Наставление в христианской вере, тт. 1,2

Если теперь кто-нибудь спросит, спускался ли Иисус Христос в ад, когда просил Отца избавить Его от смерти¹⁵³, то я отвечу, что именно это было началом. Отсюда можно сделать вывод, что вынесенные Им муки были настолько ужасны, что устрашили Его. Ибо Он сознавал, что Ему предстоит отвечать перед судейским престолом Бога как виновному во всех наших злодеяниях. Но, хотя божественная сила его Духа была словно спрятана на какое-то время — пока Иисус Христос не совершил дело нашего искупления — и проявилась вся немощь плоти, нам надлежит знать, что это искушение страха и боли не могло отвратить Его от веры. С этим непосредственно связано то, о чём мы говорили, ссылаясь на проповедь св. Петра: что смерти было невозможно Его удержать (Деян 2:24). Ибо чувствуя, что Он как бы покинут Богом, Иисус Христос ничуть не уклонялся от веры в Его доброту. Об этом свидетельствует мольба, вырвавшаяся из Его уст в момент величайших страданий: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф 27:46) Если бы Иисус был отягощен сверх меры, Он перестал бы звать своего Бога, которому, однако, Он печалился об оставленное™.

Здесь обнаруживается заблуждение еретика древности Аполлинария и одновременно всех тех, кого называли монофелитами¹⁵⁴. Аполлинарий вообразил, что в Иисусе Христе вместо души пребывал вечный дух, вследствие чего Он был человеком как бы только наполовину³. Это слишком явная нелепость, ибо из неё следует, что Иисус Христос мог изгладить наши грехи как-то иначе, нежели целиком повинуясь Отцу. А где может возникнуть склонность или воля повиноваться, если не в душе? Душа Иисуса Христа терзалась, дабы наши души, избавленные от терзаний и тревоги, пребывали в мире и покое. А монофелиты захотели убедить Церковь, что у Иисуса Христа была только одна воля. Однако мы видим, что как человек Иисус Христос не желал того, чего Он желал согласно своей божественной природе.

Я позволю себе сказать, что Иисус Христос укротил и преодолел страх, о котором мы говорили, посредством противоположного стремления. Отсюда видимость противоречия в его словах: «Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришёл. Отче! прославь имя Твоё*!» (Ин 12:27-28) Даже в этом крайнем смятении Иисус Христос не проявил какой-то чрезмерности и невоздержанности, которые часто проявляем мы, даже когда прилагаем усилия, чтобы обуздать себя.

13. Далее следует сказать о воскресении мёртвых. Без этого всё, о чём мы рассуждали до сих пор, было бы неполным. Ибо, поскольку в распятии, смерти и погребении Христа проявилась наша немощь, то вера, чтобы окончательно утвердиться, должна идти дальше. Поэтому, хотя наше спасение совершилось уже в смерти Иисуса Христа — так как через неё мы примирены с Богом, Он удовлетворён своим справедливым судом, проклятие снято и мы освобождены от всех наказаний, которые заслужили,— всё-таки сказано, что не смертью мы воскрешены к живому упованию, но воскресением (1 Пет 1:3).

Ибо, как Иисус Христос, воскреснув, стал победителем смерти, так и победа над нашею смертью заключена в его воскресении¹⁵⁵. Слова св. Павла лучше говорят, что это означает: Он «предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего» (Рим 4:25), то есть Его смертью

^а Заблуждения Аполлинария были осуждены на Третьем Римском соборе в 376 г., на Четвёртом Римском в 380 г. и на Втором Вселенском соборе в Константинополе в 381 г. (I определение). Монофелиты были анафематствованы на Шестом Вселенском соборе в Константинополе в 680 г. (XVI заседание).— Прим. франц. изд.

У Кальвина — «прославь Сына твоего». Однако в латинской версии данный текст совпадает с Синодальным.— Прим. перев.

с нас сняты грехи, а Его воскресением установлена праведность. Как Иисус Христос, умерев, мог избавить нас от смерти, если бы Он сам покорился ей? Как мог Он одержать победу, если бы проиграл битву?

Поэтому суть нашего спасения мы делим между смертью Христа и его воскресением таким образом. Его смертью уничтожен грех и устранена смерть. Его воскресением установлена праведность и воскрешена жизнь. Причём через воскресение и сама смерть обрела благую действенную силу. Св. Павел свидетельствует нам, что Иисус Христос открылся Сыном Божьим через воскресение из мёртвых (Рим 1:4), ибо тем самым Он раскрыл свою небесную силу — словно чистое зеркало своей божественности, твёрдую опору нашей веры. В другом его Послании сказано, что Иисус Христос пострадал в немощи плоти и воскрес силою своего Духа (2 Кор 13:4). Тот же смысл имеют слова св. Павла о совершенстве, когда апостол говорит, что стремится «познать Его, и силу воскресения Его» (Флп 3:10). С этим вполне согласуется речение св. Петра, что Бог «воскресил Его из мёртвых и дал Ему славу, чтобы вы[4] имели веру и упование на Бога» (1 Пет 1:21). Не в том смысле, что наша вера, полагаемая в смерти Иисуса Христа, может поколебаться, но в том, что сила Божья, которая хранит нас в вере, раскрывается и проявляется прежде всего в воскресении.

Будем помнить, что всякий раз, когда речь заходит о смерти Христа, то подразумевается и воскресение. По той же причине и в соответствии со способом выражения[5], когда упоминается только воскресение, оно включает в себя всё относящееся к смерти. Так как Иисус Христос, воскреснув, приобрёл венец победителя, св. Павел с полным правом утверждает, что вера была бы тщетна и Евангелие было бы выдумкой и лжесвидетельством, если бы мы не имели в наших сердцах твёрдой уверенности в воскресении Иисуса Христа (1 Кор 15:14 сл.). Поэтому в другом месте, сказав о прославлении через смерть Иисуса Христа вопреки всем страхам осуждения, смущающим нас, апостол развивает свою мысль и говорит, что Тот, кто умер,— воскрес и предстал перед Богом ходатаем за нас (Рим 8:34).

К тому же, как мы показали выше, умерщвление нашей плоти зависит от нашей связи с Крестом Христовым. Поэтому следует осознать, что есть у него и другой плод, также происходящий от воскресения Иисуса Христа. Ибо мы, как сказал апостол, погребены подобием его смерти,дабы, будучи причастными его воскресению, ходить в обновлённой жизни (Рим 6:4). В другом месте, заключив из факта нашей смерти со Христом, что на земле нам должно умерщвлять наши члены, из нашего воскресения с Ним он делает вывод, что нам следует искать небесного (Кол 3:1-5). Этими словами апостол не только побуждает нас к новой жизни по образу воскресшего Христа, но и учит, что наше возрождение в праведности происходит его силою.

Мы пользуемся и третьим плодом воскресения Христова: имея его как залог, мы становимся увереннее в нашем собственном воскресении, поскольку воскресение Христово — это основание и само существо, как сказано об этом в Первом послании к коринфянам [гл. 15]. К слову надо заметить, что там говорится о воскресении из мёртвых, чем удостоверяется подлинность как смерти, так и воскресения Иисуса Христа. То есть как бы сказано, что Он претерпел такую же смерть, как все прочие люди, и получил бессмертие в той же плоти, каковую воспринял как смертную.

14. Вовсе не излишне также свидетельство, что, воскреснув, Иисус Христос вознёсся на небо. Ибо, хотя прославление и возвеличение Христа началось в воскресении, когда Он сбросил с Себя унизительные ограничения этой смертной жизни и бесчестие креста, всё же по-настоящему Он утвердил своё владычество, взойдя на небо. Апостол показывает это, говоря, что Иисус Христос вознёсся, дабы исполнить всё (Эф 4:10)[6], и, прибегая к несколько противоречивой игре слов, убеждает нас, что оба события[7] прекрасно согласуются между собой, так как Он настолько отдалился от нас, что пребывает с нами более действенным образом, чем тогда, когда жил на земле, словно в тесной хижине. Поэтому св. Иоанн, рассказав, как Иисус Христос позвал всех, кто жаждет, пить воду живую, добавляет, что Св. Дух ещё не был ниспослан, ибо Иисус Христос ещё не был прославлен (Ин 7:37-39). Сам Господь свидетельствует своим ученикам: «Лучше для вас, чтобы Я пошёл; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придёт к вам» (Ин 16:7). Он утешает их, сожалея, что они не могут «вместить» его материального отсутствия, и говорит, что не оставит их сиротами, вновь придёт к ним, но уже невидимый. И, однако, ещё более желанный, потому что тогда ученики будут научены на опыте, что данная Ему держава и осуществляемая Им власть достаточны не только для доброй и счастливой жизни, но и для самой смерти.

И действительно, мы видим, насколько щедрее излил Иисус Христос милости своего Духа, насколько возвысил Он своё величие и распространил своё могущество, помогая верующим сокрушить врагов. Взятый на небо, Он скрылся от нашего вида в своём теле (Деян 1:9), но не лишил ходящих по земле верующих своего присутствия, дабы править миром посредством силы ещё более действенной, чем прежде. В самом деле, его обещание быть с нами до скончания века (Мф 28:20) исполнилось в вознесении, когда его тело было возвышено выше всех небес, а его сила и могущество распространились далее всех пределов неба и земли.

Я предпочитаю разъяснить это словами св. Августина, нежели своими собственными. «Иисус Христос, говорит он, должен был, пройдя через смерть, сесть одесную Отца, дабы оттуда судить живых и мёртвых в телесном виде^а, в каковом Он и вознёсся. Ибо духовно после вознесения Он должен был быть со своими апостолами»**. В другом месте св. Августин высказывается ещё яснее: «По бесконечной и неизреченной милости Иисуса Христа свершилось то, о чём Он говорил своим апостолам: „И се Я с вами во все дни до скончания века". Однако в свете воспринятой Им плоти и его рождения от Девы, в свете того, что Он перенял от евреев, того, что Он был распят на кресте, а затем снят с него, погребён и положен во гроб, в свете того, что Он являлся после воскресения, исполнилось речённое Им: „Меня не всегда имеете" (Мф 26:11). Почему? Потому что, пребывая в теле, Он беседовал со своими учениками сорок дней и на их глазах поднялся на небо и более здесь не был (Деян 1:3,9); ибо Он — там, восседает одесную Бога, Отца своего. Но Он ещё и здесь, так как не отнял у нас присутствия своего величия. Что касается присутствия во плоти, то Он сказал своим ученикам: „Вы не всегда будете иметь Меня с вами". Ибо недолгое время пребывал Он в Церкви во плоти; теперь она обладает Им через веру, но не видит Его глазами»⁰.

15. Поэтому к этим словам тут же добавляют, что Иисус Христос сидит одесную Отца. Здесь очевидно уподобление монархам, чьи наместники, получившие задание управлять, являются как бы их заместителями. Так и о Христе, которого Отец пожелал возвысить и рукою которого желает осуществлять своё владычество, сказано, что Он восседает одесную Отца. Под этим следует понимать, что Ему поручено быть Господом неба и земли и что Он торжественно принял их в своё владение. И не просто принял на какое-то время, но владеет ими до тех пор, пока не снизойдет на землю в Судный день. Поэтому и говорит апостол, что Отец посадил Его одесную Себя «превыше всякого начальства и власти, и силы и господства, и всякого имени, именуемого не только в сём веке, но и в будущем, и всё покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви» (Эф 1:20 сл.; Флп 2:9 сл.).

Ясно, что означают эти слова: что все создания, как небесные, так и земные, чтят величие Иисуса Христа, управляются его рукою, подчиняются его воле и покоряются его силе. Апостолы, часто прибегающие к этому образу, имеют в виду не что иное, как то, что Его власти подчинено всё (Деян 2:30; 3:21; Евр 1:8). Поэтому ошибаются те, кто полагает, будто эти слова означают лишь блаженство, в которое был принят Иисус Христос. И не стоит обращать особого внимания на то, что св. Стефан в Деяниях апостолов видел Его стоящим (Деян 7:56), ибо речь идёт не о положении тела, а о величии державы Иисуса Христа, так что «сидит» означает именно то, что Он занимает небесный престол.

16. Отсюда проистекает многообразная польза для нашей веры. Ибо мы сознаём, что своим вознесением на небо Господь Иисус раскрыл перед нами врата в него, затворённые Адамом. Ибо из того, что Он взошёл на небо в нашей плоти, то есть как бы от нашего имени, следует, что, как сказал апостол, мы некоторым образом уже восседаем с Ним на небесах (Эф 2:5-6), то есть имеем Христа не только в надежде, но уже обладаем Им как нашим главою.

Далее, мы сознаём, что пребывание Иисуса Христа с Отцом — великое благо для нас. Ибо, войдя в нерукотворное Святилище, Он пребывает там постоянно как наш Ходатай и Заступник (Евр 7:25; 9:11; Рим 8:34). Он так направляет очи справедливого Отца, что отворачивает их от наших грехов. Умиротворяя его сердце, Он своим заступничеством открывает нам доступ к престолу Отца. Приуготовляя для нас милосердное великодушие, Он делает так, что Отец не будет к нам беспощаден, каковым Он должен бы быть к любым грешникам.

В-третьих, в пребывании Иисуса Христа с Отцом мы осознаём его могущество, в котором заключены также наша сила, помощь нам и слава, каковую мы имеем вопреки всем нападениям ада. Ибо, взойдя на небо, Он пленил всех врагов (Эф 4:8), обезоружил их и обогатил свой народ — и каждый день продолжает обогащать его духовными дарами.

Итак, Иисус Христос воссел в вышних, чтобы, изливая на нас оттуда свою силу, ободрять нас в духовной жизни, освящать своим Духом, чтобы украсить свою Церковь многочисленными духовными дарами, сохранить её под своею защитой вопреки всем злоключениям, подавить и расстроить силы всех врагов своего Креста и нашего спасения. Чтобы, наконец, иметь всю власть на небе и на земле до тех пор, когда, победив и уничтожив всех своих врагов — которые также и наши враги,— Он завершит созидание своей Церкви (Пс 109/110:1)¹⁵⁶. Вот в чём подлинное назначение его Царства и власти, данной Ему Отцом, пока Он не совершит своё последнее деяние, придя судить живых и мёртвых.

17. С тех пор у служителей Иисуса Христа есть достаточно знаков реального присутствия его силы. Но поскольку его владычество ещё затемнено и скрыто в униженности плоти, то по понятной причине наша вера здесь, на земле, устремлена к его зримому присутствию, которое будет явлено в последний день. Ибо Иисус Христос снизойдёт зримым образом, в котором видели Его восходящим на небо (Деян 1:11; Мф 24:30), и предстанет перед всеми людьми в невыразимом величии своего царского достоинства, в сиянии бессмертия, в беспредельной мощи своей божественности, в окружении своих Ангелов. Оттуда, с неба, заповедано нам ожидать нашего Искупителя в тот день, когда Он отделит овец от козлов, избранных от отверженных (Мф 25:31-33). И не будет ни одного живого или мёртвого, кто избежит его суда. Ибо во всех концах земли услышат трубный глас, который созовёт всех людей к его судейскому престолу — и тех, кто будет жив, и тех, кто умрёт прежде.

Некоторые под живыми и мёртвыми понимают добрых и злых. В самом деле, мы видим, что отдельные древние писатели сомневались относительно толкования этих слов^а. Однако исходный смысл здесь подходит гораздо лучше, он проще и естественнее и соответствует формам выражения, принятым в Писании. К тому же он не противоречит сказанному апостолом, что всем людям положено умереть (Евр 9:27). Ибо, хотя те, кто в момент суда будет жив как смертный, не умрут естественной смертью, всё же изменение, которому они подвергнутся, не зря называется смертью, так как очень сходно с нею. Вполне очевидно, что люди не будут покоиться долго — недаром Писание называет это состояние «почить», «уснуть»— и восстанут, изменившись (1 Кор 15:51). Что это означает? Что их смертная жизнь будет в мгновение ока устранена и преображена в новую природу. Никто не станет отрицать, что устранение плоти есть смерть.

В любом случае несомненно, что живые и мёртвые предстанут перед судом. Умершие во Христе воскреснут первыми, потом предстанут перед Господом оставшиеся в живых — «на воздухе», как говорит св. Павел (1 Фес 4:16-17). Вполне вероятно, что это утверждение заимствовано из проповеди св. Петра, о которой рассказывает св. Лука (Деян 10:42), и из призыва св. Павла, обращенного к Тимофею (2 Тим 4:1), где явным образом сказано о живых и мёртвых.

\$. Наше особенное утешение состоит в том, что, как мы слышали, власть судить дана Тому, кто повелел и нам вершить суд — как причастникам его славы (Мф 19:28). Так что Он взошёл на свой престол отнюдь не для того, чтобы нас осудить. Как столь милостивый Владыка мог бы погубить свой народ? Как Глава расстроит члены? Как адвокат осудит того, кого он позван защищать? И если апостол осмеливается хвалиться, что никто не может его обвинить, ибо за него предстательствует Христос (Рим 8:33)*, то тем более очевидно, что Христос, наш Заступник, не осудит нас, поскольку Он взял наше дело на Себя и обещал нас защищать. Это совсем не мало — быть уверенным, что мы не предстанем перед каким-либо иным судом, кроме суда нашего Искупителя, от которого ожидаем спасения^ь.

^а Августин. О вере и Символе веры, VIII, 15 (MPL, XL, 188); Энхиридий к Лаврентию, LV (MPL, XL, 258).

Синодальный перевод: «Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их».

^b Амвросий. Об Иакове и блаженной жизни, I, VI, 26 (MPL, XIV, 639).

Далее, мы видим, что Тот, кто сейчас в своём Евангелии обещает нам вечное блаженство, тогда, творя суд, исполнит своё обещание. Ибо Отец, дав Сыну власть судить, возвеличил Его таким образом, что предусмотрел утешение для своих служителей, которые дрожали бы от ужаса перед судом, если бы не имели твёрдой надежды.

До сих пор я следовал порядку изложения Символа, который называется Апостольским, потому что в содержащихся там положениях можно, как на картине, видеть, на чём зиждется наше спасение, и благодаря этому понять, чего нам следует держаться, дабы получить спасение в Иисусе Христе. Я уже сказал, что нам не следует особенно беспокоиться о том, кто автор Символа. Древние в полном согласии приписывали его апостолам, независимо от того, оставили они его записанным или удостоверили, что изложенное в нём учение действительно исходит от них и в точности передаётся от одного верующего к другому. И я в самом деле не сомневаюсь, что это исповедание веры было без искажений принято от первоначальной Церкви, более того — от апостольских времён. Вполне вероятно, что этот Символ составил не один человек, поскольку он с самого начала обладал среди верующих священным авторитетом. Для нас должно быть главным и бесспорным то, что в нём кратко изложена вся история нашей веры, изложена так упорядоченно и чётко, что нам не нужно искать чего бы то ни было сверх того. В нём нет ничего, что не было бы подтверждено свидетельством Писания. Зная это, бессмысленно много трудиться над установлением авторства или спорить с теми, кто не согласен, если только мы не считаем, что нам весьма трудно научиться от Св. Духа непреложной истине, когда мы не знаем, чьи уста её провозгласили и чья рука записала^{157 а}.

\9. Итак, поскольку мы видим, что и наше спасение в целом, и все отдельные его части заключены в Иисусе Христе, нам следует остерегаться полагать даже мельчайшую частицу его в ком-то или в чём-то ином. Если мы ищем спасения, то само имя Иисуса должно научить нас, что оно в Нём. Если мы желаем даров Св. Духа —

^а Здесь Кальвин воспроизводит фрагменты «Изложения Первой части Символа» («Ех-position de la Premiere Partie du Symbole»). Это сочинение в изданиях 1545—1557 гг. составляло главу VI под названием: «Где рассматриваются предмет веры, Троица, Божье всемогущество и создание мира; а также где речь идёт об Ангелах и бесах».— Прим. франц. изд.

мы найдём их в его помазании. Если ищем силы — она в Его владычестве³.

Если хотим милосердия и утешения — они в его рождении, в котором Он уподобился нам, чтобы научить милосердию. Если нам нужно искупление — нам подают его страдания Иисуса. Его осуждением мы получаем оправдание. Если мы хотим, чтобы с нас было снято проклятие, мы достигаем этого благодаря его Кресту. Его жертвой даём удовлетворение, наше очищение — в Его Крови, наше примирение с Богом достигнуто Его сошествием в ад. Умерщвление нами плоти связано с Его гробом. Обновление жизни — в Его воскресении, в котором нам дана и надежда на бессмертие. Если мы ищем небесного наследия — оно обеспечено нам Его воскресением. Если ждём помощи и поддержки и изобилия всех благ — они в Его владычестве. Если хотим ожидать суда в спокойной уверенности — мы имеем это благо вследствие того, что наш судья — Он.

Вообще, поскольку все блага и сокровища сокрыты в Иисусе Христе, то, чтобы насытиться, нам нужно черпать их в Нём, а не где-либо ещё. Ибо те, кто, не довольствуясь Им, шатаются в разные стороны, воспламеняются разными надеждами—даже если смотрят прежде всего на Него,— не держатся правого пути, потому что некоторые свои мысли устремляют в другом направлении. Так пусть же этот соблазн не коснётся наших умов, когда мы уже познали богатство Иисуса Христа.

^а В латинской версии далее следует фраза: «Если стремимся сохранить чистоту — она дана нам в его зачатии». Во французской версии эта фраза пропущена по недосмотру.—Прим. франц. изд.

Глава XVII

О ТОМ, ЧТО ИИСУС ХРИСТОС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗАСЛУЖИЛ ДЛЯ НАС БОЖЬЮ МИЛОСТЬ И СПАСЕНИЕ

I. Есть один вопрос, который следует рассмотреть в самом конце. Некоторые поверхностные умы, запутавшиеся в собственной изощрённости, хотя и признают, что мы получаем спасение через Иисуса Христа, не могут принять слова «заслуга», так как считают, что вследствие этого милость Бога отходит в тень^а. Поэтому Иисусу Христу они отводят роль орудия или служителя нашего спасения, но не его совершителя, Главы и Начальника, как называет Его св. Пётр (Деян 3:15).

Я согласен, что если кто-то вменит что-либо в заслугу самому себе и противопоставит её Божьему суду, то не найдётся места ни для какой заслуги, поскольку в человеке нет такого достоинства, которое бы к чему-то обязывало Бога и являлось бы заслугой перед Ним. Очень хорошо сказал об этом св. Августин: «Наш Спаситель, человек Иисус Христос, является светлейшим сиянием Божественного предопределения и благодати, ибо его человеческая природа не могла никакими предыдущими заслугами, будь то дела или вера, привести к тому, чтобы Он стал тем, кем был и есть. Пусть мне ответят, как мог Он заслужить быть Словом, совечным Отцу в личностном единстве, быть единственным Сыном Божьим? Следовательно, источник благодати, частицы которой распространяются на члены — каждому по мере его,— наш Глава. Через эту благодать становятся христианами, когда начинают веровать, так же как через благодать наш Спаситель стал Христом, когда воспринял человеческую природу»^ь. В другом сочинении св. Августин пишет: «Нет более ясного и яркого образа или примера ничем не заслуживаемого предопределения, нежели наш Посредник. Ибо Тот, кто сделал Его праведником от семени Давидова, дабы Он был праведен всегда, сделал это без всяких предыдущих заслуг, исходящих от воли Посредника. Так Он может превращать в праведников неправедных, делая их членами при этом Главе»⁰.

^а Намёк на Лелия Социна¹⁵⁸.— Прим. франц. изд.

^b Августин. О предназначении святых, XV, 30 (MPL, XLIV, 981-982).

^с Его же. О даре стойкости, XXIV, 67 (MPL, XLV, 1033-1034).

Говоря о заслуге Иисуса Христа, мы не полагаем её истоков в Нём самом, а восходим к решению и повелению Бога, которые были её причиной. Он поставил Иисуса Христа Посредником из чистой, незаслуженной милости, дабы приобрести для нас спасение. Поэтому неразумно противопоставлять заслугу Иисуса Христа милости Бога. Здесь нам следует придерживаться общего правила, согласно которому если две различные вещи проявляются каждая в присущей ей степени, причём одна дополняет другую, то между ними не может быть взаимного отталкивания^а.

Следовательно, ничто не мешает нам признать, что оправдание было дано людям даром, из чистого Божьего милосердия, но при этом к нему была причастна заслуга Иисуса Христа как средство подчинённого порядка. Противопоставление милости и доброты Бога послушанию Иисуса Христа, когда то и другое имеет свой порядок,— наше человеческое изобретение. Ибо Иисус Христос мог что-либо заслужить только по доброй воле Бога, так как Он был предназначен и поставлен умиротворить своею жертвой гнев Божий и изгладить своим послушанием наши преступления. Итак, поскольку заслуга Иисуса Христа зависит и происходит от одной только благодати Бога, согласно которой нам предписан именно такой род спасения, то эта заслуга, равно как и её причина, должны быть совершенно обоснованно противопоставлены всем видам человеческой справедливости.

2. Правомерность этого различия подтверждают многочисленные места в Писании, например: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб» (Ин 3:16). Мы видим, что на первое место поставлена любовь Бога как высшая причина или источник. Далее следует вера в Иисуса Христа — как вторичная и более близкая к нам причина. Если кто-нибудь возразит, что Иисус Христос — это только формальная причина, которая не обладает подлинной действенностью, то подобное умаление силы Иисуса Христа совершенно несовместимо с только что приведёнными словами. Ибо если мы считаемся праведными благодаря вере, которую полагаем в Нём, то в Нём и следует видеть самую суть нашего спасения. На это указывают многие свидетельства Писания, как,

^а Начиная с этой фразы и до конца раздела 5 Кальвин с некоторыми незначительными изменениями воспроизводит текст своего ответа Социну «Responsio ad aliquot L.Socini Senensis quaestiones» (O.C., Xa, 160-165).—Прим. франц. изд.

например, у св. Иоанна: «Не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши» (1 Ин 4:10). Эти слова ясно говорят о том, что Бог определил для нас средство примирения с Ним в Иисусе Христе, дабы его любви к нам ничто не препятствовало. Само слово «умилостивление» (propitiation, appoin-tement) значит многое. Ибо Бог с того времени как возлюбил нас, определённым невыразимым образом был одновременно и нашим врагом, пока не примирился с нами во Христе. Об этом говорят многочисленные утверждения Св. Писания: «Иисус Христос — это очищение от наших грехов» (1 Ин 2:2)[8]; «благоугодно было Отцу... чтобы посредством Его примирить с Собою всё, умиротворив чрез Него, Кровию креста Его» (Кол 1:19-20); «Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их» (2 Кор 5:19); «Мы угодны Ему в его возлюбленном Сыне»(Эф 1:6)[9]; своим крестом Иисус Христос примирил «обоих [евреев и язычников] с Богом посредством креста» (Эф 2:16).

Смысл этой тайны можно понять из первой главы Послания к эфе-сянам, где св. Павел, разъяснив, что мы избраны в Иисусе Христе, добавляет, что через Него мы получили благодать. Бог мог принять в свою любовь и милость тех, кого возлюбил прежде создания мира, только открыв им свою любовь после умилостивления Кровью своего Сына. Поскольку Бог — источник всякой праведности, то, пока мы были грешниками, Он был нашим врагом и судьёй. Поэтому праведность— такая, какой описывает её св. Павел,— для Него есть начало любви: чистого от всякого греха Он сделал грешником ради нас[10], дабы мы в Нём сделались праведными перед Богом (2 Кор 5:21). Это означает, что через жертву Иисуса Христа праведность дана нам даром, чтобы мы стали угодны Богу. В противном случае мы отчуждены от Него грехом и, естественно, являемся детьми гнева. Кстати, подобное различение отмечается всякий раз, когда Писание соединяет милость Иисуса Христа с любовью Бога. Отсюда следует, что наш Господь приобретённое Им распространил на нас. Иначе Иисусу Христу не подобала бы хвала за то, что благодать принадлежит Ему и исходит от Него.

3. То, что Иисус Христос своим послушанием приобрёл для нас милость Отца и даже что Он заслужил её, открывается и может быть принято вне всяких сомнений на основе многих свидетельств Писания. И я считаю окончательно установленным, что, принеся удовлетворение за наши грехи, претерпев казнь, полагавшуюся нам, и проявив послушание, Он приобрёл для нас спасение своею праведностью. Это можно считать заслугой. И св. Павел свидетель, что Иисус Христос примирил нас с Богом своею смертью (Рим 5:10). Замирение имеет место только в том случае, если ему предшествовали ненависть, оскорбление или раздор. Это означает, что Бог, с полным основанием ненавидевший и презиравший нас за грех, примирился с нами смертью своего Сына и стал благорасположен к нам.

Необходимо также задержать внимание на сопоставлении, которое приводит св. Павел: «Как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие» (Рим 5:19)*. Смысл этих слов таков: как по вине Адама мы были отчуждены от Бога и предназначены к погибели, так послушанием Иисуса Христа мы возрождены и приняты в любви как праведники. Апостол сказал также, что дар предназначен для того, чтобы преступления были изглажены, а мы — оправданы (Рим 5:16).

4. Итак, когда мы говорим, что милость приобретена для нас заслугой Иисуса Христа, то понимаем под этим, что мы очищены его Кровью и что его смерть была удовлетворением, изглаживающим грехи. Как сказал св. Иоанн, его кровь очищает нас (1 Ин 1:7). И сам Спаситель говорит: «Вот моя кровь, которая проливается ради отпущения грехов» (Лк 22:20)**. Если сила и действенность пролитой крови таковы, что грехи нам более не вменяются, то отсюда следует, что этой ценою Божий суд удовлетворён. Чему вполне соответствуют слова Иоанна Крестителя: «Вот Агнец Божий, Который берёт на Себя грех мира» (Ин 1:29). Он противопоставляет Иисуса Христа всем жертвам Закона, уча, что явленные в нём образы осуществились в Иисусе Христе. А мы знаем, что Моисей часто повторяет: нечестие будет искуплено, грех отпущен и изглажен приношениями [Исх 34:7; Лев 16:34 и др.]. Древние образы чётко указывают нам, какова сила и действенность смерти Иисуса Христа. В Послании к евреям апостол разъясняет всё это, напомнив о принципе: без пролития крови не бывает прощения (Евр 9:22). Отсюда он заключает, что Иисус Христос явился со своей жертвой для уничтожения греха. И там же: Христос однажды принёс Себя в жертву, «чтобы подъять грехи многих» [Евр 9:28]. Несколько ранее он сказал, что Христос вошёл во святилище не с кровью козлов и тельцов, но со своею Кровью, дабы приобрести вечное искупление (Евр 9:12).

Далее, когда апостол говорит так: если кровь телицы освящает плоть, чтобы она была чиста, то с тем большим основанием Кровью Христа очищается совесть (Евр 9:13-14),— тогда со всей очевидностью обнаруживается, что люди, не признающие за жертвой Христа силы изгладить грехи, умиротворить Бога и удовлетворить Его, безмерно умаляют благодать, показанную в Законе в виде образов, подобных теням. Вот почему апостол добавляет, что Иисус Христос есть Посредник Нового Завета, посланный, «дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете, призванные к вечному наследию получили обетованное» (Евр 9:15).

Следует отметить также сопоставление, которое проводит св. Павел: Иисус Христос подвергся проклятию ради нас (Гал 3:13). Глупо и абсурдно полагать, будто проклятие на Него было наложено по какой-то иной причине, кроме как для выкупа нашего долга и приобретения праведности. Это перекликается со свидетельством Исайи: «наказание мира нашего было на Нём, и ранами Его мы исцелились» (Ис 53:5). Ибо если бы Он не дал удовлетворения за наши грехи, то нельзя было бы говорить, что Он примирил нас с Богом, понеся наказание, полагавшееся нам. А это вытекает из слов пророка, которые следуют за только что приведёнными: «за преступления народа Моего претерпел казнь» (Ис 53:8). Толкование св. Петра устраняет все сомнения: «Он грехи наши Сам вознёс... на древо» (1 Пет 2:24). Это значит, что бремя осуждения было возложено на Иисуса Христа и тем самым облегчено для нас.

5. Апостолы достаточно чётко высказываются в том смысле, что Иисус Христос заплатил цену выкупа нас из-под власти смерти. Св. Павел говорит, что мы оправданы по благодати его, соделанным Им искуплением, поскольку Бог повелел Ему достигнуть примирения через веру, которая зиждется на его Крови. Этими словами апостол прославляет милость Божью, по которой Он заплатил за нас цену искупления смертью своего Сына (Рим 3:24-25). Затем апостол призывает нас искать прибежища в пролитой крови, дабы, будучи оправданы ею, мы могли вынести Божий суд. Это подтверждают слова св. Петра: мы выкуплены не золотом и серебром, но драгоценной Кровью непорочного и чистого Агнца (1 Пет 1:18-19). Такое противопоставление не имело бы смысла, если бы цена невинной крови не была достаточной для удовлетворения за грехи. Поэтому св. Павел говорит, что мы куплены дорогою ценою (1 Кор 6:20). В противном случае оказалось бы неправдой сказанное им в другом месте, что есть лишь один Посредник, который отдал Себя в залог и выкуп (1 Тим 2:5-6)*: ведь, поступая так, Он должен был претерпеть казнь, которую заслужили мы.

Поэтому тот же апостол, определяя, что такое искупление Кровью Христа, называет его «прощением грехов» (Кол 1:14). Тем самым он говорит, что мы оправданы, или прощены Богом, ибо эта Кровь дала удовлетворение. С этим согласуется другое место: свидетельствовавшее против нас долговое обязательство** Он уничтожил и пригвоздил ко кресту (Кол 2:14). Подразумевается, что Он уплатил цену, достаточную для освобождения нас от наказания.

Нам следовало бы также глубоко задуматься над словами св. Павла, что если мы оправдываемся делами Закона, то Иисус Христос напрасно умер (Гал 2:21). Это означает, что в Иисусе Христе мы должны искать того, что дал бы нам Закон, если бы мы исполнили его надлежащим образом. Или, что благодатью Христа мы получаем то, что Бог обещал в Законе в награду за дела: «Исполняя [законы Мои], человек будет жив» (Лев 18:5). То же говорил св. Павел и в своей проповеди в Ан-тиохии, как рассказывает об этом св. Лука: веруя в Иисуса Христа, мы оправдываемся во всём, в чём не могли оправдаться Моисеевым Законом (Деян 13:38-39). Ибо если праведность — в соблюдении Закона, то невозможно отрицать, что Иисус Христос, взяв на Себя эту ношу, тем самым примирил нас с Богом, Отцом своим, и заслужил для нас милость. Тот же смысл имеет сказанное в Послании к галатам: «Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных» (Гал 4:4-5). Ради чего было бы это подчинение, если бы Он не приобрёл для нас

Синодальный перевод: «...предавший Себя для искупления всех». В Синодальном переводе — «рукописание».

праведность, возложив на Себя и исполнив то, чего мы не могли исполнить, и заплатив цену, которую нам было не из чего заплатить?

Вот откуда происходит вменение праведности независимо от дел, о чём так много говорит апостол (Рим 4). Бог как бы относит на наш счёт праведность, заключённую в нашем Господе. В самом деле, его плоть именуется «пищей» (Ин 6:55) именно потому, что мы обретаем в ней субстанцию жизни. Эта сила проистекает только из распятия Христа ради уплаты и возмещения за все наши долги. Как сказал св. Павел, Он «предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное» (Эф 5:2). А также: Иисус Христос «предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего» (Рим 4:25).

Из этого нам следует заключить, что Иисус Христос был дан нам не только для спасения, но и для того, чтобы Отец из благосклонности к Нему был благосклонен и к нам. Нет сомнений, что образно сказанное Богом через Исайю полностью осуществилось в Искупителе: «Я сделаю это[11] ради Себя и ради Давида, раба Моего» (Ис 37:35). Верно и полно передал это св. Иоанн, сказав, что прощены нам «грехи ради имени Его» (1 Ин 2:12). Хотя имя Иисуса Христа здесь прямо не названо, смысл очевиден. И в этом смысле сам Господь провозглашает: «Как Я живу Отцом, так и вы будете жить Мною» (Ин 6:57)[12]. Этому полностью соответствует сказанное св. Павлом: «Вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него» (Флп 1:29).

6. Задаваться вопросом, заслужил ли что-либо Иисус Христос сам по Себе, как это делают «Мастер сентенций» и схоласты^а,— это безрассудное любопытство. И искать ответ на него так, как ищут они,— чрезмерная дерзость. Зачем нужно было Сыну Божьему снисходить на землю, чтобы добиться неведомо чего нового, Ему, который обладал всем? И Бог, излагая свой замысел, в соответствии с которым Он послал своего Сына, устраняет все сомнения: Он не добивался блага и пользы для Сына через заслуги, каковые Сын мог бы иметь, но не пощадил Его и предал смерти ради великой любви к миру (Рим 8:32).

Следует также вспомнить такие речения: «Младенец родился нам; Сын дан нам» (Ис 9:6); а также: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, дщерь Иерусалима: се, Царь твой грядёт к тебе, праведный и спасающий» (Зах 9:9). Ибо они показывают, что Иисус Христос думал только о нас и о нашем благе. Если бы Он желал пользы Себе, то не имели бы никакого смысла слова св. Павла, что, «будучи врагами, мы примирились с Богом смертию Сына Его» (Рим 5:10). Но из них можно заключить, что Сын не заботился о Себе, о чём Он и сам прямо заявляет: «За них Я посвящаю Себя» (Ин 17:19). Ясно, что Он не ищет никакой выгоды для Себя и отдаёт другим плод своей святости.

В самом деле, это очень важный момент: Иисус Христос, полностью отдавшись делу нашего спасения, словно забывает о Себе. Сорбоннцы извращают слова св. Павла, прилагая их к этой теме: Отец «превознёс Его и дал Ему имя выше всякого имени»* (Флп 2:9) якобы только потому, что Иисус Христос умалился. Но какими заслугами мог бы Он, являясь человеком, достигнуть чести быть Судьёй мира и главою Ангелов, управлять суверенной державой Бога, тогда как ни одно творение, небесное или земное, не может своими силами и достоинствами получить даже тысячной доли его величия? Но, поскольку они так уж привязаны к слову «поэтому», решение оказывается очень простым. Св. Павел не рассуждает здесь о причине возвышения Иисуса Христа, а лишь показывает последовательность, в которой Он является для нас примером: возвышение последовало за уничижением. Он хотел выразить то, о чём сказано в другом месте: Христу надлежало пострадать, и тем самым Он вошёл в свою славу (Лк 24:26).

Конец второй книги

КОММЕНТАРИИ

Жан Кальвин — к читателю

1 Во время болезни (одной из форм малярии) с октября 1558 г. по май 1559 г. Кальвин выполнил окончательную редакцию «Наставления» и «Комментариев к Исайе» (Beza. Vita Calvini: CR, XXI, 156).

2 Имеется в виду Имперский сейм (рейхстаг) в Аугсбурге (25 февраля —28 марта 1558 г.).

3 На самом деле это цитата из: Августин. Письма, 118, 2 (MPL, XXXIII, 585).

О содержании настоящей книги

1 Понятие «христианская философия» встречается у греческих и латинских отцов Церкви, а также у многочисленных писателей Средневековья и Возрождения. Особенно широкое распространение оно получило благодаря Эразму (Роттердамскому). О его употреблении византийскими писателями см. Dolger F. Bisanz und die Europaischer Staatenwelt. Ettal (Bayern), 1953, S. 197 f. Писатели IV в. обычно называли «жизнью согласно философии» христианский аскетизм — например, Евсевий в «Церковной истории» (II, 17; III, 38). Но это понятие имеет всё же более широкий смысл, чем мудрость истинно христианского благочестия. Обширную библиографию западных исследований на эту тему даёт Э.Жильсон в заключительной части книги: Gilson Ё. Esprit de la philosophie medievale. P., 1948, p. 413-440. Августин говорит о «нашей христианской философии» в трактате «Против Юлиана-пелагианина» (MPL, XLIV, 774 s.). В книге «О граде Божием» (XXII, 22) (MPL, XLI, 484 р.) он ставит истинную философию в зависимость от благодати Божьей. Иоанн Скот Эригена считал, что «истинная философия — это истинная религия, а истинная религия — это истинная филосо_: фия» (De divina praedestinatione, I, 1; MPL, CXXII, 357). См. об этом Leclerc H. Pour I'histoire de I'expression Philosophie Chretienne // Melanges de sciences re-ligieuses, v. IX, p. 221-226 и Bohatec J. Bude und Calvin. Graz, 1950, S. 33 f. Эразм в своём «Парацельсе» писал, что христианская философия принимается немногими и «коренится более в эмоциях, чем в логических умозаключениях, в жизни, чем в аргументации, во вдохновении, чем эрудиции, в преображении души, чем в системе мышления». Кальвин в «Наставлении» (III, VII, 1) чётко отличает «христианскую философию» от «философии философов» как жизнь, упоряоченную не одним разумом, но обновлённую во Христе и направляемую Св. Духом (ср. тж. Ill, IV, 4; I, XI, 7; I, XII, 1; III, XX, 1). В.Низель указывает, что под «христианской философией» Кальвин имеет в виду прежде всего толкование Св. Писания (Niesel W. Die Theologie Calvins. Mtinchen, 1938, S. 21 f.).

Обращение к Королю Франции

42 Намёк на преследования во Франции, начавшиеся после «инцидента с листовками» 18 октября 1534 г. См. Введение к американскому изданию 1960 г., раздел I. Обвинение, что протестантская реформатская партия состоит из мятежных экстремистов, иллюстрируется документами, приведёнными в кн.: Herminjard A.L. Correspondence des Reformateurs dans les pays de langue frangaise. Geneve, 1866-97, vol. 1-9; v. 3 (далее — Herminjard). Письмо Франциска I князьям Священной Римской империи от 1 февраля 1535 г. является особенно ярким тому свидетельством (op. cit., р. 249 s.). Ходили слухи, что евангелисты на своих богослужебных собраниях планируют вооружённые нападения. Кальвин не забывал и о тяжелейшем положении, в котором находились французские вальденсы.

43 Аналогичные высказывания см. в IV, XX, 29, 31. Ср. слова Августина о добром императоре, традиционно называемые «зеркалом князей» (О граде Божием, V, 24); MPL, XLI, 170). Последняя фраза является реминисценцией Плавта (комедия «Монета в три нумма»).

44 Реминисценция знаменитой фразы Августина: «Когда справедливость изгнана, то что такое царство, как не царство разбойников?» (О граде Божием, IV, 4; MPL, XLI, 115).

45 Здесь прежде всего имеется в виду Альфонсо де Кастро (ум. 1558). В книге «Adversus omnes haereses» («Против всех ересей») он перечисляет и описывает их в алфавитном порядке. Испанский францисканец, А. де Кастро был талантливым полемистом. Он представлял короля Филиппа II в Англии и Нидерландах.

46 Доктрина о ценности заслуг и сверхдолжных делах как обязательная для католиков особенно чётко сформулирована в декреталии папы Климента VI «Unigenitus» (1343).

47 Проблема явно выраженной и простой веры обсуждается в «Наставлении» в III, II, 2-5, а Фомой Аквинским в «Сумме теологии», II, II, а, е. 2, art. 5-8. В art. 6 Фома отвергает положение, будто все обязаны явным образом и сознательно верить во все догматы и положения христианского учения, но утверждает, что находящиеся на высших ступенях, чей долг —учить других, «обязаны так верить в большее число вещей, нежели прочие».

48 С самого начала это были постоянно повторяющиеся аргументы против Лютера и других реформаторов. Многочисленные ссылки на конкретные сочинения против Лютера даны в OS, III, 13-15. Среди них особенно характерен трактат Джона Эка (Eck) «Перечень общих возражений против лютеран» («EnchJridion locorum communium adversus Lutheranos», 1526); расширенное издание — «Enchiridion locorum communium adversus Martinum Lutherum et asseclas eius» — вышло в 1532 г. и было посвящено Генриху VIII и Томасу Мору. До 1600 г. это сочинение переиздавалось 91 раз. Эк использовал выступления против лютеран Джона Фишера (Fisher) Рочестерского, Иоганна Фабера (Faber), Каспара Шатцгайера (Schatzgeyer), Иеронима Эмзера (Emser), Аугустина Альфельда (Alveld) и др. В первом издании автор рассматривает 29 лютеранских тезисов, из которых наиболее важны первые пять: Церковь и её авторитет; церковные соборы; примат апостольского престола; Св. Писание; вера и дела. Другие темы включали целый ряд положений, вокруг которых велась полемика, такие, как месса и другие таинства, экскоммуникация, индульгенции, чистилище, сожжение еретиков, крещение младенцев, В этой связи также прославились Альфонсо де Кастро (см. выше, прим. 4) и Йоссе Клихтове (Clichtove, Юдокус Клихтовеус, ум. 1543), уроженец Нидерландов, профессор Наваррского коллежа в Париже, который, вначале поддержав Лефевра, сделался непримиримым противником Реформации, что отразилось, в частности, в его сочинении «Antilutherus» (1525). Это обширный трактат в трёх книгах, где излагаются многочисленные аргументы в защиту средневекового папства, иерархии и теологии. Ещё более плодовитым писателем был Иоанн Кохлеус из Вендельштайна (близ Нюрнберга), чья книга «Об авторитете Церкви и Писании, против лютеран» («De authoritate ecclesiae et Scripture, adversus Lutheranos», 1524) была одним из первых серьёзных антилютеранских произведений. Его «О священных реликвиях и Христовых таинствах» («De sacris reliquiis Christi et sanctorum eius», 1549) была ответом на «Трактат о реликвиях» Кальвина (1543). Он писал также против Меланхтона и Буллингера. Обзор современных исследований и литературы о писателях этого рода см. в: Tavard G.H. The Catholic Reform in the Sixteenth Century // Curch History, 1957, v. 26, p. 275-288. Ср.: Bohatec J. Op. cit., S. 128 f., где автор ставит в вину Барту и Низелю то, что они не упоминают о могущественных противниках, которых подразумевал Кальвин. Среди последних фигурирует и Бюде, состоявший в переписке с Кохлеусом. Бохатек показывает, что Бюде вместе с авранш-ским епископом Робером Сено (Cenau) и кардиналом Сполето возбудили короля против евангеликов после инцидента с листовками в октябре 1534 г.

49 Об этом рассказывается у Исидора Севильского: Isidorus. De ortu et orbitu patrum, XXXIII, 74 (MPL, LXXXIII, 143).

50 Кальвин хорошо знал патриотическую литературу уже к 1535 г., когда писал это Обращение, которое содержит ссылки даже на малоизвестные произведения. На диспуте в Лозанне 5 октября 1535 г. Кальвин с успехом отвёл обвинения в том, что он и его сторонники отвергают «святых учителей древности», указав в подтверждение своего учения о евхаристии на Тертуллиана, Киприана, Златоуста и Августина. Признавая в целом авторитет отцов для христианской мысли, Кальвин постоянно указывал на его ограниченность, связанную с их ошибками и взаимными расхождениями, и на высший авторитет Св. Писания. Соответствующие разделы заставляют вспомнить знаменитое «Да и нет» («Sic et поп») Пьера Абеляра (ум. 1142) (Cousin V. (ed.) Ouvrages inedits d'Abelard. P., 1836-59, vol. 1-2; v. 1, p. 169), где приведены различные мнения отцов по 157 пунктам. Вряд ли Кальвин что-нибудь заимствовал у Абеляра. Когда он передаёт личные суждения древних писателей, то его цель состоит в том, чтобы показать их расхождения не друг с другом, а с его современниками — защитниками средневековой системы. Альфонсо де Кастро цитирует Киприана, Амвросия, Златоуста, Иеронима, Августина, Геласия, Григория Великого и Беду Достопочтенного в противовес позиции Лютера и риторически восклицает: «То, что Лютер утверждает, Киприан отрицает; Лютер утверждает—Иероним опровергает; Лютер утверждает — Августин возражает; Лютер утверждает — Амвросий запрещает» (Contra omnes haere-ses, I, 7). Здесь Кальвин, как обычно, не называет ни Лютера, ни его противников, однако демонстрирует знакомство с полемикой.

51 Cassiodorus. De institutione divinarum literarum, 1 (MPL, LXX, 1112).

52 Gratianus. Decretum II, XXIV, 3, 33 (MPL, CLXXXVII, 1508).

53 Кальвин имеет в виду Акакия, епископа Амиды (Византия), который призвал своих священников переплавить золотые и серебряные церковные сосуды, чтобы купить пищу для пленных персов. Сведения об этом Кальвин почерпнул из «Трёхчастной истории» Кассиодора (Historia tripartita, XI, 16; MPL, LXIX, 1198). Последняя представляет собой латинскую компиляцию историй Церкви, написанных по-гречески Сократом (период 305-409 гг.), Созоменом (323-425) и Феодоритом (325-429).

54 Ambrosius. De officiis clericorum, II, 28 (MPL, XVI, 140).

55 Имеется в виду Спиридон, епископ Тримифа на Кипре (Cassiodorus. Historia tripartita, I, 10; MPL, LXIX, 895).

56 Вероятно, имеется в виду Серапион, игумен монастыря близ Арсиноя в Египте, который требовал от своих монахов зарабатывать пропитание собственным трудом (Cassiodorus. Op. cit., VIII, 1; MPL, LXIX, 1103).

57 Augustinus. De opere monachorum, XIV-XVII (MPL, XL, 560-564).

58 Епифаний, епископ Саламиды на Кипре, рассказывает в письме Иоанну Иерусалимскому (переведённом на латинский св. Иеронимом), как в церкви в Анавлафе он сорвал занавес с изображением и заменил его простым занавесом. Он объявил изображения в церквах «противными нашей религии» (394 г.). (Ср. I, XI, 11, 16; XII, 2.)

59 Эльвирский собор в Испании (ок. 305 г.) постановил (определение XXXVI): «В церквах не должно быть изображений, ибо Тот, кому мы поклоняемся, не может быть изображён на стенах».

60 Ambrosius. De Abraham, I, IX, 80 (MPL, XIV, 472).

61 Gelasius. De duabus naturis in Christo, adversus Eutychem et Nestorium. Tract. Ill, 14 (см. Thiel A. (ed.) Epistolae Romanorum pontificum. Brunsbergae, 1868, T. 1, S. 541).

62 В первом определении Четвёртого Латеранского собора (1215) сказано, что во время таинства, происходящего в алтаре, хлеб божественной силою пресуществляется (транссубстантивируется) в тело, а вино — в кровь Христа (см. Hefele К. J. von. A History of the Coucils of the Church. Edinburgh, 1883-96, vol. 1-5; v. 5, p. 1325).

63 Иоанн Златоуст. Беседа на Послание к эфесянам, гл. I; гомилия III, 4, 5 (MPG, LXII, 28-30); а также Каликст (Calixtus), цитируемый Грацианом (Gratianus. Decre-tum III (De consecratione), II, 18; MPL, CLXXXVII, 1759).

64 Bo фрагменте, без достаточных оснований приписываемом папе Геласию и фигурирующем у Грациана (Decretum III, II, 12; MPL, LIX, 121; CXXXVII, 1736), от причащающихся требуется принимать и хлеб и вино либо воздерживаться от того и другого. Отказ мирянам в причащении вином вызывал бурный протест библейских сект, особенно гуситов. Лютер рассматривает этот вопрос в книге «Вавилонское пленение», раздел «О таинстве хлеба» ((Dr. Martin Luthers sammtliche Werke. Erlangen, 1826-57, B.1-67 [далее — Werke], B. 6, 502 f.).

65 Cyprianus. Epist. LVII, 2 (в MPL отсутствует; см. CSEL, v. Ill, II, 651 p.).

66 Констанцский собор (1415), заседание 13, определение о причащении под обоими видами. Оно было подтверждено папой Мартином V в булле «ln eminentis».

67 Augustinus. De peccatorum mentis et remissione et de baptismo parvulorum, II, 36, 59 (MPL, XLIV, 186): «О неясных вопросах, по которым нельзя найти указаний в Писании, следует избегать поспешных суждений». Ср. Idem. Epist. CXI, 37, 85 (MPL, XXXIII, 576).

68 Аполлоний, цитируемый Евсевием (Церковная история, V, 18; MPG, I, 472).

69 Gratianus. Decretum III, 3, 9 (MPL, CLXXXVII, 1734).

70 Созомен в своей «Церковной истории» (I, 32) пишет, что Пафнутий Исповедник, будучи пылким аскетом, выступил против решения Никейского собора (325) относительно безбрачия священнослужителей, причём в выражениях, близких к приведённым Кальвином. Последний, по-видимому, пользовался текстом Кассиодора (Op. cit., II, XIV; MPL, LXIX, 933).

71 Cyphanus. Epist. LXIII, 14 (CSEL, III, II, 712).

72 Augustinus. Contra Cresconium Grammaticum Donatistam, II, 21 (MPL, XLIII, 482).

73 Эту точку зрения, отстаиваемую Джоном Эком (Enchiridion, I, 76) и его единомышленниками, неоднократно опровергали Цвингли и его сторонники. Противоположный взгляд, согласно которому «Церковь рождается от Слова Божьего», утвердился на диспутах в Иланце в 1526 г. и в Берне в 1528 г. (ср. I, VII, 2).

74 Tertullianus. De praescriptione haereticorum, VII; Augustinus. De doctrina Christiana, II, 31 (MPL, XXXIV, 57).

75 Cyprianus. Epist. LXIII, 17 (CSEL, III, II, 715); LXXIII, 13 (CSEL, III, II, 787).

76 Реформатская теология строго утвердила учение о том, что Святая Вселенская Церковь непреходяща, нерушима и вечна на земле. Так, Буллингер (Пятая декада 1551 г., проповедь I) утверждает: «Однако... вселенская Божья Церковь пребывала от века в век... и... сохранится на земле до скончания мира». Второе Гельветическое исповедание гласит (XVII, 1): «Церковь всегда была, ныне есть и будет до скончания веков». И.Х.Хайдеггер в «Medulla theologiae Christianae» (1696), XXVI, 11 пишет: «Церковь Христова происходит от необходимости обладания постоянным существованием в мире». Вестминстерское исповедание (XXV, 5) утверждает: «На земле всегда будет стоять истинная Церковь, чтобы поклоняться Богу в согласии с его волей» [Вестминстерское исповедание веры. Пер. Е.Д.Каширского. М.: Протестант, 1995]. См. тж.: McNeill J.T. The Church in Sixteenth-Century Reformed Theology // Journal of Religion, 1942, v. 22, p. 256 f.

77 Джон Эк (Enchiridion, I) ответил на обвинение лютеран, что Церковь как сообщество верующих не решает того, что решают папа, кардиналы и епископы (см. De Castro. Adversus omnes haereses libri 14, I, VI).

78 Длинные наконечники митры, которую носили епископы, назывались «согпиа» — рога.

79 Здесь имеются в виду следующие события. Папа Евгений IV был 25 июня 1439 г. низложен Базельским собором. 5 ноября папой был избран герцог Савойский Амадей VIII, ранее принявший аскетический образ жизни, и 1 января следующего года интронизирован под именем Феликса V. Однако Евгений получил поддержку нового императора Фридриха III (1440-1493), и 7 апреля Феликс отрёкся, получив должность кардинала-епископа Сабины и апостольского викария Савойи. См.: Pastor L. History of the Popes from the End of the Middle Age. St. Louis, 1938-53, vol. 1-40; Creighton M. History of the Papacy from the Great Schism to the Sack of Rome. L; N.Y., 1897; v. 3, p. 20 f., 109 f.[13]

80 Джон Эк в Enchiridion, II приводит тот же стих как указание на необходимость почтения к служителям Церкви.

81 Греческая форма имени Ашурбанипал, ассирийского царя (668-626 до Р.Х.). Легенда (вопреки действительности) гласит, что он долгие годы пребывал в праздности и лености и в конце концов от отчаяния сжёг себя в собственном дворце.

82 Кальвин говорит об этом в своём комментарии к Ис 6:10. О дискуссии в связи с тезисом Кальвина о «сатанинском противодействии неизбежному возрастанию Царства Христова через проповедь Слова Божьего» см. Wallace R.S. Calvin's Doctrine of the Word and Sacrament. Edinburgh, 1953, p. 92 f.

83 Позднее этим словом нередко именовали также анабаптистов — как противников традиционного крещения.

84 Эта дата, по-видимому, ошибочна. А.Лёфран (Lefranc) первым показал, что Обращение должно быть датировано 23 августа 1535 г. Г.Биверидж знал о наличии этой проблемы (см. его издание 1845 г., v. I, p. xi f.). В первом издании трактата Кальвина (март 1536 г.) дата написания Обращения к королю обозначена как «X. Calendas Septembres» (т.е. 23 августа) без указания года. Со всей очевидностью имеется в виду август предшествовавшего года; в самом деле, во французских изданиях 1541 и 1545 гг. проставлено «vingttroysiesme D'aoust mil cinq trente cinq» (23 августа 1535). 1 августа — это дата написания предисловия (а не «Обращения») к латинскому изданию 1539 г., и после этого в латинских изданиях была изменена и дата Обращения. Одновременно по недосмотру был проставлен 1536 год — явно из даты напечатания книги, указанной в конце тома.

Книга I

1 Посредством слова «познание» (или «знание»), которому в заглавии отдано предпочтение перед «бытием» или «существованием», подчёркивается центральное положение Откровения как в структуре, так и в содержании теологии Кальвина. Аналогично, слово «Творец», соединяя в себе учения о Троице, творении и провидении, в большей степени говорит о действии Бога в Откровении, нежели о Боге в самом Себе. Последнее характерно для схоластических доктрин о Боге — как средневековых, так и последующих «кальвинистских». Несмотря на названия книг I и II, эпистемология Кальвина полностью развёртывается лишь в книге III.

В латинском названии книги употреблено слово «cognitio», тогда как в названии главы I — «notitia». Эти слова у Кальвина взаимозаменяемы, и оба переведены на французский (начиная с издания 1541 г.) как «cognoissance» (совр. «connais-sance»). Слово «познание», где бы оно ни употреблялось, никогда не означает для Кальвина «только лишь» «простое», или чистое объективное познание. См. Ill, II, 14, где дано наиболее краткое и чёткое определение смысла познания и знания в религиозном контексте. В современном языке наиболее близким ему является понятие «экзистенциального постижения» (existential apprehension). Другие, тесно связанные с ним слова, используемые Кальвином, это — «agnitio» («узнавание» или «распознавание»), «intelligentia», франц. «intelligence» (рассудочное постижение) и «scientia» (прежде всего экспертное знание).

Наиболее глубокий современный анализ проблемы познания Творца и Искупителя у Кальвина дан в работах: Parker T.H.L. The Doctrine of the Knowledge of God: A Study in Calvin's Theology. Edinburgh, 1952 и Dowey E.A. The Knowledge of God in Calvin's Theology. N.Y., 1952. См. тж. Niesel W. Die Theologie Calvins. Munchen, 1938.

16 В изданиях 1539-1554 гг. Кальвин озаглавил две отдельные начальные главы «О познании Бога» и «О познании человека». Однако в 1559 г. он более чётко показал тесную взаимосвязь между ними в переработанной главе I, подчеркнув и в её названии, и в содержании, как «взаимодействуют эти два рода познания». Прежняя глава II, значительно расширенная, составила начальные главы книги II. Отзвуки начальной фразы слышатся в I, XV, 1; II, VIII, 1.

17 Это утверждение (в трёх различных формулировках) стоит в начале всех изданий «Наставления». Оно определяет сферу теологии Кальвина и является предпосылкой всех прочих утверждений. Вводные фразы книги II представляют собой его реминисценцию, равно как I, XV, 1; II, VIII, 1. Эту основополагающую концепцию Кальвина можно обнаружить у Климента Александрийского (Наставник, III, 1 (MPG, VIII, 555): «кто знает себя, тот узнает Бога»), нередко она находит своё выражение у Августина: «Я желаю познать Бога и душу.— И ничего больше? — Ничего» (Soliloquia, I, II, 7); «Дай мне познать меня, дай мне познать Тебя» (Idem, II, I, 1; MPL, XXXII, 872, 886). Ср. у Фомы Аквин-ского: «Святое учение не в равной степени касается Бога и твари. Оно главным образом связано с Богом, а с творениями лишь постольку, поскольку они соотносятся с Богом как со своим началом и концом» (Summa theologiae, I, I, 3). Кальвин сохраняет в явном виде тот же порядок по значению познания Бога и творений в «Аргументе», предпосланном его Комментарию к Книге Бытия. Этот фрагмент можно сопоставить также с главами I и II «Sommaire de la foy» Гийома Фареля (1525) и с ((Instruction et confession de la foy» самого Кальвина (OS, I, 378-381). Знаменательно, что формулировки, похожие на каль-виновские, использует Декарт в своём известном письме отцу Марену Мерсенну от 15 апреля 1630 г. Сославшись на «человеческий разум», Декарт продолжает: «Я считаю, что те, кому Бог дал возможность пользоваться этим разумом, обязаны направлять его на познание Бога и самих себя» (Gbivres de Descartes... v. 1, p. 144). В «Рассуждении о методе» (1637) Декарт пытается, в противоположность Кальвину, «доказать существование Бога и души». Эту же тему он затрагивает в «Размышлениях о первой философии» (1641), особенно в главах III, V и VI. Джордж Беркли в своём «Трактате о началах человеческого знания» (1710) утверждает, что существование может быть обусловлено только Богом и душой.

18 Тесная связь между смирением и самопознанием — одна из центральных тем Кальвина. См. II, II, 10-11; II, XVI, 1; III, II, 23; III, XII, 5-6; IV, XVII, 40 (в конце раздела). Без смирения самопознание питает гордыню и является корнем всех заблуждений философии.

19 Познание нами самих себя может быть истолковано таким образом, чтобы включить в себя всё человечество и всё творение (микрокосмом которого является человек; см. I, V, 3). Следовательно, содержание I, XIV-XV можно соотнести с II, I-V.

20 Ср. I, V, 3, прим. 32.

21 Слова «природа», «природный», «естественный» Кальвин использует в двух совершенно различных смыслах: 1) «природа» может означать сотворенное совершенство, в котором нет никакого зла (в т.ч. изначальное совершенство дьявола); в таком смысле это слово и производные от него используются, например, в I, XIV, 3, 16; 2) «природа» может означать состояние человека и Ангелов после их падения, как оно используется здесь и чётко отличается от предыдущего значения в II, I, 10-11. В первой фразе II, I, 11 указанные два значения располагаются рядом друг с другом. Их чёткое различение необходимо для понимания отношения Бога к творению и греху, а также точного смысла приписываемого Кальвину учения о «тотальной» греховности. Когда это двоякое употребление слова «природа» уяснено, смысл, который вкладывает в него Кальвин в том или ином месте, легко определяется по контексту.

22 В латинской версии — horror ille et stupor. Этот основной компонент познания Бога «святыми» тесно связан с тем, что Рудольф Отто называет «ужасающей тайной» (см. Otto R. Das Heilige. Breslau, 1917). Ср. ниже I, II, 2 и I, III, 2, где это неотвратимое познание оказывается сущим ужасом для грешника.

23 Кальвин многократно подчёркивает, что благочестие, в котором соединены почитание Бога и любовь к Нему,— необходимое условие истинного богопознания. Ср. I, IV, 4. Слово «piete» иногда переводится как «набожность».

24 В этой фразе заключена главная мысль I, II-V, являющаяся классической темой долгой дискуссии о «естественной теологии» Кальвина. С точки зрения Кальвина откровение Бога в творении могло бы стать основой правомерной естественной теологии, только «если бы Адам не пал». Однако по причине греха правомерная теология подобного рода невозможна. Единственным средством познания Творца и понимания его откровения в творении является Св. Писание (I, VI сл.). Ср. «Введение к американскому изданию 1960 г.», раздел VIII (в конце).

25 Понятие «двоякого богопознания», появившееся лишь в латинском издании 1559 г., стало важнейшим в структуре всего трактата. Кальвин неоднократно привлекает к нему внимание в поразительной серии утверждений методологического характера, причём все они добавлены в 1559 г. ради большей ясности аргументации. См. I, VI, 1-2; XIII, 9, 11, 23-24; XIV, 20-21, а также II, VI, 1. В книге I речь не идёт о познании Искупителя, хотя всё, о чём говорится после гл. V, основано на специальном откровении Писания.

26 То, что названо «первым родом» богопознания, составляет все последующие разделы книги I. «Второй род» в широком смысле образует материал книг II-IV. Строго говоря, в точности этой теме соответствует II, IV. Эта глава добавлена в 1559 г., чтобы облегчить переход ко второму элементу двоякого богопознания. Таким образом, учение о грехе, изложенное в II, IV, располагается как бы между двумя большими частями трактата и предшествует изложению доктрины искупления, являясь её прологом и предпосылкой.

27 Относительно познания Божьей воли о нас ср. I, X и III, II, 6. «ln Praelectiones in Ezechielem» (Толк, на Иез 1:26 —CR, XL, 57) и во многих других местах Кальвин подвергает критике спекулятивную утончённость в рассмотрении некоторых аспектов учения о Боге. Здесь речь идёт об авторах-схоластах, однако в письме Бул-лингеру, написанном в январе 1552 г., Кальвин упрекает также и Цвингли за «запутанные парадоксы» в его книге «De Providentia» (CR, XIV, 253).

28 Эпикура (342-270 до Р.Х.), чьи произведения сохранились только в отрывках, Кальвин, по-видимому, знал главным образом через посредство трактатов Цицерона «О пределах добра и зла» и «О природе богов». Книга I последнего большей частью посвящена изложению и резкой критике учения Эпикура о божестве. Данная сентенция Кальвина отражает его впечатление от цицероновского диалога. Представитель школы академиков Котта осыпает презрением и насмешками представление Эпикура о далёких, праздных, не любящих богах, доказывая, что тем самым Эпикур вообще отрицает богов. Кальвин — библейский теолог — не мог не разделять этой оценки. Ср. I, IV, 2; V, 4, 12. Подобного же мнения, также сложившегося под влиянием Цицерона, придерживался хорошо знакомый Кальвину парижский учёный-классик Гийом Бюде (см. Bohatec J. Bude und Calvin, S. 74).

29 О вере, соединённой со страхом, немало писал Меланхтон, в частности в «Loci communes» (1521) (Stupperich R. (hrsg.) Melanchtons Werke in Auswahl. Gutersloh, 1951-53, Bde. 1-2; B. 2, T. 1, S. 119 f.).

30 Божественное откровение «внутри» человека затемнено человеческим грехом (гл. IV). То же верно и в отношении откровения, приходящего к человеку «извне» через подаваемые Богом знамения во внешней природе. Таким образом, гл. III-V являются предпосылкой полного понимания кальвиновского учения о человеке: как о сотворенном (I, XV) и как о разрушенном грехом (II, I-V).

31 Это выражение, равно как и используемое чуть ниже «начатки [или «семя»] религии», обозначает нуминозное осознание Бога, тесно связанное с понятием совести, которая является нравственным ответом на вызов Бога. В Комментарии к Ин 1:5, 9 Кальвин пишет: «Есть две главные составляющие того света, который сохраняется в испорченной природе: семя религии, брошенное в души всех людей; различение добра и зла, запёчатлённое в их совести».

32 Точка зрения Кальвина, согласно которой все люди обладают врождённым чувством божественного, совпадает с утверждениями всех участников диалога «О природе богов», не исключая и эпикурейца Веллея, вопрошающего: «Есть ли такой народ или племя, у которого не было бы предощущения существования богов, полученного без всякого обучения?» (О природе богов, I, XVI, 43).

33 Этот и следующий разделы также являются отражением идей трактата «О природе богов», где вера в богов эпикурейцев подвергается уничтожающей критике. Эпикурейцы подобны тем, кто, желая отказаться от предрассудков, полностью отвергает божественное и рассматривает религию как изобретение для порабощения людей. Кальвин в работе «De scandalis» (1550) (CR, VIII, 44 р.) называет некоторых своих современников атеистами. Подробно этот вопрос рассматривается в Bohatec J. Op. cit., S. 149-240.

34 Римский император в 37-41 гг., внучатый племянник и преемник Тиберия. Све-тоний рассказывает, что этот жестокий и развратный император презирал богов, но однажды так испугался во время грозы, что соскочил с кровати и спрятался под нею (Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, IV, 51).

35 Диагор Мелосский, называемый «атеистом» (современник Сократа), которого Цицерон в упомянутом трактате (I, I, 2; I, XXIII, 63) приводит в качестве одного из примеров атеистического нечестия.

36 Тиран Сиракуз (405-367 до Р.Х.). О его актах святотатства и вандализма также рассказывает Цицерон в трактате «О природе богов» (III, XXXIV, 83).

37 Здесь Кальвин отвергает точку зрения Котты, согласно которой вера человека в Бога с течением времени лишь усиливается и укрепляется из поколения в поколение (Цицерон. О природе богов, II, II, 5).

38 Ср. I, XI—XII; IV, VIII, 3-4, 8-9, 11, 13; IV, IX, 8; IV, X, 8, 16-18. Отказ от человеческих изобретений в поклонении Богу — одна из постоянных тем Кальвина, направленная как против язычества, так и против Римско-католической Церкви.

39 Здесь Кальвин не цитирует Лактанция, а как бы резюмирует его учение, изложенное в «lnstitutiones Dlvlnae» (I, 2, 5-6, 20; IV, 5; MPL, VI, 120 s., 129 f., 456 f.). Слово «истина» там постоянно употребляется применительно к языческим верованиям.

40 Кальвин полагает, что целью Бога во всяком откровении является благословение (ср. I, X, 2); однако вследствие человеческого греха откровение в творении лишь усугубляет порочность человека. См. I, VI, 1 и ср. I, V, 14-15; II, II, 23.

41 Лирическое восхищение явлением Бога в творении особенно ярко отражено в предисловии Кальвина к Новому Завету, написанном в 1534 г. и опубликованном во «Французской Библии» Оливетана в июне 1535 г. (CR, IX, 793). Ср. McNeill J.T.

The History and Character of Calvinism. N.Y., 1954, p. 232. Подобные фрагменты характерны для эстетики Кальвина и образуют неотъемлемую часть его теологии. Хотя естественного человека природная очевидность не приводит к истинному богопознанию, поскольку он — «слепец в этом восхитительном театре», христиане, согласно Пс 144/145, созерцают Бога в его делах (см. тж. I, V, 8-9; VI, 2; II, VI, 1). Немало подобных отрывков из сочинений Кальвина приведено в кн.: Wence-lius L. LEsthetique de Calvin. P., 1937, ch. 1-2.

49 Возможно, это парафраза слов Сенеки из письма к Луцилию, где он настойчиво убеждает адресата в том, что прилежные занятия благородными науками приведут его к познанию тайн природы (naturae arcana) (Epistulae morales, СИ, 28). Кальвин полагал, что свободные занятия («искусства») помогают познать божественную мудрость, заключённую в Св. Писании.

50 Клавдий Гален из Пергама (131-200), в деятельности которого древнегреческая медицина достигла своей вершины, был не только врачом и анатомом, но также и философом. В данном случае Кальвин ссылается на его трактат «Пер{ xpЈiaa uopiG)v» («Об использовании частей»), посвященный функционированию отдельных членов человеческого тела.

51 Кальвин неоднократно указывает на божественную мудрость, отражённую в человеческом теле. Он обращается к этой теме и в своей аргументации в доказательство факта воскресения (III, XXV, 7); ср. тж. I, XV, 3 и Wencelius L Op. cit., p. 37 s.

52 Идея Аристотеля о человеке как микрокосме, противостоящем и одновременно подобном макрокосму — вселенной в целом, впервые сформулирована в его «Физике» (VIII, 2). К этому понятию прибегали многие авторы. Особенно часто им пользовались в эпоху Возрождения, в литературе которого оно стало общим местом. См. Conger G.P. Theories of Macrocosms and Microcosms in the History of Philosophy. N.Y., 1922, p. 59-72.

53 Это выражение Кальвин часто использует для обозначения напряжённого самоизучения, в процессе которого мы как бы одновременно встречаемся с Богом и с собственной греховностью. См. I, I, 2; I, V, 10; II, VIII, 3; III, XX, 6; IV, XVII, 40. Ср. Августин. Исповедь, VII, 10: «Я вернулся к себе самому и руководимый Тобой вошёл в самые глубины свои» (MPL, XXXII, 786).

54 Арат из города Соли в Киликии был греческим поэтом и астрономом, расцвет творчества которого пришёлся на 70-е гг. Ill в. до Р.Х. Ап. Павел в Деяниях апостолов (17:28) цитирует слова из его поэмы «Phaenomena»; её перевёл на латинский язык Цицерон (см. О природе богов, II, 41, 104 сл.). См. тж. I, XV, 5.

55 Здесь, в частности, имеется в виду Цицерон, который в трактате «О природе богов» (II, 2, 4) приводит слова Энния: «Отец богов и людей».

56 Ср. Аристотель. О душе, II, 1. Рассуждая о тесном взаимодействии души и тела, он доходит до утверждения, что они нераздельны. Кальвин категорически отрицает это утверждение.

57 Этот раздел о неверующем последователе Аристотеля, возможно, навеян трактатом Пьетро Помпонацци «О бессмертии души» (Pietro Pomponazzi. De immortalitate animae) (1515), где утверждается, что бессмертие философски недоказуемо и может быть принято только на основе Откровения. Ср. OS, III, 48 s.

58 Весь этот фрагмент представляет собой реминисценцию «Тускуланских бесед» Цицерона (I, XXIV—XXVII), хотя Кальвин несколько изменил тему.

59 Здесь нашли своё отражение суждения Лактанция, который считал Сенеку лучшим из стоиков, поскольку тот «увидел в природе не что иное, как Бога» (Institutiones DJvlnae, II, 9; MPL VI, 299). Однако Лактанций указывал также на опасность их смешения, проистекающую из подобного отождествления (Op. clt, III, XXVIII; MPL, VI, 438).

60 Согласно традиционной космологии, которой придерживался Кальвин, вода «как элемент должна вращаться, а как элемент более тяжёлый, чем воздух, и более лёгкий, чем земля, должна была впоследствии покрыть всю её поверхность» (Комм, к Кн. Бытия, 1:6-9). Бог, отделивший при сотворении воду и тем самым осушивший появившуюся землю, теперь ограничивает воду своим «постоянным повелением» внутри преграды из чистого песка (Комм, к Иер. 5:22; Комм, к Пс 33:7).

61 Из этого замечания о методе, впервые включённого в латинское издание 1559 г., становится ясно, что Кальвин опирается здесь исключительно на доводы человеческого разума и что библейские аллюзии приведены лишь для сравнения и для подтверждения доказательства (ср. I, X, 2), но не являются его составной частью.

62 Ср. I, XVI—XVIII, где Божественное провидение относительно событий человеческой жизни рассматривается подробно.

63 Подобные же указания на небеса и землю как на зрелище (theatrum), взирая на которое мы созерцаем славу Творца, имеются в I, VI, 2; I, XIV, 20; III, IX, 2, а также в ряде других произведений Кальвина.

64 Проводя разграничение между умом (умозрением) и сердцем в отношении богопознания, Кальвин придает особенное значение последнему: см. Ill, II, 36; III, IV, 4. Об экзистенциальном характере его учения см. Dowey Е.А. The Knowledge of God in Calvin's Theology. N.Y., 1952, p. 24-28.

65 Понятия «фортуны», «судьбы», «фатума» и т.п. рассматриваются также в I, XVI, 2,8; XVII, 1. Персонифицированная и обожествлённая в Древнем мире, Фортуна (Судьба, Фатум) захватила западное сознание и стала общим местом в дискурсе Возрождения, когда идеи «удачи», «шанса» и «фатума» получили широкое распространение в противоположность идее божественной упорядоченности событий. Это и другие подобные места, связанные с неприятием Кальвином идеи «судьбы» или «удачи», возможно, навеяны подобным же их неприятием Лактанцием (Lac-tantius. Institutiones Divinae, III, 28, 45; CSEL, XIX, 264) и Августином (О граде Божием, V, IX-XI (MPL, XLI, 447^50); Retractationes, I, I, 2 (MPL, XXXII, 585)). См. тж.: Cochrane C.N. Christianity and Classical Culture. N.Y., 1944, p. 448 f.

66 В произведениях Кальвина впечатляющий образ лабиринта часто используется как символ человеческого смятения и заблуждений. Ср. I, VI, 1, 3; I, XIII, 21; III, II, 2-3; III, VI, 2; IV, VII, 22 и др. В религиозной литературе этот образ глубже всего разработан Яном Коменским в книге, впервые опубликованной на чешском языке в 1631 г. Англ. пер.: Comenius J.A. The Labyrinth of the World and the Paradise of the Heart. L., 1950[14].

67 Несовпадение взглядов учёных людей на богов стало для Цицерона одной из причин написания трактата «О природе богов».

68 См. Цицерон. О природе богов, I, 22, 60.

69 У Цицерона Котта говорит, что для него было бы достаточным основанием для признания существования богов лишь то, что это мнение мы получили от предков (О природе богов, III, 4, 9). Это место цитирует Лактанций в Institutiones Divinae, II, VII (MPL, VI, 285).

70 Начиная с раздела 12 темой этой главы фактически является естественная теология — человеческие суждения о Боге, обусловленные греховностью и находящиеся вне особого откровения. Все учёные считают, что эти слова Кальвина отражают его отношение к ней, так или иначе проявляющееся во всех его сочинениях. Однако среди интерпретаторов имеет место существенное расхождение во мнениях относительно полезности или бесполезности естественной теологии для христианина при наблюдении им природы. Ср. I, X, 2-3. См. тж.: Brunner Е. Natur und Gnade. Tubingen, 1935; Niesel W. Die Theologie Calvins. Mtinchen, 1938, S. 39 f; Dowey E.A. The Knowledge of God in Calvin's Theology, p. 64 f. В своих Джиффордских (Gifford) чтениях «О богопознании и служении Богу согласно учению Реформации» («The Knowledge of God and the Service of God According to the Teaching of the Reformation))) Карл Барт утверждал, что любая естественная теология чужда реформатской теологии (особенно это подчёркнуто в лекции I, 20).

71 Здесь, несомненно имеются в виду многочисленные фрагменты трактата «О природе богов», обличающие эпикурейцев в фактическом атеизме; но здесь также осуждаются и некоторые современники Кальвина, в частности Рабле.

72 Это излюбленная мысль Кальвина: Божьи создания свидетельствуют о Божьей славе.

73 Это сравнение, повторенное в I, XIV, 1, а также в «Аргументе» (Комм, к Кн. Бытия) и других местах, возможно, является самым решительным высказыванием Кальвина о роли Писания как откровения Творца в творении. Взгляды исследователей творчества Кальвина на это высказывание и его следствия весьма разнообразны. См.: Warfield В.В. Calvin and Calvinism. N.Y., 1931, p. 260 f.; Barth P. Das Problem der natiirlichen Theologie bei Calvin. Munchen, 1935; Gloede G. Theologia naturalis bei Calvin. Stuttgart, 1935; Parker T.H.L The Doctrine of the Knowledge of God: A Study in Calvin's Theology. Edinburgh, 1952.

74 Ср. II, l-V.

75 Кальвин не предлагает здесь объяснения, каким именно способом люди были вдохновлены на то, чтобы приступить к начертанию Св. Писания. Однако его слова наводят на мысль, что то была не механическая словесная диктовка, а такая передача божественной истины, благодаря которой она вошла в сердца авторов священных текстов. См., в частности, McNeill J.T. The Significance of the Word of God for Calvin // Church History, 1957, v. 28, p. 131-146.

76 В латинской версии эта фраза звучит проще: «всякое истинное знание о Боге рождается из послушания» («Omnis recta cognitio Deo ab obedientia nascitur»). Именно в таком виде её цитирует Карл Барт, утверждая, что всякая догматика прежде всего предполагает веру (Barth К. Kirchliche Dogmatik. Zurich, 1948, Bde. 1-4; В. 1, S. i, 17).

77 Главы VII-IX представляют собой экскурс в проблему авторитета Библии. Как учение о божественности Св. Духа (I, XIII, 14-15), так и учение о его искупительной миссии (вся кн. Ill, но в особенности гл. I-II) образуют непосредственный теологический контекст учения о «внутреннем свидетельстве». Это ключевой момент для решения вопроса о том, рассматривает ли Кальвин учение о Писании как самодостаточное или же помещает его в более широкий эпистемологический контекст, как, например, в III, II (кстати, он иногда отсылает читателя к «другим

местам» книги, но об этом часто забывают). См.: Warfield В.В. Calvin and Calvinism, p. 71 f.; Doumergue E. Jean Calvin..., v. IV, p. 68, 247; Dowey E.A. Op. cit., p. 87, 157-164, 174.

57 Ср. точку зрения Г.Буллингера (De Scripturae sacrae authoritate (1538), fo, 4a). Первостепенное значение авторитета Церкви в толковании Писания защищал, в частности, Кохлеус в своих трактатах «De authoritate ecclesiae et Scripturae» (1524) и «De canonicae Scripture et Catholicae ecclesiae authoritare, ad Henricum Bullingerium» (1543). В последней работе (гл. Ill) он утверждает, что не ставит авторитет Церкви выше авторитета Писания, но что Церковь обладает авторитетом относительно Писания (circa Scripturas) и такой авторитет совершенно необходим (гл. IV). См. тж. «Enchiridion» Дж. Эка (гл. I, fo, 4a-6b).

58 Утверждение первенства Писания перед Церковью было характерно для всех реформаторов. Впервые чётко оно было сформулировано Лютером в «Беседах о псалмах» (Werke, В. 3, 454), где он говорит, что «Писание — это лоно, из которого рождается божественная истина и Церковь». См. тж.: Holl К. Ge-sammelte Aufsatze zur Kirchengeschichte. Tubingen, 1932; В. I. Luther, S. 288 f.; McNeill J.T. The History and Character of Calvinism, p. 73 f.

59 Августин в трактате «Contra epistolam Manichaei quam vocant fundamenti» (MPL, XLII, 176) писал: «Что касается меня, то я не мое бы веровать в Евангелие, не будучи подвигнут на это авторитетом вселенской Церкви». Лютер значительно опередил Кальвина в интерпретации этого отрывка (Werke, В. 10, 89).

60 Учение Кальвина о внутреннем свидетельстве Св. Духа об истинности Писания в сжатом и чётком виде изложено в Вестминстерском исповедании. (I. 5: «Наше полное убеждение и уверенность в непогрешимой правде и Божественном авторитете Писания исходят от действия Святого Духа, свидетельствующего в наших сердцах Словом и согласно Слову».)

61 Барт и Низель связывают этот пассаж с письмом Кальвину Антуана Фюме, советника Парижского парламента (OS, III, 70, прим. 1; CR, IX, 490 f.), написанном в конце 1542 или в начале 1543 г. В нём автор выражал тревогу по поводу нигилистической точки зрения некоей группы людей в Париже, которые высмеивали учение о вечной каре и другие истины христианства. Их «лозунгом» было: «Живи, пей и веселись». Чтобы привлечь к себе новых сторонников, «они ласкают слух льстивыми речами» и тем самым «соблазняют многих неосторожных и опрометчивых людей». Лидером этой группы И.Бохатек считал Рабле, указывая, в частности на свидетельства Де Перье (Des Periers) и Доле (Dolet). Он показал, что многие фразы из этого письма нашли отражение в трактате Кальвина «De scandalis» (1550). Есть и другие свидетельства, подтверждающие подобное предположение.

62 Ср. у Илария Пуатьеского: «Тот, кого мы можем познать только через его собственные речи, сам свидетельствует о Себе». (Hilarius. De Trinitate, I, 18; MPL, X, 38.)

63 Тема тайного действия и свидетельства Св. Духа в целом рассматривается в III, I, 1. Этот раздел начинается с указания на способ, которым мы получаем милость от Христа, чему, собственно, и посвящена вся книга III. См.- тж. прим. 60.

64 Здесь нашёл отражение личный опыт Кальвина, когда он после страстного увлечения классической литературой погрузился в благоговейное изучение Св. Писания и на смену эстетическому наслаждению пришло сердечное убеждение. Цитируя этот отрывок, А.Строль ссылается на Иоганна Штурма из Страсбургской академии

"НЛ 1 ОАО

и отмечает, что эпитет «divus» («божественный») Штурм прилагал к Цицерону, Буцер — к Платону, Цвингли — к Сенеке (Strohl Н. La Pensee de la Reforme. Neu-chatel, 1951, p. 78 s\). В примечании к этому отрывку во французском издании 1541 г. Ж.Панье ссылается на аналогичный опыт Лефевра: «Столь сияющий свет дал мне ясно понять, что человеческие учения кажутся лишь бледной тенью по сравнению с божественным знанием» (Institution, I, 310, прим. b на с. 69).

78 Св. Юстин Мученик в «Первой апологии» (MPG, VI, 107-1188) утверждает, что бесы имитировали некоторые рассказы и темы Писания в виде языческих легенд и что у Платона есть заимствования из Моисея.

79 Татиан в «Послании грекам» (ок. 170) доказывает, что Моисей был прежде Гомера и всех других известных авторов. Эту точку зрения разделяли Климент Александрийский (Строматы, I, 15), Феофил Антиохийский (Послание Автолику, III, 23), Евсевий (Церковная история IV, 30), Августин (О граде Божием, XVIII, 37) и другие авторитетные христианские писатели.

80 См.: Августин. О граде Божием, XVIII, XL (MPL, XLI, 599); Иосиф Флавий. Против Апиона, I, XXII; II, XXXIX (CSEL, XXXVII, 36, 132, 137 р.).

81 В своей «Симфонии четырёх последних Моисеевых книг» Кальвин подробно рассматривает указанные фрагменты из Библии и развёртывает оживлённое обсуждение мятежа против Моисея (Числ 16). Чудесную победу Моисея он приводит в доказательство того, что нанесение вреда служителям Божьим есть война против Бога. Постановку под вопрос авторитетности Пятикнижия, что делали некоторые его современники, Кальвин отождествляет с поведением древних мятежников против Моисея. Конкретно об этих оппонентах см. прим. 61.

82 Современная, более поздняя датировка с. 45, естественно, была неизвестна Кальвину.

83 Антиох IV Эпифан, царь Сирии (176-164 до Р.Х.), угнетатель евреев, тираническое правление которого привело к восстанию Маккавеев.

84 Имеется в виду «Септуагинта» («Перевод 70-ти толковников»), появившаяся ок. 150 г. до Р.Х.

85 Эту точку зрения либертинов Кальвин решительно отвергает в своём сочинении «Contre la secte phantastique et furieuse des Libertins» (1545) (CR, VII, 147-248; см. в особенности с. 173-181).

86 Эти слова Кальвина весьма напоминают широко известное изречение Лютера из его предисловия к Комментариям к Посланиям Иакова и Иуды о том, что проверкой проповеди на истинность является то, свидетельствует ли она о Христе или нет («ob sie Christum treiben, oder nicht»). См. Введение к амер. изд. 1960 г., раздел IX, прим. 52.

87 Название главы в строгом смысле соответствует только разделам 3 и 4. В разделах 1 и 2 Кальвин сопоставляет и согласует то, чему учат о Боге Писание и творение. В последующих главах I книги он рассматривает ту часть знания о Творце, которая не может быть выведена из творения или усмотрена в нём — даже в виде образов из Писания,— но может быть обнаружена только в самом Писании.

88 Ср. I, XIV-XVIII.

89 Ср. I, II, 2; III, II, 6.

90 Главы XI и XII, посвященные поклонению Богу, образуют как бы пролог к учению о Троице, Сотворении и Провидении. Некоторые их фрагменты являются дословным воспроизведением анализа Второй заповеди в более ранних изданиях трактата. Ср. II, VIII, 17, где Кальвин ссылается на это место. Таким образом, правильное и искреннее поклонение является основой «познания» Творца. «Холодная» спекуляция мешает ему и должна быть исключена.

91 Впервые эту мысль высказал Максим Тирский в «Philosophoumena», II (ок. 150 г.).

92 Августин.О граде Божием, VI, 10 (MPL, XLI, 190). Возражая против использования христианами изображений, Августин ссылается на не дошедший до нас трактат Сенеки против предрассудков. Знаменательно, что во времена иконоборчества в Византии лионский епископ Агобард написал трактат против иконопочитания (MPL, CIV, 199-228). Некоторые его суждения сходны с суждениями Кальвина: он желал бы увидеть, что оскорбляющие Бога образы «стёрты в порошок».

93 Ср. II, XI, 2.

94 Eck J. Enchiridion, ch. XVI (в изд. 1541 г.). Аргументация Эка во многом совпадает с трактовкой этой темы парижским теологом Йоссом Клихтове (см. прим. 7 к Обращению к королю) в его «Propugnaculum ecclasiae adversus Lutheranos», I, X (Париж, 1526) и «Compendium veritatum ad fidem pertinentium contra erroneas Luther-anorum assertiones», XXII, 122b-127a (Париж, 1529). Последняя работа представляет собой изложение и толкование антилютеранских решений Парижского синода 1528 г.. Ей предпослано Обращение к королю Франциску I, где выражается тревога по поводу активности «лютеранской секты» во Франции.

95 Это замечание связано с тем, что в восточных (православных) Церквах, в отличие от западных, не практикуется почитание статуй. (См. Brehier L. La sculpture et les arts mineurs byzantins. P., 1936, p. 7, 16.)

96 «Грешно воздвигать изображения Бога в христианском храме» (Augustinus. De fide et symbolo, VII, 14; MPL, XL, 188).

97 Сочинение Варрона, на которое ссылается Августин, не сохранилось.

98 Кальвин приводит также греческие термины «'ei8coA,o8ou?ua» и «'ei8coA,oA.aTpeia», приблизительными эквивалентами которых в латыни являются соответственно «dulia» — почтительная служба раба, и «latria» — поклонение божеству. Именно об их различении шёл горячий спор в первые века христианства. Возражая Кальвину, их толкует Иоанн Кохлеус в своём трактате «De sacris reliquiis Christi et sanctorum eius» (1549). Ср. I, XII, 2-3.

99 Здесь Кальвин выражает осторожную поддержку тем «синкретистам», которые впоследствии, вновь обратившись к учению Винцента Леренского (Vincent de Lerins), защищали «согласие первых пяти столетий» как основу единства христиан и базы для реформ. См.: McNeill J.T. Unitive Protestantism. N.Y., 1930, p. 271 f.; Ferguson W.K. The Renaissance in Historical Thought. Boston, 1948, p. 41 f., 49 f. Однако в своём «Латинском катехизисе» 1538 г. Кальвин восклицает, что на поиски синкретизма нас толкает жало дьявола.

100 Ирина была императрицей Восточной Римской (Византийской) империи в 780-802 гг.

101 Второй Никейский собор, заседание седьмое (787 г.). Хотя на нём фактическое почитание (тфоакиулоц) было разрешено, однако подлинное поклонение (Хатреш) запрещено как «подобающее только Божественной природе». Ср. I, XII, 3. Обзор дискуссии на соборе см. в Martin E.J. A History of the Iconoclastic Controversy. N.Y., 1930, ch. VI.

102 В разделах 14-16, написанных в 1550 г., Кальвин выводит эту датировку из времени составления «Libri Carolini» — четырёх книг, подготовленных по указанию Карла Великого в ответ на решения Второго Никейского собора и принятых

Франкфуртским синодом в 794 г. «Libri Carolini» были изданы Жаном дю Тийе (du Tillet) в 1549 г. Издатели OS (III, 103 f.) отмечают случаи, когда Кальвин ошибочно приписывает «Иоанну, посланцу восточных Церквей» (который часто выступал на соборе) слова других участников. Однако в целом ссылки Кальвина верны.

154 Лактанций соглашался с такой этимологией, хотя и критиковал критерии, по которым Цицерон отличал религию от суеверий из-за боязни последних (Institutiones Divinae, IV, 28; CSEL, XIX, 389).

155 Ср. гл. IV, 1 и V, 8 настоящей книги.

156 См. II, VIII.

157 P.Lombardus. Sent., Ill, 9, 1 (MPL, CXCII, 775 s.). Фома Аквинский отличал «latria» — поклонение, которое мы обязаны воздавать Богу, от «dulia» — почитания совершенных творений. Он также выделял различные виды «dulia», в частности «hyperdulia» — почитание Девы Марии (Summa theol., II, II а-е, 84, 1; 103, 4).

158 См. II, VII-VIII.

159 Во всех изданиях до 1559 г. изложение учения о Троице предшествовало анализу первого члена Апостольского символа веры (о Творце). Однако в латинском издании 1559 г. и французском 1560 г. оно следует сразу вслед за учением о Христе как единственном объекте (scopus) веры. Проблема веры как таковая, а также вопрос об искупительном действии Духа рассматриваются в III, II. В данной главе учение о Троице представлено без всякого эпистемологического введения. В целом же, причём в значительно расширенном контексте, порядок изложения остался прежним: Отец — I, XIV сл.; Сын — II, VI сл.; Дух — III, I сл. Знаменательно, что систематический перечень атрибутов (virtutes) Бога, разрабатываемый как средневековой теологией, так и рефюрмационной ортодоксией, у Кальвина отсутствует. Некоторым приближением к нему является материал в I, X, 2, но он не получил дальнейшего систематического развития. Указания на «virtutes Dei» имеются в I, V, 10; I, XIV, 21; III, XX, 40-41, а также в Комм, к Рим 1:21. Характерно, что термины «суверенность», «суверенная власть» (souverainte, pouvoir souverain) Бога появились только во французской версии, тогда как в латинской используется традиционное выражение «omnipo-tentia» (всемогущество).

160 Приверженцы этой секты, основанной неким Авдием (ум. 372) в Месопотамии, учили, что так как человек был создан по образу Божьему, Бог имеет вид человека (см. Augustinus. De haeresibus, I, 50; MPL, XLII, 39).

161 Здесь и в разделе 3 Кальвин имеет в виду сочинения антитринитариев своего времени. Барт и Низель приводят детальные ссылки на Мигеля Сервета (Servetus, ум. 1553), Маттео Грибальди (Gribaldi, ум. 1564), Джорджо Бландрату (Blandrata, ум. 1585), Валентино Джентиле (Gentile, ум. 1566), Джанпауло Альчати (Alciati, ум. ок. 1573) (см. OS, III, 109 f.). Об идеях и деятельности этих людей см. Wilbur Е.М. A History of Unitarianism. Cambridge (USA), 1947-52, vol. 1-2. Обвинение, что традиционная Церковь утверждает «тройственного Бога» или «трёх Богов», впервые появилось в трактате Сервета «De Trinitatis erroribus» (1531; I, fo. 21).

162 Servetus. Op. cit., I, fo. 35-36.

163 Слова Евр 1:3 (греч. характер xfjq ироатааЕо^ 'аитои) в Вульгате переданы как «figura substantiae eius» («образ своей сущности»). Для передачи по-латыни греческого слова «ипостась» писатели VI в. Боэций и Кассиодор заменили слово «substantia» на «subsistentia», и оно было широко известно в Средние века. Кальвин пользуется им (как и греческим «ипостась») для утверждения различия Лиц внутри Троицы. См. Thomas Aquinas. Summa theol., I, 19, 2. Из новых пособий см.: Blaise A. Dictionnaire Latin-Frangais des auteurs Chretiens. P., 1954; Du Gange Ch. de Fresne. Glossarium mediae et infimae latinitatis... P., 1937-38, vol. 1-10; статья «subsistentia».

164 Соответствующее греч. слово — «ярбаюяа» (единств, число — «яроаюябу»), имеющее целый ряд значений: «лицо», «выражение лица», «личина», «личность». Оно специально использовалось для обозначения трёх проявлений, или Лиц Троицы.

165 Если, как утверждается в OS, III, 111, Кальвин здесь имел в виду спор, который вёл Буллингер относительно двух природ Христа («Utriusque in Christo naturae tarn divinae quam humanae... assertio orthodoxa», 1534), то знаменательно, что ни в одном издании «Наставления» до 1559 г. этой аллюзии нет. В издании 1536 г. «упрямцы» отождествляются с «еретиками», в «Ответе» Джорджо Бланд-рате (1557) Кальвин также говорит об «упрямцах» (CR, IX, 329). Известно, однако, что Кальвин не получил поддержки Буллингера во время своего диспута с Пьетро Кароли в 1537 г. (OS, III, 3, прим. 4).

166 «'ou.oouaiou» («единосущный») — ключевое слово в Никейском символе (325 г.), посредством которого было отвергнуто арианство.

167 Здесь нарушен хронологический порядок. Арий умер в 337 г. Деятельность Са-беллия развёртывалась ок. 250 г. Его учение о Лицах сопоставляли с тем, которое в новое время развивал Шлейермахер (см. Richardson С.С. The Doctrine of the Trinity. N.Y., 1958, ch. VII).

168 «Заблуждение других заставляет заблуждаться и нас, когда мы осмеливаемся выражать человеческими словами то, что должно быть скрыто в молчаливом поклонении сердцем» (Hilarius. De Trinitate, II, 11; MPL, X, 51).

169 Понимая недостаточность человеческого языка для выражения истин о Троице, Августин прибегает к простым сравнениям из животного и растительного мира.

170 Барт и Низель утверждают, что здесь Кальвин имеет в виду не только Ария и Сабеллия, но также Сервета (OS, III, 115).

171 Праксей (Praxeas) был радикальным сторонником монархианской ереси, согласно которой при распятии страдал Бог-Отец («патрипассионизм»). К.Барт, рассматривая учение Кальвина о предвечном Сыне, с теологических позиций рассматривает подозрения, павшие на ортодоксию реформатора во время его спора с Пьетро Кароли в 1537 и 1540 гг. (Barth К. Kirchliche Dogmatik, В. 1., S. 438 f.). В ходе спора Кальвин, отвергая доводы Кароли, отказывался — хотя и без еретических намерений — заявить о своём признании Афанасьевского и даже Никейского символов (см. CR, VII, 294 f.)

172 Взгляды, отвергаемые в разделах 7 и 8, разделял Сервет (De Trinitatis erroribus, II, fo. 47 a).

173 Эта тема рассматривается в II, XII—XVII.

174 Ссылка на «иудеев» касается мнений, которые высказывали средневековые еврейские комментаторы Раши (1040-1105), Авраам ибн Эзра (1092-1167) и Давид Кимхи (ум. 1235). (См. Newman L.I. Jewish Influences in Christian Reform Movements. N.Y., 1925, p. 325 f., 350 f.)

175 Здесь Кальвин выражает своё явное согласие с Меланхтоном (см. Loci communes of Philip Melanchton. Boston, 1944, p. 67).

176 В данном случае Кальвин в точности следует за Лютером. См. Enchiridion plarum precationum (1529) (Werke, В. 10, 2, 389).

177 Сторонники Македония (ум. ок. 360), «полуарианского» константинопольского епископа, который отвергал учение о божественности Св. Духа.

178 Это и последующие высказывания данного раздела относятся к антитринитариям, что очевидно, в частности, из их схожести с «Ответом» Кальвина Джорджо Бланд-рате (1557) (см. CR, IX, 325 s.; XVII, 169 s.; OS, I, 134 прим. 1).

179 Аномеи (как свидетельствует и их название) учили, что Отец и Сын не подобны друг другу.

180 Кальвин был явно поражён тем, что Сервет употреблял слово «тринитарии» по отношению к нему и другим защитникам общепринятого учения о Троице. В «De Trinitate» Сервета неоднократно говорится, что «все тринитарии — на самом деле атеисты». В ряде случаев слово «тринитарии» действительно использовалось для обозначения противников ортодоксального учения. Это следует, в частности, из текста Георга Витцеля, написанного не позднее 1537 г. (см. Richter G. Die Schriften Georg Witzels. Fulda, 1913, S. 183). Возможно, ещё не было забыто более старое значение этого термина, который совпадал с названием одного монашеского ордена XII в., впоследствии объявленного еретическим.

181 Имеется в виду В.Джентиле. Материалы о нём, в частности по женевскому процессу 1555 г., см. Fazy Н. Proces de Valentin Gentilis et de Nicolas Gallo (1555). Geneve, 1879, а также в CR, IX.

182 Ср. гл. XIII, 18, а также XIII, 28 и XVI, 3, 5 настоящей книги.

183 Так писал В.Джентиле в Epistola 5 (CR, IX, 390 s.). Винцент Леренский обвинял Нестория в том, что тот создаёт «четверицу» (Commonitor, XVI; MPL, L, 659).

184 Сборник писем, написанных якобы св. Игнатием (Corpus Ignatianum), не был полностью определён вплоть до XIX в. Ряд подложных писем был приписан ему Жаком Лефевром в издании 1498 г. Одно из них («Филиппийцам», гл. 13) содержит предписание: «Не пренебрегайте сорокадневным постом».

185 Августин писал: «Всем Трём принадлежит одна вечность... одна сила. В Отце единство, в Сыне равенство, в Св. Духе гармония единства и равенства» (De Doct-rina Christana, I, 5; MPL, XXXIV, 21). Отметив, что Христос сказал не «которого пошлёт Отец», но «Которого Я пошлю вам от Отца» (Ин 15:26), Августин утверждает, что, хотя Лица Троицы равны, Отец есть начало всецелой Божественности (principium totius deitatis) (De Trinitate, XX, 29; MPL, XLII, 908).

186 Вопрос о том, «всегда ли рождался Сын», подробно обсуждает Пётр Ломбардский в Sent., I, IX, 10-15 (MPL, CXCII, 547 s.), цитируя при этом Григория Великого, Оригена и Илария.

187 Цицерон. О природе богов, I, 13, 33.

188 Августин. Исповедь, IX, 12 (MPL, XXXII, 815).

189 Возражая манихейцам, Августин доказывает, что природа, в которой нет ничего доброго, существовать не может («natura, in qua nullum bonum est, non potest») (О граде Божием, XIX, 13; MPL, XLI, 641) и что зло в человеке происходит не от природы, а от её порчи (Contra lulianum, I, 5, 16; MPL, XLIV, 650 p.).

190 Ссылаясь на трактат Псевдо-Дионисия «О небесной иерархии» (MPG, III, 119-368), Кальвин, по всей вероятности, не забывал о сказанном Лютером в его «Вавилонском пленении»: «Что касается меня,., то чересчур большое доверие этому Дионисию, кто бы он ни был, мне всегда не нравилось, ибо у него, в сущности, нет здравого учения» (Werke, В. 6, S. 562). Осуждение Лютера в Сорбонне 15 апреля 1521 г. отчасти было основано на этом его заявлении. Псевдонимный характер различных произведений, приписываемых Дионисию Ареопагиту из Деяний апостолов (17:34), а на самом деле датируемых концом V в., был общепризнан только в XVII столетии.

191 Ср. CR, LII, 85, а также «Божественную комедию» Данте (Рай, XXVIII, 97-139 — этот фрагмент навеян творениями Псевдо-Дионисия) и «Потерянный рай» Мильтона (V, 601, 769).

192 Ср. Комментарий Кальвина к его же «Симфонии четырёх евангелистов»: «У каждого человека есть много Ангелов, которые действуют как его хранители» (Комм, к Мк 5:9).

193 Ориген возлагает особые виды служения на Архангелов Рафаила, Гавриила и Михаила (О началах, I, 8, 1; MPG, XI, 176). При описании рангов и функций Ангелов средневековая теология находилась под влиянием Псевдо-Дионисия, авторитет которого Кальвин отвергал. См. P.Lombardus. Sent., II, 9 (MPL, CXCII, 669) и развёрнутое рассуждение Фомы Аквинского в Summa theol., I, CVI-CXIV. В начальном и заключительном высказываниях этого раздела, равно как и выше, в разделе 4, Кальвин решительно отвергает утончённые спекулятивные суждения об Ангелах у Фомы Аквинского. Намёк на последнего легко установить, обратившись к Summa theol., I, CVIII, CXIII, где говорится соответственно об иерархии Ангелов и об Ангелах-хранителях.

194 Комм, к Пс 34:7 [33:8 по Синодальному тексту] Кальвин чётко говорит, что о каждом члене Божьего народа заботится множество Ангелов.

195 В трактате «Contre la secte phantastlque et furieuse des Llbertins» (CR, VII, 179 s.) Кальвин излагает «языческие» представления об Ангелах у либертинов.

196 Война, «брань» между Царством Божьим и царством Сатаны — одна из постоянных тем Кальвина. См. Frdhlich К. Gottesreich, Welt und Kirche bei Calvin. Mtinchen, 1930, S. 19 f.

197 Господствующая в христианстве точка зрения на творение, которую выражали упомянутые учители Церкви, основывается на том, что Бог создал мир из ничего (ex nihllo). Ср. I, XV, 5. В античную эпоху подобную возможность отрицали эпикурейцы: «Из ничего и создается ничто», писал Лукреций (О природе вещей, I, 155). Августин (если оставить в стороне доктрину о возникновении индивидуальных душ, относительно которой его позиция осталась неопределённой) доказывал творение из ничего, в частности, в трактате «Вера и символ» (De fide et symbolo, II, 2; MPL, XL, 182). Так утверждается и в Вестминстерском исповедании (IV, 1): «Богу... было угодно вначале сотворить из ничего мир и всё находящееся в нём». См. тж.: Gilkey LB. Maker of Heaven and Earth. N.Y., 1954, p. 46 f., 88; Wolf son H. The Meaning of ex nihilo In the Church Fathers, Arabic and Hebrew Philosophy, and St. Thomas // Medieval Studies in Honor of J.D.M.Ford, p. 355-367.

198 Это утверждение настойчиво повторяется в CR, XXVI, 255; XXVIII, 22, 232; XXXII, 89, 428; XXXIII, 572; XXXVI, 589; XLI, 67; XLIII, 254; XLIV, 5. Веру в то, что вселенная создана ради человека, в противоположность эпикурейцам утверждали стоики. Эту идею категорически отрицал Лукреций в трактате «О природе вещей» (V, 156). Участник цицероновского диалога «О природе богов» стоик Бальб (II, LXII, 154 — LXVI, 167) пространно рассуждает на тему о том, что «мир был создан ради богов и людей, а находящиеся в нём вещи предназначены и задуманы для пользы и наслаждения человека». Поддерживая этот тезис, Лактанций замечает, что «Бог должен был сотворить мир ради какого-то употребления. Стоики говорят, что он создан для человека, и они правы» (Epitoma de Institutionibus Divinarum, LXVlll; CSEL, XIX, 752).

199 Учение Кальвина о человеке изложено в двух отдельных частях «Наставления». Здесь он ведёт речь о человеке в том виде, в каком он был сотворен. В II, I—IV он говорит о человеке в его падшем состоянии.

200 См. Цицерон. Тускуланские беседы, I, 27; О природе богов, II, LIV, 133 —LXI, 153; Аристотель. О членах животных, 686, 25-35. Теме сна особенное внимание уделяет Тертуллиан, который критикует языческие мнения (например, De anima, XLII-XLIX).

201 Андреас Осиандер (Hosemann, 1498-1552) — выдающийся лютеранский пастор в Нюрнберге, затем профессор в Кенигсберге. В 1550 г. он выступил с независимо разработанным и вызвавшим удивление учением об оправдании (см. Ill, IX, 5-6 и соответствующие примечания). В том же году он опубликовал небольшой трактат «Ап fillus Del fuerit incarnandus...» («Воплотился бы Сын Божий, если бы в мир не вошёл грех»), к которому было приложено эссе об образе Божьем «De imagine Dei quid sit». Кальвин излагает и отвергает идею Осиандера о необходимости воплощения независимо от греха Адама. См. Niesel W. Die Theologie Calvins, S. 126, 133 f. и указанные там работы. Осиандер внёс свой вклад в развитие науки, написав осторожное предисловие к эпохальному труду Коперника «Об обращении небесных сфер».

202 Ср. Seneca. Epistolae morales, XLI, 8: «человек — это разумное животное» («га-tionale enim animal est homo»). Первая формулировка этой мысли приписывается древнегреческому философу Хрисиппу (ум. 206 до Р.Х.).

203 В латинской версии — «in renovatione imaginis Dei». Употребление таких слов, как «renovatio» («renovation») — «обновление» и «reparatio» («reparation») — «восстановление» имеет методологическое значение. Многое в изображении человека при сотворении строится с учётом образа Божьего, восстановленного в нём благодаря искуплению. Ср. II, II, 12, а также Niesel W. Die Theologie Calvins, S. 67 f., 129 f.

204 Лат. «ex Dei essentia per traducem sit anima hominis». Ср. I, XIV, 20, прим. 133; II, I, 7, прим. 6; II, XIV, 8. Кальвин решительно выступает против традуционизма — учения о том, что все человеческие души происходят от первоначальной передачи (tradux) Адаму частицы Божественной сущности. Он отстаивает противоположную доктрину — креационизм, согласно которой акт творения Богом из ничего имеет место всякий раз, когда ребёнку даётся жизнь. Аргументация Кальвина подтверждается многочисленными фрагментами из св. Августина. См., в частности: О граде Божием, XI, 22 (MPL, XLI, 336).

205 См. гл. V, 3 настоящей книги и прим. 33.

206 В изданиях 1539-1554 гг. тему провидения и предопределения Кальвин рассматривает в одной главе. В последнем латинском издании они были разделены, и тема провидения была поставлена в контекст познания Бога как Творца. Предопределение рассматривается в III, XXI-XXIV, где оно непосредственно связывается с искупительным действием Св. Духа. См., в частности: Jacobs P. Predestination und Verantwortlichkeit bei Calvin. Neukirchen, 1937, S. 64-66, 71 f.

207 Часто употребляемое Кальвином слово «софисты» было популярно также у других реформаторов и многих гуманистов. Им они обозначали схоластов, когда вели с ними полемику.

208 Ср. у Фомы Аквинского: «В самом деле, невозможно уклониться от вопроса об универсальной причине» (Summa theol., I, XIX, 6).

209 Эту точку зрения оспаривал реформатский учёный, профессор Марбургского университета Андреас Гиперий (Hyperlus) в посмертно изданном трактате «Methodus Theologiae» (Базель, 1568).

210 Эта тема подробно рассматривается Кальвином в связи с астрологией в его сочинении «Avertissement contre I'astrologie judiclalre» (1549) (CR, VII, 509-544). См. Bohatec J. Op. cit., S. 270-280, где точка зрения Кальвина на религиозный смысл астрологии сопоставлена с воззрениями Пико делла Мирандолы, знаменитого флорентийского христианского неоплатоника (ум. 1494). Об учении Пико см. тж. Thorndike L A History of Magic and Experimental Science. N.Y., 1941-47, vol. 1-6; v. 4, p. 534 f.

211 Возможно, это намёк на Пьетро Помпонацци. См. его трактат «De fato, de libero arbitrio et de praedestinatione» («О судьбе, свободной воле и предопределении», 1520), II, I, 4-5, который цитируют Барт и Низель (OS, III, 193); они ссылаются также на аввероистов XIII века Сигера Брабантского и Боэция Дакийского, отрицавших учение о провидении.

212 Знаменательно, что Кальвин отличает автора Послания к евреям от ап. Павла. Ср. его Комм, к Посланию к евреям и «Аргумент», где он говорит: «Метод научения и стиль достаточно ясно показывают, что его автором был не Павел».

213 В «Согласовании четырёх евангелистов» (Мф 10:29) Кальвин признаёт возможность случайности в рамках действия божественного провидения. В Вестминстерском исповедании (V, 2) сказано: «По тому же провидению Бог установил вероятность событий согласно природе вторичных причин. Наряду с неизбежностью существуют свобода и условие».

214 Thomas Aquinas. Summa theol., I, XIX, 3. Барт и Низель, приведя высказывания Бонавентуры, Дунса Скота, Эразма и Эка, совпадающие с этим утверждением, указывают на его опровержение в сочинении Лютера «De servo arbitrio» («О рабской воле») (Werke, В. 18, S. 615 f.) Позиция Меланхтона по этому вопросу не отличается от взглядов Фомы Аквинского и Кальвина. (См., напр., CR, XXI, 649 f.)

215 К.Тринкхаус использовал этот отрывок для характеристики позиции Кальвина, отрицающей «хаотичность исторических событий и личных судеб» (Trinkhaus С. Renaissance Problems in Calvin's Theology // Studies in the Renaissance. N.Y., 1955, v. 3, p. 65).

216 С точки зрения Кальвина, в жизни каждый человек во всех обстоятельствах имеет дело с Богом. Ср. Ill, III, 6,16; III, VII, 2. Это его убеждение носило глубоко личный характер. Так, в письме Фарелю, касающемся тяжёлого для него решения вернуться в Женеву (24 октября 1540 г.) Кальвин писал: «Я совершенно убеждён, что здесь я имею дело с Богом» («mihi esse negotium cum Deo»).

217 Эта фраза, безусловно, имеет отношение к критике, которой подвергали Кальвина Себастиан Кастеллио и его сторонники. Ответу на неё он посвятил специальный труд — «Calumniae nebulonis cuisdam... ad easdem responsio» (1558) (CR, IX, 269, 279). Ср. прим. 159.

218 Кальвин не утверждает, что Бог обладает двумя волями, но говорит о недосягаемых глубинах внутреннего бытия Бога и о тайнах откровения. Ср. I, XVIII, 3: «Но божественная воля, единая и простая сама по себе, нам кажется разной», а также I, XVIII, 1, 4 (о различии между волей и повелением).

219 В трактате «De aetema Dei praedestinatione» («О предвечном Божественном предопределении») Кальвин выступал против «догмы сорбоннистов, которая приписывает Богу абсолютную власть» вне связи с его справедливостью. «Легче отделить свет солнца от его тепла или его тепло от его огня, чем отделить власть Бога от его справедливости... Те, кто разъединяет Бога и Закон (Deum ex legem qui tacit), лишают Бога части его славы» (CR, VIII, 361). Аналогично, в «Проповедях на Книгу Иова» (Иов 23:1-7) Кальвин провозглашает: «Утверждение сорбоннских докторов, что Бог обладает абсолютной властью,— дьявольское кощунство, изобретённое в аду» (CR, XXXIV, 339 s.). См. McNeill J.T. The History and Character of Calvinism, p. 212. Опровергаемая здесь точка зрения была впервые чётко сформулирована Оккамом в трактате «Super quatuor libros sententiarum subtilissimae quaestiones» (I, 17, 2). Ф.Вендель отмечает, что Дуне Скот, на которого обычно указывают как на вдохновителя подобной позиции, вкладывал в неё несколько иной смысл (Wendel F. Calvin; source et evolution de sa pensee religieuse. P., 1950, p. 92 s.).

220 Имеется в виду секта либертинов. В разделах 3-4 и 7-8 использованы фрагменты из сочинения Кальвина «Contre la secte phantastique et furieuse des Libertins» (CR, VII, 183-198).

221 Лютер в своей книге «Четырнадцать утешений» («Tesseradecas consolatoria», 1520) впечатляюще говорит о провидческой заботе Бога о нас, даже когда мы не подозреваем об этом (Werke, В. 6, 110 f., 125 f.). Утверждениями подобного рода изобилуют комментарии Кальвина к псалмам.

222 В этой главе, включённой в трактат в 1559 г., трактуется ряд тем, которые в том или ином контексте рассматриваются в других его частях, например в II, IV-V; III, XXIII-XXIV.

223 См. прим. 153. В упомянутом там трактате, приписываемом С.Кастеллио, против Кальвина выдвигается обвинение в том, что, согласно его учению, Бог якобы обладает двумя противоположными волями, и подвергается осмеянию утверждение, что в одной воле заключены две; поэтому получается, что когда Кальвин говорит одно, то он будто бы подразумевает другое и желает этого «другого». Кальвин отвечал на эти обвинения и возражения с некоторой запальчивостью (CR, IX, 278 р., 302 р.).

224 В разделах 3 и 4 Кальвин сознательно выдвигает внутренне противоречивое положение, согласно которому Бог, «желая» того, что Он «запрещает», остаётся с точки зрения своей воли «единым и простым». В основе этого положения лежат два мотива: вера и человеческое бессилие (incapacite) и леность (hebetude). Тем самым логика здесь подчинена Писанию и, что характерно для Кальвина, отвергается как средство понимания того, что находится в области раскрытых в откровении тайн. Ср. I, XIII, 1-3; III, II, 14; XXIV, 17, а также отказ от логического вывода по тем же основаниям в III, XVIII, 10.

225 Книга II

1 Здесь Кальвин повторяет начальные слова «Наставления о познании Бога и самих себя». Согласно Ксенофонту, надпись «rvffiOi aa\)iov» («aeoa)xov») в Дельфийском храме вдохновила Сократа на соответствующие наставления (Mirabilia, IV, 2, 24-29). Ср. Аристотель. Риторика, II, 22, 1395а. Это выражение неоднократно цитировал и комментировал Цицерон. Например, в «Тускуланских беседах» (I, 22, 52): «Когда Аполлон говорит „познай самого себя", то этим он говорит „познай свою душу"».

2 В трактате Цицерона «О природе богов» (III, 35, 87-88) приверженец академиков Котта говорит, что если ум, добродетель и вера коренятся внутри нас самих, то безопасность, благоденствие и успех исходят от богов.

3 Ж.Панье (Institution, I, 311, прим. «а») отмечает, что здесь проявляется динамизм учения Кальвина о несвободной воле: когда мы осознаём цель, ради которой сотворены, а также наше нравственное бессилие, мы вынуждены искать силу и освобождение в Боге.

4 Пелагий (ок. 354-420), британский монах, боровшийся против учения Августина о врождённой испорченности человека, проистекающей от греха Адама, что вызвало появление целого ряда трактатов и писем Августина, где излагается и отстаивается это учение. См.: Augustinus. Retractationes, I, 13, 5 (MPL, XXXII, 604); Contra lulianum, III, 26, 59 (MPL, XLIV, 732 p.). Пелагий вместе со своим ещё более агрессивно настроенным приверженцем, ирландцем Целестием, выехав из Рима, посетил Северную Африку, Палестину и Малую Азию, где завоевал множество сторонников. На Карфагенских соборах 412 и 418 гг., а также императорским эдиктом 418 г. пелагианство было осуждено, после чего папа Зосима лишил Целестия своего покровительства, которое ранее ему оказывал, и присоединился к осуждению. Однако отдельные элементы этой ереси сохранялись ещё долго. Они лежали в основе попыток доказать врождённую нравственную способность человека. Краткий обзор документов, касающихся этого спора, и отрывки из них см. в: Bettenson Н. Documents of the Christian Church. N.Y., 1947, p. 74-87; Souter A. (ed.) Pelagius's Expositions of the Thirteen Epistles of St. Paul. Cambridge (Eng.), 1922-31.

5 Ср. Августин. О граде Божием. XVI, 27: «Дети... рождаются не в фактическом, а в первородном грехе» (MPL, XLI, 506). Другие важные отрывки из Августина приведены в Smits L. Saint Augustine dans I'oeuvre de Jean Calvin. Assen (Belg.), 1951-58, vol. 1-2 и в OS, III, 233 p. Оппозиция Пелагия Августину была вызвана скрытым смыслом широко известной сентенции о беспомощности человека в «Исповеди»: «Дай, что повелишь, и повели, что хочешь» (X, XXIX, 40; XXXI, 45; MPL, XXXII, 796, 798).

6 Здесь Кальвин употребляет вызывавшее споры слово «происходит» (франц. «procede», лат. «tradux» — «передаётся»), имея в виду аргументы отцов Церкви относительно происхождения индивидуальной души. Хотя и Августин, и Кальвин строго придерживаются идеи единства человеческого рода при сотворении, их позицию нельзя смешивать с традуционизмом. Согласно последнему душа Адама рассматривается как элемент, переданный от Божественной сущности и воспринятый человеком и как источник всех человеческих душ. Кальвин решительно отвергает это учение. Августин выдвинул противоположную концепцию — креационизм, которую в общих чертах представил Винцентий Виктор (Vincentius

226 Victor). Об этой дискуссии см.: Hodge С. Systematic Theology. Grand Rapids (Mich.), 1952, vol. 1-3; v. 2, p. iii; Bethune-Baker J.F. An Introduction to the Early History of Christian Doctrine. L, 1954, p. 302 f. Кальвинистская теология приняла креационизм — учение, в соответствии с которым всякая душа есть новое Божье творение. Ч. Ходж пишет: «Кальвин, Беза, Тюртен (Turretin) и огромное большинство реформатских теологов были креационистами» (Hodge С. Systematic Theology, p. 64). Креационизма придерживались и некоторые противники Реформации, в частности Альфонсо де Кастро.

74 В Комм, к Евангелию от Иоанна (3:6) Кальвин говорит, что первородный грех передаётся от родителей к детям не посредством физиологического зачатия и рождения, а потому, что согласно Божьему повелению все люди испорчены в Адаме и лишены даров, которыми мы были украшены в нём.

75 Последующее определение вошло в акты Трентского синода (Англия), заседание V, постановление I (см. CR, VII, 425 f.).

76 Меланхтон описывает первородный грех как «врождённую предрасположенность, некий врождённый импульс и энергию (genialis impetus et energia), которые толкают нас на путь греха». Это положение он иллюстрирует на примерах отклонения пламени и притяжения магнита. Следовательно, было бы ошибкой подобно схоластам проводить различие между первородным и фактическим грехом. Хотя Меланхтон соглашается со схоластическим описанием греха как «отсутствия первоначальной праведности», он подчёркивает его недостаточность как дефиниции, поскольку грех —это действенное нечестие, происходящее от укоренённой в нас любви к себе. См. Melanchton Ph. Werke in Auswahl. Gutersloh, 1951, B. 2, S. 17 f.

77 Словом «похоть» (concupiscentia) часто пользовался Августин, особенно в трактате «De nuptiis et concupiscentia» («О браке и вожделении»), где оно в широком смысле означает «закон греха в нашей грешной плоти» (MPL, XLIV, 435). Пётр Ломбардский, рассуждая о передаче греха Адама его потомству, характеризует первородный грех как «возбуждающее средство, толкающее ко греху, то есть похоть» и называет его «природным пороком, поражающим всех людей, родившихся от Адама в похоти» (Sent., II, 30, 7р.; MPL CXCII, 722).

78 Это одно из главных обвинений Кальвина в адрес либертинов в «Contre la secte...» (CR, VII, 184 f.) и в «Epistre contre un certain Cordelier» (1547) (CR, VII, 347, 350 f.).

79 Ср. I, XV, 8. Впервые слово «предопределение» появилось в изданиях 1539 и 1541 гг. Однако ранее Кальвин употребил его в ((Instruction et confession de foy» (1537) (OS, I, 390).

80 См. прим. 7 и 125 к кн. I.

81 Это точка зрения Эразма, высказанная им в трактате о свободе воли, направленном против Лютера, «De libero arbitrio diatribe» («Спор о свободе воли»).

82 См.: Платон. Государство, IV, 14 сл.; Аристотель. О душе, III, 10, 433.

83 Ср. Аристотель. Никомахова этика, III, 5, 1113b: «Если от нас зависит совершать поступок, когда он прекрасен, то от нас же —не совершать его, когда он постыден... В нашей власти совершать, точно так же как не совершать». (Пер. Н.В.Брагинской).

84 В трактате «De scandalis» (1550) Кальвин подобным же образом обвиняет некоторых отцов Церкви в том, что они неосмотрительно согласились с философами и наделили человека свободной волей (CR, VIII, 19).

85 Хотя Кальвин ссылается на древних отцов, острие своей критики он направляет против современных ему гуманистов, в том числе Эразма.

86 Эта сентенция, сильно напоминающая стиль Августина и основанная на его идеях, является по своему характеру средневековой формулировкой. Пётр Ломбардский говорил: «Одни испорчены грехом, и это естественно..., другие избегли». [Источник указан в прим. франц. изд.] В «Вопросах по Евангелию» («Quaes-tiones in Evangeliis») (II, 19) в разделе, посвященном притче о добром самарянине (Лк 10), Августин пишет, что человек жив, когда он обладает ощущением и знанием Бога, но, задавленный грехом, он мёртв; поэтому Августин называет человека полуживым (MPL, XXXV, 1340). Другие аналогичные фрагменты можно найти в его «О природе и благодати» (III, 3; XIX, 21; XX, 22; MPL, XLIV, 149-256 p.).