Наследство Бабы-Яги

Глава восьмая. Учения и приключения

Невысокая старушка с выбившимися седыми прядками из-под голубого шелкового платочка, повязанного на манер банданы, усмехнулась.

Раньше всех пришла в себя от удивления Настя.

— Здравствуйте, бабушка Яганна.

— Ты что ли Настенька, дочка Алиски с соседней территории?

— Ага.

— Помню тебя, правда ты, когда я тебя в последний раз видела, еще под стол пешком ходила. А ты все такой же тощий, — перевела бабуля взгляд на Костю, — все костями гремишь?

— Так я же Кощей, мне положено, — улыбнулся в ответ парень, чувствуя, что ругать их, похоже, не будут.

— Да, Максимка, не ожидала я от тебя такой прыти. Кто бы мог подумать? Оставила на хозяйстве всего-то на две с половиной недели. А ты, вон, что учудил. Да и Понфирий хорош, говорила ему, пригляд за тобой нужен, ох и получит он у меня.

— Бабушка, не надо Фирю наказывать, он не виноват, — заступился я за домового. Он все равно не смог бы мне помешать.

— Ишь ты, заступник нашелся, — ехидно проговорила бабуля, а за тебя кто заступится?

Настя с Костей подвинулись ко мне ближе с двух сторон, и упрямо посмотрели на мою бабушку.

— Вижу, друзей ты себе нашел. Что уж теперь делать, — вздохнула пожилая женщина, — не так я тебе хотела рассказать о волшебном мире, да и не сейчас, но прошлого не воротишь. Давайте поднимайтесь, чего на траве разлеглись, пошли в дом, побеседуем.

— Бабуль, — кивнул я на ступу, — а с ней что делать?

— Да ничего и, как только додумались до такого. Убиться ведь могли, глупые. Она уже лет десять, как в нерабочем состоянии, все выкинуть хотела, да руки никак не доходили, а сейчас, — старушка посмотрела на обломки, — на растопку ее в печку, как раз подойдет.

Зайдя в кухню, мы расселись за столом, куда Понфирий мгновенно притащил различные вкусности. Домовой все время улыбался, он был очень рад видеть вернувшуюся хозяйку, но при этом постоянно стыдливо опускал глаза, чувствуя свою вину за то, что не уследил за мной.

— Рассказывайте, что у вас тут произошло в мое отсутствие?

Мы начали говорить одновременно, перебивая друг друга.

— А ну, цыц! Максимка, начинай ты и самого начала.

Пришлось поведать бабуле все. Когда я начинал что-то не договаривать, бабушка, словно чувствовала это и вцеплялась в меня как репей, не отставая, пока я не выложу все. Иногда к рассказу подключался Кощей, для Насти же все наши приключения были в новинку, и она слушала мои изречения с открытым ртом.

— Достойная смена растет, — с гордостью резюмировала бабуля, — подучить бы вас, охламонов эдаких. Да и с твоими родителями нужно поговорить, — обратилась старушка к Настене, — пусть в полную силу с тобой заниматься начинают, а то вляпаетесь куда-нибудь, а как выбраться оттуда, уразуметь не сможете. Не дело это.

С того времени началась у нас с Кощеем «развеселая жизнь». Что ни день, то корпение над книгами, изучение заклинаний, принципы их построения. Оказывается, все, что я делал до этого, было не правильно. Бабуля долго удивлялась, как вообще они могли сработать, после такого бездарного исполнения. Оказывается, я действовал чисто на голой силе, вливая в заклятия огромное количество жизненной энергии. Сейчас мы с Кощеем учились работать с тонкими материями, аккуратно, но качественно. Разница была лишь в том, что мой друг бОльший упор делал на проклятия, как-никак родовая специализация. Костя почти поселился у нас с бабушкой, чему я был очень даже рад. Кощей постепенно становился более открытым и обаятельным парнем, из глаз ушла настороженность и недоверие. Если раньше он доверял только Марье, то теперь этот круг значительно расширился. Он знал, что я, Настя и моя бабуля всегда поддержат его и помогут в трудную минуту. В обеденный перерыв мы бегали в деревню, навестить знахарку, которая видя перемены, произошедшие с Костей, искренне радовалась. Иногда с утра к нашим занятиям присоединялась Настя, но правда ненадолго и к полудню уже убегала домой. Хуже всех нам давались приготовления зелий. Что я, что Костя постоянно путались в ингредиентах и могли положить в ступку что- нибудь не то. Один раз, лечебный корень мы умудрились перепутать с корнем разрыв травы. Бабуля ругалась долго, очень долго, потому что в итоге применения зелья половина комнаты была перевернута вверх дном. В наказание бабушка заставила нас все это убирать и не магическим путем, а ручками. Провозились мы с этим делом несколько дней, просто потому что все баночки и скляночки с порошками, перемолотыми травками и другими составляющими разбились, и их содержимое рассыпалось по всей комнате.

Бабуля принесла и водрузила на стол новые емкости и, указав на беспорядок, грозно заявила:

— Чтобы то, что вы здесь раскидали, было прибрано и не просто прибрано, а в нужном порядке, как было прежде разложено по баночкам. И НИКАКОЙ МАГИИ, — погрозила она нам пальцем, — книги у вас есть, не знаете, что перед глазами и куда это класть, листайте учебники, авось справитесь, а я потом проверю.

За эту неделю, что занимались «уборкой» мы прокляли все на свете, но зато какого же было наше изумление после, когда мы осознали, что теперь ни за что и никогда не перепутаем никакой ингредиент, да такое даже в страшном сне не могло нам присниться.

Мы запомнили, на что похож тот или иной порошок, знали, какие травки куда добавляют и как они выглядят.

— Нет худа без добра, — довольно сказала бабушка, оценив наши труды.

Урок не прошел даром.

Дело близилось к концу июля, большая часть лета пролетела незаметно. Выбираясь в деревню, я созванивался с родителями, которые собирались приехать навестить меня, но не сложилось, сначала какие-то проблемы возникли на работе у отца, а потом сестренка подхватила в садике вирус и заболела. Я успокоил родителей, сказав им, что со мной все в порядке, и беспокоиться за меня не нужно, я с удовольствием до окончания каникул проведу время у бабушки.

Неожиданно бабуля получила весть о помощи из «Синих дубрав», еще одной подконтрольной ей вотчине и вынуждена была снова уехать, строго наказав нам не влипать ни в какие неприятности.

Оставляя нас на хозяйстве, она была хоть и немного обеспокоена, но уверена, что в случае чего мы справимся с любыми трудностями. Наша троица стала довольно известна в окрУге, местные пацаны нас не задирали, скорее, старались обходить стороной. Мы изучили все деревни, на подвластной бабуле территории и не только на ней. Я познакомился с родителями Насти. Улыбчивая русоволосая женщина и немного неуклюжий, добродушный мужчина с легкой щетиной на лице очень понравились мне. Если бы я встретил их где-то в городе, ни за что не догадался, что передо мной самые настоящие Баба-Яга и Леший. Так что на территории Алисы Викторовны и Михаила Сергеевича мы тоже отметились, доведя высокомерную получеловека-полуптицу Гамаюн почти до истерики. Обычно она не снисходит до разговоров с людьми, но нам удалось так достать бедную "птичку", что она с возмущенными криками улетела прочь.

Однажды Кощею пришла мысль, научить меня ездить на лошади.

— Я умею, Настя умеет, пора и тебе научиться.

— Да где ты лошадь возьмешь?

— Как это где? — удивилась в свою очередь Настена, — будто не знаешь, что у моего папы конюшня имеется.

Я печально вздохнул, понимая, что отделаться от этой идеи не получится. На следующий день у ворот моего дома стоял конь. Именно конь, большой черный, лоснящийся с густой блестящей на солнце гривой и нервно перебирал ногами, злобно кося на меня своим янтарным глазом.

— А что, какой-нибудь старой клячи не было? — поинтересовался я.

— Не, да и зачем тебе еле передвигающая ноги лошадь, смотри какой красавец, — похлопал жеребца по боку Кощей и тотчас отскочил подальше от яростно сверкающей глазами зверюги.

Настя тоже стояла чуть поодаль. Я даже удивился, как им вообще удалось притащить это животное к моему дому, создавалось впечатление, что не захоти он идти, то никакая сила не заставила бы его это сделать.

Я с сомнением глянул на эту громадину. Олицетворение силы и невероятной мощи исходило от этого гордого животного.

— Как хоть его зовут?

— Гром.

Кличка коню подходила, а вот я не знал, с какого бока к нему подойти. Костя с Настей ехидно улыбались, смотря на меня.

— Давай я тебя подсажу, — предложил Кощей.

— Да иди ты, сам как-нибудь справлюсь, — огрызнулся я.

Подойдя коню, я поднял ногу и попытался засунуть ее в стремя. Гром резко отпрянул от меня с недовольным ржанием.

Да удружили мне ребята, ничего не скажешь, наверно специально выбирали самого упрямого и вредного коня на конюшне, а посмотрев на их хитрые лица, понял, так оно и было.

Достав из кармана свежее сладкое яблоко и, положив его на ладонь, я протянул руку в сторону Грома. Ноздри коня начали раздуваться, ощущая ароматный запах. Он переступил с ноги на ногу и, вытянув морду, цапнул с моей ладони лакомство, громко им захрустев.

Ох, намучился я с этим животным, чего только я ему не перекормил, но этот нахал так и не позволил на себя сесть. Я уже решил наложить на него заклинание подчинения, но подумал, что такой гордый и свободолюбивый конь, заслуживает уважения. Только я так подумал, как Гром легкой поступью подошел ко мне и чуть наклонил голову.

— О, — прошептал я, — да ты никак мысли читать умеешь?

Конь мотнул головой. Я посмотрел на друзей, пытаясь понять, знают ли они, что привели мне не совсем обычного коня, а наделенного магической силой и разумом. Вряд ли, сделал я вывод.

Дотронувшись до мягкой, бархатной кожи коня я почувствовал, как под ней перекатываются стальные мышцы. Гром посмотрел на меня, и я опешил, между нами образовывалась пока еще тонкая ниточка магической связи, но я видел, как она крепла и закручивалась в спираль и чем больше она уплотнялась, тем больше я понимал Грома. Нет, это не были человеческие слова, это был шепот ветра, шелест листвы, журчание воды, ощущение свободы и надежности. В этот момент я понял, что обрел еще одного верного друга. Каким-то непостижимым образом конь передал мне свою магию, теперь была моя очередь. Я прижался щекой него морде, Гром пах… Солнцем. Слова рождались постепенно, выходя из самой глубины моей души, я не проговаривал их вслух, но был уверен, что конь их слышал или правильнее сказать, чувствовал.

Мой друг, мы с тобою теперь будем вместе,

И в горе и в радость, скакать в поднебесье,

И верой и правдой тебе я отвечу,

Всегда помогу, обогрею и встречу.

Навеки друзья, мы теперь неделимы,

С тобой разделили мы магии силы.

Я обернулся к друзьям, которые с непониманием смотрели на мое блаженно вытянувшееся лицо. Пусть и неуклюже, но я забрался в седло с первой попытки. Гром мотнул своей блестящей гривой и сделал несколько шагов. Ребята, открыв рот, смотрели на меня в восхищении и недоумении.

— Ну, что, прокатимся, друг? — мысленно обратился я к коню, и Гром радостно заржав, пустился в галоп.

— Аа-а-а! — кричал я, но не от страха, а от восторга.

Мы неслись навстречу ветру и солнцу, не описать словами, какие чувства бурлили во мне в тот момент. Вопреки всему, я не боялся упасть, так как чувствовал магические захваты, удерживающие меня, на спине несущегося по полю коня. Я доверился Грому полностью, не обращая внимания, в какую сторону мы движемся, просто знал, что когда подойдет время, он сам привезет меня к дому. Так и случилось. Гром легкой рысцой возвращался назад, периодически красуясь и гарцуя подо мной.

Приглядевшись, я увидел друзей и Михаила Сергеевича. Настя с Костей, что-то пытались ему объяснить, размахивая руками в воздухе. До меня долетали лишь обрывки слов.

— Хей! — крикнул я, и на мой голос обернулась вся троица.

В глазах Насти блестели слезы, Кощей, нервно закусивший нижнюю губу, выглядел бледнее обычного, а взгляд Михаила Сергеевича, выражал крайнюю степень недовольства, беспокойства и возмущения одновременно. Когда они увидели меня, спокойно едущем на Громе, то из их лиц ушло напряженное выражение, которое заменилось облегчением.

Подъехав и спрыгнув с Грома, я чуть пошатнулся с непривычки и прислонился к его боку.

— Скажите спасибо, что все обошлось, — вздохнул отец Насти, — вы хоть понимаете, что взяли коня с самым бешеным норовом, который никому не позволял на себя сесть, коня с магическими способностями, до конца не изученными.

— Пап, я не знала, — сказала Настя дрожащим голосом, — мы думали, он просто строптивый. Мы, правда, не хотели ничего плохого.

— Из-за того, что вы не думали, Максим мог пострадать, — распалялся мужчина, — кто вам вообще разрешил без спроса выводить коня из конюшни? Ты наказана Настя. Марш домой немедленно и никаких гулянок целый месяц.

— Но папа, — попыталась возразить дочь.

— Я все сказал.

Настя, всхлипнула и, повесив голову, побрела в сторону поля, чтобы Прошка проводил ее магическими тропками ближе к дому.

Михаил Сергеевич сокрушенно покачал головой и посмотрел на Кощея.

— В следующий раз думайте, что творите, а то с такими друзьями и врагов не нужно, — а затем перевел взгляд на меня, — Максим, как у тебя получилось оседлать Грома? — с любопытством спросил мужчина, — я сам много раз пытался, только все без толку, этот чертяка меня постоянно скидывал. Какое только заклинание подчинения не накладывал, все бесполезно, они на него просто не действуют. Теперь хоть буду знать, как усмирить этого гордеца.

Я виновато наклонил голову.

— Простите, дядя Миша, но Гром не позволит вам на него сесть и никому другому тоже, кроме меня.

Брови мужчины удивленно поползли вверх.

— Как это так?

— Вы же сами сказали, что он не простой конь, я точно не знаю, почему так получилось, но между нами установилась магическая связь, мы с Громом теперь неразрывно связаны.

— To есть он признал тебя за хозяина?

— Нет, не хозяина, друга, даже брата. Ваша ошибка была в том, что вы пытались его сломить, подчинить вашей воле: а с ним так нельзя, он, — я пытался подобрать правильные слова, — чистая магия стихий, которая неподвластна никому и ничему, он сам выбирает себе единственного друга на всю оставшуюся жизнь.

— Да-а, — задумчиво протянул Михаил Сергеевич, — и Гром выбрал тебя.

Я пожал плечами.

— Так получилось, я не стремился к этому.

— Что же, теперь это твой конь.

— Но, что мне с ним делать, у нас с бабушкой его даже держать негде, да и лето скоро закончится, мне в город придется уехать.

Я растерянно посмотрел на отца Насти и перевел взгляд на нервно прядущего ушами коня.

— Не переживай, пусть он живет там, где жил раньше. Я о нем позабочусь, а ты приходи в любое время к своему другу, и общайтесь на здоровье, да и он я думаю, теперь в любое время найдет дорогу к тебе. Пошли, проводишь нас с Громом, а то боюсь, он сейчас без тебя никуда не пойдет, да и я как раз обучу тебя уходу за лошадьми.

— Костя ты с нами? — спросил я у друга.

Кощей согласно кивнул головой.

— Макс, ты прости нас, мы, правда, не хотели ничего плохого.

— Я не обижаюсь, ведь благодаря тебе и Насте у меня теперь есть Гром.

Когда мы с Кощеем вернулись обратно, то застали взволнованного Понфирия.

— Что-то случилось?

Домовой немного помялся, как всегда не зная рассказывать мне или нет, но потом все же решился.

— Весть мне тут на хвосте принесли, что на «Гнилых болотах» что-то нехорошее происходит.

— Что именно?

— Не знаю, — засопел недовольно Фиря, очень уж он не любил чего-то не знать или находится не в курсе дел, — то ли дух болотный шалит, то ли Кикимора совсем с ума сошла и вытворяет непонятно что. Надо бы глянуть, что там происходит, только боязно мне вас туда отпускать хозяин. Болота места опасные, не заметишь, как трясина засосет.

— Не переживай Понфирий, я один и не пойду, мы вон вдвоем с Кощеем, еще бы Настю с собой взять, да только под домашним арестом она пока.

— Ну, раз вдвоем, то ладно, — огладил свою бороду домовой, только сегодня не ходите, с утра сподручнее будет, не так опасно, а то к вечеру всякая нечисть активизируется.

Встав пораньше с утра, мы с Кощеем собрались в дорогу и вышли на крыльцо. Сегодня над землей стелился туман, было промозгло и сыро. Поежившись от утреннего прохладного ветра, я плотнее запахнул куртку и посмотрел на серое, затянутое тучами небо.

— Погода что-то не очень, — пробормотал Костя.

— Но идти все равно надо, — ответил я.

— Тогда вперед к новым свершениям и подвигам, — преувеличенно бодро продекламировал Кощей.

Топать нам пришлось далеко. Несколько километров мы шли по лесу. To тут, то там попадались грибы. Я предложил насобирать и уже достал из рюкзака пакет, как Кощей отрицательно покачал головой.

— Макс, не разумно это. Мы не знаем, что нас на болотах ждет, а еще эти грибы тащить. Может удирать придется, может сражаться с кем, руки должны быть свободны.

— Пожалуй ты прав, — с сожалением ответил я, посмотрев на два выглядывающих из травы подберезовика.

К полудню мы подошли к краю болота. Теперь я понял, почему они назывались Гнилыми, запах со стороны болот шел преотвратный, понизу струился сизый дымок. Мы с Костей соорудили себе из палок что-то наподобие посохов и осторожно сделали первый шаг. Под ногами сразу же зачавкало и заурчало.

— Странно все это, здесь даже лягушки не квакают и птиц не слышно, словно вымерло все кругом.

— Вот это-то мне и не нравится, да еще дым этот, — прошептал Кощей.

Стелющийся дымок постоянно уплотнялся в том месте, куда мы ступали, словно специально закрывая обзор, и чем дальше мы продвигались по болоту, тем выше он поднимался.

— Так дальше не пойдет, еще чуть-чуть и мы даже друг друга видеть не сможем.

— Погоди, я сейчас что-нибудь придумаю.

— У нас же есть порошок видимости, — обрадовался Кощей и уже полез к себе в сумку.

Я остановил его, схватив за руку.

— Думаешь, его надолго хватит? А потом что делать будем, когда он закончится? Постой на месте, я попробую заклинание.

Чем бы ты ни был, дымок или морок,

Сгинь, отойди ты с болотных каемок.

Путь нам очисти по кочкам и тряскам,

Зла не держи, мы тебе не опасны.

Дверь нам открой к середине болота,

Дух там болотный живет или кто-то?

Мы навредить никому не желаем,

Ты пропусти, мы всего лишь узнаем,

Что происходит в последнее время,

Ведь на болоте пропали все звери.

Мы лишь во всем разобраться поможем,

Все как было вернем и, зло уничтожим.

Сизый дымок некоторое время клубился вокруг нас в раздумье. В моем заклинании не было подчинения, лишь просьба и предложение о помощи. Вот он медленно, но верно скатился по бокам от нас, образовывая коридор и ограждая от всего остального пространства.

— Не знаю хорошо это или плохо, — пробормотал Кощей.

— Понятия не имею, — ответил я, и мы двинулись вперед, самодельными посохами прощупывая почву под ногами и перепрыгивая с кочки на кочку.