Тема 2.

ВИДЫ ЗНАНИЯ. ЗНАНИЕ, НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ, НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Когда мы говорим о знании, то интуитивно имеем в виду истинное знание, т.е. обладание такой информацией, содержание которой соответствует тому, о чем говорит это содержание. Истинное знание – это правильное отражение действительности, т.е. идея, или описание, или сообщение о том, что есть на самом деле. Таково самое простое, в чем-то упрощенное определение истины. Но в данном случае нам достаточно и такого.

Если же поставить вопрос широко и к тому же отождествить понятие знания с понятием информации, то тогда ситуация осложняется, и мы сталкиваемся с вопросом о видах знания, среди которых выделяются главные – знание истинное и знание ложное.

Знать можно много всякой всячины. Сегодня, еще не став школьником, ребенок, в доме которого есть радио, телевизор, плеер и т.д., загружен таким объемом информации, которого не было в голове и у 90-летнего крестьянина XIX или начала XX века. Конечно, было бы лучше не смешивать понятия лжи или заблуждения с понятиями истины и правды и использовать слово знание в смысле истинного знания, а с понятием «информация» связывать только истинную, правдивую информацию, обозначая всякую ложную информацию словом «дезинформация». Однако чаще всего желание и действительность не совпадают. Потому что и знание, и незнание, и информация, и дезинформация являются или предъявляются нам как знание, точнее, как истина. Приходится признать тот факт, что слово «знание» вмещает в себя знание и о чем угодно, и какое угодно, т.е. знание истинное и ложное, благотворное и опасное, полезное и бесполезное.

В самом деле, знание – это что-то весьма расплывчатое. Бывает знание обыденное, знание как мнение, знание как оценка, знание как подражание и т.д. В более строгом смысле можно говорить о следующих видах знания:

Знание фактическое (эмпирическое или фактуальное).

Знание рациональное.

Знание как умение.

Знание как мнение.

Знание как оценка.

Знание как норма.

Знание как заявление, претендующее на истину.

Знание как предположение или гипотеза.

Знание как просьба или предложение (что-то сделать или не сделать).

Знание как заблуждение.

Знание как ложь, т.е. заблуждение, сознательно выдаваемое за истину.

Знание как корыстный обман и мошенничество, т.е. преднамеренная с корыстной целью сообщаемая ложь.

Если в первом случае мы имеем дело с различными качествами самого знания, то другим важным классификатором знания является вид опыта, лежащий в его основе. В этом случае мы имеем такие знания, как прежде всего:

Знание научное, основанное на научных методах исследования.

Знание как религиозный, мистический, мифологический или магический опыт, основанный на вере и авторитете сакрального (священного) источника.

Знание обыденное, основанное на повседневном бытовом опыте.

Знание художественное, основанное на опыте эстетического переживания.

Знание этическое, основанное на нравственном опыте.

Знание как практическое умение, основанное на прямой передаче этого умения от человека к человеку по принципу «делай как я».

Знание чувственное или интуитивное.

К этим основным видам знания как опыта можно добавить огромное число других видов знания, поскольку человеческий опыт многообразен и неисчерпаем, как и богатство дарований и способностей самого человека. Знание может быть основанным, скажем, на опыте философских размышлений или педагогическом опыте, на опыте военном, криминальном, сексуальном, кулинарном и т.д.

Если же за критерий брать предмет знания, то в данном случае перед нами открывается безбрежное число видов знания: от знания таблицы умножения или арифметических действий до знания того, что я многого не знаю и никогда не узнаю. Общая сумма связанных между собой видов знаний и составляет для индивидов то, что можно назвать «багажом знаний», информированностью, осведомленностью, образованностью или грамотностью. Однако в силу того, что далеко не все наше знание истинно, эта сумма знаний на деле представляет собой гетерогенное (разнородное) единство истинного и ложного знания, заблуждений.

Мало того, связаны между собой не только знания, но и знание и незнание. Они неразрывны и одно предполагает другое. Профессор Д.И. Дубровский выделяет четыре базовых ситуации, в которых может находиться человек познающий: «1) знание о знании (когда субъект обладает некоторым знанием и в то же время знает, что оно истинно или оценивает его как вероятное, неточное и т.п.); 2) незнание о знании (когда некоторое присущее субъекту знание не рефлексируется, не осознается, пребывает на протяжении какого-то интервала в скрытой форме); 3) знание о незнании (имеется в виду проблемная ситуация, когда субъект обнаруживает и четко фиксирует свое незнание чего-либо определенного); 4) незнание о незнании (речь идет о предпроблемной ситуации; например, ученые XVIII в. не только ничего не знали о квазарах или молекулах ДНК и генетическом коде, но и совершенно не знали о том, что они этого не знают)»8.

Так что, если есть знание, то есть и незнание. Что же это такое? Если давать общий, по сути, тавтологический ответ, то он будет таким: незнание – это то, чего мы не знаем. Как и знание, незнание бывает разных видов. Об одном из них – заблуждении – уже говорилось. Но в чем отличие незнания от ошибки или заблуждения? Разница принципиальная. В случае ошибки мы знаем, что на самом деле это не так и «ответ не сходится». Но при этом речь идет о чем-то конкретном, поскольку и ошибка вполне однозначна и проблему, которую мы не решили, тоже конкретна. В этом случае ошибка – это знание того, что наше предположение, гипотеза или утверждение ошибочны. Знание ошибки отнюдь не заблуждение, а вполне нормальная позитивная ситуация хотя бы потому, что на ошибках мы учимся и некоторые из них являются столь ценными, что мгновенно могут открыть нам глаза на истину и будут навсегда нашими помощниками.

Если мы чего-то не знаем, то ситуация как минимум двояка: «не знаем» может означать «пребывать в заблуждении», если мы считаем, что мы знаем (хотя фактически заблуждаемся), а может означать «знание о том, что мы не знаем чего-то». Это фактически и есть знание о незнании. Знание – это чаще всего ментальное состояние, проблема информации или информированности нашего сознания. То же самое относится и к незнанию. Но в более широком смысле незнанию соответствуют более сложные состояния человека как познающего существа. Не знать – это находиться в состоянии неведения относительно истины, ошибки или быть в заблуждении. Но во всех случаях знания или незнания есть некая определенность, она состоит либо в уверенности, что это так, т.е. мы готовы сказать «да» (в том числе и в случае заблуждения), либо в уверенности в том, что это не так, т.е. мы готовы сказать «нет». Конечно, ошибка, как и заблуждение, не выводят нас из незнания, хотя первая и сужает его область.

Совсем другое дело – ситуация неопределенности как таковая, если мы ее сознаем. Мы понимаем, что находимся в неопределенности: здесь «да» и «нет» идут рука об руку и на равных правах и все комбинации из утверждений и отрицаний не значат ничего определенного. Поэтому наиболее адекватным ответом и является здесь: «не знаю».

Неопределенность является частным случаем неизвестности. Последняя далеко не всегда возникает в результате нашей потребности знать что-либо. Чаще всего она является независимо от нас и всегда вопреки нашему желанию: мы жаждем известного, а не того, что такое неизвестность. Она предстает как суверенная действительность, не менее фундаментальная, чем бытие или небытие (ничто). Как таковая она окружает и пронизывает все, что существует и все, что не существует и не зависит от нашего познания. Не исключено, что и бытие, и ничто также пронизывают ее, правда, неизвестно каким образом. Вопрос о знании неизвестности – чрезвычайно сложный, возможно, самый сложный вопрос. По определению знать неизвестность невозможно. Но мы, так или иначе, вмещаем ее в себя, живем в неизвестности, а не только в мире объектов и того, чего нет, скажем, в воспоминаниях о канувшем в прошлое. Поэтому если мы и знаем неизвестность, то совсем не так, как мы знаем предметную действительность или математику. Если отождествить неизвестность с неопределенностью, то тогда можно сказать, что все наше познание имеет своим предметом неизвестность, к которой тянется наш пытливый ум. Познание – наши интеллектуальные зубы. Недаром есть выражение «грызть гранит науки». Но ухватить неизвестность и выгрызть из нее хотя бы маленький кусочек ее самой как неизвестности никому, судя по всему, пока не удавалось. Мы выхватываем то, что было еще не познано, но уже было до познания в виде бытия (объектов) или его отсутствия (ничто).

Эти философские рассуждения можно вести до бесконечности, что, конечно, не входит в мою задачу. Но важно подчеркнуть связь вопроса о разуме, мышлении и знании с самыми глубокими проблемами мира, в котором мы родились и живем. Чтобы закончить вопрос о неизвестности в ее связи с познанием, ограничимся следующим: про неизвестность как особую действительность можно сказать все, что угодно. Для нее ничего не значат ни наше «да», ни наше «нет», ни наше «не знаю», ни наше «знаю». Но мы знаем, что такое неизвестность по особого рода трудно рационализируемому опыту, по своей психической реакции на нее, по переживанию ее, когда мы сталкиваемся с нею. В этом опыте много темного, поэтому мы одновременно и знаем, и не знаем, что это такое. Возможно, единственное, что мы получаем в результате опыта пребывания или общения с неизвестностью – это истинное или ложное знание о чем-то другом, что можно рассматривать в качестве «откупной» со стороны неизвестности, когда мы «атакуем» ее нашими познавательными орудиями с целью получить что-то известное, т.е. знание. Но в то же время мы можем сказать, что знаем неизвестность, хотя и не можем сказать, что это такое и тем более не можем с помощью этого знания контролировать ее или как-то осваивать эту действительность, подобно тому, как мы осваиваем природные ресурсы или космические пространства.

Когда мы сталкиваемся с неизвестностью, то самым главным здесь является установление различий между нею как таковой и еще непознанным нами, но в принципе познаваемом рано или поздно, так или иначе. В последнем случае мы имеем дело не с неизвестностью, а еще не данными нам бытием или ничто, т.е. еще не познанным, но данным в познании сегодня или завтра так, что мы можем либо познать его, либо совершить ошибку в познании. Т.е. неопределенность в точном смысле есть квазинеизвестность (ложная, не настоящая неизвестность, как если бы бытие или ничто надевали одежды, делающие их невидимками, – ведь человек-невидимка не есть таковой сам по себе, он не неизвестность, он просто невидим для нас). Неопределенность – еще непознанное, но не неизвестное как таковое. Важно понимать, что между познанным и еще не познанным, с одной стороны, и, с другой стороны, неизвестностью как таковой, этим постоянным фоном или действительностью, которая окружает не только нас, но и всякую вещь и живое существо в этом мире, существует принципиальная разница, потому что известное и неизвестность не имеют между собой ничего общего.

Этот несколько необычный разговор о неизвестности имеет большое практическое, житейское значение. Если мы поймем, что неизвестность – это такая же постоянно присутствующая и всеобъемлющая действительность, как и материальный мир (бытие), тогда мы можем научиться жить в неизвестности и с неизвестностью, как естественной действительностью. Такая «наука», умение и искусство жить, умом и психологически признавая ее, делает нас гораздо сильнее, умнее, умелее и устойчивее. Мы перестаем бояться ее, мы вырабатываем навыки чуткости к нестабильным и неизвестным ситуациям, мы лучше чувствуем ее, быстрее реагируем на нее без паники и отчаяния. Готовность к самому невероятному, неожиданному, непредвиденному укрепляет нашу жизнеспособность и жизнестойкость. Умение жить с неизвестностью похоже на искусство скалолаза или канатоходца. И если у человека есть такие навыки – это значит, что у него есть хорошо выработанное умение координироваться, держать равновесие, быстро реагировать на всякое отклонение от нормы и т.д. Нет нужды доказывать, что канатоходец, скорее всего, смелый и мужественный человек, он принимает вызовы жизни и преодолевает их. Но здесь можно и возразить: «У нас нет никакой нужды лазить по скалам или ходить по канату над пропастью. Зачем эти лишние приключения на нашу голову?» Конечно, этой необходимости у нас нет. Большинство людей живут не в горах и ходят или едут по мостам, пересекая реки или пропасти. Но ведь неизвестность вездесуща. Она имеет дело с каждым из нас. В любое мгновение жизни с нами может приключиться самое невероятное, неизвестно откуда взявшееся, т.е. взявшееся из неизвестности. Поэтому нужно хотя бы чуть-чуть задуматься о ней и прикинуть, как нам жить в ней и с нею наилучшим образом.

Самым сложным здесь оказывается проблема идентификации, опознание неизвестности как особой, специфической действительности, чем-то принципиальным отличающейся от бытия и ничто. Подчеркнем еще раз, что речь идет о такой неизвестности, которая была, есть и будет неизвестностью, знание которой всегда было, есть и будет существовать в форме незнания ее, точнее в форме неизвестности, а, может быть, в будущем и как-то иначе. Попросту говоря, неизвестность – это что-то неизвестное всегда и везде. Вопрос этот, т.е. проблема опознания неизвестности, дело непростое, но не только психологическое и философское, а и житейское, практическое. Поэтому мы еще будем останавливаться на этом. А для специально интересующихся этим вопросом дадим сноску.9

Далее закономерно будет спросить: а что такое ошибка и обман? Каковы их причины и основания? Какую роль они играют в жизни человека?


Вопросы к теме:

Каковы виды знания с точки зрения их качества?

Каковы виды знания с точки зрения особенностей опыта и предметов этого опыта, на основе которого и складывается знание?

Каковы четыре базовых ситуации, в которых может находиться человек познающий?

В чем отличие незнания от ошибки или заблуждения?

Как соотносятся между собой знание и незнание?

Что такое неизвестность? В чем разница между неопределенностью и неизвестностью?


Загрузка...