Найди меня

4

– Ну чего вы там застряли, как две глупые, любопытные вороны! – послышался из хижины скрипучий старческий голос. – Заходите, раз уж пришли!

У Мелин по позвоночнику пробежал холодок. Она вцепилась в плечо Ананда. Голос – непонятно, женский или мужской, – проговорил эту не слишком приветливую фразу на чистом британском английском языке, и хотя его хозяина или хозяйки видно не было, у Мелин внезапно пропало всякое желание удовлетворить свое любопытство.

Она испуганно заглянула в глаза Ананда и тут же почувствовала на плече его руку. Он был абсолютно спокоен и, прижимая ее к себе, казалось, пытался молча заверить ее, что бояться нечего. И все же Мелин чувствовала странную тревогу: откуда человеку в хижине известно о том, что они здесь?

Из хижины внезапно вывалил клуб черного дыма, а за ним послышался раскатистый кашель.

– Вы что там, остолбенели, что ли? Сколько можно вас ждать? Думаете, у меня много времени? – снова проскрежетал голос из хижины. – Уж конечно… вечность…

Послышался хриплый смех, и еще один клуб дыма, только теперь абсолютно белого, вывалил из дверей хижины

Ананд легонько потряс Мелин за плечо.

– Пойдем, нас ждут.

– Не уверена, что горю желанием, – ответила она.

– Пойдем, доверься мне. Если нам сказали, что нас ждут, то это неспроста. Нам предстоит интересная встреча. Уверяю, ты не пожалеешь.

– Мне страшно, – тихо призналась она.

– Отчего? Ты ведь еще даже не увидела то, чего боишься?

– Этот голос… – Она вздрогнула. – От него мурашки бегут по коже.

– Пойдем. – Он взял ее за руку и решительно зашагал к хижине, таща ее за собой.

Как только они приблизились, из хижины, прямо им в лица, вывалил очередной клуб дыма. Он был оранжевого цвета, с едким запахом. Они закашлялись, на глазах выступили слезы.

– С таким гостеприимством мне еще не приходилось сталкиваться, – пробурчала Мелин, растирая слезящиеся глаза кулачком.

Из хижины послышался раскатистый хохоток.

– И кого-то это очень забавляет, – обиженно добавила Мелин.

Пригнувшись, следом за Анандом она вошла в хижину. Дым быстро рассеялся, и у маленького квадратного глиняного очага посреди хижины появилась фигурка старухи, которая, не отрывая глаз от огня, жестом показала им, чтобы они сели. Ананд взял Мелин за руку и потянул вниз, заставив опуститься на соломенную циновку. Оба уставились на старуху, которая продолжала смотреть на огонь.

Старуха сидела на корточках, широко расставив колени, и казалась скелетом, обтянутым кожей. На ней был черный балахон, с морщинистой длинной шеи до самого пола свисало ожерелье из костей. Длинные черные нечесаные волосы, пересыпанные сединой, клубились по плечам. Освещенное огнем лицо с глубокими бороздами морщин было спокойным и, похоже, когда-то очень красивым: с ровным носом и большими черными глазами, которые блестели и были удивительно живыми.

Мелин опасливо оглядела хижину и содрогнулась, увидев развешанные по стенам человеческие черепа.

– Пойдем отсюда, Ананд, – испуганно прошептала она ему на ухо. – Эта старуха – ведьма.

– Не бойся, Мелин, она не ведьма, она йогини, – ответил он, склонившись к ее уху. – И она хочет нам что-то сказать.

– Но ведь она совсем не знает нас? – удивилась Мелин.

– Она знает о нас больше, чем мы сами о себе знаем. Поверь мне. Мы не зря сегодня забрели сюда. Не бойся ее, а лучше наберись терпения. Посмотрим, что она нам скажет.

– А эти черепа? И кости у нее на шее? – продолжала, испуганно поведя глазами, Мелин.

– Я потом объясню тебе, – ответил Ананд. – Успокойся, она ничего дурного нам не сделает. Наоборот, может помочь в чем-то…

– В чем? – не унималась заинтригованная Мелин.

Старуха, казалось, была абсолютно безучастна к ним и к их разговорам. Продолжая сосредоточенно смотреть на огонь, она взяла с серебряного блюда, стоявшего рядом с очагом, горсть каких-то корешков и трав и бросила в огонь. В очаге послышался веселый треск, и по хижине распространился приятный сладкий аромат. Мелин с наслаждением вдохнула и вдруг почувствовала, как по ее лицу растекается блаженная улыбка.

– Ах! – невольно воскликнула она. – Этот аромат! Напоминает запах сада. Очень знакомого. Только не помню, какого…

От наслаждения она прикрыла глаза. Старуха что-то забормотала на непонятном ей языке, и по хижине разлилась новая волна ароматов. Погружаясь в приятное забытье, Мелин невольно прислонилась плечом к Ананду и вдруг почувствовала, как по ее телу заструились волнующие ручейки. Ее сердце затопила любовь. На языке вертелось имя: очень знакомое, любимое, родное, которое она никак не могла вспомнить, но ей хотелось говорить, кричать, шептать, бормотать о любви, повторяя это имя.

– Еще не время, чтобы вспомнить все, – послышался откуда-то, словно издалека, грудной, мелодичный женский голос.

Мелин медленно открыла глаза.

– На качелях катались, смеялись, целовались, а потом расстались… – продолжала старуха приятным голосом.

Мелин посмотрела на Ананда и встретилась с его глазами. В них была незнакомая ей до этой минуты грусть. Что с ним?

И что это сказала сейчас старуха про поцелуи на качелях? Она знает о ее видении у реки?

– В смерти много печали, но смерть не разлучает. Смерть оставляет надежду, и души меняют одежду, – снова проговорила старуха и усмехнулась.

Мелин от ужаса похолодела.

– Ананд, почему она говорит о смерти? О какой смерти она говорит? Я боюсь. Я не хочу здесь больше оставаться. Пойдем отсюда, Ананд. Прошу тебя, – запричитала она исступленно.

Он повернулся к ней и взял за плечи.

– Не бойся, милая, – сказал он, заглядывая ей в глаза. – Я ведь с тобой. Я тебя в обиду не дам, запомни это. Только здесь ни тебя, ни меня никто обижать не собирается. Это великая честь, что мы сейчас присутствуем при этом ритуале. Эта йогини хочет нам помочь. Не бойся. Наберись мужества, Мелин. Нас связывает какая-то тайна, и эта женщина знает об этом. Посмотришь, все будет хорошо.

Мелин успокоилась. Чего-чего, а попасть на колдовской ритуал она даже в детстве не мечтала. А то, что с Анандом ее связывает какая-то тайна, она сама уже догадывается. Кроме того, чувствовать его теплые ладони на плечах было так необыкновенно правильно. Ей хотелось, чтобы он снова обнял ее, потому что нежнее и заботливее объятий она в своей жизни не помнит.

Он словно прочел ее мысли и, придвинувшись к ней, обвил рукой ее плечи и прижал к себе.

– Я с тобой, милая, – снова заверил ее он.

В это время где-то вдалеке послышался лай собаки, и вскоре все собаки в деревне одна за другой проснулись и устроили ночную перекличку. Потом лай прекратился, на миг воцарилась тишина, и в эту тишину внезапно ворвался громкий, протяжный вой.

Мелин крепче прижалась к Ананду, и они оба уставились на старуху, которая продолжала неподвижным взглядом смотреть на огонь.

Вой усиливался и казался безутешным. Вскоре к нему присоединились другие. Собачьи серенады огласили сонную округу.

Наконец старуха бросила в огонь очередную горсть трав, а потом из маленькой ложечки выплеснула какую-то жидкость. Огонь зашипел, вспыхнул, высоким пламенем взвиваясь к низкому потолку хижины. Собачий вой прекратился, и почти через секунду у дверей хижины послышалось рычание.

Мелин и Ананд замерли, глядя в темноту за хижиной.

– Облачившись в плоть и кости, кто-то просится к нам в гости, – проговорила старуха, и на ее морщинистом лице появилась улыбка. – Входи, Шах!

Не успели Мелин и Ананд моргнуть, как на пороге появился огромный черный пес с горящими как угольки глазами. При виде старухи злобный оскал на его морде сменило выражение покорности. Пес поджал хвост и смиренно замер.

– Ну входи же, Шах, входи и попроси у них прощения! – крикнула старуха повелительным тоном. – Не вечность же тебе носить в душе тяжесть от своих дел! Подойди к ним и покажи, что ты раскаиваешься!

Дружелюбно виляя хвостом, пес приблизился к Ананду и, виновато глядя ему в глаза, лизнул его руку. Потом упал у ног Мелин и стал ластиться, ожидая, чтобы она погладила его. Мелин осторожно протянула руку и потрепала пса по шее. Он довольно взвизгнул и снова стал тереться о руки Ананда.

О каком раскаянии и прощении шла речь, ни Мелин, ни Ананд понятия не имели, но оба интуитивно чувствовали, что этот пес был не простым псом. У него были удивительно выразительные глаза, в которых сквозили совершенно человеческие тоска и отчаяние, словно что-то мучило его.

– Ну что ты, – сказал Ананд и стал гладить пса по голове. – Ты чем-то очень расстроен? Не беда. Все можно забыть.

– Мы тебя любим, – неожиданно для самой себя сказала, обращаясь к псу, Мелин.

Пес повернулся и лизнул ее в щеку. Затем лизнул в нос Ананда. Они рассмеялись. Пес заметно повеселел, засуетился, стал тыкаться носом то в руку Мелин, то в колени Ананда.

– Ну хватит, хватит, – пробурчала старуха. – Ты прощен, Шах. Теперь можешь идти. Уходи.

Пес на миг застыл, глядя на старуху. Потом подбежал к ней и лизнул ее в щеку.

– Хватит, хватит нежностей, – отмахнулась от него старуха. – Иди домой. Я буду молиться за тебя.

Пес попятился, потом развернулся и выбежал из хижины. Ананд и Мелин переглянулись.

– И вы тоже идите. Поздно уже. Пора спать… – пробормотала старуха, не глядя на них. – Домой…

Они продолжали сидеть, как завороженные.

– Ну чего вы ждете? Идите! Спать пора! – снова скомандовала старуха и широко махнула рукой, показывая им на дверь.

Они робко встали и попятились к выходу. У выхода Ананд остановился и, сложив ладони перед грудью, поклонился и тихо сказал:

– Спасибо, ма.

Старуха только молча повторила жест рукой: выметайтесь! – и снова сосредоточилась на огне. Мелин тоже хотела поблагодарить ее, но по неподвижному взгляду старухи поняла, что та уже забыла о них. Она потянула Ананда за рукав.

– Пойдем, она уже не здесь, – прошептала она.

Они вышли из хижины и оказались под открытым, унизанным звездами небом. Только теперь это был другой мир, совсем не похожий на тот, который они покинули, войдя в хижину старухи. Здесь звезды были ближе и поэтому сияли ярче, тишина была наполнена дивными звуками, ароматы ночи будоражили и пьянили.

– Мне кажется, что мы на другой планете, – сказала Мелин, медленно поднимая руки к небу. – И кажется, что я могу взлететь. Такая легкость и ясность…

– Подожди, не улетай без меня, – рассмеялся Ананд.

– Смеешься. А мне действительно кажется, что я сейчас взлечу. Хочешь увидеть?

Раскинув руки, она побежала по влажной от росы траве. Ананд бросился за ней и у темной рощи догнал. Поймал ее за руку и притянул к себе. Она прильнула к его груди, чувствуя, как за спиной сомкнулись его руки.

– А ты и вправду испугался, что я улечу, – прошептала она, пытаясь отдышаться. – Я слышу, как тревожно бьется твое сердце.

– А я слышу, как бьется твое.

– И как же оно бьется?

– А так, будто ты собираешься взлететь. Но, прошу тебя, не улетай. Ты нужна мне. Я не хочу тебя терять.

Мелин подняла на него глаза. Он шутит? Или…

Конечно же шутит. Ах, как ей хотелось сейчас по-настоящему взлететь и посмотреть, что он будет делать, глядя, как она исчезает в темном пространстве. Тогда бы она точно узнала, нужна она ему или нет.

Но сказать по правде, ей никуда улетать не хотелось. Куда и зачем улетать, когда тебя обнимает кто-то очень близкий и желанный?

– Ананд, я помню… – неожиданно прошептала она одними губами.

– Я тоже… – ответил он, приблизившись к ним.

Его губы были горячими и нежными. Она прикрыла глаза и исчезла в головокружительном водовороте.

Треск веток над головой заставил их прервать поцелуй. За треском послышалось шуршание крыльев.

– За нами следят, – тихо сказал Ананд.

– Это старуха, я знаю. Она ведь сказала нам идти спать, а мы… – Мелин смущенно усмехнулась. – Пойдем, а то вдруг она рассердится…

– Она не рассердится. Она добрая. Только кажется суровой. – Он нежно провел пальцами по ее щеке. – Мне так не хочется расставаться с тобой, принцесса.

– Мне тоже.

– Но старуха права, тебе пора во дворец, а мне в хижину. Я… – Он хотел что-то еще сказать, но от волнения у него сдавило горло.

Мелин потянулась к его губам и нежно поцеловала.

– Пойдем. Мне пора во дворец, а тебе в хижину. А завтра мы снова увидимся. И обещаю, что никуда от тебя не улечу.

Он крепко прижал ее к себе и на некоторое время замер, потом взял за руку и повел из рощи.

Деревня спала глубоким сном. Вдалеке на холме сиял огнями дворец-отель. Они шли по пустой улочке.

– Мне кажется, что старушка нас заколдовала, – сказала Мелин. – Мне так хорошо, так легко на сердце. И все кажется, будто во сне… Может, старушка подсыпала в огонь чего-то веселенького? Магической травки? И мы надышались?

Ананд от души рассмеялся.

– А тебе не нравится быть заколдованной?

– Нравится. Я бы ходила такая до конца жизни. А ты?

– Я тоже. Но это не магическая травка, Мелин, это что-то сильнее.

– И что же?

– Не скажу. Догадайся сама.

Любовь, подумала Мелин и промолчала.

– А скажи, Ананд, кто эта старуха? Казалось, что она была в трансе: все видела, слышала, знала, но при этом была не здесь, а где-то в другом мире.

– Эта женщина – агхори. – Он задумался. – Как бы тебе это объяснить, чтобы ты правильно поняла?

– Я понимаю. Она – что-то вроде доброй волшебницы?

– Да. Она – добрая волшебница, чистая душа, которая появляется в этом мире только из сострадания и желания помочь другим. У нее нет никаких собственных желаний, и поэтому ее дух свободен, и она способна видеть то, чего не видим мы, закрепощенные своими желаниями. Вот она и является в наш мир и, чтобы помочь нам освободиться от желаний, исполняет их для нас. Она также избавляет от грехов души, которые обречены на падение. Дает им шанс покаяться и расплатиться за свои грехи, потому что она, как мать, любит всех своих детей. Она не может оставить детей без присмотра и своей любви… – Он проговорил это горячо, глядя куда-то в даль, в пространство ночи над головой.

– Значит, она – святая? – спросила потрясенная своей догадкой Мелин.

– Да. Она – святая.

– А почему она обвешана костями?

– Потому что она живет за пределами жизни и смерти.

Мелин задумалась. Она и половины не понимала из того, что он говорил. Она как ребенок задавала вопросы, ответы на которые еще не способна была понять.

И все же она продолжала их задавать.

– А кто был тот пес? Раскаявшаяся душа? Что он такое сделал, что мы должны были простить его? Как странно…

Они уже входили в главные, похожие на крепостные, ворота, ведущие во двор отеля, но Ананд с ответом не торопился. Или не знал.

– Потом узнаем. Не сейчас, принцесса. Сейчас тебе пора в отель, пора спать.

Он немного прибавил шагу. Она засеменила рядом и вдруг капризным голосом спросила:

– А ты не сказал, когда мы завтра встречаемся!

Он молчал, пока они не остановились у входа в отель. Потом наклонился и поцеловал ее сначала в лоб, а потом в каждую щеку.

– А ты как будто не знаешь? В девять, конечно. Только обещай, что никуда не улетишь без меня.

Мелин проснулась и удивленно огляделась по сторонам.

Где я? Кто я?

Богато убранная комната со старинной мебелью, коврами, ажурной росписью панелей. Сквозь тонкие занавеси в полукруглые окна заглядывает солнце. Привычная роскошь вокруг.

Как же она не помнит? Она все прекрасно помнит! Ей стоит сейчас протянуть руку, позвонить в колокольчик у кровати, и в ее комнату войдет темнокожая служанка, которая поможет ей набросить халат и проводит в ванную. Потом ей подадут завтрак, а после завтрака…

Мелин нахмурилась. Беззаботное утро принцессы омрачили какие-то тяжелые неясные образы. Она протянула руку к прикроватному столику, но вместо колокольчика нашла там телефонный аппарат.

Она глубоко вздохнула: слава богу! Слава богу, она больше не принцесса, а всего лишь туристка, путешествующая по Индии и живущая во дворце, переоборудованном в отель.

Но если она когда-то жила в таком дворце, была ли она там счастлива?

Она села, подложив под спину подушку, и попыталась вспомнить, что было вчера. Постепенно, одно за другим, в памяти стали всплывать события прошлого вечера.

Она вспомнила, как они прибыли в Самод. Потом она разговаривала по телефону с Эриком, а после разговора с ним плакала.

Почему она все время робеет перед ним и терпит его укоры и приказы? Почему он словно парализует ее волю и заставляет быть не такой, как она есть? И почему она не осмелится сказать ему, что не любит его и хочет оборвать их отношения?

Она вспомнила, как за ужином Ананд помог ей прийти в себя. Потом они гуляли по деревне, заходили в дом, где он живет, видели много красивых вещей. А потом он проводил ее до отеля…

И все? Больше ничего не было? Мелин напрягла память, но ничего больше вспомнить не смогла.

Значит, ничего больше не было? Она вернулась в отель и легла спать?

Она спустилась в фойе в пятнадцать минут десятого и, увидев Ананда, заторопилась ему навстречу.

– Привет! Извини, что опоздала.

– Не беда, если учесть, что мы вернулись вчера глубоко за полночь. – Он взял ее за руку и повел к выходу. – Нам сегодня предстоит увидеть несколько других пышных дворцов в округе, – сказал он. – Но сначала посетим местных художников.

– Ничего против не имею.

Они снова миновали рощицу недалеко от отеля и по тропинке пришли в деревню. Деревню и в самом деле населяли мастера традиционной живописной миниатюры Раджастхана, и Мелин выбрала для себя небольшую коллекцию картинок. Посетив последний дом на краю деревни, они вышли на улицу под палящее солнце и собирались уже вернуться в отель, где их ждала машина, как Ананд вдруг остановился и взял ее под локоть.

– Подожди, Мелин, мне кажется… – Он нахмурился, словно пытался что-то вспомнить.

– Мне тоже кажется, что мы здесь были вчера и что-то видели, – сказала она нерешительно.

– Хижина. Кажется, здесь была хижина.

– Точно. Я вспомнила, – обрадовалась она. – Это была необычная хижина, похожая на гриб. – Она огляделась. – Но где она?

Ананд пожал плечами и тоже огляделся.

– Не знаю. Теперь ее нет. Странно…

– А может, это было не здесь? – спросила Мелин, силясь что-то еще припомнить.

– В этой деревне только одна улица. Это было здесь.

– Не могла же эта хижина за ночь исчезнуть? Она должна быть где-то поблизости. Может, она прячется за этими домами, которых мы вчера не заметили? – Мелин зашагала к поляне на окраине деревни. – Я хочу посмотреть.

Они осмотрели поляну и все, что находилось за последними домами. Причудливой хижины нигде не было.

– Исчезла! Наша хижина исчезла! Вот чудеса! – воскликнула Мелин и закружилась по поляне, раскинув руки.

И пока она кружилась, в ее уме стали появляться образы: хижина, старуха у очага, черный пес. А потом произошло что-то такое, отчего ей хотелось летать…

– Мелин! – услышала она окрик Ананда. – Иди сюда! Я что-то нашел!

Она подбежала к нему и увидела, что он стоит у квадратного глиняного очага, и трава вокруг него примята.

– Очаг, – сказала Мелин. – А куда же могла деваться хижина?

– А может, ее и не было?

Загадок в жизни Мелин с каждым днем становилось все больше и больше, и она не знала, где искать на них ответы. Вечером, когда они снова вернулись в Самод, она решила спросить у Ананда:

– Скажи, Ананд, а ты тоже не помнишь, что с нами было вчера вечером? Ну… после визита в твой дом?

Он сжал губы и покачал головой.

– Что-то помню, но не все.

– И что же? Что ты помнишь?

Он отвел глаза и как-то загадочно усмехнулся.

– Не уверен, что мне это не приснилось.

Мелин задумалась, чувствуя, что тайна между ними становится еще запутанней. И еще, похоже, она влюбляется в него.

Они расстались до ужина, и, вернувшись в свою комнату, Мелин внезапно вспомнила об обещании Эрику: она должна ему звонить каждый день и задорно кричать в трубку, что у нее все хорошо, но только она скучает по нему и хотела бы поскорее вернуться в Лондон. Это то, что он хочет слышать от нее, но совсем не то, что она чувствует! Сможет ли она солгать ему? И зачем?

Нет, она должна сказать ему правду, должна сказать, что чувствует себя потрясающе, потому что наконец живет своей жизнью. Она там, где ее жизнь становится полной, там, где ее душа готова расцвести. Особенно, когда с ней рядом этот удивительный индийский гид, который тепло улыбается и называет ее принцессой. Она стала осознавать, что ее память периодически погружается в какой-то другой мир, где она прожила когда-то целую жизнь. Там было все: любовь, ненависть, боль, борьба. И там был кто-то, кого она любила до конца той жизни и до сих пор любит.

От жизни, которой она жила в Англии, ее отделял теперь чудовищный провал. Как будто вся ее прежняя жизнь провалилась в далекое прошлое, стала одной из прошлых жизней, окутанных туманом забытья. И единственным напоминанием о ней был Эрик, а точнее, его властный, упрекающий голос, заставляющий ее сердце больно сжиматься.

Они сидели с Анандом за ужином, когда из ее сумочки послышались переливы фуги. Она медленно положила вилку и нож на край тарелки, нахмурилась и потянулась за салфеткой.

– Твой телефон. Поторопись, – сказал Ананд, заметив, что она медлит.

Она нахмурилась еще больше и, бросив на Ананда сердитый взгляд, полезла в сумочку.

Как ей хотелось, чтобы это звонили ее родители! Но, как на зло, на дисплее телефона высветилось «Эрик». Она откинулась на спинку стула, нажала кнопку и поднесла телефон к уху.

– Привет, Эрик! У меня все хорошо! Я здорова, путешествую и тебя не забываю, – протараторила она и нервно захихикала.

Ананд сидел, склонившись над своей тарелкой, но, услышав ее странный смех, поднял на нее тревожные глаза.

– Ты ведь хотел именно это услышать, Эрик, – продолжала она. – Я настоящая тебе не интересна. Тебе нужна фальшивая я, откорректированная, вышколенная, покладистая. А я не такая, Эрик. Я другая, и такую, как я есть, ты не любишь…

Слушая ответ в телефоне, она поймала на себе взгляд Ананда. Он перестал есть, в его темных глазах было смятение и сочувствие, губы были плотно сжаты.

– Что? Ты хочешь, чтобы я вернулась? Нет, Эрик. Мне нравится здесь. Я здесь счастлива и только теперь понимаю, какой я была дурой. Нет, это раньше я была дурой, а теперь стала нормальной… Это неправда… Мы не можем больше быть вместе, Эрик.

Она дрожащими руками закрыла телефон и положила его на стол. Потом обхватила голову и опустила глаза, боясь встретиться со взглядом Ананда.

Да, у нее свои проблемы, и наконец она сказала Эрику то, что хотела. Откуда у нее взялось столько смелости, она не знала, но ей это нравилось, ей нравилось, что она смогла наконец пробиться сквозь ложь и фальшь. И что бы он теперь ни лепетал ей о любви, она знает, что любовь – это чуткость, это понимание, это одно дыхание на двоих… Откуда она это знает? Скорее всего, изнутри, из глубины души, где это чувство постепенно зарождается. Или, может, просыпается?

– Спасибо тебе, Ананд, – наконец осмелилась тихо сказать она. – И спасибо Индии за то, что она вернула мне мое сердце.

Ананд смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

– Ты хочешь расстаться с ним? – спросил он неуверенно.

– Мы никогда не были вместе. Мы – чужие, – ответила она.

– Но ведь…

Она покачала головой и приложила палец к губам, показывая ему, чтобы он не продолжал.

– Не нужно, прошу тебя. Я сделала то, что должна была сделать давно.

– Да, конечно, тебе лучше знать.

Они молча принялись доедать свой ужин.

– Мы завтра переезжаем в Джайпур, – сказал он после паузы.

– Куда угодно, – рассмеялась она. – Мне нравится эта страна, Ананд. Я здесь чувствую себя как дома.

Когда снова послышались переливы фуги, Мелин глубоко вздохнула и посмотрела на Ананда так, будто просила у него поддержки. Это снова был Эрик. Она поднесла телефон к уху.

Эрик извинялся. Он был готов признать, что, возможно, заслужил встряску. И еще он говорил о том, что они должны быть вместе, потому что он любит ее и не хочет терять.

Мелин разволновалась и растерялась. Прижимая телефон к уху, она встала из-за столика и вышла на террасу.

– Ты тоже меня прости. Что? Ты серьезно, Эрик? – Она разнервничалась и стала бездумно поправлять волосы. – Я растеряна. Не знаю, что сказать. Это так неожиданно. О, Эрик… Да, я подумаю. Пока. Целую.

Поставив локти на перила и продолжая теребить в руках телефон, она уставилась в темнеющую даль, не зная, радоваться ей или плакать. Верить ему или нет.