Значит можно одновременно быть и недалеко от них и вне пределов их достигаемости. Воодушевившись, я направилась к ближайшему дереву, но тут же вспомнила про выключенный флиграв и остановилась. Он подчиняться не желал, но я тоже проявляла упрямство, поскольку считала, что в облегчённом состоянии падать не так больно, да и зацепиться легче. Положительно результата удалось добиться только через пару часов, заодно выяснилось, что антиграв может работать и наоборот, то есть увеличивать вес. Надо будет впредь обращаться с флигравом поосторожней, ведь, судя по инструкции, его грузоподъёмность составляет более полутонны, и если их повернуть в другую сторону, не слабый пресс получится. Пока я боролась со сложной техникой, почти стемнело, если можно так назвать то, что лес приобрел другую, необычную расцветку. Всё-таки интересно, это я вижу в темноте, или ночи здесь такие светлые? Пожалев, что не расспросила Дмитрия о его впечатлениях, приступила к сложному процессу подъёма. А забравшись, выбрала ветку поудобнее и устроилась на ночлег.

Ночью пошёл дождь. Прохладные струи, стекающие с верхних листьев, быстро намочили как меня, так и ветвь, послужившую кроватью. Попытавшись перебраться туда, где посуше, я поскользнулась и чуть не полетела вниз, после чего решила больше не рисковать, устроилась понадёжнее и занялась физическими упражнениями, чтобы не замёрзнуть. Зря всё-таки, когда керели давали возможность выбрать начальные вещи, я не взяла с собой одежды. Надо в ближайшее же время либо найти нормальное укрытие, либо обзавестись тёплой накидкой, а лучше и то, и другое. К счастью, дождь продолжался недолго и остыть я не успела. Зато устала и здорово проголодалась. Решив, что ночь — это всё-таки ночь и с едой лучше подождать до утра, вновь устроилась на отдых. Мне снились различные блюда из прошлой жизни и, открыв глаза, я вновь оказалась во власти «жора», который погнал на поиски пропитания. К счастью, поскольку людей поблизости не наблюдалось, на этот раз обошлось без страшных эксцессов. Я ловила крупных ночных насекомых, объедала съедобные листья, а потом добралась до каких-то плодов, которые и пожирала, давясь, чавкая от жадности и истекая слюной. А после незапланированного пиршества задремала на первой же пригодной для этого развилке ветвей.