Наташа и будущее

Глава 4

Вот уже целую неделю и ещё один день в лаборатории работает новая практикантка. Надеюсь она не сбежит так же быстро как предыдущая. Кто-то ведь дожжен делать то, чем ни я, ни Витя не хотим заниматься— подумала Римма.

В лаборатории тихо и покойно. Три человека теряются среди многих пустующих кресел. Когда-то эта лаборатория знавала лучшие времена.

Зародыши (как им и положено) находились в инкубаторе и обдувались потоками информации, пока ещё разряженными, словно ветер. Через два десятка часов информационные потоки начнут диферинцироваться в соответствии с заранее заложенными алгоритмами. Разные группы зародышей будут погружены в разные информационные потоки. Те постепенно станут густыми, сочными, насыщенными. Из ветра превратятся в воду, потом в густой сироп, в котором, словно человеческие дети в искусственных матках, будут плавать виртуальные программные сущности — информационные зародыши.

Римма закрыла усталые глаза, подержала закрытыми и открыла, словно окна в душный день. Посмотрела на планшет по экрану которого плыли диаграммы и графики соответствия входных-выходных данных продуцируемые зародышами.

Надеюсь на этот раз мы добьёмся хотя бы какого-нибудь результата— подумала девушка — Иначе правильно сказал Сергей Иванович: разгонят нас ко всем чертям и правильно сделают. Только народные средства проедаем. Но ведь мы уже близко, на расстоянии протянутой руки. Они не понимают насколько мы близки…

Внутренний голос, её не выключающаяся совесть, добавил: —Уже три года как на расстоянии протянутой руки. За последние месяцы произошли какие-то сдвиги, пусть самые маленькие? Вот то-то оно и есть. Вы зашли в тупик, признайся самой себе если боишься произнести вслух.

Римма подняла взгляд на Наталью. Практикантка совершенно почему-то не похожая на муху в тёмных, поляризованных очках-мониторах, хотя обычно все, кто одевал их приобретали насекомоподобные черты. Практикантка зарылась с головой в виртуальные дебри. Её пальцы порхали в воздухе как спицы в руках умелой вязальщицы.

— Умелая девочка. Одно слово «доминанта»— с оттенком зависти подумала Римма. Почему-то вспомнился случай произошедший то ли во второй, то ли в первый день после прихода практикантки. Она уединилась с Витей в служебном коридоре ведущем к малой серверной, полностью автоматизированному и крайне редко посещаемому помещению. Как обычно она вначале спросила у Вити, хотя прекрасно знала ответ: —В коридоре есть камеры?

— Институт режимный объект. Здесь везде есть камеры— как обычно ответил Виталий. Потом они начали целоваться: дико, страстно, как никогда не получалось на уроках сексуального воспитания. Как ни с кем и никогда раньше не получалось. Ей хотелось, чтобы он влился в неё, впитался как вода впитывается в потрескавшуюся от сухости землю.

— Я люблю тебя— прошептал Виталий и она в который уже раз мучительно засомневалось правда ли это или он просто так говорит. Да будут прокляты те сомнения.

Когда от жара их поцелуев казалось запотели объективы скрытых камер появилась практикантка. Она подошла неслышно, правда они были заняты и не замечали ничего вокруг. Практикантка вежливо подождала пока в процессе естественным образом наступит перерыв и спросила как пройти в лабораторию Николаевой Татьяны. Сказала: ей кажется она не туда свернула.

— Этот же коридор на этаж ниже— ответил Виталий: —Легче всего доберёшься если вернёшься до первого поворота направо, там будет лестница.

— Спасибо— ответила эта вежливая девочка.

Мы подождали пока она уйдёт. Потом Виталий спросил: —Продолжим?

А я засмеялась и никак не могла остановиться. Кажется он немного обиделся. Продолжить в тот раз так и не получилось.

Выключив планшет Римма встала.

— Ты куда? — поинтересовался Витя. Значит иногда мы вполне себе обращаем внимание на то, что происходит вокруг — отметила про себя Римма. Вслух сказала: —С девчонками будем гонять на автолётах. Отрабатывать технику захода на цель и стрельбу с земли по воздушным целям. Я же тебе говорила.

Виталий задумался. Когда он думает, он всегда смешно морщит лоб. Вот и сейчас сморщился и то ли вспомнив, то ли решив сделать вид будто вспомнил, пробурчал: —Осторожнее там. Не хватало ещё что-нибудь сломать и несколько дней проваляться в больнице.

— Заботливый мой— Римма поцеловала Виталию в лоб, взяла куртку всесезонку и вышла.

В коридоре она столкнулась с Гальтаго.

— Уходите пораньше? — поинтересовался профессор.

— У нас импровизированная тренировка и гонки

— А, понятно-понятно— кажется Сергей Иванович в тот момент летал в облаках— Поосторожнее пожалуйста. Передавайте привет подругам. Кстати, я знаю кого-нибудь из них?

— Никого— сказала Римма.

— Всё равно передавайте— профессор обошёл младшего научного сотрудника. Оглянулся и сказал: —Пожалуйста предупредите если завтра задержитесь больше чем на полдня. Мне хотелось бы получить к вечеру завтрашнего дня первичную диаграмму развития.

— Конечно профессор.

— Ну идите-идите, по вам видно насколько вы торопитесь. Одной ногой на взлётном поле, да?

Когда Римма вышла из института время перешагнуло отметку полдня. Она вышла с запасом и теперь могла позволить себе неспешно пройти по бульвару академика Плотникова Александра Васильевича, свернуть на алею другого гения советской кибернетики, Виктора Михайловича Глушкова. Помедлить минутку у мемориальной доски посвящённой основателям советской информационной науки незаслуженно забытым в течении тёмных десятилетий. Как много имён. Два ряда фамилий. Основатели, титаны, практически гении. Настоящие, не собранные в лаборатории по геному локусу, природные гении. Римма любила гулять по небольшому институтском саду. Здесь ей казалось, что она не одна. Все они: Римма, Виталий, Сергей Иванович и даже маленькая практикантка, что в институту без году неделя, являются продолжателями большого и светлого дела. И разве существует хотя бы одна неразрешимая проблема если за спиной у них стоят такие люди?

— Софистика— сказал внутренний голос.

Римма кивнула: —Софистика. Но зато как вдохновляет!

Однако сегодня она задержалась в саду меньше обычного. Девушка спустилась по улице имени марсианских первопроходцев, прошла мимо остановки, где останавливались мобили идущие к общественным тренировочным полигонам. Свернула за угол и в тот момент по сети пришёл вызов. Порывшись в сумочке и найдя на дне очки-монитор, Римма одела их. Абонент всё это время терпеливо ждал держа канал открытым. «Спутник» — личная программа-секретарь известила владелицу о входящем номере и Римма представляла кого увидит перед собой. Так и произошло. Поверх тротуара и многоэтажных зданий впереди, перед глазами сформировалось анимированное изображение её подруги Саши Бурко. Идти изображение не мешало и разговаривая с подругой Римма продолжала двигаться к ей одной ведомой цели.

— Мой тебе привет— сказал виртуальный образ Саши. Движения образа повторяли движения настоящей Александры и судя по ним она тоже куда-то шла. Дурная привычка звонить и разговаривать на ходу.

Римма сказала: —И тебе не кашлять. Как жизнь, как работа?

Сашино лицо осветилось улыбкой безапелляционно свидетельствуя, что и с жизнью и с работой у неё всё обстоит прекрасно. Сколько Римма её помнила Саша всегда была человеком у которого «всё хорошо: и настроение и погода». Бывают же такие люди на свете. Хотя если у тебя сейчас проблемы то длительное нахождение рядом с подобными живчиками несколько утомляет.

Саша работала статистиком в продовольственном секторе. Она учитывала какой спрос и на какие продукты приходится в различных магазинах. В идеале удавалось выяснить почему так происходит. Например если в данном магазине в летние месяцы разбирают продукты длительного хранения больше чем обычно, то не означает ли это, что в ближайших домах живёт множество помешанных на туризме товарищей? К сожалению далеко не всегда ответы лежали на поверхности, а причины иных флюктуаций так и остаются неизвестными. Труд множества статистиков суммируется и кладётся в основу плана заказа продуктов и прочих необходимых товаров и вещей. Сама себя подруга любит в шутку называть «следователем» потому как чтобы докопаться до истоков того или иного нарушения статистически выверенного плана приходится проводить настоящие следственные мероприятия.

Минут пять Александра пересказывала Римме запутанную историю связанную с внезапным и чудовищно большим спросом на носки и конфеты из заменителя шоколада. Историю Римма не поняла потому, что Саша как обычно начала не с начала и не дошла до конца. Видимо она полагала будто остальное и так понятно, из контекста.

Закончила Саша словами: —Тогда он признал, что я была права, правда с оговорками. И следовательно чисто технически не могу считаться победительницей в том дурацком споре. Вот ведь жук металлический.

— Кто жук? — переспросила Римма. В тот момент она переходила дрогу и немного отвлеклась.

— Новосибирск— радостно объяснила Александра — Его статистическое величество. Главный оптимизатор всего и вся, что только подаётся оптимизации.

— Постой— прервала Римма, хотя сама продолжала идти: —Так город-интеллект работает у вас в управлении продовольственной статистики?

— Он много где работает— фыркнула подруга — Но я тебе вот по какому поводу звоню. Давай вечером махнём на внеплановые тренировки, а? Исключительно женский коллектив, никаких мужланов. Посидим, поговорим, постреляем. На автолётах ещё покатаемся. Танька обещала добыть настоящий «огненный глаз» — у неё муж работает на западном тренировочном полигоне. Сказал, что даст, но только на один вечер. Что скажешь, я тебя записываю?

— Вот тебе и раз— подумала Римма — Стоит выдумать ложь, а она спешит оказаться правдой. А я ещё думала сказать будто зубы разболелись, иду лечить. Хорошо, что передумала.

— Прости Сашенька— сказала она — Очень хотела бы, но никак не могу. Виталик обещал мне романтический вечер и было бы верхом неблагодарности обмануть его ожидания.

— Романтический вечер это святое— согласилась подруга — До какого этапа вы с ним дошли? Он тебя в загс ещё не пытается затащить?

— Если бы попытался. Ещё немного и придётся самой проявлять инициативу— пожаловалась Римма.

Саша хмыкнула, дёрнула себя за кудрявые, спускающиеся к ушам волосы и посоветовала: —Главное не переусердствовать. Понемногу, осторожней, знаешь поучительную историю как лягушка сварила себя в молоке? Удачи тебе в осуществление матримониальных планов. Моё тебе прощание.

— До встречи— отозвалась Римма стаскивая очки-монитор. Очки вернулись в сумку, а она пошла дальше всё больше сомневаясь а правильно ли то, что она сейчас делает. Может быть стоило начистоту поговорить с Витей? Или она слишком торопит события? Знать бы наверняка о чём думает другой человек, вот было бы здорово. Продвинутые нейрокибернетики инсталлируют в себя что-то вроде беспроводных приёмо-передатчиков работающих по защищённым каналам. Любая, оформленная в слова, мысль передаётся выбранному человеку, а тебе передаются его мысли. Говорят некоторые влюблённые так делают. Они называют это «новый путь любви». Вот только Римме, как программисту, прекрасно известно, что не бывают идеально защищённых каналов и абсолютно надёжных фильтров. Подобная степень открытости миру не подходит для неё. Тем более, что в одном из последних информационных бюллетеней осуждалась данная практика нейрокибернетиков как идущая вразрез с коммунистическими идеалами. Пока лишь просто осуждалась. Римма вспомнила строки из статьи: —Коммунизм не ставит целью полностью перейти от индивидуального сознания к обобществлённому. Он есть множество осознавших общую цель и договорившихся о средствах её достижения индивидуальностей. Практику отдельных граждан нейрокибернетической республики следует осудить и считать принижающей великое имя человека по следующим причинам…

— Нейрокибернетики сейчас не в почёте— подумала Римма поднимаясь по ступеням районной поликлиники: —Но всё равно мы правы. Время покажет и когда остальные люди осознают и поймут у нас уже будут в наличии множество опробованных рецептов.

— Добрый день— привычку Риммы здороваться с программными сущностями как с человеком Виталлий находил весьма милой и она старалась следовать ей даже в его отсутствие: —На приём к доктору Подмогаевой, по записи.

Нарисованный во врачебном халате и шапочке с красным крестом грач пригласил следовать за собой. Римма шла за проводником по больничным коридорам волнуясь всё больше. Перед дверью кабинета она собралась, сделала непроницаемое лицо и вошла.

Доктор Подмогаева была пожилой женщиной, избыточно половатой и от того выглядевшей необыкновенно доброй и симпатичной старушкой. Просто идеальный облик врача с которым приходится обсуждать некоторые личные вопросы. Скорее всего доктор Подмогаева была ещё и неплохим психологом, а то и психотехником.

— Здравствуйте— сказал добрый доктор, психолог, а может быть и психотехник: —В заявке вы написали, что хотите проконсультироваться по поводу рождения ребёнка. Сказали, что будущий муж не сможет подойти и вы принесёте срез его кожи для анализа совместимости геномов. Вы принесли?

Римма судорожно кивнула и вдруг призналась: —Он не знает. Будущий муж, то есть ещё не муж, но… это сложно выразить словами. В упаковке его волосы и срезанные ногти, этого должно быть достаточно? Я сначала хотела проконсультироваться прежде чем предпринимать серьёзные шаги потому, что если генетический анализ будет отрицательным, то мне придётся найти себе кого-нибудь другого, только я не знаю кого.

Римма заплакала, а добрый доктор Подмогаева утешала её подавая салфетки и говоря: —Хорошо, что вы сами признались хорошая моя. Когда человек признаётся в обмане из внутренних побуждений то и обман обманом как бы не считается. Пожалуйста вытрите слёзы и мы начнём обследование. Сначала пройдём положенные процедуры, а потом поговорим, хорошо?

Римма кивнула. Её лицо раскраснелось, а щёки почему-то надулись. Редко каких девушек красят пролитые слёзы. Римма была не из их числа.

Положенные процедуры заняли часа полтора и ещё полчаса она ждала пока компьютер пережуёт полученные данные, составит графики, сравнит информацию с записанной в её медицинской карте. Всё это время доктор Подмогаева находилась рядом. Держала Римму за руку когда она лежала в полукапсуле автодока. Выслушала её бессвязанные откровения о том, что Римма с пяти лет росла в интернате так как оба её родителя погибли во время последней войны, она же самая короткая война, длилась три часа сорок минут, но сумела навсегда исковеркать жизнь будущему младшему научному сотруднику. Старушка понимающе кивала когда Римма объясняла как сильно хочет настоящую семью с мужем и детьми. Их обязательно должно быть два или три.

Доктор Подмогаева спросила: —Почему не больше?

— Конечно, можно и больше— согласилась Римма — Чем больше тем лучше. Хотя это помешает научной карьере, но ведь многие молодые матери умудряются совмещать работу и уход за детьми и даже добиваются успехов. А если нет, то и чёрт с ними, с успехами и карьерой. Лишь бы они с Витей оказались совместимы потому, что она не уверена, что он согласится воспитывать не родного ребёнка, а если надавить через профком, то Витя точно её разлюбит и это будет ужасно.

— Почему вы не ходите к психоаналитку. Вас впору ставить на учёт с таким-то разбродом в мыслях? — спросила доктор.

— Но это же для слабых. А я сильная. — объяснила Римма.

— Может быть вы будете иногда приходить ко мне. Поговорить со старушкой, рассказать чем сейчас живёт молодёжь и так далее? — предложила доктор.

Римма согласилась время от времени приходить к доброму доктору. Почему бы не развлечь старушку. Помогать и уважать стариков долг каждого настоящего коммуниста. Конечно она будет приходить к ней. Тем более, что доктор так хорошо улыбается, словно мама, хотя она и не помнит мамину улыбку кроме как по объёмным фотографиям.

— Садитесь— предложила доктор Подмогаева — Анализ завершён.

Римма осторожно присела на краешек кресла как будто оно было усеяно шипами.

Доктор улыбнулась: —Спокойнее девочка, для волнения нет причин.

Римма вздохнула полной грудью и это было так приятно, словно последние полчаса она вовсе не дышала. С благодарностью посмотрев на доктора (какая всё же замечательная и понимающая женщина) уселась на кресле как положено.

— Вы удивительно здоровы— сказала доктор вызвав на Риммином лице счастливую улыбку — Конечно вы родились уже после того как приняли широкомасштабную программу по исправлению и коррекции генофонда, но и здесь вы выделяетесь в хорошем смысле. С вашим Виталием похуже, но ничего серьёзного.

— Я могу сама выносить своего ребёнка? — поинтересовалась Рима.

— А вы хотите этого?

— Да

— Значит сможете. Только должна предупредить, что этот процесс доставляет не слишком много удовольствия и, главное, не может быть прерван на половине пути.

— Говорят будто выношенные матерью дети получаются более здоровыми и умными.

— Не слушайте всего что вам говорят— с улыбкой посоветовала доктор. Опустив взгляд на бумаги она продолжила: —К сожалению перекрёстное сочетание ваших геномов не слишком подходит для избыточной модификации. Только самый минимум изменений.

Римма расстроилась: —Жалко, а я так хотела маленького модика-гения.

Доктор Подмогаева осуждающе покачала головой: —Ох уж мне этот современный лексикон. Вам ведь на самом деле не нужен избыточно модифицированный ребёнок. Растить гения в любой в общем-то области сложная и ответственная работа. Кроме того развитие может быть нарушено из-за ошибки на этапе проектирования и вам придётся решать что делать с таким неправильным ребёнком. И ваши генетически карты не слишком подходят для избыточного модифицирования. Вы ведь не расстроились милочка, скажите, что не будете переживать и расстраиваться.

— С чего бы мне переживать— удивилась Римма — Я хочу нормального здорового ребёночка. Это была так, блажь, минутное желание. У нас в лаборатории работает новая практикантка-модик. Она конечно умная девочка, но со странностями. Нет, я хочу обычного ребёнка.

— Прекрасно— улыбнулась доктор — Вот посмотрите каким может вырасти ваше совместное дитя. У него хорошие физические задатки. Мы можем немного усилить их: более прочные кости, объёмные лёгкие, мышцы как канаты. Собственно это уже есть у вашего мужа, нужно всего лишь заменить некоторые генные комплексы на их более современные аналоги. Такой ребёнок, когда вырастит, сможет пойти в вооружённые силы или даже в комитет государственной безопасности. Или посмотрите вот сюда— доктор Подмогаева указала на сплетение линий говорящее Римме не больше чем китайская письменность к тому же зашифрованная.

— Можно увеличить ребёнку скорость реакции. Конечно это зависит от пола, но уж кем-кем, а копушей она или он точно не будет. Можно слегка развить эту способность. Или вот хорошая память, правда главным образом на числа. Он явно будет отлично успевать по истории. Если хотите можно ещё сильнее усилить память.

Вы подумайте— говорила доктор Подмогаева — Посоветуйтесь с мужем (Римма вздрогнула, но тёплая улыбка успокоила её). И приходите в следующий раз вместе с ним. Дети, понимаете ли, делаются только вдвоём. Это совместный продукт.

Доктор улыбнулась и Римма улыбнулась следом.

— Когда примете решение и, разумеется только после свадьбы, мы все вместе соберёмся и запишем ваши пожелания и передадим в СовГенСтрой. И через несколько недель загорится новая искорка которая будет разгораться, расти, пока что?

— Ребёночек?

Доктор Подмогаева добродушно кивнула: —Он самый. Если не сможете решить насчёт пола, просто оставьте этот вопрос на усмотрении судьбы в лице специалистов из СовГенСтроя. Многие молодые семьи не могут прийти к общему решению по отдельным вопросам касающимся будущего потомства и полагаются на судьбу.

Римма вышла из кабинета ощущая радость и чистоту, словно она несколько часов отмачивалась и отмокала в горячей ароматной ванне. Конечно она завтра же поговорит с Витей и если он недостаточно любит её, то пусть скажет и нечего тянуть кота за, гхм, хвост. Оказывается всё очень просто. Надо же какое облегчение может наступить после простого разговора с добрым, участливым человеком.

Грач в халате провожал её к выходу. Римма шла улыбаясь. Вдруг она подняла глаза и увидела практикантку. Она то что здесь делает?

— Привет— сказала Римма.

Наталья посмотрела ей за спину и спросила: —Ребёнок. От Виталия? А он согласен?

Римма вздрогнула — какая чудовищная, нечеловеческая проницательность.

— Я прочитала указатель в коридоре из которого вы вышли— объяснила Наталя почему-то перейдя на «вы», хотя в лаборатории они обращались друг к другу на «ты».

Обернувшись Римма удостоверилась в наличии соответствующего указателя. Грач, её проводник, попросил через скрытые в стенах динамики: —Пожалуйста товарищи, не надо скапливаться в коридорах. Если хотите поговорить, то пожалуйста говорите за пределами больничных стен.

Практикантка сказала: —Всё будет хорошо.

Римма ответила: —Спасибо.

Они разминулись и только спускаясь по ступеням Римма поняла, что так и не узнала зачем Наталья пришла в больницу. Может быть у неё открылся какой-то скрытый дефект? Римма постаралась унять волнение соображением, что доминанты могут время от времени проходить какие-то процедуры не положенные простым смертным. Всё-таки как хорошо, что у них с Виталием будет нормальный, обыкновенный ребёнок, чей геном очищен от накопившихся ошибок и лишь слегка изменён.

Сложив ладошки домиком Римма посмотрела вверх. Солнечные лучи скользили по пальцам не попадая в глаза. Она видела неподвижные, вызолоченные берёзовые верхушки. Сверкающие на солнце колонны многоэтажных домов и, вдалеке, точки автолётов облетающих город по широкой дуге. Солнце катилось по совершенно чистому, голубом листу неба. Завтра будет хороший день.