Навсегда в твоих объятиях

Глава 9

С раннего утра в городе бушевал свирепый ветер, бешено трепал деревья и громко хлопал ставнями окон. Потом, утихнув, лишь испускал слабые вздохи, и казалось, что буря уже миновала. Однако часа через три сильные буря и ливень снова обрушились на город.

В этих резких переменах погоды, как в зеркале, отражались события жизни Зинаиды. Боярышня только-только пришла в себя, но Анна снова грубо нарушила ее покой. Когда княгиня, громко и настойчиво стуча в запертую дверь, раздраженным тоном потребовала открыть ей, Зинаида почуяла неладное. Она поспешно отперла, и Анна ворвалась в покои подобно урагану.

Ни один любитель предвещать самые страшные события, должно быть, никогда до такой степени не наслаждался произведенным впечатлением, как Анна.

— Ну, вот что, — сказала она. — Поскольку ты умудрилась соблазнить князя Владимира и отвлечь его от более важных дел, то я могу лишь согласиться с мнением моего супруга Алексея. Похоже, старый повеса и его сыновья всерьез увлечены тобой. Настолько увлечены, что вчера, уезжая от нас, Владимир сделал Алексею одно предложение.

— Но ведь я едва перебросилась с ним несколькими словами, — возразила Зинаида, с ужасом догадываясь, что ей предстоит сейчас выслушать.

— И, тем не менее, он в тебя влюбился, — ядовито заметила Анна. Быстрым движением прижав, кружевной платочек к тонкому носу, она безапелляционно продолжала: — Разумеется, в нынешней ситуации у нас нет иного выхода. Надо действовать, пока этот английский полковник не обесчестил нас всех. Вчера наши гости только и гудели о нахальстве грубого иноземца. И как только этому безродному мошеннику пришло в голову просить у государя позволения быть твоим кавалером, словно он достоин подобной милости? Да это просто неслыханно! Но не переживай, дорогая, когда шум немного уляжется, в одном ты можешь быть твердо уверена: амбиции иноземного полковника никогда не будут удовлетворены. Уж я об этом позабочусь. Сию секунду я отправила князю Владимиру официальное послание, в котором мы с Алексеем даем согласие на ваш брак. Это предотвратит любые нежелательные попытки как со стороны твоего английского обожателя, так и со стороны всех остальных, включая и майора Некрасова.

Зинаида прижала дрожащую руку к горлу, прекрасно понимая, что это проделки Алексея, захлопнувшего за ней дверцу мышеловки. Он предупреждал, что сделает это, но она надеялась успеть вовремя избавиться от княжеской опеки.

Тут Зинаида заметила Эли, стоящую на пороге своей маленькой комнатки. Старая служанка с ужасом наблюдала за происходящим, и в ее лице как в зеркале отражались нарастающие в душе госпожи дурные предчувствия. В испуге и молчании обе, боярышня и служанка, слушали, как княгиня излагает свои дальнейшие планы:

— Князю Владимиру не терпится жениться, и, учитывая невероятную прыть полковника Райкрофта, мы решили пойти навстречу пожеланиям старика и дать ему самому приготовить свадьбу за время моего отсутствия. Завтра утром мы с Иваном едем к моему отцу, но у Воронского в Москве остаются срочные и важные дела, так что мы должны успеть туда и обратно всего за две недели. А на третьей и выдадим тебя замуж.

Зинаида поразилась той спешке, с которой совершалось это дело.

— Так скоро? — дрогнувшим голосом спросила она. Анна с неприязнью посмотрела на подопечную:

— Не вижу никакого смысла мучить счастливого жениха длительной отсрочкой. А ты?

Зинаида быстро нашлась с ответом:

— Если бы у меня было еще хоть несколько дней, я могла бы получше приготовиться к такому событию. Можно было бы сшить новое платье и платочки для невестиных подружек. Ведь если я ничего им не подарю, они очень удивятся.

— Владимир слишком стар, чтобы долго ждать, — отвечала Анна, небрежным взмахом тонкой руки отвергая все возражения. — Ты должна быть довольна и тем, что у тебя осталось хоть немного времени. И потом, нам приходится так торопиться, чтобы помешать планам этого англичанина.

Зинаиде удалось сдержать слезы, навернувшиеся на глаза. Князь с княгиней сами распорядились ее будущим, и ей не оставалось ничего иного, как подчиниться. Ей даже не дали порадоваться торжественной обстановке, которая обычно сопутствует помолвке и венчанию.

Анна решительно прошла к окну и выглянула на улицу. Обдумывая события прошлого вечера, она смотрела на экипажи, быстро проносившиеся мимо, и на бояр, ехавших по утренней прохладе на игривых скакунах. Даже после отъезда гостей ее не покидала надежда, что Иван сумеет вновь обрести внимание влиятельных людей. Стремление получить место в домашней церкви князя Владимира не было для него так важно, как возможность добиться должности второго советника при царе. Анна не сомневалась, что вскоре приближенные царя все-таки оценят мудрость и дальновидность Ивана Воронского.

Вчера сердце княгини радостно забилось, когда Алексей вошел в ее опочивальню и продемонстрировал супружескую преданность. Анна нежилась в блаженной истоме, лежа в объятиях мужа, и переживала все счастье и радость земного бытия, как вдруг эти приятные ощущения перечеркнула остро вспыхнувшая жажда мести — Алексей пожаловался на поведение Зинаиды накануне званого вечера. Мысль о том, чтобы выдать ее замуж за князя Владимира, показалась княгине весьма удачной. Теперь Зинаида не только окажется вдали от их дома и от Алексея, но самое главное, ей предстоит этот унизительный брак со старым князем! Однако, соглашаясь на эту свадьбу, Анна также понимала, что тем самым уничтожает последние надежды Ивана на помощь Владимира Дмитриевича в продвижении к власти. А это значит, что и ее собственным мечтам не суждено осуществиться.

— Боярыня Наталья умоляла, чтобы я позволила тебе на время моей отлучки пожить у нее, — небрежно бросила Анна. — Я была уверена, что ты согласишься, и потому разрешила. Твоя подруга наверняка с удовольствием поможет тебе подготовиться к свадьбе.

— Но у меня не остается времени даже на то, чтобы раскроить новое платье, не то, что закончить его, — уныло промямлила Зинаида.

Внешне Анна никак не отреагировала на печальные слова подопечной, но в глубине души она торжествовала. Распоряжаясь жизнью Зинаиды, тщеславная княгиня наслаждалась своей властью над ней. Предстоящий вечер должен был еще сильнее убедить Зинаиду в неизбежности грядущих событий.

— Князь Владимир пригласил нас сегодня к себе на ужин, чтобы обсудить необходимые приготовления. Я заверила его, что ты приедешь вместе с нами.

— Как вы добры, сударыня.

Услышав, что голос Зинаиды дрогнул, Анна просияла. Ее радовала эта подавленность.

— Ты, должно быть, с удовольствием узнаешь, что сегодня Иван занят подготовкой к отъезду и у него нет времени, чтобы давать тебе уроки. Он убежден, что ты нарочно разрушила его планы стать духовником Владимира, и очень зол на тебя. На твоем месте я бы воспользовалась возможностью помириться с ним еще до того, как мы сегодня вечером встретимся с твоим суженым. В этом случае наша встреча пройдет более непринужденно, ведь я позволила священнику сопровождать нас. Вероятно, это его последний шанс обратить внимание старого боярина к более достойным целям, чем ублажение собственной плоти с молоденькой женой.

— Что ж, я желаю ему успеха, — мрачно ответила Зинаида, — и не стану возражать, если он отвлечет от меня князя Владимира.

Анна посмотрела на нее с наигранным удивлением:

— Да что ты, Зинаида! Неужели тебя огорчает известие об этой помолвке?..

Девушка не дала ей договорить.

— Вы сказали, что на время вашего отсутствия я могу пожить у Натальи Андреевны, — перебила она, понимая, что княгиня млеет от удовольствия, наблюдая за ее унижением. — Так, когда мне отправляться?

Анна быстро пожала плечами:

— Прямо с утра… если уж ты так торопишься. — Зинаиде стало интересно, на что теперь намекает княгиня.

— Еще бы мне не торопиться. Даже если бы меня сослали в монастырь, то и там у меня было бы больше свободы, чем в этом доме.

Анна презрительно улыбнулась одними губами:

— Не сомневаюсь, что, находясь под покровительством своего отца, ты привечала в вашем нижегородском доме толпы своих поклонников и позволяла им вольности, немыслимые для большинства добропорядочных боярышень. Во всяком случае, судя по твоему поведению здесь, ты слишком свободно общаешься с мужчинами. Не сомневаюсь, если бы Алексей проявил к тебе хоть немного благосклонности, ты нашла бы любой повод, чтобы на время моего отъезда остаться в этом доме.

Предположение княгини задело Зинаиду:

— Простите меня, Анна, но я отнюдь не стремлюсь опорочить свое имя, оставаясь под одной крышей с этим…

Слово «развратник» чуть не сорвалось у нее с языка, но, вспомнив, что тут присутствует Эли, которая внимательно слушает весь разговор, Зинаида сдержалась. Просто ей не хотелось потом объяснять служанке, откуда появилось столь точное определение. Холодно улыбнувшись, она поправилась:

— Я хотела сказать, с князем, Алексеем.

Серые глаза княгини враждебно блеснули, тонкие губы скривились в презрительной усмешке:

— Нет, конечно, нет. Ты не стала бы делать ничего непристойного у меня за спиной.

Зинаида склонила голову, пытаясь понять причину ее настроения.

— Неужели я так оскорбила вас тем, что привлекла внимание князя Владимира, Анна? Или есть иная причина для вашего раздражения?

Княгиня направилась к двери, сочтя за благо избежать спора, который непременно перерастет в безобразный скандал. Она и так уже мечтала выцарапать эти каре-зеленые глаза. А если дать волю своей ненависти к этой девчонке, то вообще неизвестно, чем все кончится. Явный конфликт неизбежно лишит ее власти, с помощью которой она хотела добиться возмездия.

— Только подумай, Зинаида, всего через три недели ты станешь невестой Владимира, — кольнула ее Анна. — Тебе должно быть приятно, что ты выходишь замуж за такого богатого князя. Наверняка тебе удастся вытянуть из старого волкодава все, что захочется. — По губам княгини скользнула быстрая улыбка. Она продолжала пристально смотреть на Зинаиду. — Да и потом, я что-то не заметила, чтобы ты ограничивала свои запросы. Все эти роскошные платья и украшения красноречиво говорят о твоей ненасытной жадности. Что ж, став женой Владимира, ты будешь намного богаче, чем теперь. Возможно, это несколько утешит тебя, когда придет время терпеть его неуклюжие старческие попытки в постели. Хотя я слышала, что он до сих пор еще способен влезть на любую девку, это еще не означает, что тебе будет приятно. Во всяком случае, не так, как, например, с полковником Райкрофтом.

Зинаида с удивлением посмотрела на шагающую через покои княгиню.

— Я и не знала, что вы так хорошо знаете полковника Райкрофта, Анна. Ведь вы уделили ему не более десяти минут своего времени. Но мне кажется, что вы посвящены в самые большие его тайны.

— О да. В последнее время о нем слишком много говорят. — Анна с высокомерным безразличием отвернулась. — Кажется, все безмозглые боярышни, едва увидев его, просто сходят с ума. А между тем он живет в Немецкой слободе вместе с такими же париями, как он сам. Так что ему не составляет особого труда удовлетворять свои мужские потребности самым грязным и отвратительным способом. Говорят, там на каждого иноземца найдется по полдюжины проституток. Вряд ли, пока он будет добиваться твоей руки, ему придет в голову отказать себе в этих доступных усладах. И потом, не считаешь же ты себя той единственной голубицей, на которую навострил когти наш английский орел?

Зинаида и сама не понимала причин своего нарастающего раздражения. Ей только казалось, что слова Анны — сплошная клевета на человека, которого она совсем не знает.

— Все это лишь ваши предположения, Анна. Если только вы нарочно не шпионили за полковником Райкрофтом.

Анна с вызовом рассмеялась, запрокинув голову:

— Какая же ты дурочка, Зинаида, если думаешь, что такой мужчина не побаловался с изрядным числом потаскух! Запомни мои слова: прежде чем вернуться к себе в Англию, он наверняка разбросает свое семя по всей Москве. Но если ты искренне веришь, что он будет блюсти себя, пока государь не удовлетворит его просьбу, то я лучше поищу себе более полезное занятие, чем спорить с тобой о всяких варварах.

Дойдя до двери, Анна на миг задержалась и бросила взгляд на свою подопечную. Ее окрылил достигнутый результат: Зинаида была явно подавлена. Грядущая помолвка разбила все надежды-боярышни на будущее. Анна, наверное, даже пожалела бы ее… если бы только не питала к ней такой ненависти.

Когда она вышла, едва слышный скрип дверных петель прозвучал в унылой тишине покоев, точно погребальный колокол. Сраженная новостью о скором замужестве, Зинаида тяжело опустилась на кровать и уставилась отсутствующим взглядом прямо перед собой. Ей казалось, что она идет по лезвию ножа, рискуя сорваться. Ее отчаяние было слишком велико, чтобы хранить все в себе, и, громко всхлипнув, Зинаида откинулась на спину. Ударяя кулаками по перине, она плакала и проклинала тот день, когда переступила порог княжеского дома.

— О, мой агнец! Не надо так плакать! — жалобно умоляла Эли, спеша к своей госпоже.

Зинаида же отчаянно мотала головой и отказывалась успокаиваться. На сердце лежала невыносимая тяжесть, и никакие ласковые увещевания не могли облегчить ее.

— Уложи вещи, — наконец выговорила Зинаида. — Если Бог смилуется надо мной, то, начиная с завтрашнего утра, я никогда больше не переступлю порог этого дома!

— Разве ты не могла остановить те вещи, которые они делают тут с тобой? — гневно спросила Эли. — Разве не можно было пойти к его величеству и просить милости? Или сбежать до Англии и остаться с твоей вдовой теткой?

— Ни к кому я не могу бежать, — тоскливо молвила Зинаида, — тем более в Англию. Если бы мне и удалось сесть на корабль, то Анна наверняка нашла бы способ восстановить против меня государя, и тогда мне не позволили бы вернуться на родину. Свадьба уже назначена, Эли, и как только под брачным договором появятся подписи моих опекунов и старого князя, я стану его невестой.

Когда красивый росчерк Анны скрепит это соглашение, никто, даже князь Алексей, не сумеет что-либо изменить. Разорвать договор сможет либо царь Михаил, либо сам князь Владимир. Государь — по любой причине, а престарелый жених — лишь в том случае, если докажет, что невеста его недостойна. Однако последнее маловероятно, учитывая, как быстро после их первого знакомства Владимир решил просить ее руки. А уж Алексей наверняка расстарался, расписывая будущему жениху достоинства невесты.

Мысли Зинаиды вяло шевелились в поисках хоть какого-нибудь выхода. С полдюжины вариантов пришло ей в голову, но решиться на прямое оскорбление Владимира или откровенно признаться ему, что сама мысль стать его супругой ей противна, она бы не посмела. Даже ради собственной свободы она не станет так жестоко унижать старика. Ведь подобный поступок запросто сведет его в могилу, а Зинаида не хотела отягощать этим свою совесть. Нет, если он и откажется приносить клятву супружеской верности перед алтарем, то лишь по ее вине.

Закрыв глаза, Зинаида прижалась щекой к стеганому покрывалу и погрузилась в столь привычные в последнее время размышления о своем английском поклоннике в видавшем виды шлеме. И хотя в ушах ее до сих пор звучали злые слова Анны, Зинаида сомневалась в их правдивости. Правда, судя по небрежному отношению Райкрофта к собственной наготе, для него было не впервой появляться перед женщиной в таком виде. Но с другой стороны, если мужчина так замечательно сложен, то чего ему стесняться? Да и впрямь, будь Тайрон Райкрофт чуть покрасивее лицом, он снискал бы неизменное восхищение всех дам, включая и саму Зинаиду.

Конечно, глупо попусту терзать себя воспоминаниями об этом иноземце. Но, став супругой старого боярина, Зинаида надеялась хотя бы с их помощью восполнить то, чего она будет лишена в этом браке. В конце концов, у некоторых несчастных жен нет даже этого. В то же время Зинаида переживала: неужели величавый красавец до такой степени завладел ее мыслями, что теперь она думать не может ни о чем ином, как о земной, плотской красоте, и никогда не смирится с той судьбой, которая ей уготована?

Она украдкой вздохнула, пытаясь привыкнуть к мысли о грядущем замужестве. Откровенно говоря, Владимир не так отвратителен, как другие старцы с трясущимися руками и головами. Однако, учитывая, что ее родной отец был намного младше князя, Зинаида опасалась, что это будет похоже на то, словно она идет под венец со своим дедушкой.

Стараясь взять себя в руки, Зинаида утерла слезы, встала с постели и помогла Эли собрать вещи. Ее утешала мысль, что вскоре она покинет этот дом. И хотя брак с Владимиром отнюдь ее не радовал, все же это было лучше, чем опека Анны и Алексея.

Потом Зинаида прошла к Ивану, чтобы вернуть ему его книги. К счастью, больше ей не придется оспаривать догматические воззрения этого ограниченного самоучки.

— Надеюсь, теперь вы счастливы, боярышня? — Увидев его враждебный взгляд, Зинаида устало вздохнула:

— Насколько это возможно.

— Да как же не возможно, если теперь в вашем распоряжении все эти богатства? — ядовито хихикнул он.

— От богатства так мало зависит, — уныло промолвила она. — Даже самый богатый в мире человек может оставаться несчастным. Сокровища — плохая замена любящим друзьям и родным.

Иван даже фыркнул, услышав такую глупость:

— Ну, не знаю. Моя семья для меня ничего не значила. Я презирал свою мать. А отец? Мне сказали, что он был убит незадолго моего рождения, а меня, как незаконнорожденного, записали по фамилии матери. Наверное, я относился бы к нему с большим почтением, если бы он оставил на мою долю хоть какие-то средства, чтобы я был сыт и одет, покуда не научусь сам о себе заботиться.

— Мне искренне жаль, Иван, — пробормотала Зинаида с неподдельным сочувствием, начиная понимать, отчего этот человек так зол на весь свет. — Должно быть, у вас было очень трудное детство.

— Трудное, — признал Иван и горделиво улыбнулся. — Но я все преодолел и всего добился сам. И сейчас я здесь лишь благодаря самому себе.

— А вам не бывает порой одиноко?

— Одиноко? Почему? — переспросил он.

— Ну, как же? Без близких, без друзей. Вот, к примеру, такие люди, как Анна, дорожат вами и всем тем, что вы делаете или могли бы сделать…

— Я сам свой высший суд, — перебил Воронской.

Зинаида поняла, что продолжать этот разговор бессмысленно. Должно быть, Иван давно решил, что друзья и любящие родственники вовсе не нужны для счастья. Зинаиде же казалось, что подобное одиночество недостойно человека.

Потом наступило время готовиться к первому визиту в большой дом князя Владимира. Зинаида потратила на это целый час, не обращая внимания на то, что своим опозданием рискует разозлить Анну. Когда она показалась в нижней зале, княгиня уже была в бешенстве.

— Ну и сколько нам тебя ждать?! — вспылила она. — Я уверена, гадкая девчонка, что ты нарочно так долго возилась!

Зинаида лишь плечами повела при виде яростного блеска в глазах княгини и мрачной мины на лице Ивана. Однако наглый взор Алексея, вмиг прилипший к округлостям ее фигуры, вывел Зинаиду из себя. Подавляя сильное желание отвесить пощечину, Зинаида невозмутимо обратилась к Анне:

— Вы же сами хотели, чтобы я предстала перед Владимиром в наилучшем виде, не так ли?

Княгиня уже давно поняла, что Зинаиде идет практически любое платье. Ее ладную фигуру, ее светлую кожу и эти глаза, которые сегодня казались скорее зелеными, чем карими, выгодно подчеркивал роскошный наряд. Пожалуй, даже самое простенькое платье превратилась бы на ней в чудесное одеяние, но сегодняшнее было прекрасно и само по себе. Тончайшее золотое шитье покрывало воротник, края рукавов и подол. Головной убор был украшен умелыми руками, несомненно, талантливой мастерицы. Анна вспыхнула от зависти. Ей захотелось непременно услышать критическую оценку мужчин. К ее удовольствию, оба они также не прочь были взять реванш.

— Не думаю, что ради этого стоило так задерживаться. А ты что скажешь, Алексей?

Князь снисходительно ухмыльнулся, прекрасно понимая, чего ждет от него жена. И хотя красота Зинаиды была поистине редкостной, он чувствовал необходимость унизить ее и тем самым поставить на место. Он уже твердо решил сначала отдать ее Владимиру в жены, после чего, как только представится удобный случай, получить удовлетворение самому. Теперь же имело смысл подыграть прихотям супруги, не важно, насколько смешной и неприкрытой выглядела ее зависть. Тем крепче станет намерение Анны уехать к отцу, а тогда уж она ничем не сможет ему помешать.

— Наверное, нам следует дать ей еще немного времени, — молвил Алексей, — чтобы привести себя в порядок.

— О нет, мы и так уже замешкались, — решительно возразил Иван. — Прошу вас, давайте поедем.

Алексей слегка поклонился жене:

— Как прикажете, дорогая.

Анна решительно прошелестела шелковым сарафаном мимо Зинаиды и подала руку Ивану. Неразлучная парочка прошествовала на крыльцо, а Алексей, как всегда, пристроился за Зинаидой. Пока священник помогал княгине усесться в экипаж, супруг ее незаметно прижался к Зинаиде сзади. Он не обратил внимания на ее гневный взгляд, зато сильный удар маленького каблучка по мягкому сапогу вынудил Алексея отойти на почтительное расстояние.

Владимир сам вышел встретить гостей и жадно прижался губами к тонким пальчикам Зинаиды, помогая ей сойти со ступеньки экипажа. Щедро нахваливая ее красу, он проводил нареченную в приемную залу, где уже стояли, выстроившись в ряд, все его сыновья, наряженные в самые богатые кафтаны. Ивану вместе с опекунами Зинаиды пришлось последовать за будущими молодоженами. За столом старец почтительно усадил Зинаиду в мягкое кресло подле себя, предоставив остальным гостям располагаться, кому, где нравится.

Иван чуть не клокотал от злости. Ведь до того, как эта капризная девчонка его унизила, он успел побывать в этом доме почетным гостем. Сегодня же все попытки священника обратить на себя княжеское внимание в лучшем случае удостаивались рассеянного, почти незаинтересованного взгляда. И наоборот, старик, казалось, был влюблен в каждое слово, слетавшее с мило улыбающихся уст его суженой.

Зинаида же решила воспользоваться хоть малыми преимуществами своей невеселой участи и, намеренно игнорируя раздраженные взгляды Ивана и угрюмую мину Анны, продолжала болтать и смеяться со своими будущими родичами. Потом опекуны удалились с князем Владимиром, чтобы обсудить предстоящую свадьбу и приданое, оставленное боярином Александром для дочери, а также подписать брачный договор. На время их отсутствия сыновья Владимира развлекали девушку веселыми историями о своих многочисленных родственниках. Когда же опекуны и князь вернулись, Ивану пришлось проглотить еще одну горькую пилюлю. Раздражение его дошло до высшей точки. Старый жених подарил Зинаиде драгоценное ожерелье с большими бриллиантами и изумрудами, пару серег и обручальное кольцо, настолько дорогое, что оно поразило воображение всех троих спутников девушки, смотревших на подарки со странной смесью злобы и благоговения.

— Моя дражайшая Зинаида, пожалуйста, позвольте мне сложить к вашим ногам эти недостойные подношения в знак моего восхищения вами! — воскликнул Владимир, приветливо улыбаясь. — Поскольку теперь вы моя невеста, я стану одевать вас в золотую парчу и драгоценные самоцветы. Вы ни в чем не будете знать отказа.

— Ай-ай-ай, князь Владимир, — пожурила Анна, натянуто улыбаясь. — Такими неслыханными подарками вы совсем испортите Зинаиду. Я бы советовала вам поменьше баловать ее и, даже напротив, держать в повиновении, если хотите счастливо на ней жениться.

Алексей опустил свой кубок и изумленно уставился на супругу, но Анна не обратила на него внимания. Ведь по всеобщему признанию, княгиня Анна Тарасовна была куда более властной и капризной особой, чем ее муж. С самого детства она научилась добиваться исполнения любых своих прихотей. Сегодня же она желала своей сопернице самых горестных испытаний, а отнюдь не щедрых подношений.

— Чепуха, — возразил Владимир, слегка раздраженный тем, что ему берется советовать женщина, чей муж, судя по слухам, давно гуляет на стороне. — Мой богатый опыт как раз подсказывает, что женщины гораздо легче привыкают к старым разбойникам вроде меня, если нежить и баловать их. Из чувства признательности мои бывшие жены дарили мне свою привязанность, благодаря которой я и довольствовался теплом и уютом собственного дома, а не бегал по любовницам.

Бледные щеки Анны ярко покраснели. Зинаида молча смотрела на нее с загадочной улыбкой. Княгиня поняла, что боярышня Зинаида мысленно похвалила князя Владимира за блестящую отповедь. Ненависть жгла Анну тем сильнее, чем больше думала она о великолепных драгоценностях, так глупо брошенных к ногам той, которую она ненавидела. Особенно досадно это было именно сейчас, когда Иван стоял так близко к цели. Ведь богатства князя Владимира, если бы они были расточаемы по нужному адресу, могли помочь доброму Врронскому.

Но больше всего и Анну, и ее любимца поразила просьба Зинаиды, обращенная к жениху. Княгиня и Воронской чуть не поперхнулись, услышав ее слова:

— Оставьте эти драгоценности в своем доме. Пусть будут у вас до того самого дня, когда я приду сюда в качестве супруги. Ведь если, не дай Бог, с ними что-нибудь случится, я не перенесу такую потерю.

Перехватив мрачный взгляд Ивана, Зинаида скромно опустила глаза. Она уже давно подозревала, что он просто использует священный сан ради наживы и кладет в свой карман щедрые пожертвования паствы на нужды церкви.

Юная невеста положила легкую ладонь на рукав своего престарелого жениха, с мольбой заглянув ему в глаза. Владимир с радостью уступил ее пожеланиям. Запечатлев пылкий поцелуй на тонких пальцах Зинаиды, он тут же передал украшения Игорю, который отнес их в безопасное место.

— Моя мама была необычайно мила, — сказал вдруг Сергей, поднося Зинаиде вишневую наливку, — но сегодня отец просто превзошел самого себя, выбрав вас в жены.

— Ах, Сергей, какой чудесный комплимент, — вежливо ответила Зинаида. — Насколько я могу судить, вы больше похожи на мать, чем на отца? Значит, она действительно была изысканной красавицей.

Дружелюбно усмехаясь, Сергей поцеловал ей руку:

— Даже отец говорил мне об этом, боярышня. Но если ваш будущий ребенок пойдет в мать, то он меня просто посрамит.

Зинаида склонила голову в знак признательности. Ей приятна была готовность сыновей Владимира принять ее в свою семью. Она отпила из серебряного кубка. Вино было немного похоже на французское.

— Ну, как? — спросил молодой князь.

— Замечательно!

Когда он отошел, вперед выступил другой сын Владимира, Федор, и, ловко поклонившись, преподнес боярышне большой букет:

— Как и эти нежные цветы, моя госпожа, вы дарите нам свою красу и свежесть.

Смутившись и не зная, что сказать, кроме слов благодарности, Зинаида обеими руками приняла подношение и уткнулась в букет лицом, с удовольствием вдыхая сладкий аромат. Когда же она снова взглянула на Федора, лицо ее светилось нежной улыбкой.

— Вы оказываете мне большую честь, князь Федор, сравнивая мою скромную внешность с этой торжествующей прелестью природы.

В глазах ее даже заблестели слезы, когда Федор, как и его брат, взял ее руку и легко прикоснулся к ней губами. Понимая, сколь недостойна она этого восхищения и бесконечной доброты, Зинаида мечтала лишь об одном — как бы ей ускользнуть отсюда, скрыться, уйти. Она с болью сознавала, насколько отличается ее собственная неискренность от этих добрых слов и неподдельного восхищения.

Когда старый князь оставил ее, Степан возложил на шею Зинаиды гирлянду из зеленых листьев:

— Ваше общество нам дороже рубинов и золота, госпожа Зинаида. Будьте уверены, все мы, сыновья князя Владимира Дмитриевича, как один очарованы вами и не меньше, чем отец, взволнованы появлением прекрасной богини в нашей семье.

Зинаида улыбнулась сквозь вновь навернувшиеся слезы. Сама того не ожидая, она была покорена галантными манерами братьев, но все их похвалы не могли облегчить тяжесть, лежащую на сердце.

— Милые, добрые государи, вы льстите мне вашим неслыханным красноречием. Я хотела бы ответить вам, да боюсь показаться слишком косноязычной.

Владимир снова взял ее руку и поднес к губам:

— По правде говоря, Зинаида, не произнеси вы сегодня ни слова, мы все равно были бы в полном восторге от появления столь несравненной красавицы в нашей грубой мужской компании. Ведь все мы чувствуем себя лишь неотесанными камнями, жаждущими прикосновения вашей нежной, оживляющий руки.

Но, несмотря на все удовольствие от этого общества, несмотря на все попытки хозяев дома продемонстрировать ей, сколь дорожат они этим визитом, Зинаида смотрела на своего жениха лишь как на наказание, нарочно придуманное для нее подлым Алексеем. Когда пришло время отъезда, Зинаида пережила миг настоящей паники, поняв, что старик намеревается поцеловать ее в губы. Она с трудом подавила желание убежать от него. К счастью, ярко покрасневшие щеки вполне соответствовали ситуации. Разве не так должна смущаться скромная девица на выданье? Чтобы вытерпеть прикосновение чужих губ, Зинаида представила, что перед ней — затененное полями шляпы лицо Тайрона.

Ее сразила мысль о том, что придется разыгрывать этот фарс вплоть до самого брачного ложа, но иного способа выдержать все это не было. Сказать по чести, если бы старый князь предложил ей стать его дочерью, она бы с радостью согласилась. Ведь ей так не хватало любимого и любящего отца. Однако, думая о Владимире как о своем супруге и с ужасом ожидая всех связанных с этим последствий, она страстно мечтала освободиться от данных старому князю обещаний, так же как и сбежать из дома Анны и Алексея.

Почти до самого рассвета слезы заливали подушку Зинаиды. Устремив неподвижный взор в освещенный луной полог кровати, она горячо молила милосердные небеса даровать мир ее измученному сердцу и помочь выпутаться из этой истории, не причиняя боль старому человеку. Зинаида действительно оказалась в очень щекотливом положении, поскольку, несмотря на далеко не безупречную репутацию Владимира и его сыновей в обществе, она очень дорожила их дружбой. В то же время этого доброго расположения было слишком мало, чтобы добровольно связать себя узами брака с почтенным старцем. И уж тем более, выйдя за него замуж, она ни за что не хотела дожидаться, когда же смерть супруга принесет ей свободу.

Первые лучи восходящего солнца едва-едва скользнули по земле. Эли подошла к постели госпожи и разбудила ее. Вскоре Зинаида покинула свои покои и в последний раз сошла вниз по лестнице. Анна покуда оставалась наверху, делая последние приготовления к собственному отъезду. Пока жена его была занята, князь Алексей поджидал Зинаиду у крыльца. Он даже набрался смелости схватить ее за руку. При этом он болезненно морщился на веселом утреннем солнце — сказывались вчерашние обильные возлияния, начавшиеся еще в доме князя Владимира.

Но Зинаида испытывала к нему такую враждебность, что ни на какое сочувствие у нее просто не оставалось душевных сил. Решив хоть напоследок высказать все, что она о нем думает, Зинаида задержалась. По крайней мере, сейчас, на виду у Эли, Джозефа и Степана, Алексей не посмеет позволить себе слишком много.

— Это Анна разрешила тебе уехать отсюда, а не я, — сообщил Алексей.

— Ну конечно. Я сразу поняла, что вы-то как раз не прочь удержать меня в своем логове, — холодно отозвалась Зинаида. Лишь из-за присутствия слуг она хранила внешнее спокойствие. — Однако ваши пустые надежды очень странны. Вы же сами знаете, что Анна не глупа. Именно поэтому ей так не терпится выдать меня за Владимира. Она хочет сплавить меня из этого дома, а заодно и подальше от вас. — Слегка пожав плечами, Зинаида добавила: — Несомненно, имея такого мужа, она поступает дальновидно.

— Да. И теперь у нее еще больше причин тебя ненавидеть, — уколол Алексей. — После того как я рассказал ей о твоих заигрываниях, она и заторопилась с этой помолвкой.

Красивая бровь Зинаиды немного приподнялась.

— Что ж, я знала, что ради собственной выгоды вы способны выдумать любую нелепость. Только ваша маленькая хитрость никак не скажется на моем дальнейшем поведении, учтите это.

— Нет, это ты учти, моя девочка! — взорвался князь, скрипнув зубами. — Я не позволю тебе избежать своей участи, хотя у боярыни Натальи имеется скверная привычка добиваться исполнения капризов любыми, даже самыми непристойными методами…

Зинаида возмущенно осведомилась:

— Ну а вы-то, сударь? Разве не грешите тем же? — Не обращая внимания на ее реплику, Алексей цинично продолжал:

— Я уверен, что Наталья попытается разорвать эту помолвку, предложив тебя мужчине, который опорочит твою репутацию…

Зинаида в изумлении уставилась на него. Ей и в голову не приходило, что избежать брака с Владимиром можно, если лишиться чести. Такой поступок казался Зинаиде слишком дорогой платой за свободу. Она не знала, способна ли на такую жертву. Эта мысль сводила на нет все ее нравственные принципы. Но что поделать? Она была в отчаянии, и именно этим отчаянием были продиктованы все ее поступки.

— О да, я понимаю, отчего вы так переживаете за мою честь. Ведь Владимир не захочет связываться с невестой, лишившейся невинности, — пренебрежительно бросила она. — Но с другой стороны, я никак не могу взять в толк, почему вы спокойно отдаете меня замуж за другого, Алексей? Ведь вы же не станете претендовать на меня после этого? Как известно, вы, подобно самому князю Владимиру, предпочитаете девственниц. Так неужели допустите, чтобы он первым надкусил плод?

— Ничего. В данном случае я сделаю исключение, — с улыбкой пообещал Алексей.

— Ах, как вы добры, — усмехнулась Зинаида и отвела взгляд, чтобы совладать со вспыхнувшей яростью. Потом она снова повернулась к собеседнику, желая хоть на мгновение поколебать его непомерное самодовольство: — Позвольте заверить вас, я сделаю все, что в моих силах, лишь бы вы не добились своего. Я даже готова лечь в постель с полковником Райкрофтом, только бы утереть вам нос.

Темные глаза князя вспыхнули гневом.

— Неужели ты действительно надеешься, что тебе это удастся? — прошипел он. — Не тешь себя пустыми фантазиями. Покуда я жив, я никогда не позволю другому владеть тобой!

— И даже Владимиру Дмитриевичу?

— Он поможет мне отомстить за все, что я от тебя вытерпел! Но ты сама приползешь ко мне и будешь молить, чтобы я удовлетворил тебя, когда поймешь, что старый буйвол не справляется с супружескими обязанностями.

— Ну, вы уж чересчур уверены в своей неотразимости, — подчеркнуто холодным тоном отвечала Зинаида. — Вот только никак не возьмете в толк, что я скорее соглашусь еще сто лет быть послушной рабой Владимира, чем испачкаться хотя бы мимолетной близостью с вами.

— Тебе не избежать этого брака! — прорычал Алексей, разъяренный ее непоколебимой твердостью. — Я найму людей, чтобы следили за тобой и за любым домом, в котором ты будешь находиться, вплоть до того момента, когда прозвучат священные клятвы. И ничто тебя не спасет, моя красавица. Никто не прибежит на помощь, даже твой обожаемый англичанин.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Зинаида пренебрежительно ухмыльнулась, после чего протянула руку и тронула пальцем его рукав, словно журя нерадивого ученика. — На вашем месте, князь, до отъезда Анны я бы не стала ничего предпринимать, потому что я твердо намерена защищаться от всех ваших гнусных происков. Если понадобится, дойду до самого царя. Уж тогда он воздаст вам обоим по заслугам. Клянусь, я сделаю это!

И, посильнее ткнув Алексея пальцем, Зинаида отвернулась от него и пошла к своему экипажу. До дома Натальи Андреевны было совсем недалеко, и, как только экипаж выкатил на улицу, Зинаида увидела свою подругу, вышедшую за ворота, чтобы встретить ее с распростертыми объятиями. В тот же миг утро показалось им обеим светлее и ярче. Гнев Зинаиды немного утих, а уж Наталья и вовсе была вне себя от радости, ведь она с таким нетерпением ждала, когда же дочь ее ближайшей подруги переедет к ней в дом.

Прожив у Натальи несколько дней, Зинаида поняла, что нужно поскорее что-то решать, иначе с приездом Анны выбора у нее вообще не останется. А выбор, как оказалось, не слишком богат. Можно либо благородно соблюдать условия брачного договора, либо попытаться получить свободу ценой собственной девичьей чести. Первый путь наиболее приличествует порядочной девице. Второй — ужасен. Если она остановится на нем, то несмываемое пятно позора ляжет на ее имя. В этом случае она рискует подвергнуться остракизму даже среди своих сверстников. Общество беспощадно к падшим женщинам, будь то знатная девушка или самая последняя шлюха. В то же время, если ей удастся сохранить свой поступок в тайне, тогда, возможно, она и добьется успеха ценой наименьших потерь.

По зрелом размышлении, выбрав второй путь, Зинаида поняла, что гораздо сложнее выработать правильную тактику. Особая сложность заключалась в том, чтобы разыграть перед Тайроном искусную соблазнительницу. Ведь именно Тайрон представлялся единственной подходящей кандидатурой. Из всех знакомых мужчин он к тому же обладал весьма удобной в этом деле репутацией повесы и сердцееда. Однако жизнь имеет обыкновение вносить коррективы даже в самые хитроумные и тщательно обдуманные планы. Да, Зинаида приготовилась расстаться с девственностью, но она упустила из виду то, что спустя девять месяцев может родить внебрачное дитя! Стоит ли так рисковать, чтобы только получить право свободно выбирать себе супруга?

Эти серьезные доводы перевесили, и тогда Зинаида решила поступить по чести. Ведь и ее родители внушали ей, что она должна оставаться чиста до самой брачной ночи. Да и потом, даже если она выйдет за Владимира, то, скорее всего, переживет его. Вот тогда-то и можно будет выходить за кого хочешь. Надо лишь подождать несколько недель, месяцев или даже лет, пока старик умрет…

Но нет! Эти холодные расчеты приводили ее в отчаяние и снова ставили перед дилеммой: то ли подло дожидаться, пока какая-нибудь болезнь сразит старого супруга, то ли добиваться свободы любыми, даже самыми бесчестными и грязными способами.

Только отправившись с Натальей и Эли в маленькую, грубо рубленную церквушку на окраине города, Зинаида поняла, насколько настойчиво Алексей следит за каждым ее шагом. В тот день, оставив все дела, три женщины поехали помочь доброму старцу, посвятившему жизнь благотворительности. Старые, слепые, убогие, дряхлые, увечные, просто голодные люди со всей округи стекались в эту скромную полуразвалившуюся церковку, где добрый батюшка Филипп привечал всякого, кто в нем нуждался. Основной своей целью он считал помощь этой нищей пастве. И действительно, милосердие святого отца и тех, кто помогал ему в этом бескорыстном служении людям, зачастую облегчало страдания бедняков. Последователи называли его святым Филиппом, он носил старую рясу и отвергал идею обогащения церкви, на которой настаивало большинство иосифлян. Некоторые из них даже пытались объявить его эгоистом и гордецом и заявляли, будто настоящей целью Филиппа является разрушение установленного порядка и месть церковным властям. Они постоянно искали доказательств, что этот человек — преступник.

Наталья всегда старалась привлечь к святому старцу симпатии своих друзей и сразу нашла самую активную помощницу в Зинаиде. Приехав в церковь, все три женщины немедленно отправились готовить пищу в маленьком флигеле. Красивый экипаж, в котором они прибыли, говорил о богатстве, но они нарочно оделись поскромнее, чтобы не смущать бедняков, имевших причины опасаться сильных этого мира. Как только еда была приготовлена, Зинаида занялась раздачей хлеба и похлебки. Жалкие, оборванные люди молча толпились вокруг, протягивая деревянные миски. Тем временем Наталья разбирала привезенные узлы с одеждой. Все эти вещи она либо сшила сама, либо собрала по друзьям и знакомым. Эли развлекала малышню смешными ужимками и попевками, чтобы их матери могли спокойно порыться в привезенных вещах и немного приодеть своих домочадцев перед грядущей зимой.

И вдруг посреди всей этой обездоленной публики показался, точно владетельный принц, развязный, заносчивый князь Алексей. Отгоняя самых бедных оборванцев со своего пути, он подошел к двум подругам и поклонился им с преувеличенной вежливостью. Распрямившись, он бросил вокруг себя взгляд, полный высокомерного презрения:

— Ну, до чего же вы добры, сударыни мои, посвящая себя этим презренным существам! Вот бы Воронской порадовался, глядя на вас!

— Сомневаюсь, что Иван сочтет благотворительностью дело, которое не наполняет его собственные карманы, — возразила Зинаида.

Она заметила, что бедняки, ожидавшие своей порции в очереди, немного подались назад, боясь приблизиться к богато одетому барину.

— Уйдите же отсюда, Алексей! — Зинаида указала на народ. — Разве не видите? Они вас боятся!

— Боятся меня? Но почему же? — с напускным удивлением спросил князь. — Я ведь просто пришел полюбоваться вашим милосердием. Так что же подвигло вас на путь благотворительности? Может, грехи отмаливаете?

Глаза Зинаиды угрожающе сузились:

— Мой величайший грех еще впереди. Я совершу его, когда найму человека, который вас повесит. Но вы-то что тут делаете?

— Да так вот, приехал, как и вы, в качестве благотворителя, чтобы облегчить участь бедняков. — Он повернулся к священнику: — Эй, Филипп, или как тебя там, я тоже хочу внести свою лепту в благое дело! — Он достал несколько мелких монет и швырнул их к ногам старца.

— Я буду благодарить Бога за твою доброту, сын мой, — вежливо отвечал седовласый священник и опустился на колени, чтобы подобрать милостыню. Он понимал, что князь нарочно его унижает, но не считал возможным брезговать тем, что может помочь его маленькому приходу.

— Лучше бы меня поблагодарил, старый, — хмыкнул Алексей. — У меня уже здесь, на земле, хватит власти и силы, чтобы заточить тебя в тюрьму за связи с этими бандитами. — Он повел рукой, указывая на перепуганных оборванцев. — Не они ли воруют в городе хлеб?

— Возможно, ты и прав. Но конечно, если они и воруют, то всего кусочек-другой, не больше. Разве нельзя простить столь ничтожное прегрешение? — торопливо заговорил старец, с трудом поднимаясь с колен. — Многим пришлось бы умереть с голоду без той пищи, что они получают здесь.

— Признайся, не ты ли подкармливал невольников в Китай-городе? А вдруг ты тоже из той шайки, которая пытается тайно освободить их? Я слышал, что беглые примыкают к бандам грабителей. Что, если кто-то и сюда заглядывает, чтобы запастись кое-чем необходимым, а?!

Святой отец простер руки, моля о понимании:

— Это верно, я помогаю заключенным, но ведь по закону в тюрьме их не положено кормить. Как бы они ни провинились, все равно им нужен кусок хлеба и хотя бы глоток воды. Я же не спрашиваю, что они натворили, когда раздаю еду. Я только пытаюсь убедить их в милосердии Господа Бога. Но прости, сын мой, неужели ты сам столь чист и совершенен, что можешь бросить в этих бедолаг камень?

Алексей покраснел, но тут же высокомерно поднял голову:

— Я князь! Аристократ благородного происхождения!

Добрая улыбка появилась на сморщенных губах старца:

— Так ты хочешь впечатлить этим самого Господа, сын мой? Бога, пред которым все равны, и принц, и нищий?

Заносчиво тряхнув кудрями, Алексей ухмыльнулся:

— Что же, Господь не видит преступлений воров и убийц?

— Бог видит все, сын мой, но он все и прощает. Мы только должны молиться и искренне раскаиваться в грехах.

Алексей фыркнул:

— Если только он вообще существует!

— А вот это каждый решает для себя сам. — Князь угрюмо нахмурил брови:

— Но это глупо — верить в то, чего не видишь!

— Прости меня, сын мой, — добрый священник был крайне терпелив, — но я не понимаю, для чего ты пришел сюда, если таковы твои убеждения? Или ты хочешь получить совет у дурака?

— О, я слышал о таких, как ты, — насмешливо молвил князь. — Много слышал. Божьи люди! Так вас называют? Святое дурачье! Скитальцы! Святые скитники! Понастроили своих скитов, как велел вам этот ваш Нил Сорский, этот самый глупый из всех глупцов! Но тебе-то наверняка ведомо, что последователи Ивана Санина, иосифляне, вместе с великими князьями московскими растоптали жалких нестяжателей вместе с их учителем. И тебя ждет то же самое!

— Ты безупречно выучил историю, сын мой, но так и не ответил на мой вопрос. Ты пришел ко мне за советом?

Алексей язвительно расхохотался:

— Едва ли ты сможешь быть моим советчиком, ты, святой глупец. Я приехал лишь затем, чтобы позаботиться о безопасности моей подопечной, пока она находится среди этого грязного сброда.

Священник взглянул на молодую боярышню, которую привезла сюда Наталья, за последние годы проявившая себя как самая добрая и щедрая благотворительница. Ведь, несмотря на то, что Филипп разводил маленький садик и пас крошечное стадо овец, он с великой благодарностью принимал пожертвования добровольных помощников. Сегодня Наталья Андреевна даже послала кучера, чтобы привезти еще продуктов, когда выяснилось, что припасенной провизии на всех не хватит. Благодаря ее заботам все, кто пришел сегодня в церковь, будут сыты.

— Никто здесь не обидит эту девушку, — твердо заявил священник. — Все эти люди высоко ценят то, что сделала для них добрая боярышня.

Алексей с отвращением фыркнул:

— Не пристало благородной девице якшаться с этим гнусным сбродом.

— С кем же ты предлагаешь ей якшаться? — спросил святой отец, начиная понимать задние мысли князя. — Может, хочешь, чтобы она уехала вместе с тобой?

Зинаида вперилась в Алексея властным взглядом, молча, веля следовать за ней к выходу, подальше от святого старца. Уже у самой двери она обернулась к своему преследователю, гневно сверкая глазами.

— Если в вас осталась хоть капля достоинства, я прошу вас немедленно убраться и оставить нас в покое, — заявила она. — Ваши настоящие цели слишком очевидны. Святой Филипп уже догадался о них.

— Запомни, Зинаида, — сказал князь, — я не позволю тебе нарушить мои планы.

— А вы запомните, что скажу я, Алексей! С меня довольно вашего вранья и гнусных домогательств! Убирайтесь сию секунду, пока я вас не ударила! И никогда больше не возвращайтесь!

Услышав угрозы Зинаиды, Наталья с удивленной улыбкой приблизилась к собеседникам:

— Поверьте, Алексей, эта девушка слов на ветер не бросает.

Он впился пронзительным взглядом в Зинаиду:

— Я нанял людей, чтобы они следили за вами. Вам никуда от меня не скрыться! Они будут сопровождать вас, пока вы не попросите, чтобы я вас от них избавил.

— Так что же, мне пожаловаться на ваше пристальное внимание Владимиру? — уколола его Зинаида. — Он достаточно богат, чтобы послать охрану, которая защитит меня от ваших шпионов.

— Ага! Бегите к нему! — взорвался Алексей. — И он потребует, чтобы свадьба состоялась еще раньше. Что ж, тем скорее совершится моя месть.

Он кивнул и зашагал прочь.

Зинаида проводила его взглядом и немного удивилась, когда он прошел мимо своего коня к поджидавшей на открытой поляне большой группе всадников. С такого расстояния эти люди казались неуправляемым сбродом в самых нелепых одеяниях. Зинаида даже подивилась безрассудству Алексея, рискнувшего нанимать столь сомнительных охранников, потому что выглядели они скорее как разбойники.

Но она вскоре почувствовала, как умело эти «телохранители» провоцируют ее гнев. Как только Алексей уехал, наемники выставили дозор у дверей храма, развели огромный костер и принялись поглощать квас и водку, громко хохоча и то и дело пускаясь в дикие, непристойные пляски с невесть откуда появившимися шлюхами.

Изрядно смущенная этим непристойным поведением, Зинаида вынуждена была просить прощения у отца Филиппа:

— Я и не думала, что мой приезд сюда навлечет на вас эту беду.

— Тебе не в чем себя упрекать, дитя мое, — заверил ее старик. — Сегодня ты сделала много добра. Данных тобой денег надолго хватит, чтобы кормить всех этих бедняков.

Он посмотрел на бездельников, глумившихся над теми, кто нашел убежище в этой церкви:

— Не позволяй же им осквернить твои сегодняшние благодеяния.

Зинаида поцеловала его натруженную руку:

— Я снова приеду, когда избавлюсь от них. А пока моя служанка будет приносить вам деньги, чтобы вы смогли поддерживать своих прихожан.

— Благослови тебя Бог, дитя.

Зинаида на коленях приняла его благословение, а потом вместе с подругой и Эли вернулась в экипаж. Как только они отъехали, буйная свита повскакала на коней и устремилась за ними, бросив шлюх, разочарованно грозивших кулаками и посылавших им вслед проклятия.

Стремясь поскорее избавиться от назойливых охранников, кучер щелкнул кнутом и пустил лошадей вскачь. Но преследователи лишь распалились и помчались быстрее, с гиканьем и радостным хохотом, на ходу выделывая опасные трюки. Когда экипаж добрался до Натальиного дома, банда остановилась у ворот. Слуги заперли все засовы и ставни на окнах, вооружились кто чем мог и встали около ворот, чтобы негодяи не посмели вломиться в дом.

Вдруг кто-то заметил приближающихся князя Владимира с сыновьями. Наталья велела своим людям приготовиться, чтобы в случае необходимости оказать князю поддержку. Учитывая любовь сыновей Владимира ко всяким потасовкам, эта стычка могла стать нешуточной.

Через несколько мгновений, однако, слуги обратили внимание хозяйки на то, что мерзавцы куда-то исчезли. Наталья с Зинаидой подбежали к окошку и убедились, что наемники скрылись. Ворота Натальиного дома гостеприимно распахнулись перед князем и его сыновьями. Решено было вовсе не упоминать о происшествии, дабы молодые князья не пустились в погоню за бандитами.

Следующие несколько дней «телохранители» напоминали о себе каждый раз, как только Зинаида отваживалась выехать в своем экипаже. Они следовали за ней по пятам, вынуждая боярышню поспешно возвращаться домой. Если бы она осмелилась навестить знакомых, эти прохвосты наверняка устроили бы сцену, подобную той, которая произошла около церкви. И еще неизвестно, что последовало бы за всем этим.

Когда на исходе третьего дня Алексей с самодовольной улыбочкой показался перед ее окнами, Зинаида поняла, что он над ней смеется. Этого хватило, чтобы она решилась на последний шаг. Пусть ее лучше повесят или четвертуют, но она не допустит его триумфа!

Зинаида наконец немного успокоилась. Она сосредоточилась на разработке плана, как заставить блестящего полковника Райкрофта сыграть роль ее соблазнителя. Впрочем, именно это не казалось ей такой уж неразрешимой проблемой. Гораздо труднее, как догадывалась Зинаида, будет сберечь свою девственность. Судя по тому, как Райкрофт повел себя в бане, он был настоящим искусником в игре, о которой сама она так мало знала. И если она не сумеет сдержать его пыл, то непременно очутится с ним в постели.

— Мне понадобится твоя помощь, Наташа, — изложив план подруге, добавила Зинаида. — Но не приведи Бог, что-то пойдет не так. Тогда нам обеим несдобровать. Если ты откажешься, я пойму. Алексей твердо намерен сберечь меня для Владимира. Он обещал, что не успокоится, покуда не наставит рога моему старому мужу. Если ты будешь мне помогать, то и тебе не избежать мести.

— Ну, этой надутой вороны я не боюсь. Вот только опасаюсь за твою судьбу. — Наталья старательно выбирала выражения, не желая лишать молодую подругу последней надежды. И все же она не могла не сказать Зинаиде о возможных последствиях. — Я не была бы настоящим другом, дорогая, если бы стала лишь воодушевлять тебя, не предупредив о беде, которую ты можешь накликать. Откровенно говоря, я думаю, гнев твоего англичанина куда опаснее, чем месть Алексея. Князем движет исключительно упрямство, когда он стремится сберечь твою чистоту для Владимира. Совершенно ясно, что он мечтает овладеть тобой после свадьбы. Но берегись. Полковнику Райкрофту вовсе ни к чему эти игры. Однажды вдохновив его, тебе будет весьма трудно уговорить пылкого поклонника отложить на отдаленное будущее вашу близость. Ты и не ведаешь, какие страсти порой владеют мужчинами. Чуть-чуть перестараешься — и падешь жертвой его одержимости.

— Но уж наверняка у него нет отбоя от гулящих девок. Говорят, что они так и кружат по Немецкой слободе в поисках иноземцев, приезжающих сюда и живущих без родных и знакомых. Должно быть, полковник Райкрофт уже утомлен их вниманием.

— Да кто же это распускает такие сплетни?! — возмутилась Наталья, немало удивив своим раздражением Зинаиду.

— Анна убеждена, что полковник Райкрофт с удовольствием пользуется их услугами.

— Ну, конечно же, кому об этом и знать, как не Анне! — насмешливо фыркнула Наталья. Поманив Зинаиду пальцем, она вполголоса проговорила, словно делилась секретом в переполненной людьми комнате: — Я слышала, что сослуживцы полковника дивятся его стойкости. Ведь он постоянно отвергает приглашения молодых боярских вдов, мечтающих заполучить его в любовники. Так неужели, отказываясь от бесплатных развлечений с привлекательными, благородными, да к тому же и не бедными дамами, он согласится выкладывать свои денежки немытым шлюхам? Похоже, он слишком поглощен своей службой и завоеванием твоего сердца. Так что, если надеешься его обмануть, продумай все хорошенько.

Зинаида очень удивилась этим новостям и внимательно посмотрела на Наталью.

— Неужели ты предлагаешь мне подыскать иную кандидатуру на роль так называемого совратителя?

— А ты так твердо настроена, осуществить весь этот фарс? — в свою очередь, изумилась боярыня, но не стала ждать ответа, увидев в глазах Зинаиды непреклонную решимость. — Впрочем, я и так вижу. Мне не хочется жертвовать чувствами англичанина ради твоего дикого замысла, но я не могу представить, чтобы кто-то мог послужить твоей цели лучше полковника Райкрофта. В конце концов если ты и не сумеешь вовремя остановить его, то хотя бы получишь на память прелестного ребеночка.

Зинаида обиженно нахмурилась:

— Ну и утешила.

— Не утешила, зато сказала правду, — ответила Наталья. — А если тебя это так пугает, моя дорогая, то не мешает еще раз подумать, как ты собираешься удерживать полковника. Он ведь ясно показал, насколько сильно тебя желает. Даже осмелился обратиться к царю! Он не делал ничего подобного ни для одной женщины. И после всего этого ты надеешься, что, когда вы переступите вместе порог его дома, он останется в штанах? По-моему, ты просто не думала о том, как все повернется, если твой план не удастся.

— Нет, думала! День и ночь думала! Но еще я думала о том ужасе, который ждет меня в постели с Владимиром. Именно на это и рассчитывал Алексей, чтобы, в конце концов, меня заполучить. Но если он поверит в мою связь с полковником Райкрофтом, то просто побрезгует со мной связываться.

Наталья тяжело вздохнула. Доводы Зинаиды отчасти ее убедили.

— Ну и что же ты собираешься делать?

Зинаида принялась сосредоточенно излагать детали плана:

— Надо, чтобы Алексей со своими наемниками обнаружил ошибку примерно через полтора часа после того, как ты покинешь дом в моем платье. Этого времени нам с полковником будет достаточно, чтобы добраться до его жилья и выпить вина, но не более. Я нарочно на днях проверила, сколько добираться отсюда до Немецкой слободы. Но если ты слишком поздно велишь Степану остановиться или случится еще что-нибудь непредвиденное, то я пропала. На тебя моя единственная надежда. Я не смогу дольше удерживать полковника. Надеюсь, что к приезду Алексея и его банды все будет выглядеть гораздо хуже, чем на самом деле, и князь сразу сообщит жениху о моем падении. Тогда Владимир от меня откажется, и дело сделано.

Все же что-то тревожило Наталью во всей этой затее, и она еще раз попыталась повлиять на Зинаиду.

— А что случится, когда полковник Райкрофт и Алексей встретятся? Неужели ты думаешь, что англичанин отдаст тебя ему без борьбы?

— Надеюсь, он сообразит, что ссориться с Алексеем опасно, и убежит, следуя моему совету.

— Сомневаюсь, что в решающий момент полковник сможет рассуждать логично.

— Но когда он увидит Алексея и его приспешников, у него не останется иного выхода, как только бежать.

— Дорогое дитя мое, твой план крайне опасен, — недовольно ответила Наталья. — Спустя некоторое время ты очень пожалеешь о своей испорченной репутации, но тогда будет уже поздно. И не надейся, пожалуйста, что все пройдет так, как ты задумала. Даже в самых лучших планах, как правило, что-нибудь срывается. Но если тебе и не придется за все расплачиваться, так подумай хотя бы о полковнике Райкрофте. Он ведь в этой стране чужеземец. Кто придет ему на помощь и защитит его в случае ареста? Царь может решить, что, обесчестив тебя, англичанин посягнул на доброе имя твоего отца, и заставит полковника отвечать по всей строгости.

— Тогда я встану на его защиту, — упрямо заявила Зинаида и пожала плечами, видя, что подруга недоверчиво смотрит на нее. — Если будет нужно, я обращусь к царю и признаюсь, что сама соблазнила Райкрофта, чтобы отделаться от брака с Владимиром.

— Вот уж подивишь честной народ! — заметила Наталья.

Зинаида опустилась перед ней на колени и умоляюще заглянула в глаза:

— О, Наташа, если я не попробую этот способ, то мне больше ничего не останется. Алексей будет меня преследовать, пока я ему не отдамся. А если я стану женой Владимира, то мне предстоит нести этот крест, пока один из нас не сойдет в могилу.

Наталья снова тяжело вздохнула:

— Нет, я, конечно, понимаю твое нежелание выходить за такого старца. Я была намного моложе тебя, когда меня впервые выдавали замуж. И с глубоким отвращением думала о том, что мне предстоит. Хотя мой муж был добрым человеком, к тому же лет на пять младше нынешнего Владимира, но в супружеской постели меня ждало мало радостей, уж это правда.

Зинаида положила голову на колени подруги:

— Я не питаю ненависти к Владимиру, Наташа. Алексей мог найти мне, куда худшего мужа, если бы у него было побольше времени. Но просто…

— Знаю, Зинаида. Не надо ничего объяснять. Ты рисовала в своем воображении чудесные картины счастливого брака по любви, похожего на брак твоих родителей. Если и стоит винить кого-нибудь за эти прекрасные заблуждения, то Александра и Элеонору. Они хотели, чтобы ты была так же счастлива, как они сами.

— Наверное, Анна была права, — удрученно пробормотала Зинаида. — Меня просто слишком избаловали.

— Хорошо бы всех детей на свете так баловали. Ведь ты обладаешь всеми качествами, которые я хотела бы видеть в своей дочери. — Наталья нежно погладила темноволосую голову Зинаиды. — И не думай об Анне и ее оскорблениях. Ее личная жизнь не сложилась, и она хочет навязать свою судьбу другим. Нам лучше забыть о ней и подумать о том, как, например, усовершенствовать твой хитроумный план. Чем меньше оставляешь на волю случая, тем лучше для тебя… и для полковника Райкрофта. Разумеется, ты понимаешь, что после всего он наверняка тебя возненавидит. Кому понравится, если его чувства будут так грубо растоптаны?

Зинаиде стало не по себе, но она уже выбрала свой путь и не собиралась с него сворачивать.

— Полковник гораздо легче перенесет мой обман, чем Владимир — мое отвращение. Мое признание унизит князя и, быть может, даже сведет его в могилу.

Наталья нехотя покачала головой:

— Нет, дитя мое! Нельзя причинять старому князю такую боль. Но мне все же не хочется, чтобы ты издевалась над любовью полковника Райкрофта.

Зинаида подняла голову и взглянула в печальные глаза старшей подруги.

— Так ты хочешь, чтобы я отдалась ему, лишь бы потешить его гордость?

Наталья угрюмо нахмурила брови:

— Если б только мы могли найти иной способ исполнить твои замыслы. Я ведь возлагала на полковника Райкрофта такие большие надежды. Нисколько не сомневалась, что из всех мужчин, которые тобой восхищались, именно он завоюет твое сердце.

Зинаида отвернулась. Она не хотела признаваться, что этот человек значит для нее гораздо больше, чем, кажется на первый взгляд. Прошло еще несколько минут, прежде чем она снова посмотрела на Наталью и увидела, что темные ее глаза затуманились от слез. Вмиг навалилось сознание всей тяжести задуманной интриги, но не в ее власти было остановить бегущие секунды, каждая из которых приближала неумолимую развязку.