Настя Сука

Глава 6

Кастет, с затаенной ненавистью, смотрел в спину проходящей через КПП, Насте Суке со своими шестерками. Да именно так и ни как иначе. Две недели прошло с момента, когда они обосрались перед всеми сослуживцами, загадив дрисней всю комнату в общежитии и себя, подвывая при этом от скручивающей, резкой боли в животах, их теперь называют группой засранцев. Стаб это большая деревня такого не ординарного происшествия не утаить их позор махом стал достоянием всех местных, теперь им в спину мерзко улыбаются, припоминая случившееся. Думается ему, без этой суки здесь не обошлось не известно как, но она к этому приложила свои руки. Может наговор какой или еще что-нибудь гадостное знает, это Улей и здесь многое возможно, то над чем раньше только посмеивался. Радует одно, теперь эта тварь подальше от стаба, а на кластерах чего только не случается, может даст Улей и сожрут их там или на отморозков каких нарвутся, порадовав его своим невозвращением.

Настя, привычно отойдя от стаба на пару тройку километров, сошла с дороги и двинулась через нехоженые просторы кластера. До Рассвета дней пять, семь пути в Улье нельзя все заранее просчитать поэтому всегда нужно накидывать пару деньков сверху. Седой с Чехом, семенили следом за ней стараясь как можно меньше шуметь и внимательно оглядывать при этом окрестности. Ну как внимательно, она уже несколько минут ждет их доклада относительно двоих рейдеров, устало бредущих вдалеке по дороге в стаб. Наконец, устав ждать от своих бойцов доклада, Настя, подала знак на остановку группы. Присев в траву и непонимающе оглядываясь по сторонам, первым о причине остановки догадался Чех. Немного смущаясь он полушепотом произнес.

— Так мы на дорогу сильно и не смотрели, мы больше вокруг нас смотрели. Да и далеко до них, где-то метров пятьсот будет.

Женщина, демонстративно перевела свой вопросительный взгляд на Седого. Тот, поняв немой вопрос командира, приложив к глазу небольшой монокуляр, принялся разглядывать бредущих, негромко комментируя свои наблюдения.

— Походу братки сильно уставши, после гулянки за забором. А вот рюкзачки у них пустые, вяленькие такие на спинах висят. Походу пьесы не срослось у них нигде в тариться, пустые они, вот только в натуре, с такими рожами довольными бредут. Мутно как-то все. Думается мне они хабар заныкали где-то недалеко не хотят им в стабе светить, перед всеми. Значится добро либо ценное сильно, либо у кого-то поляну прошерстили без спроса и боятся спалиться перед владельцами.

Дальше, негромко поделился своими наблюдениями Чех.

— Так эта, дальний плечо в низ тянет, похоже повреждено оно у него. Мужчины опытные, идут уверенно, походка у них такой матерый они хоть и уставши, но, когда шаг делают пружинка в ногах чувствуется, вооружены двумя АК под 7,62. В разгрузках помимо магазинов по две гранаты есть. Рыжий который, нож по верх разгрузки сделал. Думается мне он умеет им пользоваться раз так удобно под руку повесил.

Настя, довольно кивнула головой, поощряя старания своих бойцов, про себя, еще дорисовав картину. Это Ржавый и Болт, в стабе живут давно, можно сказать старожилы Мирного. Специализируются на вылазках в кластеры за очень ценным хабаром, а именно, патронами для Валов, Винторезов и конечно же 12,7 бронебойных. Есть у них где-то свое рыбное место, которое оберегают они от посторонних загребущих ручек. Что же, потренировали внимательность и рассудительность пора дальше в путь. К вечеру, перед остановкой на ночлег, к радости мужчин набрели на небольшой кластер с остатками деревни. Оглядывая который в монокль, Настя, разочаровала своих бойцов.

— Занято место. Вон в том доме с кирпичным основанием уже есть постояльцы. Опередили нас.

Чех со своей детской непосредственностью, предложил.

— Так давайте я схожу к ним переговорю, там места всем хватит, дом большой.

Настя с Седым только улыбнулись на такое предложение. Затем, женщина пояснила недоумевающему товарищу.

— Запомни Чех, в Улье, самый опасный и непредсказуемый зверь это человек. А у нас в группе есть по местным меркам немалые ценности, это мой Винторез, и я сама. Так что мы туда точно не пойдем.

Призадумавшийся Чех, поглаживая рыжую бороду, добил морально товарищей своим высказыванием.

— Так как отберут, как обидят, мы же не дадим такое сделать. Мы же мужчины.

Перебил эту наивную, возмущенную тираду товарища, Седой.

— Хорош базарить за детский лепет. Там бродяги матерые, размотают в три секунды и за масть не спросят. Надо пока совсем не стемнело, нычку на ночь нарыть. А то будем по темноте в поле как крестьяне жопами друг к другу жаться.

Увы, опасения Седого сбылись буквально, подходящего места на ночлег найти не удалось поэтому заночевали, расположившись в кустах на кластере. Расстелив два туристических коврика поверх травы и укрывшись легкими, пуховыми одеялами, первыми отдыхали Настя с Чехом, похоже начал устаиваться распорядок в коллективе. Утром, после подъема всех членов группы, Настя собиралась разогреть на спиртовой таблетке завтрак, но ее прервал Седой.

— Ты таблетки не транжирь, дай сюда банку.

Забрав у Насти жестяную банку с кашей, он, плотно обхватив ее ладонями, прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Буквально через пару минут, Седой, вернул разогретую кашу. Затем, демонстративно проделал это с кашей Чеха и своей.

— Ешьте давайте, чо в натуре глаза пялите. Чем богаты как говорится. Вот на такое Улей сподобил. И эта, сразу тему двину, чай кипятить не могу чо бы не возникало базара.

Настя, активировав свой дар, пробежалась взглядом по консервным банкам, все хорошо прогрето до обжигающей теплоты. Ну что же, все не так уж и плохо, по крайней мере можно брать с собой на кластеры меньше таблеток с сухим горючим. Пока завтракали, женщина обратила внимание что через их кластер, мелкими стайками и по одиночке, пробегают спешно зараженные, сталкиваясь на грунтовой дороге, переругиваясь своим рыком и урчанием, но не доводя дело до потасовок, спешат вперед, похоже недалеко скоро прилетит свежий кластер, а это как раз впереди намеченного ей маршрута в Рассвет. Мужчины тоже обратили на это внимание и беспокойно выглядывали из своего укрытия. Наблюдая как Чех складывает в вырытую ямку консервные банки и прочий мусор после их стоянки, Настя, прокомментировала происходящие вокруг.

— Похоже впереди грузится кластер с городской частью, вот и рванули по всей округе зараженные на трапезу. Придется обходить, иначе сами на корм им загремим.

Обходить пришлось по широкой дуге с большим запасом от грузившегося кластера. За одно, женщина показала Чеху перезагрузку со стороны. Он как оказалось и не видел такого величественного светового представления.

— Так я весь год работал в стабе на стройках, а за забор только со всеми вместе, когда скажут на трясучку ездил и все.

Затем, полюбовавшись на росчерки молний сквозь молочный туман, мечтательно добавил.

— Такой красота просто делается, смотрел бы и смотрел, а потом наступает для людей печаль. Твари прибегают и всех жрут, несправедливо это. Красота, а за ней горе.

Седой, переведя взгляд с происходящей перезагрузки на Чеха, нравоучительно пояснил.

— Так в натуре, ты чо хотел, браток, любишь кататься люби и саночки возить. За все надо платить и за это представление тоже. Ладно почесали быстрее, а то паханка уже вперед оторвалась.

После обеда, передохнув, продолжили неспешное движение в Рассвет. Проходя недалеко от дороги, ведущей из прилетевшего кластера, заприметили устало бредущую пару. Пожилой мужчина интеллигентного вида с профессорской бородкой и круглыми очками в золотой оправе, да практически висевшую на нем молодую девушку, лет двадцати. С девицей все явно было плохо, мужчина пытался ее как-то ободрять словами, но этого уже было недостаточно. Настя, дав команду на остановку группе, внимательно изучала происходящее в монокль. Затем, поморщив носик, недовольно скомандовала.

— Давайте к ним, я на страховке. Берем аккуратно и бегом сюда, разберемся по месту.

Доставленные пожилой мужчина с молодой девицей, пребывали в плачевном состоянии. Если мужчина явно напуган и сильно уставши, то с девушкой все гораздо проще. На лицо признаки заражения, повышенная температура тела, потеря ориентации в пространстве, расширенные зрачки, сбивчивое дыхание. По оценкам Насти, ей осталось около двух часов до пустышки. Снова недовольно поморщив носик, она решила, покривив душой пойти навстречу своим бойцам.

— Седой, берите ее с Чехом и оттащите вон туда, к балке. Это пустышка, у вас приблизительно два часа на все про все, я вас подожду вон в той роще. И смотрите, задержитесь дольше я тогда сама наведаюсь к вам и неизвестно что сотворю из вас.

Пока Настя, разрешала попользоваться мужчинам будущий пустышкой, отдышался спасенный мужчина и начал возмущаться и сыпать вопросами.

— Извините, вы военные? Где эвакуационный пункт? Проводите нас к вашему начальству. Куда вы потащили Юлечку я требую прекратить весь этот произвол. Вы знаете кто я такой, да вас за ваши бандитские выходки будут судить и поверьте я не стану молчать. Оставьте девушку в покое, негодяи.

Седой, тем временем получив добро на “сладкое”, подхватив под мышки слабо соображающую девушку, поволок ее в указанном Настей направлении. Чех, сняв с плеча автомат двигался рядом, страхуя товарища и явно еще не понимая свалившегося на них “счастья”. Настя, устав слушать возмущения пожилого мужчины, не мудрствуя лукаво, просто пробила ему апперкот в солнечное сплетение. И пользуясь тем, что яро возмущающейся мужчина, загнувшись буквой зю замолчал, потеряв дыхание, поволокла его за шкирку к роще. Ей самой неприятно происходящие, но это так называемое право мужчин по закону Улья. Ладно, пусть избавятся от сперматоксикоза, неприятно осознавать происходящие, но оно не для нее не ново. В группе Ведьмы она неоднократно сталкивалась с таким правом. Вот и роща, теперь осмотреться внимательно и подождать бойцов. Отпустив ворот ректора, как про себя окрестила мужчину Настя, она, примяв траву приготовилась ждать. Почувствовав себя можно сказать свободным, мужичек первым делом попытался рвануть на выручку этой как там ее звали, а Юле. Вот ведь неугомонное создание ну тогда на еще и еще, а то следи за тобой что бы чего не вычудил.

— Слышь, защитник девичий чести, сиди ты смирно не вынуждай меня долбить тебя. Ей все одно уже не помочь, она зараженная и жизни в людском обличие ей около пары часов так что не убудет от нее. Все польза для людей.

Мужчина, наконец продышавшись, стоя на четвереньках возмущенно заголосил.

— Да как вы можете вот так чужими жизнями распоряжаться. Ее срочно нужно в больницу. А ваши товарищи, думаете я не понимаю зачем они потащили ее подальше от нас. Ну ничего, дайте срок я найду на вас управу вы мне за все ответите. И за издевательства надо мной и за Юленьку. За все.

Настя, смотря с грустинкой на возмущающегося и пытающегося подняться на ноги человека, негромко заговорила.

— Мне бесконечно импонирует твое стремление помочь своей спутнице. Кстати, что вас связывает?

— Да как вы смеете.

Попытался возмутиться мужчина, но не удержавшись при очередной попытке подняться, плюхнулся на пятую точку и постепенно сникая под взглядом Насти, заговорил.

— Да, мы близки и не вам меня и ее судить. И если вы думаете, что после сегодняшней трагедии я отвернусь он нее, то вы глубоко заблуждаетесь. Да, я не смог защитить дорогую моему сердцу женщину сейчас, но поверьте, я приложу все усилия для вашего наказания за случившееся, не пожалев для этого ничего, а в этом вопросе мне есть чем пожертвовать.

Продолжая рассматривать сидящего на заднице, пожилого мужчину, Настя начала проникаться симпатией к этому человеку. Что врать, нужно иметь немалую смелость для всего высказанного им ей. Молодец, вызывает уважение.

— Запоминай для начала. Не будет никаких жалоб, это другой мир. Мир Улья. Первое, нарекаю тебя Ректором. Запомни, крестила тебя Настя Сука из Мирного. Второе, да не перебивай ты меня. Нашел шутницу.

Резко одернула сидящего на заднице мужчину, попытавшегося вставить слово в ее речь женщина.

— Второе, если скажешь кому другое имя, получишь в морду и возможно прямо сейчас. Как тебя зовут?

Мужчина, продолжая растерянно сидеть на земле, немного подумал переваривая услышанное и видя не шуточность вопроса, опустив взгляд в землю, промямлил.

— Меня зову Ректор, крещен Настей Сукой из Мирного.

После произнесения полного имени женщины он покосился на внимательно смотревшую на него Настю, явно удивляясь непотребной второй части ее имени.

— А ты как думал, Ректор, женщины, по воле Улья имеют возможность оставлять себе старые имена, вот только не все так гладко как кажется, уловил.

Мужчина, покивал головой в знак согласия. Настя, удивленно вскинула бровь, завидя уже приближающихся Седого и Чеха. Сделав знак замолчать Ректору, она, переместив Винторез поудобнее, принялась с удвоенным вниманием осматривать все вокруг, постоянно используя свой дар. Но ничего подозрительного или крупного сырого в округе тридцати метров не было. В приближающихся мужчинах явно прослеживалась нервозность. При том идущий впереди Седой, буквально исходил злобой, а бредущий следом Чех, наоборот, виновато опускал глаза напоминая нашкодившего ребенка. Едва мужчины подошли как Седой разразился руганью.

— Пахан, ты прикинь пассажира. Этот фраер все обломал. Не, ну если сам не в теме так зачем другим то, обламывать весь кайф. Я в натуре, теперь не кумекаю как нам с ним в одной хате чалиться. Это в натуре, беспредельщик мля.

Настя, переводила непонимающий взгляд с бушующего Седого на стоящего понурив голову и напоминавшего провинившегося ребенка Чеха, который кстати знает, что виноват, но считает себя все равно правым на перекор другим.

— Погоди Седой, бушевать. Чех, что случилось?

Продолжая свои блуждания взглядом по земле, мужчина проговорил.

— Неправильно это. Он ее хотел изнасиловать. Так нельзя делать это нормальные мужчины так не делают.

Его перебил вновь взорвавшийся негодованием Седой.

— Не делают мля, так кто тебя заставлял, кто тебя фраера на нее толкал. Не в теме, так постой не отсвечивай, зачем людям подляк кидать.

Настя, наконец осознав до конца произошедшее, сделала над собой неимоверное усилие что бы не обнять Чеха. Ей тоже не к душе это право на пустышек у мужчин Улья. Хотя и оспаривать она его не собирается, не дура, себя противопоставлять Улью.

— Седой, тихо сделай. В общем Чех, за тобой долг перед товарищем со своей доли, если даст Улей заработать с тебя для него шалава в стабе. На всю ночь. Усек?

Чех, переминаясь с ноги на ногу, посмотрел сперва на Настю потом на Седого и наконец осознав сказанное, довольно улыбнувшись проговорил.

— Так эта, усек конечно, только у меня пока совсем денег нет.

Затем, подойдя к все это время сидевшему на земле теперь уже Ректору, мужчина протянул ему золотую цепочку с крестиком.

— Вот уважаемый, возьмите на память о ней. И это, я хлебом клянусь, ничего мы с ней позорного не сделали. Я ее просто зарезал и все. Быстро зарезал, она даже и не поняла, как душа освободилась от тела.

Ректор, приняв в трясущуюся ладонь от Чеха, все что осталось от той, к кому его душа испытывала нежность. Обхватив его за руку, поцеловал ее, произнеся с надрывом.

— Спасибо.