Настенька

7

Это были те самые три девочки, про которых говорилось вначале этой повести. Это их тогда Настин дед защищал от Сержа Милевского. Ещё до того происшествия они раз или два были в квартире своей школьной подруги Настеньки. А после того, как Настин дед защитил их на улице, они почувствовали к ней ещё большую привязанность. И когда учительница сказала разузнать про Настеньку, как она поживает со своим больным дедушкой, Рая, Фаня и Надя стали очень часто приходить к своей подруге.

Рая казалась самой самостоятельной из них троих. У неё были две еще совсем маленькие сестры, и одна из них была со слабым здоровьем и довольно часто болела. У Раиной мамы было много забот и работы, и Рая во всем помогала ей. Рая уже умела сварить любой суп, умела вкусно пожарить мясо и приготовить всё, что необходимо. Она очень хорошо вышивала и неплохо шила. Неизвестно, кто от кого взял в привычку, — или Рая от Настеньки, или Настенька от Раи, но Рая также, как и Настенька, имела привычку иногда запищать: «Ой, девочки!» Последнее время Рая гордилась тем, что она сама себе перешила платье. На лице у неё было несколько веснушек, а волосы её плотно лежали на голове под гребешком. Она была очень похожа на Настеньку — и голосом, и фигурой, и всем видом, и своей зрелостью.

Фаня не была похожа на Раю и Настеньку. В первую очередь она была на год младше, чем они и меньше ростом. Волосы на её голове густо кучерявились, говорила она свободно, будто бы пела. И уже никак от неё нельзя было услышать внезапного выкрика: «Ой, девочки!» Перед тем, как сказать слово, она подумает и уже потом пропоёт то, что хочет сказать.

А Надя была большая смехотунья. Она очень любила смеяться. Вдруг скажет:

— Я пила воду и облилась.

И засмеётся. Или иногда случится, что она поскользнётся на льду и упадёт, а известно, когда только что упадёшь, то в первый момент не больно. Заболит немного погодя, если сильно ударился. Так в таких случаях Надя сперва засмеется, а потом уже заплачет.

Вот эти три девочки и вошли теперь в Настину квартиру.

Рая наступила на рассыпанный горох и едва не упала.

— Ой, девочки, — крикнула она.

А Надя, известно, что сделала после этого, — она сразу рассмеялась. Зато Фаня подумала и отважно пропела:

— Нужно этот горох собрать, а то можно упасть.

— Ой, девочки, давайте собирать горох! — крикнула Рая, и они все вчетвером склонились к полу.

— Как хорошо, что вы пришли, — сказала Настенька, — а то мне нудно было ожидать поезд.

— Какой поезд? — спросила Надя.

— Моя мама приезжает. И знаете что? Она раньше как-то писала, что у неё есть патефон. Значит, она его сегодня привезет.

— А какие пластинки? — пропела Фаня.

— А какие пластинки-и-и, — передразнила её Рая. — Откуда же Настя может знать?

— Вот, если бы была «лезгинка», — засмеялась Надя.

— Ой, девочки! — крикнула Рая. — Станцуем «лезгинку».

— А музыка? — уважительно сказала Настенька.

— А мы сами себе напевать будем.

— Так вы устанете, это ж трудно так, — сказал дед.

Только кто его там слушал, когда разговор шёл о «лезгинке». Девочки начали танцевать. Дед смотрел на них, и славная улыбка заполняла его лицо. Всё на свете было хорошо. Он поправился, Настенька здоровая, весёлая и учится хорошо, и скоро здесь будет дорогой человек — Настина мама. Дед стал хлопать в ладоши и в такт танца приговаривал:

— Гоп-гоп, Настенька, гоп-гоп, Наденька.

Отворилась дверь и в комнату вошёл отец Сержа, а за ним Серж. Они стучали из коридора в дверь, но за танцами их не слышали, и они отворили дверь сами.

— Ой, девочки! — пропищали в один голос Настя и Рая.

В один момент танец прервался, и девочки уставились глазами на Сержа. Воцарилось молчание. Но тут радостным и приподнятым голосом отозвался дед:

— Наконец я тебя дождался. Почему же ты до этого времени не приходил? А я ждал, ждал…

Дед и отец Сержа обнялись и поцеловались. Слезы радости стояли в стариковских глазах.

— Я рассказывал своему Сергею о том прошлом происшествии с бандитами и про вас, — говорил отец Сержа. — И он так полюбил вас, что аж плакал, так просил, чтобы я его взял с собой к вам… Сергей, иди сюда, нужно же вам познакомиться.

Серж и пожилой Закревский сделали шаг на встречу друг другу и посмотрели друг на друга. До этого момента они пока ещё не видели друг друга. Закревский был занят приветствием с отцом Сержа, а Серж из подо лба посматривал на знакомых ему девочек и в душе своей проклинал тот час, когда он сюда пришёл. Теперь глаза Сержа встретились с глазами пожилого Закревского. И — какой ужас! Вместо того человека, которого он уже любил после отцовских рассказов, Серж увидел перед собой ненавистного ему старика, которому он так много сделал зла. Оба они, и Закревский и Серж, смутились. Серж густо покраснел и опустил глаза в пол, а у Закревского задрожали губы и покраснели глаза, но он сразу же взял себя в руки и, чтобы не допустить каких бы то ни было неприятностей, сказал:

— Ну, вот и хорошо, что мы познакомились.

— Никогда с ним такого не было, чтобы он был на столько стеснительным, что опускал глаза в пол, — сказал про своего сына отец Сержа. Это, наверное, он после того, что узнал о вас из моего рассказа… Ну хорошо, Серж, иди играй с девочками.

— А мы тут себе посидим и поговорим, — сказал Закревский. — А знаешь, кто к нам сегодня приезжает?..

И он рассказал, кого они ожидают.

— Очень хорошо, — сказал отец Сержа. — Я давно её не видел, будет приятная и радостная встреча. Мы же виделись ещё тогда, давно, когда трудно жилось. Как я рад, что мы все будем жить в одном городе… Серж, играй с детьми, что ж ты стоишь, как окаменелый?

Только в том и была беда, что Серж не мог с чистой душой подойти к девочкам и посмотреть им смело, по-товарищески, по-дружески в глаза. Но все же эта досада была ничто по сравнению с тем, что делалось в его душе с того момента, когда он увидел, к кому он с отцом пришел и кого он так сильно обидел. Пожилой человек казался ему теперь каким-то могучим великаном, перед которым он, со всеми своими надменными капризами, ничего не сто́ит. Он чувствовал себя так, будто было бы лучше ему в эти минуты провалиться сквозь землю.

— Настенька, — сказал дед, — я один пойду на вокзал, а вы здесь все сидите и ожидайте. Три минуты ходьбы до вокзала и три минуты обратно. А поезд вот должен уже прибыть.

Закревский одел пальто и быстро вышел. Отец Сержа остался один с детьми. Настенька разволновалась, она раз за разом выглядывала в окно. Шуточки! Сейчас здесь будет её мама, которую она уже столько времени не видела. Девочки окружили Настеньку и защебетали, Серж начал шептать отцу на ухо: «Пойдем домой», но отец и слышать про это не хотел. Как же он мог пойти домой в такой момент, когда сейчас он увидит близкого ему человека, — Настину маму, с семьёй которой, когда ещё был жив Настин отец, он так дружил. Много лет они уже не виделись, и он радостно ожидал этой встречи. И Сержа он тоже отсюда никуда не отпустит, он похвалится близким людям, какой у него уже сын. В ожидании прошло минут двадцать. И вот на улице возле дома послышался разговор, и Настенька через окно увидела, как её мама и дед вошли в сени. А их догоняла какая-то женщина и также вошла за ними в сени. Настенька соскочила с кресла, на котором стояла на коленях, чтобы лучше было смотреть в окно, и побежала к двери. Со всего размаха она ударила руками в дверь и открыла её. Мама, разволновавшись, едва втолкнула в дверь чемодан и бросилась к своей Настеньке.

— Мама, — закричала Настенька и повисла на маминой шее.

Рая, Фаня и Надя стояли около стола, и на их личиках расплывалась чистая, как восход солнца в тихий весенний день, улыбка счастливого детства.

Но двери в сени оставались какое-то время открытыми, и слышно было, как незнакомая женщина говорила там деду:

— Это здесь живет пожилой человек со своей внучкой, который болел, потому что упал в воду?

— Здесь, это я, — слышала Настенька голос своего деда. — А почему вы спрашиваете?

— Вас вбросил в воду малый хулиган, это мой сын, я пришла попросить у вас прощения.

— Э, что там, я уже поправился, — смутился дед.

— И вашей внучке этот мой хулиган…

Женщина не закончила, замолчала, покраснела лицом и сразу после этого побледнела. Закревский так же смотрел на неё, не в силах от удивления промолвить и слова. Что-то он бормотнул себе под нос и быстро вошел в квартиру, оставив за собой открытые двери. Женщина не осмеливалась войти и стояла в сенях. Закревский поставил на пол патефон, который он нёс от вокзала, и повернулся к двери уже стараясь успокоиться:

— Ну, заходи же… (Края его губ вздрогнули.) Да тут и Сергей твой, и… Ну, заходи же, сколько лет я тебя не видел… (Лицо его засветилось радостью.) Ты ж как дочка мне… Ну, чего там… А помнишь, как ты спасла нас от бандитов?..

Женщина тихо плакала, Настин дед погладил её по голове и поцеловал в лоб. Серж стоял как окаменелый. Отец Сержа встал с кресла так быстро, будто бы кресло горело огнем. Он стоял, опустив руки и не знал, куда деться.

— Так вот, кого ты так обидел… — повернулся отец к Сержу и замолчал, а после сказал тише: — Это я его обидел, это я сам виноват…

Первая напряженная минута прошла. Настенька стояла на кресле, обнявшись с мамой так, что, казалось, их никак не оторвёшь одну от другой.

— А, мама… Ой, девочки, идите сюда! — крикнула Настенька. — Мама, это мои подруги.

— О, у них большая дружба, сказал дед. — Такая у них дружба, что только радоваться можно.

— Здравствуйте, девочки, — сказала мама. — Хоть я вас в первый раз вижу, но уже люблю вас за то, что вы дружите с моей Настенькой.

— О, Настенька молодец, — сказал дед. — Она и учится, и веселится, и читает, и играет, и такая самостоятельная, и такой хозяйкой была, когда… (Он хотел сказать: «когда я болел», но подумал и сказал: «когда нужно было».)

— Ну теперь уже я тут хозяйка, — сказала Настина мама, — добро пожаловать, все за стол. Хорошо, что вы не забывали их тут, — говорила она отцу и матери Сержа. — И вам, девочки, спасибо за дружбу с Настенькой. Дружба — большое дело. Без дружбы человеку трудно жить, слышите, девочки? Дружба делает большие дела. И в горе, и в радости человеку нельзя быть без дружбы. Уважайте, дети, дружбу, это самое дорогое и важное, что есть у человека. Растите большие и сохраните на всю жизнь дружбу. И знайте — особенно сильная должна быть та дружба, которая зарождается в детстве и в молодом возрасте.

Серж вдруг зарыдал и бросился к двери. Дети бросились к окну и увидели, как он быстро бежал по переулку. Его мать окинула всех взглядом, и в её взгляде было столько беспокойства за своего ребенка.

— Что это за мальчик? — спросила Настина мама. — Я и не заметила его сразу.

— Это… Это… мой. Я потом расскажу, тихо проговорила мать Сержа.

— Он теперь побежит домой, — сказал Настин дед. — Это и хорошо, пусть побудет наедине с собой, успокоится.

— Он больше таким не будет, — сказал отец Сержа громко и решительно, и тон его голоса настроил всех на более весёлый лад.

Все сидели за столом, на который Настина мама ставила всё больше и больше всяких угощений. Мама Сержа начала ей помогать. Надя выскочила из-за стола и начала пересматривать патефонные пластинки.

— «Лезгинка!» — закричала она вдруг.

— Ой, девочки! — крикнула Рая.

А Настенька совсем потеряла свою былую хозяйственную самостоятельность. Ей хотелось нежиться и быть возле мамы. И когда мама подходила к столу, Настенька прислонялась к ней головой. Наконец мама села возле своей Настеньки. Через полчаса, после первой порции чая, между взрослыми за столом шёл живой и весёлый разговор. А дети завели патефон и начали танцевать осетинскую «лезгинку». Дед не сдержался. Он отошел от стены, смотрел на детей, в такт танца хлопал в ладоши и приговаривал:

— Гоп-гоп, Настенька. Гоп-гоп, Раечка. Гоп-гоп, Фанечка. Гоп-гоп, Наденька.

И на лице его всё время лежала печать радости.