Наследство Бабы-Яги

Глава одиннадцатая. Я вернусь

Змей взялся за нас всерьез, не давая спуску. Мы все прекрасно понимали, что магией стихий за полторы недели нам не овладеть, но хотя бы азы выучить мы были обязаны.

Почему-то Насте все давалось намного легче, чем нам, может потому, что она девчонка, я не знал. Начинали мы занятия сразу после завтрака и занимались до обеда, потом был перерыв полтора часа и снова занятия до самого вечера.

Сначала Горыныч учил нас накапливать чистую энергию внутри себя, затем концентрировать ее в кончиках пальцев и только после того, как мы научились это делать, перешли к изучению магии стихий. По два часа занятий на каждую стихию в день и если останутся силы, после отработка самых трудных для каждого из нас элементов. Для меня самой сложной была магия огня, если Кощей после определенных усилий мог сформировать на своей ладони небольшой огненный шар, размером с теннисный мячик, а Настя могла зажечь крошечный светляк, то у меня был пустой пшик. Только один раз мне удалось высечь что-то на подобии небольших искр, которые моментально погасли.

Зато в отличие от друзей магия воздуха давалась мне легко. Нет, я не мог сбить противника воздушной волной, но я мог спокойно поймать поток ветра и направить его в другую сторону. Не знаю, как объяснить, но я чувствовал ветер, ощущал его мощь и силу, его несгибаемую волю. Мне иногда казалось, что я могу слышать его шепот, а когда закрывал глаза и отрешался от всего мира, понимал, что еще чуть-чуть и мы с ним сольемся, станем одним целым, но каждый раз в самом конце, на границе слияния, что-то мешало мне, удерживало, не давало сделать последний шаг.

Горыныч только качал головой и ругал меня, что я слишком тороплюсь, но я не обращал на него внимания и потихоньку ночью, думая, что меня никто не видит, выходил во двор и снова тренировался, усиливая связь со стихией воздуха не только энергией, но и своим родовым даром, своими способностями. Я обращался к ветру, я разговаривал с ним, и мне казалось, он меня слышит и принимает. Я стоял раздетый до пояса и чувствовал каждое прикосновение воздуха к своему телу. Обычно холодный ночной ветер, ласково касался меня, словно знакомясь и согревая своим дыханием, а я шептал заветные слова:

Ветры небесные, внуки Стрибога

Вам не подвластны года,

Вечно в пути вы и вечно на воле,

Вечная жизнь Вам дана.

Листья вы кружите, с ними играя,

Бывали везде на земле.

Смело и гордо по миру летая,

Нет вам преграды нигде.

Горы ли, реки ли, лес ли могучий,

Вы не свернете с пути.

Вы с океаном поспорить решили,

Волны пытаясь нести,

Но помирившись,

Ласкали вы воду,

Прикосновением маня,

Там, где рассвет обнимает природу,

И бьются о скалы моря.

— Упрямый мальчишка, — стоя в тени деревьев, прошептала Яганна,

— Это точно, — ответил Змей, — выйдет из него толк, если не сломается раньше времени или не ступит на кривую дорожку.

— Боязно мне его в город обратно отпускать Горыныч, ох, как боязно.

— Так не отпускай.

— А как иначе, у него родители, учеба. Выручай трехголовый, только на тебя одна надежда.

— Ты имеешь в виду?

— Да Горыныч, я прошу тебя отправиться с ним, пригляди за моим внуком, а я в долгу не останусь.

Закончив разговор две тени растворились в темноте ночи, но я естественно не слышал их разговора, погруженный в свои мысли и ощущения.

На следующее утро первым занятием у нас была магия земли. Настя и Кощей усердно тренировались, я же подошел к Змею и опустился рядом с ним на траву.

— Горыныч, я не понимаю, ладно еще остальные стихии, но Земля. Мне проще прочитать заклинание и то, что сейчас пытаются сделать ребята, произойдет в одно мгновение.

Змей посмотрел на меня и вздохнул.

— Глупый мальчишка! У тебя не найдется заклинаний на все случаи жизни. Нельзя запомнить их все, а времени составлять, может не оказаться. Управлять чистой энергией стихий намного проще и экономичнее, чем жизненной, которая нужна тебе для заклинаний. Если научиться основному принципу действия, то дальше все будет получаться довольно легко. К тому же, аккумулируется чистая энергия в разы быстрее.

Я крепко задумался и понял, что Горыныч, как всегда прав. Пришлось подниматься и идти к друзьям, чтобы продолжить тренироваться в возведении хотя бы небольшой стенки из листвы или поднять маленький земляной ураганчик, примерно сантиметров на пять в высоту, на большее наших сил, умений и знаний пока не хватало.

С водой все обстояло намного лучше, чем с землей. Правда, начали мы наши занятия в речке, пытаясь научиться замедлять течения, но Горыныч понял совершенную ошибку, хоть и не сразу. Сначала он удивлялся, что у нас так ловко и быстро получилось сладить со стихией, потом с восхищением смотрел, как вокруг нас закручивается течение, образовывая небольшую воронку, а затем поднимается стена воды и рассыпается на множество брызг, на мгновение, образовывая водопад, обрушившийся на наши головы. И только когда Горыныч увидел пару зеленых чешуйчатых хвостов, он все понял и начал ругаться, а мы, хохоча и отплевываясь от воды, вылезли на берег и растянулись на песке. Подгоняемые учителем мы быстро вытерлись, оделись и, помахав русалкам, под бурчание Горыныча направились постигать науку другим способом.

Змей поставил перед нами задачу: призвать тучи и вызвать дождь. Ага, как же. Мы прыгали, махали руками, надували от усердия щеки, но ничего не получалось. Видя наши бесполезные потуги, Горыныч отошел в сторонку и, свернувшись клубком, прикрыл все свои шесть глаз.

— Вы тренируйтесь, тренируйтесь, — послышался ехидный голос в наших головах, — а я, пожалуй, пока вздремну немного.

Мы объединили силы, и потихоньку у нас стало что-то вырисовываться. Сначала на безоблачном небе появилось маленькое серое облачко. Постепенно оно стало расти и уплотняться.

— Здорово, у нас, получается! — восхитился Кощей.

— Пока Горыныч спит и не видит, может, усилим действие заклинанием? — предложила Настя и умоляюще посмотрела на нас. Кощей согласно кивнул.

— Раз ты предложила, тогда давай сама его создавай.

Девчонка радостно взвизгнула и что-то зашептала себе под нос.

На небе быстро стали собираться темные тучи. Они ползли, надвигались с разных концов, сливаясь в одну большую темную громадину. По ее бокам пробежали белые всполохи, в глубине резко блеснули вспышки света. Поднялся сильный ветер, а воздух вокруг нас словно наэлектризовался.

— Кажется, мы перестарались, — прошептал я.

Первые капли дождя упали на наши, поднятые вверх лица. Небо рассекла яркая молния, и раздался оглушительный раскат грома.

Горыныч подпрыгнул на месте, сонно хлопая всеми своими глазами, пытаясь понять, что происходит.

— Вы, балбесы! Вы что натворили? — взревел Змей, — а ну быстро домой, если не хотите быть поджаренными, как курочки гриль!

Мы сорвались с места и понеслись в сторону дома. Дождь лил стеной, застилая глаза, не давая рассмотреть ничего на расстоянии нескольких сантиметров. Молния почему-то пыталась ударить именно в нас, поэтому приходилось вилять и изворачиваться при беге. Больше всего доставалось Горынычу. Взлететь он не мог из-за плохой видимости, поэтому бежал сзади нас на коротких, толстых лапах, не предназначенных для таких скоростных движений, смешно вскидывая вверх свою филейную часть, размахивая хвостом, как флагом над крепостной стеной, при этом, не забывая костерить нас на все лады. Пока мы добирались до дома, узнали о себе очень много нового и интересного.

Бабуля с Понфирием встречали нас у порога. Мокрые, взлохмаченные мы ввалились в дом и, запнувшись друг о друга, полетели на пол. Когда адреналин немного схлынул, я привалился спиной к стене и обвел всех взглядом.

— А что, весело получилось, — пробормотал я, хихикнув.

— Очень весело, — пробурчал Горыныч в ответ, — выпороть бы вас, весельчаков, — и посмотрел в окно, за которым шел сильнейший ливень и гремел гром.

— А что мы с эти будем делать? — спросила Настя, имея в виду разбушевавшуюся непогоду.

— Ничего, — буркнул Змей, — само к завтрашнему утру пройдет.

— Горыныч, миленький, ты прости меня, — покаялась девочка, — это я виновата, не утерпела, очень уж хотелось свою силу испытать.

— Эх, — вздохнул тот, — связался я с вами на свои головы.

— Идите уже переодевайтесь, горе волшебники, — засмеялась бабушка, — а то простудитесь еще. Понфирий, готовь чай с малиновым вареньем, да медом.

После этого случая Горыныч больше не спускал с нас глаз. Если в ходе наших тренировок две его головы спали, то одна постоянно оставалась на чеку, внимательно следя за нерадивыми учениками, чтобы не допустить какой-нибудь шалости с нашей стороны

За пять дней до окончания каникул нежданно-негаданно нагрянули мои родители.

Аленку оставили с папиной сестрой, тетей Владиславой. Влада была моложе моего отца на десять лет, и я называл ее просто Владой. Веселая и забавная хохотушка, коей она была, могла вмиг стать серьезной и ответственной женщиной, если этого требовали обстоятельства, поэтому родители со спокойной душой оставили на ее попечение мою сестренку. Горынычу пришлось незаметно ускользнуть из дома, что он сделал с великим сожалением, так как уже привык жить на всем готовом, и ночевать в лесу на поляне его не очень прельщало. Понфирий тоже исчез, появляясь лишь изредка, чтобы подсунуть мне и Кощею какую-нибудь вкуснятину. Вот тогда я и задумался о том, как живут домовые с обычными людьми. Если Понфирий у бабушки и Михей у Марьи чувствовали себя хозяевами домов, то в большинстве своем, домовым приходилось скрываться, потихоньку воруя еду и незримо охраняя жилища.

Костю я представил родителям, как своего друга, которого мы с бабулей на время пригласили погостить у нас.

Пришлось сократить время учебы со Змеем, так как мама постоянно находила для меня работу, при этом, не обходя стороной и Кощея. Появлялись самые разнообразные дела, от покоса участка, до сбора урожая и колки дров. Бабушка еле отговорила маму от покраски дома и генеральной уборки всех комнат. Когда мамуля предложила последний вариант, у меня чуть сердце не остановилось. Мы не ожидали гостей, поэтому по всему дому, то там, то здесь, были разбросаны баночки с порошками и флакончики с зельями, а иногда можно было найти и разложенные пучки трав с магическим действием. Хорошо, что комнату заклинаний мы успели вовремя запереть. Отец только усмехался, смотря на старания мамы успеть сделать за несколько дней как можно больше. Конечно, она действовала из лучших побуждений и хотела помочь бабуле, только вот не догадывалась, что помощь ее была не нужна, помощников тут было хоть отбавляй, один Понфирий чего стоил.

Вечером сидя за столом и уже заканчивая ужинать, мама, внимательно посмотрела на бабушку и вздохнула.

— Тебе ведь уже семьдесят, совсем старенькая стала. Как ты вообще справляешься одна? До ближайшей деревни путь не близкий, а если случится что? Да и просто так, здесь даже поговорить не с кем. Не дело это. Мы с Есей посоветовались и решили, что пора этот дом продавать, а тебя к нам в город перевозить.

Я поперхнулся чаем и закашлялся, во все глаза, уставившись на родителей.

— Что я вам вещь какая, чтобы меня перевозить? — попеняла маме бабуля.

— Мы же за тебя беспокоимся, — не унималась мама, — вот наступит зима, как ты до ближайшего магазина за продуктами добираться будешь?

— Как добиралась, так и буду, своим ходом.

Я ухмыльнулся и мечтательно закатил глаза. Бабуля недавно приобрела, знать бы еще где, новую ступу. Мы с Костей и Настей ее уже опробовали. Прекрасная вещь, так что бабушке есть на чем передвигаться, к тому же мы видели, как она орудует метлой в воздухе, ступа слушается бабушку беспрекословно, на такой хоть в космос лети, не страшно, а продукты, так о них Понфирий позаботится, но ведь маме об этом не расскажешь.

— Лена: — сказала, посерьезнев бабуля, — я всю жизнь прожила в этом доме. Здесь и помру, но это еще не скоро будет, — добавила она, — так что не переживай. Переезжать я никуда не собираюсь, оставь эту затею, я тебе в первый и последний раз говорю, — добавила бабушка и глянула на маму, да так, что даже у меня побежали мурашки по спине, а мама сразу как-то замялась и, опустив глаза, согласно кивнула бабуле. Отец хотел вмешаться, но открыв рот, сразу его захлопнул, наткнувшись на суровый взгляд бабушки.

— Вот она сила Яги, — прошептал я.

Наконец, избавившись от опеки родительницы, мы с Костей бегом сорвались на лесную поляну. Жалко деда Матвея еще не было, а мне хотелось с ним попрощаться до отъезда. Горыныч ходил все время задумчивый и печальный, он явно привык к нашей компании и не хотел с нами расставаться.

Посмотрев на меня своими янтарными глазами, он встряхнулся, как большая мохнатая собака, явно принимая какое-то решение.

— Я отправлюсь с тобой в город, — решительно заявил Змей, и только я хотел спросить его каким образом, как вокруг Горыныча заплясали разноцветные огоньки, а потом послышался хлопок, как при мини взрыве.

Мы с Костей смотрели на пустое место, где только что был Змей.

— Горыныч, да ладно тебе, ты долго в невидимом состоянии продержаться не сможешь, так что это не выход.

В наших головах прозвучал злорадный смешок.

— А я не невидимый. Попробуйте, найдите меня.

Мы завертели головами, пытаясь отыскать Змея. Бесполезно. Я сделал несколько шагов вперед и тут увидел, как около моей ступни зашевелилась трава и среди зелени мелькнула черная спинка маленькой ящерицы.

— Да нет, не может быть? — прошептал я.

— Что? — поинтересовался Кощей.

Я присел на корточки и опустил руку вниз.

— Горыныч, — позвал я, — иди сюда, — и тут же по моей руке вскарабкалась небольшая ящерка (если конечно ящерки бывают трехголовые), размером меньше моей ладони. Маленькие острые коготки уверенно цеплялись за ткань рубашки, а на трех крошечных головках вздыбился игольчатый гребень, который сейчас больше походил на раскрытый спинной плавник ерша. Глазки бусинки озорно сверкали в предвкушении приключений.

— Ничего себе, — пробормотал удивленно Костя, — ты и так можешь?

— Пф-ф, — послышалось в ответ, — запросто.

Маленький трехголовый дракончик вскарабкался вверх по моей рубахе, уцепился за ворот и, перекувырнувшись через все три головы, нырнул ко мне за пазуху. Повозившись немного и вызвав у меня смех и легкое подергивание тела от щекотки, так как жесткая чешуя и острые коготки постоянно задевали голую кожу, Горыныч устроился поудобнее и затих.

Я был рад, что хоть один друг отправится со мной в город.

Костя ушел ночевать в деревню, сказав, что соскучился по Марье и, взяв с меня обещание, что с утра я обязательно их навещу. Туда должна была подойти и Настя.

Оставалось всего полтора дня до моего отъезда.

На следующий день в деревню мне пришлось прорываться с боем.

— Максим, ты совсем с ума сошел! — возмущалась мама, — туда часа четыре пешком идти, ладно еще, когда вы с бабушкой вместе ходили, но одного я тебя не пущу. Неизвестно что может случиться по дороге.

— Все будет в порядке. Я уже не маленький, — пытался я убедить родительницу, но к разговору подключился отец.

— Макс, мать права, путь Константин сам к нам приходит, он все-таки постарше тебя будет.

— Ты не понимаешь, папа, мне не только с Костей, но еще и с Настей, и с Марьей попрощаться нужно.

— О, — шутливо поддразнил меня отец, — да ты у нас тут девушками обзавелся.

Я в раздражении закатил глаза.

— Никем я не обзавелся! Настя моя подруга, — ответил я и почему-то покраснел под всезнающим взглядом отца, — а Марья, — тут я на пару секунд замялся, не зная, как правильно объяснить, — Марья деревенская знахарка, она вообще-то старше тебя, так что вряд ли подходит на роль моей девушки.

По недовольному взгляду папы я понял, что сказал что-то не то.

— Так сын, никуда ты не пойдешь. Докатился, с шарлатанами дружбу водишь, — гневно начал отец, — давай рассказывай, чем тебе эта мошенница голову забила?

Только сейчас я вспомнил, что папа, не верил ни в какие гороскопы, гадания, а уж верить в существование настоящих, наделенных знанием и силой знахарок или ведуний было за гранью его понимания, но сдаваться я не собирался. Только я открыл рот, что бы возразить словам отца, как услышал:

— А ну марш в дом и чтобы до завтрашнего дня не смел оттуда носа показывать!

Стало так обидно и горько, но тут я почувствовал на своих плечах бабушкины руки.

— Довольно, — грозно проговорила она: смотря на моих родителей и столько властности и силы было в этом голосе, что отец с матерью мгновенно замолчали и уставились на бабулю, как кролики на удава.

Бабушка вышла из-за спины и ласково мне улыбнулась.

— Беги Максимка, попрощайся с друзьями, а я пока с твоими родителями все проблемы улажу.

Не став мешкать, я стремглав вылетел за калитку и побежал в сторону поля.

Настя, Костя и Марья ждали меня сидя в саду на лавочке, прячась от солнца под кроной дерева.

— Мы уж думали, ты не придешь, — встревожено произнесла Настя.

— Я бы ни за что не уехал, не попрощавшись с вами.

— Что случилось, Максим? — видя мою обеспокоенную физиономию, поинтересовалась знахарка.

— Родители не хотели отпускать, но бабуля все уладила. Я ведь отвык от их контроля, даже не представляю, как буду снова привыкать к их наставлениям и нотациям.

— А ты веди себя так, чтобы им не к чему было придраться.

Я хмыкнул в ответ.

— Это вряд ли получится.

Все это время Кощей сидел и улыбался, прямо светился весь, как начищенный медный пятак.

— Костя, а с тобой что?

— Мне батя сегодня позвонил, так что я тоже в город возвращаюсь, — довольно улыбнулся тот, — буду с ним жить, мачехе на нервы действовать.

Мы с Кощеем жили в соседних городах, на расстоянии примерно в полтора часа езды на электричке.

— Классно! В осенние каникулы приезжай ко мне в гости, — позвал я друга.

— Нет, лучше ты ко мне. Я с твоими родителями знаком, теперь твоя очередь с моим отцом знакомиться и с этой ведьмой тоже.

— Почему бы и нет, только я не один приеду, а вместе с Горынычем.

Настена пожелала нам удачной дороги и, на прощание, чмокнув почему-то только меня в щеку, убежала.

Кощей нагло ржал, смотря на мое алеющее лицо.

— Смотри Макс, не упусти девчонку, хорошая невеста растет, — лукаво улыбнулась знахарка.

— Марья и ты туда же, — проворчал я, но не стал обижаться на друзей.

Посидев еще немного, Костя стал собираться, так как выехать ему нужно было сегодня.

Попрощавшись с другом, я посмотрел на Марью и кое-что вспомнил. Порывшись в кармане, я извлек небольшой серый камушек на простой тонкой веревочке, на вид невзрачный и неказистый и протянул знахарке.

— Это то, что я думаю?

— Да, защитный амулет, даже лучше, чем на мне; — показал я на подарок Понфирия, болтающийся на своей груди, — сам сделал и ты не смотри, что веревочка тоненькая, не порвется, зачаровал я ее.

Марья взяла кругляш в руку и охнула, почувствовав тепло идущее от камушка, который на пару секунд озарился внутренним светом и погас.

— Спасибо, Максимка, — обняла меня знахарка.

— Не за что, береги себя.

— И ты тоже.

На следующий день мы с родителями отправились на станцию. Бабушка не пошла нас провожать, а осталась стоять у забора и смотрела во след. Я постоянно оборачивался и махал ей рукой. За пазухой копошился неугомонный Горыныч, пытаясь вскарабкаться повыше и выглянуть из-под моего ворота, за что пришлось на него шикнуть. Я испытывал светлую грусть, возвращаясь в город к его суете и повседневной рутине и при этом понимал, что моя жизнь уже никогда не будет такой как прежде. За это лето я повзрослел и изменился, стал смотреть на многие вещи по-другому. Я знал, что с Кощеем, Настей и Марьей мы непременно еще увидимся и был полностью уверен, что на следующее лето обязательно вернусь сюда, в это замечательное место, пропитанное магией и волшебством. Я вернусь в деревню к бабушке, ибо мой путь только начинается.