Настя Сука

Глава 18

Возращение группы в стаб, прошло буднично и как-то замылено без приключений и злоключений к радости всех бойцов. Сперва их заботливо, по приказу Сухого подбросили на бронемашине муры, существенно сократив километраж похода, затем, дальше по кластерам двигались своими ножками. И вот через девять дней пути, наконец заветная цель это закладка мобильника недалеко от стаба. Звонок Комиссару, ответившему на вызов абонента практически сразу. Говоривший по телефону Седой, скривившись, проговорил всего одну фразу.

— Вечер в хату.

— Ждите, ориентировочно через пару часов подойду.

Вот и весь ответ безопасника на звонок.

После прихода к группе Комиссара, Настя, первой полностью и обстоятельно пересказала всю беседу с мурами. Не забывая при этом обрисовывать их движения, выражения лиц, переглядки, все до мельчайших деталей. Она сама не верила себе, что можно все это выудить из своей памяти пусть и с помощью дара сосредоточенно вглядывающегося в ее лицо Комиссара. После рассказа, женщина почувствовала навалившуюся усталость как после преодоления нескольких кругов штурмовой полосы.

— Пока отдыхайте Настенька, мне необходимо в этом же ключе переговорить с вашими бойцами.

Проговорил ей безопасник, согласно кивнув головой, женщина, отойдя в сторону устало опустилась на подстеленный походный коврик, отмечая про себя что из уст Комиссара, ее имя, Настенька, всегда звучит как-то ровно и не вызывающе. Ее так называет только муж, но в его голосе звучит теплота и нежность, как же она соскучилась по нему, даже сердечко от одной мысли о скорой встречи, забилось и затрепеталось запертой птицей в клетке. Наконец, после опроса допроса, Комиссар дал свое добро на возвращение в стаб.

— Сейчас возвращайтесь в Мирный. Все стандартно, сперва проверка через ментата, потом домой. У вас приблизительно две недели на отдых затем продолжение налаженной нами дружбы. К этому времени я подготовлю план прохода к указанным пунктам для наших партнеров.

Затем, достав из нагрудного кармана пластиковый бутылек, протянул его Насте.

— Это оплата по-нашему с вами договору.

Следом повернувшись во фронт ко всей группе, мужчина, оправив камуфляж и приняв самый официальный вид, проговорил, ошарашив присутствующих.

— Благодарю за службу, товарищи.

Настя с бойцами, оторопев от услышанного даже попытались подняться и что-то промычать неразборчивое в ответ, но Комиссар остановил этот невнятный порыв.

— Отдыхайте, вам еще до Мирного добираться.

На проверку к ментату Полиграфу, группа попала только далеко после обеда при том еще пришлось ждать в очереди. Аккурат перед ними в стаб вернулась команда Толкового. Поэтому ожидание на проверку затянулось, пока Полиграф проверил аж семерых рейдеров.

— Ну-с вот и до вас дошла очередь, молодые люди…

Проговорил как всегда благодушно, вышедший на крыльцо своего вагончика ментат. Затем, увидев смотрящую на него с кипящей злобой Настю, осекся, поперхнувшись.

— Проходите.

Сухо проговорил он, уже входящей в помещение Насте, неприминувшей, плечом оттолкнуть мужчину со своего пути. Без всяких промедлений, она, плюхнувшись в деревянное кресло, положив свои руки на подлокотники и недобро прищурив глаза, прошипела рассерженной змеей.

— Не тяни котика за причиндалы. Устроил тут очередь как за дефицитом. Быстрее давай, спрашивай, любопытный ты наш.

Спешно пристегнув ноги и руки опрашиваемой к креслу, Полиграф приступил к стандартному опросу женщины, постоянно украдкой косясь на свою прикрытую каморку что не укрылось от Насти.

Домой, женщина добралась только в начавших сгущаться сумерках. Горя нетерпением встретиться с Академиком она спешно отворила входную дверь и едва стремительной птицей перенеслась через порог как получила раскатистый, звуковой удар по своим чувствам. Из комнаты мужа, доносились заливистые стоны Татьяны, которые не подразумевали двойного толкования.

Да как же так, это не честно, это просто несправедливо по отношению к ней. Она всей своей душой стремилась домой к нему, а он, развлекается с другой. Вот ведь, подруга называется, могла и догадаться что она сегодня вернется или догадалась да быстрее мужа в постель утащила. Ну да, она может и умеет, куда ей с ней тягаться, королева ночи мать ее ети. Сука, удавлю, прям сейчас и удавлю, выволоку из-под Академика да сверну тоненькую белоснежную шейку, паскуда.

Уже зло прищурив глаза, рванув стремительно к двери комнаты мужа она в последний момент поймала себя на неожиданной, страшной мысли, а как к этому отнесется Академик. А если он рассердила на нее и выгонит, не одобрив ее справедливого негодования ей стало обидно и одиноко, слезы сами, ручьями потекли из глаз, накатило чувство что она, как и в прежние времена никому не нужна, вынужденная скрывать свои желания от других, тех, кто может посмеяться над ней, тех, кто с презрением будет смотреть ей в след, украдкой тыкая пальцем и злорадно перешептываясь за ее спиной с собеседником. Чувствуя себя призираемой всеми, облезлой, бездомной собакой, она, стягивая с себя одежду бросала ее на пол идя по наитию в душ. Оставшись без ничего, Настя, проклиная весь мир, открыла холодную воду и ненавидя всех забралась под ледяные струи воды, заставившие ее тело неметь до ломоты от пронизывающего холода. Наконец не выдерживая льющего на нее ледяного потока она продолжая реветь и трястись, села на поддон поджав к себе коленки. Она сидела, голося про себя во весь голос и обливаясь слезами под водопадом ледяной воды пока знакомые до боли руки не вытащили ее оттуда. Прижимая к себе, трясущуюся, мокрую и по собачьи, преданно с надеждой заглядывающую в глаза женщину, Академик с любовью и нежностью в голосе ругал ее. От его слов в душе женщины началось разливаться тепло и не передаваемая, щемящая нежность.

— Ну, солнышко мое что ты устроила. Да ты же моя ревнивица. Вот ведь чудо ты мое ненаглядное. Все хорошо.

Настя уже и не слушая что говорит ее муж, вцепилась в него как клещ, прижимаясь как можно сильнее и по новой заревела белугой, но теперь уже в голос. При этом чувствуя безумную радость в душе, она нужна ему. А заботливо протянутое Татьяной, большое, махровое полотенце, заставили ее совсем потеряться в своих душевных метаниях и позабыв недавнюю злость по отношению к подруге, включить и ее в свою внутреннюю теплоту, приятно разливающуюся по телу и прогоняющую мелкую дрожь.

— Довел ребенка до истерики.

Проговорила возмущенно Татьяна, Академику, бережно прижимающему к себе едва завернутую в полотенце Настю.

— Я?

Удивился он, возмущенному высказыванию от женщины.

— Нет я, давай ка неси ее в комнату, а там и все прочие с ней повтори то что у нас было. И не надо на меня смотреть так удивленно, вечно вы мужчины свою вину на других перекладываете. Скажи еще она из-за меня просидела под ледяной водой неизвестно сколько.

Проснулась Настя раньше мужа и с удовольствием, прищурив глазки, принялась разглядывать его безмятежно спящего. Скользя своим взглядом по открытым участкам его тела. Пока не натолкнулась на свежие синяки, явно оставленные ее руками прошлой ночью. Вот ведь гадство, когда Ведьма, показывала ей как сминает монету пальцами тогда это казалось чем-то запредельным, сказочным и несбыточным, а сейчас, она сама запросто мнет такую монетку и оставляет такие кровоподтеки на теле любимого мужчины не контролируя себя. Почувствовав себя виновато и испуганно, втянув голову в плечи она увидела, как проснулся Академик. Он, вовсе не обращая внимание на отметины на своем теле, тепло улыбнувшись ей, проговорил негромко.

— Доброе утро, Настенька.

И вот за это, Настенька, она готова спалить весь этот мир без остатка и рвать глотки зубами захлебываясь в соленой крови ни что не помешает ей, прикрыв глаза и млея, вновь услышать свое имя из его уст.

Виктория, пыталась задавить в себе откровенный испуг, смотря на вошедшую в её кабинет, мерзко улыбающуюся Настю Суку. И ведь как назло, время к закрытию и все разбежались по своим делам как будто ей больше всех надо, теперь одна в кабинете с этой змеюкой. Смотря на хищно приближающуюся к ней Настю, она, произвольно икнув от накатившего страха начала шарить руками по столу пока случайно не ухватила скальпель и следом отскочив назад, женщина в отчаянии выставила его перед собой для защиты. Настя, не стирая с губ своей мерзкой улыбочки в мгновенный рывок, размазанной тенью перепрыгнув через стол, схватила её за запястье и больно, до брызнувших из глаз слез, вывернула ей руку, затем, приставила острое как бритва лезвие к своему горлу. Тонкая струйка алой крови, потекла из пореза на шее, Виктория, пыталась разжать кисть и бросить скальпель в ужасе смотря в холодные, по-змеиному, глаза Насти, но та, не отпускала, а силы ей против этой твари явно не хватало. Наконец та, отодвинув скальпель от своей шеи и с силой усадив назад на стул Викторию, заговорила.

— Вижу ты не рада меня видеть, вон даже ножиком своим медицинским пыряешь. А ведь я к тебе как к доктору зашла, можно сказать помощи ищу и спасения. Живот у меня крутит как в дни для женщин сложные, может есть у тебя таблетка какая.

Виктория, ничего не понимая и все еще не отошедшая от своего испуга и Настиной выходки, поглядывая на порез на шее, негодующе заговорила.

— Какой живот, какие месячные ты что меня за дуру считать? Да если бы у местных женщин, были бы красные дни, то и ребятишек полно кругом было бы. А так, ты хоть про одну родившую в Улье слышала?

Настя, изменив выражение лица на грустное и печальное, перебив собеседницу, проговорила.

— Напрасно ты так если уж по чести говорить то я к тебе как многодетная мама пришла.

В конец ошарашенная Виктория, просто хлопая длиннющими ресницами, уставилась на продолжившую говорить Настю.

— Ребенок мой бестолковый, старшенький, запал на красоту твою девичью, душу рвет, ночей не спит, переживает мол не по рангу ему такая сказочная женщина. И я, глядя на него, тоже печалюсь и места себе не нахожу, душа то материнская болит, кровью исходит, кабы чужое дите то и ладно, а то свое, кровное, родное.

Виктория, наконец сообразив про что ей ведет речь Настя, аж подавилась от негодования и осмелев, прыснула смехом и возмущением.

— Да ты что, совсем меня за парамошку считаешь, да что бы я с этим разрисованным уркой. За мной между прочим, кавалеров не одна очередь бегает. Я себя между прочим не на помойке нашла.

Договорить ей Настя не дала, придвинувшись вплотную и глядя своим взглядом змеи в глаза Виктории, та, заговорила ехидничая.

— Это ты верно девонька говоришь. Только вот я тебе как есть обскажу, по-свойски, по-бабски. Первый в очереди стоит Толковый, знатный в стабе рейдер, подарки дорогие к ногам бросает, а слова какие говорит у тебя и голова кружится порой, наверное. Вот только почему ты не замужем за ним, а? Не перебивай, я сама сажу. Просто все, не дура ты Виктория, видишь, что нужна ему только в качестве постоянной дырки в которую приятно сплюнуть, а дальше отвали и не мешай. Второй по очереди, Кастет, военный пусть не высок ростом, но все одно видный мужичек. И слова говорит и подарки дарит и вниманием не обделяет вот только опять неувязочка выходит, тетя врач опять не дура и видит, что сей обезьян за каждой юбкой скачет как макак за бананом на соседнюю пальму. Третий, Клещ, вовсе известный всем самец, красавец чего греха таить, многие женщины в стабе в его сторону неровно дышат. Вот только опять неувязочка, он тебя замуж не зовет.

Попытавшуюся встать из-за стола, возмущенную Викторию, припечатала назад сильная рука Насти.

— Сиди ты, идеал красоты в белом халате, куда скачешь, сейчас чую самое сладкое начнется. Вон как заскакала козой не доенной. Поняла, значит пошел процесс у тебя с ним. Ну ну овечка ты тупорогая, я завтра зайду к тебе и расскажу, как ты кончаешь и что там дальше происходит, а там и поговорим по душам девичьим.

На выходе из кабинета, аккуратно прикрывая за собой дверь, Настя бубнила себе под нос.

— Вод ведь бабское доверие, нашла кому дать, идиотка.

Войдя в вечерний бар со служебного входа, Настя, неспешным шагом устремилась в посудомоечную. Бар менял хозяев, а работавшая там Тоня была похоже бессменна. Высоченная, постоянно пытавшаяся сгорбиться для того что бы стать меньше, страшная с кривыми выпирающими зубами и самое главное настолько недалекая что в ее умственных способностях у Насти постоянно возникали сомнения. Толи здесь, толи уже там, за гранью реальности. В бытность своей работы официанткой в баре это была ее единственная подружка.

— Привет Тонюсик. Вот держи, это тебе подарок.

И протянула глупо таращащейся на нее женщине, небольшую блестящую брошку. Тоня, взяв которую в свою ручищу счастливо заулыбалась, выставляя на обозрение свои кривые зубы.

— Гы, гы, спасибо.

Затем, любовно повертев подарок она, подозрительно оглядываясь по сторонам, засунула его себе в карман.

— Тоня ты что прячешь подарок али обижает кто.

— Не, не обижают, потерять боюсь.

Настя, удобно усевшись на небольшую облезлую табуретку улыбаясь Тоне, принялась расспрашивать ее о происходящих событиях в стабе. Работая посудомойкой в баре и не обладая интеллектом по странному стечению обстоятельств эта отталкивающая на вид женщина, собирала информацию как говорят все про всех. Едва только ее спросили она с радостью начала вываливать на слушательницу свои знания.

— Гы, говорят Толковый вернулся с рейда, гы, так аж две большие жемчужины добыл где-то. Их у него Моисей скупил. А вот за скока пока никто не говорит. Кастет, все клинья к Вике бьет, а она все непонятки делает, толи да толи нет я даже и сама не пойму чо ей надо. Он правда и до врачихи местной бегает, но там пока не дают или прячутся старательно. За Танькой как ты и говорила приглядываю, пока Академика в стабе нету. Но ничего не углядела пока. Так, бегают до нее всякие, за прошлое вспоминают да все хотят, как в старь повеселиться. Но она ни-ни я это точно, за ней приглядываю.

Настя, едва услышав про домагания к Татьяне, напрягшись всем телом, перебила Тоню.

— Тонюсик, а кто там такой настойчивый до Таньки?

Довольно заулыбавшись, выставляя свои зубищи на обозрение та ответила.

— Самый, самый это Клещ он четыре раза заходил. Все зыркает вокруг, мало ему врачихи. Он ее оприходовал, уже хвастался на днях. Говорит скромница такая, как хлеб кушать так двумя пальчиками берет, а как хер в рот так двумя руками заталкивает. А еще, сильно смеялся, она, когда кончает матом кроет в голос. Он говорит еле удержался что бы прям на ней не заржать.

Настя, встав с табуретки и подойдя к Тоне, которая на полторы головы выше ее, обняла ту, притянув к себе.

— Спасибо, одна ты у меня подруга верная и новостей расскажешь и за Танькой приглядишь. Что бы я без тебя делала.

Когда Настя выходила с посудомоечного помещения бара, здоровущая, под два метра ростом женщина с кривыми зубами и немытой головой, смахивала слезу умиления и повторяла себе под нос.

— Гы гы Подруга, единственная.