— Не отпущу, пока не поцелуешь.
Снова дёрнулась в его руках, стараясь как можно меньше шуметь. Его наверняка уже спохватились.
— Хватит, ХВАТИТ меня шантажировать! С того момента, как ты появился в моей жизни, только этим и занимаешься.
— Не будь ты такой упрямой, мне не пришлось бы идти на шантаж в элементарных вещах.
— Элементарных? Это в каких же?
— Вот сейчас, например, не вынуждай меня целовать тебя с силой.
И ведь знаю, что поцелует. Куда моим жалким женским сопротивлениям против его сильных рук? Хорошо! Хочет поцелуй? Он его получит. С упоением впилась в его губы, пылко целуя, словно в последний раз, и хорошенько укусила за губу. Рэнн в шоке отпрянул, вытер тыльной стороной ладони кровоточащую губу и, хищно ухмыльнувшись, исступлённо впился в мои губы. А уже спустя пару минут долгого, жадного, опьяняющего поцелуя от моего возмущения не осталось и следа. Я позабыла обо всём и, сдавшись окончательно, сделала это. Крепко прижимаясь к его мокрой пылающей жаром груди, с надеждой попросила:
— Забери меня с собой. Я не хочу здесь оставаться. Я хочу быть там же, где и ты.
Прижал меня к себе ещё крепче и поцеловал в макушку.
— Не могу.
Не веря в то, что слышу, подняла на него удивлённый взгляд.
— Почему? Ты ведь сам мне предлагал… предлагал сбежать в человеческий мир или к вампирам, в мир уровней. Говорил, что, если я выпущу тебя, заберёшь с собой, стоит мне только захотеть.
Сжимает сильно, словно у меня кости из стали, и целует в лоб, щёки, глаза.
— Говорил. Но это было тогда. С тех пор многое изменилось. В эту ночь многое изменилось. Теперь ты должна остаться здесь. Ты должна быть сильной. Ради меня, Амайя.
Остаться? Теперь? Быть сильной?
Ну, вот и очередное доказательство, что он не хочет быть со мной после того, что сделал Бурхат. Я стала ему противна и — явно — не нужна. Раз так… Вот и пускай валит отсюда!
— Ненавижу тебя! — Звонко ударила его по щеке. — Уходи! Убирайся из моих покоев, из моей жизни! — Ещё раз занесла руку для удара, но он перехватил и больно завернул за спину, одновременно притягивая ближе к себе. — Знать тебя не хочу! Какая же я доверчивая дура. Ненавижу тебя!
Обнял против воли, а мне убить его хочется, по стене размазать, язык вырвать, лишь бы не слышать его лживые слова вновь.
— Я и не жду, что ты сейчас всё поймёшь. — Замолчал, задумался. А я всё продолжаю безуспешные попытки вырваться из сильных рук, крепко сжимающих мои за спиной. — Да и потом навряд ли сможешь понять. Но я прошу тебя лишь об одном. — Больно схватил меня пятернёй за подбородок. — Обещай, что заключишь союз с Виланом.
Да что он всё заладил с этим союзом?
— Обещала уже! — Одёрнула лицо от его руки. — Я, в отличие от тебя, обещаний на ветер не бросаю. А сейчас отпусти меня и пошёл вон!
Отпустил, и мне так одиноко стало. Словно часть тела оторвали. Очень нужную часть, без которой невозможно дальше жить. Сел на подоконник распахнутого окна, а мне не верится, что через пару секунд он исчезнет из моей жизни навечно.
— Прости меня, родная.
Находясь в каком-то диком трансе от того, что вот-вот его потеряю, машинально спросила:
— Простить за что?
— За то, что делаю тебе больно. Я всегда буду любить и оберегать тебя, несмотря ни на что, и ты всегда будешь только моей. Запомни это хорошенько. Иначе и быть не может. Поняла меня?
Что? Нет. Не поняла. Вроде бы, всё понятно говорит, но мозг чувствует подтекст, а уловить никак не может. Машинально ответила:
— Поняла.
Рэнн вымученно улыбнулся. И столько боли и отчаяния было в этой улыбке, что лучше бы и не улыбался вовсе. А после одним резким рывком перекинулся через подоконник и камнем полетел вниз. Я в панике подбежала к окну и уставилась в темноту около дворца, а он уже взметнулся в звёздное небо, порхая чёрными, переливающимися в лунном свете крыльями.
Ну, вот и всё. Он улетел, оставив меня здесь, одну. До последнего не верила, что улетит, что не возьмёт с собой. Но он это сделал, сделал свой выбор, лишая его меня. Значит, всё же брак с Бурхатом? Очевидно, что да! Села на пол не в силах стоять на ногах, которые не держат, и истерически смеюсь. Разве я не этого хотела? Разве я не желала помочь брату, стране? Трусливая девчонка внутри меня в последний момент захотела сбежать. Снова сбежать! Он правильно сделал, что не поддался на мои уговоры. Правильно! А уж о том, как низко я пала, умоляя его забрать с собой, я подумаю завтра. Не сейчас. Сейчас и без того адски больно.
Я всё равно не смогла бы быть счастливой, глядя на то, как на Арнорд нападают орки, а я чёрт знает где, пусть и с любимым. Всё правильно. Теперь всё правильно. Только ноющее сердце в груди — неправильно; дикая тоска по нему и жажда хоть на секундочку вновь прикоснуться — неправильно. А так, всё, как и должно быть. Все там, где и должны быть.
И всё равно невыносимо больно понимать, что теперь я смогу быть с ним только в своих грёзах.
(Kings Creatures feat. Aeph — The March)
До рассвета оставалось совсем немного, а я даже и не пыталась вновь лечь спать. Уже около семи была полностью готова. Надела самое любимое платье Бурхата: телесного цвета, с прозрачными вставками нежных кружев, облегающее фигуру, словно вторая кожа. Волосы решила не собирать: аккуратно причесав русые пряди, надела массивную корону из золота с жёлтыми бриллиантами.
Сегодня всем своим видом я старалась максимально расположить Бурхата к себе, так как, узнав о побеге пленника, он будет в ярости. Хотя, нет, в ярости — это ещё мягко сказано. Безусловно, я осознаю́, что плохо будет всем, и мне — в первую очередь. Но я готова стерпеть что угодно, любые пытки, лишь бы этот несносный демон был в безопасности. К тому же, если я хоть немного узнала своего брата — за сто тридцать один год, — то просто уверена, что он не посмеет казнить меня. А всё остальное можно стерпеть. Возможно, со временем он всё же отпустит ситуацию. Ведь у него осталась я. Как он того и хотел.
Несмотря на то, что я мысленно всеми силами пыталась успокоить себя, прокручивая в голове сотню разных вариантов реакции Бурхата на побег Рэнна, меня не отпускало удушающее чувство тревоги. В ожидании восьми часов в беспокойстве мерила шагами свои покои, периодически останавливаясь у двери и прислушиваясь к шагам в коридоре.
Ну почему я так волнуюсь? Это ведь мой брат. Он меня любит. И я уверена, что когда-нибудь он всё мне простит. Как и я — ему. Все, все считают Бурхата жестоким тираном. Но это не так! Он просто очень одинок. Как и многие из нас. Ему просто нужно немного тепла и любви, поддержки. Намного проще повесить неутешительный ярлык на эльфа и обвинять всех и вся в его неудачах, кого угодно, только не себя. А кто… кто осмелится не поддаваться общественному мнению, а попробовать узнать эльфа получше? Кто осмелится протянуть руку помощи и поинтересоваться, что является истинной причиной столь жестокого поведения? Немногие. Наверное, даже единицы. Только те, кто сами пережили подобное. Те, кому не нужна тысяча слов и сотни поступков, чтобы разобраться в ситуации. Те, кто, просто взглянув в глаза, увидят тот океан боли, что плещется в них. Те, у кого в очах подобные океаны.
Никто не замечает, насколько Бурхат раним и уязвим. Никто не видит его истинного внутреннего мира. Никто, кроме меня. Больше я не предам Бурхата. Буду рядом столько, сколько потребуется. И мне плевать, что он мне не родной. КТО вообще решает, кто кому родной? Медицина? ДНК? Плевать мне на наборы хромосом! Бурхат — моя кровь. Он живёт в моей душе сто тридцать один год! И никто никакими словами не в силах его оттуда выселить. У меня был отец, Король, настоящий сильный мужчина, который нужен любой дочери. Но Бурхат — он заменил мне мать. Нет, конечно, не полностью, её мне никто не заменит. Но именно он с самого детства давал мне море тепла и нежности, он всегда оберегал, выручал и брал на себя мою вину, лишь бы отец не гневался на меня. Бурхат всегда говорил, что я — его маленький нежный цветочек и он никому не позволит меня растоптать. Я никогда не забуду, что для меня сделал мой брат. БРАТ. И теперь моя очередь его поддержать.
Уже полвосьмого, а я всё так же встревоженно брожу по комнате. Ладно. К чему ждать восьми, когда Бурхат всё равно просыпается к двенадцати, а после своих попоек — и к часу? Пойду, посмотрю, заметил ли кто пропажу пленника. Не могу больше ждать. Не могу.
Вышла из своих покоев и направилась по бесконечным слабо освещённым коридорам в покои Короля.
В замке тихо как никогда. Ни души. Наверное, Дэйн постарался, отпустил всю прислугу и охрану, чтобы проще было провернуть побег Рэнна. Но всё же это как-то странно.
А вот и все: столпились у покоев Бурхата. Здесь и Дэйн, и Кир, и Хаэль, и куча стражников; стоят и шепчутся, не обращая на меня внимания. Небось, Король сегодня не в духе. Лишь когда я подошла ближе, Кир схватил меня за руку, предостерегая от попытки распахнуть двери в покои Короля, но не удержал. Я с грохотом отворила двери и замерла от увиденной картины.
Волна боли моментально накрыла меня с головой, сердце подалось в бешеный скач, медленно покрываясь коркой льда, а после — распространяя такую же ледяную кровь по венам. Я чувствовала, как немеют ноги, отнимаются руки и я уже не в состоянии не то, что закричать, завопить от ужаса, а даже слова произнести. Попыталась вздохнуть, но не смогла. Кто-то выкачал весь кислород из этой комнаты.
А в голове набатом только одно: Нет! Нет! НЕТ! Только не это!
Мой Бурхат… Мой брат лежит посреди комнаты, весь в ранах, ссадинах и кровоподтёках, с широко распахнутыми глазами и зияющей дырой в груди. А рядом… на клочке пожелтевшей бумаги теплится его небьющееся сердце. Как же мне захотелось оказаться на его месте, поменяться с ним долей, чтобы он жил, а я лежала с вырванным сердцем.
Не издав ни звука, на едва гнущихся ногах подошла к нему и рухнула рядом. Пытаюсь залечить своей силой, но не выходит. Схватила уже остывшее, родное сердце, вставила на место и снова попыталась его исцелить. НЕ ВЫХОДИТ! В отчаянии и бессилии несколько раз ударила его кулаками по груди и вновь, вновь пытаюсь исцелить, тихо ругаясь: чтобы не смел сдаваться, не смел бросать меня, не смел уходить.
Бесконечное количество времени я пыталась исцелить его, но всё тщетно. Слишком поздно. Мой Бурхат покинул меня. Всё ещё отрицая то, что это происходит наяву, не веря в то, что вижу перед собой брата, которого не удаётся исцелить… воскресить, потянулась дрожащими, кровавыми руками за листком бумаги, на котором лежало сердце. А на нём размашистым почерком слова, что больными шрамами навечно останутся в моей душе: «Ты мне обещала, Амайя».
Кровавый листок выпорхнул из рук, а я, находясь в дикой прострации, раненым зверем завопила, не осознавая до конца, что это мой пронзительный, истошный стон разносится на весь дворец.
========== Глава 26. Кирион. Рэнн. Амайя ==========
Комментарий к Глава 26. Кирион. Рэнн. Амайя Наслаждайтесь и пишите ваши эмоции.
Ева)
Музыка:
https://drive.google.com/file/d/1Z9utQlGUihthc69_twGyW48NehT-TUKY/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/11cp10AdpQ9F4GiJ0CND74wYen-CLcgWA/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1rK7oGg-_NUs2Nk2KpBCHYuZZFwLEjSyx/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1epfud4SkhtFedcZ6ERIYBO8wM43F5YGh/view?usp=sharing
Фото: https://vk.com/photo359996673_457245794
Отбечено
Кирион
(Beethowen. Sonata No14 — Adagio sostenuto)
Как часто, подчинившись безудержной страсти на день, мы платим за него долгими месяцами скорби.
Как часто, доверившись, кому не следовало, мы месяцами горим в огне самобичевания.
Моя Амайя такая нежная и хрупкая. Этот ублюдок сломил её. Предал, растоптал, раздавил и свалил, не оглядываясь.
Уже сутки рыдающая Амайя не покидает покоев умершего Короля. А я сутки без сна не отхожу от неё ни на шаг. Сейчас ей особенно необходима моя поддержка. Именно сейчас она как никогда беззащитна и слаба. Хотя со стороны так и не скажешь.
Ворвавшись в покои к остывающему телу Короля, принцесса не растерялась и не впала в бессмысленную панику. Амайя, явно шокированная увиденным, но всё ещё в здравом уме, принялась исцелять брата. Вложив сердце Короля в рану на груди, многократно и безуспешно исцеляла его своими спасительными ладонями, но всё тщетно. Слишком поздно. Да, и будь она рядом во время самого убийства Бурхата, ей навряд ли удалось бы спасти ему жизнь. Явно не без удовольствия поколотив Короля, демон с корнями вырвал из него сердце. Такое исцелить никому не под силу.
Вот и Амайя, поняв бесполезность своих отчаянных попыток, истерично завопила во весь голос, не желая смириться с данностью, которую уже не изменить. Король мёртв. Эра его правления — а точнее, та несчастная пара месяцев страдания народа — окончена. Настало новое время. Время новой Королевы Арнорда. Время моей Амайи.
Схватившись трясущимися кровавыми руками за китель брата, она надсадно вопила около получаса. Периодически страдальческий вопль прекращался, и тогда принцесса в ярости крушила всё, что находилось в покоях Короля. В какой-то момент Амайя просто устала с криком метать об стены всё, что попадается ей под руку, осела на пол около мёртвого брата и снова, и снова… снова обречённо, истошно выла.
От одного только вида душераздирающих страданий принцессы в жилах стыла кровь.
Обессилев и лишь горестно рыдая, Амайя обняла мёртвого брата, устроившись у него на плече.
Так она и пролежала несколько часов, всхлипывая и гладя посиневшее лицо Короля до тех пор, пока мы впервые за это утро не решились её побеспокоить.
Я тихо подошёл к принцессе и, склонившись, бережно погладил её по спине, стараясь найти хоть какие-то слова, способные утешить. Нужных так и не нашёл.
Я просил Амайю быть сильной, заклинал взять себя в руки и отпустить Бурхата, но она никак не реагировала. Лишь смотрела сквозь меня остекленевшим взглядом, стараясь сильнее прижаться к телу брата, и молчала. А в неморгающих голубых очах — океаны боли и отчаяния. Ресницы подрагивают, отбрасывая тёмные тени на скулы. Растрёпанные русые волосы прилипли к не́когда влажным щекам. И всё её тело потряхивает, словно мою Амайю непрерывно болезненно шарахает молнией.
Смотрел на неё — ослабевшую и притихшую — и понимал, что это только начало. Да, она уже в первом порыве бешенства разворотила все покои, она уже и покричала, и порыдала. Но, глядя на неё, лежащую в ужасающем трансе отчаянья, я прекрасно понимал, что это — далеко не конец. Моя сильная девочка ещё повоюет. Видать, за те десятилетия, что мы были вместе, я достаточно хорошо изучил её, поскольку оказался прав.
Только стоило мне и Офелии попытаться привести Амайю в чувство и оторвать от тела Бурхата, она взвыла раненым зверем и вцепилась в покойника мёртвой хваткой.
Посовещавшись, вместе решили дать принцессе больше времени на прощание. В конце концов, не нам решать, сколько требуется времени для того, чтобы проститься с эльфом, которого любил всю свою жизнь, каким бы ни был этот самый эльф.
Вскоре все разбежались по неотложным делам, а я остался приглядывать за скорбящей принцессой.
Хаэль и Толмен вместе с Дорласом направились сообщить трагические вести совету. Офелия взялась за организацию похорон и подготовку к будущей коронации Королевы. А Дэйн и Берт отправились разузнать: есть ли результаты в поисках демона-беглеца и убийцы. И, если учесть наличие крыльев у последнего, его ищи-свищи, можно обыскаться, но так и не найти. Поскольку гадёныш наверняка уже покинул пределы Арнорда.
Я же в свою очередь несколько раз пытался накормить или хотя бы напоить Амайю, но безуспешно. Так мы и встретили первый рассвет после смерти Короля: Амайя — ни на минуту не уснув и лёжа на плече брата, а я — сидя в кресле в углу его тёмных покоев.
Я тоже за всю ночь глаз не сомкнул. Пребывал в странном возбуждении от всего произошедшего. С одной стороны было безумно жалко мою Амайю, до скрежета зубов больно смотреть на её страдания, но с другой — всё внутри меня ликовало. И я был невероятно благодарен ублюдку, который украл у меня сердце любимой. Да, благодарен за то, что он избавил Амайю от извращенца Короля. И как бы я ни ненавидел это демоническое отродье, но не могу не признать, что он любит Амайю. А разве её можно не любить? Она самая чудесная и удивительная девушка на свете.
А демон? Так он одним махом избавил эльфийку не только от мучителя-брата, но и от своего присутствия тоже. Не, ну просто красавчик! Аплодирую ему стоя! Вот бы теперь отыскать его и казнить за убийство «глубокоуважаемого» Короля Арнорда. Ладно. Не всё сразу. Он и так, самоотверженно защищая принцессу, дал мне неплохие карты в руки.
А Амайя? Ей и правда будет лучше без Бурхата. Погорюет, поплачет и начнёт потихоньку жить дальше. А я буду рядом. Всегда. Буду помогать, поддерживать её. И всё наконец наладится.
Н-да… хорошо бы так, как я думаю, да побыстрее.
(Kai Engel — Seeker)
На вторые сутки траура по Королю Амайя потребовала оставить её с братом наедине, и мы, молча переглянувшись, подчинились. Но уже к вечеру поочерёдно колотили в изнутри запертые двери покоев и умоляли принцессу что-нибудь поесть. Не вышло. Ни у кого не вышло. Все уговоры оказались напрасными. Поиски демона тоже не давали никаких результатов, что внушало тревогу и беспокойство за состояние Амайи. Так как в перерывах между рыданиями она яростно требовала возмездия: голову демона, предавшего её доверие.
На утро третьего дня я уже не мог найти себе места. Игнорируя наши уговоры, принцесса так и не открыла двери покоев, и мне с Дэйном пришлось их выбить. Хвала Господу, Амайя оказалась в порядке. Ну, как… в относительном порядке. Она заметно ослабела и вымоталась без еды и воды двое суток, но была цела. Зная, в каком состоянии принцесса заперлась с трупом брата, в голову лезли самые разные мысли. Но моя сильная девочка была цела. Так и лежала на полу, вся в кровище брата, обнимая его и гладя по светлым волосам.
Настоящий кризис начался, когда мы попросили её отдать тело Короля для подготовки к похоронам, а получив гневный отказ, попытались отобрать его с силой. Амайя вцепилась в Бурхата мёртвой хваткой и взвыла. Дэйн попробовал аккуратно отнять её руки от тела, та мгновенно подняла магический щит, откинувший всех, кто находился в комнате, к стенам.
Так и пролежала несколько часов, плача и держа над собой и братом купол, в то время как мы совещались, не зная, что же делать в этой сложной ситуации.
Идей было много, самых разных и до безобразия абсурдных. Я без сомнений отметал их все на корню. Не знаю, кто назначил меня главным, но никто и не был против, когда я, боясь за безопасность Амайи, категорически запрещал им к ней приближаться.
Спустя пару часов Офелия предложила очередной сумасшедший вариант, услышав который мне захотелось прибить подругу взглядом. Офелия предложила напоить Амайю чаем из лунариса. Ишь, чего вздумала! Накачать её решила? Но Офелия всё не оставляла свою затею, убеждая всех, что лунарис не только курить можно. По её заверениям, если заварить его в виде слабого чая, он подействует, как транквилизатор. Потянув ещё немного времени и поняв, что этого самого времени нет у Амайи, я сдался, согласился с большинством и лично принёс принцессе успокаивающий чай.
Спустя полчаса уговоров и две вылитые чашки «волшебного» чая Амайя всё же согласилась выпить третью, взяв с меня обещание, что после этого я оставлю её наедине с братом.
Конечно! А почему бы и нет? Это ведь так приятно: лежать на ледяном полу третьи сутки, обнимая холодный, жутко воняющий труп.
Спустя десять минут после того, как Амайя выпила чай, я по-настоящему осознал, что значит транквилизатор. Заваренный лунарис превратил принцессу в живой труп, нашу марионетку. Глядя сквозь нас стеклянным взглядом, Амайя позволила унести тело Короля и даже больше. Девушки сумели искупать принцессу и переодеть. Погрузившись в себя, принцесса безропотно выполняла любые просьбы, что заметно облегчило нам подготовку к похоронам.
На утро перед похоронами очередная чашка «волшебного» чая, и Амайя, облачённая в чёрное траурное платье, с аккуратно заплетёнными в косу волосами и потухшими безжизненными очами отправилась на похоронную процессию.
Рэнн
Из тюрьмы труднее всего бежать, когда и сбегать-то не хочется. До ломоты в костях хотелось остаться рядом с любимой, но нельзя.
Попросила забрать её с собой, а мне взвыть захотелось, заорать на неё во всю глотку. Какого хера именно сейчас? Когда уже поздно что-то менять, когда я уже выполнил приказ Короля и убил её брата, когда больше не́кому править Арнордом, кроме неё. Почему она попросила меня о побеге так поздно?
И как бы у меня ни разрывалось сердце на части от того, что делаю Незабудке больно, мне пришлось оставить её и улететь.
До Терказара добирался я двое суток. С погодой, и правда, повезло. Все два дня полёта не переставал думать о моей Амайе. Как она пережила трагические новости? Что делает в данную минуту? Надеюсь, она в порыве бешенства не взялась за старое и не накурилась лунариса? Нет, моя девочка сильная. Она точно со всем справится. Но одно знаю наверняка: в момент, когда ей донесли о смерти брата, она возненавидела меня навечно. Амайя уже никогда не простит меня. Ну и пусть! Её ненависть ко мне — это малая цена за безопасность любимой, и я готов заплатить её сполна. Готов больше никогда не увидеть свою Незабудку, но знать, что теперь её не будет избивать и насиловать неадекватный «родственничек». К тому же, теперь она стала Королевой Арнорда. Амайя заслужила трон по праву. Праву рождения. А этот урод, не оценивший милости своих усыновителей, так и не смог достойно влиться в королевскую семью, за что и поплатился. Будь он более сговорчивее и адекватней, Вилан бы не стал отдавать мне приказ о его смерти.
Вилан… Интересно, насколько он зол на меня за игнорирование приказа вернуться в столицу? Вот, скоро и узнаю, поскольку на горизонте завиднелись высокие башни Терказара.
(Audiomachine — Redshift)
Терказар — столица Тартаса и мой родной город. Самый красивый из всех, что мне приходилось видеть. Он совместил в себе все возможные культуры и взял от каждого мира самое лучшее. Так, например, высотные и невероятно красивые мраморные башни те, что словно парили в небесах — у Аваллона, инновационную надёжную систему безопасности внутри столицы — у орков, и способность менять своё географическое положение, словно город призрак, — у ведьмаков. В Терказаре улицы и дома освещены электричеством, как у людей, а ночью: строгая и чистая столица превращается в город греха. Увеселительные заведения на любой вкус, бордели и казино, шикарные гостиницы с индивидуальным подходом к каждому клиенту. Да… Терказар — особенный город. Но больше всего я в нём люблю свой дом. Дом, в котором родился, вырос. Друзей, которых приобрёл за годы жизни. Короля своего люблю как брата и думаю, это взаимно.
Однако, впервые приземлившись на родной земле, я не почувствовал себя дома. Всё дело в ней. Теперь мой дом там, где она. А в Терказаре её нет.
Пока летел, наверное, около сотни раз порывался развернуться, направиться обратно. И только небо ведает, почему так и не полетел. Струсил? Побоялся, что казнит? Нет! Не боюсь! Смерти я уж точно не боюсь. Дело не в этом. Просто прекрасно понимаю, что своим возвращением сделаю Амайе только больнее. Одно дело: просто возненавидеть меня, а уж совсем другое — отдать приказ о казни любимого и наблюдать за его смертью. И ведь знаю, что казнит. С её врождённым чувством ответственности и справедливости она не сможет поступить иначе. А может, действительно вернуться? Пускай убивает! Мне нахуй не сдалась эта грёбаная жизнь без неё, когда знаю, каково быть с ней!
Может, и вернусь… но чуть позже. Когда выиграем войну, Тартас будет в безопасности и я со спокойной душой и чувством выполненного долга смогу покинуть этот мир, пусть и по приказу любимой.
Судя по тому, что мне удалось заметить во время полёта, до Терказара орки так и не добрались. Нетронутый город величественно возвышается посреди адской пустыни и завораживает своей красотой.
По прилёту направился сразу во дворец Короля. Не́чего тянуть с объяснениями по поводу миссии. Распахнул двери приёмного зала и склонился перед Его Величеством. Вилан, окружённый охраной, восседал на троне, выслушивая советника по внешней политике. Увидев меня, встрепенулся и, заткнув советника жестом руки, подорвался в мою сторону со словами: «Рэнн, как я рад тебя видеть!».
В растерянности, удивлённо глядя на Короля, выпрямился, а тот подошёл и заключил меня в дружеские объятия, похлопывая крепкой рукой по спине.
Не понял. А как же выговор? Наказание? Даже моралей не будет? Король выгнал всех из залы и усадил опешившего меня рядом с собой за стол переговоров.
— До нас дошли радостные вести. Ты всё-таки пришил этого эльфийского молокососа. Друг, я и не знаю, как выразить тебе свою благодарность. Проси, что хочешь, кроме моего трона и моей женщины.
Вилан громко и раскатисто засмеялся, похлопав меня по плечу. Очень смешно… И что, я сейчас должен пошутить в ответ? Ещё и спрашивает, чего хочу.
Её хочу! Только её! Больше ничего мне на этом свете не надо! Готов сам отдать, что угодно.
Так и хотелось выкрикнуть это Королю, но сдержался. Крепко стиснул зубы так, что от напряжения скулы задрожали, но не съязвил.
Да-а-а… Королевская разведка исправно работает. Я порешил эльфийского Короля. Вот только не так всё просто, как кажется со стороны. Мир не чёрно-белый. И если для нас он всего лишь неадекватный эльфийский Король, то для кого-то любимый брат, а его убийца — предатель.
— Не стоит благодарности, мой Король. Я всего лишь выполнил твой приказ. Ты ведь для этого отправил меня в тот каньон за принцессой Амайей.
— Для этого, — смотрит на меня, хитро сощурившись, — однако, помнится мне, когда на Тартас напали орки, я изменил твою миссию и велел вернуться домой.
Ага! И при этом бросить любимую на верную смерть. Зашибись расклад!
— Правда? Хм-м-м… Не припомню таких приказов, — наигранно изобразил святую невинность, и пусть знает, что специально ослушался его, — видать, я тебя плохо расслышал. Связь сбоила.
Смотрит на меня исподлобья и улыбается одними лишь губами. А в глазах столько злости и искр гнева, что мог бы прожечь меня ими насквозь.
— Допустим, не расслышал. Мы оба, конечно, не глупцы, но — допустим. Как бы то ни было, мы и без тебя задали оркам неплохую трёпку, а ты в это время выполнил не менее важную миссию. И за достойное выполнение моего приказа я вознаграждаю тебя денежным бонусом и непродолжительным отпуском. В общем, деньги, бабы, любое развлечение на твой вкус — всё, как ты любишь. Ты заслужил.
— Спасибо, ваше Величество. Но не стоит.
Мне сейчас не до развлечений. Мне сдохнуть хочется от осознания, что потерял её навсегда. Вилан схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул.
— Ты себя в зеркало видел? Исхудал у этих эльфов, осунулся, ослабел. Да и по бабам наверняка изголодался.
Смотрит с немым упрёком, а мне не нужны другие. Мне она нужна — моя девочка. Её тело, запах, поцелуи — всё в ней заточено и откалибровано под меня. Потому, что она дана мне свыше. И никакие другие нахрен не сдались!
Быстро замотал головой в отрицании и, устав от напора Короля, резко выпалил:
— Никакие бабы мне сейчас не нужны!
Вилан неодобрительно свёл брови и сверкнул сердитыми глазами.
— Ну же, брат, ты ведь до похода трахал всё, что движется, а что не движется — двигал и трахал. Всё! Решено! Отпуск, и ещё какой! С вкусной едой, выпивкой и отборными девочками. И это не обсуждается. Это мой приказ! — Снова обнял меня и похлопал по спине. Да что с ним такое? Нападение орков из великого демона всех времён сделало сентиментального друга? Или это его баба так постаралась в моё отсутствие? Вилана просто не узнать. Я ведь не в первый раз из сложных миссий возвращаюсь. С хуя ли он тут так расчувствовался? — У меня к тебе только один вопрос: эта девчонка — принцесса эльфов, — она справится с Арнордом в военное время? Какая она, как правитель?
ОНА — справится как никто другой. Даже не так: только она и справится.
— Я не видел, как она правит государством, но в походе мне довелось наблюдать, какой из неё военачальник. И я тебе скажу, что нашим генералам есть, чему у неё поучиться. Амайя достаточно рассудительна и обладает трезвым рассудком в стрессовых ситуациях, однако при этом она невероятно отважная и хороший стратег в бою. Так что, думаю, и с Арнордом справится.
Вилан задумчиво потёр заросший щетиной подбородок.
— Это хорошо… отлично даже! А что насчёт союза с нами? Тебе удалось влюбить её в себя? Она согласится вместе с нами воевать против орков?
Как же у Вилана всё просто: влюбил — охмурил — получил марионетку. Но жизнь — на то она и жизнь, чтобы преподносить нам сюрпризы. А он мне тут вопросы задаёт, на которые не то что у меня нет ответов, но наверняка и у самой Амайи. В эту секунду так и захотелось просто молча встать и выйти из залы.
— Не знаю. Влюбить-то она влюбилась. Но, думаю, даже это нам не поможет утихомирить её гнев. Ведь она знает, что это я убил Бурхата, и догадывается, что по твоему приказу. А ещё, как оказалось, она тебя винит в смерти своей матери и отца.
Друг сатанически засмеялся, громко хлопая в ладоши.
— Я? Значит, она думает: это моих рук дело? Не, ну, мать я ещё могу понять, но отца… Безумная, думает, это Я причастен к смерти её папаши? Она придумала весь этот бред под кайфом? Наркоманка хренова!
— Прекрати её так называть! Она давно завязала с лунарисом! И, да, она действительно полюбила меня. Амайя не раз рисковала своей жизнью ради меня! Но это ещё не значит, что она станет безропотно выполнять мои приказы! Тем более сейчас.
Вилан прытко вскочил со стула и нервно заметался по залу:
— Тогда какого хуя ты вообще там пропадал? Почему не вернулся, как только понял, что она нам неподконтрольна? — Король взбесился и перешёл на крик, что, в принципе, ему несвойственно. Нет, ну с ним точно что-то странное творится. — Я тебя зачем к эльфийской девке отправил? Чтобы ты прикончил эльфийского извращенца и, промыв мозги девчонке, подготовил её к союзу с нами. И плевал я с высокой башни на этот грёбаный Арнорд и его никчёмную судьбинушку! Пусть хоть стадо орков по нему пробежится! Похуй мне! Мне военный союз нужен, эльфийское войско, ушастые, которые пойдут вместе с нами в бой. Орки снова готовятся к нападению. А наши силы уже не столь велики, как до их набега.
Говорит со мной, словно я ребёнок и не в курсе положения наших дел. Вот только какая, нахрен, разница, любит меня Амайя или нет, если её брат мёртв, и она ненавидит всех, кто к этому причастен? А тут ещё и этот… хочет от меня невозможного. Может, мне надо было и её убить, и самому повести войско эльфов на орков? Что ни делай, один хер плохой!
Едва не сдержался, но всё же проглотил все свои возмущения и постарался как можно спокойней ответить. С Королем говорю, как никак.
— Простите, Ваше Величество, но я сделал всё, что было в моих силах. В данной ситуации нам остаётся лишь надеяться на благоразумие новоиспечённой Королевы.
Остановился напротив меня и дышит прерывисто.
— Ты прав. В этом ты прав. К тому же, этот эльфийский молокосос, как и Малфаст, ни в какую не соглашался на союз. Поэтому Амайя на троне: всё лучше, чем ничего. И будем надеяться на милость девчонки-наркоманки. — Услышав, как он назвал мою Незабудку, так и захотелось выбежать из тронного зала в поисках булыжника, коим надаю Королю по голове. Хрясь, хрясь, хрясь… Перед глазами вспыхнула красочная картина, как я воздаю по заслугам демону, оскорбившему мою девочку.
Никто не смеет её так называть! Я до боли сжал подлокотники кресла руками так, что костяшки побелели, нервно сплюнул на пол и стиснул зубы, но не проронил ни слова. Да-а-а… Наверное, я слишком устал, поэтому мне так сложно сохранять самообладание и не накинуться на друга за резкие слова. А ведь мы всегда так общались: взаимно подъёбывали друг друга и в принципе не фильтровали, что говорим. Вилан всё продолжал: — Поверить не могу, что Я докатился до такого! Столько веков противостояния с эльфами и орками, а теперь Я — Король Тартаса — надеюсь на милость малолетки, зависимой от наркоты, чтобы расправиться с оборзевшими орками! А последние в конец страх потеряли. Видать, забыли, кто такие демоны и как мы их в жопу поимели несколько столетий назад. — С трудом сдерживая своё негодование от сложившейся ситуации, друг в очередной раз сосредоточенно, с прищуром посмотрел на меня, словно заглядывая под корку мозга, и ободряюще улыбнулся. — Ладно, ты можешь идти. Отдыхай, как я приказывал. Я — демон семейный, но ты-то… В общем, чтобы сегодня же ночевал в компании страстных фурий. А там, глядишь, и выкуришь эту девчонку из своего уставшего мозга. — Я уже собрался уходить, как неожиданно дёрнулся от его последней фразы и удивлённо уставился на друга. — Ты меня за слепого держишь? Думаешь, я не заметил, что ты вернулся сам не свой? Будто прирезал не только Короля эльфов, но и всю свою родню. — Хищно сверкнув глазами, друг предостерегающе ухмыльнулся. — Забудь о ней, Рэнн! Она не для тебя. Она принадлежит народу Арнорда.
Забыть? Да что он вообще понимает? Хоть и Король Тартаса, наивысший демон, но не ему решать, кто кому принадлежит, Амур хренов! И клал я хер на его мнение! Вот закончится война, и украду Амайю, даже если сама того не захочет. Похуй мне на чьё-либо мнение, приказы! Я нашёл её! И теперь уже никому не отдам. Не думал, что когда-нибудь смогу так полюбить: так, что жить без неё не могу. Не думал, что вообще способен любить. Но теперь… Или жизнь с ней, или казнь по её приказу. И пусть всё горит синим пламенем. Она МОЯ!
Уничижительно глянул на друга в ответ и молча вышел из тронного зала.
Амайя
(Drummatix — Колыбельная)
Похороны — это то светское мероприятие, куда можно нацепить всё самое лучшее сразу и явиться без приглашения. Вот и они все пришли: богатеи и элита общества Аваллона. Все, кто занимает высокие должности, имеет безграничные богатства и кому априори по статусу дозволено намного больше, чем обычному среднестатистическому эльфу. Все эти лицемерные, зазнавшиеся эльфы расселись в первых рядах перед покойным и поочерёдно выходят произносить скорбную, слезливую и до омерзения лживую речь, воспевая и боготворя моего Бурхата.
А ведь они его даже не знали! На самом деле его вообще мало кто знал по-настоящему. Глядя на них, я едва сдерживалась, чтобы не накинуться на очередного подхалима, который торжественно произносил надгробную речь в честь Бурхата, нагло приписывая ему положительные качества, коими он явно не обладал.
Стоя уже несколько часов будто на деревянных ногах, я специально стараюсь мысленно абстрагироваться от их лживых слов и, из последних сил сохраняя достоинство, смотрю в даль, туда, докуда только хватает взора. А там — вдалеке, в закоулках Аваллона — везде эльфы… полно эльфов… Самых разных: от простых рабочих до военных солдат, женщин с детьми и стариков, едва стоящих на больных ногах. Сегодня будто весь Арнорд съехался на площадь Аваллона, на похороны своего Короля. Все эти эльфы заполонили улицы города сплошной серой массой. И как бы мне ни хотелось верить в то, что все они пришли проститься с глубокоуважаемым Королём, я не тешу себя иллюзиями и прекрасно понимаю, зачем они явились. Просто хотели лично убедиться, что мой Бурхат мёртв. Король, которого они так и не признали, мёртв. Ублюдки! Ненавижу их всех! НЕНАВИЖУ! И не стану для них Королевой! Ни за что!
Перевела взгляд на Бурхата, лежащего в красивейшем позолоченном гробу. Не могла не улыбнуться, глядя на то, какой же он красивый в своём любимом парадном кителе. Такой величественный, мой Бурхат.
Знай он, какие у него шикарные похороны, и сколько народу пришло на это посмотреть, давно бы умер. Да, он у меня такой. Снова тепло улыбнулась, глядя на брата и вспоминая, каким особенным он был, уникальным, иногда невероятно трогательным, заботливым, а иногда — совершенно безумным, взбалмошным и всегда таким родным. Он был моим. Наверное, единственный на этом свете, кто по-настоящему, с самого начала моей жизни и до конца своей был моим.
Смотрю на него и улыбаюсь. А в сухих глазах ни слезинки. Все, кто подходят ко мне с наигранными соболезнованиями, в растерянности не знают, как реагировать на моё странноватое поведение. Так похеру на них! Я не стану плакать на его похоронах в угоду публике. Не стану! Бурхат сейчас наверняка наблюдает за мной с небес, и он бы точно не одобрил моих слёз. Даже в честь него самого. Бурхат ведь всегда учил меня не проявлять эмоций на публике. Говорил, что это недостойно монарха. Подчинённым ни к чему лицезреть нашу слабость. Брат часами сидел со мной перед зеркалом и учил сохранять безразличное выражение лица, при этом постоянно повторяя одну и ту же фразу: «Это — как игра в покер, Амайя. Старайся, и со временем ты научишься контролировать свои эмоции не только на лице, но и у себя в душе».
Игра в покер… Никогда не понимала значения этой фразы, но скрывать эмоции я всё же научилась. Правда, только на лице. Командовать душой я просто-напросто не способна. И в этом прекрасно убедились Кир с Офелией. Как они ни старались утихомирить мои трёхдневные истерики, им это не удавалось до вчерашнего вечера. Я и сама неоднократно пыталась взять себя в руки, но не могла. Это было выше моих сил.
Когда поняла, что Бурхата уже не исцелить, я начала медленно падать в пропасть отчаяния. Адская боль от потери брата накрыла вязкой, насквозь прожигающей лавой. Я кричала так долго, что в какой-то момент перестала слышать саму себя. В ушах оглушительно звенело, в горле противно саднило, и сердце при каждом ударе пронизывало судорогой боли. Лёгкие предательски набирали осточертелый воздух, а мне не хотелось дышать… Дышать тогда, когда брат уже не дышит. Хотелось просто лечь с ним рядом и умереть.
И я лежала. Обнимала и гладила Бурхата по холодным скулам, понимая, что стоит мне только на мгновение отпустить его из своих объятий, как брата тут же унесут навсегда, и я останусь одна. ОДНА в этом грёбаном, ненавистном мире.
Лёжа там — на полу покоев Бурхата — я безустанно вспоминала его улыбку и всё хорошее, что он для меня сделал. А ещё как я ни силилась отогнать от себя мысли о демоне, никак не удавалось.
Этот предатель ядовитыми клешнями впился в мой мозг и не собирался уходить оттуда. Даже сейчас, когда мне остаются считанные часы на прощания с братом, на то, чтобы с тоской вспоминать счастливые дни нашего прошлого, демон и эти мгновения кощунственно отобрал у меня. Жгучая ненависть к нему и удушающее чувство вины заполонили всё сознание. Ведь это всё я… Я во всём виновата! Я притащила убийцу в Аваллон — в наш с Бурхатом дом. Я ходила к нему ночами, предавая доверие брата. И именно я в итоге приказала его выпустить. А демон — эта лживая тварь — посмел прийти и заниматься со мной люб… сексом, после того, как вырвал сердце моему брату. Моему Королю.
Ведь заметила кровь на его руках, но не придала этому особого значения. Глупая, запереживала, что демон причинил вред охране, а он и не соврал. Как он тогда сказал? «Никто из охраны серьёзно не пострадал. Не переживай… Пару дней в лечебнице — и все встанут на ноги» — так? И правда, вся охрана действительно уцелела, но мой брат… БРАТ! Ублюдок убил его, а после этими же руками, без стеснения и чувства вины брал всю меня, усадив на подоконник. А я, почувствовав неладное, всё же отдалась, прекрасно понимая, что есть что-то странное в поведении демона, что-то неуловимое, неосязаемое. Скинула всё на наше нервозное состояние в связи с его побегом и предпочла не анализировать, не думать об этом, просто забыть. Забыла… ДУРА!
Как вспомню об этом, так и хочется спрыгнуть с обрыва… Сильно-сильно разбежаться и сигануть в пустоту. Тогда закончатся все мои страдания, эта всепоглощающая, изнуряющая боль. Но разве я этого заслужила? Разве я заслужила скорого облегчения своих страданий? Нет. Теперь, оставшись одна, я сполна должна заплатить за все свои грехи. Я просто не имею права в очередной раз сбегать. Но одно знаю точно: грешна не я одна. Найду эту лживую тварь, и он заплатит мне жизнью. Пощады не будет! Он будет страдать и молить меня о смерти. Пытки Бурхата покажутся ему раем.
До самого заката я простояла, поглощённая нескончаемыми душевными терзаниями, принимая бесчисленные соболезнования и мысленно придумывая очередную казнь для демона, что посмел предать.
Когда за склонами Аваллона растаяло красновато-багровое солнце, настало время погребения Бурхата в семейном королевском склепе, рядом с папой и там, где уже никогда не окажется мамы.
Мало… Мне чертовски мало времени. Не хочу его хоронить! Ещё не время! Я ещё не простилась с ним.
Я пыталась как можно дольше оттянуть процесс закрытия гроба, но в какой-то момент случайно словила укоризненный взгляд Кириона и соболезнующий — Офелии. И поняла, что нельзя… тянуть больше нельзя. Это неуважение к Бурхату.
Оставшуюся часть церемонии я перенесла максимально стойко и, как мне показалось, достойно. А после, переступив порог опустевшего холодного дворца, с яростью скинула с головы чёрную корону и охрипшим от рыданий голосом приказала Кириону:
— Найди его! Живым! Я хочу, чтобы ты нашёл его как можно скорее. Из-под земли достань!
— Слушаюсь, Ваше Величество.
Удовлетворённая ответом друга, начала подниматься по лестнице и остановилась. Обернулась. А они все: Кир, Хаэль, Дэйн, Толмен замерли и смотрят на меня испуганно. Чего боятся? Думают, в меня Бурхат накануне вселился? Хотя… отчасти они правы, если и правда так думают. Он всегда будет жить в моём сердце.
— Кирион, принеси мне лунариса, и побольше. Я буду в покоях Бурхата.
Уставился на меня ошарашенно и разинул рот в немом упрёке. Вот только мне сейчас глубоко насрать на его презрение. Я к брату хочу! И если смерть ещё надо заслужить, то грёзы… Под лунарисом я всегда смогу возвращаться в воспоминания к Бурхату или к маме с папой. Если только в наркотических грёзах я могу быть со своей семьёй, то так тому и быть.
Очнулась от размышлений, когда Кир всё же решился возразить. Ха… Самый непокорный эльф на свете!
— Может, не стоит, Ваше Величество? Вы и так сейчас слишком слабы.
— Слаба? Тогда с хера ли вы уже как сутки поите меня отваром лунариса? — Побледнели все как один и переглядываются между собой, не зная, что на это ответить. — Думаете, я не заметила? Да я вкус лунариса и в коме узнаю, глупцы! Кирион, неси сейчас же! Это приказ!
Забыться… Мне просто нужно немного забыться и побыть в кругу семьи. Пусть только в воспоминаниях.
========== Глава 27. Кирион. Амайя ==========
Комментарий к Глава 27. Кирион. Амайя Спасибо за поддержку всем, кто пишет отзывы в процессе, не дожидаясь конца. Я вас очень люблю!
Ева)
Музыка:
https://drive.google.com/file/d/1vMbaMO8BbKTEbKXrPBTIKn8WvsbTphwK/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1wIfM6eV4qfzBgwHizWEWkDq9Bc8isoN9/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1Tq48Ajswmvo5E7xFqP8Kr7_alr2h1W1R/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1JeOfZS9KTrLrKidtxm8UmKMVhmbZujVp/view?usp=sharing
Фото: 1 - https://vk.com/photo359996673_457245798
2 - https://vk.com/photo359996673_457245796
Кирион
(Kai Engel — Contention)
Я до мозга костей убеждён, что злоупотребление наркотиками — это не болезнь. Это решение, сходное с решением броситься с обрыва. Скорее — это даже просто заблуждение в суждениях.
Девиз всех наркоманов: «Лови момент! Будь счастлив сейчас, потому что завтра может не наступить, так как ты умрёшь». Хотя и это заблуждение — не девиз — это оправдание. Жалкое, никому ненужное оправдание своих слабостей. Вот только та самая смерть, от которой так рьяно бегут все наркоманы (и не только), — неизбежно наступает, медленно и незаметно. А недостижимое счастье так и остаётся лишь в грёзах. Образ жизни наркомана в корне отличается от образа жизни обычного эльфа, он значительно быстрее, стремительнее. В жизни зависимого от лунариса счёт идёт не на десятилетия, а на месяцы и недели. От осознания этого по коже волнами пробежались мурашки, неприятно покалывая в районе позвоночника.
Из задумчивого состояния вывел звонкий голосок Офелии.
— Ну же, Амайя! Давай, приходи в себя!
Да… Моя Амайя снова подсела на эту смертоносную дрянь, снова бездумно травит себя.
Мы бесцеремонно ворвались в королевские покои в составе трёх верных друзей принцессы: я, Офелия и Хаэль. В покои, где всюду лежали нетронутыми вещи уродца Бурхата, в покои, из которых Амайя не выходила днями и ночами.
И всё-таки эти пафосные, вычурные хоромы совершенно не подходят нежной и хрупкой эльфийке. Особенно если учесть, что прежде здесь творил её братец. Да-а-а… Эти покои много повидали.
Пока Офелия и Хаэль безуспешно пытались привести принцессу в сознание, я, опершись о мраморную колонну, что поддерживала свод расписного потолка, внимательно огляделся.
В комнате повис полумрак и отвратительный зловонный запах, словно в ней всё ещё разлагается труп Короля. На окнах наглухо задёрнуты тяжёлые бархатные шторы, по всей комнате раскиданы какие-то вещи, мусор, перевёрнутые подносы с едой, в некоторых углах даже что-то разлито. Буду надеяться, что это вода. Просто вода.
Накурившаяся Амайя явно пыталась взобраться на высокую мягкую кровать, но, так и не осилив подъём, развалилась на коврике подле неё. На принцессе была лишь белая хлопковая сорочка длиной по самые щиколотки. Хотя белой её уже сложно назвать. Вся ночнушка в пятнах еды, вина фей и ещё в чём-то, напоминающем непереваренное содержимое желудка. Снова представлю, что это просто грязные пятна еды.
Не дождавшись от принцессы какой-либо реакции на импровизированную реанимацию, Офелия и Хаэль втащили в дрова укуренную Амайю на постель и принялись приводить её в сознание, подсовывая под нос снадобья одни за другими. А я, беспомощно глядя на всё это безобразие, напрочь утонул в цунами злости и ненависти на себя. Ведь знаю не понаслышке, как сложно будет в очередной раз вытаскивать принцессу из губительной трясины наркоты, что засосала её по самое горло. Ну, не с головой, и на том спасибо. Вытянем!
Отправив Хаэль за едой и чистой одеждой для принцессы, прошёл в ванную комнату и пустил в ванну поток холодной воды. Вернувшись, сел на кровать и скептически воззрился на безуспешные попытки Офелии растормошить Амайю.
— Офелия, прекрати бить её по щекам! Это не поможет. — Девушка разочарованно выдохнула, осела на кровать, тонкой рукой поправила пышную копну светлых волос и притянула к себе принцессу. — Пульс хоть есть?
— Есть.
— Говорил же: нельзя было давать ей чай из лунариса! Погляди, к чему это привело!
Явно не ожидая упрёка, девушка резко вскинула голову и метнула на меня уничижительный взгляд, от которого невольно захотелось спрятаться.
— В таком случае она до сих пор валялась бы в обнимку с трупом брата.
— Так-то оно так. Вот только ты, похоже, забыла, с каким трудом мы вытаскивали Амайю из губительной чёрной дыры под названием «лунарис», когда принцесса только поступила в военный корпус. Ты, Гильдис и Хаэль ночами дежурили у её постели, и всячески пресекали попытки подруги добраться до травы. А сейчас мы же её и подтолкнули в пропасть.
После очередного моего упрёка подруга нервно убрала за острое ушко белокурые волосы и раздражённо выпалила:
— Может, это было и плохим решением, вот только, помнится мне, мы принимали его вместе! И ты лично принёс ей тот самый чай. Так что не смотри на меня, как на предателя короны!
Ударила в яблочко, каждое слово в солнечное сплетение, без анестезии под кожу. И, пока я в порыве отчаяния, как какой-то слабак, искал виноватых, Офелия притянула к себе Амайю, обняла её и нежно поглаживала по грязным, спутанным волосам. Глядя на эту картину, у меня больно защемило сердце. Она права. Она всего лишь предложила идею, а я — дебил — одобрил. Я виноват в этом ужасающем состоянии Амайи. Только я. Эгоистично захлёбываясь в диком страхе за любимую, даже не заметил, что люблю её не один. Я был слишком занят, обвиняя всех вокруг, и не обратил внимания на дрожащие руки Офелии, которыми она бережно обнимает Амайю, на подрагивающие ресницы ореховых глаз, которые потихоньку наполнялись слезами. Какой же я мудак! Офелии тоже невыносимо тяжело наблюдать за медленной гибелью уже второй близкой подруги. Муда-а-ак!
— Не стоит, Кирион! — Поднял на неё вопрошающий взгляд, пытаясь понять, что же мне не стоит. — Не стоит винить себя или искать виноватых вокруг, ты не найдёшь. Виновный уже наверняка в Терказаре. Лучше скажи мне, что сейчас будем делать?
— Что-что? Спасать нашу Королеву.
Рывком подхватил Амайю на руки и понёс в ванную. А она такая лёгкая и хрупкая. Совсем исхудала за последнее время. Ну, ничего… я займусь её питанием, как и трезвостью. А там, когда она в очередной раз героически преодолеет зависимость от наркотических веществ, мы и поговорим о нас. И есть ли вообще это — «мы»?
Пришлось вместе с принцессой залезть в ванну, полную ледяной воды. Иначе без сознания она попросту ушла бы под воду. Едрит-мадрид, какая холодная вода! Насквозь кожу прожигает!
Склонился над принцессой и придерживаю её голову онемевшими от холода пальцами. А глаза так и норовят взглянуть пониже: туда, где мокрая сорочка стала прозрачной и прилипла к телу принцессы, соблазнительно вторя каждому плавному изгибу её тела. Не удержался, и взгляд соскользнул-таки вниз. Сколько же я не видел этого соблазнительного тела! Когда это было в последний раз? Давно! Непостижимо давно! От созерцания любимой упругой груди оторвал хриплый голос принцессы, которая уже пришла в себя, а я и не заметил.
— Кхм-м… Кирион! — Перевёл мечтательный взгляд на её лицо. — Кирион, ты принёс мне лунарис?
— Лунарис.? Э-э-э… Нет.
— Тогда проваливай из моей ванны и прекрати на меня пялиться.
Зависнув ещё на пару секунд на бездонных голубых очах, повиновался. Вылез из ванны и отвернулся лицом к двери. Что это? Что со мной творится? Даже когда мы были вместе, со мной такого не происходило. Я будто выпал из реальности, завис во времени, мысли растянулись в длинную монотонную речь, да такую, что её и не разобрать. Глядя на неё, стал словно заколдованный! Ага! Заколдованный красивой грудью! Кобель!
Из-за спины слышались всплески воды и причитания Офелии.
— Ваше Величество, ну нельзя же так с собой. Не едите, не пьёте! Один лунарис на уме!
Принцесса злобно процедила сквозь стучащие от холода зубы:
— Ещё раз при своих назовёшь меня «Величеством» и на Вы, перестанешь быть моей подругой! — Раздался шлепок мокрой сорочки, упавшей на мраморный пол. — Каждый справляется с горем, как умеет, Офелия! Я умею вот так!
Офелия всё не оставляла свои бесполезные попытки вразумить упёртую принцессу.
— Но Вы скоро станете Королевой! Как я смею Вам… — Офелия резко смолкла, я так подозреваю: от убийственного взгляда Амайи, но спустя какое-то время продолжила упрёки: — И сколько это будет продолжаться? До сих пор мы не беспокоили Вас… — Из-за спины послышалось гнетущее молчание, — тебя, но сегодня твоя коронация, и ты должна быть в форме.
Амайя, явно недовольная ситуацией, начала повышать голос на подругу:
— Это кто так решил? Ты? Разве я давала добро на проведение Коронации? Я не желаю быть Королевой! И государство, трон, власть… Ничего мне не нужно! Я просто хочу снова в грёзы!
Охренеть просто! Не желает она! И правда: принцесса, подсевшая на наркоту, — ещё куда ни шло. А вот Королеве придётся держать себя под контролем!
Обернулся, желая взглянуть на эту упрямицу, а та, уже одетая в белый пушистый халат, сидит и вытирает влажные волосы полотенцем. Мокрая ночная сорочка валяется на полу, словно половая тряпка. Значит… значит, под халатом Амайя голая. Перед глазами вспыхнули картины из прошлого. Того прошлого, в котором она была моей; её упругое обнажённое тело в моих руках, а я — в её мыслях. Та-а-ак… соберись, мужик! Соберись немедленно! Иначе она просечёт твои мысли и прогонит прочь.
(FUTURE HEROES — SOUND & FURY — Redemption)
Офелия всё ещё пыталась вежливо и даже слишком уж дипломатично убедить Амайю в необходимости взойти на трон, но всё тщетно. Моя упрямая ослица так просто не сдастся. Как же я скучал по ней… по моей Амайе. Пора бы воззвать к совести принцессы, иначе зря мы её привели в чувства. Зря потому, что теперь она точно накурится похлеще, чем в предыдущий раз.
— Амайя! — Мой голос эхом отразился от стен просторной ванной и зазвучал хрипло, громко, непозволительно резко. Девушки, оцепенев, подняли на меня удивлённые глаза. Ну, коль удалось перебить незатыкающую свой рот Офелию и привлечь внимание Амайи, продолжу в том же духе. Сделал пару быстрых шагов в сторону сидящих девушек, так, что обе были вынуждены задрать головы. — Ты сейчас же приведёшь себя в порядок, поешь и отправишься на коронацию, которая состоится, между прочим, через три часа.
Опешившая от моей наглости, принцесса в изумлении приоткрыла рот, фыркнула и, проницательно глядя мне в глаза, хамовато заявила:
— И! Не! Подумаю!
Подошёл к ней вплотную, так, что она откинула назад голову до упора, и мертвецки холодным тоном произнёс:
— Ещё как подумаешь! Да кто ты такая, чтобы кидать целое государство на произвол судьбы, на растерзание стервятникам? — Находясь в растерянности от моего недозволительного тона, принцесса в шоке снова разинула рот. А я двумя пальцами прикрыл его обратно и, нежно поглаживая её по щеке, тихим, напряжённым голосом продолжил: — Ты должна была взойти на трон на следующий же день после похорон. Но ты предпочла наркотические грёзы! И пока ты, поглощённая жалостью к себе, укуривалась в покоях брата, мы с Дэйном отчаянно отбивались от нападок твоих врагов. — Смотрит на меня своими голубыми глазищами, подёрнутыми дымкой ещё не испарившегося из крови лунариса, и молчит. — Неделя, Амайя! Прошла уже неделя с похорон Короля Арнорда. А эти ублюдки — зажравшиеся «аристократы» Аваллона — нагло явились в твой дворец, требуя нового правителя. Заявили, что, если тебе не нужна корона, они сами решат, кого посадят на трон. —Похоже, мои слова начинали действовать, так как притихшая Амайя перевела вопросительный взгляд на Офелию, а та кивнула в подтверждение.
Ну, раз мои доводы таки проникли в сознание принцессы, нельзя останавливаться. Повернул её лицо за подбородок на себя и уже повышенным тоном приказал: — Живо взяла себя в руки и пошла готовиться к коронации!
Очнулась. Снова принялась нам возражать, только уже не столь уверенно, нежели прежде.
— Да как ты со мной разговариваешь? Я… я принцес…
Перебил. Не дал договорить эту бессмысленную браваду. И правда, кто я такой? Сам не знаю, откуда во мне появилось столько смелости и дерзости. За такое ведь и казнить могут.
Не казнит. ОНА — не посмеет.
— Я — верный воин этого великого Государства! А вот ты скоро станешь никем! Потому, что как только на престол взойдёт кто-то из этих подколодных змей, что лицемерно пресмыкались перед каждым новым правителем, ты в тот же час окажешься рядом с братом. Думаешь, они позволят тебе — законной наследнице — жить, пусть и в грёзах? — Скептически хмыкнув с усмешкой, покачал головой. — Глупая, глупая Амайя! Или ты, или они! Никто не будет ждать, пока ты вдоволь упьёшься своим лунарисом. — Представив себе ситуацию, в которой неминуемо потеряю Амайю, всё-таки сорвался на крик: — НИКТО! СЛЫШИШЬ? НИКТО!
Расхрабрившись и оттолкнув меня назад, принцесса резво вскочила со стула. А Офелия тихонько поднялась и отошла к стеночке — от наших разборок и от греха подальше. Вот это да! Офелия, и притихла.
— Вот и пускай убивают! — Упёртая ослица, надменно задрав подбородок и дерзко глядя мне в глаза, выпалила: — Может, мне нахрен не сдалась эта чёртова жизнь, в которой все близкие умирают, а враги крепчают? — Оттолкнула меня со своего пути и направилась к выходу из ванной комнаты. — Пускай забирают этот грёбаный трон! Власть! Всё пусть заберут, так как всё ценное я уже потеряла!
У самого выхода ухватил сбегающую принцессу под локоть и протащил, беснующуюся и сопротивляющуюся, через всю комнату обратно на стул.
— Сядь, я сказал! — рявкнул на неё, сам не узнавая свой огрубевший голос. Офелия сильнее вжалась спиной в стену позади. Амайя изумлённо уставилась на меня. — Так, значит? Плевала ты на всех? На народ, что вверил тебе отец? Сколько лет Король Малфаст самоотверженно правил страной? Сколько столетий он строил это Великое государство? — Сам не заметил, как тоже перешёл на крик, но, да, я кричал. Да так, что в гневе слюна брызгала не только по сторонам, но и на шокированное лицо Амайи. — Сколько войн Король Малфаст выиграл во имя своего народа? Защищая своих подданных! Думаешь, после смерти твоей матери ему легко было? Думаешь, он не хотел эгоистично уйти из жизни, наплевав на всех на свете? Ты была ещё ребёнком, но я-то всё видел! — Притихшая Амайя впала в задумчивое состояние, явно вспоминая обрывки прошлого. — Он не сломался, не впал в отчаяние, а продолжил бороться! И всё ради чего? Чтобы ты, торчащая от своего лунариса, похерила его государство? Да кто ты такая, чтобы губить судьбу целого народа? Ввергать в политические распри и смуту государство, и без того давно являющееся лакомым куском для орков и демонов? — Последнее предложение специально произнёс, скривившись с омерзением и осуждением в голосе: — Видел бы тебя твой отец…
Нервно матюкнувшись, сплюнул на пол и, подхватив под локоть ошарашенную моей речью Офелию, вышел в комнату. Принцесса так и осталась сидеть на стуле, задумчиво глядя в пустоту перед собой. Ничего… пускай подумает в одиночестве! Есть над чем! Спустя пару минут в комнату вернулась и Амайя.
— Я… я согласна на коронацию. Мы ведь успеем?
Тепло улыбающаяся Офелия подскочила к подруге и сгребла её в охапку:
— Конечно, дорогая, конечно, успеем. Пойдём, искупаем тебя как положено, а потом ты поешь.
Офелия потянула принцессу снова в ванну, а та, обернувшись, виновато произнесла:
— Спасибо, Кир… за всё.
Нехотя улыбнулся, чтобы не выходить из образа плохого полицейского, и кивнул ей в ответ.
Получилось. Сам в шоке, откуда во мне столько смелости так борзо разговаривать с принцессой, а вскоре — и самой Королевой Арнорда, но ведь получилось! Подействовало ведь! Я ради неё и не на такое способен! Я ради неё любого порву на мелкие клочки. Ради моей Амайи.
Амайя
(Ramin Djawadi — Blood of My Blood)
Править огромной страной — ещё не значит властвовать. В первую очередь это значит ежедневно исполнять обязанности. Те самые обязанности, от которых я всегда без устали бежала. И, судя по всему, безуспешно. Иначе сейчас я не стояла бы перед огромными дубовыми дверьми, за которыми все собрались для моей коронации.
Коронация… А ведь я ни разу не присутствовала на подобном мероприятии. Оттого лишь в теории представляю, что сейчас должно произойти.
И, пока десятки слуг суетливо ведут последние приготовления, а охрана рассаживает достопочтенных гостей, меня трясёт мелкой дрожью. Не знаю, от чего конкретно: от бешеного волнения или от ломки по лунарису. Да что там —волнение? У меня от страха зуб на зуб не попадает, дыхание перехватывает, а желудок превратился в каменную глыбу, что непроизвольно тянет всё тело вниз. Какая, нахрен, коронация?! И как только Кирион вообще умудрился уговорить меня пройти через это?
Не хочу! Стою в роскошном атласном платье кровавого цвета, а нестерпимо хочется сбежать. Всё будто намеренно давит на меня: тугие рукава, до самых кистей расшитые золотыми нитями, невообразимо узкий корсет, не дающий полноценно вдохнуть, и эта золотая корона, опоясывающая мою и без того раскалывающуюся голову. Сегодня я впервые надела королевскую корону, состоящую из чистого золота и рубинов. Много, очень много рубинов. Тяжёлая, зараза, давит на голову так, словно вместе с ней я надела на себя груз всего государства.
Готовясь к выходу, держу осанку ровно и сжимаю вспотевшие ладони в кулаки. Все вокруг меня суетливо мечутся, и лишь Кирион и Хаэль стоят в нескольких шагах, неподвижно, невозмутимо наблюдая сквозь маленькие окошки в массивных дверях за почти рассевшимися гостями.
Интересно, если я сейчас сбегу, кто-нибудь заметит пропажу? У меня в покоях ещё остался лунарис. Вот бы ненадолго отложить коронацию, а лучше вовсе отменить.
Нет! Так нельзя! Сначала коронация, а потом лунарис! Кирион был прав. Я должна это сделать! Но как же страшно. Спина взмокла в удушающем корсете, и меня омерзительно затошнило. Страх! Грёбаный страх! Ху… Так… Спокойней, это всё — лишь паника. Позорная и недостойная Королевы паника. Давай же, Амайя Мелиан, дочь Малфаста Мелиана, соберись! Фух! Собралась! Да, я сделаю это! Я готова!
За дверью зазвучал гимн Арнорда, и Дорлас, стоящий так, чтобы его не было видно при открытии двери, начал обратный отсчёт.
«Десять, девять…».
И тут на меня в очередной раз лавиной нахлынула паника. Я в растерянности заозиралась по сторонам с целью перехватить безмятежный взгляд Кириона, а встретилась со взглядом взволнованной Хаэль. Подруга, не обращая внимания на мой всполошённый вид, ободряюще улыбнулась мне.
«Шесть, пять …».
Все быстро отступили от меня на несколько шагов в стороны, так что теперь и их не будет видно после открытия дверей. Изольда в последний раз расправила длинный шлейф моего торжественного платья и поправила завитые распущенные локоны за моей спиной.
«Три, два, один!».
Выпрямившись и гордо вскинув подбородок, медленно выдохнула, глядя, как распахиваются двери на крыльцо дворца и все гости в знак почтения поднимаются со своих скамей.
И мне надобно бы идти, но я не в силах и шага ступить. Ноги словно приросли к мраморному полу. Всё тело предательски пронзили страх и оцепенение. И даже мозг впал в дичайший ступор, неспособный отдавать приказы телу, генерировать какие-либо мысли. Стою, не дыша, не моргая, словно вкопанная, и лишь ловлю боковым зрение суету, что происходит по сторонам от меня и скрыта от глаз гостей. Кир и Хаэль что-то истерично шепчут, а я разобрать не могу, как и повернуть голову в их сторону. Смотрю на обеспокоенных гостей, непонимающих, что происходит, почему я не выхожу к ним на крыльцо.
Сколько я так простояла, не знаю. Знаю лишь, что благодаря разъярённому и гневно шипящему на Дорласа Кириону эти грёбаные двери всё же закрылись. И, когда они начали закрываться, все, пришедшие на коронацию, громко зашептались.
Прямо перед моим лицом двери с грохотом ударились друг об друга. Молниеносно подлетели Кир и Хаэль, а меня судорожно согнуло пополам. Жгучий спазм в животе, и недавно съеденная еда уже подступает к горлу. Вокруг хаотично мечутся слуги. Дорлас, подняв руки к потолку, что-то ропщет на Всевышнего. Кирион ухватил меня за руку и разъярённо вопрошает, в чём дело? А я дышать не могу. Проклятые лёгкие просто отказываются набирать воздух. В глазах темно, и я, рухнув на колени, вывернула руки за спину и панически пытаюсь ослабить корсет. Чьи-то тёплые руки помогают мне его развязать и откидывают мои, чтобы не мешались. Жгучие спазмы желудка всё учащались, и меня вырвало на Кириона, сидящего передо мной на коленях.
Боже, как хорошо… Мне моментально полегчало. Тьма перед глазами потихоньку рассеивалась, и я уже смогла разглядеть силуэт грязно матерящегося Кириона. То ли на меня, то ли на ситуацию в общем. Не знаю. Да и какая теперь, к чёрту, разница? Главное — мне стало легче. Отдышавшись, умылась и кинула извиняющийся взгляд на спешно переодевающегося Кира. А он, одеваясь на ходу, подошёл с претензиями.
— Это что вообще такое было? Ты что творишь, Амайя? За всю эльфийскую историю ни один государь не позволял себе подобных фокусов на коронации. Ты почему не вышла?
Молча хлопаю глазами с разинутым ртом и понять не могу, что мне ему ответить и почему я вообще должна что-то отвечать? Что за допрос? Резко развернулась на пятках со словами:
— Та-а-ак, я пошла отсюда!
— Ку-у-да? Стоять!
Больно схватил меня за руку и держит. А все вокруг замерли в шоке от его дерзости. По-хорошему — и мне бы стоило удивиться его борзости, но я-то знаю, откуда эта смелость. Когда-то сама ему её вручила. А сейчас расплачиваюсь.
— Немедленно отпусти мою руку! — зашипела на него сквозь зубы. — Я не желаю становиться Королевой!
Гадёныш насильно поволок меня обратно к дверям и, поставив лицом к маленькому окошку, крепко ухватил сзади за плечи. Держит, чтобы снова не сбежала.
— Посмотри, Амайя! Посмотри на них! Они все пришли поклясться в верности своей новой Королеве. Тебе! Отныне ты, Амайя Мелиан, глава этого государства! Это государство — твоё государство! Эти эльфы — твои подданные! Воспринимай, как хочешь: как милость от Бога или испытание, но это не изменит того, что каждая их жизнь отныне зависит от тебя!
С прискорбием понимая, как же он прав, обернулась и пытливо глянула.
— А что, если они не примут меня? Что, если не склонятся предо мной?
Друг тепло заулыбался, крепко взяв мои дрожащие руки в свои.
— Видишь свет, что просачивается из тонкой щели дверей? Это твой свет! Этот день — твой. Ведь ты — день, а мы — твои подданные — ночь. Ты — вода, а мы — сухая земля. Ты — солнце, а мы — тёмное бездонное небо, нуждающееся в твоих лучах. Отныне трон Великой эльфийской империи принадлежит тебе, Амайя! Пришло время взойти на вершину, и ты справишься!
Все вокруг затаились, слушая воодушевляющие слова Кириона. Хаэль даже расплакалась, а я решилась идти до конца. Вспомнила многочисленные заседания совета с отцом, и стало безумно стыдно за своё поведение, за слабость. Может, папы и нет, но его государство отныне вверено мне, и я его не брошу.
Встав перед дверьми на уже вычищенный пол и поправив корону, дала приказ Дорласу вновь отворить двери.
(Aytekin Atas — The Magnificent Century Opening Theme)
Шаг, шаг, ещё один шаг. Деревянные ноги не хотели мне подчиняться, но я всё же умудрилась выплыть королевской походкой на площадку, застеленную чёрным бархатным ковром, и величественно встала перед троном.
Члены совета стоят в ряд по обе стороны от меня. Великие деятели Арнорда и правительственные чиновники расположились внизу мраморной лестницы дворца, а позади них, на площади дворца, уважаемые гости и представители других государств, миров. Стараясь не выдать своего страха, медленно обвела всех собравшихся проницательным взглядом, плавно переведя его до самого горизонта. И вновь всюду безликие толпы эльфов. Похоже, на мою коронацию прибыло куда больше народа, чем на похороны Бурхата. Все оставили свои дела ради меня?
На миг представила себе, что бы было, если бы Кириону так и не удалось вовремя откачать меня от лунариса. Со стыда предательски запылали щёки. Все собравшиеся стоя дослушивали государственный гимн, а я сбивчиво молилась про себя, чтобы никто не заметил моих нервно трясущихся рук и учащённого, прерывистого дыхания. Хотя не заметишь тут… грудь в бешеном ритме вздымается в круглом декольте, волосы безжалостно треплет ветер, порывами откидывая их из-за спины в лицо.
Последние аккорды гимна я слушала в какой-то дикой прострации с происходящего, отчётливо представляя себе перед глазами, как они не склонятся предо мной. Вдруг они прознали, что я не заслуживаю этот трон и что предыдущий Король погиб по моей вине? Вдруг взбунтуются? Возможно, в гневе даже разгромят дворец, а меня — убьют. Страх снова леденящими щупальцами заползал под кожу.
От тревожных мыслей меня оторвала гнетущая тишина вокруг и, очнувшись, я воззрилась на главу совета министров. Он же несколько секунд, очень долгих для меня секунд, секунд, длиной в целую жизнь, невозмутимо смотрел на меня. За эти долгие секунды его смятения меня чуть не разорвало на части, а в голове набатом: «Давай же, склонись передо мной! Чего ты ждёшь? Ты должен сделать это первым, признать меня законным правителем, и они последуют твоему примеру. Ну же! ДАВАЙ!».
Секунда, вторая… испытующий взгляд глаза в глаза, третья, и он преклонил… ПРЕКЛОНИЛ колено и склонил голову, а я судорожно выдохнула. За главой совета последовали и остальные советники, поочерёдно, один за другим становились на колено и покорно склоняли головы. В тот момент со мной творилось что-то необъяснимое, что-то невероятное, мощное, величественное, затопляющее всё сознание похлеще, чем любой лунарис. И лишь один советник — главный военачальник Арнорда — остался стоять, борзо глядя мне в лицо. Не признаёт во мне свою Королеву? Да кто он вообще такой? Впервые его вижу и, если бы не военная форма, не сразу бы догадалась, кто осмелился на подобную дерзость.
Все присутствующие в растерянности затихли, вокруг повисла оглушающая тишина. Такая, что я отчётливо слышала в ушах собственный пульс, отбивающий дикий ритм. Уже склонившиеся советники с ехидными улыбочками, исподлобья наблюдали за сумасшедшим, что посмел восстать против.
Гордо расправив плечи, воззрилась уничтожающим взором в глаза наглецу, транслируя одним лишь взглядом, что отныне он не жилец при любом раскладе. Смертник, нервно дёрнувшись, испуганно отвёл глаза и рухнул на колени, склонившись и прогнувшись ниже остальных.
Нет! Даже это его не спасёт! Кем бы ни был, для меня он уже мертв.
Ликование и ощущение дикого триумфа воцарилось в моей душе. Они всё же склонились! Все! А за ними — и уважаемые гости, и простой народ, что располагался на площади перед дворцом и толпами тянулся по улицам города.
Когда движение собравшихся прекратилось и все, стоя на коленях, задрали головы, устремляя взоры на свою Королеву, под звуки мелодии, от которой по коже бежала дрожь, ко мне подошёл главный священнослужитель нашего государства. Он торжественно вручил мне папин меч, ножны которого усеяны драгоценными камнями, и священную ветхую карту — самую первую карту Арнорда, на которой Арнорд размером с Аваллон. Да, много тысячелетий эльфийский народ кровью и бесценными жизнями отвоёвывал каждый клочок земли современного Арнорда. И эта первая карта торжественно вручалась каждому новому правителю, чтобы тот никогда не смел забывать, какой ценой ему досталось это Великое эльфийское государство. Мелко подрагивающими руками поднесла ветхую карту к лицу и поцеловала. А затем и папин меч. После чего медленно села на трон.
Подданные, вверенные мне папой, поднимались с колен на ноги и громко аплодировали, скандируя моё имя.
Приняли!
Они меня приняли!
Закрыв глаза, с облегчением выдохнула.
========== Глава 28. Вилан. Амайя ==========
Комментарий к Глава 28. Вилан. Амайя Наслаждайтесь!
Ваша Ева)
Фото: https://vk.com/photo359996673_457245809
https://vk.com/photo359996673_457245791
Музыка:
https://drive.google.com/file/d/1qnNY6aI4GsU_lQ3IJAXNpz6lwg2FS8Wv/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1xpnY6hzN636N-lE1mw-_xr5HZNq316YQ/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1Gtz28Io7WN66Etli_OY0INCM9l0auAlF/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1NBb53otjPhP4pZ5c7e4koCVLYhcJgkHC/view?usp=sharing
Отбечено
Два месяца спустя
Вилан
(Kai Engel — Moonlight Reprise (Remastered))
Мало на свете женщин, достоинства которых превзошли бы их неземную красоту. Мало. Но мне невероятно повезло встретить такую тогда, когда я уже не надеялся. И даже повстречал там, где вовсе не ожидал. Не знаю, как, в принципе, такое возможно, но я пропал с самого первого взгляда на неё: на этот гордый величественный стан, на нежные, бледные скулы, на вежливую, но совсем недружелюбную улыбку. И, глядя на эту невероятную женщину, я, как полоумная, тупоголовая рыбина, заглотил гигантский крючок, который мне был явно не по размеру. В тот момент мне было совершенно плевать, что этот крючок без наживки, удочка валяется на берегу, а рыбак и вовсе не в курсе, что он на рыбалке.
Когда увидел её впервые, я ничего не решал, просто осознал: вот она — та самая, которую я ждал более тысячи лет. И, несмотря на то, что она замужем, она станет моей. Горы сверну, войну развяжу, всех вокруг поубиваю, нахрен, но она станет моей! Мной попросту завладел самый древний инстинкт охотника: добиться этой умопомрачительной женщины во что бы то ни стало.
Каково же было моё удивление, когда в ходе нашего напряжённого, а временами и враждебного общения за красивой внешностью я обнаружил неординарный ум, богатый внутренний мир с массой собственных проблем, переживаний. Моё сердце забилось в диком экстазе от невыносимого желания узнать упрямицу ближе. Прочувствовать, понять, заполучить.
Она была живой, настоящей. Словно нежный, хрупкий цветок в пустыне Тартаса. Но при этом достаточно сильный, чтобы не сломаться под напором стихий, под безжалостными солнечными лучами, под гнётом нелюбимого мужа. Она не такая, как все демоницы. Особенная. В её изумрудных глазах плескались океаны самых разных эмоций: грусть, печаль, обречённость. А в моменты моих настырных ухаживаний — смущение, смятение, порой и гнев.
Но я не отступал. Бесцеремонно настаивал на последующих встречах под предлогом важных переговоров. А на тех самых встречах пускал в ход своё обаяние, использовал все ухищрения, какие только мог придумать мой одурманенный мозг, только бы остаться с ней наедине, только бы сломить ледяную стену отчуждения и вывести её на искренние эмоции, на душевные разговоры, на тёплые улыбки.
Не знаю, какие силы преисподней помогли мне завоевать расположение моей Лины, но мне это удалось. Не сразу, конечно. На это ушёл добрый десяток лет. Однако по прошествии всех этих лет и я перестал быть прежним. Добившись наконец от Лины взаимных чувств, я потерял себя в ней. Не стало больше того Вилана Тррэга, Короля Тартаса. Вместо него осталось существо, не представляющее своей жизни без любимой женщины. Теперь уже моей женщины. За всю прожитую тысячу лет не думал, что со мной всё-таки это случится.
За спиной послышались лёгкие шаги, и на мои плечи опустились тёплые любимые руки. Лина. Аккуратно схватил любимую за ладонь и притянул к себе на колени, на что по всему кабинету раздался игривый заливистый смех.
— Ты всё ещё работаешь? Не утомился? — Заботливо провела ладонью по моей щетинистой щеке. — Может, пойдём уже в покои? Сегодня тебя ждёт там сюрприз… — игриво прошептала мне на ухо. Сюрприз — это замечательно. Вот только я сейчас не в настроении для сюрпризов. Я всегда готов брать её, где угодно и когда ей угодно. Стоит только повелительнице моей души заискивающе глянуть на меня или же просто оказаться рядом. Но сегодня настроение, и вправду, препоганейшее. Не получив ответа, любимая нахмурилась и холодными ладонями бережно обхватила моё лицо. — В чём дело, Вилан? Что не так?
На выдохе глухо ответил:
— Амайя.
Лина моментально напряглась и с перепуганным выражением лица замерла, словно каменное изваяние.
— Есть новости?
— Да! Есть! — В очередной раз вспомнив, что творит эта малолетняя наркоманка, не сдержался и несправедливо повысил голос на любимую. — С коронации Королевы эльфов прошло уже как два месяца, и за это время четырнадцать моих гонцов лишились жизни.
Лина мгновенно поникла, а её руки медленно соскользнули с моего лица.
— Я… я не думаю, что Амайя на такое способна. Она тут вовсе ни при чём.
Безрадостно засмеялся в ответ.
— Защищаешь? Снова выгораживаешь её? — Разозлившись, Лина злобно сверкнула глазами и прерывисто задышала. — Вот только в этот раз ты права, любовь моя. Права! Амайя даже не в курсе о том, что всех, кого я присылаю с запросом о союзе, с особой жестокостью казнят.
Услышав, что малолетняя наркоманка не причастна к гибели моих подчинённых, любимая воодушевилась.
— Вот видишь, я же говорила, что она не такая. Она умница. Просто у неё сейчас сложный период.
Не, ну сколько это будет продолжаться? Эта глупая и безрассудная вера в Королеву Эльфов! Пока что Амайя ничем нам не помогла. Лишь периодически подкидывала новых проблем.
— Умница? Эта самая твоя умница не в курсе про смерть гонцов, потому что с самой коронации не выходит из своих покоев, как и из грёз. По достоверным сведениям, за два последних месяца она исхудала, словно побывала в плену у орков. А всё от того, что не ест нихрена, совсем забила на дела государства и окончательно подсела на наркоту!
С отрешённым выражением лица Лина медленно поднялась с моих колен и шаткой походкой отошла к окну. Я, конечно, старался оберегать любимую от плохих вестей, но настал час и ей узнать о дерьмовости нашего положения. Как-никак, именно она настаивала на том, чтобы отправить к Амайе Рэнна, а после — с помощью него посадить её на престол.
— Насколько всё серьёзно? — спросила удручённо и поёжилась будто от холода.
— Серьёзно, любимая. Очень серьёзно. Как мне сообщают, она никого не хочет слушать, из грёз выходит лишь тогда, когда в крови понижается уровень наркотических веществ, и тогда Королева лично выходит в город в поисках наркотика посильнее.
Несмотря на то, что Лина стояла спиной ко мне, я подкоркой головного мозга чувствовал, насколько её подкосили новости. Любимая едва держалась на ногах и беспомощно обнимала себя тонкими руками.
— Всё наладится. Амайя сильна. Верь в это, Вилан. Она обязательно перестанет употреблять. Я отчётливо вижу в её будущем трезвость и множество других невероятно отважных поступков. Знаю, что порой ошибаюсь в предсказаниях, но мне хочется верить, что не в этот раз. В этот раз оно должно оказаться правдивым. Должно.
Слепой оптимизм любимой выбесил меня окончательно. Я — Король Тараса — сделал всё возможное, чтобы посадить эту неблагодарную девчонку на трон, а она и не собирается править огромным государством. От собственного бессилия сорвался на крик:
— Наладится?! Перестанет употреблять?! Когда?! КОГДА, Лина?! Когда нас разгромят орки? — Любимая резко обернулась и впилась в меня уничтожающим взглядом. Это было своеобразное предупреждение. Сам того не желая, я ступил на запретную территорию и начал безрассудно топать по тонкому льду. Но меня было не остановить, и я продолжил выкрикивать правду, что так давно рвалась наружу. — Она наркоманка, Лина! Самая что ни на есть настоящая, пропащая наркоманка! Смирись ты уже! Уже как сотню лет такой является! Да, иногда она бывает в завязке. Но от этого не перестаёт быть зависимой, ибо не бывает бывших наркоманов! Довольно закрывать на это глаза! Довольно надеяться, что она вразумится. Чудес не бывает! В таком темпе ей осталось то, от силы, пара недель. — Лина стремительно преодолела расстояние между нами и залепила мне жгучую пощёчину, шлепок от которой эхом раздался под потолком. Смотрит укоризненно и дышит часто-часто. — Я так понимаю, это мне за правду? За то, что назвал наконец всё своими именами и рассказал тебе то, что мне доносят уже как два месяца?
Злобно процедила сквозь зубы:
— Больше никогда, слышишь? НИКОГДА не называй её так!
— Но если она и есть наркоманка?
— ОНА МОЯ ДОЧЬ! ДОЧЬ! — Схватила меня дрожащими руками за плечи и истерически кричит в лицо: — И, если ты ещё раз посмеешь назвать её наркоманкой, потеряешь меня навсегда! Так как в том, что она стала зависимой, есть и моя вина! Если бы я тогда не ушла…
С силой притянул её к себе и обнял. Довольно ссор. Я, безусловно, прав, однако всё же не стоило быть таким резким с моей Айлин. Это от того, что со всех сторон прижимают орки, а план с Амайей горит синим пламенем. И всё же Лина тоже права. Амайя её дочь, а я бестактный дебил. Скажи мне о моём ребёнке такое, уничтожил бы любого. А Лина такая чувствительная и ранимая. Не стоило мне ей так, в лоб… Некоторые вещи вообще не стоит озвучивать, даже если это является чистейшей правдой. Некоторые слова, произнесённые вслух, оставляют глубокие незаживающие борозды на ранимой душе.
— Айлин, прости меня, дурака, — крепко обнял тихо рыдающую любимую, — прости за грубость. Ты этого не заслужила. — Перестала сопротивляться и сама прильнула ко мне. — Ну, всё, душа моя, прекращай лить слёзы. — Приподнял её лицо за подбородок и поцеловал в покрасневший нос. — Ты же знаешь, что я не терплю твоих слёз. Когда вижу их, готов весь мир обрушить на того, кто посмел обидеть мою Айлин. — Смотрит на меня затуманенным взглядом, но плакать перестала. — И, поскольку это я обидел тебя, не вынуждай меня себя наказывать.
Схватил руку любимой за запястье и шутливо побил ею себя по щеке. Заулыбалась. Так-то лучше. За дверью раздался требовательный стук и встревоженный голос хранителя моих покоев.
— Повелитель, разрешите войти?
Какие силы принесли его в такой поздний час? Глянул на задумчивую Айлин, уставившуюся сквозь меня стеклянным взором, и крикнул в сторону запертых дверей:
— Поздно, Силкан. Приходи завтра.
— Повелитель, простите меня, но это срочно. — Неугомонный всё не унимался. Лина отстранилась от меня и едва слышно прошептала: «Впусти его, вдруг новости от Амайи». Впустил. Как-никак, Силкан — мой главный начальник безопасности, и, уж если у него что-то срочное, значит, дело не терпит отлагательств. Демон быстро преодолел расстояние от дверей до нас деловитым широким шагом и принялся второпях докладывать: — Извините за беспокойство, но дело, правда, срочное. Это касается Рэнна.
Не прошло и дня. Опять что-то учудил? Орки спят и видят, как бы мы ослабили бдительность, чтобы разгромить нас разом. А мой заместитель пустился во все тяжкие. И из-за чего? Из-за разбитого сердца?
— Что на этот раз?
— Бойцовская яма.
Ахуеть! Не, ну, ёп твою мать, Рэнн! Двести пятьдесят два года от роду, а я до сих пор в роли няньки…
— Готовь моего коня. Сейчас буду. —Силкан удалился, и теперь уже я укоризненно воззрился на Айлин. Прочитав на моём лице немой упрёк, она гордо вскинула подбородок и предостерегающе посмотрела в ответ. Но я не смог смолчать. — В попытках спасти Амайю от Бурхата мы вот-вот потеряем Рэнна. Однако Амайю так и не спасли. Поскольку невозможно спасти эльфа от самого себя.
Психанула. Молча швырнула об стену подсвечник, что находился под рукой, сама же и вздрогнула от звона ударившегося металла о мрамор. Так и не сказав мне ни слова, вышла, хлопнув дверьми. Женщины…
(Rag'n'Bone Man — Human)
На место проведения боёв без правил я добрался довольно быстро. Зайдя в огромное помещение с рингом по центру, оцепенел в изумлении. Этот малец снова отчаянно ищет смерти. После того, как вернулся из Аваллона, от этой малолетней эльфийки, пустился в небывалый разнос.
По-началу я, конечно, умилялся его запалу безудержно развлекаться. Не напрягся даже тогда, когда вместе с Силканом откачивал его после двухнедельного запоя. Рэнн тогда чуть в преисподнюю не спустился. Но благодаря знахарям мы всё же удержали его на этом свете. Да, перепил. Ну, с кем не бывает?
Далее Рэнн отправился в увлекательный тур по борделям, тут без приключений и подпорченной репутации тоже не обошлось. Ну и «прославился» же он на весь Терказар…
После были безумные «прыжки веры» с высоченной скалы в пропасть. И, если безбашенный прыгун вовремя не успел развязать и расправить крылья за спиной и взметнуться вверх, он разбивался о каменистое дно ущелья. Насмерть. Развлечение, в котором нет права на проигрыш.
Я давно слышал о подобных забавах среди высших демонов, которые заскучали по адреналину и ищут острых ощущений в жизни. Но и предположить не мог, что мой Рэнн пойдёт на подобное безумие. Как узнал, что учудил этот мальчишка с атрофированным чувством самосохранения, тотчас же захотелось посадить его на цепь в подземелье, пока мозги на место не встанут. Но я не стал. После того, как меня заверили в том, что больше не станут бездумно рисковать своей жизнью, дал ещё один шанс.
И вот как он им воспользовался: дерётся в боях без правил один против четырёх сильных соперников. Хотя дерётся — это я сильно приукрасил. Четыре здоровенных бугая беспощадно избивают Рэнна под несмолкающее скандирование публики, делающей денежные ставки. Не, ну этот полоумный с разбитым сердцем — а теперь и лицом — отчаянно ищет смерти. А тот, кто ищет, обязательно найдёт.
Не желая афишировать собравшимся своё появление, решил не снимать капюшон плаща и велел Силкану остановить избиение моего свихнувшегося заместителя.
Как только бой прекратился, взбешённые соперники Рэнна разошлись по углам ринга, а он так и остался бесформенной тушей валяться на окровавленном полу. Публика недовольно взвыла в возмущении. Ставки сделаны, а победителя нет, ибо на ринге, как и в самом начале боя, пять дышащих демонов.
Рэнн с трудом перевернулся на спину, отрешённо глянул на разъярённую толпу и истерически засмеялся окровавленным, наполовину беззубым ртом. Да что творится в голове этого демона? Особо обозлённые зрители толпой ринулись на ринг с целью поквитаться за потерянные на ставках деньги. Дабы остановить это безумие, мне всё же пришлось скинуть капюшон и тоже взобраться на ринг. Завидев и распознав своего Короля, обомлевшие соперники Рэнна и беснующаяся толпа зрителей моментально ретировались с ринга. Все присутствующие в зале приглушённо зашептались и начали медленно расходиться.
Спустя какое-то время зал опустел. Лекарь шаманил над в лепёшку разбитым лицом друга, а я, опершись о туго натянутые канаты ринга, спокойно вопросил:
— Она того стоит? Стоит, чтобы ты так убивался?
Борзо ухмыльнулся в ответ и сплюнул кровавую слюну на пол.
— Ещё как стоит. Я готов за неё жизнь отдать!
Готов он… Как говорил мой старый друг Дрейк из Мира Уровней: «Оказывается, глупость передаётся половым путём!» Нашёл, за кого свою бесценную жизнь отдавать. За ту, которая не оценит, которая и свою-то жизнь не ценит. Какого лешего я вообще отправил моего Рэнна к этой избалованной эльфийке? Орки? Так они и с Амайей на троне скоро поимеют нас во все дыры. Ошибка. Это была наиглупейшая, непростительная ошибка — отправлять его на защиту той, которая не в силах быть трезвой более недели.
— Вот только с твоей смертью Амайе на душе теплее не станет. Может, прекратишь уже зазывать в гости костлявую старуху Смерть?
Лекарь принялся за раны на торсе парня, а он, несмотря на мучительную боль, прошепелявил сквозь оставшиеся зубы:
— Отчего же? Я просто уверен, что она жаждет лишить меня жизни. Месть за брата, кровь за кровь…
— Вот именно! Самой лишить тебя жизни, а не чтобы ты, как утопающий в жалости к себе идиот, ежедневно нарывался на неприятности! — В очередной раз нервно сплюнул в мою сторону и, судорожно дёрнувшись от боли из-за манипуляций лекаря, отчуждённым взором уставился сквозь меня. — И кстати, если ты ещё не в курсе, то я просвещу тебя: ты ей нахрен не сдался! Поверь мне! Сначала были пышные похороны брата, затем воистину королевская коронация, а сейчас она наверняка сидит вся в шелках на золотом троне и шлёт меня с моим предложением о союзе куда подальше. Так что все твои старания оказались напрасными. Ей насрать на тебя и твои просьбы согласиться на союз. Как ты там говорил? «Она тебе обещала»? Доверчивый влюблённый олух! — Злобно покосился в мою сторону, но смолчал. И правильно! Знает, что я прав! — Вот и подумай теперь, стоит ли она такого траура по вашей несостоявшейся любви?
Думал, мои слова заденут, всполошат его, разозлят, чёрт возьми, вытянут из депрессии и заставят бороться дальше. Вот только не тут-то было. Он так и остался сидеть, не шелохнувшись, стойко перенося вправление костей грудной клетки лекарем.
— Кончай мне тут заливать. Я прекрасно осведомлён, чем она там занимается, в какую чёрную дыру я вверг её, убив любимого брата. — Ну, хоть разнервничался от моих слов. Видать, всё гораздо серьёзней, чем я полагал. Да он просто по уши втюрился! Такая любовь не проходит по щелчку пальцев или приказу Короля. Такая неразделённая любовь вообще никогда не проходит, лишь медленно отпиливает невидимой пилой кусок за куском, начиная с сердца и заканчивая мозгом. Да так пилит, что в большинстве случаев — насмерть. Рэнн всё продолжал: — Да, он был ублюдком. Да, издевался над ней, избивал, почти насиловал. И я нихуя не понимаю, за что она его так любила! Но ведь любила! Вон как убивается по нему… А я убил его и разбил ей сердце.
Дьявол, помоги! Он ещё и винит себя за то, что спас её от этого извращенца?! Да что она там сделала с его мозгом? Выпила? Сука-а-а… малолетняя сука! Сто тридцать лет отроду, а успела не только мне жизнь подосрать, но и Рэнну. Вся в своего папашу! Нет, её однозначно стоило вместе с братцем пришить.
— Кто… кто проболтался-то? Силкан или Айлин?
Смеётся. Да так злорадно, что нестерпимо хочется съездить по его разбитой роже, чтобы перестал скалиться.
— У меня свои осведомители. Ты, и правда, думал, что за все два месяца я не интересовался, как она без меня?
Что я думал? Думал, что на второй же день полетит к ней обратно. Думал, придётся его на привязи держать, лишь бы не сглупил и не ринулся на спасение наркоманки от себя самой же. Но, нет! Удивил! Не стал нарушать мои приказы. Остался в Терказаре. Однако уже не возле меня.
— Ещё раз тебя спрашиваю, сколько это будет продолжаться? Рэнн! Мне запереть тебя в темнице? Когда ты выкинешь из головы эту девчонку? Когда ко мне из Аволлона вернётся мой друг?
Обречённо глянул и безрадостно хмыкнул.
— Не вернётся, Вилан. Тело его вернулось два месяца назад, а сам он остался в эльфийской столице, с ней. Твой друг уже никогда не вернётся. Смирись.
Твою ж мать! С того момента, как Рэнн прилетел с эльфийских земель, он отдалился от меня, избегает встреч, душевных разговоров. Да вообще любых разговоров! Будто стал эльфом, а я — его заклятым врагом. Не может видеть того, кто отдал ему циничный приказ влюбить в себя Амайю, а после разбить ей сердце? Хочет держаться от меня подальше? Ну, и поделом ему!
— Значит, так: послезавтра ты отправляешься на новое задание.
— В Аваллон? — Встрепенулся, смотрит на меня щенячьими глазами и заклинает ими же, чтобы я его снова к ней отправил — к той, что отобрала у меня друга.
Чтобы отправил его на верную смерть.
— Нет. Не в Аваллон. На границу Тартаса и Джакларда, туда, где в случае нападения орков будет первая линия фронта. — Помрачнел, снова откинулся на канаты позади себя и дал лекарю продолжить свою работу. Снова взгляд сквозь меня. Снова ноль внимания на мои слова. И как же хочется добавить ему парочку ударов, чтобы заметил стоящего перед ним друга. Но, чувствую, и это навряд ли поможет. Вон ему сколько отвесили эти четверо, и хоть бы что… — Сейчас на границе мне необходимо доверенное лицо. Есть ряд важных заданий, с которыми можешь справиться только ты. Да и тебе не помешает отвлечься. Работа на тебя хорошо влияет. — Мог бы — убил бы меня своим укоризненным взглядом, просто вышиб бы мозг из черепной коробки. — Ладно, ладно… Хорошо влияли задания все, кроме последнего. Последнее не в счёт. В общем, на границе, где временно располагается наше войско, необходимо в короткие сроки поднять боевой дух среди солдат. А ещё ты, как всегда, поучаствуешь в разведке. Снова тайно проникнешь на территорию орков и подробней узнаешь об их стратегических дислокациях на местности, что близ наших границ. Даю тебе сутки на регенерацию, отращивание выбитых зубов и сборы. А после — ко мне за подробными инструкциями и в путь.
Это просто что-то невероятное. Я просто-напросто не узнаю своего друга. Где возмущения по поводу скучной миссии? Где тысяча и один вопрос: Надолго ли на границу? Как будем держать связь? Можно ли взять с собой проверенных воинов — на худой конец?
Нет. Рэнн об этом даже и не подумал. Зато не забыл спросить меня о самом важном:
— А бабы там есть хоть?
Бабы? Загул по борделям его совсем ничему не научил? Во даёт…
— Насколько я осведомлён, демониц нет. Но можешь поискать среди орков.
Друг в отвращении скорчил разбитое лицо и снова сплюнул на и без того запачканный пол.
— Завтра утром буду у тебя. Ни к чему тянуть с отлётом.
Ахуеть! Просто вот так взял и согласился на почти что ссылку? И ведь прекрасно знает, что на границе и в разведке без него и так справятся. Да и неразумно накануне масштабной войны заместителя Короля — того, кто знает практически все государственные тайны — отправлять на разведку в стан врага. Но, нет! Его вообще ничего не смутило! Она точно выела весь его мозг. Ничего ему не оставила. Ни грамма.
Хер с ним! Пускай летит на надуманную миссию, которая не представляет для него никакой опасности. После этого проклятого Арнорда, где я едва не потерял его, не стану в очередной раз рисковать им. Но Рэнну об этом знать не обязательно. Сам догадается об абсурдности своего задания, когда прилетит на место. Но будет уже поздно.
— Вот и отлично. Утром жду тебя на инструктаж. В этот раз потрудись явиться трезвым.
Амайя
(Madonna — Die Another Day)
Выходить из наркотических грёз всегда намного сложнее, чем из обычных. Это схоже с принудительным возвращением души с того света. Из того места, где тепло и уютно, где вокруг любимые эльфы и все, включая тебя, счастливы. Но, к сожалению, неизбежно наступает момент, когда уровень наркотика в крови критически снижается, мозг начинает конвульсировать в безудержной жажде очередной дозы дурмана, и, в конце концов, ты с адской болью во всём теле возвращаешься в уродливую реальность.
Вот и я в очередной раз непроизвольно очнулась, лёжа на боку, перепачканная тухлым содержимым собственного желудка. Даже не знаю, что болит сильнее: задыхающийся, болезненно пульсирующий мозг, руки и ноги, что немыслимо ломит в непрекращающейся лихорадке, или сердце, не желающее более биться, так как, вернувшись в реальность, я неминуемо вспоминаю ублюдка, предавшего меня.
Нужно… нужно срочно достать ещё жгучего порошка, от которого улетаешь в охренительные грёзы. Крутая штука — этот порошок. Жаль, что его так сложно раздобыть в Аваллоне. Даже Королеве. И чего только не придумают эти чудаки тролли… Из чего они вообще делают жгучую смесь, что так напоминает золотистые песчинки пустыни?
Медленно, очень медленно поднялась с кровати, дабы разбухший мозг не потёк из ушей, немного постояла и, пошатываясь, добралась-таки до последнего бокала со своим новым любимым снотворным.
Честно сказать, кровавая смесь, которую я пью за неимением порошка — довольно мерзкий напиток, а также запрещённый и от того редкий. И неудивительно, ведь его делают, смешав кровь сразу четырёх рас: оборотней, вампиров, людей и орков. То ещё пойло! Но зато вставляет похлеще, чем самый отборный лунарис.
Налив себе последний бокал намешанной крови из тайного загашника, медленными шагами, придерживая голову, прошла к кровати. Отхлебнув и поморщившись в отвращении от мерзкого железного привкуса, задумалась: если я допью до дна, наверняка впаду в грёзы раньше, чем успею добраться до жгучего порошка. Значит… значит, либо не пить… либо…
— Охрана! Позовите ко мне Кириона! — Позвали. Довольно скоро, кстати. Я не успела и половины вонючей кровушки выпить. А, как только этот своенравный эльф зашёл ко мне в покои, я без никому ненужных приветствий и предисловий приказала: — В общем, так, Кирион. — Воззрился на меня неодобрительно и сверлит презрительным взглядом мой бокал. — Сейчас же отправляйся к моему знакомому по известному тебе адресу, скажи, что от меня, и купи мне жгучего порошка. Да побольше. Чтобы в этот раз надолго хватило.
Выпрямился, гордо расправил плечи и непреклонно кинул в ответ:
— Не пойду. И ты не станешь.
— Ты опять за своё? Перечить мне вздумал? Вот только я уже не принцесса! — Обессилев, потеряла остатки терпения и перешла на крик, такой непозволительный для Королевы. — Перед тобой сейчас твоя Королева! Я приказываю: достань мне жгучий порошок! Немедленно!
Кир в считанные секунды преодолел расстояние между нами и, вырвав бокал из моей руки, швырнул его в сторону. Бокал со звоном ударился об расписную стену, и по ней тонкими струйками потёк мой последний кровавый наркотик. Охренеть просто! Да… да что он себе позволяет?!
Далее оборзевший эльф схватил меня за локоть, с силой протащил через всю комнату к огромному зеркалу и, поставив меня лицом к нему, тихим напряжённым голосом произнёс:
— Довольно грёз, Амайя! — Ухватил моё лицо пятернёй, чтобы я не смогла отвернуться от собственного обезображенного отражения. — Посмотри на себя! Посмотри, во что ты превратилась за эти два месяца!
А ведь он прав. Я, и правда, изменилась. Гляжу на собственное отражение и не узнаю в этом убогом существе Амайю Мелиан. Девушка, что предстала передо мной, была невероятно тощая. На голове её находились потускневшие редкие волосы, напоминающие старую выцветшую мочалку. Бледная, болезненная, почти просвечивающаяся кожа обтягивала отчётливо видневшиеся кости. Губы сухие, потрескавшиеся. И глаза… некогда небесно-голубые глаза… они поблекли, словно выгорели под беспощадным полуденным солнцем. Девушка, что так внимательно разглядывала меня из-за хрупкой глади зеркала, действительно мало походила на прежнюю Амайю. Но… но мне глубоко на это насрать! Похеру, как я выгляжу, мне бы порошка достать…
Выдернула лицо из цепких пальцев чрезмерно заботливого друга и обернулась к нему.
— ДОСТАНЬ мне порошок! Это приказ!
— Нет, Амайя! Ты сегодня же бросишь ширяться всевозможными наркотиками и возьмёшь наконец дела государства в свои руки! Дорлас отвратно справляется с твоими обязанностями. Возомнил себя Королём, а сам непрерывно поставляет тебе наркотики. Да вы двое прямо как отлаженный механизм! — Это сарказм? Это был сейчас сарказм? Вот стою, слушаю очередные упрёки и припомнить не могу, за что держу подле себя этого непокорного эльфа. — К тому же, пора тебе уже подумать о союзе с демонами, как бы ты ни хотела сжечь Тартас к чертям собачьим. Когда их разгромят орки, будет слишком поздно. Не с кем будет объединяться!
— На счёт демонов я отдала вполне чёткий приказ: убивать всех, кого они пришлют. Они с лихвой исчерпали запас моего доверия к их двуличной расе. И ещё должны остались! А насчёт дел государства… Мне сейчас не до этого. Я хочу порошок! Сегодня!
Развернулась на пятках и медленно направилась к кровати. Мышцы сводит ломкой, и даже стоять уже в тягость. В конец оборзевший подчинённый в очередной раз больно схватил меня под локоть и потащил против моей воли в сторону ванной.
— А я думаю, тебе стоит принять ледяную ванну и впервые за два месяца посетить наконец заседание совета.
Думает он… совсем охренел? Думает, может кидать меня в ледяную воду каждый раз, когда ему заблагорассудится? Оскорблять и неуважительно разговаривать со мной? Да! У меня сейчас действительно не самые лучшие времена, но я ведь не первый день употребляю! Даже при нашей первой встрече я была под лунарисом. Сколько мне тогда было? Сорок? Пятьдесят? Не помню. Те времена были как в тумане. Однако я прекрасно помню, что так, как сейчас, он никогда не смел со мной разговаривать. И уж тем более — применять ко мне силу, пусть, по его мнению, и во благо. И что, блять, с тех пор изменилось? Борзый стал? Изволит мне в лицо хамить?
Засопротивлялась в его руках сильнее и закричала во всю глотку, что только было мочи:
— ОХРАНА-А-А!
А когда трое солдат ворвались в покои, громко выкрикнула:
— В темницу его! В ТЕМНИЦУ!
Кирион замер и в удивлении уставился на меня. Не поверил, что осмелюсь… ЕГО — одного из самых близких, кто у меня остался, — и в темницу. Так и покинул покои в немом ахере с моего приказа и под конвоем двух солдат.
Ничего… темница многим покорность возвращала. Пускай посидит и подумает над своим поведением.
Ну, вот! И кто теперь сходит за жгучим порошком? Да ещё и на ночь глядя к этому стрёмному барыге Сэллу. Ну не Хаэль же отправлять. Пиздец просто! Придётся самой! А всё из-за этого Кириона, перешедшего все границы дозволенного.
(Drummatix — Witch Craft)
Вылазка в город оказалась довольно удачной. Ну, по крайне мере захудалое барыжное место Сэлла я нашла довольно быстро. Вот только не нравится мне этот тип, не нравится…
Не то чтобы личность, торгующая ночью труднодоступными наркотиками, должна вызывать симпатию. Просто сегодня… сегодня было в нём что-то неуловимо странное. Отталкивающее. Леденящее душу. Вот только разбираться в этом всём у меня не было ни времени, ни сил. Ноги едва держали то ли от уже выпитой смеси крови, то ли от недопитой. Тело нещадно ломило, руки трясло. В горле засуха, словно в пустыне, и голова с каждой минутой всё тяжелее. Как её ещё тонкая шея держит?
Я быстро схватила свой порошок, щедро кинув продавцу увесистый мешочек монет, и растворилась средь ночных теней Аваллона. А, как только добралась до своих покоев, судорожно принялась думать, как же лучше принять порошок, чтобы грёзы поярче и на подольше. Как-как… в вену, конечно.
Однако, пока разводила смесь, не удержалась — затянулась коротенькой дорожкой. Это, конечно, капля в море, но как приятно. Разбавив порошок, набрала его в шприц и кропотливо принялась искать вену. А дрожащими в ломке руками это не так-то и просто: крепко затянуть жгут, поработать рукой, чтобы вены налились кровью и отчётливо проступили под бледной кожей. Вену нашла, осталось теперь попасть. В последние два месяца координация совсем ни к чёрту, но мне удалось. Жгучая смесь потекла по вене, больно опаляя её изнутри и медленно растекаясь по всему телу. Хм-м-м… пожалуй, это самый неприятный момент во всём процессе. Недаром порошок прозвали жгучим. Жидкость, скользящая по вене, безжалостно обжигала всё на своём пути, начиная с крупных вен и заканчивая мелкими капиллярами. Но, перетерпев дискомфорт, постепенно наливались жаром ладони и стопы, становилось тепло и даже горячо всем внутренним органам. Затем словно вскипал одурманенный мозг и наконец согревалась обледеневшая душа.
Да-а-а… не знаю, как тролли делают его и из чего, но порошок зачётный. А грёзы под ним непрерывно длятся около семи-восьми суток. Это просто невероятное, крышесносное состояние! Эйфория! Словно все печали мира разом отступили, и мой уставший мозг в одну минуту испытывает столько блаженства, что некоторым и за всю жизнь не испытать.
Два последних месяца я действительно практически не выходила из транса. А когда заметила, что после приёма пищи меня нещадно тошнит, решила и питание приурезать. Не хватало ещё захлебнуться насмерть собственной блевотой, так и не выйдя из грёз. В какой-то проклятый момент меня перестал брать лунарис, и пришлось перейти на кровавую смесь. Но и этого мне оказалось мало. Организм требовал всё больше и больше наркотика, а уродливая реальность покрывала душу толстым слоем льда.
Но именно благодаря жгучему порошку и грёзам последние два месяца были самыми счастливыми в моей жизни. Это для Кириона и всех остальных я последняя наркоманка, которая всё это время провела в наркотических грёзах. А на самом деле я провела их с семьёй. Всё это время я заново проживала прошлое. Им меня никогда не понять. Не понять, каково это: снова обнимать давно погибшую маму. Снова вечерами у камина слушать мудрые речи папы и тихо хихикать, глядя на то, как Бурхат корчит рожи от очередных его нравоучений. Жаль, что приходится травить свой организм, чтобы самой выбирать воспоминания. Жаль, что это невозможно без допинга. Но, как по мне, оно того стоит.
Такс… вены опалило, органы — тоже, в голове стало горячо, а грёз всё нет. Лежу себе, расслабленная телом, но не сознанием. Что за херня? Вроде, доза большая. Да я давно должна была раствориться в воспоминаниях! Наверное, надо ещё подождать.
Подождала. А грёз всё нет. И встать, добавить порошка в организм, как назло, не удаётся. Тело-то расслабило. Мышцы не слушаются моих команд. Вот урод! Наверняка продал мне порошок, разбавленный какой-то хренью! Убью падлу! Вот как встану, так и сотру его в порошок, расфасую по пакетикам и подарю его же дружкам на память. Ублюдок! Где это видано, чтобы в моём Аваллоне продавали что-то некачественное, будь то даже наркотики.
Неподвижная и от того ещё более взбешённая, я пролежала хрен знает сколько времени, но точно дофига. И, несмотря на роскошь расписных потолков, мне до чёртиков осточертела картина перед глазами.
Наконец в коридоре раздались голоса, затем кто-то отворил дверь и тихо вошёл в мои покои. Хвала небесам, вспомнили обо мне.
К кровати подошла взволнованная и явно нервничающая Изольда. Ну, наконец-то! Эта-то служанка точно знает, как привести меня в чувства. Пускай, как обычно, обольёт меня ледяной водой, и я смогу наконец отправиться за возмездием к ублюдку Сэллу.
Смотрит на меня надменно сверху вниз и будто отчаянно смелости набирается. Но для чего?
Не успела я задаться этим вопросом, как служанка подняла подушку, что валялась на полу. А после со словами «Это тебе за моего Бурхата» накинула её на моё лицо и надавила. СУКА-А-А! Убить… она хочет меня УБИТЬ!
========== Глава 29. Рэнн. Амайя. Кирион ==========
Комментарий к Глава 29. Рэнн. Амайя. Кирион Если честно, я без понятия, нравится ли вам музыка в главах или, наоборот, мешает, отвлекает. Однако продолжу прикладывать её, поскольку я так чувствую. И мне хочется, чтобы при прочтении под эти мелодии почувствовали и вы.
Спасибо, что вы у меня есть!
Ваша Ева)
Фото: https://vk.com/photo359996673_457245816
https://vk.com/photo359996673_457245795
Музыка:
https://drive.google.com/file/d/1Z53UZCfuCqYiMpOQR38DtIgnOScMFZd1/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1epMxumwP9ymmIg5901-gPnW8TIgVqTiw/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1a98gtyfbhmGkQNg4bMbdfMne2PwOQWSb/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1QEB8m3bBzeGHoIO24DKZnrvZmF5VnwbF/view?usp=sharing
Отбечено
Рэнн
(Future Heroes (Sound and Fury) — Lupinus)
Король просил меня не напиваться? Ну, как пожелает его Величество. Однако в бар я всё же забежал. Нет, не за выпивкой. Хотя выпить, охренеть, как хочется. Я явился на долгожданную встречу.
Уселся на высокий стул за барной стойкой и заказал двойной настой чёрного шмеля. Не прошло и пяти минут, как ко мне припорхала та, которую ждал. Я давно её искал и, несмотря на невероятную редкость таких демониц, всё же нашёл. Девушка была хороша и в своей личине, но мне-то она для другого понадобилась. Демоны-хамелеоны с лёгкостью перевоплощаются в кого угодно, даже в неодушевлённые предметы. Так что сыграть мою эльфийку ей точно не составит особого труда.
— Как тебя зовут? — Решил начать без лишних церемоний.
Залпом осушил свой бокал.
Брюнетка с пышным бюстом и пухлыми губами растерянно захлопала неестественно длинными ресницами. Разыгрывает святую невинность? Будто я первый её заказываю…
— Я Клида Симфтапра, дочь Неогона Симфтапра и Удженты Тебеки, из древнего рода демонов хамелеонов Кхнурху.
— Я просил тебя имя назвать, а ты мне перечислила всю свою родословную. — Не ожидав резкого тона, девушка в недоумении потупилась.
Мне сейчас не до флирта и игрулек в кошки-мышки. Некогда мне ходить кругами. Через пару часов рассвет, и я должен явиться к Вилану на поклон. К тому же, правила игры всем давно известны: она мне пару часов с Амайей, а я ей кругленькую сумму.
Привёл её в свою холостяцкую берлогу и без прелюдий перешёл к делу. Заплатил и показал в своём сознании чёткий образ Амайи: её смех, её взгляд, воспроизвёл в своей голове её голос, и девица моментально перевоплотилась в мою Незабудку. Не поверив своим глазам, с опаской коснулся её нежной щеки, будто передо мной мираж, который вот-вот исчезнет. Амайя. Моя Амайя во плоти. Наконец-то.
Потеряв всякий контроль над собой, я безудержно трахал её часами напролёт в самых разных позах. А удовольствия — ноль. Как и разрядки. Девушка, что внешне была идентичной копией Амайи, извивалась подо мной в блаженстве как только могла. Призывно, томно стонала, в порывах страсти царапала мою спину и руки, двигалась навстречу движениям, уставала, отдыхала и снова продолжала двигаться. И срывалась в оргазм. Столько раз за эти пару часов, что я сбился со счёту. Хотя я и не считал вовсе. Мыслями я был далеко отсюда. Был в вонючей холодной темнице. Я отчаянно воскрешал в памяти родной образ Амайи, чтобы реалистичней казалась подделка, что перед глазами.
И, широко распахнув глаза, я смотрел… Смотрел на губы, от которых пьянел, гримасу экстаза на любимом лице и отчаянно пытался представить, что под пальцами бледная, шёлковая, невероятно нежная кожа действительно моей Амайи. Старался поверить в её хриплые страстные стоны, её дикие, жадные поцелуи. Но мне не удавалось. Так как никто в этой вселенной не способен целоваться как Незабудка.
И, хоть демоница-хамелеон виртуозно подделала внешность моей Амайи, ей так и не удалось повторить запах, ставший родным, моим, теплоту бездонных очей, что тонули в вожделении только при одном взгляде на меня.
Нет! Не могу! Она чужая! Суррогат! Чужая, до тошнотворного отвращения, до скрипа зубов, до желания убить подделку и немедленно найти оригинал. Всё в ней не такое! Волосы слишком аккуратно уложены. Стоны слишком наигранны. Движения слишком предсказуемы. В них нет искренности, трепета, что были у МОЕЙ Амайи. Хоть лицо похоже, как две капли воды, но эмоции поддельные, на нём выражение бездушной куклы.
— Не могу.
Остановился. Вышел из неё и, рухнув рядом, пытаюсь отдышаться. Взмокшая, тихо постанывающая демоница повернула голову набок и в недоумении уставилась затуманенным взором.
— Что не можешь?
— Кончить с тобой не могу. Уходи.
Откинула русые локоны со знакомого лица и приподнялась на локтях.
— Ой, да ты не переживай, продолжай. Меня всё вполне устраивает. — Игриво прошлась заострёнными ноготками по моему мокрому торсу, зазывающе облизала розовым язычком чувственные губы. — А, если так и не выйдет, я ротиком помогу.
Невольно вспомнил Амайю, делающую минет эльфийскому выродку, и в сокрушительной судороге замерло сердце. А после заорал что было мочи:
— Да пошла ты! Убирайся с моих глаз!
Девица, которая так и не выполнила свою работу до конца, с неподдельным интересом изучающе уставилась на меня.
— Я, конечно, слышала, что заместитель Короля Вилана после возвращения с эльфийских земель перетрахал почти всех женщин Терказара и так и не кончил ни с одной. Но думала, это лишь досужие сплетни. А оно вон как оказалось… — Плотоядно глянула на мой разбухший вздыбленный по стойке смирно член. Облизнулась. — Но ты ведь мне заплатил за конечный результат, так что я намерена идти до конца.
Хищно сверкнула чужими глазами и, вскочив на меня, оседлала сверху. Окончательно осознав, что ни один хамелеон Тартаса и на четвертинку не станет моей Незабудкой, скинул с себя девку с лицом Амайи и взвыл на всю комнату:
— Я сказал довольно! Убирайся!
— Да она, что, приворожила тебя? Небось, напоила любовным зельем. А может, прокляла тебя, чтобы ты больше ни с одной женщиной не смог получить разрядку. — Иронично засмеявшись, вальяжно поднялась с кровати и направилась к столу с выпивкой. — Эти суки-эльфийки знают толк в колдовстве. Да и кто на них посмотрит-то без волшебных чар? Те ещё уродины: щуплые, бледные, да и с ушами каких-то мутантов. Убожества в общ…
Не дав твари договорить свой смертный приговор, схватил её за горло и так сдавил, что она вся посинела, захрипела и забилась в предсмертной истерике. А я уже двумя руками сдавливаю шею суки, которая посмела оскорбить мою Ами, и наслаждаюсь осознанием неминуемой смерти, что отпечаталось на её испуганном лице. Нет, не её. Лице Амайи. В голове больно прострельнуло: я сейчас душу Амайю. Может, не свою, но всё же… Опомнился и отшвырнул мразь в угол комнаты.