К НОЧИ ЖДАТЬ ШТОРМА

Как и говорил старый моряк, высокие, украшенные резьбой двери кирхи были раскрыты настежь. Внутри, несмотря на это, сохранялся полный порядок — опасения Гофмана оказались напрасными.

В кирхе было темно, безлюдно и мрачно. Разделенные нешироким проходом ряды узких, окрашенных в темный цвет скамеек странно выглядели в храме. Сергей с Павлом внимательно осмотрели помещение, но не обнаружили ничего подозрительного, ничего, что заставило бы насторожиться. На стене, возле самого алтаря, Сергей увидел дощечку с гроздьями потемневших от времени военных медалей и крестов бывших прихожан. Над каждой была аккуратно выведена готическим шрифтом надпись — фамилия и имя владельца.

На колокольню вела витая железная лесенка. Заметив, что Павел, шагнув на первую ступеньку, расстегнул кобуру пистолета, Сергей взял автомат на изготовку.



Однако и наверху, на площадке под колоколами, окруженной каменным парапетом, никого не было. Внезапно Сергей вспомнил о солнечном зайчике, мелькнувшем здесь днем, и рассказал об этом Павлу. Тот сердито покосился на друга:

— Надо было сразу доложить. Возможно, тут были наши, но не исключено и…

Павел не договорил. Вынув из футляра бинокль, он приступил к методическому изучению окрестностей, и смущенному Сергею оставалось только последовать его примеру.

Отсюда, с высоты, весь городок был виден как на ладони. Хорошо просматривался и остров, на котором высадились диверсанты. Наполовину затопленный, узкий, длинный, он с точностью повторял очертания реки, плавными изгибами охватывающей городок с юго-запада.

Его поросшая густым кустарником хребтина обрывалась метрах в пятистах севернее. Дальше, там, где широко разлившаяся река выносила в море свои мутно-рыжие воды, под напором крепнущего ветра закипали барашки на вершинах накатывающихся волн.

— К ночи разыграется, — заметил Павел, обшаривая биноклем устье. — Добрый будет штормяга.

Сергей бросил взгляд на север. Громоздившиеся там иссиня-черные тучи и впрямь сулили бурю. Но чем была вызвана тревога, отчетливо прозвучавшая в голосе Павла? Почему с такой настойчивостью осматривает он пустынные дюны на побережье? Ведь диверсанты в ловушке, остров оцеплен, сейчас ничего не стоит взять их…

И так уж получалось: стоило ему задуматься, задаться одним каким-нибудь вопросом — и вот уже сами по себе, без спроса лезут другие, цепляются друг за дружку…

В самом деле, почему диверсанты вернулись назад после того, как они так удачно и своевременно выбрались из ловушки? Что притягивает их в этот игрушечный городок, где так трудно укрыться среди немногочисленного населения и сравнительно небольшого гарнизона? Как понимать старого моряка, Ганса Гофмана, кто он — друг или враг? И, наконец, какую роль играет во всей этой истории упомянутый Шильниковым офицер союзной армии?..

Очевидно, последний вопрос занимал не только Сергея. Во всяком случае, первые слова капитана после того, как он закончил длившийся чуть ли не полчаса тщательный осмотр местности, были посвящены американцу.

— Если предположение Алексея Михайловича насчет этого типа верно, — если американец прибыл сюда для встречи с Шернером, если встреча эта, наконец, состоится и мы накроем их, — что же это даст нам, черт побери? Сама по себе беседа «любознательного журналиста» с переодетым в нашу форму диверсантом — еще не улика.

Сергей понимал, что друг его просто размышляет вслух, совсем не ожидая от него ответа, но все же не удержался:

— Так неужели ж…

— Выкрутится! — со злостью перебил его Павел. — Мало ли по какому поводу мог он обратиться к незнакомому инженер-капитану? Не так-то уж трудно подобрать любой предлог, любое объяснение. Без признания Шернера нам с ним ничего не сделать. А на это надежда плоха — эсэсовцу нечего терять…

Злоба капитана Цапли не удивила Сергея. Что, кроме отвращения и ненависти, можно испытывать к соратнику, якшающемуся с гестаповским убийцей? Если только верны их догадки…

— Ага, Алексей Михайлович! — воскликнул Павел. — Быстро же он управился.

Действительно, «виллис» майора Шильникова, вымахнув из ближнего переулка, затормозил внизу. Через пару минут майор был уже рядом с ними.

— Все становится на место! — оживленно заговорил он. — Полковник получил данные о нашем «газетчике». Он такой же журналист, как я поэт. Подлинное имя Рой Беркли. Полковник Ми-Ай-Эс.[4] Крупный разведчик, из тех, кого не используют по пустякам. Ясно теперь, почему Шернер не спешил в доживающий последние дни райх. Ему удалось найти выгодных покупателей на свой товар.

— Значит, они должны еще встретиться?

— Безусловно. Американцу нужна сумка, гитлеровцу — спасение и доллары. Судя по всему, сделка еще не завершилась. К чему же иначе было им затевать всю эту рискованную инсценировку бегства? А раз так — они у нас в руках. В армии приняли меры к ускорению хода событий. Только что Беркли вручили радиограмму — его приглашают на встречу с американскими военнопленными, освобожденными нашими войсками. Завтра угрюм за ним придет машина.

— Придется ему поспешить, — усмехнулся Павел.

— В его распоряжении одна лишь ночь. Глядеть надо в оба… Между прочим, нам выслана рация на автомашине, приказано систематически поддерживать связь со штабом. Участие офицера союзной армии придает всему делу совершенно особую окраску. За ходом операции наблюдает фронт!

— Да, брать необходимо с поличным.

— Задержим, как только сумка окажется в его руках. Тогда-то уж ему не выкрутиться… — Шильников бегло осмотрелся. — Отличный НП, хорошо бы оставить здесь наблюдателя.

— НП не плох, — согласился Павел. — Похоже, что Рой Беркли раньше нас это понял.

И он рассказал майору о «зайчике», замеченном Сергеем.

— Возможно, американец караулил возвращение своих «друзей», — заметил майор. — Отсюда должно быть видно место их высадки на острове.

— Прекрасно видно, — подтвердил Цапля, протягивая Шилышкову бинокль. — Лодка все еще там. На корме — удочка, маскируются под рыболовов.

— Отличнейший наблюдательный пункт, — повторил майор. — Ивлев справится?

— Только сегодня утром снял его с дивизионного НП.

— Отлично, — кивнул Шильников, возвращая бинокль. — Проинструктируй и спускайся ко мне. Надо подготовиться. Судя по всему, ночка предстоит нам хлопотливая…

Он заторопился вниз, а капитан Цапля, позвав Сергея на южную сторону площадки, указал дома, за которыми предстояло наблюдать, и вручил бинокль.

— Здесь он тебе не понадобится, — пояснил Цапля, кивая вниз, на черепичные крыши. — Но было бы совсем неплохо время от времени поглядывать и на островок, — указал он в сторону реки. — Видишь лодку с удочкой на корме? Вот уже полчаса, как рыбак не подает ни слуху ни духу. Обрати на нее внимание. Я буду изредка наведываться к тебе за новостями.

Оставшись один, Сергей первым делом направил бинокль на рыбачью лодчонку, приткнувшуюся у южной оконечности островка. Нос ее прятался в густом кустарнике, торчавшем прямо из воды, а на корме было укреплено длинное удилище. Эта маскировка, конечно, не могла ввести в заблуждение такого коренного волгаря, как Павел, — опытный глаз по осадке лодки догадался бы, что в ней никого нет. Впрочем, сам факт этот еще не давал повода для подозрений: разве не мог рыболов отлучиться на некоторое время? Только присутствие на острове диверсантов заставляло с особым вниманием учитывать каждую мелочь.

Тщательно прощупав биноклем весь остров и не найдя на нем больше ничего, заслуживающего внимания, Сергей переключился на основной объект.

Оптики здесь действительно не требовалось — простым глазом можно было разглядеть каждый камушек на земле. Сверху была видна задняя часть пасторского дома с крыльцом, выходящим на чистый мощеный дворик. Решетчатая деревянная изгородь отделяла двор от небольшого сада, с трех сторон обнесенного солидным кирпичным забором. Позади забора, как объяснил Павел, находилось жилище церковного сторожа — того самого Фанца Беккера, который вызывал такую неприязнь старого моряка.

Так как местность за оградой круто понижалась, Сергею были видны лишь кроны деревьев да выглядывающий из-за них кусочек черепичной крыши. Сам берег в этом месте тоже не просматривался из-за крутизны ската, и лишь несколько ниже по реке, начиная от «домика-бонбоньерки», сквозь реденькую щетинку кустарника можно было различить его неясные очертания. Только лодочная станция «герра Гельмута», лишенная прикрытия из деревьев или кустов, была видна как на ладони.

Отметив все эти детали в отведенных ему секторах, Сергей приступил к систематическому наблюдению. Позицию он выбрал в юго-восточном углу площадки. Отсюда был виден и дворик пасторского дома, и лодка с закинутой удочкой, а сделав два шага к западному парапету, можно было время от времени окидывать взглядом и весь остров.

Прислонив к парапету автомат, Сергей нацепил на шею тоненький ремешок бинокля и, упершись плечом в угловой устой, приготовился терпеливо ждать. Смущало его только одно: быстро клонящееся к горизонту солнце сулило скорое наступление темноты.

Минуты текли. Стараясь не отвлекаться посторонними мыслями, Сергей вновь и вновь оглядывал объекты наблюдений, отмечал в уме взаимное расположение предметов с тем, чтобы облегчить себе ориентировку после захода солнца.

Внезапно, бросив беглый взгляд на северную оконечность острова, он увидел вторую лодку, медленно движущуюся по течению. Откуда взялась она? Лодка могла отчалить только с островка, где скрывалась среди ветвей полузатопленных деревьев.

В отличный восьмикратный цейсовский бинокль была видна женская фигура, в странной позе склонившаяся над бортом. Присмотревшись к ней, Сергей понял, что женщина выбирает сеть. Рыбачка? Но что могла она делать на острове столько времени? Ведь с тех пор, как они с Цаплей поднялись на колокольню, ни одна лодка не отчалила с городского берега! Значит, она перебралась туда еще раньше.

Между тем женщина продолжала свою работу. Движения ее были уверенны и проворны — не возникало сомнения, что дело свое она делает не впервой. Управившись с сетью, женщина села на весла и, ловко развернув шлюпку, направила ее к городу.

Пестрая косынка на голове женщины заставила Сергея вспомнить девушку в узких брюках, а когда он убедился, что лодка держит курс прямехонько на домик старого моряка, смутное подозрение окрепло, перешло в уверенность. Но что же все-таки могла делать на острове эта девица? Неужели старик ведет двойную игру?..

Подозрительная рыбачка пристала к берегу, и Сергей, зафиксировав время, вновь вернулся к прерванному наблюдению в основном секторе.

Ни внизу, у пасторского дома, ни возле причалов «герра Гельмута» нельзя было уловить ни малейшего движения. Иногда Сергей подносил к глазам бинокль, но ничего не мог нащупать и на острове. Наконец, когда солнце уже скрылось за горизонтом и темнота начала обволакивать кустарники на южной оконечности островка, ему почудилось, что они еле заметно зашевелились. Сразу переведя бинокль на лодку, Сергей увидел, что корма ее приподнялась.

«Решили переправляться, — заключил он. — Странно, что не выждали еще хотя бы двадцати минут».

Однако предположение его не оправдалось. Когда лодка рывком вырвалась из кустарника, в ней оказался один-единственный пассажир в черной штатской одежде. Балансируя, он пробрался на нос неустойчивой, как видно, лодчонки, схватил укрепленную там удочку, не сматывая лески, бросил ее на банки и, устроившись на веслах, начал торопливо выгребать к городскому берегу.

Течение подгоняло лодку, и она быстро приближалась. По тому, как ровно, без всплеска погружались весла во взлохмаченную ветром воду, можно было угадать опытного гребца. Напрягая зрение, Сергей старался возможно лучше разглядеть сидящего к нему спиной человека. Черный пиджак, шея, обернутая красным шарфом, фуражка, из-под которой выглядывает кромка седых волос…

«Неужели Гофман? — поразился Сергей. — Значит, та девица переправила его на остров, и сейчас старик спешит с каким-то поручением своих фашистских хозяев? Здорово же провел нас старый плут!»

Сергей наблюдал за гребцом до тех пор, пока выступ берега не скрыл его. Бросив взгляд вниз и убедившись, что на пасторском дворике за это время ничего не произошло, Сергей сосредоточил внимание на прибрежном участке, где с минуты на минуту должен был появиться фальшивый рыболов. Куда он направится? Только бы не вздумал свернуть на расположенную в низинке усадьбу Беккера — там сразу потеряешь его из виду…

Но «рыболов» показался на тропе, ведущей прямо к кирхе. К сожалению, сумерки сгустились настолько, что невозможно было рассмотреть его лица. Впрочем, Сергей уже не сомневался в личности быстро приближавшегося незнакомца. Вот он совсем рядом, вот скрылся под колокольней…

«А что если он поднимется сюда? — спохватился Сергей. — Как тогда поступить? Задержать? Но Павел ничего не говорил об этом…»

И вдруг над самой головой Сергея ударил колокол. Звук этот, почему-то напомнивший ему театральный гонг, был совсем негромок — язычок едва коснулся гулкой бронзы. Перегнувшись через парапет, Сергей разглядел быстро удалявшуюся к реке фигуру.

«Кому же предназначается сигнал? — подумал он. — Судя по всему, человек этот должен находиться где-то неподалеку: в шуме ветра слабый звук колокола можно расслышать лишь вблизи».

Сергей метнулся на противоположный край площадки, бросил тревожный взгляд в сторону пасторского дома. Там все, казалось, было по-прежнему. Впрочем, нет, сквозь щели жалюзи сейчас можно было различить узенькие полоски пробивающегося вверх света. Едва успел он отметить это, как свет погас. Сергей насторожился. Какой дверью воспользуется обитатель домика: на улицу или во двор? Если путь его лежит к реке и он стремится избежать лишних встреч, то сомнений тут быть не может…

На этот раз Сергей не ошибся. Дверь, с которой он не сводил глаз, полуоткрылась, и на пороге появился человек. Было уже так темно, что Сергей не мог различить не только внешности его, но и одежды.

Некоторое время человек стоял неподвижно, и Сергей невольно затаил дыхание, как будто неизвестный мог его услышать. И тут внизу, на лесенке, раздались осторожные шаги.

— Свои! — услышал Сергей предупреждающий шепот Павла и отдернул протянутую было к автомату руку.

Через минуту капитан стоял рядом. Сергей молча указал ему на неподвижный силуэт внизу — бездействие неизвестного начинало уже его тревожить.

— Может быть, он видит нас? — шепнул Сергей.

— Нет, — отозвался капитан. — Не шевелись!

Наконец человек отделился от стены, пересек дворик, сад и с ловкостью акробата вспрыгнул на каменный забор. Через мгновение он исчез.

— Отправился на остров, к своим гитлеровским друзьям, — проговорил Павел.

— Так это Беркли? — догадался Сергей.

— Собственной своей персоной, — подтвердил Павел и поинтересовался, не разглядел ли Сергей гребца. Ответ друга не удовлетворил его.

— Одежда — это, брат, далеко не все. Говоришь, седина? А много ты видел тут молодых людей? То-то и оно… Совсем не обязательно в каждом старике предполагать нашего знакомца Гофмана.

В голосе капитана однако не было обычной уверенности. Когда Сергей рассказал о девушке-рыбачке, Павел насторожился:

— Так ты считаешь, что сеть служила ей только для маскировки?

Сергей задумался. Да, он был убежден в этом. Почему? Вопрос, поставленный в упор, заставил восстановить в памяти всю картину. Лодка, медленно скользящая вдоль едва различимой цепочки поплавков, проворные женские руки, ловко перебирающие мокрую паутину сетки… Изредка в серой паутине возникает светлая бьющаяся рыбешка; проворные руки с той же ловкостью подхватывают ее, мечут в лодку… Нет-нет, никак не скажешь, что делают они непривычную или ненужную работу!.. Но вот крупная рыбина, всплеснув возле самого борта, — выскочив из сети, уходит в глубину. Обычная история, ничего особенного — и все же… Какой рыбак не прервет в этот миг работу, не оглянется с огорчением и досадой? А женщина как ни в чем не бывало продолжает свое занятие; ни на секунду не замирает движение ловких рук…

Цапля понимает приятеля с полуслова.

— Да, очевидно, ей было не до улова, — замечает он.

— И что могла она делать на острове столько времени? — добавляет Сергей. — На полузатопленном острове.

— Да-да, — повторяет Павел. — Странно, что Алексей Михайлович так уверен в старике. Он никогда не ошибался в людях.

Двумя руками он расправляет подвязанную к колоколу веревку:

— Режь здесь!

Сергей вынимает из ножен трофейный нож — остро отточенная сталь во мгновение ока перехватывает размочалившийся жгут.

— Вот так, — говорит Павел, закрепляя свободный конец на зубце парапета. — Если еще кто вздумает побаловаться колокольным звоном, пусть считает, что веревочку заело. Любого, кто сюда поднимется, задержишь, вызовешь меня ударом в колокол. Понятно?

— Ясно, товарищ капитан!

— Теперь наблюдай за морем, возможны световые сигналы. Фиксируй точное время каждого…

Загрузка...