Наследство старого вора

БЫЛО ВАШЕ - СТАЛО НАШЕ!

Вынырнувший из обморока Грин открыл глаза и увидел склонившегося над ним Дамбера.

- Ну что, очухался? - участливо поинтересовался Дамбер, глядя в мутные глаза приятеля.

- Ага… - Грин, держась за край липкой лавки, привинченной к стене, с трудом встал.

- Смотри, - Дамбер ткнул пальцем за решетку, - поймали этого, который нам наркоту подкинул.

И в самом деле, в дежурку пинками загнали того самого парня с длинными волосами, который сунул в руки Грина злополучный пакет с белым порошком.

- Эй, шеф, - обратился Дамбер к русскому копу, у которого на плечах было четыре звездочки, - это тот самый парень, который подставил нас!

Четырехзвездочный русский коп покосился на Дамбера и коротко бросил ему несколько непонятных слов. Однако смысл их был вполне понятен из интонации, и до Дамбера дошло, что ему предлагают заткнуться, а то будет хуже.

- Он не понимает, - сказал Грин.

- Конечно, не понимает, - Дамбер повернулся к интеллигентному бродяге, - простите, сэр, не могли бы вы перевести этому засранцу то, что я только что сказал?

Бродяга кивнул и, откашлявшись, поставленным лекторским голосом произнес длинную фразу. Начальник выслушал его с брезгливым лицом, потом внимательно посмотрел на американцев и о чем-то спросил. Опустившийся лингвист ответил, кивая головой, и тогда начальник, повернувшись к длинноволосому наркодилеру, недобро прищурился и заговорил.

В его хриплом голосе Дамбер с Грином услышали давно знакомые и родные полицейские интонации. Говорил он долго, кивая на несчастных американцев, и внимательно слушавший его бродяга произнес вполголоса:

- Про международный скандал говорит. Мол, в свете развивающихся отношений между Россией и США его действия будут расценены как грубая провокация, и помешают… В общем, серьезно помешают. Ага… Обещает ему международный трибунал и двадцать лет тюрьмы.

Дамбер взглянул на парня и увидел, что тот, побледнев, прижал руки к груди и заговорил быстро и сбивчиво.

- Сломался, - констатировал Грин.

- Ага, - кивнул Дамбер, - сейчас расколется. Начальник, привстав, подался в сторону длинноволосого и угрожающе произнес несколько слов. Длинноволосый кивнул и повесил голову на грудь. Потом он с ненавистью взглянул на Грина и, кивнув еще раз, неохотно сказал короткое слово.

Русский коп удовлетворенно откинулся на спинку стула и сказал что-то одному из подчиненных. Тот взял со стола связку ключей и, гремя железом, отпер обезьянник.

- Выходите, - сказал он американцам, и они поняли его без всякого переводчика.

Бродяга привстал и, жалобно глядя на начальника, спросил о чем-то. Начальник засмеялся и кивнул. Потом встал и, равнодушно глядя на Грина и Дамбера, произнес несколько фраз служебным тоном.

Ободренный переводчик, выслушав его, бойко произнес:

- Офицер приносит свои извинения за произошедшее недоразумение. Он ссылается на обострившуюся нарко… наркологическую обстановку в России и надеется, что инцидент можно считать исчерпанным.

- Конечно, можно! - радостно согласился Дамбер.

Грин, которому все еще мерещились сибирские снега и березовые ботинки, с готовностью закивал.

- И меня с вами отпускает, - добавил бродяга, - вам, говорит, переводчик нужен, так что можете забирать.

Выйдя из вонючей кутузки, Грин и Дамбер переглянулись и, посмотрев на стоявшего в позе ожидания бродягу, Дамбер пошарил по карманам, а затем сказал Грину:

- Дай ему денег, а то у меня нету.

Грин тоже проверил свои карманы, обнаружил несколько купюр, выбрал из них тысячную и, протянув ее бродяге, спасшему их, спросил:

- Этого хватит?

Бродяга с достоинством принял деньги и сказал:

- Вполне. Благодарю вас. Так вам нужен переводчик?

Дамбер критически осмотрел его и, отрицательно покачав головой, ответил:

- Только для того, чтобы сказать адрес гостиницы таксисту.

Он поднял руку, и тут же рядом с ними резко затормозил автомобиль без всяких опознавательных знаков.

- Это такси? - удивился Грин.

- В России все автомобили - такси, - ответил бродяга, - какая у вас гостиница?

- «Астория», - ответил Дамбер.

Бродяга нагнулся к открывшейся двери машины и заговорил с водителем. Тот посмотрел на американцев, сказал что-то и кивнул.

- Можете садиться, - бродяга выпрямился, - дайте ему пятьсот рублей.

- Благодарю вас, - сказал Дамбер и залез на заднее сиденье.

Грин устроился рядом с ним, и водитель, подмигнув ему в зеркало, сказал:

- Америка - Россия! Френдшип!

- Ага, френдшип, - ответил Грин и понизил голос, - ну так что будем делать?

- Как что? Переходим к плану «Б».

- Понятно, - кивнул Грин, - но сначала - душ.

- Обязательно, - с жаром ответил Дамбер и понюхал свою футболку, - от меня воняет, как от этого переводчика.

Квартира, в которую Гвоздь привез Лину, находилась на углу Бассейной и Варшавской. Остановив машину около подъезда, Гвоздь заглушил двигатель и нетерпеливо посмотрел на Лину.

- Ну что, Валюха, приехали, - радостно сказал он, - пошли.

Лина кивнула и, чувствуя, что тонкий лед под ее ногами становится совсем тонким и прозрачным, вышла из машины. Входя в подъезд, она слышала за спиной возбужденное сопение Гвоздя и ломала голову над тем, как будет выходить из положения.

Кое- что она уже придумала, но если ее план не удастся, то Гвоздь наверняка получит то, что Лина пообещала ему. Пусть силой, но получит. И, к сожалению, будет прав, потому что Лина продемонстрировала ему свое согласие самым недвусмысленным способом.

Остановившись на площадке первого этажа, Гвоздь достал ключи и стал отпирать дверь, приговаривая:

- Мы люди простые, мы на первом этаже живем… Зато лифт не нужен. Я однажды застрял в лифте, так пришлось два часа просидеть. Ну я потом лифтеру-то жопу разорвал. За то, что он так долго булками шевелил…

В прихожей было темно, и после яркого солнечного света Лина почти ничего не видела. За ее спиной Гвоздь лязгал ключом, запирая дверь. Это было неприятной новостью. Оказывается здесь, как и в той квартире, где Лина сидела в плену у бандитов, дверь не захлопывалась, а запиралась изнутри на ключ. Стало быть - ее просто так не откроешь.

Наконец Гвоздь закончил с замком и тут же, без всякой паузы, набросился на Лину. Задрав ей футболку, он с возбужденным ворчанием впился губами в ее грудь, и ошеломленная таким напором Лина замерла, не в силах даже пошевелиться.

А Гвоздь тем временем, оторвавшись на секунду от ее левой груди, пробормотал, тяжело дыша:

- Ну точно - яблочки!

И присосался к правой, энергично сверля ее языком.

Несмотря на все свое отвращение к этому бандиту, Лина вынуждена была признать, что мужчина он настойчивый, сильный и наверняка неутомимый. Она с ужасом и презрением к себе почувствовала, как ее тело, давно не знавшее ласк, предательски отвечает на разнузданную страсть Гвоздя, и ей стало дурно.

Собрав все свои куда-то пропавшие силы, Лина осторожно отстранила распаленного Гвоздя.

- Подожди, - слабым голосом сказала Лина, - я не люблю вот так, сразу…

Тяжело дышавший Гвоздь оставил в покое ее грудь, и Лина, опустив футболку, с трудом улыбнулась.

- Ты такой напористый, я даже испугалась, - сказала она.

Гвоздь горделиво улыбнулся и пнул ногой коробку, в которой глухо звякнули бутылки с шампанским.

- Тогда давай для начала по шампусику, - уверенно предложил он.

- Давай, - согласилась Лина и прошла в единственную комнату.

- Мы люди скромные, - сказал Гвоздь, внося вслед за ней шампанское, - нам и однокомнатной хватает. Купил за тридцатник полгода назад.

- Видно, что еще не обжитая, - кивнула Лина, - но зато кровать…

- Да, - с довольным видом ответил Гвоздь, оглядывая огромное лежбище, занимавшее едва ли не половину комнаты, - кроватка у меня что надо. На четверых хватает.

Он открыл шампанское и, поставив бутылку на подоконник, метнулся в кухню.

- Бокалов нету, ну так мы из кружек, - донеслось оттуда.

- Ага, - ответила Лина.

Гвоздь вернулся, держа в руках две фарфоровые чайные кружки.

- Вот и кружечки есть, - приговаривал «герой-любовник», наливая теплое шампанское в кружки, - ну, давай за знакомство.

Он протянул Лине кружку и, подняв свою, сказал:

- А ты, Валюха, мне сразу понравилась. Бля буду.

Лина улыбнулась и, тоже подняв свою кружку, ответила:

- А я всем нравлюсь.

Гвоздь залпом выпил шампанское и, с трудом удерживая рвавшиеся в нос газы, сказал, неожиданно посерьезнев:

- Знаешь… Теперь ты будешь только мне нравиться. А если кто посмотрит в твою сторону - загашу, как свечечку.

- О… - Лина удивленно подняла брови. - А это не слишком?

Гвоздь, который понял эту реплику исключительно как удивление его решительностью по отношению к потенциальным соперникам, прищурился и ответил:

- Ничего не слишком. Я парень не простой. Увидишь.

Он улыбнулся и, погладив Лину по груди, сказал:

- Ну точно - яблочки! А ты, Валюха, конкретно - сладкий зайчонок!

От происходящего в голове Лины начало мутиться, и она подумала - как бы действительно не рухнуть под этого напористого и откровенного самца. Ведь со всеми его девками именно так это и происходит…

Лину вдруг охватила злость.

«Ну уж нет, - подумала она, - такому не бывать. Этому мерзкому кобелине с большим членом, вон какой из джинсов выпирает, я не достанусь.

Я не шлюха и не шмара.

И не сладкий зайчонок».

Она коварно усмехнулась и спросила:

- Кстати, а где обещанный медальон?

- Сейчас! - сказал Гвоздь, залезая в тумбочку рядом с сексодромом и доставая украшение. - А ну-ка примерь! - и нацепил медальон на шею Лине, заодно облапав ее. - Красота! Пойдем-ка в койку, милашка!

Лина заулыбалась и сказала:

- Сначала в душ.

- Как скажешь! - ответил Гвоздь.

Он шагнул в прихожую и распахнул дверь ванной.

- Во, видала? - он с гордостью указал на турецкую душевую кабину, слегка напоминавшую итальянскую.

- Ну давай, ты первый, а я сейчас тоже приду, - сказала Лина и взялась за пуговицу джинсов.

Этот элементарный жест привел Гвоздя в состояние сильнейшего возбуждения и, подскочив к Лине, он прижался к ней, с силой вонзив пальцы в ее ягодицы.

Лина зажмурилась и прошептала ему в ухо:

- Давай иди, я сейчас.

Гвоздь закивал и рванул в ванную.

Там сразу же зашумела вода, и Лина стала судорожно соображать - а куда же он дел ключ? Ведь без ключа из квартиры не выйдешь…

Ладно, медальон уже у нее.

Она осторожно сняла с себя медальон и сунула его в карман джинсов. И тут же, взглянув в окно, вспомнила, что находится на первом этаже.

- Эх, черт… Была не была! - пробормотала Лина и повернула добротный довоенный шпингалет.

Штыри со скрипом вылезли из гнезд, и рама с двойными стеклами легко открылась. В комнату ворвался уличный шум, и в этот момент из ванной донеслось:

- Ну где ты там, Валюха? У меня уже такой твердый стал, что хоть гвозди заколачивай!

- Сейчас, уже иду! - громко и страстно ответила Лина и залезла на подоконник.

До земли было не более двух метров, и Лина, сев на карниз, соскользнула на асфальт.

Молодая женщина с коляской удивленно посмотрела на нее, и Лина, подмигнув ей, отряхнула джинсы и неторопливо повернула за угол. Там она прибавила ходу и уже через минуту стояла на Бассейной, протянув руку в сторону проезжей части.

Рядом с ней сразу же остановился серый «Фольксваген», Лина открыла дверь и, упав на сиденье рядом с водителем, сказала:

- Куда угодно, только побыстрее. Водитель удивленно посмотрел на нее, но тут сзади засигналили другие машины, и он, неодобрительно покачав головой, тронулся с места.

Когда они пересекли Московский, водитель покосился на Лину и спросил:

- И все-таки куда едем?

- На Петроградскую. Нет. Не надо на Петроградскую. Давайте просто в центр.

- Центр большой, - резонно ответил водитель, - куда именно?

- Ну… Скажем, на Некрасова.

Лина решила зайти в хорошо знакомую ей кофейню и отдышаться там.

- Вот это уже более конкретно, - кивнул водитель, - а денег сколько?

- Сто рублей.

- Годится.

Водитель посмотрел в зеркало и включил поворотник, перестраиваясь для поворота налево.

- Ну где же ты, зайчонок? - с придыханием воззвал Гвоздь, наглаживая свое готовое ко всему достоинство, которое торчало, как еловый сук.

Ответа не было.

Гвоздь посмотрел наверх, на вентиляционную решетку между туалетом и ванной, но света в туалете не было.

- Интересно, что она там делает? - пробормотал Гвоздь и, выйдя из душевой кабины, открыл дверь ванной.

В квартире было тихо.

- Эй, Валюха! Слышь, зайчонок, ты где? Тишина, только из комнаты почему-то дуло сквозняком.

Шлепая мокрыми ногами по паркету, Гвоздь прошел в комнату и увидел распахнутое окно.

- Во, бля! - ошарашенно произнес он. - Срыла! Ну, падла…

Он бросился к тумбочке, в которой у него лежали неправедные сбережения, и с замирающим сердцем выдвинул ящик.

Деньги были на месте.

- Зассала, что ли? - удивленно пожал он плечами. - А зачем тогда было шахной вертеть?

Он посмотрел на раскрытое окно и, прищурившись, стал вспоминать, чего же они с Валюхой делали до того как…

- Бля! - вскричал он. - Медальон! Я же, бля, как последний лох, цапку ей расписывал! А она, значит, его двинула и ноги сделала? Ну ловкая сучара…

Он посмотрел вниз и увидел, что его достоинство быстро сморщивается и опускается.

- Ну, блядюга, - прорычал Гвоздь, - я тебя найду. Ты, стало быть, воровка. Ну так и я не на помойке найденный. Я тебя раком поставлю!

Он представил, как ставит Лину раком, и пробормотал:

- Вообще-то раком тебя в любом смысле поставить надо. А может быть…

И ему привиделась картина из американского фильма.

Крутой бандит Гвоздь и его подружка, ловкая воровка Валюха, улыбаясь, едут в роскошном открытом лимузине, и ветер овевает их загорелые лица…

- В общем, я тебя найду, а там - посмотрим. Гвоздь подумал и добавил:

- Зайчонок. Сладкий…

Сидя в кафетерии на Некрасова, Лина постоянно трогала карман на джинсах, будто медальон мог испариться оттуда. Расслабиться и собраться с мыслями не получалось, и она ушла, не допив кофе. Вернувшись домой, Лина первым делом бросилась в душ и долго с остервенением терла себя мочалкой, стараясь смыть сами воспоминания о жадных прикосновениях Гвоздя.

Наконец кожа покраснела от ее стараний, и Лина, выйдя из душа, подошла к зеркалу. Критически осмотрев себя, она не нашла никаких заметных изъянов и пробормотала:

- Зайчонок… - ее передернуло. - Поищи себе зайчат в зоопарке. А я не для тебя. Урод.

Накинув махровый халат, Лина поставила на газ чайник и, неторопливо вытирая голову, уселась перед телевизором. На экране щуплый ведущий с суровым лицом рассказывал о бандитах и их жертвах.

Фотографии окровавленных трупов сменялись кадрами задержания, потом оперативники силой поворачивали к объективу лица пойманных бандитов, а бандиты стеснительно упирались…

Все было как всегда.

Но не для Лины. Сегодня она сама прекратила бессмысленное существование такого же опасного подонка, одного из тех, кого показывали по телевизору.

Сама. Слабая женщина убила страшного бандита.

Лина вздрогнула.

Она прекрасно понимала, что если бы Червонец не был так беспомощен, от нее осталось бы мокрое место. Но, с другой стороны, на то и существует оружие, чтобы уравнять шансы слабого и сильного.

Может быть, оно и к лучшему, что ее первая попытка убить Червонца не удалась, подумала Лина. Там, около своего дома, он не узнал бы, кто и за что отнял его жизнь. Зато в больнице, глядя на Лину, он смог перед смертью понять все. Он осознал…

И это было очень важно… Лина представила себе, что тогда, на суде, его приговорили бы к высшей мере…

И что?

Его бы увели, и она никогда не увидела бы его глаза, из которых уходит жизнь. Какой-то неизвестный палач застрелил бы его в камере с кафельным полом, но Лина смогла бы только догадываться об этом.

Справедливость…

В какой- то книге Лина прочитала, что справедливости не существует вообще. Это -химера. Мечта. Есть только разные степени несправедливости, и люди, сталкиваясь с меньшей из них, принимают ее за справедливость. Но это только по сравнению с большей. А так - все одно. И пытаться достичь окончательной справедливости так же бессмысленно, как искать начерченную на водной глади линию горизонта.

Взгляд девушки упал на столик, стоявший перед диваном. На столике лежал медальон, и Лина, увидев его, сказала:

- Медальон наконец вернулся ко мне. И это - хороший знак. Сегодня я надену его, и мы посмотрим, кто победит в этой игре, Артур.

Она посмотрела на часы и вскочила с дивана.

- Половина седьмого! Скоро приедет Артур, а я сижу тут, как дура, и совсем не готова.

И Лина бросилась собираться.

Первое, что она сделала - достала из шкафа длинное шелковое платье. Платье было зеленого цвета, а что может быть лучше для рыжей девушки?

Ровно в семь часов Лина услышала на улице короткий автомобильный гудок. Она подбежала к окну и, распахнув его, замахала рукой Артуру, который сидел за рулем своего «Мерседеса» и с улыбкой смотрел наверх.

- Я уже готова, - крикнула она.

Артур кивнул, и Лина, закрыв окно, прижала руки к лицу.

Ее сердце билось, как у школьницы, от противоречивых чувств.

Сбежав с лестницы, Лина остановилась перед дверью и, глубоко вздохнув, вышла на улицу походкой примадонны.

Артур стоял около машины и с комичным подобострастием придерживал распахнутую дверь. Лина благосклонно кивнула ему и, приподняв длинный подол платья, чинно опустилась на переднее сиденье.

Закрыв за ней дверь, Артур обошел машину и сел за руль.

Оглядев Лину, он сказал:

- Да-а-а…

- Что-нибудь не так? - забеспокоилась Лина.

- О нет! - Артур решительно замотал головой. - Просто, если бы я знал, что вы сегодня так оденетесь, я надел бы фрак. А так - я рядом с вами выгляжу как простой шофер.

Он посмотрел на медальон, висевший на груди Лины и удивился:

- Вам удалось вернуть его?

- Да, - Лина небрежно махнула рукой, - я расскажу вам. Потом…

- Хорошо, - кивнул Артур, не сводя глаз с медальона, - наверное, это будет интересный рассказ.

- Наверное, - Лина криво улыбнулась, - а теперь везите меня в обещанное место.

«Мерседес» плавно тронулся с места, и Лина, откинувшись на подголовник, мечтательно сказала:

- Мне так нравится ездить в вашей машине… Вот ехала бы и ехала…

- Ну нет, - возразил Артур, - так не пойдет. Лучше все-таки куда-то приехать.

- Наверное, - Лина вздохнула, - вы мужчина, вы умный и мудрый, и поэтому вы, наверное, правы.

Она повернула голову к Артуру и спросила:

- А куда вы повезете меня на этот раз?

- Пока не скажу, - усмехнулся Артур, - скрывать до последнего момента не удастся, но не могу отказать себе в удовольствии заинтриговать вас.

- Хорошо, - кивнула Лина, - пусть будет сюрприз. А интриги я, честно говоря, не люблю. Как вы знаете, я иногда читаю умные книги…

- Да, вы говорили об этом, - согласился Артур.

- Не перебивайте меня, а то я собьюсь. Так вот - я иногда читаю умные книги. И в одной из них было сказано, что интрига - это манипуляция человеческими отношениями.

- Интересно… - Артур одобрительно кивнул. - Верное определение. А в какой книге вы прочли это?

- Я не помню, - Лина развела руками, изображая святую невинность, и широко раскрыла глаза. - Но интриги я не люблю. А «заинтриговать» значит - запутать в интриге.

- Ну, я не в том смысле, - Артур протестующе замахал в воздухе пальцем, - я вовсе не собираюсь вас запутать. Это скорее вы меня опутали своими чарами.

Лина засмеялась и спросила:

- А что это за улица такая? Пустынная и серая…

- Эта унылая улица, - ответил Артур, - приведет нас в прекрасное место, которое называется Петровская коса.

- А, знаю! - оживилась Лина. - Все, я вас раскусила! Вы везете меня в яхт-клуб.

Артур огорченно пристукнул руками по рулю:

- Не удалось…

Подъехав к воротам яхт-клуба, Артур посигналил, и из будки вышел нетрезвый охранник. Увидев Артура, он фамильярно помахал ему рукой и нажал на кнопку.

Ворота открылись, и «Мерседес» медленно покатился по тенистой дорожке, над которой нависали густые ветви деревьев. Наконец извилистая дорожка закончилась, и перед Линой раскинулась пространство залива, на берегу которого теснились яхты, катера, моторные лодки и прочие плавающие предметы.

Подъехав к одному из пирсов, Артур остановил машину и сказал:

- Все, приехали.

Лина резво выскочила из машины и, закрыв глаза, втянула носом пахнущий водой воздух.

- Здорово! - воскликнула она. - Как тут пахнет… Я уже почти забыла, как пахнет море.

- Да, именно море, - Артур подошел к ней, - вы совершенно правы. Пусть залив, но все равно - море.

- А где ваш корабль?

- Ну, он не мой, - засмеялся Артур, - однако на сегодняшний вечер он ваш. Точнее - ваша. Это яхта, а она, как вы понимаете, женского рода.

- Понимаю, - кивнула Лина, - яхта женщина, а значит, мы с ней найдем общий язык.

- Надеюсь, - улыбнулся Артур, - ну что, пошли?

- Пошли!

Артур взял Лину под руку и повел ее между качавшихся на мелкой волне яхт, тесно пришвартованных к пирсу. Подойдя к самой большой из них, он сказал:

- А вот и наша красавица.

Лина окинула взглядом плавные белые обводы яхты, взглянула на верхушку мачты, качавшуюся в голубом небе, и сказала:

- Действительно - красавица. А как ее зовут?

Лина шагнула в сторону и заглянула со стороны борта.

- «Изабелла», - прочитала она вслух, - хм… Приложив палец к губам, Лина закатила глаза и вдумчиво повторила:

- «Изабелла»…

Потом она кивнула и сказала:

- Да. Это хорошее имя. Красивое женское имя. Мне нравится. Здравствуйте, госпожа Изабелла. Позвольте мне взойти на ваш борт.

Артур подал ей руку, и Лина шагнула на палубу.

Яхта едва заметно качнулась, и Артур, ступив вслед за Линой, позвал:

- Виктор!

Дверь надстройки отворилась, и на палубу вышел настоящий моряк. Он был в тельняшке, черных брюках клеш и с бакенбардами. На голове его красовался черный берет с красным помпоном. Вынув изо рта трубку, он хриплым звучным голосом произнес:

- Приветствую вас на борту «Изабеллы»!

- Позвольте представить - это Виктор, капитан и хозяин яхты «Изабелла». Он настоящий морской волк, и в его присутствии я чувствую себя презренной сухопутной крысой, - сказал Артур и повернулся к Лине. - А это Лина.

Лина сделала книксен и с интересом посмотрела на Виктора. Он важно кивнул и сказал:

- Очень приятно.

- И мне тоже.

- Вот и хорошо. - Артур взглянул на Виктора. - Отходим?

- Отходим, - кивнул Виктор и направился в рубку.

- А мы пойдем на корму, - сказал Артур и галантно повел рукой.

Пройдя вдоль надстройки, Лина оказалась на просторной корме, которая чем-то напоминала беседку, обнесенную белой решетчатой оградой. Над головой полоскался на легком ветру бордовый тент с полукруглыми фестонами, посреди беседки стоял белый стол, и рядом с ним - несколько белых плетеных стульев.

- А почему на кораблях все такое белое? - поинтересовалась Лина, усаживаясь на один из стульев, любезно подвинутый Артуром.

- Потому что на воде нет пыли и происходящей из нее грязи, - ответил Артур и уселся напротив Лины, - вы думаете, почему в книгах описывается, как строгий капитан проводит по палубе платком, проверяя, чистая ли она? Вовсе не от самодурственной придирчивости. Просто на корабле и в самом деле можно достичь такой же чистоты, как… Как, скажем, у вас на столе.

- У меня на столе - бардак, - грустно призналась Лина, - и ваш капитан наверняка протащил бы меня под килем.

- Виктор… - Артур посмотрел в сторону рубки. - Он может.

Яхта в это время вздрогнула и стала медленно двигаться задним ходом, удаляясь от пирса. Лина услышала, как откуда-то снизу доносился едва слышный шум мотора, и спросила:

- А как же паруса?

- При маневрах в гавани обычно используется двигатель. А насчет парусов не беспокойтесь - будут вам и паруса. Вот только выйдем на открытую воду…

- А где матросы? - Лина с любопытством вертела головой, разглядывая новый для нее мир парусов и ветра.

- Здесь нет матросов, - ответил Артур, - эта яхта, она, знаете ли, весьма современная и с ней может управляться один человек. Можно даже обойти вокруг света. Одному.

- Хочу вокруг света, - мечтательно произнесла Лина.

Артур засмеялся и ответил:

- Милая Лина, должен вас разочаровать. Виктор только что вернулся из Австралии, и вряд ли сегодня снова отправится в далекое плавание.

- Ну, я имела в виду не сегодня… А что там насчет морской еды?

Лина вдруг почувствовала зверский аппетит.

- Ах, простите, - Артур встал, - я думал, что у вас сегодня разгрузочный день.

- Я передумала, - Лина побарабанила ногтями по столу, - у меня сегодня нагрузочный день. Я готова съесть кита.

- Кита не обещаю, но угощение будет в морском стиле, - сказал Артур, - а поскольку матросов тут не имеется, то я буду и коком, и официантом.

- Не официантом, а стюардом, - поправила его Лина, - на кораблях - стюарды.

- Ваша эрудиция приводит меня в замешательство, - улыбнулся Артур, - ну, я пошел на… э-э-э… на камбуз.

- Правильно, - кивнула Лина, - камбуз, полубак и фальшборт. А также - свистать всех наверх.

Она подумала и добавила:

- Гальюн… Красивое слово. Александр Степанович Грин сказал, что оно похоже на звук колокольчика.

- Гальюн там, - Артур понятливо кивнул, - ну а я пошел на камбуз.